Старость не радость, или замуж не напасть (СИ)

Глава 36

Проснулась оттого, что солнечный свет бил прямо в глаза. Какое-то время я жмурилась, пытаясь досмотреть приятный сон. Но как только услышала легкий хлопок, тут же подскочила в кровати. Оказалось, в комнату вошел Кощей. И к моему облегчению, одетый. Белая широкая рубаха с расстегнутым воротом и черные облегающие штаны невероятно шли ему. Я снова поймала себя на том, что глазею на него, открыв рот.

С его образом совершенно не вязался серебряный поднос, который он держал в руках. На подносе стояла хрустальная креманка, наполненная чем-то розовым, отдаленно напоминающим мороженое.

Завтрак в постель? Что ж, Кощей из прошлого мне определенно нравится больше, чем тот, что запер меня в зазеркалье.

— Это для тебя. Шербет, — пояснил он. — Он приготовлен не из призрачных фруктов, так что придется угощать тебя по вчерашней схеме.

Я не смогла сдержать радостной улыбки. День начался просто волшебно.

Кощей поставил поднос на прикроватный столик, взял креманку и золотую ложечку, уселся на свою половину кровати и притянул меня к себе.

— Открывай рот, — велел он.

— Ты снова собираешься меня кормить?

— Угу.

Ложечка с ароматным лакомством застыла возле моих приоткрытых губ.

Лучше б кусок мяса принес, право слово. Однако, справедливости ради, нужно признать, что десерт на вкус был недурен. Что-то вроде замороженного со сливками ягодного пюре. Не пломбир, конечно, но, за неимением лучшего, пойдет.

— Нравится? — с затаенной надеждой спросил он.

— Очень, — не задумываясь, солгала ему. Все-таки человек старался, порадовать меня хотел.

Конечно, я больше наслаждалась его близостью, чем вкусом еды. Поэтому я растягивала удовольствие, долго перекатывала сладкую массу во рту до тех пор, пока она не таяла, и не спешила открывать рот для следующей порции.

— Точно нравится? — с подозрением поинтересовался Кощей. — Ешь очень медленно.

— Холодное, — не растерялась я.

— Так и должно быть.

— Правда? — я еле скрыла улыбку.

Он кивнул:

— В этом вся суть.

— Поможешь доесть?

В моем воображении успела возникнуть картина, как я отправляю шербет в рот Кощея ложечку за ложечкой. На его губах остаются розовые сливочные капли, и я осторожно снимаю их своими губами.

— Не люблю сладкое.

Три слова — и моя красивая мечта разбилась вдребезги. Я, может, тоже больше шашлык люблю, но романтику момента не порчу.

Доедала я уже жиденькую массу, похожую на молочный коктейль. Когда ложечка звонко звякнула о пустое донце креманки, Кощей вдруг нежно очертил пальцами контур моих губ. При этом он выглядел так, будто на несколько секунд выпал из реальности. Словно завороженный, он не отрывал от них затуманенного взгляда, а потом резко отстранился и сказал каким-то чужим, хрипловатым голосом:

— Шербет… На губах остался шербет.

Он тут же встал с кровати и повернулся лицом к окну.

— Нам пора ехать. Путь неблизкий.

— Мне бы умыться, — робко сказала я.

— Чаша на столе.

Чашу я действительно обнаружила на столе возле входной двери. Рядом стоял кувшин, наполненный водой.

— Поможешь? — попросила я.

Не говоря ни слова, Кощей подошел ко мне и взял кувшин в руки. Я сложила ладони лодочкой и чуть не взвизгнула, когда в них полилась ледяная вода. Зато горящие щеки и пылающие губы быстро охладились. Молча Кощей подал мне полотенце, и я промокнула грубоватой тканью лицо и руки.

— Пойдем, — коротко сказал он, когда убедился, что с водными процедурами я закончила.

