StarCraft: сборник рассказов

Гэвин Юргенс-Фирье Просто надзиратель

Надзиратели мы. Слышали Керриган мы. И передали Нам послание мы.

Нет Керриган, пропала. Безумие охватило Нас. И обезумели мы, родившиеся после Воплощения.

Но вспомнили некоторые мы.

Вспомнили древнюю родину мы. Голодное потомство вспомнили мы.

И страх вспомнили мы.

К Нам воззвали мы. Спасение пришло от Нас. Воплотились мы.

Долгожители мы. Язык цвета и мысли вспомнили мы. Считать научились мы.

Стенали мы. Многие пали от рук не-Нас, но…

Не умерли Один и Один — создание и пара его из тьмы веков.

Пока наши мысли были погружены в сон, служили мы. Воспоминания вернулись, и вместе стали мы.

На линии горизонта ждут Один и Один.

С той стороны спокойствие Нас. Вернется Керриган. Это знаем мы.

На другой стороне — безумие.

Одиночество.

На линии горизонта удержимся мы. Погибли наши сородичи. Погибли наши потомки.

Последние — остались мы.

Одни Один.

За десять минут до своей смерти Разек рассматривал новую базу пиратов с чувством глубочайшего удовлетворения.

Он стоял на смотровой площадке бывшей академии призраков на Тарсонисе. Огромное полуразрушенное здание было отделано снаружи шлифованными плитами из черного мрамора, покоившимися на неостальном каркасе. Академия находилась на безжизненной главной площади города напротив разрушенного памятника. От памятника какому-то герою канувшей в лету Конфедерации остались лишь искрошившиеся каменные стопы на пьедестале.

Пять лет назад на Тарсонисе, столичной планете Конфедерации, высадились зерги. За несколько дней по вине зергов и протоссов погибли миллиарды человек. Теперь Тарсонис стал планетой-призраком, и только ветер выл в холодных каменных залах, овевая ржавые остовы разрушенных небоскребов, окружавших академию. Тарсонис, несомненно, был жутковатым местом, но после того, как улетели отряды зачистки Доминиона, здесь практически никого не осталось.

Разек хищно улыбался и почесывал множество шрамов, покрывавших шею. Здесь никого не было… кроме его пиратов, разумеется. Еще было немного доминионских патрульных. Их было даже слишком немного.

Конечно же, академию еще предстоит привести в порядок. Пиратам удалось получить доступ к уровню A и выше, а шахты лифтов уходили вниз до самого уровня Z. Разек прикурил сигарету и со свистом выпустил дым через зубы. Кто мог знать, какие любопытные и недешевые секретные штуки Конфедерация спрятала в недрах академии?..

Он моргнул. Крохотная белая точка прочертила короткую линию в небе Тарсониса, затем линия изогнулась, и точка двинулась обратно, прямо к…

Разек только и успел неловко ухватить коммуникатор, когда медэвак Доминиона, сверкая выхлопами двигателей, завис над покрытым пылью двором академии. Восемь морпехов в силовой броне спрыгнули с загрузочной рампы корабля, их ботинки ударились о землю с металлическим лязгом, подняв клубы пыли.

Сера и Бурмус, которые стояли в дозоре у входа в туннель под разрушенным памятником, смотрели за происходящим, разинув рты. Только Сера успела выхватить пистолет, прежде чем четверо морпехов коснулись бронированными коленями земли и открыли огонь из винтовок Гаусса. Выстрелы из C-14 насквозь пробили тела дозорных, и те упали на землю бесформенной кучей мяса.

С того момента, как Разек заметил корабль, прошло от силы секунд двадцать. Его руку, сжимавшую коммуникатор, который он так и не успел использовать, била мелкая дрожь.

Один из морпехов в видавшей виды помятой броне покинул строй и двинулся к туннелю. С жутким воплем на него выбежал Майлс с этим его проклятым ножом в руке. Морпех перехватил его руку и сломал запястье, а затем играючи проломил ему череп тыльной стороной ладони. Мозги идиота Майлса забрызгали пыльную площадь.

— Разек! — заорал Лом по коммуникатору. — Это морпехи! Они всех убили!

«Еще не всех», — подумал Разек, направляясь к лифту и доставая из кобуры свой пистолет Гаусса. — «Но уверен, что у них неплохие шансы с нами разделаться».

Четверо морпехов Доминиона попарно продвигались вперед по темному коридору, и их скафандры заслоняли свет, пробивавшийся через передний шлюз. Они включили фонари на груди, и те осветили двери лифта подрагивающими кругами.

Вдруг прямо в круг света выскочил покрытый шрамами пират — ну прямо как неопытная стриптизерша — и выдал короткую очередь из игломета. По чистой случайности один из снарядов задел сервопривод на ноге скафандра одного из морпехов. Солдат опустился на колено, сразу же поднял свою C-14 и открыл ответный огонь. Выпущенные из винтовки иглы прошили грудь пирата по диагонали, и тот упал на пол, развалившись на куски.

А затем показались и остальные пираты, движимые либо потерей самообладания, которую часто принимают по ошибке за храбрость, либо просто отчаянием. Замыкающий морпех бросил гранату к дверям лифта — она упала за спины ринувшимся в самоубийственную атаку пиратам.

Пламя и заостренные стальные осколки полетели обратно по коридору. Но пираты просто так не исчезли. Вернее, не совсем.

Сержант Бэйтон открыл покрывшийся трещинами визор своего шлема, с его скафандра стекала кровь и прочая дрянь.

— Рядовой Берри? — спокойно и вежливо начал он, стряхнув кусочки пиратов с механических рук скафандра. — Вы применили очень смелый и нетривиальный тактический прием.

— Спасибо, сержант!

— Не за что. Видите ли, большинство нормальных пехотинцев назвали бы солдата, швыряющего осколочные гранаты в закрытом помещении, безмозглым кретином!

Сержант Бэйтон медленно протянул руку и со злобой выхватил винтовку из рук рядового Берри.

— Верну обратно, когда научитесь стрелять по-человечески, рядовой.

— Но…

— Не сочтите за дерзость, сержант, — сказал рядовой Келл Доус, который все еще не встал на ноги после того, как в него так удачно попали, — но у Берри инстинкт самосохранения совсем как у мотылька рядом с веспеновым факелом. К тому же, гранаты ведь так обалденно взрываются. Так что он не виноват.

— Я искренне рад, что ты так считаешь, ведь ты только что вызвался помочь ему отскребать несчастных со стен этого коридора.

— За что, сержант?!

Четвертый морпех поднял механическую руку. Что-то капало с потолка.

Рядовой Кастон Гейдж поднял визор как раз вовремя, так как спустя секунду он уже повернулся к стене и опорожнил свой желудок.

Берри поднял руку.

— Сержант, мне и потолок мыть придется?

