Старость не радость, или замуж не напасть (СИ)

Глава 33

Снова я оказалась там же, откуда пришла. По логике вещей должны были зазвучать фанфары и с потолка посыпаться разноцветные конфетти. Всё же я прошла испытание.

— Я же прошла испытание? — крикнула в пустоту.

И когда я уже подумала, что мой вопрос проигнорируют, услышала незнакомый приятный мужской голос:

— Тебе решать.

— Но я же спасла Кощея, — неуверенно начала я.

— Спасла.

— А что было бы, если б нет? Я ведь могла не додуматься бросить ту вазу.

Негромко зазвучал траурный марш.

— Ясно, — пробормотала я. — Значит, все эти события были и в самом деле прошлым Кощея?

— Мне подвластно изменение времени и пространства, — уклончиво ответил замок.

— Глупо было отправлять меня туда, где я могла всё испортить.

— Я не вправе давать оценку указаниям хозяина, даже глупым.

— Погоди, Кощей говорил, что ты отпустишь меня, если убедишься в благости моих намерений, — попыталась припомнить, что вещал этот гад перед тем, как упечь сюда.

— Лукавил. Я всего лишь показываю ему твои мысли, чувства, поступки.

— И ту сцену с рыданиями в коридоре?

— Да.

Осознание неотвратимости моего позора будто обухом ударило по голове. Краска прилила к щекам. Наговорила я лишнего, а уж сколько надумала всего — об этом лучше и не вспоминать.

— Может, договоримся, а? — я добавила в голос патоки и заискивающих ноток. — Покажем ему только момент с вазой, а остальное… оно же такое незначительное, что он много не потеряет, если не узнает об этом. А я могу сделать тебе приятное — паутину в углах посметать или убрать собственноручно парочку комнат.

— И попытку подкупить меня он тоже увидит.

— Предатель, — процедила я сквозь зубы. — А вроде знакомство начиналось почти приятно.

Мысль о том, что теперь Кощею всё известно разъедала изнутри, отдавала горечью. Он видел мою слабость, мои рыдания, мою ревность. Наверное, сидел в кресле и посмеивался надо мной, над дурочкой, влюбившейся в него вопреки всякой логике. Я и себе-то боялась признаться в этих чувствах, а он видел их как на ладони. Видел их неприкрытыми сарказмом и напускным безразличием. Видел их настоящими.

Но было что-то еще. Желание узнать меня поближе могло стоить Кощею жизни. Если бы я не кинула эту вазу, то с ним мы бы больше не свиделись. Я ведь тянула до последнего, надеясь, что Кощея спасут без моего участия. Может, он и отправил меня сюда, чтобы я предотвратила его убийство. Если он знал о моей роли, почему промолчал? Дал бы инструкцию, как мне помешать Маре. Жаль, что ответы на эти вопросы я смогу получить только у него лично.

Загадки, загадки, сплошные загадки…

А самая насущная, почему замок сказал, что прошла я испытание или нет, зависит только от меня? Может, я могу изменить будущее? Например, спасти Алешку. Исправить бы этот неудобный факт биографии Яги. Может, тогда и с богатырями мои отношения по-другому сложились бы?

— Все же надо признать, что велика твоя сила, — сказала я задумчиво. Льстить, так льстить.

— Что есть, то есть, — согласился со мной замок.

— Жаль, что умеешь ты только изменять ход времени в своих стенах, — вздохнула я. — Хотелось бы мне показать Кощею, кто я на самом деле. Если на словах скажу, не поверит он.

— Люблю тайны. Особенно чужие, — в голосе замка я уловила интерес. — Если связаны события с тобою, могу и их показать.

— С прошлым моим связаны. Возможно, далеким, — неопределенно ответила я.

— Ну что ж. Становись возле зеркала и думай о том, что показать хозяину хочешь.

Вот как все просто! Главное теперь не подумать о недавнем нашем шествии с богатырями через его земли.

— Алешка… Алешка… Алешка… — забормотала я, встав возле зеркала.

Зеркальная гладь подернулась молочным туманом, из рамы потянуло сыростью, и сила замка всосала меня внутрь зеркала.

Я оказалась в ночном лесу. На небе ни звездочки. Гулко ухают совы. Вдали печально завывают волки. Передо мной в длинном белом платье стоит Мара и смотрит прямо на меня.