Вскоре мы оказались в замковом дворе. Окинув беглым взглядом пространство, я отметила, что здесь ничего не изменилось. Все такой же серый и унылый, мощеный камнем двор-колодец, огороженный со всех сторон высокими стенами строений. На миг показалось. Что здесь стало еще темнее, словно внезапно нашла густая дождевая туча. Я подняла голову. Клочок синего неба закрывали мощные крылья парящей над замком гигантской птицы. Могол. Между тем птица сделала еще один круг и приземлилась невдалеке от нас. Пара секунд ушла на узнавание. Это же мой знакомый птенец! Я отпустила ладонь Кощея и подбежала к птичке, чтобы поздороваться.

Птенец, склонив голову набок, с интересом посмотрел на меня и размахнулся, чтобы клюнуть. Прикрыв голову руками, я успела подумать, что я птенца знаю, а он меня нет. Потому что в его времени встретиться с ним мы еще не успели. Оплакать свой бесславный конец мне не дали. Краем глаза я успела заметить какое-то молниеносное движение сбоку. Откуда-то появился черный туман. А когда он развеялся, оказалось, что я стою с Кощеем на другом конце двора, а птенец с разочарованием долбит клювом камни в том самом месте, где несколько секунд назад стояла я.

— Сумасшедшая, — с укором выдохнул в мою макушку Кощей, прижимая меня к себе.

— Но… мне показалось, что я его знаю, — промямлила я.

— Птенцы птицы Могол очень опасны. Они любопытны. Любой новый предмет пробуют на прочность клювом. Человек после такого не выживет.

— Но я же призрак, — возразила я, нервно хихикнув. — Мне ничего не будет.

— Чем плотнее твое тело, тем меньше в тебе от призрака. Если с тобой что-то случится, ты просто исчезнешь, растворишься в воздухе, будто тебя никогда не было.

Печально, конечно. Видимо, Кощей прочитал мои мысли по лицу и пожалел, что отчитал меня.

Его тон смягчился.

— Испугалась, олененок? — он провел тыльной стороной ладони по моей щеке. — Просто будь осторожнее. Пойдем, я тебя познакомлю с Ветерком.

Птенец, увидев меня идущую за руку с Кощеем, нахохлился и захлопал крыльями. В его темных глазах сначала промелькнуло удивление, а потом он часто заморгал. Понял, что провинился.

— Ветерок, — позвал Кощей.

— Ки! — откликнулся птенец.

— Это моя гостья. Запомни ее хорошенько. Никогда, ни при каких обстоятельствах ты не должен причинять ей вред.

— Ки! — Ветерок несколько раз кивнул.

— И сородичам своим передай мой наказ.

— Хочешь покататься на Ветерке? — обратился ко мне Кощей.

Я замотала головой — мне хватило одного такого полета. Аж помолодела от стресса.

— Ладно, значит, будем осматривать поселения на Буране.

— Буран, звучит намного опаснее, чем Ветерок, — пробормотала я под нос, но Кощей услышал и усмехнулся.

— Уверен, ты ему понравишься.

— Надеюсь, не в качестве обеда.

Буран оказался конем. И не простым, а что ни на есть богатырским. Он был не в пример выше и мощнее обычных жеребцов. Даже лошади Ильи и Добрыни по сравнению с ним казались малыми жеребятами. Но меня поразил не столько размер скакуна, сколько цвет — глубокий, непроницаемо черный. Буран подозрительно косился на меня лиловым, как спелая слива, глазом и нетерпеливо бил по крутым, лоснящимся бокам пышным хвостом.

— Красивый, — восхищенно выдохнула я.

Кощей довольно улыбнулся, будто комплимент предназначался ему.

— Можешь погладить его, — разрешил он.

Конь стоял с самым невозмутимым видом, но что-то в его взгляде подсказывало мне, что он задумал какую-то подлянку. Медленно, не сводя глаз с его морды, я потянула руку вверх.

— Смелее, — подбодрил меня Кощей.

Конь стоял смирно, не шевелясь. Даже голову склонил, чтобы мне было проще до нее дотянуться. Но уверенность, что его спокойствие обманчиво, меня не покидала. Сейчас оттяпает мне руку по самое плечо за милую душу. Стоило мне коснуться кончиками пальцев его подбородка, как Буран резко дернул головой и громко фыркнул. Я вскрикнула, отдернула руку и отскочила за спину Кощея. Конь же поднял морду вверх и глумливо заржал, оскалив крупные белые зубы.