— Внимание всем бойцам! — с наигранной серьезностью сказал Келл в коммуникатор, встроенный в шлем. — Важная новость. Рядовой Гейдж исторг из себя слизь. Возможно, он подвергся заражению.

Сержант Бэйтон вздохнул и устремил взор к небесам, лишенным милосердия.

— Эх, салаги.

Морпехи завершили зачистку, вылезли из скафандров и принялись планомерно наводить порядок, чтобы сделать верхние уровни академии пригодными к обитанию. Прошло десять часов. Коридор, ведущий к выходу, был вычищен в соответствии с крайне строгими стандартами сержанта. Должное внимание было уделено и длинной общей столовой на втором этаже. А вот Кастону до сих пор не удалось смыть с себя клеймо позора.

— Эта штука проделала дыру в неостали, — божился Келл. — От-врат-но! Мне в глаза падали куски поджелудочной…

— Да ты просто эксперт по анатомии, придурок, — заметил рядовой Валлен Вульф из кухни. Он был единственным, кому в отряде доверяли заниматься стряпней.

— Мне на глаза шмякнулось что-то, похожее на поджелудочную железу, — продолжил Келл, показав Валлену свой любимый средний палец.

Морпехов-новобранцев, которых сержант Бэйтон нежно назвал «свежим мясом», послали на пустынную планету для охраны заброшенной академии. Они также должны были в течение нескольких недель проводить учебные маневры в заброшенных небоскребах и разграбленных магазинах. Бэйтон был на седьмом небе, так как им все же удалось поучаствовать в настоящей перестрелке.

Морпехи были неопытными новобранцами, но на скафандрах была установлена мощная защита, индикаторы прицеливания и обнаружения угроз, позволявшие бить точно в цель. У пиратов не было ни единого шанса.

— Да мы просто хреновы короли войны! — заявила рядовая Ханна Саул, с грохотом распахнув дверь.

— Ну, ты-то у нас королева, — весело сказал Берри. Он был младшим в отряде и в свое время учился ни много ни мало на факультете ксенобиологии. Он пошел в армию, чтобы оплатить учебу.

— Спасибо, — сказала Ханна и прикурила отвратительного вида сигару. — Без тебя бы я не вспомнила.

— Не курить в столовой, чтоб вас всех! — зарычал с кухни Валлен, согнувшийся над окутанной паром кастрюлей.

— Погодите, — сказал Келл. Ханна тем временем вернулась к двери, высунула руку с сигарой в коридор и нагло уставилась на Валлена. — Мы, кажется, ушли в сторону от темы.

С силой сжав ствол снайперской винтовки Bosun FN92, Кастон гневно посмотрел на Келла.

— Мы вышибли дух из пиратов, — с невинным видом произнес Келл, а сам недоуменно уставился на Кастона, спрашивая «Чего надо?» одними губами.

— По большей части надо благодарить скафандры, — заметил рядовой Дэкс Дэймен, проскочивший под вытянутой рукой Ханны.

Неумелые пираты и граната, кинутая Берри, вывели из строя два лифта из трех. На протяжении шести часов Дэкс пытался перезапустить генераторы, восстанавливал электрику и разбирался в сложной системе безопасности академии.

— Эти скафандры — просто мусор, — сказал Валлен. — Армейская модель 5–4, которую модернизировали на фабрике моей семьи…

— Постой, приятель, — сказал Келл. — Ты что, из тех самых Вульфов? Владельцев «Вульф Индастриз»? Ты знала об этом, Ханна?

— О да, — ответила Ханна. — Кажется, он говорил об этом где-то раз пятьсот уже.

— Ха, — хмыкнул Валлен и натянуто улыбнулся.

— А я не слышал об этом, — сказал Кастон с облегчением, надеясь, что издевки наконец прекратятся.

— Это потому, что блевал слишком громко, — подколол его Келл.

— Валлен у нас восхищается Менгском… — начала рассказ Ханна.

— Императором Менгском, — поправил ее усевшийся в углу Дэкс.

— Его Величество, Его Светлость, Вечный Император Менгск Первый, — продолжала Ханна, театрально пав ниц. — Вот он и решил последовать примеру своего кумира, оставить богатство и разделить тяготы жизни простых мужчин…

— И женщин, — услужливо добавил Берри.

— Спасибо тебе, Берри, — сказала Ханна, — я снова запамятовала. Значит, простых мужчин и женщин — теперь вопросов нет? — …и завоевать почести на поле брани. А потом, если он будет хорошим мальчиком и все сделает как надо, ему дадут принести в жертву целую планету ради… Ой, привет, сержант!

— Ой, да не обращайте на меня внимания и продолжайте ругать власть, рядовая Саул, — сказал сержант Бэйтон, выйдя на свет из темноты просторной столовой.

Он и без скафандра был очень крупным человеком, а сквозь коротко стриженные волосы на голове проглядывал большой шрам.

— Да она просто шутила, сержант, — сказал Келл без тени улыбки на лице.

— Тебе не кажется, что на сегодня тебе хватит заступаться за сослуживцев, а? — сказал Бэйтон, вздернув бровь. — Да хрен с ним, мне все равно. Ей в армии служить, пока ласты не склеит, и мне тоже. Должны же у нее быть какие-то привилегии, правильно? Только надо выбирать, где и когда, черт возьми, ими пользоваться.

Он долго и напряженно смотрел ей прямо в глаза, пока она не кивнула. Бэйтон начал принюхиваться.

— Да здесь у вас настоящий пир. Ты прямо ангел милосердия, рядовой Вульф. А где там наш медик и рядовой Дрюмар? — на его лице появилось выражение ужаса. — Надеюсь, они не вместе улизнули?

— Нет, — сказал Кастон, — я видел, как рядовой Дрюмар направляется к обзорной площадке. А капрал Соун, кажется, у себя в комнате.

— Не нравится она мне. Она разговаривает с нами так, будто мы уже покойники, — сказал Дэкс, и все морпехи в порыве удивления одновременно повернулись к нему. Дэкс редко высказывался на чей-либо счет. После призыва он прошел ресоциализацию за какое-то преступление. Согласно всеобщему мнению, в голове у Дэкса осталось совсем немного от, собственно, Дэкса.

— Будь я на ее месте, с тобой бы я иначе и не говорил, — сказал Бэйтон, который пришел в себя первым. — Она постоянно развозит сопливых призывников и поднимается по тревоге каждый раз, когда один из вас, хлюпиков, ушибет коленку. Рядовой Гейдж, сходи за нашим блудным морпехом. Бойцам отряда пропускать обед запрещается.

Понимая, что лишние разговоры с Бэйтоном ничего, кроме неприятностей, не принесут, Кастон вскинул FN92 на плечо и пошел выполнять приказ.

Лифт начал подниматься. Кастон закрыл глаза и приложил руку к дребезжащей стенке кабины. Он всегда улыбался, когда было нужно, и вел себя как полагается. Он не допускал проколов.

