StarCraft: сборник рассказов

Микки Нельсон Шестой сектор

Казалось, этим истошным крикам не будет конца.

Любой солдат-ветеран, изрядно понюхавший пороху, знает, что если вогнать под определенным углом металлическую иглу из винтовки Гаусса в плазмапровод на бронированной перчатке огнеметчика, то треклятый пироман зажарится в своем же собственном скафандре, как только нажмет на гашетку «Погибели»… Прямым подтверждением эффективности этого трюка был отставший в развитии любитель пламени, что носился по склизкой поверхности беты Саула, обреченно размахивая руками и оглашая окрестности предсмертными криками, раздававшимися из динамиков нелепого оранжевого скафандра. Сервоприводы костюма не давали ему рухнуть на землю.

Командор Дориан покривил бы душой, если бы не признал, что ему доставляют удовольствие завывания пирата-недоноска, визжавшего как скалет на гриле.

Наконец душераздирающие крики затихли, и системы скафандра посчитали, что уже нет никакого смысла сохранять вертикальное положение. Бронированный костюм накренился вперед, разогнав плотный, как вата, туман, а затем исчез в пелене.

«Воздух» на бете Саула — от нижних слоев до самой экзосферы — был ничем иным как ядовитым коктейлем из смертоносных газов. Его концентрация у земли была столь высока, что всю поверхность планеты покрывал метровый слой непроглядной мглы. Грунт же представлял собой густую грязь, через которую кое-где пробивались диковинные образования, похожие на пневматофоры. Одни высотой не более двух метров, другие — вдвое выше человека.

Все, что напоминало теперь об огнеметчике, — два бака с горючей смесью, закрепленные на скафандре. Поблизости валялось еще три трупа. Один был закован в устаревший шипастый скафандр, по сравнению с которым ПМК Дориана казался совсем новехоньким, а два других были облачены в сборную солянку из деталей защитных скафандров, которые броней можно было назвать только шутя, причем шутка была бы очень мрачная. Корабль, высадивший здесь этот отряд самоубийц, исчез в переменчивом небе цвета желчи.

— Двинем обратно? — раздалось из внешних динамиков на скафандре Спаннети. Дориан повернулся на месте, меся грязь бронированными ботинками, чтобы взглянуть на подчиненного через визор шлема. Только они со Спаннети отделились от отряда «Бугаев». Спаннети пробили бронепластину на правом плече, но их полевой медик Циммерман наверняка быстро его подлатает. Скафандр Дориана изрядно закоптился — тупица поджигатель окатил его пламенем из огнемета, всю дорогу выкрикивая что-то нечленораздельно-оскорбительное… Но последнее слово осталось за морпехом и имело явное отношение к кулинарным изыскам.

— Да, давай…

По зашифрованному каналу связи через помехи прорезался голос штаб-сержанта Беккинс.

— Сэр, это Бек. Этот десант — только для отвода глаз. Они идут за грузом. — Она говорила совершенно спокойно, что, впрочем, для нее было в порядке вещей. Дориан однажды назвал ее «непокобелимой». Спаннети охотно с этим согласился, признавшись, что Беккинс пресекала любые его попытки за ней приударить.

— Вперед! — крикнул Дориан Спаннети. Сервомоторы скафандров заработали на полную мощность, и два морпеха потопали по мерзкой слякоти в направлении храма зел-нага, причудливой пирамидой возвышавшегося над морем тумана.

Вдруг Дориан услышал другой голос.

— Отряд «Бугаи», говорит командование. Доложить о ситуации, прием.

Как обычно, от этого командования никакого толку. Дориану понадобится больше времени на объяснения, чем на выполнение своей задачи.

— Докладываю: я сейчас занят. Может, лучше вы скажете мне, где находитесь и когда вас ждать?

В ответ раздался вздох.

— Ожидайте через десять минут. Отбой. — Связист явно был раздражен.

Даже в усовершенствованных МПК Дориану и Спаннети потребовалось не меньше минуты, чтобы добраться до места. Отправляться на перехват вдвоем было опасно, но Дориан привык рисковать. Действовать строго по инструкции — удел зеленых новичков. А «экспертов» из руководства никогда не поливали огнем из AGR-14.

Иногда надо думать своей головой. Как только Дориану сообщили о внезапной высадке противника, он почуял неладное. Иначе зачем бы транспортному кораблю пролетать прямо над дозорным пунктом Спаннети? Пилот хотел, чтобы его увидели и ослабили охрану истинной цели пиратов — древней реликвии.

Причиной заварухи обычно становится ценная реликвия. Или артефакт. Или еще какой-нибудь предмет с непроизносимым названием и непостижимым назначением.

И эта реликвия не была исключением. Она была древней, по-настоящему древней, и этим исчерпывались все знания Дориана об этой вещице. На любом задании информация отряду сообщалась дозировано — только по мере служебной необходимости. «Руководство», а точнее — фонд Мебиуса, специализировалось помимо прочего на археологических изысканиях и поисках артефактов исчезнувших цивилизаций пришельцев. Но для «Бугаев» такое было в новинку. Раньше им отдавал приказы лично Арктур Менгск, а отряд являлся частью корпуса морской пехоты Доминиона. Но после нескольких рукопожатий власть имущих и пары секретных встреч на высшем уровне «Бугаев» перевели в штат корпуса Мебиуса — военизированного подразделения фонда.

В общем, теперь они подчинялись приказам руководителей фонда. Когда разведка обнаружила этот храм, принадлежащий исчезнувшей много тысяч лет назад расе зел-нага, «Бугаев» отправили на поиски хранившегося в нем артефакта. Казалось бы, все очень просто. В конце концов, разведчики докладывали, что планета необитаема, храм — заброшен… В сущности, так оно и было, пока местечко не облюбовало «Общество сердцеедов» (местные пираты славятся тем, что выбирают для своих банд самые нелепые названия).

Когда Дориан со Спаннети подошли к южному входу в храм, величественное строение пришельцев заслонило собой все вокруг. До них донеслись звуки выстрелов и гулкий шум, за которым последовал рокот трех оглушительных взрывов. Если Дориан не ошибался, это была работа специалиста по противотанковым средствам Кренстона, облаченного в скафандр мародера. Этот умелый артиллерист, закованный в толстую броню, раскидывал гранаты «Каратель» так же, как попавший в увольнительную солдат швыряется деньгами в стрип-баре.

Обойдя здание по периметру, Дориан нашел транспорт «Бугаев» там же, где они приземлились, — в нескольких метрах у входа в храм. Еще он увидел другой потрепанный корабль — старый «Гризли». Дориану пришлось признать, что «Сердцееды» не были полными идиотами: они расположили свой корабль с противоположной стороны от корабля Мебиуса и лупили из бортовых орудий, а еще вели огонь на подавление со стороны корабля «Бугаев», чтобы не дать морпехам выйти из храма. Что ж, вполне в духе Зевса (такое прозвище выбрал себе самонадеянный главарь пиратов.) «Бугаи» в прошлом уже не раз имели с ним дело. К сожалению, пирату постоянно удавалось от них улизнуть… как правило, ценой жизни многих своих подельников. Но каким-то непостижимым образом его команда постоянно пополнялась.

В этот раз пираты явно собирались выманить из храма как можно больше бойцов Дориана. В конце концов, какой же командир отрядит для перехвата целой десантной группы всего двух человек?

На лице Дориана, скрытого визором шлема, появилась улыбка. Так поступит только командир, просчитывающий все на несколько шагов вперед, вот какой.

А теперь он был в нескольких шагах позади… позади укрытия пиратов, засевших у корабля Мебиуса.