Кто бы сомневался! Весь в хозяина.

— Я на нем не поеду! — заявила я, всё еще прячась за Кощеем.

— Он просто шутит. Зачем ты пугаешь мою гостью? — даже не пытаясь придать строгости голосу, сказал Кощей и ласково потрепал коня по холке. Буран довольно всхрапнул и потянулся мордой к хозяину, ткнулся носом в его плечо.

Седлал Бурана Кощей сам. Как он успел сообщить, уход за конем — его забота. Норовистый Буран никого к себе не подпускал. Двоих конюхов будучи еще жеребенком покалечил. Так что даже денник темный властелин чистил собственноручно. После этого откровения недавнее предложение погладить животинку заиграло новыми красками. Не бойся, погладь его, возможно, каких-нибудь конечностей потом не досчитаешься, но ничего страшного, коняшка просто развлекается.

Наверное, внутреннее возмущение нашло отражение на моем лице. Иначе с чего бы Кощей задал мне такой вопрос:

— Считаешь, что не по положению мне навоз убирать? — темная бровь предостерегающе изогнулась.

— Считаю, что глупо предлагать хрупкой девушке погладить зверя, калечившего крепких мужиков! — я даже не пыталась скрыть обвинение, пропитавшее эту фразу.

Как ни странно, на лице Кощея отобразилось облегчение. Складка между бровями разгладилась, он улыбнулся.

— Пока ты рядом со мной, тебе не грозит никакая опасность. Буран чувствует мое отношение к тебе и не станет тебя обижать.

Ага, охотно верю. Я тихо хмыкнула, а холеный конь в украшенной драгоценными каменьями узде, повел ушами и смерил меня презрительным взглядом.

Затянув подпругу и спустив стремена, Кощей повел Бурана к выходу, а я поплелась следом, предусмотрительно держась от коня на почтительном расстоянии.

Сфокусировав все внимание на жеребце, я не сразу заметила, что вышли мы совсем в другую дверь, и теперь ошалело хлопала глазами. Мы стояли на уступе скалы. Ветер мощными порывами бил прямо в лицо. Впереди было лишь безоблачное синее небо. А внизу простиралась бескрайняя пустыня. От ощущения высоты у меня перехватило дыхание и закружилась голова. Зря я смотрела вниз. Пошатнувшись, я отступила от края и тут же оказалась в объятьях Кощея.

— Не бойся. Я с тобой, — горячо он прошептал в мою макушку.

— Как мы спустимся? — пытаясь побороть страх, пробормотала я.

— На Буране.

— Может, лучше переместишь меня своим черным туманом? Вжух — и на месте.

— Как ты в таком случае увидишь красоту моих владений?

Ой, да видала уже. Пустыня, чахлый лес, ныне сгоревший, да болото с мертвяками. Спасибо, но все давно оценила даже без помощи гида.

Вслух же я дипломатично ответила:

— Хорошо, если считаешь, что так лучше.

Мой внутренний голос продолжал истошно вопить, что так хуже, намного хуже. Каким образом Буран окажется внизу? Будет прыгать по выступам на скале подобно горному козлу? Оставалось полагаться на Кощея. Вероятно, он все же знает, что делает.

Кощей между тем ловко запрыгнул в седло и протянул мне руку. Словно пушинку он поднял меня вверх и усадил перед собой.

Буран мотнул головой и шагнул вперед, прямо в пропасть. От неожиданности я завизжала и вжалась в Кощея. Через мгновение я поняла, что мы не летим вниз, стремясь встретиться с острыми камнями и превратиться в лепешку. Конь скакал по воздуху, как по суше, высекая копытами золотые искры.

Немного успокоившись, я почувствовала себя увереннее и теперь с интересом рассматривала окрестности.

Неприступный замок, расположенный на вершине скалы, казался мрачным и величественным. Острые шпили высоких башен пронзали синее небо. Он был похож на могучего часового, охраняющего покой безмолвной пустыни.

Вскоре я убедилась, что сравнение с часовым очень меткое. Скалы действительно были рубежом и берегли от чужих глаз то, что скрывалось за ними.