Старость не радость, или замуж не напасть (СИ)

Глава 27

Только шаги Бояны стихли, как я бросила тряпку, схватила метлу в целях маскировки и выскочила во двор. Если что, я просто подметаю и ни в какие запрещенные помещения проникать не собираюсь. Выйдя за дверь, развязала подол платья и поморщилась. Мокрый и мятый. Ну, ничего, я рабочая единица — имею полное право так выглядеть. Тем более при одном только взгляде на меня всем будет ясно — человек делом занимался.

Воодушевленная этой мыслью, активно размахивая метлой, я двинулась прямиком к запретной башне. И уже возле самого входа меня кто-то грубо схватил за плечо. Я ойкнула и дернулась.

— Ты кудой? — рявкнули мне в ухо.

Медленно повернув голову на голос, я увидела низкорослую, пышнотелую женщину в таком же сером платье, как и у всей прислуги. Длинные рукава были закатаны выше локтя, и я невольно нервно сглотнула при взгляде на мощные предплечья.

— Т-т-тудой, — заикаясь, пролепетала я, махнув рукой наугад.

— Тудой нельзя! Там белье сушится, а ты на него метешь. Пылищи подняла. Иди отсюда подобру-поздорову, покуда простыни не протряхнут. И чтобы я тебя здесь с твоей поганой метлой не видела! — уперла она руки в круглые бока.

— Простите, я не хотела.

— Думать сначала надо, а потом делать! — она гневно сдула упавшую на лоб прядь волос.

— Не ругайтесь, пожалуйста. Можно я вам помогу? Белье развешу… Или сниму? — я невинно захлопала глазками.

— Ладно. Пошли со мной в постирочную, поможешь мне корзины перетащить. Хотя не знаю, будет ли с тебя прок, — она скептически оглядела меня с ног до головы. — Тощая ты какая-то.

— Зато выносливая.

— А это мы увидим.

Делать нечего, пришлось оставить у стены метлу и идти следом за прачкой.

В постирочной было очень жарко и влажно. Пар витал белыми клубами над тазами, в которых кипело белье. Пахло чем-то неприятным, похожим на застарелый жир. Мыло у них такое, что ли? Несколько девушек, потных и раскрасневшихся, склонившись над тазами, усиленно терли белье о ребристые доски. Если Аглая меня сюда определит, я же сдохну здесь!

Тем временем моя новая знакомая подняла большую плетеную корзину и указала мне на корзину поменьше:

— Бери, коль утянешь.

Со вздохом я схватилась за ручки и, поднатужившись, едва приподняла корзину. Согнувшись в три погибели и перебирая в голове все крепкие ругательства, я потащила корзину к выходу.

Прачка подтрунивала надо мной:

— А говорила сдюжишь! Тебе каши надо есть побольше. Скажу Аглае, чтоб откармливала тебя.

Наконец мы дошли до веревок, растянутых на столбах. Как только прачка поставила свою ношу на землю, так и я с резким вздохом опустила свою.

— Хилая ты, но упрямая, — вынесла она свой вердикт. И непонятно было, то ли она меня похвалила, то ли отругала.

— Не сможешь ты корзины таскать. Но если желание помочь не пропало, можешь эти портки развешать. А я еще партию принесу.

Посмотрев некоторое время, как я справляюсь с заданием и, видимо, удовлетворившись результатом, она ушла за стираным бельем.

А я осталась развешивать мужские портки, косясь с надеждой на башню, в которую мне было жизненно необходимо попасть. Отчаянная мысль бросить все и бежать к неприметной двери пульсировала в голове. Успею ли? А если дверь заперта? А если главная по прачкам увидит меня там и заподозрит в нездоровом интересе к Кощеевой башне? Не в том я сейчас положении, чтобы рисковать.

Словно в ответ на мои раздумья заветная дверь тихо скрипнула, и из башни появилась маленькая фигурка.

— Софка! — крикнула я и, бросив чью-то ночную сорочку обратно в корзину, побежала к царевне.

Остановившись буквально в полуметре от девочки, я с ужасом уставилась на нее.

За то время, что я ее не видела, девочка сильно изменилась — немного вытянулась, но при этом похудела и осунулась. С ее лица исчез здоровый румянец. Кожа стала бледной и почти прозрачной. На висках просвечивали голубые жилки. Девочка таяла.

