Старость не радость, или замуж не напасть (СИ)

Глава 41

Яда

Стоило нам выйти из кабинета, как на нас подобно урагану налетела Софка.

— Яга! Ты вернулась! Вернулась! — она намертво вцепилась в мое платье, не давая ни дохнуть, ни шевельнуться.

— Да меня всего лишь один день не было, — попыталась я поумерить ее пыл.

— Не всего лишь, а це-е-елый день! — не сдавалась она. — Это же так долго!

— Ты позавтракала? — строго спросил ее Кощей.

— Ну, да, — ответила Софка, чувствуя подвох.

— А Яда еще не завтракала. Дай ей немного времени прийти в себя, а поговорить вы успеете.

Софка насупилась, а потом просияла:

— А если я опять проголодалась? Можно я с вами? Я буду как мышка, даже не пикну!

Я многозначительно посмотрела на Кощея, и он сдался:

— Ладно, только рта не раскрывай!

— А как же я есть буду, — округлила глаза Софка.

За столом Софка, подперев щеку, вяло ковыряла ложкой поставленную перед ней кашу. В тарелку она не смотрела, ее хитрые глазки были прикованы к нам с Кощеем. Она ловила каждое движение, каждый взгляд, каждое слово, и улыбалась, когда замечала что-то отдаленно похожее на романтику.

Я ела с аппетитом. Наконец-то я могла быть относительно спокойна. Богатыри были живы, они успели подойти к скале, на которой возвышался замок. Кощей обещал встретить их и перенести сюда после завтрака, заверив меня, что вреда ему они причинить не смогут. Останется только убедить их, что это Мирослава редкостная дрянь, а Кощей — душка. Потом придумаем план по спасению избушки и Гришки. Может, и Мирославу получится свергнуть.

Мои размышления прервало появление высокого бородатого мужика. Он спешно пошел к Кощею и что-то шепнул ему на ухо. Кощей переменился в лице и поднялся из-за стола. Я тоже подскочила, испуганно пискнув:

— Что случилось?

— Гости у нас. Нежданные. Ешь. Я разберусь.

Подавив порыв бежать за ним, я села на свое место.

Воспользовавшись моментом, что Кощей ушел, ко мне поспешила Аглая, лично прислуживавшая нам за столом.

— А чего это ты не сказала, что с господином нашим дружбу водишь? А я тебя, дура старая, заставляла полы драить да сковородки чистить! — затараторила она, подливая мне квас.

— Ты не старая, Аглая! — успокоила ее.

— Но дура ведь! А что будет, когда хозяин узнает, что я батрачить тебя заставляла?

— Меньше говорите об этом, он и не узнает.

Мне хотелось, как можно быстрее отделаться от женщины. Все думы сейчас были заняты тем, кто же явился к Кощею, потому сидела, как на иголках.

Издалека послышались мужские голоса, и вскоре в обеденный зал вломилась шумная толпа.

Вместе с Кощеем, сурово стояли Илья и Добрыня. Рядом довольно скалился какой-то бомжеватый мужик, весь заросший, всклокоченный в грязной рванине.

— Царевна нашлась, — пораженно ахнули богатыри, уставившись на Софку.

На меня они не обращали внимания, до тех пор пока я как ужаленная не подскочила из-за стола и не бросилась к ним.

Первым отмер странный мужик и бросился мне в ноги, целуя подол платья.

— Благодетельница! Предсказательница! Всё верно сказала! Всё сбылось! — возопил он.

Я стояла статуей и не знала, что делать с этим юродивым. Бросила растерянный взгляд на Кощея, но он лишь пожал плечами.

Между ног Ильи юркнул кот. С минуту он смотрел на меня, не мигая, а потом разразился тирадой:

— Мы ее оплакиваем всю дорогу, а она уже тут! Яблок молодильных нажралась и на харчах Кощеевских жирует! А мы в пустыне на солнце жарились, ни пивши, не евши, вырывать из лап Кощеевых ее думали, а она тут сидит в холодочке и в ус не дует!

— Яга? — в один голос воскликнули Добрыня и Илья. Юродивый даже прислушался, подол теребить перестал.

— Ага! — уперев руки в бока, ответила я.

Юродивый платье из рук выпустил, на ноги поднялся и, глядя в упор, произнес:

— Так вот, откуда тебе о моем прошлом ведомо было! Сама меня сожрала, мне же об этом и рассказала!

— Алеша? — пришла моя очередь удивляться. — Изменился-то как, — произнесла я, отступая назад. Мало ли, вдруг ему придет в голову поквитаться со мной.

— Изменишься тут. Я три года по пустыне ходил, товарищей искал!

— Сочувствую, — пробормотала я. — Точная дата прибытия твоих товарищей известна мне не была. Так что не виновата я.

— А то, что схарчила меня за милую душу, тоже не виновата? — Алеша угрожающе приближался.

— Алексей! — рявкнул Добрыня.

— Технически то была не совсем я, — я продолжала пятиться, пока не уперлась спиной в грудь Кощея. Как он умеет так быстро перемещаться?

На плечо легла твердая рука любимого.