— Ну что, Яга, подсобишь Алешке одолеть Кощея? — говорит она.

Пока я лихорадочно соображала, что ответить, мои губы зашевелились, и я услышала знакомый старушечий голос:

— Смерть Кощея качнет чашу весов. Нарушится равновесие.

— Да что вы заладили с этим равновесием? — зашипела Мара. — Не рухнет мир, коли его не станет. Изменится только, но не рухнет. Твой окончательный ответ…

— Нет, — ответила старуха, и ее голос разлетелся по лесу многоголосым эхом.

Мара ухмыльнулась, взмыла в воздух, ее белая рубаха вздулась пузырем. Черты лица стали меняться прямо на глазах. Белоснежная кожа желтела и морщилась, обтягивая череп. Длинные черные волосы в мгновение ока поседели и поднялись вверх. На разведенных в стороны руках выросли огромные когти, и теперь ее руки больше походили на грабли. Сама Мара напоминала ожившую мумию. От ее былой красоты не осталось и следа. Даже Яга по сравнению с ней казалась теперь милой старушкой.

Мара широко открыла рот, будто черная дыра разверзлась на уродливом лице. Выдохнула. Сильный порыв ветра, вырвавшийся из ее рта, чуть не сбил Ягу с ног. Я чувствовала, как ей трудно было устоять. Каждый мускул ее тела напрягся в противостоянии шквалу.

Остановившись на мгновение, Мара сделала глубокий вдох, шумно всасывая возхдух, и выдохнула бурю. Высокие травы полегли к земле. Деревья закачались и застонали. С головы Яги сорвало платок и унесло его вдаль. Холщовая юбка облепила ноги. Старуха расставила их на ширине плеч и согнула в коленях для большей устойчивости. Заколка, удерживавшая волосы Яги в аккуратном пучке, вылетела, и теперь ее длинные космы болтались на ветру. Ветер сдвинул старуху назад, но уронить не смог, как ни старался.

Яга махнула рукой, и из земли поползи побеги хмеля. Они тянулись вверх, в ночное небо. Их целью была Мара. Тонкие гибкие стебли хищно оплели ее щиколотки и кисти, сдавили кольцами ее горло. Все мигом стихло. Мара закашлялась, а потом ее тело засветилось белым, и в тот же миг сдерживающие ее травяные оковы разорвало на мелкие клочки.

Мара медленно опустилась на землю. Свечение пропало, и она заговорила:

— Всё это бесполезно. Равны мы по силе. Биться нам — только время терять.

— Это верно, — согласилась Яга, — не уступлю я тебе.

— Уступишь. Мор начнется. Погибнут невинные. Не успеешь души за грань перевести, и будут бродить неприкаянные твари, ни живые ни мертвые по деревням. Али этого хочешь? Стоит ли того жизнь Кощеева?

— Ладно. Помогу богатырю. А ежели он не справится, другого пошлешь, и буду я каждого в путь-дорогу снаряжать? — недовольно проворчала Яга.

— На роду у Алешки написано изувера извести. Успех ему в этом деле предначертан. Другой богатырь такой только через триста лет родится.

— Ну, одному подсобить невелика беда, — почесала макушку Яга.

— Обещай, что сделаешь всё, чтобы его в Мертвые земли переправить и все хитрости ему расскажешь. А коли обманешь меня, жизнью своей ответишь.

— Обещаю, обещаю, — прокаркала старуха. — Иди уже. Смотреть на тебя тошно.

Дальше вспыхнуло что-то, будто меня по темечку огрели, а когда открыла глаза, увидела убранство знакомой избушки и Баюна, вылизывающегося на лавке.

— Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом, — раздался молодецкий крик. У меня аж в ухе прострелило.

Избушка как обычно беспрекословно исполнила просьбу очередного проходимца, тяжело ухнула и повернулась.

Яга поднялась с лавки и распахнула дверь:

— Орешь чего, оглоед? — недружелюбно поинтересовалась она, вглядываясь в незваного гостя.

— Я Алеша Попович, богатырь русский, иду Кощея убивать. Помочь ты мне должна, — не без гонора ответил светловолосый детина с мечом наперевес, мнущийся за частоколом с черепами.