Взмахом руки Дориан приказал Спаннети остановиться. Морпехи вздернули стволы винтовок и открыли огонь по пиратам, изрешетив трех сукиных сынов прямо в укрытии у корабля, разумеется, ненароком оставив пару пробоин в обшивке и подпорках рампы грузового люка транспортника.

Затем Дориан, Спаннети, Беккинс и Кренстон обрушили всю свою огневую мощь на «Гризли». Даже рядовой Хоппер, самый молодой и осторожный член отряда, постреливал по кораблю из укрытия. Такого обстрела броня «Гризли» долго не выдержит, и пилот это понимал. Струя ядовито-зеленой жидкости для промывки двигателя ударила в Дориана, затем стала выводить спиральные завитки на фоне неба — транспорт, кренясь, взлетел и скрылся в дымке.

Спаннети пошел разузнать, как там дела у остальных. Циммерман уже была с ними, так что в случае необходимости могла оказать им медицинскую помощь.

— Штаб, — сообщил Дориан по защищенному каналу. — Похоже, вечеринка окончена. — Он подошел к кораблю отряда и уставился на два лежавших рядом трупа. — Мы сейчас…

Два трупа?

Должно же быть три. И один из них — в броне МПК. Похоже, третий выжил.

По открытому каналу зажурчал бархатистый баритон.

— Ты нанес мне удар, командор. Но недостаточно сильный. Не мои люди должны были погибнуть, а ты. Ты и твои солдатики. Но ты действовал не по инструкции, да? Не так, как другие роботы Доминиона… Я это запомню. До встречи.

Голос принадлежал Зевсу. Пирату в броне МПК. Дориан мог его прикончить. Этот засранец практически был у него в руках. А теперь он уходит. Опять.

Черта лысого! Если Зевс хотел незаметно скрыться, у него был только один вариант.

— Штаб, говорит командир отряда. Преследую главного подозреваемого Зевса. Повторяю…

— Отставить, командир отряда. Если груз в безопасности, ваша единственная задача — транспортировать его.

Дориан мог бы применить старый трюк: «Что? Не слышу! У вас помехи!» — но после нескольких таких случаев начальство наконец поняло, что происходит. На этот раз он просто решил не отвечать.

Спаннети жестом спросил, нужна ли Дориану помощь. Командор отмахнулся. Незачем впутывать в это дело других — пусть за невыполнение приказа наказывают только его.

Свернув за скошенный угол пирамиды, Дориан заметил Зевса — тот стоял, не таясь, с оружием в руках. Зевс выстрелил. Дориан выстрелил в ответ. Шипы разрезали воздух слева от командора. Его собственный выстрел пробил левое предплечье и плечо пирата, а также его шлем. В следующее мгновение с неба спустилось что-то огромное, извергающее в воздух облака вонючего дыма. «Гризли» загородил собой Зевса, и сейчас тот, несомненно, уже поднимался на борт корабля.

Дориан стрелял и стрелял, но шипы рикошетили от брони огромного «зверя», не причиняя ему вреда. Корабль взмыл ввысь и растворился в миазмах.

Несколько часов спустя командор Дориан уже сидел возле иллюминатора межпланетного «прыгуна». В поле его зрения то и дело появлялись и исчезали астероиды — размером то с байк «Стервятник», то с крейсер. Иногда они проносились мимо так близко, что становилось не по себе.

Корабельный компьютер был запрограммирован на весьма специфический маршрут, проложенный по поясу астероидов под названием «Пояс Ревана». Отклонение от маршрута хотя бы на метр могло привести к нарушению целостности корпуса — иными словами, космические булыжники раздолбали бы корабль вдребезги, а его экипаж и пассажиры, в том числе «Бугаи», отправились бы плавать в скоплении астероидов… в которое превратилась планета Реван.

Эта картина ясно представлялась Дориану — он вместе со своим отрядом дрейфует среди астероидов, где средняя продолжительность жизни примерно девяносто секунд, если тебя еще раньше не расплющит каменный снаряд, летящий со скоростью почти двадцать пять километров в секунду. А их драгоценный груз, эта плита, ради которой они рисковали жизнью, — она сколько продержится? Возможно, подольше их самих. Ведь до сих пор с ней ничего не случилось. Может, она обретет себе новый дом в холодном, молчаливом вакууме.

Пилот объявил, что скоро они прибудут в комплекс фонда Мебиуса. Взглянув в иллюминатор, Дориан удостоверился в том, что они приближаются к огроменной каменюке, на которой корпус Мебиуса устроил свою базу. На подлете командор смог лучше разглядеть этот комплекс, занимавший почти половину большого астероида. База состояла из плоских строений из неостали, которые протянулись во все стороны от главного здания, словно пальцы великана.

Корабль прошел над многочисленными турелями и направился по навигационному вектору к косморту. Дориан мечтал о том, чтобы они наконец уже приземлились, мечтал избавиться от груза и получить у майора Брэкстона новое задание. Каким бы оно ни было.

— Забудь про Брэкстона, — выпалил подполковник Спаркс. Он, как уже понял Дориан, всегда говорил то, что хотел сказать. Как и все остальное начальство. — Теперь ты подчиняешься мне.

Дориан почувствовал, что уже ненавидит его. Он никак не мог взять в толк, почему эти штабные крысы всегда оказываются такими снобами и хамами.

— Ну да, майор тебя хорошо разрекламировал — расписал в красках всю твою карьеру. Знаешь, что я об этом думаю? Он просто хотел поскорее от тебя избавиться! Скинуть тебя кому-нибудь другому. Наверное, по этой же причине Арктур отдал тебя Мебиусу — он избавлялся от балласта! Если судить по проценту успешных операций, то ты суперзвезда. А если по дисциплинарным мерам, то жалкий неудачник.

На столе подполковника — как и в его кабинете — царил идеальный порядок. Дориан подумал, что, если провести пальцем по любой грамоте, висящей на стене, не насобирается ни пылинки. Стол украшало только два предмета — голопроектор и тонкий пульт управления, и даже они были размещены как полагается.

— И знаешь, что я тебе скажу? — продолжал старый пердун, расхаживая за своим столом, пока Дориан стоял перед ним по стойке «вольно». — От тебя один геморрой. А мне геморы не нужны!

Дориан подумал, что из тонкого, слегка заостренного с одной стороны пульта управления получится отличное колющее оружие. Если воткнуть его в глаз подполковнику, то есть шанс, что дойдет до самого мозга.

Дориан представил, как Спаркс в корчах валится вперед, схватившись за пульт управления, и заливает кровью идеально чистый пол.

— Ну? — рявкнул Спаркс.

— Сэр? — отозвался Дориан. Он и не заметил, как полностью отключился и не слышал ни слова из того, что говорила эта старая шавка. Ну да, иногда он мечтал кого-нибудь укокошить — но, как правило, не в таких подробностях.

— Я спрашиваю, знаешь ли ты, почему я до сих пор не скинул твою никчемную тушу на руки какому-нибудь другому бедолаге. Правильный ответ — «нет». Мой невежественный друг, ты здесь только потому, что у меня не хватает людей. А знаешь, чем будет заниматься твоя команда суперзвезд?

— Никак нет, сэр.

Спаркс остановился и, подбоченясь, ткнул в сторону Дориана пальцем — таким же острым, как и его подбородок.

— Будете в службе охраны. Прямо здесь, на базе. Сектор номер шесть. Отдел перспективных исследований.

Охрана? Он что, шутит? Нянчиться с чудиками в белых халатах и их идиотскими экспериментами? Защищать какие-то там проекты — и самих «проектировщиков»? От кого? Или от чего? Ведь через поле астероидов не пройдет никто.

— Ты не рад, лейтенант? Неужели не счастлив? Возможно, ты не удивишься, узнав о том, что мне на это плевать! Будь уверен — Брэкстон сейчас на каком-нибудь секретном задании, и он надрывает себе живот от смеха.

