StarCraft: сборник рассказов

Камерон Дейтон Холодная симметрия

— Зачем я призвал тебя к себе под полной луной, юноша?

— Не знаю, учитель. Потому что светло? Саалок сегодня светит очень ярко.

— Ты близок к верному ответу, Тередал. Полная луна той же формы, что и символ нашего ордена. Круг Усердия — знак чистоты, сосредоточенности и размышлений. Мы выводим его контур на своих сердцах, когда принимаем обеты.

— Я не знал, что это связано с луной.

— Даже самая малая дуга — часть большой окружности, и тебе еще многому предстоит научиться. Но сейчас ты должен знать лишь то, что Саалок священна для ордена зилотов. С незапамятных времен стражи Айура основывают свою жизнь на том, чему учит их луна.

— Учит? Но… это же просто планета.

— А знаешь ли ты, юноша, что луна Айура — особенная среди прочих звезд, она — настоящая редкость?

— Прости, учитель, но как такое возможно? Протоссы бывали на многих планетах и видели так много лун. Есть и те, что крупнее, или ярче, или…

— Редкость, Тередал, не обязательно следствие того, что чего-то больше или меньше. Иногда редкость и особенность проявляется в завершенности. В целостности. Саалок уникальна в своем совершенстве. Это — почти идеальная сфера, такое не встретишь во всем космосе. Не зря такая луна была помещена на небеса над нашей планетой. Не зря в темнейшие времена наш народ взывал к ее чистоте, желая, чтобы она указала нам путь и прояснила разум.

— Ты говоришь, что она была помещена. Но кем?

— У некоторых вопросов не бывает ответа, а на некоторые можно ответить лишь тогда, когда придет время. Но знай, Тередал, что чистота, свет и порядок — плоды разума. Разум усмиряет звериное буйство хаоса. Разум преобразует шум в гармонию.

Это — суть всего, что свято для нас. Основа всего, чему тебя учили — от сосредоточения разума, которое необходимо, чтобы зажечь пси-клинок, до яснейших мыслей, вплетенных тобой в эту освященную броню.

Ты думаешь, я вызвал тебя, чтобы поболтать о луне?

— Я… нет, учитель. Вовсе нет. Я надеялся, что ты желаешь начать мое посвящение.

— Ты близок к верному ответу, Тередал. Встань передо мной. Пора тебе принять первые обеты нашего ордена.

Враг устроил засаду. Лилась кровь.

— Засада? — прорычал Зеранек, сверкая клинками. — Я думал, зерги — дикие звери.

Гидралиск с визгом отшатнулся и атаковал снова с удвоенной силой. Он бил своими длинными когтями с убийственной точностью. Мигнул неяркий свет, щит зилота отразил атаку и сразу погас.

— Даже звери могут напасть внезапно, — отрезала Кедана.

Она проскользнула рядом с гидралиском, поднырнула под его коготь и с размаху описала лезвием секиры яркую дугу — смертоносный росчерк псионической энергии. Гидралиск распался на части.

В гуще боя отчетливо звучал телепатический сигнал Кеданы: «Сосредоточьтесь, зилоты. Врагов больше, чем нас».

Для Зеранека это предупреждение прозвучало слишком поздно. Два зерглинга проскочили через проход, оставленный гидралиском, и сбили солдата с ног. Его псионический клич был исполнен ярости и боли: упасть на землю в самой гуще таких тварей — верная смерть. Кедана обернулась, скользя черной тенью, — темный танец неразимов, — и ее клинок разрубил сразу зерглингов и Зеранека. Крик протосса затих.

Тередал кивнул, отдавая должное суровому милосердию Кеданы, и отошел от мертвого гидралиска, лежавшего у его ног. Затем он прыгнул и вонзил свои клинки в другого врага, неосмотрительно отвернувшегося от него, чтобы прикончить темного тамплиера. Гидралиск рухнул, чуть не придавив жертву, и Тередалу пришлось его оттолкнуть. Истекающий кровью неразим (Тередал вспомнил, что его звали Кереносс), дрожа от боли, зашевелился, чтобы поблагодарить Тередала. Тередал попытался поднять его, и увидел, что у Кереносса отсечены ноги. Было слишком поздно. Темный тамплиер содрогнулся еще раз и затих.

Смерть. На этом задании от смерти не сбежать. Дорога домой не будет короткой.

Укрывшись в угасающей маскировочной пелене Кереносса, покрытый шрамами ветеран осматривал поле боя своим единственным глазом. Из дюжины воинов, высадившихся на Саалок на заре, осталось всего трое. Все произошло очень быстро.

Первыми пали сталкеры, не выдержав обстрела шипами гидралисков. Темный тамплиер стремительно ринулся на помощь своим кибернетическим собратьям, чтобы отбить следующий залп шипов крутящимися клинками. Спасать сталкеров, чьи серебристые паукообразные тела лежали на песке в неестественных позах, было уже поздно, но не поздно было отомстить убившим их зергам. Тередал видел, что двое укрытых маскировкой воинов еще сражаются, двигаясь, словно размытые тени, и орошая бледный песок брызгами вражеской крови. В ближнем бою темным тамплиерам не было равных, и все боялись их смертоносной скрытности. Но тому, кто попал в засаду, от такой скрытности толку нет. Оба бойца были окружены зергами, как живыми, так и мертвыми. Обоим грозила скорая смерть.

Зилоты ринулись в битву без промедления, с мрачной решимостью бойцов, чей враг превосходит их числом. Зилот не прячется в тенях, не бьет из ниоткуда, как неразимы. Зилот идет в атаку первым и первым же проливает кровь. Так было в бесчисленных боях на бесчисленных планетах. Не стали исключением и зилоты из вспомогательного отряда Тередала — они с клинками наготове набросились на зергов, сокрушая их с безмолвной яростью. Повсюду лилась черная кровь и падали отрубленные конечности. Атака зилотов остановила врага; они яростно сражались с противниками и чуть было не обратили исход битвы в свою пользу. Чуть было.

Но из чрева надзирателя выплеснулась вторая волна зергов, орошая землю брызгами желчи. Их было не удержать: твари цеплялись когтями, пробивались, ползли прямо по мертвым сородичам и погребали, подминали под себя зилотов. Все зилоты пали — каждый под кучей искореженных трупов зергов.

Все, кроме Тередала. Из шести зилотов, высадившихся на планету, он был последним, кто остался в живых. Это был отряд опытных бойцов, выбранных советом; у каждого из них был богатый опыт сражения с зергами. Они должны были обеспечивать поддержку при поиске укреплений зергов в белесых оврагах Саалок — по два зилота на каждую пару тамплиера и сталкера. Их десант должен был скрытно проникнуть на территорию противника, чтобы отметить основные позиции для последующих ударов. Камни искривления были сняты с брони, а это значит, что смерть не выпустит из своей хватки. Кровопролития никто не ждал.

Тередал покачал головой.

Его и не было бы, если бы мы прилетели на замаскированном корабле. Но зачем прятать корабли от врага, не способного мыслить? Животные не могут отследить высадку с орбиты, не видят разницы между звездой и челноком…

Задание провалилось. Теперь Тередал противостоял полчищам гидралисков и зерглингов вместе с двумя — нет, только с одним выжившим тамплиером, Кеданой. Враги окружили ее, и она отражала натиск множества когтей, стремительно парируя удары клинками; повсюду сверкал псионический огонь и лилась кровь. Тередалу стало ясно, что ее силы уже на исходе, и он выпрыгнул из-за тела Кереносса, пытаясь отвлечь врагов от слабеющей воительницы.