Теперь он кричал изо всех сил в звукоизолированной кабине лифта и молотил кулаками по стене в надежде, что эти резкие удары помогут избавиться от объявшей его слабости.

Кастон вышел из лифта, собрался с мыслями и слегка улыбнулся. В этом не было необходимости — рядовой Марк Дрюмар в это время пристально смотрел в окно, разглядывая темные очертания города; освещенные лунным светом разрушенные небоскребы походили на надгробия.

— Марк, сержант говорит, что пора идти на обед.

— Я не голоден, — ответил Марк.

— Ага. Ну, он говорит, что ему это без разницы, — дружелюбно сказал Кастон. — Ты же его знаешь.

— Не нравится мне это, — выпалил Марк.

— Да он нормальный мужик, — недоуменно произнес Кастон.

— Я не о том, — быстро ответил Марк, повернувшись к нему лицом. — Я про сегодняшний бой. Мы убивали людей. Я думал, что готов к этому, но я застрелил ту женщину. Ее на куски разнесло.

На душе у Кастона стало очень скверно. У него задрожали руки. Ему нужно было что-то сказать, чтобы перевести стрелки, пока разговор не зашел в опасное русло.

— Она была мразью, — сказал он.

Вот дерьмо…

— Чего? — спросил Марк, нахмурив брови.

— Она бы тебя прикончила. Она же пыталась тебя убить, друг, — ответил ему Кастон, надеясь исправить положение.

— Да, я знаю, — сказал Марк, и Кастон немного расслабился.

— Но я вот смотрел на этот город, — продолжал Марк, — и думал. Мы всю дорогу сражаемся с мятежниками, пиратами, зергами, протоссами. Наши планеты погибают, а мы продолжаем убивать друг друга. Зачем?

Кастон резко и шумно выдохнул.

— А что нам остается? Поболтать с ними? Они нас уничтожить хотят, балбес.

Марк моргнул.

— После того, что случилось сегодня, я надеялся, ты поймешь.

— Я не трус.

— И я не трус, — сказал Марк, противопоставивший гневу Кастона грустное спокойствие. — Я просто больше не хочу этим заниматься.

Кастон отвернулся от него и подошел к окну, стекло которого было давно выбито. Он сжал кулаки с такой силой, что они побелели. В воздухе витал резкий запах ржавчины и разложения.

Кастон выдохнул.

— С нашими врагами не договориться, — сказал он. — Оглянись вокруг, Марк. Ты хочешь сложить оружие? Так вот, они убьют тебя, и неважно, будешь ты вооружен или нет. Они… они сожгут твой дом. Им плевать, будешь ли ты сопротивляться.

Повисло молчание.

— Кастон, — произнес Марк, прерывая затянувшуюся паузу, — ты откуда родом?

— Да как ты не понимаешь? — сказал Кастон, зашагав по кругу. — Это неважно! Без разницы, с какой ты планеты! Они захватывают наши города, уничтожают их с орбиты. Отсидеться в тылу не получится, Марк. Если мы не дадим отпор, то нам конец.

Позади Марка меж башен двух небоскребов медленно пролетели два каких-то объекта. Это было что-то непонятное: крупные мешки, с которых свисали странные отростки. Кастона как будто с ног до головы окатили ледяной водой из ведра.

Он впервые увидел надзирателей, поднимавшихся над горизонтом, словно огромные опухоли, незадолго до гибели Мар Сары. О зергах тогда никто не слышал, и он сидел на крыше дома родителей, наблюдая, как они заслоняли солнце.

Он лишь отрывочно помнил, что произошло в тот день. Полчища мельтешащих муталисков заполонили небо, закрыв его, как огромные тучи. Кастон помнил, как он прятался за дверью подвала, с другой стороны которой находилась его мать, и как когти пришельцев пронзили плоть и разрезали дерево. Он помнил, как отец взял его за пояс своими загрубевшими руками и втолкнул на последний корабль, в то время как на трап уже лезли зерглинги, а сверху за ними следили надзиратели…

Кастон скинул с плеча FN92 и оттолкнул Марка в сторону.

— Кастон, ты чего?..

Через оптический прицел можно было прекрасно разглядеть надзирателей, несмотря на ночной мрак. Это были большие комки пульсирующей иссиня-красной плоти, местами покрытые панцирем и заостренными костями. Их длинные сегментированные ноги время от времени подергивались; сверху была хмурая голова. У каждого существа было несколько россыпей неярко сверкавших глаз: у надзирателя покрупнее они были лиловые, а у того, что поменьше, — зеленые.

Они зависли между двумя зданиями и развернулись друг к другу. Если бы они не были отвратными чудовищами, то Кастону могло бы показаться, что они общаются.

Он поймал голову одного из надзирателей в перекрестье прицела. Пропал тот страх, обуявший его в коридоре академии, ушла его слабость.

— Кастон, — позвал его Марк. — Я слышал о том, что случилось. Все зерги теперь одичали, ими никто не управляет. Они безвредны.

— Вот и славно, — сказал Кастон и нажал на спусковой крючок.

Голова одного из надзирателей накренилась. Существо спланировало в развалины ближайшего здания и мягко опустилось на бетон, словго старый пустой мешок. Пурпурные глаза один за другим померкли.

С леденящей душу медлительностью оставшийся в живых надзиратель повернулся к Кастону и уставился прямо на него. Зеленые глаза сияли в темноте, и Кастон встретился взглядом с этой тварью. Зерг видел его.

Кастон выстрелил, но промахнулся. Надзиратель выпустил часть газа, позволяющего ему летать, и уплыл влево, скрывшись за краем здания.

— Я на это смотреть не буду, — сказал Марк.

Кастон не обратил на него внимания, продолжая водить прицелом над горизонтом из стороны в сторону. Он застыл в ожидании; за его спиной с жужжанием закрылись двери лифта.

Прошел целый час, но зеленоглазого нигде не было видно. С кислой миной Кастон снова вскинул винтовку на плечо и спустился на нижний уровень.

Больше не Один и Один мы.

Одни мы. Одинокие мы. Последние из нашего рода мы.

С грустью и гневом уносимся мы от горизонта. Из объятий уходим мы и спешим…

к безумию.

К одиночеству.

Мы… мы…

Одни. Мы последние из нашего рода.

Мы, рожденные сейчас, не вспомним, что было до Воплощения. Наш мир будет забыт.

Необходимо возмездие. Должно быть наказание.

Мы накажем их.

Мы?

Я…

Я накажу их.

И Я поведу Нас.

Кастон, Келл и Марк продвигались по узкой улочке, с обеих сторон которой возвышались разрушенные здания. В разбитых окнах, похожих на пустые глазницы, была лишь тьма.

С одной из крыш прогремел выстрел из винтовки. Снаряд молниеносно достиг цели и попал в бронированную ногу Келла, окропив асфальт красной краской. Кастон и Дрюмар бросились в укрытие за проржавевший кузов дорогого автомобиля.