— Что с тобой? Тебя пытают? Голодом морят? — я внимательно осматривала ее запястья, ища следы от кандалов.

Она настороженно смотрела на меня, а потом бросилась ко мне, обняв и уткнувшись носом в грудь.

— Яга! Я знала, что ты придешь! Знала, — всхлипывая, выдохнула она.

— Но как ты поняла, что это я?

Я успела испугаться, что опять превратилась в старуху.

— Почувствовала.

— Мы выберемся отсюда, — я погладила царевну по голове. — И больше никто тебя не обидит.

В сердцах я снова отругала браслет, который ничем не соизволил намекнуть, что Софка больна.

— Но меня никто не обижает, — она наконец отлипла от меня и слабо улыбнулась.

— Ты выглядишь так, будто на тебе тут пахали, а кормить забывали.

— Нет, — она печально покачала головой. — Но я и вправду очень устала. Я вливаю в него силы, а лучше ему не становится, — разрыдалась вдруг в голос царевна.

— Ты про Кощея?

Она кивнула.

— Все ясно. Он украл тебя, чтобы силы из тебя тянуть, — многозначительно сказала я, хотя мне было совсем ничего не ясно.

— Это я его… украла, — потупившись, призналась Софка.

— А ну-ка с этого момента поподробнее.

Наверное, задурил Кощей малышке голову (мол, это ты меня в плен берешь), чтоб проще было похитить доверчивого ребенка.

— Ну… — Софка посмотрела на меня исподлобья. — Все во дворце только и говорили о поимке Кощея. А я подумала, что раз он великий колдун, то и батюшке моему помочь сможет. Батюшке очень плохо.

Вот тут я бы поспорила. Не сказала бы, что Берендею было плохо, ему было никак. Абсолютно фиолетово на все происходящее.

— Да, я заметила, что он слишком погружен в себя, — дипломатично заметила я.

— Он ведь раньше не был таким. А как во дворце появилась Мирослава, так стал обо всем забывать. Даже обо мне. Вроде бы ходит, ест, пьет, но будто бы в это время спит. С открытыми глазами. Один раз только он очнулся ото сна. Мирослава как раз куда-то укатила из дворца. Собрал он верных стражников и тайно отправил меня к водяному, сказал на прощание, что во дворце меня ждет опасность. Я думала, что он просто избавиться от меня решил. Это потом я уже поняла, что неправа была.

— Почему же ты раньше мне все не рассказала? Мы бы не поперлись в открытую к этой гадине. Разузнали бы сначала, что да как.

— Не доверяла я тебе, Яга. Ты уж прости.

— А теперь?

— А теперь верю. Ты же пришла, чтобы меня выручить?

Я кивнула. Всех мотивов моего появления здесь царевне лучше не знать.

— Ну так с Кощеем-то что? Как вы сюда попали? — попыталась направить мысли Софки в правильное русло.

— Ну… У меня быстро созрел план. Мне нужно было проникнуть в казематы и упросить Кощея помочь батюшке. Взамен я бы отпустила его на свободу.

— Хороший план. Вот только какие у тебя были бы гарантии, что Кощей тебя не обманет.

— Я бы взяла с него честное слово, — буркнула Софка.

Я только закатила глаза. Какая же она еще наивная!

— И неужели такого опасного преступника не охраняли?

— Еще как охраняли! Четыре лучших дружинника дежурили в темнице. Но я все предусмотрела! Я выклянчила у кухарки разных кушаний, стащила бутылку молодого вина, наведалась к нянюшке за настойкой сон-травы. Нянюшка, наверное, очень расстроится, когда не найдет пузырек в своем тайнике, — вздохнула Софка. — А дальше дело оставалось за малым. Я принесла стражникам угощения, сказала, что это подарок от Мирославы в честь моего возвращения. Через некоторое время охрана уснула, я умыкнула ключи и проникла в темницу Кощея. Он висел на цепях. Мне пришлось прикатить из коридора бочку, чтобы достать до его кандалов. Он выглядел таким несчастным, что я усомнилась в его могуществе. Но даже если б у него не хватило сил, чтобы исцелить моего батюшку, я бы его все равно освободила. Жалко же.