Дориан в этом не сомневался.

— Какого хрена? — Багровый от злости Спаннети потрясал кулаками. — Это не наша работа!

Спаннети повезло — он мог махать кулаками. Циммерман отлично заштопала его раненую руку. Ну, правда, за долгие годы службы ей приходилось иметь дело с ранениями и похуже.

Рядовой Хоппер подался вперед, упершись локтями в колени.

— Мне это совсем не нравится. Тухлая какая-то история. Начальство что-то недоговаривает. — Дориан часто упрекал Хоппера в том, что тот боится собственной тени. — Это плохой знак, — продолжал он. — Нас выпрут из армии, это точно.

Хоппер многозначительно посмотрел на Дориана. Но ничего не сказал — на самом деле никто еще об этом не говорил, но…

— Это все из-за того, что вы погнались за тем пиратом — Зевсом?

Циммерман не побоялась произнести это вслух. Она откинулась на спинку стула и неодобрительно смотрела на Дориана. Все они знали, что для начальства Дориан… как заноза в заднице. Так было и на службе у Доминиона. Командор почувствовал болезненный укол совести. Его голова, которая и так уже раскалывалась от боли, заболела еще сильнее.

— Не секрет, что у Брэкстона был на меня зуб, — ответил Дориан. — Почти с самого начала. И да, может, сейчас он решил мне отплатить. Но я знаю одно: вы, ребята, — Дориан ткнул в присутствующих пальцем, — справитесь с любым заданием.

Он обвел взглядом всех сидевших вместе с ним за столом в маленькой комнате отдыха. Циммерман его слова, похоже, не убедили. Спаннети кивал. Хоппер ерзал на стуле. Кренстон, которому поджарили мозг — то есть «подвергли невральной ресоциализации», улыбаясь, во все глаза смотрел на него. А Беккинс… Ну, Беккинс — это Беккинс. Как всегда непроницаема, она одним пальцем массировала себе висок. «Может, у нее тоже голова болит?» — подумалось Дориану. И еще… на груди и руках у нее чуть поблескивали капельки пота. Весь отряд Дориана был одет в шорты и майки. Но несмотря на это казалось, что в комнате жарче, чем должно было быть. Дориан почувствовал, что у него по виску стекает пот.

— Циммерман, — продолжал Дориан, — ты будешь помогать медперсоналу Шестого сектора. — А все остальные, как я и сказал: в охранение. Будете караулить. Потерпите. Как только Спаркс натешится, нас снова отправят на передовую.

Он понятия не имел, правда ли это, но подумал, что должен это сказать. Заговорил Спаннети. — Вы вытащили нас из огня на Браксисе… привели к победе на Корхале, на станции «Гоби», на Пантере-Прайм… Проклятье, да если мы после всего этого не будем вам доверять, то все, лавочку можно закрывать. — Все кивнули один за другим. Последней это сделала Циммерман.

Дориан улыбнулся. Всегда приятно узнать, что отряд тебе доверяет, что бы там ни говорило начальство.

— Именно это я и хотел от вас услышать, «Бугаи».

Командор объявил собрание закрытым, и его мигрень вошла в турборежим.

Первые двое суток выдались невероятно нудными. Дориан никак не мог добиться от Спаркса однозначного ответа на вопрос, сколько именно продлится их новое назначение. Командор надеялся на полгода — стандартный срок, но в корпусе Мебиуса тебе никто никаких гарантий не давал.

Он по-прежнему страдал от головной боли и лихорадки, но никаких более серьезных симптомов не было, и Дориан решил, что просто подцепил какой-то вирус. Другие бойцы отряда тоже, вероятно, его подхватили, но на работе это не сказывалось, так что шума никто не поднимал.

Самое странное было то, что прошлой ночью он проснулся от какого-то писка или визга, которого никогда раньше не слышал. Больше всего это напомнило Дориану писк больничного оборудования после смерти пациента. Звук разбудил его, но через несколько секунд стих.

В комнате он ничего не обнаружил и в коридоре офицерских казарм — тоже. Дориан решил, что ему все это приснилось, но сейчас, когда он стоял у четвертого входа в Шестой сектор, то уже не был так в этом уверен. Этот звук крепко засел у него в голове — и Дориан мог поклясться в том, что раздавался он не только во сне, но и наяву.

Дориан мечтал, чтобы кто-нибудь подкрутил проклятый кондиционер. Ситуация осложнялась еще и тем, что на нем был тактический костюм. Бронирован он был по минимуму, но в полном комплекте МПК Дориан хотя бы мог контролировать уровень температуры. Взглянув на часы, Дориан с ужасом подумал о том, что терпеть ему еще два часа.

И в это мгновение раздался крик.

Совсем не похожий на визг из его сна (если, конечно, ему все это приснилось). Крик был вполне себе человеческий — душераздирающие возгласы несчастного, который либо сейчас умрет, либо абсолютно уверен в том, что сейчас умрет. Такие крики Дориан слышал много раз — обычно их посередине обрывали выстрелы.

Бум! Бум!

А вот и выстрелы.

Дориан уже бежал, на ходу прикладывая свой значок к сканеру замка. Когда дверь открылась, он ринулся вперед, целясь то влево, то вправо из штурмовой винтовки. Выскочил в коридор и побежал дальше.

Из соседней комнаты выскочила лаборантка с выпученными от ужаса глазами и, едва не поскользнувшись на кафельном полу, бросилась прочь.

Из той же комнаты донесся еще один крик. И еще один выстрел. Тишина.

Дориан завернул за угол. Седой мужчина в белом халате стоял рядом с рабочим столом и смотрел на неподвижное тело на полу, из которого вытекала кровь. Стиснув зубы, человек бесстрастно разглядывал свою жертву, держа в руке какое-то небольших размеров незнакомое Дориану оружие.

Командор двинулся вперед. Он ждал, когда ученый заметит его и поднимет оружие — тогда Дориан даст две коротких очереди, одну в торс, другую в голову. Но этого не произошло. Дориан сделал еще один шаг вперед. Стоящий мужчина взглянул на него, и в его глазах блеснуло что-то похожее на… узнавание. Но он только улыбнулся и произнес:

— Его тень… удлиняется.

В ответ Дориан врезал психу прикладом по челюсти. Тот выронил оружие и стал падать спиной на рабочий стол, сметая с него приборы. Включился сигнал тревоги. Ученый обмяк, рухнул на пол и больше не двигался.

— Это была экспериментальная плазменная винтовка, — сказал Спаркс. Подбоченясь, он стоял за своим столом. — Он стащил ее из другого сектора.

Стоявший по стойке «вольно» Дориан нахмурился.

— И принес в Шестой сектор. Чтобы убивать людей — похоже, кого попало. Я хочу знать — почему. — Он принял несколько таблеток от головной боли, но мигрень от этого нисколько не прошла. И еще черви. Ему казалось, что в его голове ползают какие-то черви… и это было хуже любой боли. Что еще ужаснее, в кабинете стояла адская жара.

— А это уже работа для следователей! — возразил подполковник. — А ты — не следователь. — Спаркс уперся в стол широко расставленными руками, словно заявлял свои права на него. — Ты — охранник. Сотрудник службы безопасности, чьи подопечные погибают.

— Этого можно было избежать, — возразил Дориан, — если бы моим людям разрешили находиться в самом секторе.

— Будешь стоять там, где я тебя поставлю, — отрезал Спаркс.

— Почему старик спятил? Может, это связано с его работой? Какова вероятность повторения подобного инцидента?