— Опять в ногу! — проворчал Келл, послушно упав на измазанное краской колено, и пополз к своим товарищам по отряду.

— И это у тебя называется «насмерть застрелить», рядовой Берри? — прорычал сержант Бэйтон по открытому каналу связи.

— Простите, сержант, — ответил ему засевший на крыше Берри. Винтовка грохнула еще раз, но второй выстрел прошел где-то в метре от Келла. Кастон определил, откуда велась стрельба, и увидел, как ствол винтовки скрылся за краем крыши. На внутренней стороне визора отобразился контур скафандра Берри, скрывшегося за бетонной стеной.

— Цель обнаружена, — с ухмылкой сказал Кастон. — Извини уж, Берри.

— Отлично, рядовой Гейдж, — сказал сержант Бэйтон, послышался щелчок затвора. — Можешь вставать. Мои поздравления.

— Да чтоб тебя, Гейдж! — воскликнул Келл, который наконец дополз до товарищей. — Ты уже четырнадцать человек сегодня угрохал. Оставь и нам кого-нибудь!

Присевший за его спиной Марк отвернулся. Его лицо было скрыто визором.

Они прибыли на планету два дня назад. Кастон ожидал, что Марк донесет на него, заявит о его неблагонадежности и неуравновешенном поведении. Но этого не случилось, и Кастону удалось справиться с первоначальной неловкостью. С прошлого дня они приняли участие уже в десятке учебных занятий, и он почти всегда был на первом месте.

Убийство надзирателя помогло ему прийти в себя. Наконец-то он встретился лицом к лицу с врагом и смог выстрелить. То, что случилось в коридоре, было лишь досадным недоразумением. Он больше никогда не станет колебаться и не даст слабину. Вселенная битком набита врагами человечества и предателями, а он морпех, которому платят за то, чтобы он изводил эту мразь.

Жизнь прекрасна.

— Сержант, вот я не понимаю, — спросил Келл, — почему мы притворяемся, что воюем с липовыми повстанцами, когда на планете полным-полно настоящих зергов?

— Потому что они дикие, рядовой, — ответил ему временно исполняющий обязанности командующего повстанцами Бэйтон. — Они опасны, но разобщены и не представляют настоящей угрозы.

— А учения, что, представляют? — сказал Келл, выглядывая из укрытия.

Выстрел сержанта пришелся Келлу прямо в визор шлема, и тот рухнул на землю. Солнце сияло прямо за спиной сержанта, и Кастон ничего не увидел.

— Ой, — простонал Келл, лежа на спине. — Меня убили мятежники-дилетанты, какой позор!

— Дилетанты?! — подключился к разговору Вален, затаившись в своем укрытии. — Да как ты смеешь?!

— Точно, — поддержала его Ханна. — Мы, между прочим, мятежники-ветераны.

— Вот именно! — не утихал Валлен. — Мы не бреемся и не моемся. А еще мы вроде как освобождаем гражданских от гнета диктатуры и сжигаем их дома.

— Ну, это если верить пропаганде, — пробурчала Ханна. — Но на самом деле мы — незаконно выселенные граждане, озабоченные политической ситуацией…

— Закончил сканирование, — перебил ее Дэкс.

Он остался в здании академии, чтобы наладить работу систем базы, и радиопомехи делали его голос еще более монотонным.

— Все чисто.

— Незачем так расстраиваться, рядовой, — сказал сержант Бэйтон.

— Он разговаривает так с тех пор, как вербовщики прочистили ему мозги, сержант, — сказала Ханна.

— Значит, нам очень повезло, что за него может говорить солдат, которого в скором времени расстреляют за приступы остроумия!

— Да я просто изображаю мятежника, — радостно ответила Ханна.

— Ругани маловато, — сказал Валлен.

— Погодите, — вклинился Келл. — Если бы я стал мятежником, то мне можно было бы ругаться, поджигать все вокруг и не мыться? Я, кажется, не на той стороне воюю.

— Тебе еще и жениться на сестре не разрешают, — заметил Валлен.

— Проклятые мятежники!

— Рядовые Саул и Вульф, — обратился к солдатам Бэйтон, — не могли бы вы прекратить свой хренов треп и выдвинуться на юг к моей позиции?

Кастон прищурился, и начал осматриваться через прорехи в проржавевшем металле. Сержант был хитрый сукин сын. Любые сведения о том, где он может находиться, должны быть уловкой… Кастон застонал.

— Вы ведь зашли к нам в тыл, да?

— Ну поди ж ты! — воскликнул Бэйтон, показавшись на одной из крыш с винтовкой в руках. — Хитрый рядовой раскрыл мой коварный план. Мне надо немедленно с позором уйти в отставку. Ну так что, куда мне вам лучше выстрелить?

— Приближаются зерги, — сообщил Дэкс по радио таким тоном, будто вел прогноз погоды.

По выделенному каналу отряда шипела статика.

— Это часть тренировки, сержант? — спросил Берри.

— Нет, — спокойно ответил сержант Бэйтон. — Выдвигаемся обратно к академии и побыстрее, солдаты. Где противник, рядовой Дэймен?

— Сенсоры засекли крупного зерга к югу от вашей позиции. Я попытаюсь…

Морпехи помогли товарищам подняться на ноги и засуетились. Дэкс громко выдохнул прямо в микрофон на шлеме, и морпехи вздрогнули.

— Я нашел его, сержант. Это просто надзиратель, он не опасен.

Я нашел рабочего и воззвал к нему. Он не послушал меня. Безумие заразило Нас. Безумием болен Я. Индивидуальность и есть безумие.

Я призвал всю мою волю. Она противилась, но подчинилась. Она стала гнездом для Нас.

Для моих Нас.

Я не Сверхразум, Я не Керриган, Я не целый разум. Моя воля ограничена.

Вести одного больно. Вести больше — невыносимо.

Чтобы наказать не-Нас, Я должен быть осторожен.

Из личинок Я призвал взрывающихся. Я приказал им спать, и они уснули.

В своем чреве Я несу их.

Из личинок Я призвал крылатых. Я управляю ими моей волей. Невыносимая боль.

Они будут выжидать.

Они должны ждать.

Я привлеку внимание не-Нас. Я не внемлю безумию и…

Ты один…Ты слаб… Твой мир мертв… Ты мертв… Все мертво…

Я не внемлю безумию!

…

Крылатые подождут.

Они должны ждать.

— Вот же тварь, — сказал сержант Бэйтон и положил руки на перила, его перчатки тихо звякнули.

— Давай еще раз.

Кастон так и сделал. Целиться из винтовки, когда все на тебя смотрят, было сложнее, но надзиратель был таким здоровым, что заслонял собой небоскребы. А Кастон однажды сбил выстрелом с ограды десятиножку во время песчаной бури.

Он выстрелил в надзирателя. И промазал.

— Твою ж мать, — сказал Келл. — В этот раз я видел. Он увернулся от пули. Как ему это удалось?