Его уловка сработала — трое гидралисков обернулись, чтобы напасть на него. За ними с голодными воплями последовала пара зерглингов.

Тередал услышал свист шипов гидралисков и повернулся на пятках, уклоняясь от последовавшего залпа. Из разворота он, не теряя скорости, сразу перешел в контратаку, встречая опускающиеся когти зерглинга псионическим огнем клинка и с неумолимой точностью рассекая их.

Ведомый яростью и не чувствующий боли, зерглинг прыгнул вперед сквозь брызги собственной крови, стремясь сожрать и убить врага. Его реакция была инстинктивной — такой, какую Тередал и научился вызывать. Долгие годы битв с этими чудовищами буквально вбили в память его тела связку парирования и ответного удара. С привычной грацией он пригнулся и дал чудовищу пронестись по дуге дальше, прямо по его выставленному вверх клинку. На бледную лунную пыль за зилотом рухнули две извивающиеся половинки зерглинга.

В мозгу Тередала эхом отдавались крики смерти, ткань сознания колебалась и трещала от мрачных песен его товарищей-зилотов. Кхала объединяла протоссов в мыслях и страстях, и смерти воинов отряда отзывались в Тередале холодным, пронзительным горем.

— Пригнись пониже, — телепатически передал он Кедане. — Пригнись и не стой на месте.

— У них клыки повсюду — и сверху, и снизу, — ответила Кедана, и ее мысленный голос дрожал от напряжения. — И их слишком мно…

Ее ответ прервался на полуслове, и Тередал, обернувшись, увидел, как она падает под натиском трех зерглингов. В воздухе просвистели шипы, и Тередал, нырнув вперед, поднял перед собой наручи. Он почувствовал сильный удар в броню и услышал стон разорванного металла, упав на землю. Перекатившись и встав на ноги, Тередал увидел, как на расстояние выстрела подходят два гидралиска. Один из них отряхнул с головы пыль, и вокруг его шипастого панциря медленно поплыло мутное облачко.

Тередал знал: еще один обстрел ему не выдержать, а пустота в Кхале означает, что против зергов остался только он один. Крутясь в такт с кружащимися чудовищами, он бросил быстрый взгляд вниз и увидел, что его правый наруч сломан. Теперь работает только один пси-клинок. Заряд щита был потрачен полностью. Идущий впереди гидралиск зашипел и выгнулся назад, убирая щитки с выталкивателей шипов. С его плеч опять посыпалась пыль.

Пыль! Эти зерги только что вылезли из норы.

Внезапная догадка подтолкнула Тередала вперед. Он пробежал три шага и прыгнул по направлению к гидралиску, свернувшись в клубок. В тот же момент под ним просвистели выпущенные иглы. Зверь, удивленный поступком Тередала, пригнулся и ускользнул вбок. Тередал приземлился и, вместо того чтобы повернуться и биться с гидралиском, убрал клинок и нырнул в темную дыру за ним. В его нору. В единственное место, где он мог укрыться от перекрестного огня и принудить противника к ближнему бою. Сражение лицом к лицу… в этом зилоты были искуснее и опаснее прочих.

Тередал пригнулся, попав во мглу. Тоннель был кем-то занят — обернувшись, он услышал, как там сразу же прекратили копать. Эти шорохи были Тередалу знакомы, их издавал таракан, воин из авангарда армии зергов. Тередал зажег единственный работающий пси-клинок, осветив тьму языками голубого пламени. На расстоянии вытянутой руки от него находился таракан. Холодные, пустые глаза. Зубастая утроба. Зазубренные челюсти, распахнутые в звериной ярости. Таракан загородил собой весь проход, занес толстые когти для удара. Его шипение перешло в рев, от которого посыпались камешки со сводов тоннеля.

Тередал вогнал ему свой клинок в средний глаз, уклоняясь вбок от когтей, забившихся по полу тоннеля в предсмертной агонии. Рев перешел в бульканье, таракан содрогнулся и затих.

За Тередалом раздались новые звуки — это гидралиск с негромким шелестом заползал обратно в нору, из которой вылез. Его голова и плечи уже опустились под землю. Тередал обернулся и свободной рукой схватил гидралиска за нагрудный гребень, стаскивая его еще ниже, чтобы ударить головой о каменную стену тоннеля. Он вынул клинок из таракана и воткнул его в шею гидралиска, пригвоздив того к полу. Тяжелое змееподобное тело задергалось в конвульсиях, ударяясь о каменные стены и поднимая облака пыли. Тередал повернул клинок, отделяя голову от тела. Гидралиск забился с удвоенной силой, из-за чего с потолка посыпались камни и песок, и зилот отпрыгнул назад. Вход в нору был завален. Тередал погасил свой клинок, и мгла сомкнулась вокруг него.

Тередал стоял без движения — возможно, зерги решат, что он погиб под обвалом. Те зерги, которых он видел в этом бою, сами по себе не отличались особенной чувствительностью или умом. Теперь выживание зилота зависело от того, угаснет ли их интерес, привлечет ли их внимание что-то еще. Раздался шелест, рычание зерглинга на товарища по стае, переходящее в визг, а затем звуки стали утихать. Зерги двинулись дальше. Тередал стоял во тьме.

А теперь посмотреть… стоп!

Наверху кое-кто был. Гидралиск. Зилот слышал, как по камням скользит его хвост.

Странно, что он еще тут. Зерги — животные, им не хватит ума оставить дозорных.

Существо передвигалось не спеша. Оно… кормилось. Эта мысль пронзила разум Тередала, словно ледяная игла. Гидралиск поедал протоссов, славных воителей его народа, благородных стражей пропавших детей Айура. Тередал усмирил грозящий овладеть им гнев, как он уже делал бесчисленное количество раз. Как обычно, он превратил его в холодную, расчетливую ярость, в острый клинок, что служит своей цели.

Он присел и обдумал сложившуюся ситуацию. Зерги кормились лишь тогда, когда находились далеко от слизи, питательной биомассы, устилавшей землю вокруг улья. Это значило, что лагерь зергов был далеко, возможно, в нескольких дневных циклах пути отсюда. Вполне вероятно, что эту засаду устроила отдельная группа, которая после победы собиралась либо вернуться в улей, либо продолжить свой боевой дозор. В любом случае, если Тередал будет соблюдать тишину, отставший гидралиск уйдет. У Тередала работал только один клинок и сели батареи в броне, так что безопаснее всего был именно этот вариант. Возможно, когда чудовище уйдет, он сможет выбраться из тоннеля и постараться выполнить задание. Это было бы мудрее всего.

Но бесполезно.

Все задание было спланировано исходя из мысли, что Саалок населяют дикие зерги. Что там расположены ульи, в которых водятся пусть и опасные, но животные, и их можно выследить, нанести на карту, а затем флот, ждущий на орбите, сотрет их с лица планеты. Флот был дорог, он состоял из легких транспортных челноков с разорителями, предназначенными для уничтожения ульев. Войско, собранное для высадки на Саалок, идеально подходило для уничтожения паразитов. У опустошителей были взрывчатые скарабеи — роботы, запрограммированные на то, чтобы подползти к отмеченным вражеским целям и подорвать их. Опустошители были очень эффективны в боях с наземными войсками, а орбитальная разведка ясно давала понять, что на Саалок обитают почти исключительно наземные зерги — зерглинги, гидралиски и тараканы. Нескольких надзирателей, парящих над общей массой, за угрозу практически не считали. Опустошители явятся с минимальной поддержкой с воздуха… и будут порваны в клочья тактически подкованным врагом. Зерги будут готовы к их прибытию и создадут муталисков, крылатых существ, которых сейчас (ведь врагам известно о присутствии протоссов) наверняка начали порождать ульи на Саалок. Или, быть может, уже породили, и в глубоких каньонах, опоясывающих планету, ждет целая армада. Приманка была устроена так, что на нее невозможно не клюнуть, и вершитель не разгадала замыслов врага.