На это Спаркс ответил, что отныне в Шестом секторе все офицеры будут вооружены пистолетами. Затем наплел обычной чепухи про служебные инструкции и право доступа к секретным материалам. Тут он не соврал: Шестой сектор был суперсекретным. Никто не знал, что происходит в глубине комплекса. По слухам, там проводили эксперименты ксенобиологи.

Подполковник продолжал молоть языком, а Дориан внезапно представил его точно таким же, как сейчас, но только совсем без кожи. Эта картинка возникла в мельчайших подробностях: никакой одежды или волос, только мышцы, сухожилия, вены… Спаркс убрал ладони со стола — и в воображении Дориана на деревянной столешнице остались два кровавых отпечатка ладоней.

Дориан закрыл глаза и сосчитал до трех. Когда он открыл их, то увидел на лице Спаркса гримасу отвращения, словно он, Дориан, какая-то дрянь, от которой Спаркса только что стошнило.

— Тебе к врачу надо зайти, — сказал подполковник таким тоном, что это прозвучало, как обвинение. — Ты хреново выглядишь.

Дориан вернулся к себе и решил немного отдохнуть, как вдруг на его столе появилась голографическая голова робота-адъютанта и сообщила, что сержант Беккинс просит поговорить с ним в ее комнате.

Комната Беккинс в казарме для рядового состава смахивала на ледяную пещеру. Это напомнило Дориану о температуре в его собственной комнате — только холод и таблетки снижали боль до приемлемого уровня. Несмотря на прохладу, Беккинс, в майке и шортах, была бледная и потная. Впустив Дориана, она села на кровать, а он устроился рядом на крошечном стульчике.

— Здесь что-то не так, — начала она. Потом ссутулилась и почесала левую руку. — Не знаю, что происходит, но… Я замечаю странные вещи. Движение, тени, объекты, которых нет. — Она посмотрела на него, и Дориан впервые увидел на ее лице проявление некоего подобия эмоции. Еле уловимое, но тем не менее.

Это был страх.

— У меня мурашки по коже от всего этого. И еще я слышу всякое разное, — продолжила она. — Там, за стенами, какие-то твари. Они скребутся. А иногда… я слышу крики. Протяжные крики — без понятия, откуда они доносятся. В последнее время я совсем не сплю. А когда спала, было еще хуже… были эти сны. И то, что я… делаю в этих снах.

Дориан ждал. Он видел, что ей нужно выговориться.

— И я не одна такая, — сказала она. — У других то же самое, только не так плохо. — Кроме Кренстона, разве что… Кто знает, что там у этого лоботомированного. Сколько раз они стирали ему память?

Дориан пожал плечами. По слухам, первая невральная ресоциализация прошла неудачно, и процедуру пришлось повторить. Какой-то пустобрех утверждал, что операцию проводили несколько раз и в результате навсегда повредили Кренстону мозг. В отряде никто не знал, как оно там на самом деле. Ясно было только одно — Кренстон отличный боец.

Беккинс продолжала.

— Все началось, когда мы подобрали эту штуку на бете Саула. Это я ее увидела, взяла, несла… Мне было жутко. И до сих пор жутко.

— Ты у врачей проверялась? — спросил Дориан.

Беккинс покачала головой.

— Пока нет. Не хочу, чтобы об этом узнало командование. Не хочу, чтобы меня комиссовали как психа.

— Ладно, — ответил Дориан, тщательно подбирая слова. — Мне тоже… немного не по себе. Проверься у врача — по крайней мере, расскажи о физических симптомах. Остальные пусть сделают то же самое. Может… Может, мы там просто что-то подхватили… несмотря на то, что были в костюмах. Не знаю. Или по пути сюда. Может, лекарства помогут…

Рядом с командором пискнуло устройство, стоящее на столе. Голопроектор показал голову робота-адъютанта. — Сержант Беккинс, аудиовызов от рядового Хоппера.

— Принять, — ответила Беккинс.

Из проектора послышался голос Хоппера.

— Сержант, это Хоппер. Ты Спаннети видела?

— Я думала, он на дежурстве, — ответила она, вопросительно глянув на Дориана. Он кивнул.

— Ну да, я должен его сменить, — ответил Хоппер, — но только тут его нет. Он же обычно пост не бросает, ты знаешь. Вот я и беспокоюсь…

Хоппер всегда беспокоился. Но Дориану показалось, что на этот раз опасения Хоппера не напрасны.

Когда Дориан прибыл на место, Хоппер нервно расхаживал взад-вперед у входа на склад Б, где он должен был сменить Спаннети. Именно на этом складе хранился артефакт с беты Саула.

— Вы его нашли? — спросил парнишка, вытирая пот со лба.

Дориан остановился и посмотрел на дверь. Мысль о том, что находится за ней, на миг его парализовала.

— Нет, — ответил он. Не тратя время на размышления, он подошел к двери и провел по сканеру своим значком, прикрепленным к рукаву.

— Нам… Нам же туда нельзя, — сказал Хоппер.

— Знаю, — ответил Дориан. Дверь открылась.

Он шагнул внутрь, и дверь скользнула, закрываясь за ним. Дориан оказался в пустой небольшой комнате, залитой светом. Посередине стоял постамент, на котором лежал артефакт. Ничего необычного: черная прямоугольная плита размером в половину роста Дориана. По центру края немного вдавались внутрь, отчего создавалось ощущение, что с ней… что-то не так. В общем-то ничего особенного. Но в метре от постамента стоял Спаннети и пожирал плиту глазами

На Дориана он не обратил ни малейшего внимания. Спаннети стоял неподвижно, безвольно опустив руки, и смотрел на плиту, словно загипнотизированный. Его выражение лица, а также поза напомнили Дориану сумасшедшего ученого, нависшего над своей жертвой.

— Спаннети, — позвал Дориан.

Тот не отреагировал.

— Спаннети! — Дориан повысил голос, и звук эхом отразился от стен.

Солдат моргнул и огляделся.

— Ой, — наконец отозвался он. — Да, сэр.

— Хоппер сменил тебя пятнадцать минут назад, — сказал Дориан.

Взгляд у Спаннети был отсутствующий, как у лунатика.

— Наверное, я… э-э… потерял счет времени, — промямлил он, сглотнув.

Дориан посмотрел на артефакт. Все-таки в нем было что-то особенное. Нечто невыразимое. Его черная «кожа» как бы говорила об огромных пространствах между звездами.

Огромным усилием воли Дориан заставил себя отвести взгляд от объекта.

— Ты не должен здесь находиться, — заметил он.

— Так точно, сэр. Меня за это накажут?

Дориан отвернулся и провел по сканеру значком.

— Нет, — ответил он. — Но сейчас я отведу тебя к врачу.

«Бугаям» прописали лекарство от гриппа. Дориан подозревал, что большинство из них (если не все) знают — у них что-то более опасное, чем простой грипп.

Ему захотелось поговорить с безумным ученым, которого держали взаперти в какой-то камере в Шестом секторе. Подполковник Спаркс отказал ему в этом.

Но у Дориана был талант преодолевать препятствия. Однако на этот раз ему необходим сообщник. Кто-то из своих.

На то, чтобы убедить лейтенанта Циммерман в своей правоте, у него ушло целых пятнадцать минут. Циммерман была одним из ведущих медиков в Шестом секторе и поэтому обладала доступом более высокого уровня, чем Дориан. Кроме того, она была личным врачом профессора Бенца (оказалось, что безумного ученого зовут именно так).

Циммерман тоже многое видела и слышала, и это приводило ее в смятение. Чтобы справиться с таким состоянием, она принимала составленный ею лично коктейль из лекарств. Это средство нейтрализовало «симптомы», однако делало ее несколько заторможенной. Похожую смесь она выдавала и Бенцу. Состояние профессора, о чем она по секрету поведала Дориану, было «крайне тяжелым». Больше Циммерман ничего не сказала — только то, что хотя ей и не удалось выявить причину заболевания, она полагает, это как-то связано с артефактом. А возможно, и с экспериментами над живыми ксенами, которые сейчас проводились в глубине Шестого сектора — в зоне под названием «Черное крыло».