— Говоришь, Кощея убивать собрался, — Яга вышла из избы, горбясь и держась за спину, и поковыляла к калитке. — Кто ж тебя надоумил?

— Третьего дня девица ко мне приходила во сне. Краси-и-вая. Сказала, что только я могу Кощея победить, а ты мне в том поможешь, — бесхитростно ответил Алеша.

— Беги, Алеша! Беги! — крикнула я. Богатырь меня, конечно же, не услышал, потому что кричала я внутри Яги, а вот Яга призадумалась, почесала подбородок.

— Жалко богатыря! Ни за что пропадет. Нужно отговорить его, — произнесла я вслух, желая проверить свою теорию. Вдруг на мысли Яги повлиять получится?

— Слушай, Алеша, уверен ли ты, что, убив Кощея, доброе дело сделаешь? — спросила Яга.

— Кощей — зло? Зло! Если я его убью, зла станет меньше, — уверенно ответил богатырь. — Это ты твердость намерений моих пытаешь?

— Убьешь Кощея — дашь дорогу большему злу, — вздохнула Яга.

— Я и большее зло победить смогу, — самодовольно ответил богатырь.

— Значит, ничто твою волю не поколебать не сможет?

— Так и есть, — пылко заявил молодец. — Не поможешь мне, сам подойду в Мертвые земли. Ежели мне на роду написано победить Кощея, то с твоей помощью или без нее, сделаю это!

— Ну, раз так, проходи. Поужинай, в баньке попарься, а спозаранку отправишься подвиги свершать, — улыбнулась Яга, открывая калитку.

В избе Яга усадила Алешу на лучшее место, а сама занялась ужином. Взмахнула рукой, поленья из подпечья выскочили да сами друг за дружкой в печь попрыгали. Щелкнула Яга пальцами — и загорелся на ладони огонек, поднесла она его к дровам, и тут же весело заплясало в горниле пламя. Из подшестка вылетел чугунок и на столе устроился. Ковш сам воду из ведра зачерпнул и в чугунок выплеснул. Яга всыпала крупу и в печь горшок отправила.

Алеша на лавке сидит и диву дается.

Вскоре поставила Яга перед ним плошку разваристой каши, маслом щедро сдобренной.

Взялся богатырь за ложку и умял угощение в один присест. Яга знай ему еще подкладывает и вопросы задает.

— А что ж ты, Алеша, сам пошел? Товарищей позвал бы с собой, веселее было бы в дороге.

— Зачем же славу на троих делить? В историю войду как богатырь, победивший Кощея. Девки за мной бегать будут, сказители былины сложат. Детишки малые подражать станут. Хорошо ведь?

— Хорошо, — согласилась Яга. — А за меня словечко замолвишь? Пусть сказители и про меня хоть строчечку напишут.

— Э, нет. Нельзя так. Где ж это видно, чтоб нечисть добрым молодцам помогала?

— И то правда. Ты посиди пока, а я баньку истоплю, — Яга поднялась и действительно ушла топить баню. Вернувшись, она всучила Алеше полотенце и отправила его мыться.

— Жарко ли хоть истопила? — спросил богатырь.

— Тебе в самый раз. Только хорошо мойся, тщательно, а я приду потом да веничком березовым тебя отхлестаю.

Выпроводив богатыря, Яга плюхнулась на лавку.

— Уговаривать такого бесполезно. Ну ничего, зато у нас с тобой, Баюн, ужин сытный будет.

— А может не надо его есть? Можно в подпол его запереть. Пусть там сидит. Ума набирается, — подала я голос.

— А может не есть его? — задумчиво сказала Яга. — Посадить в подпол, пусть ума набирается. Тьфу! Откуда такие мысли в голову приходят? Какой подпол? Разнесет он мне всю избу!

— Разнесет, — поддакнул Баюн. — Я всеми лапами за ужин.

Подождав еще немного, Яга вернулась в баню.

— Хороша ли банька? — спросила она, приоткрыв дверь.

— Хороша, хозяюшка.

Старуха плеснула водой на камни, и баня наполнилась густым паром, скрывшим все вокруг.

— Забирайся на полок, а я тебя веничком отхожу, — предложила она.

Послышалась возня, Алешка улегся наверху и приготовился к паренью.