Тередал ощущал рок, нависший над соплеменниками, словно черную тень или огромную грозовую тучу над своей головой. Даже легкий отряд муталисков разгромит целую армию наземных опустошителей. Флот готовил высадку на следующий лунный цикл — на рассвете, если смотреть с места, где находился Тередал. Неминуемая катастрофа.

В любом случае, от меня в таком состоянии пользы нет.

В удушающей темноте тоннеля, в окружении мертвых зергов Тередал начал снимать сломанную броню с правой руки. Чудовище, кормившееся наверху, слишком сильно шумело, чтобы услышать его, а зилота беспокоила полученная рана. Наруч был весь искорежен и погнут. Не один, а сразу два гидралисковых шипа попали в щиток из керамического сплава, закрывавший его предплечье. Чудо, что он до сих пор чувствует пальцы. Тередал согнул и разогнул руку, с локтя закапала теплая кровь.

Надо немного подсветить.

Тередал зажег кончик уцелевшего пси-клинка и поднял синий огонек над рукой. Да, наруч остановил чудовищные шипы… и порезал ему руку, прогнувшись под ударами. Кровотечение было очень слабым благодаря умной системе сервомоторов в броне, но все-таки было. Надо его остановить.

Зилот поднял клинок, осматривая тоннель. Проход слегка изгибался и заканчивался на бесформенном трупе таракана. Перед ним лежала груда осыпавшихся камней и существо, устроившее обвал. Обезглавленный гидралиск был наполовину погребен под камнями, которые сам же и обрушил в предсмертных судорогах. Чудовище покрывал слой светлой пыли. Нахмурившись, Тередал подполз к трупу и окончательно отделил голову от тела. На камни вылилось еще немного черной жидкости. Тередал осторожно отодвинул самые крупные камни в сторону, и начал потрошить гидралиска. Его сухожилия послужат отличными повязками для раны и помогут остановить кровь. Он уже перевязывал раны такими в рейде Черной Травы на Тепперусе, с помощью них он спас жизнь претору много лет назад. Теперь сухожилия гидралиска спасут жизнь ему.

За своим занятием Тередал размышлял над тем, что увидел в недавнем бою. Правда ли зерги действовали под командованием высшего разума? Не померещилось ли это ему? Тередал вынужден был признать, что орда неуправляемых зергов вполне могла устроить засаду на его отряд ветеранов, и при определенных обстоятельствах даже разгромить его. Возможно, он принял личную неудачу за тактическое мышление врага. Итак: пять зилотов с Айура, три сталкера и три темных тамплиера — все погибли от когтей, шипов и клыков за считанные минуты. Обстрелу сперва подверглись сталкеры как наиболее подвижные и хорошо вооруженные бойцы, а затем орды зерглингов атаковали темных тамплиеров. Надзиратель же, — по сути, десантный корабль зергов, не более разумный, чем зерглинги, — все время был рядом, но вне зоны досягаемости. Тем не менее, его присутствие придавало копошащимся внизу существам подобие стайного разума. Случайность?

Нет.

Это засада, и подготовлена она слишком искусно для тех, кто, по сути, должен быть просто дикими животными.

Я знаю, как ведут себя дикие зерги. Я изгонял их с наших планет с тех самых пор, как они одичали. Эти действовали сообща. Ими управляли.

Сомнений у Тередала не было. Ему доводилось сражаться с зергами, когда теми повелевал Сверхразум, их биологический полубог. Изучил Тередал и новую тактику врага, когда власть над Роем захватила Керриган — человек, появившийся словно из ниоткуда. Он помнил гадковатое послевкусие стратегий юной женщины-террана, изменявшей привычные шаблоны поведения зергов, как плесень покрывает окаменевшие кости. Позже Тередал приспособился и к безумию зергов, лишившихся своей самозваной королевы — к хаосу клыков и ненасытного гнева, затмевавшего собой все прежние стычки.

Тередал знал зергов и знал, как они воюют. Он знал их инстинкты и их слабости. Эти знания дались ему ценой множества шрамов, памятными зазубринами покрывающими его тело. Даже глаз, потерянный в бою на Площади, был отдан за знания, полученные при победе над могучим зергом-ультралиском. Тередал счел это справедливой ценой за полученную мудрость — и за куски огромного чудовища, лежащие на молитвенных плитах Нелита.

Именно за эти знания, доставшиеся высокой ценой, его и выбрали. Именно поэтому ему приказали сопровождать Кедану туда, где, по мнению вершителя, активность зергов была наибольшей, и защищать темного тамплиера, пока она будет ставить маяки. Командование знало, что Тередал мог провести Кедану хоть через центр улья, если это будет необходимо. Он хорошо знал зергов.

И он знал, что вершитель ошибается. Зергами управляли. Кто или что — он не мог сказать. Пока не мог. В засаде зерги действовали не так, как под командованием Керриган, но повадки, тем не менее, были знакомы — словно кто-то упрощенно, грубо перенял манеру Сверхразума. Та же органичность, но без отточенного изящества, которое Тередал помнил по ранним боям.

Может, место павшей королевы решил занять новый церебрал?

Как бы ни было, план по возвращению Айура висел на волоске. Тередал должен был поговорить с вершителем, должен был остановить утреннее вторжение. Но это не так-то просто. Число протоссов уже катастрофически уменьшилось, и от сияющей империи, некогда гордо раскинувшейся среди звезд сектора Корпулу, осталась лишь ее малая доля. Это нашествие было их последним шансом, ходом ва-банк в надежде захватить себе плацдарм там, где, казалось, находятся незначительные укрепления противника.

Если Тередал не предупредит флот, тот покажет свои уязвимые места врагу, готовому ударить быстро и яростно. Протоссы должны отступить, снова созвать совет и продумать новую тактику, учитывающую мыслящего врага.

Вот только связаться с ними он не может. Тередал обдумал возможность что было сил прокричать свои мысли в Кхалу. Но он знал, что это не поможет. Флот специально отошел подальше. Туда, где до него не докричаться.

Их поход изначально должен был проходить в телепатическом молчании — об этом просили не связанные с Кхалой неразимы, чтобы не дать диким зергам навестись на особо мощные псионические волны, нужные протоссам для общения за пределами планеты и для телепортации. Зерги, несмотря на свою звериную натуру, могут на удивление хорошо чувствовать мощное пси-излучение. Природу этого явления Тередал толком не понимал. Быть может, волны протоссов по своей длине схожи с волнами Сверхразума? Обдумывать вопросы, которые лучше бы оставить на осмысление верховным тамплиерам — не дело зилота. Но Тередал знал, что мощное пси-излучение привлекает зергов, как огонь влечет мотыльков. Более того, существовали теории, гласившие, что именно недостаток дисциплины и биологическая неспособность к возведению ментальных заслонов делает зергов более восприимчивыми к пси-энергии. В высокоразвитом обществе, где все передают информацию посредством телепатии, такие заслоны были необходимы, и юных протоссов с малых лет обучали заглушать неподобающие мыслительные потоки. У зергов такой потребности не было.