— Она права, — тоном, не предполагающим возражений, сказал Кощей. — Можно считать, что Яда другой человек. И она не несет ответственности за прошлые поступки Яги. Более того, Яда несколько раз выручала меня.

Понятно, Кощей Бессмертный не может сказать, что я его спасала от смерти. Какой урон его репутации!

Однако даже этих слов было достаточно, чтобы вызвать уважение у богатырей. Алешка так вообще воззрился на меня с восхищением.

— Да, если бы не она, блуждать бы вам, братцы, у скал в поисках входа в замок целую вечность.

— И то верно, — согласился Илья.

Знали бы они, что мы с Кощеем их и так нашли бы, благодарности поубавилось бы. Особенно у Алешки, который скитался три года по пустыне. Поэтому я и не подумала их переубеждать.

— А мы накинулись на нее, как звери, — нахмурившись, сказал Добрыня. — Даже не удосужились спросить, как она. Видно, хорошо птицы ее потрепали. Живого места не осталось, даже шея вся синяя.

Я стыдливо прикрыла шею рукой. Сзади послышался сдавленный смешок Кощея.

— Спасибо за заботу, Добрыня. Я себя чувствую гораздо лучше. Здесь обо мне хорошо позаботились. Встать с постели не давали, — я незаметно ткнула Кощея локтем.

— Оно и правильно, — согласился Илья. — Ты скажи нам, как ты так изменилась? Похорошела. Выспалась, что ли?

— Молодильные я-я-яблоки, — протяжно заскулил кот.

— Никакие не яблоки! — возмутилась я. — Помолодела, потому что добрые дела делала. Сам же говорил про этот способ!

— Неужели сработало?! — Баюн аж на хвост присел. — Во-о-от, а ты мне не верила!

— Есть же на свете чудеса! — покачал головой Илья. — А ведь спасла ты нас, Яга, от птиц Могол, благодарны мы тебе по гроб жизни будем. Давай хоть обнимемся в знак того, что нет более меж нами разногласий, — он распахнул объятья и направился было ко мне, но Добрыня остановил его.

— Не все оценят твой жест, — положив ладонь на плечо друга, сказал он. Смотрел при этом поверх моей головы. Неужели Кощей как-то выразил недовольство?

Алешка тоже бросился ко мне, но, увидев вскинутую в повелительном жесте руку Кощея, остановился и попытался отшутиться:

— Не в том мы виде сейчас, чтоб обниматься. В баньке бы попариться, а вот потом…

— А вот мне обниматься можно, — пронзительно мяукнул Баюн, — я только что вылизывался.

С разбегу он вскарабкался по моему платью, оставляя жуткие зацепки, устроился на моем плече и замурлыкал.

— Ну раз уж мы все выяснили, предлагаю дорогим гостям попариться с дороги, а потом уж подумаем, что дальше делать.

Против такого решения никто не возражал.

Пока друзья парились в бане, на кухне царила неимоверная суета. Кощей распорядился угостить богатырей по высшему разряду. Крутилось мясо на вертеле, кипели соусы в кастрюльках, стучали ножи поварих, нарезающих овощи. Хотела я тоже чем-нибудь помочь, да меня прогнала Аглая. Сказала — негоже хозяйке руки марать. Интересно, что им такого сказал Кощей, что прислуга на меня теперь смотреть боялась?

От нечего делать я завалилась на оттоманку в гостиной и развлекалась беседой с Софкой. Царевну интересовало всё, что происходило со мной в Зазеркалье. Многое я ей рассказала, что-то утаила.

Больше всего ее восхитил полет на Буране и то, как я вытребовала от Алешки обещание найти богатырей. Девчонке было невдомек, что из-за меня человек три года в пустыне зазря проторчал.

Стол накрыли богатый, даже у меня слюнки потекли, стоило мне войти в обеденный зал. Богатыри уже сидели на лавках — с красными после бани лицами, в чистых нательных рубахах. Алешка успел побриться и подстричься и теперь выглядел молодцем хоть куда. Молоденькие служанки с интересом посматривали на него и мило краснели, когда он к ним обращался.

Мне было отведено место по правую руку от Кощея. Как только я подошла, он поднялся и отодвинул для меня стул. Интересно, где он научился хорошим манерам?

Я плавно, с лебединой грацией, присела на мягкое сидение, а Софка с грохотом плюхнулась рядом со мной и тут же стала выискивать глазами сладости.

Богатыри ели с достоинством, будто и не голодали в пустыне. Я же ни в чем себе не отказывала, накладывала в тарелку всё, до чего могли дотянуться руки. А до чего не могли, мне передавали по моей просьбе.

Баюн терся у моих ног, привлекая внимание.

Когда я вопросительно посмотрела вниз, он ласково промурлыкал:

— А у тебя отменный аппетит.

— Что? — переспросила я.

— Жрешь много, говорю! Хоть бы мне зажаристую ножку курочки дала, — заканючил он.

— Ты же всё время на кухне ошивался. Неужели не наелся? — удивилась я.

— Там мне обрезки всякие скармливали, а я хочу пищу героев! Я тоже достоин этого праздника! Между прочим, это я богатырей к скалам вывел. Без меня погибли бы.