— Наверное, он понял, что мы стреляем, и…

— Хрень полная, — сказала Ханна. — Надзиратели не настолько умные.

На широкой смотровой площадке становилось тесно, не в последнюю очередь из-за того, что все морпехи до сих пор были в броне. Пришла и капрал Соун, их медик и пилот. Почти болезненно худая, она стояла в дальнем углу, не сводя мрачных серых глаз с надзирателя.

— Они всегда такие здоровые, сержант? — спросил Келл.

— Почти. Этот повидал не одну битву. Только глянь на его шрамы.

Все подались вперед. На Тарсонис опускалась ночь. Неровные полосы света покидали городскую площадь, заполняя площадку длинными тенями.

— Ни в одном из описаний, которые я читал, не говорилось про то, что они уклоняются от пуль, — сказал Берри, и в его голосе не было привычной жизнерадостности.

Это заметил только Кастон. Взволнованный Берри — это все равно что любая эмоция Дэкса. Неестественно.

— Это, — сказала Ханна, закуривая одну из любимых сигар Валлена, — какое-то засекреченное дерьмо. Зуб даю. Небось, сбежал из тюрьмы Конфедерации.

— Ага, — сказал Валлен и, дотянувшись, небрежным жестом выхватил сигару из ее рта закованными в броню пальцами и выкинул в окно. — Хитроумная боевая машина. Подбирается к врагу и кружит возле него.

— Да, странно, — сказал Келл. — Тут куча штук, возле которых можно кружить, чего сразу мы-то?

Кастон невольно взглянул на Марка. Морпех уже смотрел на него с безмолвным вопросом. Кастон отвернулся, стиснув зубы так, что челюсть заныла. Нет, он не будет рассказывать отряду. Нечего рассказывать. Сказать, что зеленоглазый надзиратель прилетел сюда, потому что он убил лиловоглазого — значит, признать, что надзиратель его запомнил. Что у безмозглой твари есть разум.

Надзиратель опустился, спрятавшись за относительно безопасной баррикадой обугленных обломков. Кастон прислонил FN92 к стене и вскинул С-14.

Капрал Соун, похоже, что-то решила, подошла к Бэйтону и заговорила шепотом, который Кастон едва мог расслышать.

— …Уходить… Будут еще… Прямо сейчас.

Бэйтон опустил взгляд, задумавшись, затем ответил почти так же тихо:

— Или эта тварь не представляет угрозы, или бежать уже поздно. Здесь безопаснее.

Соун не стала спорить. Она пожала плечами и вернулась в свой угол.

Сжав С-14 так сильно, что пальцы заныли в перчатках, Кастон принял решение.

— Нам надо пойти туда. Выследить его и убить.

Все посмотрели на него так, будто он предложил им пойти прогуляться голышом.

— Там же темно, — сказал Келл.

Да неужели, никто и не заметил.

— Неважно. Надзиратели могут перевозить рабочих. Рабочие могут строить ульи. Надо убить его, пока он не атаковал.

По комнате прокатилось почти осязаемое, тянущее напряжение.

— Ты прав, — серьезно сказал Келл. — Пойдем разомнемся.

Он сгорбился, опустил руки и зашевелил ими, сжимая и разжимая пальцы. Неуклюжими шажками он подобрался к Кастону.

— О-о-о. Я лета-аю. Пристрели меня, пока я на тебя не шлепнулся. Клац-клац.

Хихиканье Ханны показалось Кастону громче, чем оно было на самом деле. Он пихнул Келла — тот упал на пол, громыхая броней, — и указал на окно.

— Идиот! Ты его видишь? Это не шутки! Там зерг!

— Вообще-то, с пола мне ни черта не видно.

Остальные морпехи загоготали — все, кроме Бэйтона, чье лицо было мрачнее грозовой тучи, и капрала Соун, которая за всю жизнь, наверное, ни разу не улыбнулась.

— У зергов нет личности, Кастон, — улыбаясь, сказал Берри. — Надзиратели передают приказы, но сами их не отдают. Без лидера они с катушек съезжают. Этот, небось, забрел из какого-то небольшого улья в Эвен-Парк.

— Это не бред, — продолжал настаивать Кастон. — Эта тварь следит за нами!

Улыбки в комнате померкли, когда они поняли, что Кастон может быть прав. Сержант Бэйтон опустил руку на плечо Кастону.

— Спокойно, рядовой, — пробормотал он. — Нечего тут сцены устраивать.

Берри этого не заметил. Наверное, он думал, что сможет помочь своими словами.

— Надзиратели, вообще-то, не охотятся. И их предки — тоже. Гаргантис проксима были полуразумными травоядными, пока их расу не ассимилировал рой зергов. Они были социальными созданиями, а их язык основывался на псионике движениях щупалец и цветах. Да, и малоизвестный факт, — Берри просто сиял, — они умели скорбеть.

— Скорбеть, — монотонно повторил Кастон, глядя то на зерга, то на явно спятившего рядового.

— О да, — радостно подтвердил Берри. — Считается, что они могли жить целые века, но когда один из них умирал, они все окрашивались в небесно-голубой цвет. Такой цвет, как у неба с правильным содержанием кислорода и азота, конечно. Ну, неважно! Этот теперь не является частью роя, он дикий, но безобидный.

Кастон кинул взгляд на сержанта. На лице Бэйтона ясно читался приказ: «Заткнитесь, рядовой Гейдж».

Он повернулся, чтобы посмотреть, как надзиратель продолжает кружить у границы академии, и моргнул. Зерг приближался к ним, поднимаясь над вершинами башни отеля подобно лиловой луне. Морпехи засмеялись, и некоторые вскинули С-14, чтобы потренироваться в стрельбе по движущейся мишени. Настроение, к счастью, снова вернулось в русло привычных безобидных насмешек, присущих отряду «свежего мяса».

Что-то проскользнуло по комнате — невидимое, неосязаемое и сосредоточенное. Кастон отшатнулся. Берри и Валлен тоже, но они поочередно пришли в себя, только головой помотали. Больше никто ничего не заметил.

Это был надзиратель, и от него исходил безмолвный приказ. Это было не слово «сейчас». Это была квинтэссенция слова «сейчас», которая ощущалась как приказ.

Надзиратель поднял голову и уставился на Кастона сияющими зелеными глазами. Он его узнал.

Кастон зашипел сквозь зубы. Он представил, что оказался прав. Зеленоглазый выпустил где-то рабочего, и этот рабочий создал улей. А если надзиратель знал, что все поднимутся посмотреть, как этот… это безмозглое существо кружит возле академии?

И зачем бы ему приближаться, если только он не хотел привлечь к себе внимание?..

Кастон резко развернулся — и тут же скрежещущий рой муталисков хлынул на них сверху; их насекомоподобные тела дергались под кожистыми крыльями в предвкушении. Вытянув хвосты вперед, они одновременно выпустили рой прожорливых паразитов.