Дориана заинтересовало, откуда у нее эти сведения. Об артефакте Циммерман узнала от профессора Бенца, который руководил его изучением. По ее словам, до начала этого проекта старик никогда не вел себя агрессивно. Что же касается всего остального, то Циммерман подружилась с охранником из столовой, который оказывал ей знаки внимания. Его работа состояла в том, чтобы следить за камерами наблюдения, установленными в Шестом секторе. Кроме того, он сообщил ей по секрету, что в «Черном крыле» камер нет.

Циммерман не считала своего поклонника «больным», но признаки паранойи явно прослеживались. Тем не менее она полагала, что его подозрения имели под собой определенную почву. Ее начальство внимательно следило за ней и уже дважды отправляло на психиатрическое освидетельствование. Было ясно, что если бы она его не прошла, ее не допустили бы к работе. Ее воздыхатель тоже проходил подобную процедуру — и они оба пришли к выводу, что таким обследованиям подвергаются все ключевые сотрудники Шестого сектора. А вот их начальники — высокопоставленные офицеры — стали носить в ушах какие-то новые устройства. Циммерман не знала, что это такое, но слышала, что их называют «пси-экраны».

Поначалу врач скептически отнеслась к плану Дориана. Но в конце концов признала, что бездействие может оказаться опаснее возможного наказания. Что-то в Шестом секторе пошло не так… и они должны были выяснить, что именно.

В камере Бенца видеонаблюдения не велось, и никто не мог увидеть, что там происходит. Но в коридорах изолятора, как и во всем Шестом секторе, видеокамер было в избытке. Подготовка к операции началась. Циммерман сказала Уоткинсу (своему воздыхателю из столовой), что она приведет в камеру Бенца внешнего специалиста для уточнения диагноза. Кроме того, пользуясь тем, что Уоткинс к ней неровно дышит, Циммерман выяснила, когда поклонник будет «свободен», и смогла вычислить время его дежурств.

Так что, пробираясь по лабиринту коридоров, связывавших изолятор с Шестым сектором, они с Дорианом знали, что Уоткинс, скорее всего, сейчас следит за ними. Хотя ему еще ни разу не доводилось забираться так далеко в Шестой сектор, Дориан чувствовал, что этот лабиринт уходит все дальше, и что где-то там, в глубине, находится черное сердце этого комплекса — словно паук в центре паутины.

Ученые практически не обращали на них внимания, и тех немногих, кто шел по коридору, тоже не интересовало, что тут делает Циммерман и ее спутник в белом халате. Но врач все равно нервничала — и прямо заявила Дориану, что ей не терпится поскорее покончить с этим приключением. Несмотря на все это, она выглядела лучше, чем Беккинс. Циммерман поделилась своей лекарственной смесью; Дориан принял дозу и раздал пузырьки остальным. Он был вынужден признать, что средство и правда подействовало: сильная головная боль сменилась просто легким дискомфортом.

Наконец они добрались до нужной камеры, и Циммерман провела по сканеру своим значком. Дверь открылась, Дориан зашел внутрь. Врач осталась снаружи.

Три стены камеры были сплошные. Четвертая, примыкавшая к коридору, на три четверти состояла из огромного окна, а остальное приходилось на долю двери. К противоположной стене была прикреплена койка, в углу стоял туалет.

В свете ярких ламп было видно, что на белых стенах начертаны какие-то символы. Поначалу Дориану казалось, что они никак не связаны друг с другом, но постепенно начал догадываться — это примитивные пиктограммы неизвестного языка. Кажется, символы повторялись в некоей определенной последовательности, но Дориану это ни о чем не говорило. Только один можно было распознать. Этот символ был самым крупным, он занимал большую часть места на стене рядом с кроватью Бенца: фигура с множеством конечностей, одновременно похожая и на зерга, и на протосса. Этот рисунок, как и все остальные, переливался различными оттенками алого цвета.

Бенц был одет в мешковатый белый комбинезон. Он сидел на корточках у изголовья кровати, у противоположной стены камеры. Командор видел только спину старика, который что-то делал у стены — возможно, добавлял очередную деталь к своей композиции.

— Профессор Бенц, — позвал Дориан. Человек не ответил, но его правое плечо дернулось: он поднес правую руку к лицу, а затем снова протянул ее к стене.

— Профессор! — крикнул Дориан.

Старик полуобернулся и посмотрел на командора. Его щеки были покрыты царапинами. Глаза глубоко запали в глазницы. Он сильно исхудал. Заросший щетиной подбородок и передняя часть комбинезона были залиты кровью. Бенц засунул палец в рот, поводил им там, вытащил получившуюся самодельную кисть с краской и продолжил свою работу.

Дориан заметил валявшиеся у ног профессора два зуба и с отвращением понял, что жуткими чернильницами тому служат собственные раны. Он вспомнил, как Циммерман говорила, что ученый находится в «чрезвычайно тяжелом состоянии». Да, можно и так сказать.

Дориан подошел к Бенцу, работавшему над очередным рисунком, и заметил, что его предплечья, как и лицо, покрыты ранами.

— Профессор, я хочу задать вам несколько вопросов. — Дориан оглянулся и посмотрел туда, где за окном стояла Циммерман. Она старалась выглядеть беззаботной, но тщетно — женщина то и дело встревожено бросала взгляды по сторонам.

— Его тень… — начал старик.

— Знаю, удлиняется, — отозвался Дориан, поворачиваясь к нему. — Вы это уже говорили. Чья тень? Кто-то заставил вас… сделать то, что вы тогда сделали?

Бенц снова заговорил — хриплым шепотом, шепелявя из-за нехватки зубов — в том числе одного из верхних резцов. Дориану пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. — Вечный… видит все. Послушание будет вознаграждено. Сопротивление… будет наказано.

— Кто этот Вечный? — спросил Дориан, подходя ближе.

Бенц перестал рисовать, отвернулся от стены, перегнулся через кровать и почтительно провел пальцами по изображению странного существа.

— Его посланец.

Дориан посмотрел на грубый рисунок.

— Это его посланец? Посланец Вечного?

— Я… подчиняюсь, — сказал Бенц своему идолу. Я подчиняюсь. Я подчиняюсь. Я подчиняюсь…

В стекло резко постучали. Дориан чуть не подпрыгнул от неожиданности. Циммерман хмуро смотрела на него и махала рукой, призывая поторапливаться. Дориан кивнул. Да, чем дольше они здесь остаются, тем выше риск того, что их поймают.

Дориан пошел к двери, еще раз напоследок взглянув на кровавое божество, посланца, или кто уж там это был… и на его раболепного приверженца.

Когда они уходили, Циммерман сильно потела, а ее взгляд испуганно бегал из стороны в сторону. Они с Дорианом без приключений вернулись обратно, и тут в нескольких метрах от входа на склад Б какой-то стрекочущий звук заставил их остановиться.

Это звонил телефон Циммерман. Врач и командор переглянулись. Было видно, что Циммерман не хотелось отвечать на звонок. С глубоким вздохом она достала устройство из кармана, нажала на кнопку.

— Циммерман. — Голос у нее слегка подрагивал.

Дориан услышал, что ей ответили. Речь шла о каком-то срочном деле.

— Да, сэр, — сказала Циммерман, завершила разговор и повернулась к командору. — Экстренная ситуация в стерильной зоне. Увидимся позже. — Дрожащей рукой она положила мобильник в карман и поспешила прочь.