С челноком, высадившим его отряд на Саалок, тоже нельзя было мысленно связаться — это был автопилотируемый корабль, запрограммированный на доставку груза и последующее возвращение к флоту, находящемуся сразу за границей телепатического контакта. На кораблях флота наверняка знали, что случилось на планете — сканеры визуального наблюдения на крупных воздушных судах, без сомнения, способны засечь результаты засады, поскольку это полушарие сейчас обращено к флоту. Но Тередал знал, что засада не обеспокоит вершителя — по крайней мере, в том, что касается тактики. План, ясно изложенный ему в начале операции, предусматривал зачистку Саалок вне зависимости от того, преуспеет ли его отряд. От операции зависело слишком многое, чтобы отменить ее из-за первой же неудачи. Если неуспех вспомогательного отряда означает, что последующие удары будут менее эффективны — значит, так тому и быть. В таком случае опустошители попросту направятся патрулировать изобилующую пещерами Саалок вместо продвижения к маякам, которые должны были установить Кедана и ее темный тамплиер.

Тередал потряс головой, пытаясь отогнать чувство безнадежности, грозящее поглотить его, и отступил на шаг от разложенных на полу тоннеля мокрых сухожилий. Он ничего не может сделать.

Ничего.

Зилот прислонился к холодным камням прохода, чтобы еще поразмыслить над ситуацией, и попытался внимательней сосредоточиться на проблеме. Именно это помогло ему прожить так долго, выжить в стольких боях, тогда как другие уступали страху и нерешительности.

«А знаешь ли ты, юноша, что луна Айура — особенная среди прочих звезд, она — настоящая редкость?»

Голос наставника прозвучал в его голове; это было не просто воспоминание, а яркий образ души, вплетенной в нити Кхалы. Это было общее знание, пронизывающее материю вселенной. Тередал находился слишком далеко от собратьев, чтобы каким-либо образом общаться с ними, но он чувствовал их сущности, — как живые, так и мертвые, — даже за несколько световых лет. Его ответ стал одновременно и молитвой, и тишайшей мольбой; он заговорил и сам с собой, и с образом учителя, сохранившимся внутри него.

Учитель. Я вижу, что наш народ обречен, вижу начало конца. Мое оружие повреждено, я остался один. Что может сделать старый зилот против ульев Саалок?

Затем, решив, что учитель не одобрил бы его праздность, Тередал наклонился и начал обматывать сухожилия вокруг раненой руки. Упругая сырая плоть липла к его коже, и руку щипало в тех местах, где она касалась открытой раны. Крепко затягивая перевязь, он напрягся от боли, пронзившей плечо. Боль была кстати — она не давала ему потерять концентрацию. Закончив перевязку, Тередал несколько раз согнул и разогнул руку, чтобы убедиться, что ничто не стесняет движений. Кровотечение прекратилось.

Зилот посмотрел вниз и заметил на полу еще несколько отрезков сухожилий, озаренных мерцающим светом его пси-клинка. Сухожилия гидралисков были прочны и практически непробиваемы, но при этом гибки, как кожа. Невероятная приспособляемость зергов привела к тому, что их плоть и кости по прочности можно было сравнить с любой броней и оружием, созданными людьми или протоссами. Тередал снова согнул и разогнул руку, заметив при этом, что в намоченной кровью пыли лежат длинные когти гидралиска.

Ты близок к верному ответу, Тередал.

Гидралиск наелся почти до отвала. Услышав, как позади него осыпалась земля, он уронил конечность, которую жевал. Из норы что-то поднималось… что-то очень быстрое.

Обернувшись с громким визгом, существо увидело ярко-синюю дугу, прочерченную клинком зилота. Боль! Оружие взрезало плечо гидралиска, прожигая насквозь плоть и кости. Гидралиск щелкнул мощными челюстями, захватив острыми зубами закованное в броню запястье. Металл застонал. В другой руке зилота огня не было, и пахла она кровью. Добыча! Пойманная и беспомощная! От радостного предвкушения гидралиск стал пускать слюни, подняв для удара длинные зазубренные когти. Это мясо будет трепыхаться у него на зубах.

Зилот поглядел наверх и отправил в разум гидралиска звуки. Они сложились в слова, полные древнего, хорошо различимого животного гнева.

Твой пир закончен, чудовище. Отведай теперь собственной крови.

Тередал размахнулся другой рукой, вогнав в пасть гидралиска пару длинных и зазубренных когтей — таких же, как у него.

Стоя в прохладном свете зари, Тередал закончил вытирать кровь с когтей, привязанных к его запястью. Это действие восходило к древним ритуалам его народа, возникшим еще до возникновения их цивилизации. Протоссы делали так еще до того, как овладели технологией, позволившей сконцентрировать мысль и превратить ее в лезвие из чистой энергии. Простое действие дарило ясность ума и чувство спокойствия. Спокойствие давало сосредоточенность.

Используй эту сосредоточенность.

Покрытый шрамами зилот присел на корточки и пальцем поставил на песке три точки. Три крыла флота протоссов, ждущие сигналов от его павшего отряда — сигналов, которые никогда не поступят. Под тремя точками он прочертил одну длинную линию, а затем еще одну. Две черты — один саалокский день и одна ночь остались до того, как флот начнет свою обреченную на поражение атаку. Цикл вращения Саалок был короток — луна не была связана приливами с Айуром, и на полный оборот вокруг своей оси у нее уходила примерно половина дня на родной планете Тередала. Времени оставалось мало.

Затем Тередал нарисовал шесть черточек, расположенных на окружности вокруг прежних отметок. Шесть маяков. Шесть кристаллов, которые нес каждый зилот в отряде. Шесть компактных устройств, созданных мастерами неразимов, чтобы испускать точные вспышки пси-энергии. Они должны были указать расположение ульев врага, чтобы флот нанес исключительно точный удар. Теперь они лежали рядом с Тередалом на светлом песке, забрызганные кровью.

Тередалу было приказано помогать темным тамплиерам устанавливать маяки. Потом он должен был сопровождать неразимов во время отхода на подготовленные позиции — нужно было бы укрыться от стай зергов, которых привлек бы сигнал. Затем им предстояло бы скорректировать маршрут опустошителей на Саалок, указывая, какие области надо зачистить. Его отряд забрали бы после уничтожения зергов на планете — их эвакуация интересовала вершителя далеко не в первую очередь. Главной целью задания было обеспечить флоту выгодную позицию на лунной орбите Айура, чтобы там он мог подготовить последний, решающий удар и отбить у врага родную планету протоссов.

В случае провала задания выжившие бойцы должны были отойти к ближайшей точке сбора. Тередал потер основанием ладони шрам на месте пустующего левого глаза — когда зилот слишком долго был неподвижен, шрам начинал болеть. Возможно, он еще сумеет дать флоту сигнал маяком с точки сбора. Возможно, вершитель сочтет это сигналом бедствия и вышлет челнок. Нет, это слишком рискованно, а пси-шум привлечет к нему еще больше зергов. К тому же, когда он доберется до точки сбора, флот уже будет готов начать атаку. Крупные корабли выдадут свое расположение, окружив разумного противника и заняв уязвимую позицию.