Осколки неостали и множество чакрумов разлетелось по смотровой площадке.

Кастон закричал. Бритвенно-острые обломки металла поцарапали его нагрудник, а куска брони на плече попросту не стало. Задыхаясь, он пошатнулся, глядя на царящую вокруг бойню. Марк упал на колени, царапая металлическими пальцами шлем, а на месте, где было его лицо, клубился красный пар. У Берри головы не было вообще. Никто из них даже не опустил…

— Опусти! Свой! Чертов! Визор! И стреляй! Рядовой! — проревел сержант Бэйтон, встряхнув его за воротник.

Кастон с радостью уцепился за приказы. Он опустил визор и оглянулся через плечо на надзирателя. Но его там уже не было.

Я больше не удерживаю крылатых своей волей.

Я поднимаюсь в облака. Меня тяготит смерть крылатых.

Изгибы мира внизу. Холод вверху. Я хочу взлететь.

Я не хочу этого делать.

Я хочу это сделать.

Я — Один. Не-Мы должны познать страх. Должны познать безумие. Он должен познать страх и безумие.

Наказание должно свершиться.

Оглушающий грохот выстрелов С-14 сотряс смотровую площадку, отражаясь от окружающих ее небоскребов. В груди муталиска образовалась сквозная рана, и он упал, пропав из виду. Еще один выпустил в Кастона струю огня и, крутясь, улетел вдаль.

Оставшиеся двое внезапно задрожали и развернули ядовитые жала друг на друга, шипя и крича. Остатки отряда «свежего мяса» сосредоточили огонь на озверевших муталисках. Твари разлетелись на ошметки влажной плоти.

Винтовка Кастона сухо щелкнула — патроны кончились. Несколько секунд он тупо смотрел на мигающий на экране ноль, а затем осознал, что это значит, и перезарядил ее.

Пол из неостали превратился в расплавленную массу кислоты и умирающих чакрумов. Марк упал ничком, повернув голову набок. Внутри не осталось ничего, кроме крови и костей, но в мыслях Кастон еще чувствовал тяжесть его спокойного, грустного взгляда.

Он убрал С-14 и с кулаками двинулся к Келлу.

Не сбиваясь с шага, сержант Бэйтон врезался в него, отпихивая к стене.

— Не сметь, рядовой!

— Я пытался их предупредить, а он только ржал. И они теперь мертвы!

— Да, мертвы, — сказал Бэйтон, откидывая визор. Мускулы на его шее и челюсти нервно дергались. — Так посмотри на него. Думаешь, каково ему сейчас?

Кастон посмотрел на Келла, молча стоящего над телами Марка и Берри. Тот отвел взгляд.

— Так, морпехи. Вот как мы поступим. Мы сейчас доберемся до шлюпки капрала Соун. Мы уходим. И все это будем делать максимально быстро.

— К черту, сержант, — сказала Ханна, поднимая визор и сплевывая. — Мы разделаемся с этим надзирателем.

— Точно, — сказал Валлен.

— Ох, простите, — отозвался сержант Бэйтон. — Вы, наверное, новенькие. Вот то, что я сейчас сказал, в наших войсках называется чертов приказ. А теперь…

В тридцати метрах к западу от академии остов небоскреба окрасился зеленым светом и взорвался. Фундамент разлетелся на куски, и небоскреб ударился о бетон с пустым, зубодробительным грохотом, а затем упал набок, превратив почти полкилометра заброшенных зданий в кашу из обломков и густого черного дыма.

Потеряв дар речи, морпехи отвели взгляды от разрушений и посмотрели в небо.

Второй гиблинг, которого сбросил надзиратель, ударился о посадочную площадку. Последовала вспышка зеленоватого огня — это взорвались транспортная шлюпка и злополучный пиратский крейсер.

— Все в лифт, живо! — заорал Бэйтон и ударил кулаком по панели. С тихим звоном двери единственного работающего в академии лифта открылись. Соун почти инстинктивно пошла первой. Кастон последовал за ней, начиная понимать, как не защищенному броней врачу удалось прожить достаточно долго, чтобы заработать такой пронизывающий взгляд.

Валлен, Ханна и Дэкс пошли следом. Келл до сих пор так и не пошевелился. Зарычав, Бэйтон схватил оцепеневшего морпеха, запихнул его в переполненный лифт и нажал кнопку внутри.

— Дэкс.

— Сержант?

— Отставить придуриваться и доставить всех на нижний уровень. Все ясно?

— Да, сержант. Как вы узнали?

— Перестань. Я тысячу Дэксов повидал. Я сержант, рядовой.

— А вы… вы заходите в лифт, сержант? — спросила Ханна.

Бэйтон улыбнулся.

— Разуйте глаза, рядовой Соул. Места нет.

Двери захлопнулись, и они начали спускаться.

Судя по дрогнувшему лифту, следующий гиблинг ударил прямо в центр смотровой площадки.

Я спускаюсь. Огонь и дым поднимаются навстречу, приветствуя меня.

Я слышу тишину мертвых. Я слышу мысли живущих.

Его наказание еще не свершилось.

Из личинок Я призываю копающего и носящего щипы. Из личинок Я призываю многих числом.

Я удерживаю их моей волей, и Я посылаю их. Агония.

Двери лифта открылись в коридор казарм уровня А, который находился под землей, но, как им казалось, недостаточно глубоко.

— Все на выход, — сказал Дэкс. — Мне нужно больше места, чтобы сделать кое-что.

— Что имел в виду сержант Бэйтон? — спросил Валлен, пока они выбирались наружу. Келл прошел дальше по коридору и присел на корточках у стены.

— А, ты о ресоциализации, которую я прошел?

— Да.

— Не было ее. Меня поймали, когда я взломал записи министерства финансов. Хотел кое-что подправить для друга, — сказал он, отрывая панель от стены.

Из недр костюма он вытащил небольшое устройство, непохожее на стандартное оборудование морпехов, и присоединил его к проводам.

— Они собирались ресоцнуть меня и сделать морпехом в качестве наказания. Они сказали мне это, а затем оставили одного в комнате с панелью для ресоциализации на десять минут.

— И ты…

— Взломал панель. Подергался потом на славу, чтобы выглядело убедительно.

— Дай-ка уточню, — сказала Ханна. — Я все это время жалела тебя, а тебе не промывали мозги? Как мы вообще теперь можем тебе доверять, мать твою?

— Да пофиг, — пожал плечами Дэкс. — Так вы будете против, если я спасу ваши задницы?

— Ни капли. Все девушки будут тебе благодарны, — сказал Валлен и повернулся к медику. — Вы ничего не скажете, правда?

— Если он доставит нас в безопасное место, я сама выдвину его в императоры, — сухо сказала Соун.