Пятнадцать минут спустя Дориан встретил Беккинс у склада Б. Ему показалось, что ей стало лучше. Но рисковать не хотелось.

— Бек, уходи. Я тебя сменю.

На тыльных сторонах ладоней сержанта виднелись свежие царапины. Но на лице никаких ран не наблюдалось, и взгляд у нее был ясный.

— Вы уверены? — спросила она.

— Да, иди отдыхай.

— Так точно, — ответила Беккинс и ушла.

Первый час время ползло медленно. В коридоре не было ни души. Дориан снова и снова смотрел на дверь склада и вспоминал, как загипнотизированный Спаннети стоял перед артефактом.

Когда ему удавалось отвлечься от этих мыслей, Дориан обдумывал свой следующий шаг и беспокоился о судьбе своего отряда, особенно после разговора — если это можно так назвать — с Бенцем. Поначалу головная боль усилилась, но через час ослабла. И чем дальше, тем спокойнее он себя чувствовал. Вскоре Дориан прислонился к стене склада и опустил голову. Его глаза закрылись. Усилием воли он заставил себя проснуться и стал прохаживаться взад-вперед. Но вскоре снова прислонился к стене. На него накатила дремота…

Его тело исчезло. Его… душа? Или дух? Что бы это ни было, оно парило. Он был спокоен. Боль ушла. Оказалось, что пустота — это просто отсутствие всего. Сначала ничего не было, а затем послышался голос. Он шел ниоткуда и отовсюду одновременно.

— Обратный отсчет начался. Ты — один из Избранных.

Голос, казалось, резонировал во всем существе Дориана.

— Каких это избранных? — спросил он.

— Слуг Вечного, — ответил голос.

И тогда Дориан понял: все эти декорации, это спокойствие — все это обман, морок.

— Я никому не служу, — сказал Дориан.

— Ты подчинишься. — Голос зазвучал громче, но при этом все равно действовал успокаивающе.

— Не знаю, что ты задумал, но у тебя ничего не выйдет, — сказал Дориан. — Можешь даже не стараться. Я тебя раскусил. Понятно? Не лезь ко мне и моему отряду. Иначе я найду тебя и прикончу. Запомни мои слова, урод ты инопла…

— И-И-И….

Пронзительный визг был словно раскаленный нож, который кто-то воткнул ему в мозг. Дориан согнулся в три погибели, закрыл глаза и заткнул уши, но от этого стало только хуже — визжащий голос словно был у него внутри.

Примерно через минуту звук прекратился. На Дориана с новой силой накатила головная боль. Он медленно открыл глаза, ожидая увидеть коридор рядом со складом Б.

Но это было не так. Он находился на складе. Артефакт парил над постаментом, словно черная отметина над самой реальностью, зияющая рана во времени и пространстве. Командор представил себе, как он, наверное, выглядел еще несколько секунд назад, когда завороженный стоял перед этой плитой. Совсем как Спаннети.

Потирая виски, Дориан пошел к выходу. Он хотел выяснить у Циммерман, что там за происшествие, а затем поговорить с отрядом обо всем, что произошло с ним за последнее время.

И еще… он собирался взять побольше этого чудесного «коктейля».

Через несколько минут Дориан уже был в офицерской казарме В и звонил в дверь Циммерман.

Ему никто не ответил.

На нем по-прежнему был его тактический костюм. По защищенному каналу рации раздался голос подполковника Спаркса.

— Командор Дориан, это Спаркс. Я уже целый час пытаюсь найти лейтенанта Циммерман.

Неужели подполковник знает, что Дориан сейчас стоит у ее двери?

— Я… за это время я ее не видел, сэр.

— Если увидишь, немедленно свяжись со мной. — Спаркс отключил связь. Дориан достал свой телефон, набрал номер врача…

Из-за двери послышалась трель — приглушенная, но вполне различимая.

Может, она в душе… Но Спаркс уже целый час ее ищет. Это же как нужно любить мыться…

Каждому сотруднику службы безопасности выдавался универсальный код, с помощью которого в экстренном случае можно было открыть любую дверь в казарме. Командор решил, что в данных обстоятельствах такие действия оправданы. Он ввел код на панели, и дверь мгновенно открылась.

Дориан вошел в комнату. Циммерман в майке и шортах лежала на койке. Ее губы посинели, лицо было мертвенно бледным. Рот и глаза широко раскрыты. Нижняя часть бедер — там, где заканчивались шорты — была лилового цвета. Левая рука прижата к телу, правая свешивалась с кровати. На внутренней стороне запястья был очень аккуратный надрез. Простыни и металлический пол покраснели от крови.

Командор бросился к ней, приложил пальцы к шее. Пульса нет. Он стал делать массаж сердца, понимая, что это бесполезно. Она уже умерла, и оживить ее невозможно. Но все же еще несколько минут он упорно продолжал делать массаж, пока его руки совсем не ослабли. Рыдая, он опустился на колени. Мысли путались. Она сама это сделала? Или это сделал кто-то другой? Если сама — то почему?

Он заметил, что подушечки большого и указательного пальца Циммерман испачканы кровью. Он вспомнил профессора Бенца…

Дориан повернулся и посмотрел на стену рядом с койкой.

На ней крупными красными буквами были снова и снова выведены одни и те же три слова:

Я НЕ ПОДЧИНЮСЬ. Я НЕ ПОДЧИНЮСЬ. Я НЕ ПОДЧИНЮСЬ…

— До сих пор не верится, что ее больше нет.

Было заметно, что Беккинс устала и потрясена. Все они были потрясены (кроме, возможно, Кренстона). Отряд собрался в комнате Дориана. Бойцы сидели молча, уставившись в одну точку. Исключением из правила, конечно, был Кренстон. Он просто с надеждой смотрел на Дориана, словно пес, который ждет, когда хозяин бросит мячик.

— Что сказал Спаркс? — спросила Беккинс.

— Я ему еще не доложил, — ответил Дориан. Глядя на потрясенные лица своих бойцов, он добавил. — Кажется, в «Черном крыле» Шестого сектора Мебиуса держат ксена… И, похоже, он лезет к нам в мозг. Вызывает у нас депресняк, галлюцинации, пытается сломать… чтобы управлять нами.

Спаннети кивнул. Беккинс никак не отреагировала. Хоппер отвел взгляд. Кренстон улыбнулся. Дориан продолжил.

— Кроме того, я подозреваю, что добытый нами артефакт служит ему… усилителем.

— Возможно, так и есть, сэр, — заметил Спаннети. — Все одно к одному.

— О Циммерман я не сообщил по двум причинам, — продолжал Дориан. — Я не знаю, добрался ли ксен до кого-то еще из начальства… Спарксу, похоже, не очень-то хотелось проводить тщательное расследование случая с профессором Бенцом…

— По-вашему, ксен добрался до Спаркса? — спросил Хоппер.

— Я даже не знаю, — признался Дориан. — Наш прошлый командир Брэкстон… Да, он не любил меня, но он бы меня выслушал. К сожалению, я не могу связаться с ним напрямую; Спаркс намекал, что он сейчас на секретном задании.

— Значит… Значит нужно обратиться к вышестоящему начальству, — настаивал Хоппер.

— По надлежащим каналам? — едко спросила Беккинс. — Ты знаешь, сколько времени на это уйдет?

— Она права, — подтвердил Дориан. — Даже если мы сможем действовать через голову Спаркса, сколько еще людей погибнет?

— Точно, — вставил Спаннети. — Значит, берем артефакт и отправляем его подальше или прячем где-нибудь…

— Артефакт мы трогать не будем, — сказал Дориан. — Иначе ксен поймет, что дело нечисто.

— Вы сказали, что не сообщили про Циммерман по двум причинам, — заметила Беккинс. — Какая вторая?