Все было… безнадежно. Со следующей зарей последних властителей народа протоссов ждет смерть. Тередал, ведомый внезапным порывом, нагнулся и начертил вокруг шести меток окружность. Круг Усердия — символ его ордена. Идеальный круг Саалок. Символ чистоты, сосредоточенности и размышлений.

Внезапно он понял. Понял, как дать сигнал флоту. План был простой, но исполнителя ждала неминуемая смерть. Тередал на секунду пал духом, и пси-клинок загорелся успокаивающим светом.

Он разместит маяки по идеальной окружности, рассчитав координаты каждого с помощью навигационных приборов в броне. Каждый кристалл выплеснет в небо огромный столб пси-энергии, и эти всплески привлекут зергов. Этого и ждут наверху. Вершитель, ждущий на корабле, увидит выплески и решит, что все идет по плану.

И именно тогда Тередал доверится ясности и силе ума своего народа — нужно, чтобы протоссы на кораблях обратили внимание на расположение маяков, на их странную симметрию, не присущую зергам. Разумеется, диким зергам. Но это вряд ли убедит вершителя в том, что местные зерги обладают необычно развитым для них разумом. Клинок Тередала снова вспыхнул, изливая на его лицо мерцающий синий свет.

Вершитель все поймет, когда увидит, как зерги предугадывают ход событий. Когда они заранее выйдут к месту, которое должен занять последний маяк в окружности, показав способность вычислить точку появления сигнала. И тогда Тередал наверняка умрет: его разорвут на куски в засаде, которую он сам себе и устроит.

Все это… выходило за рамки приказа. Такие действия шли вразрез со всем, за что сражался зилот, и были наглой попыткой вмешаться в вопросы тактики, стоящие гораздо выше его компетенции. Тередал провел пальцем вдоль линии Круга Усердия.

Не зря в темнейшие времена наш народ взывал к ее чистоте, желая, чтобы та указала ему путь и прояснила разум.

Тередал начал собирать маяки с тел павших товарищей. Каждый тяжелый кристальный шар, сделанный с большим мастерством, как раз помещался в ладонь. Поднимая маяк за маяком, Тередал проводил пальцем по линиям активации, и все маяки откликались на это прикосновение синим свечением, показывая, что действуют.

Даже самая малая дуга — часть большой окружности.

Учитель часто повторял эти слова, и теперь Тередал прочувствовал их значение. Чтобы план сработал, обстоятельства должны сложиться в его пользу. Вернувшись к рисункам на песке, где его и настигло озарение, Тередал оценил свое состояние. Рука до сих пор болела, но несильная тупая боль ему особо не помешает — он знаком с болью не понаслышке. Бой в засаде частично лишил его энергии, но и к этому Тередалу было не привыкать. И главное — ноги были абсолютно целы. Сегодня ему понадобится их сила. Тередал всегда был быстрым бегуном, и сейчас ему надо было бежать изо всех сил — стремительно, как никогда прежде. И, без сомнения, это будет его последний забег.

Он взмахнул рукой, проверяя, как далеко достают новые когти. Когти были не такие удобные, как пси-клинок, да и самой руке не хватало защиты наруча. Но острота когтей не оставляла сомнения. Тередала очень порадовала та убийственная легкость, с которой их зазубренные края вошли в плоть гидралиска.

Сейчас он несет шесть маяков, что немного стесняет его движения. Маяки примагнитились к бронированному поясу зилота. Они увесисты и замедлят бег, но это лишь поначалу. С каждым установленным маяком груз будет становиться все легче, а путь — все опаснее.

Солнце почти уже озарило горизонт. Время было на исходе. Сидя на корточках, Тередал стер с песка свои отметки и установил первый маяк. Он прикоснулся к линии активации; скрытые сенсоры проанализировали его клетки и опознали их. Маяк начал мягко пульсировать красным светом — это означало, что через сто одну вспышку он даст сигнал. Тередал встал и приготовился бежать.

Из камней сбоку от него донесся шум. Он повернулся и зажег клинок. Там не было ничего, кроме павших тел его товарищей, окруженных трупами зергов. Выжил кто-то из чудовищ? Тередал хотел было проверить свою догадку…

Некогда. Маяк установлен.

Тередал побежал. Расстояние до места установки следующего маяка было относительно небольшим, если сравнивать со всей дистанцией, но он хотел отбежать достаточно далеко, когда сработает первый маяк. Его услышат все зерги на планете, и Тередал знал, что внезапный сигнал от врага, который должен уже быть мертв, привлечет тварей со всех сторон. К счастью, на этом этапе его путь пролегал через узкий каньон, а значит, на уклонение от любопытных зергов слишком много времени не уйдет. В идеале.

Песок шуршал под быстрыми ногами Тередала, и он отдался ритму бега по белесой поверхности Саалок. На востоке начал восходить Айур, и он был куда прекраснее, чем ожидал зилот. Отсюда были видны яркие зеленые и коричневые пятна континентов, а также синева океанов его родной планеты; все это казалось чистым, незапятнанным. Вдоль полюсов тянулись широкие штрихи облаков, и Тередал ощутил страстную тоску по Айуру, над которой не было властно время.

А потом сработал маяк.

Раздался вопль, рев, поднялся жуткий ураган псионического шума, бушующего в Кхале. Темный тамплиер готовила его к этому, предупреждала об ударных волнах, которые последуют за каждым сигналом. Кедана предлагала в этом случае убраться на минимальную безопасную дистанцию и еще до срабатывания встать на колени, чтобы поставить ментальный барьер. Сигналы имели двоякую цель — послать сообщение в космос и создать сильное возмущение в пси-материи планеты, которое почувствует каждый дикий зерг на Саалок. Тередал был готов к некоторой дезориентации, но удара такой мощи не ожидал. Он споткнулся и рухнул на песок. Зилот на миг ослеп, у него перехватило дыхание; все его существо боролось с бурлящим хаосом, в который превратилась Кхала. А затем сигнал затих — так же внезапно, как и раздался.

Если уж это не привлечет сюда Рой, то я не знаю, что еще привлечет.

Он поглядел на усыпанное звездами небо и одиноким голосом, затерянным в буре, воззвал к своему народу.

Заметьте этот маяк, братья. И те, что последуют за ним.

Затем Тередал встал и побежал. Он вытер с глаза кровь и потряс головой, чтобы вернуть ясность мыслям.

Беги.

Слой песка стал тоньше, а потом сменился камнями и гравием. Бежать теперь было проще, но и опаснее, поскольку шаги сделались громче и с большей вероятностью могли насторожить зергов. Тередал мчался вдоль узкого белого оврага и старался бежать как можно осторожнее.

Ведя счет шагам, зилот приводил в порядок беспокойные мысли, роившиеся у него в голове. На какие-то из них у него был ответ. Другие же оставались за пределами его возможностей.

Прежде всего зилота волновало, что зерги слишком рано разгадают его план. Если они просчитают маршрут Тередала раньше, чем тот установит достаточно маяков, протоссы могут и не понять его послание. Ставить маяки надо быстро. Необходимо не сбавлять темп и обежать весь круг до следующего рассвета.