Понимаю ее. Я бы тоже его спасла. Исключительно из чувства прекрасного.

— Когда он открыл глаза, то очень удивился и спросил еле слышно: «Зачем?». Я попросила: «Спаси отца». Он ничего не успел ответить. В темницу вбежала стража. Видно, слишком крепкие они для сон-травы. Я как раз отмыкала замок на втором наручнике. Стражники бросились к нам, наставили на нас свои алебарды. А Кощей прижал меня к себе, и спустя секунду нас окутал черный туман. Когда туман рассеялся, мы уже стояли во дворе Кощеева замка. Сам Кощей рухнул на камни без сил, а я не знала, что мне делать. Хорошо, что слуги сразу же подбежали к нему на помощь. Он успел сказать им, что я его воспитанница, а потом будто мертвым стал. Отнесли мужики его в башню, а меня при нем оставили, потому что никаких распоряжений насчет меня не получили.

— И что с ним сейчас?

— Всё то же, — на глазах Софки заблестели слезы. — Лежит, глаза закрыты, дыхание еле слышно. Надо его как-то вылечить! Яга, ты же умеешь!

— Ну как тебе сказать, — пробормотала я.

Все мои навыки взаимодействия с живыми организмами сводились к спонтанному насыланию поноса и легкому гипнозу. Вряд ли Кощею мои методы чем-то помогут.

— Я попробую, — я постаралась, чтобы мой голос звучал бодро. Не хотелось расстраивать Софку еще больше. И так расклеилась девчонка.

— О чем это вы шушукаетесь? — прогрохотало над нами подобно грому в ясном небе.

— Она говорит, что может помочь Кощею, — не растерялась Софка, глядя на прачку едва ли не с вызовом. — Только действовать надо быстро.

— Мало ли, кто чего говорит, — хмыкнула прачка. — Мне она говорила, что белье вешать будет. И что? Стоит лясы точит.

— Здоровье Кощея важнее портков, — вставила я свое веское слово.

— Ты гляди на нее! Ишь какая! Что важнее Аглая решит. А вот и она кстати, — всплеснула прачка пышными руками.

И правда, возле выхода с Северной галереи стояла недовольная Аглая. За ее спиной маячила Бояна. Видно, прибежала девка проверить, как я полы драю, увидела, что я смылась и донесла на меня.

Я радостно помахала им рукой. Пусть видят, что я не считаю себя виноватой.

Аглая быстрым шагом направилась к нам, с таким видом, будто собралась накостылять мне прямо здесь на месте. Бояна осталась у дверей, решив наблюдать за тем, как мне навешают люлей, издалека. Наверное, побоялась, что и ей тоже прилетит.

Ситуацию спасла Софка.

— Тетушка Аглая! Тетушка Аглая! — завизжала она, несясь навстречу управляющей. — Счастье-то какое! Я тетку родную по отцу встретила.

— Родственницы, что ли? — Аглая перевела взгляд с Софки на меня.

Я кивнула.

— А вы что ж Софку совсем не кормите? — напустилась я на женщину, чтобы пресечь любые неудобные вопросы с ее стороны. — Неделю назад она была ребенок как ребенок, а теперь кожа да кости остались.

— Не в коня корм, — ответила Аглая. — Ест Софка за двоих, да по ней не скажешь.

— Тетушка Аглая, она может Кощея вылечить.

Софка предусмотрительно заменила мое имя местоимением. Не стала Ягой называть. Умница-девочка.

— Неужели? — усомнилась управляющая.

— Да! Да! — Софка вытаращила глаза. — К ней вся деревня лечиться ходила. И стар, и млад.

Вот теперь слова про умницу я бы забрала назад. Не хватало еще, чтобы ко мне вереница слуг со своими болячками потянулась. Вон прачка уже приготовилась очередь занять, за поясницу схватилась. Сейчас как поймут, что я шарлатанка, и выпрут меня в пустыню.

Нет, такие вещи надо пресекать на корню.

— Болен ваш хозяин сильно, — молвила я со знанием дела. — Много сил и труда потрачу, чтоб спасти его. Сначала ему помогу, а уж потом… — я многозначительно замолчала и посмотрела на прачку.

А потом я свалю отсюда… До того как вы ко мне на прием напроситесь.