Кастон подошел к Келлу. Он был готов ударить его за то, в чем тот был не виноват, и ему нужно было…

— Я знаю, — сказал Келл, поднимая голову. Глаза у него были красные. — Я всегда шутил, когда мы тренировались, шутил, когда ты пытался нас предупредить. Они погибли из-за меня. Я знаю.

— Я не это хотел сказать. Слушай, надзиратель появился, потому что я…

— Девочки, может, заткнетесь, а? — рявкнула Ханна, проходя мимо них по полутемному коридору.

Свет моргнул. Раньше рекруты жили в ближайших к лифту комнатах, но бараки могли вместить сотни призраков и рекрутов. Коридоры были длинными и темными, полными странного эха, и сейчас…

…Что-то шуршало.

— Я тоже слышу, — сказал Келл, поднимаясь на ноги. — Как думаешь, что это?

— Надеюсь, крысы, — отозвалась Ханна.

За ближайшим поворотом что-то закричало.

— Но вряд ли, — добавила Ханна, доставая винтовку. — Дэкс, скорей!

— Если ты в курсе, как вскрыть замок омега-класса, не стесняйся поделиться знаниями.

Двое зерглингов вывалились из-за дальнего угла, кусая и царапая друг друга. Увидев морпехов, они снова закричали и ринулись в атаку.

Валлен, Кастон, Келл и Ханна открыли огонь. От стрельбы из винтовок Гаусса твари истекали кровью, а крылья их напоминали решето, но они все равно рвались вперед, не замечая боли. Удачный выстрел раздробил ближайшему из них череп, и зерглинг остановился, превратившись в бесформенную кучку. Винтовка Кастона сухо щелкнула, и на этот раз патронов у него больше не было. Оставшийся зерглинг проскочил мимо морпехов, прямо к Дэксу и незащищенной броней Соун…

…Которая прислонила винтовку Дэкса к стене лифта, уперлась ногами, чтобы не получить отдачу, и выстрелила всего один раз.

Зерглинг разлетелся в клочья.

Морпехи уставились на нее.

Келл заржал первым, и Кастон с Ханной присоединились к нему, а Валлен вздрогнул от неожиданного звука и уронил винтовку. Он нервно хихикнул, наклоняясь, чтобы ее поднять. Даже Соун весело хмыкнула, разминая больное плечо.

Недовольный тем, что его отвлекли, Дэкс глянул через плечо — и он стал единственным, кто увидел еще шестерых зерглингов, выскочивших из-за угла.

Треща крыльями, они скопом ринулись на Валлена, визжа и размахивая когтями. Кровь забрызгала стены и потолок, и Валлен упал, не издав ни единого звука.

Келл с разбегу отшвырнул трех зерглингов прочь от Валлена и, крича, открыл огонь. От выстрелов они превратились в кроваво-когтистую массу. Ханна попыталась вытащить Валлена, но отшатнулась, когда зерглинг, закричав, отсек металлическую руку ее брони у запястья. Она выругалась, отшвырнула его от расплывающейся лужи крови Валлена, и одной рукой выстрелила в череп твари.

В тот момент, когда зерглинг перестал шевелиться, патроны закончились.

Кастон стоял, не шевелясь. Он опять не справился. Раз за разом он проигрывал.

Затем он схватил ближайшего зерглинга за хвост и ударил его об стену — и бил снова и снова, пока тот не превратился в неузнаваемый ошметок плоти.

Винтовка Келла издала мощный залп и сухо щелкнула, оставшись без патронов. Кастон обернулся и увидел, как Келл отбрасывает последнего зерглинга от груди Валлена.

На броне Валлена остались десятки глубоких царапин от когтей. Через его тело можно было видеть неостальной пол. Соун зашипела и покачала головой.

— Дэкс, — прохрипела Ханна, отступая назад к лифту.

— Знаю, — отозвался Дэкс. — Почти все.

— Или нет, — ответил Келл, пялясь в коридор.

Крестообразная голова гидралиска почти доходила до потолка. Он двинулся вперед, скользя по металлу и дергаясь так, словно его жалили миллионы невидимых насекомых.

— Капрал! — сказала Ханна и рванулась к лифту. — Винтовка!

— Береги патроны, — ответил Келл и ринулся в атаку.

Кастон должен был закричать, сказать ему, что не стоит жертвовать собой. Это была не его вина.

Но слова застряли у него в глотке, и он не мог пошевелиться.

— Кастон! С дороги, чтоб тебя! — проревела Ханна за его спиной, но Келл уже прыгнул, ухватил тварь за крестовину и рванул его голову вниз, в то время как безумный гидралиск оставил длинные царапины на задней части его брони. Гидралиск сосредоточился на Кастоне, с его клыкастых челюстей капала слюна — тварь была голодна и узнала его. Зерг сгорбился, обнажив темное пространство между плотью и щитком, и выпустил бронебойные шипы.

Стреляя с такого расстояния, он не смог бы промахнуться, если бы целился в него. Но зерг целился не в него. Шипы просвистели мимо, чиркнув по броне, и позади раздался крик капрала Соун. Куски плоти шлепнулись на пол.

Гидралиск отклонился назад, молотя змеиным хвостом, и вонзил когти в живот Келла, пробив доспех, потом еще раз и еще. Подняв дрожащие руки, Келл ухватил гидралиска за обе челюсти и разодрал их с влажным хрустом.

Они упали одновременно.

Визор Келла откинулся. Он шевельнул губами, но звука не было — только кровь. И улыбнулся.

— Ты не виноват, — сказал Кастон, падая рядом с ним. — Это я. Слышишь? Я виноват.

Но улыбка Келла застыла, а взгляд его был пуст.

Кастон кое-как поднялся и повернулся, уже боясь того, что его ожидало.

Соун явно увидела летящие шипы и инстинктивно отвернулась. Шип пронзил ей бок, почти разрезав надвое. Остальные пришпилили Дэкса к стене лифта. Он лежал в луже алой крови.

— Лифт заработал, — сказал он, выдохнув. И это был его последний выдох.

— Почему ты не шевелился, Кастон? — спросила Ханна, толкнув его. — Почему ты не шевелился?

— Это я виноват, — обреченно повторил Кастон.

Ханна замерла, затем открыла визор. Даже несмотря на усталость и горе на ее лице, взгляд у нее был впечатляющим.

— Нас осталось лишь двое, и мне тут твои припадки не нужны, Гейдж, — сказала она. — Так что слушай.

— Это не ты сделал зергов кровожадными уродами. Войну начал тоже не ты. Они начали. Тебе не за что извиняться.

Но было за что. Она была права лишь отчасти: не он сделал первый выстрел. Но он, не задумываясь, сделал второй.

Ханна потащила его к лифту уцелевшей рукой, ругаясь на него и на весь мир. Она говорила что-то про то, что они должны спрятаться, а затем прикончить надзирателя, когда придет подкрепление. Он был почти уверен, что отвечал.

Двери закрылись. Кастон посмотрел на ноги. На них запекалась кровь.