Во-вторых, маяки надо ставить на достаточном удалении друг от друга, чтобы их расположение можно было различить с высоты, на которой находится флот. Он уже вычислил координаты и вектор каждого отрезка пути от маяка к маяку — для тренированного ума зилота это было нетрудно. Но знать дорогу — одно, а суметь одолеть весь изматывающий путь на полной скорости — совсем другое. Маяки необходимо включать в соответствии с тем, как вращается Саалок. Если бы Тередал просто бежал по окружности, размещая маяки один за другим, эта половина луны скрылась бы из поля зрения его собратьев раньше, чем он завершит путь, а вторая половина круга сместилась бы к центру. Оставшиеся пять маяков надо поочередно разместить по разные стороны от центра, бегая по диагонали туда-обратно и с каждым разом проходя все большую дистанцию, чтобы все точки круга были в поле зрения протоссов на кораблях. Следовательно, Тередалу предстояло преодолеть расстояние, превышающее длину окружности. Такой бег труден даже для зилота — весь день и всю ночь без передышки. Тередал не был юным новобранцем. Он был ветераном, который этим утром уже выдержал бой. Ему пришлось принять тот факт, что от одного только бега может взорваться одно из его сердец.

И, наконец, оставалась вероятность, что верховный разум, управляющий зергами, разгадает его замысел и никак не среагирует или среагирует так, что реакция будет казаться случайной. Тогда план зилота потерпит крах. Тередал отогнал от себя эту мысль. Она была параноидальной — и до крайности бессмысленной. Если зергам хватает ума имитировать поведение, лишенное разума, то почему они не сделали это, когда высадился его отряд?

Сейчас ему оставалось лишь бежать.

Установка второго и третьего маяков прошла без осложнений и без вмешательства зергов. Враг не предугадал маршрут Тередала.

Пока еще. По трем точкам им виден только треугольник. По четвертой станет видна закономерность, пятую и шестую угадать будет легче.

Тередал перепрыгнул через валун, лежавший на пути, приземлился с перекатом, который помог ему не потерять скорость, поднялся и побежал дальше. Теперь на его поясе были закреплены три маяка. Вес груза стал меньше — следовательно, он мог бежать быстрее и прыгать выше, чтобы не огибать препятствия. С утра и до полудня он сделал лишь две краткие остановки, чтобы установить второй и третий маяки. От первого маяка, находящегося в самой западной точке окружности, он побежал к северо-западной точке, а затем строго на юг, к юго-западной. Следующий отрезок маршрута будет самым длинным — из юго-западной точки в северо-восточную, то есть по всему диаметру окружности. Если не сбавлять темп, к четвертой точке Тередал добежит к закату.

Тередал догадался после включения маяков вести на бегу обратный отсчет, чтобы подготовиться к защите за несколько секунд до срабатывания и избежать наихудших последствий. Он жалел, что для этого приходится прерывать бег, но после того, как его сбил с ног первый псионический сигнал, зилот решил, что риск травмы от падения серьезнее, чем вред от небольшой задержки.

Зилот бежал. Солнечный свет обильно лился сквозь тонкую атмосферу Саалок. Тепло солнца на коже восстанавливало силы. Тередал чувствовал лучи солнца Айура, несколько эпох согревавшего его расу. Протоссы были созданиями солнечного света, теми, кто употребил свой разум и быстроту для охоты на великих равнинах и джунглях Айура задолго до появления языка и цивилизации. По сути, бежать под таким ясным летним светом и значило быть протоссом.

Зерги ему еще не попадались, но Тередал старался придерживаться укрывающих его дюн и валунов везде, где было можно. Один раз он, казалось, заметил парящего вдалеке надзирателя и затаился до тех пор, пока тот не исчез из виду. Насколько мог судить Тередал, надзиратель летел в сторону последнего установленного маяка.

Когда над правым плечом Тередала начало заходить солнце, он почувствовал неосязаемую связь с предками, тянущуюся сквозь время. Его задача было ясна, его смерть — неизбежна, и зилот ощутил странное умиротворение, наладившее ритм его скорой поступи. Он склонил на бегу голову и начертил на груди круг пальцем.

По подсчетам Тередала, место для размещения четвертого маяка было впереди. Он замедлил бег, приближаясь к нему.

Здесь три точки становятся четырьмя, треугольник начинает обретать форму круга. После этого каждый шаг будет омрачен тенью смерти.

Солнце почти исчезло за белой грядой сбоку. Тередал протянул руки навстречу угасающему свету и попрощался с золотой сферой, которой его народ поклонялся в давние времена. Остаток пути пройдет во тьме, без того ободряющего тепла, которое поддерживало Тередала весь день. В груди у него болело, а раненая рука, ставящаяше маяк на песке, тряслась. Тередал постарался отложить все опасения в сторону. Времени на отдых не оставалось. На заре флот будет здесь. Он включил маяк и побежал навстречу сгущающейся тьме.

У холодного и враждебного покрова ночи были свои преимущества. Тередал не пробежал и половины четвертого отрезка пути, когда чуть было не наткнулся на прямо пару ультралисков.

Их тут двое!

Отточенные рефлексы заставили его мгновенно остановиться. Тяжелые, низкие стоны эхом отдавались от скалы сбоку от Тередала. Нырнув под выступ, зилот старался унять дрожь в ногах.

Большую часть пути он бежал по узким каньонам, покидая их, лишь когда они уводили его слишком далеко от маршрута. Но каньоны закончились, и Тередал вынужден был передвигаться вдоль склона утеса. Хоть это и было лучше, чем бежать по открытой равнине, зилот чувствовал себя незащищенным и пытался отмечать взглядом все камни, расщелины и выступы, где можно было укрыться при необходимости. Эту изнуряющую привычку он приобрел во время осады Торенис Прайм. Она требовала постоянной, активной работы разума и рефлексов, когда зилот хотел лишь поддаться успокаивающему ритму бега. Привычка спасла ему жизнь.

Ультралиски готовились спуститься с утеса над ним (часть уступа там осыпалась, и за ней можно было укрыться от огромных чудовищ). Каким-то краем сознания он уловил их зов, отражающийся от ближайших камней. Инстинкты направили Тередала под выступ едва ли не раньше, чем он увидел врагов. Ультралиски прошли тяжелой поступью мимо гребня как раз над тем местом, где спрятался Тередал. От топота их массивных ног, похожих на столпы, утес задрожал, и с него осыпались камни и песок. Тередал поборол в себе порыв зажечь клинок и броситься в бой. Сражение, кровь — все это позволило бы выплеснуть боль, накопившуюся за день и ночь непрерывного бега. Но Тередал знал, что бой отнимет у него время и силы, которых и так слишком мало.

Оставь силы на маяки. Кровь и так скоро прольется.

Ожидая, когда звери минуют его, зилот пытался унять свои болящие сердца. В течение ночи боль неустанно росла. Он согнул и разогнул правую руку и затянул завязки, удерживающие когти на месте. Они отсырели от медленно сочащейся крови. Тередал беспокоился, что ране не дает зажить какая-нибудь инфекция зергов. Именно поэтому указы его ордена запрещали использовать органическую ткань и оружие иных рас, но Тередал подозревал, что осквернение своей плоти и вооружения протоссов сейчас менее важно, чем успех его самоубийственного задания. Все будет кончено гораздо раньше, чем на нем как-либо отразится небольшая кровопотеря.

Хватит отдыхать. Ультралиски ушли. Пора бежать дальше.

Он выполз из-под навеса и внимательно оглядел вершину утеса, следя, не движется ли что-нибудь на фоне звезд. Ничего не обнаружилось. Странно было видеть пару ультралисков в таком дозоре — обычно огромные чудовища бросались в самую гущу боя, туда, где их непременно ждала кровь.