— Хочу, чтобы у меня было немного пространства для маневра. Подчеркиваю — у меня. Не у вас, ребята. Я собираюсь нарушить кучу правил, и за это меня ждет трибунал или кое-что похуже. Черт побери, да меня даже убить могут. Но если я прав… Тогда я спасу множество людей и помешаю этому чужому привести в исполнение свой план. Так что лично для меня игра стоит свеч. Дориан обвел всех взглядом и сказал: — Я собираюсь… убить этого гада.

Командор не ожидал, что бойцы решат ему помочь. Он не хотел подвергать их опасности. Но Циммерман, хоть и была страшной занудой, когда-то спасла каждого из них. Все они испытывали чувство вины за то, что не смогли ее защитить, и поэтому поклялись отомстить убийце.

Так что в конце концов все присоединились к Дориану. Даже Хоппер. Возражения Дориана они даже не слушать не стали… хотя поначалу его план одобрили не все.

Проникнуть в Шестой сектор нелегко. Возможно, там установлена автоматическая система обороны. Там могут быть и люди-охранники. На автотурели плевать, но как быть с людьми, которые ни в чем не виноваты?

— Нелетальные боеприпасы, — сказал командор. — «Нокауты». Все методы управления толпой. — Им уже приходилось усмирять местных жителей, недовольных тем, что корпус Мебиуса забирает важные артефакты. Если аборигены не были вооружены, корпус Мебиуса применял нелетальные средства. Боеприпасы-«нокауты» вырубали центральную нервную систему, в результате чего жертва теряла сознание минут на двадцать-сорок пять.

Все обсудив, бойцы отряда приняли по дозе смеси Циммерман и взяли в арсенале нужные боеприпасы. Кроме того, они должны были как-то справиться с еще одним элементом системы безопасности — камерами видеонаблюдения.

Благодаря знакомству Циммерман с Уоткинсом (и визиту к Бенцу) Дориан уже знал расписание дежурств оператора. Смена Уоткинса начиналась сразу после обеда. Командор набрал в комнате Циммерман успокоительных средств. Он не знал только одного — какая доза требовалась, и как скоро она подействует. Но когда он это выяснил, все остальное стало довольно просто: Спаннети уронил свой поднос и отвлек внимание охранника, а Беккинс тем временем подсыпала лекарство в напиток Уоткинса.

Кроме того, Дориан рассчитывал осуществить свой план раньше, чем обнаружат тело Циммерман. А если о ее смерти и станет известно, то он надеялся, что пропажу значка с кодом заметят не сразу.

Командор также обдумал возможность экстренной эвакуации. Но этот план был разработан на крайний случай, так как это сразу бы их раскрыло. Итак, отряд Дориана явился в сектор вооруженным и в полном тактическом снаряжении. Они намеревались пройти по коридорам, не доставая оружия, убеждая тем самым любопытных, что беспокоиться не о чем (и уповать на то, что где-то в кабинете с мониторами Уоткинс спит на своем рабочем месте).

Пока все было хорошо.

Они прошли через внешние рабочие зоны в изолятор — в надежде, что где-то за ним находится центральная часть сектора. Дориан подозревал, что туда можно добраться и другими путями, но преимущество этого маршрута состояло в том, что изолятор почти всегда был безлюден. И после встречи с Бенцем он понимал — почему.

Они прошли мимо пустых камер и направились к той, в которой сидел профессор. Но по дороге им попалась еще одна занятая камера…

В ней находилась женщина. Ее комбинезон был порван в нескольких местах, в дырах виднелись раны и царапины. Часть — свежие, другие — уже зарубцевавшиеся. Женщина украшала стену своей камеры таким же жутким образом, как и Бенц. Она повернулась, чтобы посмотреть на Дориана; ее нос был расплющен, из ноздрей широкими потоками текла кровь и капала с подбородка.

Она окинула Дориана невидящим взором, затем прижала палец к верхней губе, прямо под носом, и продолжила свое жуткое развлечение — стала дорисовывать какой-то эзотерический символ. Может, это и есть та самая «экстренная ситуация», о которой сообщили Циммерман? Возможно. Но сейчас это уже не имело значения.

Дориан рассказал отряду о встрече с Бенцем. Они тихо прошли мимо женщины, и вскоре Дориан уже всматривался через огромное стекло в камеру Бенца.

Мозаика из таинственных символов уже разрослась до самого окна. Справа от двери их плотность была особенно высока — они покрывали стекло почти сплошняком. В левой части концентрация завитков и прямых линий снижалась. Командор рассматривал один из этих странных знаков, как вдруг какая-то фигура — очевидно сам Бенц — вынырнула из глубины камеры и с размаху прижала окровавленную ладонь к стеклу прямо перед лицом Дориана. Он отпрянул и, не веря своим глазам, стал всматриваться в жуткое существо. Профессор почти полностью сорвал с себя комбинезон, а с ним почти всю кожу. На лице старика были видны оголенные мышцы; кожи на всей голове почти не осталось, если не считать нескольких полосок на носу и затылке. У профессора не хватало одного уха.

Его беззубый рот произносил два слова. Я подчиняюсь. Я подчиняюсь. Я подчиняюсь…

За спиной командора раздались возгласы ужаса — его бойцы не сумели сдержаться. Дориан отошел от окна, оглянулся, и дал знак отряду следовать за ним.

Покинув изолятор и пройдя по лабиринту коридоров, они добрались до раздевалки. Попасть в нее удалось благодаря значку Циммерман. В противоположном конце комнаты была дверь со шлюзовым устройством. Справа в ряд висели полные защитные костюмы.

Беккинс вопросительно посмотрела на Дориана.

— Полагаю, нам нужно их надеть, прежде чем идти дальше?

— Да, — ответил командор и повернулся к остальным. — Так, надевайте костюмы, оружие держите наготове.

Отряд выполнил приказ. Дориан не знал, как далеко они смогут продвинуться с помощью значка Циммерман — однако тот открыл и первый шлюз, и второй.

Они вышли в огромное помещение — стерильную зону. Под потолком, располагавшимся на высоте третьего этажа, висели огромные вентиляторы, регулировавшие поток воздуха. За рабочими столами ученые (насколько мог понять Дориан) занимались экспериментами с биоорганикой. Там были как неизвестные Дориану организмы, так и уже знакомые: различные части зергов с торчащими из них трубками, существа в защитных капсулах, которых препарировали роботизированные руки, существа в огромных резервуарах, наполненных прозрачной жидкостью. В левой части зала находилась огромная обсервационная камера. Кажется, в ней не было ничего, кроме слизи — живого органического ковра, обеспечивающего зерга питательными веществами. Этот живой ковер отчасти закрывал стекло, и там, где Дориан мог заглянуть внутрь камеры, биосубстанция расползлась по стенам, и сквозь густую слизь пульсировал неяркий свет, наполняя камеру жутковатым лиловым светом.

Это «Черное крыло»? Дориан так не думал. Здесь не было ни одного целого живого ксена. В противоположном конце зала командор заметил еще один шлюз.

Ученые продолжали заниматься своей работой. Кое-кто, конечно, обратил внимание на отряд, но никто ничего не сказал. Дориан уже был в десяти метрах от следующего шлюза, когда услышал знакомый голос. Человек стоял слева от командора — и, подбоченясь, орал через маску костюма на испуганного ученого. Спаркс. На его правом бедре красовалась кобура.

Завершив тираду, Спаркс развернулся, сделал пару шагов — и резко остановился, увидев Дориана и «Бугаев». Подполковник заметил, что они вооружены. Дориан шагнул к Спарксу, протянув к нему левую руку, но тот уже выхватил пистолет.