Я со вздохом оторвала куриную ножку и сунула под стол. Все сделали вид, что ничего не заметили.

— Ну что, Илюша, что делать будем? — Добрыня, видимо, решил, что за столом можно и о деле поговорить.

— Скажем Мирославе, что не выполнили ее приказ, что ошибалась она насчет Кощея. Пусть не велит казнить, а коли велит, так мы ее стражникам не дадимся.

— А как же избушка с Гришкой! — воскликнула я.

— А как же мой папа? — пискнула Софка.

— Значит, так, — взял слово Кощей, — вы приводите меня как пленного, говорите, что Яга погибла. А я разбираюсь с так называемой Мирославой.

— Разбираешься? — пробасил Добрыня. — Все-таки она законная жена Берендея, царица наша. И судить ее должны по закону. Люди решат, что с ней делать — простить, в монастырь отослать али в темницу заточить.

— С «так называемой»? — вопросительно взглянула я на Кощея.

— Да, с так называемой. Не Мирослава она, а Мара — темная богиня. Людскому суду она не подвластна, — ответил Кощей сразу на два вопроса.

Теперь стало понятно, отчего Мирослава так на Кощее зациклилась.

— Однако ж, — молвил Добрыня. — Тогда нам вообще лезть не стоит в ваши семейные разборки.

Неужели они хотят оставить Кощея один на один с Марой? Она такая змеюка, что, вероятно, подготовилась к любому варианту. И методы у нее будут нечестными.

— Вы чего это? И помочь Кощею не соизволите в случае чего? — Кощей предостерегающе на меня посмотрел, но я проигнорировала его взгляд. — А знаете ли вы, что Мара вздумала сломать сложившийся порядок, навести хаос, получить безграничную власть? Не будет жизни тогда простым людям. Начнется мор, голод, войны, разруха. Сейчас ее держит страх перед Кощеем, а случись с ним что, вы ее не остановите.

— Откуда знаешь это? — нахмурив густые брови, спросил Илья.

— Приходила она к Яг… ко мне, планами делилась, просила Алешке помочь Кощея извести. Алешку подговорила на лиходейство. Смертью грозила мне, коли его не провожу в земли Кощеевы. Да только погубить меня не так-то просто.

Богатыри с удивлением воззрились на меня:

— Чего ж ты нам раньше не сказала?

Не смотрите так, мальчики, сама недавно узнала.

Вслух же весомо молвила:

— А разве поверили б вы мне, той, которую считали злейшим врагом? Нельзя сейчас разделяться. Нам нужно сплотиться и защитить народ от происков Мары.

— Истинно говоришь, — согласился Илья. — Одолеем злую ведьму вместе!

— И я с вами хочу! — вскинулся Алеша. Видимо, задело его, что Маре удалось его одурачить. — Верни меня, Кощей! Всё же на земле от меня будет пользы больше, чем здесь. А коли погибну в бою, так снова сюда вернусь.

— Будь по-твоему, — сказал Кощей.

— А что, так можно было? — я ошарашенно посмотрела на любимого.

— Как-никак я хозяин Царства мертвых. Если есть ход сюда, значит, есть и обратно.

— Ну, когда выдвигаемся в путь? — мне не терпелось посмотреть на выражение лица Мары в момент, когда ее размажут по стенке.

— Мы? — изогнул бровь Кощей. — Мы отправляемся прямо сейчас, а ты остаешься здесь.

— Что? — воскликнула я и вскочила со стула. — Я здесь не останусь. Там мои друзья, я должна убедиться, что с ними всё будет хорошо.

Там будешь ты… Я хочу быть уверена, что Мара тебе не причинит вреда.

— Яга — сильная колдунья, сам видел, как она в считанные секунды лес вырастила. Да и в походе она голыми руками сердце болотному чудовищу вырвала, с мертвяками придумала, как сладить, мертвый лес спалила. Смелая она и умная. Нам ее помощь не помешает, — поддержал меня Добрыня.

Спасибо, конечно. Но вот про то, кто спалил Кощееву флору, можно было и не упоминать.

На щеках Кощея заходили желваки, но глаза смотрели спокойно.

Выдержав паузу, он ответил:

— Может, Яга и великая колдунья, но в первую очередь она — моя женщина, и ни один волос не должен упасть с ее головы. Она остается здесь. Ясно?

Богатыри промолчали. Может, они не были согласны с таким решением, но спорить не стали, и только кот истошно завопил из-под стола:

— Что?! Яга и Кощей вместе?!

Я пнула его носком сафьянового сапога и поднялась со стула, гневно воззрившись на Кощея.

— Я здесь не останусь, ясно? Кто бы там что себе не напридумывал. Только попробуйте меня остановить.

— Простите, дорогие гости, нам нужно поговорить наедине, — спокойно сказал этот новоявленный тиран.

В тот же миг меня окутал черный туман, и я оказалась на кровати в комнате Кощея.

Хлопнула дверь, лязгнул замок.

— Не вздумай открывать дверь до тех пор, пока не улечу, — услышала я жесткий голос, обращенный явно не ко мне.