Если только я не ошибся, приняв их за дозорных. Если только их не послали сразиться с отрядом протоссов на его предполагаемом маршруте.

Тередал кивнул собственным мыслям. Это лишь доказывало, что зергами и в самом деле управляла некая разумная и тактически подкованная сущность. Доказательство не было бесспорным, но все же укладывалось в общую картину. Он продолжил свой бег, ускорив темп. Тередал знал, что после установки следующего маяка враг все поймет окончательно.

Враг все понял еще раньше.

Улей находился прямо на его пути. Тередал избежал еще двух дозоров — отряда гидралисков и очередного ультралиска. На этот раз оба дозора сопровождались надзирателями, по их перемещениям зилот понял, что они ведут поиски. Надзирателей покрывала блестящая субстанция, в которой Тередал узнал эмбриональную жидкость зергов. Значит, эти существа только недавно вылупились из улья, находящегося где-то рядом. И действительно — осторожно пройдя вперед, он безошибочно распознал стук жвал множества рабочих. Проклиная возникшую задержку, Тередал обошел источник звука по широкой дуге. Путь и так уже занял больше времени, чем он рассчитывал. Теперь надо бежать изо всех сил, чтобы опередить рассвет.

Между концом одного каньона и началом другого простиралось открытое пространство. Расстояние было небольшим, примерно в пятьдесят шагов, а пути, который позволил бы обойти открытую местность, не возвращаясь назад, Тередал не заметил. Придется совершить рывок.

Тередал пригнулся и сжал кулаки, собирая силы для скоростного рывка. Он начертил на груди круг пальцем и выскочил из теней на свет звезд.

Десять шагов… двадцать… тридцать… уже скоро…

В сумерках слева от себя он мельком заметил улей зергов, и то, что он там увидел, заставило его встать как вкопанного. Две высоких, узких башни, каждая из которых была увенчана огромным пузырем. Они мерцали под звездами, ритмично пульсируя. Башни росли прямо на глазах у Тередала. Росли медленно, но неуклонно, не переставая пульсировать.

Это были шпили. Живые здания зергов, которые, достигнув зрелости, обеспечивали рой ферментами и генетическим материалом, необходимым для порождения летающих существ, составляющих костяк воздушного флота зергов. Шпили сформировались недавно — очевидно, что в ответ на действия Тередала на Саалок. Зерги знали, что что-то происходит и что их замысел с притворной неразвитостью разгадан. Тередал с уверенностью предположил, что еще через день у зергов будут зачатки нового флота, а вскоре после этого — полномасштабное войско, ведь зерги славились именно способностью быстро порождать боевые единицы. Протоссы прилетят на планету, населенную мыслящими, злобными существами, которые разорвут их на части еще до того, как те достигнут Айура.

От улья донесся рев ультралиска, и Тередал вспомнил, что стоит на открытом месте. Он повернулся и исчез в каньоне. Тупая боль в груди стала пронзающей.

Быстрее.

Зерги ждали его у места для пятого маяка. Тередал услышал, как их вопли доносятся из тенистой долины, расположенной далеко внизу. Хотя четыре предыдущих маяка не указывали однозначно на место установки пятого, тем не менее, это была одна из двух или трех точек, подходящих под намеченный шаблон. Тередал подумал, что к другим точкам могли направить такие же отряды — именно так и поступил бы разумный тактик. Когда будет установлен пятый маяк, вопросов о схеме их размещения у врага уже не останется. Место размещения шестого маяка станет ему очевидно, и туда устремится все клыкастое воинство, находящееся на Саалок.

Решим проблемы по мере поступления. Сперва надо установить пятый маяк, а эта долина занята.

Тередал соскользнул обратно с пика, направленного в долину, где находилась его цель, и положил руку на грудь. Ему надо было действовать без промедления, но он знал, что у него не хватит сил на бой с отрядом, собравшимся внизу. Ультралиск, шесть гидралисков и надзиратель. Мастер ближнего боя, бойцы для ведения обстрела и координатор, который держит зергов под контролем. Состав отряда даже несколько успокоил зилота — очевидно, что тот, кто управляет этими зергами, не знает, кто ставит маяки. Отряд собран так, чтобы отразить все возможные виды атак. Будь у Тередала достаточно сил, он бы рассмеялся.

Разве они ожидают увидеть старого раненого солдата с собранным на коленке оружием?

Он поднял руку с примотанными клыками и критическим взглядом осмотрел их зазубренные края. Острые, смертельно опасные — как и прежде. Далеко внизу чудовища из отряда направлялись к каньону, туда, куда должен прибежать и он. Над ними парил надзиратель, ритмично сокращая свои пузыри с газом.

Зерги изгнали его соплеменников с родной планеты с яростью, которая с тех пор всегда противостояла мудрости протоссов.

Пора теперь протоссам обрушить эту ярость на зергов.

Тередал прижал большим пальцем канавку включения маяка и спрыгнул во тьму. Он слышал доносящиеся снизу звуки; его подстегивал слишком долго сдерживаемый гнев, и Тередал прыгнул, превозмогая усталость и боль.

Он приземлился на спину надзирателя, который от потрясения рванул вперед. Тередал вонзил когти зерга в мясистый пузырь на боку, ощутив вырвавшийся оттуда поток теплого, влажного воздуха и пси-вопль, тисками схвативший череп. Зилот крепко держался за надзирателя, который накренился и начал опускаться. Гидралиски снизу зашипели все разом, и Тередал понял, что надзиратель зовет их. Дикие существа в таком случае просили бы о помощи. Разумные — потребовали бы атаковать. Тередал вскарабкался по раненому надзирателю, цепляясь когтями, и туда, где он был мгновение назад, вонзился град шипов.

Если раньше и оставались сомнения, то теперь их нет.

Надзиратель быстро снижался, из дыр на нем со свистом выходил газ. Ультралиск с грохотом устремился вперед, намереваясь перехватить раненого надзирателя, когда тот рухнет на землю. Но Тередал не собирался оставаться там. Ориентируясь на грохот шагов чудовища, он собрался и снова прыгнул. Его клинок загорелся в темном каньоне, словно факел. Сейчас будет нужен свет.

Сияя, словно падающая звезда, Тередал пролетел вниз на фоне ночного неба и с хрустом приземлился на тяжелый наплечный панцирь ультралиска. Когти снова надежно удержали его на костяной оболочке чудовища. Тередал почувствовал, как бок резко кольнула боль.

Ребра… сломаны… Надо добраться… до шейного сустава…

Он обрел — и дорогой ценой — много знаний об ультралисках и заслужил похвалу собратьев за то, что убивал этих зверей в одиночку. Но все победы обходились ему недешево, и никогда еще он не одерживал верх после такого изматывающего бега или таких сильных травм. Раненый ветеран держался за спину ультралиска, который брыкался, крутился и яростно ревел, порождая в каньоне гулкое эхо. Медленно, осторожно Тередал полз к его шее.

Как… на площади Нелита…

Ударом огненного клинка он расколол тонкую пластину на шее чудовища и вонзил когти в открывшуюся плоть. Ультралиск заревел и дернулся в последний раз, сбросив с себя Тередала.