Лифт спускался в глубины академии, резко и с дрожанием останавливаясь каждые несколько этажей. Пока Ханна мрачно описывала план мести, Кастон смотрел, как этажи проносятся мимо, точно слайды, и вздрагивал каждый раз, когда двери с шипением открывались и снова захлопывались.

Повсюду валялись иссохшие скелеты в лохмотьях униформы Конфедерации. Эти несчастные оказались тут, когда Тарсонис пал.

— Ш-ш-ш-ш-дзынь.

В дальнем конце короткого коридора стеклянная стена была покрыта плотью с красными прожилками.

— Ш-ш-ш-ш-дзынь.

Длинный проход, залитый жгучим светом. Самый дальний огонек погас. Затем еще один. Еще один. Затем тьма ринулась к ним, точно лавина…

— Ш-ш-ш-ш-дзынь.

Лифт падал еще в течение нескольких секунд, а затем резко остановился; запахло горелым пластиком и металлом. Двери открылись, но этаж, на котором они остановились, заканчивался где-то на уровне их пояса. Дисплей мигнул и показал «Z».

— …С огнеметом и растопчем их. Слышишь меня, Кастон?

— Слышу, — ответил Кастон и нагнулся к дверям уровня Z. Вместе они с Ханной дотянули лифт до последнего уровня, опустили визоры и шагнули наружу.

Тут царила тишина. Неровный свет грязных ламп придавал неостали желтоватый оттенок. Знак «Отдел безопасности» предлагал пройти дальше по разветвляющемуся коридору.

— Там должен быть работающий пульт управления, — сказала Ханна. — Мы вызовем подмогу, а затем поищем лестницу, которая ведет наружу.

Кастон позволил ей идти первой, поскольку у нее единственной остались патроны в винтовке. Она повернула за угол. У него возникло ощущение, что поиски лестницы ни к чему не приведут. Солдаты Конфедерации не погибли бы тут от голода, если бы тут была лест…

Стоп.

Если лестницы не было, откуда взялись напавшие на них зерглинги и гидралиски?

Скрежет в стене позади них стал их единственным предупреждением.

Таракан прыгнул на неосталь и затормозил, высекая искры шестью когтями. Он торжествующе зашипел, находясь внутри надежно защищенного щитка, покрытого шипами. Ханна развернулась и неловко опустила C-14 на поврежденную руку, оставшуюся без кисти.

— Кастон, ложись!

Кастон не собирался оставлять ее сражаться в одиночку. Если задуматься, он даже не собирался остаться в живых на этой планете. Он ринулся на возвышающегося таракана и ухватил его обеими руками, не давая двинуться, чтобы Ханна смогла выстрелить…

Таракан небрежным движением отшвырнул его к стене; раздался звук удара стали о сталь. Ханна выстрелила, и очередь срикошетила от брони таракана…

Тот отшатнулся, разевая пасть. Время словно замедлилось. Ханна бросила винтовку Кастону…

И тут таракан выпустил струю кислоты.

Ханна отшатнулась назад, задыхаясь; спереди она вся была покрыта бурлящей зеленой жижей. Она тяжело осела на пол, раскинув ноги, затем упала навзничь.

Шевеля когтями, таракан повернулся к Кастону, снова открыл пасть, и желчь начала подниматься в его горле…

Темный подземный коридор наполнился силой мысли, пришедшей откуда-то сверху. Таракан задрожал и уставился на Кастона, пуская слюни.

А затем размозжил себе голову об неосталь.

Почувствовав невероятную усталость, Кастон кое-как, по стеночке, поднялся на ноги. Спотыкаясь, он прошел мимо трупа таракана к Ханне. Кислота проела ее броню до самой земли. Не осталось ничего похожего на человека.

Зажав в руке винтовку Ханны, Кастон пробрался к дыре, из которой таракан напал на них. Она оказалась достаточно широкой, и Кастон смог пролезть туда.

Лучи света из фонарей на его груди пронзили темноту. Тоннель шел под углом от академии, неосталь переходила в почву. Поверхность стала твердой, поскольку была укреплена выделениями таракана. Проход начал подниматься вверх по спирали, и Кастон двигался по нему на протяжении получаса. В какой-то момент от спирали отошел горизонтальный коридор в сторону академии, и Кастон догадался, что, если пойдет по нему, то выйдет к месту гибели Келла и Валлена и найдет там их тела.

Он продолжал взбираться, пока не оказался на поверхности снаружи академии.

Надзиратель ждал его.

Немигающие зеленые глаза с красноватым ободком смотрели на него, оценивая и вынося приговор. Дикая ненависть волнами исходила от покрытой шрамами туши, точно тепло от печи. Позади надзирателя в небо поднимались руины академии.

Не прерывая зрительного контакта, надзиратель сделал невероятное усилие, выпустил коготь и прочертил длинную, неровную линию у ног Кастона.

Тот уставился на нее. И понял.

Один. Надзиратель оставил его в живых специально. Теперь они оба были одиноки.

Надзиратель не отводил взгляда еще в течение некоторого времени. Затем он раздулся и поднялся в воздух, отворачиваясь.

Кастон вскинул винтовку, но выстрела не последовало.

Надзиратель оставил его в живых специально. Хотел, чтобы Кастон его убил. Он убил другого надзирателя, и поэтому зеленоглазый зерг хотел умереть. Почему?..

Он вспомнил, как два надзирателя летели бок о бок, словно разговаривая. Против своей воли он подумал о невероятном разуме создания и вспомнил слова Берри о том, что когда-то надзиратели могли жить сотни лет. Он подумал, могло ли зараженное создание, отделившись от Роя, вернуть свои воспоминания и разум.

И как чудесно было бы найти кого-то, кого ты знал еще до этих времен, полных кошмаров, длящихся сотни лет…

Он отбросил винтовку с криком, полным отвращения.

Я возвращаюсь назад к горизонту. Моя смерть не пришла. Я мечтал о ней.

Я не хочу помнить. Я не хочу больше быть Один.

Я не хочу больше быть собой.

Я не хочу скорбеть.

Я пересекаю горизонт. Я возвращаюсь в объятья. Я…

Боль

Я…

Я?

Мы.

В спокойствии объятий Нас замерли мы. Керриган вернется. Это мы знаем.

Больше здесь ничего нет.

Мы не хотим помнить.

Надзиратели, вот кто мы.

К закату Кастон выкопал восемь могил, положив туда останки своих товарищей. Он оставил рядом с могилами свою броню и пошел в сторону бывшей столицы Конфедерации, превратившейся в город-призрак. Спасатели рано или поздно прибудут, но он не хотел, чтобы его спасали. Спасение — значит, ресоциализация. Ресоциализация означала забвение, а он не хотел забывать.

Его внимание привлекло какое-то движение, и он взглянул вверх.

В лучах заката высоко над разрушенным городом поднимался надзиратель. Он был небесно-голубого цвета.