— Бросить оружие! — крикнул Спаркс, прицеливаясь. Дориан рванул вперед и схватил подполковника за правое запястье. Спаркс попытался выдернуть руку, и пуля из его пистолета ушла вверх — туда, где вращались вентиляторы.

И тут раздались крики. Краем глаза командор видел, как люди бросились к шлюзу, из которого он только что вышел. Началась стрельба. Дориан предположил, что это его бойцы стреляют нелетальными боеприпасами, чтобы помешать ученым уйти и поднять тревогу. Но сейчас все его внимание было поглощено Спарксом. Подполковник схватил Дориана за руку, намереваясь выхватить свой пистолет. В ходе схватки они приблизились к рабочему столу, рядом с которым недавно стоял Спаркс. Для своего возраста Спаркс был довольно крепок и вкладывал в удары всю свою силу. Несколько раз он попытался заехать Дориану коленом в живот. В ответ командор напрягал пресс — и в конце концов сам сумел лягнуть подполковника прямо в солнечное сплетение.

Спаркс пошатнулся и сильно ударился головой о цилиндрический стеклянный резервуар, в котором лежало нечто похожее на зерга-симбионта. Подполковник завалился на бок, и через трещину в стекле на его костюм полилась желтоватая жидкость. В следующее мгновение резервуар раскололся, и на офицера выплеснулись остатки жидкости вместе с мертвым ксеном. Ругаясь, Спаркс сбросил с себя зерга, и в эту же секунду Дориан всадил в него пулю-«нокаут». Зарычав, подполковник забился в конвульсиях, а затем обмяк.

Отдышавшись, Дориан огляделся. У шлюза на полу лежало несколько тел в костюмах для работы в стерильной зоне. Но в этой картине было что-то очень, очень неправильное: алая жидкость ярко выделялась на фоне белой ткани, собиралась в лужи на кафельном полу.

Они погибли. Сотрудники лаборатории погибли.

Рядом стояли его бойцы. Они посмотрели на трупы, затем на Дориана, который неуверенно подошел к ним и стянул с себя маску.

— Как…

— Это Кренстон, сэр, — ответила Беккинс. — Он спятил и стал стрелять боевыми. — Она указала оружием на одно из тел. Это был Кренстон. Из многочисленных ран на его теле текла кровь. — Нам пришлось заменить магазины и завалить его, пока он не напал на нас.

У Дориана закружилась голова. Боль снова накатила со страшной силой. Мысли превращались в кашу. Другие бойцы тоже сняли маски. — Сэр, несколько рабочих убежали, — доложил Спаннети. — Нам отправляться в погоню?

Сколько людей погибло? Дориан осмотрел картину бойни: восемь трупов, считая Кренстона. Все должно было пойти совсем не так…

— Сэр? — повторил Спаннети.

Наконец командор покачал головой.

— Нет. Нет… Нужно идти дальше. — Направляясь к следующему шлюзу, Дориан расстегнул свой костюм и вышел из него. Он попытался открыть дверь с помощью значка Циммерман, но ничего не вышло. Затем Дориан заметил биометрический сканер.

Спаннети и Дориан подтащили все еще не пришедшего в себя Спаркса к сканеру сетчатки, поставили его вертикально, подняли ему веки, подождали несколько секунд… и с облегчением увидели, что на панели зажглась зеленая лампочка.

Дверь открылась. Затем отряду пришлось повторить всю эту операцию у следующей двери. После этого они наконец попали в «Черное крыло».

Название «Черное крыло» было на редкость удачным. Все поверхности там были исключительно из черного полированного металла. На стыках стен, пола и потолков пульсировали голубые огни. В обе стороны тянулись коридоры. Прямо перед Дорианом находилось некое полукруглое сооружение без каких-либо видимых дверей.

Дориан чувствовал себя скверно. Перед глазами все еще стояла картина с окровавленными телами ученых. Этого не должно было случиться. Все должно было пойти совсем не так.

Заревела сигнализация. Наверное, один из сбежавших ученых поднял тревогу. Несколько панелей в стенах и на полу сдвинулись. Появились автоматические турели. Спаннети опустился на одно колено рядом с Дорианом, вытащил магазин и достал из набедренного кармана новый. Затем зарядил оружие и продолжил стрельбу.

Все эти трупы… Все должно было пойти совсем не так. Это было неправильно. Что-то здесь было совсем неправильно…

Загрохотали выстрелы. Их эхо разнеслось по коридорам. Дориан повернулся, чувствуя себя словно в кино — в замедленном повторе. Слева от него… стояла Циммерман. Циммерман? Она смотрела на него в упор. Кожа у нее была бледная, покрытая венами… синими, как и ее губы. Ее застывшая поза не соответствовала той легкости, с которой она повернулась и пошла прочь по коридору.

Головная боль Дориана усилилась. Неправильно. Все было неправильно

Ускоряя шаг, Дориан пошел за врачом, стараясь ее догнать. Дальше следовал поворот. Дориан свернул за угол и увидел, что Циммерман заходит в коридор справа.

Нам пришлось сменить магазины…

Командор подошел к короткому коридору. В конце его стояла Циммерман. За ней находилась черная, закругляющаяся стена. Она сделала шаг назад — сквозь стену.

Дориан, спотыкаясь, пошел вперед. В его воспаленном сознании мелькали картинки — окровавленные трупы, отряд в защитных костюмах, Спаннети, достающий из кармана новый магазин, Кренстон с невинной улыбкой…

Командор протянул руку и прикоснулся к стене. Позади послышались шаги. Он обернулся и увидел Хоппера, Беккинс и Спаннети. Они внимательно наблюдали за ним. Дориан смотрел на них, качая головой.

— Вы не могли заменить магазины, — сказал он. — Магазины с боевыми патронами… должны были лежать в карманах брюк. Чтобы добраться до них, вам бы пришлось снять костюмы.

— Полегче, сэр, — сказала Беккинс. — У вас, возможно, с головой не все в порядке. — Эти трое стояли рядом с ним, перекрыв путь к выходу и настороженно за ним наблюдая.

— Вы с самого начала зарядили боевые патроны. — Рука Дориана сжала оружие. — А Кренстон… наверное… наверное, только он не убивал ученых. Потому что ксен не мог добраться до него… из-за стертой памяти.

— Все нормально, — сказал Спаннети. — Мы дошли. Теперь все будет нормально.

Дориан навел на них винтовку.

— Бросайте оружие, — сказал он.

— Ему бесполезно сопротивляться, сэр, — ответил Хоппер. — Мы пытались.

— Я застрелю вас, если понадобится, — сказал командор, наводя оружие то на одного, то на другого. За спиной у него раздался какой-то негромкий звук — словно что-то скользило по рельсам. Дориан почувствовал, что его шею обдувает ветерок. Лица его бойцов залил теплый свет.

— Я это сделаю. Я…

Дориан обернулся. В дверях стоял ксен. Он был очень похож на то, каким его изобразил Бенц: нечто среднее между протоссом и зергом — узкая морда, большой панцирь головы, сегментированные конечности, закованные в броню, и мощные черные когти. Он был огромным, пугающим, странным — и совершенно чужим. А его глаза… Его глаза напомнили Дориану поверхность черного артефакта. За этими глазами открывалась бесконечная пустота, и Дориан чувствовал, что проваливается в нее, тонет в ней.

— Я…

Была только пропасть. Была только тень Вечного, удлиняющаяся над небытием. В ней стояли только избранные счастливчики. Там были ксены, гибриды, посланцы, следившие за исполнением воли Вечного. И избранные. Избранные будут служить.

Дориан повернулся к своим спутникам. Он посмотрел на них. Его глаза стали такими же черными, как и у гибрида. Чужим голосом он сказал:

— Я подчиняюсь.