Приземлившись, зилот смог перекатиться, заскользив по песку. Он поднялся на колени. Гидралиски кружили вокруг него, издавая голодное шипение. Ультралиск, по грудной пластине которого струилась кровь, сделал шаг вперед. Он был ранен, но все еще жив. Тередал же истекал кровью, и враги превосходили его числом; силы были на исходе. Он погасил клинок и встал перед зверем на колени. Гидралиски подошли ближе.

Четыре. Три. Два. Один.

Маяк взорвался сгустком пси-энергии, разорвавшим голову ультралиска. Ярчайшие синие и фиолетовые волны вырывались из зияющей раны, куда Тередал установил устройство, и озаряли долину холодным огнем. Гидралиски кричали и извивались, из их пастей хлестала кровь. Падая, они выстреливали шипы, и в слепой агонии пронзали ими друг друга. Весь каньон содрогнулся в резонанс, задрожал от мощного взрыва до мельчайших клеточек. Попав под энергетическую бурю, полностью заряженный щит Тередала мигнул, раз, другой и погас. Стоя на коленях, зилот вложил все оставшиеся силы в пси-защиту, которой научился еще ребенком. Это было все, что у него оставалось. На таком расстоянии от маяка, созданного, чтобы давать сигнал на всю планету, надежды выжить хоть у одного протосса почти не было.

Почти не было…

Почти — не значит, что совсем не было.

Ты близок к верному ответу, Тередал.

Зилот рухнул во тьму и замер.

Свет. Дрожащая, струящаяся белизна. Тередал мигнул, но не увидел ничего, кроме росчерков света, появлявшихся повсюду, насколько хватало глаз.

Как красиво. Это Кхала? Я уже?..

Нет. Свет был, но не было голосов. Тишина. Предания гласили, что после смерти Кхала представала перед протоссами бесконечным хором разумов, поющих в гармонии и радости. Но… зилот чувствовал только боль. Тередал потер основанием ладони шрам, где раньше был его левый глаз: он начал болеть.

Сколько я уже здесь лежу?

Тередал перевернулся.

Свет?

Звезды. Падающие звезды. Саалок проходила через метеорный дождь, и свет поливал стены каньона сияющей белизной. Яркий свет разбудил его, и Тередал в полную силу ощутил острую боль, пронизывающую его изломленное тело. Два ребра были сломаны в нескольких местах; в том месте, где он занес инфекцию, рука превратилась в сгусток боли; а в черепе до сих пор отдавался удар и рев маяка.

Но сердца уже не болят. А тени значат, что рассвет еще не пришел.

Тередал содрогнулся и повернулся на бок. Он ощутил последний маяк, все еще закрепленный на поясе.

Даже малейшая дуга — часть большей окружности.

А теперь вставай, зилот.

Он наклонился вперед и встал, поморщившись от боли. Затем, споткнувшись, упал вбок, на мясистую бесформенную массу, которая некогда была надзирателем. Сырой песок отдавал холодом. Тередал поднялся, ненадолго опершись на труп, и отошел в сторону. Метеоритный дождь ослабевал, последние росчерки огня исчезали за горизонтом, постепенно становящимся все светлее.

А теперь беги, зилот. Беги ради Айура.

И Тередал побежал. Пробежав с десяток шагов, он споткнулся, упав в песок. Но затем поднялся и продолжал бежать. Расстояние до последней точки — чуть больше половины от предыдущего отрезка, но сердца у него сразу заболели, и никак не удавалось унять головокружение.

Беги.

От основания утеса, вдоль которого он бежал, начали медленно отползать тени. Тередал заставил себя ускориться, и его ноги задвигались в том ровном, быстром темпе, которым славились зилоты. Песок под ними сменился гравием, гравий — камнями, а камни — снова песком.

Быстрее.

Он побежал быстрее. Боль стала менее острой, и Тередал понял, что это онемение — признак скорой смерти.

Быстрее.

Его ноги гулко ударялись о песок. Шаги отдавались эхом от склонов гор. Отдавались и усиливались, превращались в громогласный, мощный шум. Ультралиски. Воздух пронизал визг. За ним бежали зерги, голодные звери, загонявшие добычу, которая так долго от них ускользала. Теперь его путь был известен, а светлеющее небо лишало его укрытия.

Быстрее.

С обеих сторон со стен каньона осыпались камни. Зерглинги бежали параллельно Тередалу, держась с той же скоростью и выжидая момента, чтобы спуститься и напасть. Грохот за ним становился все громче. Он видел, как свет окаймляет вершины гор. Занималась заря.

Тередал выбежал из каньона и понесся по открытому участку гравия. Пункт назначения лежал перед ним — старинный кратер, круглая отметина на лице Саалок, заметная с Айура. Укрываться больше негде. Негде прятаться. Только бежать.

Шум становился громче. Тередал слышал быстрый скрежет когтей по камню — зерглинги ускорялись для последнего рывка. Бегали они быстро.

Но они — не зилоты.

Быстрее.

Тередал побежал так быстро, как только мог, вложив в финишный рывок силы, о наличии которых не подозревал и сам. Кратер становился все больше, и зилот потянул с пояса маяк.

Там ждет засада. Если я успею поставить маяк раньше, чем…

На краю кратера показался ультралиск. И еще один. Та самая пара, которую он видел ночью. Они застучали огромными загнутыми когтями и с грохотом устремились к Тередалу. Земля задрожала. За ним поднималось солнце. Наступил рассвет. Тередал зажег свой клинок и ринулся в атаку.

За Айур!

Зов Тередала прозвучал по всей Кхале — сильный, чистый, мощный. И его повторили. Его прокричали с яростью, не уступавшей реву ультралисков.

За Айур!

Сгустки синей энергии прорезали рассветное небо и превратили ультралисков в месиво из крови и костей. Сквозь месиво пронеслись три протосских излучателя Пустоты, за которыми пролетел с десяток истребителей-разведчиков. Они грохотали, извергая потоки перегретых частиц. Тередал обернулся, увидев своих преследователей в первый раз. Это была целая армия зергов: бессчетное количество гидралисков, тараканов и зерглингов. Ультралиски ревели от нестерпимого жара, не в силах противостоять атаке с воздуха. Зерги попали в настоящую бурю, и лишь те, кто был ближе всего к краю каньона, смогли скрыться в убежище.

Тередал упал на колени, его тело начало неметь и погружаться во тьму. Он уже не чувствовал боли в руке, а в груди, казалось, не было вообще ничего. Зилот рухнул в песок и увидел, как из его ослабевших пальцев выкатился последний маяк. На горизонте рядом с солнцем поднимался Айур. Он был великолепен. Золото, зелень и несравненная красота.

Зилот глядел, как в небе восходит Айур, а в Кхале вокруг него зазвучали новые голоса.

Ты была права, вершитель. Зилот здесь.

Тередал здесь?

Не знаю, как ему это удалось, но он здесь.

Тередал сделал над собой усилие, чтобы ответить. Его тело не двигалось, а его голос прозвучал в Кхале слабым, дрожащим шепотом.

Отзови… флот, вершитель. Отзови флот.

Воцарилась тишина, а потом с неба донесся ответ.

Мы видели твои знаки, зилот, и вершитель проанализирует их. Флот отозван. Айур подождет еще немного.

Эн таро Адун, зилот.

Тередал кивнул, чувствуя щекой прохладный белый песок.

Эн таро Адун.

Он на мгновение представил, что стоит на Айуре, рядом со своим учителем, и вместе с ним наблюдает за луной в небе. Свет от нее был почти ослепляющим.

Саалок… сегодня светит очень ярко. Очень ярко.