— Сейчас за веничком только схожу, — прокряхтела Яга, выбираясь в предбанник. Под лавкой, на которой валялась одежда богатыря, старуха нащупала дубину.

— Заждался, милок? — прокаркала она, входя в парную.

К счастью, на этом моменте мое сознание отключилось.

Пришла я в себя, когда Яга после ужина выковыривала острой косточкой остатки мяса, застрявшие в зубах.

— Муторно все же как-то. Хотя надо признать, было вкусно, — пожаловалась она коту.

— Переела ты, вот тебе и муторно, — мяукнул кот.

— Да нет, вот здесь муторно, — Яга похлопала себя по груди. — Вроде всё правильно сделала.

— Всё правильно, — подтвердил кот.

— Сожрать богатыря вроде бы злое дело. Но не сожри я его, он бы убил Кощея, равновесие нарушилось бы и мир погиб. Так что выходит, я предотвратила большее зло. Можно сказать, мир спасла. А это вроде бы как и добром можно посчитать.

— Нет зла большего или меньшего, есть просто зло, — многозначительно изрек Баюн.

— А ты мне хвелософию тут не разводи, давно лаптем по мордасам не получал? — Яга швырнула в кота обглоданную кость.

— Молчу, молчу, — обиженно заскулил Баюн.

— Ты бы лучше подумал, как преемницу найти. Скоро проклятье Мары действовать начнет. Умру я, кто за порядком смотреть будет? Лес на кого оставлю? Кто души за грань провожать будет?

— Чего ты себя хоронишь? Пустяки все! Ничего не будет! Мара просто запугивала тебя. Заставить хотела этому помочь, — кот указал лапой на кости, лежащие аккуратной горкой на столе.

От вида того, что раньше было богатырем, меня замутило, и я провалилась в темноту.

Когда очнулась, то поняла: что-то изменилось — и в избушке, и в самой Яге. Можно было сказать, что помещение сильно запустили. В углах висели клочья паутины. На столе стояла посуда с налипшей едой. Над плошками вились мухи. Яга за время моего отсутствия в ее голове сильно сдала. Если раньше я чувствовала бурлящую в ней силу, то теперь было ощущение, что нахожусь в теле ничем не примечательной дряхлой старухи.

Кутаясь в дырявый шерстяной платок, Яга с трудом поднялась с кровати и проковыляла к печке. Несколько раз щелкнула пальцами. Огонь так и не появился.

— Баюн, — слабым голосом она окликнула кота, — что там с поиском преемницы?

— К чему спешить? — отозвался кот.

— Силы уходят, с каждым днем я всё слабее.

— Легкое недомогание. В твоем возрасте это нормально.

— Нужно успеть рассказать ей про равновесие… И обряд обретения силы провести…

— Не говори, что ты умирать собралась. Поверь мне, еще лет триста проживешь.

— Ты всё же поищи преемницу.

— Ищу я, ищу, — взвился кот. — Думаешь, так просто всё? Нужно тщательно выбирать, чтоб осечек не было. Я к делу подхожу ответственно. Не схвачу же я первую попавшуюся.

Вдруг шерсть Баюна встала дыбом, хвост расфуфырился.

— Гостя иди встречай, — зашипел он, недобро сверкая глазами.

Яга выглянула в окошко.

— Кощея нелегкая принесла, — вздохнула она и поплелась к двери.

Кощей стоял у калитки, опершись на нее предплечьями. На лице нет выражения превосходства, только глубокая усталость и задумчивость.

— Чего тебе? — неласково спросила Яга.

— Помоги мне, пожалуйста. Взамен чего хочешь проси. Дочек найти надобно. Спрятала их Мара так, что ни заклинания поиска, ни амулеты не работают.

— Не помогут тут клубочки путеводные. Силу надо иметь недюжинную, чтобы отыскать их, — подумав, произнесла старуха.

— Есть в тебе такая сила, — Кощей не спрашивал, а утверждал. Смотрел на старуху с надеждой.

— Есть, — согласилась она. — Да не про твою честь, — не дожидаясь ответа, развернулась и пошла в избу.

Баюн, наблюдавший за разговором из-за приоткрытой двери, встретил ее истошными воплями:

— Ты разозлила его! Ты разозлила его! Что ты ему сказала?

— Отказала в помощи, — отмахнулась Яга.

— Теперь точно пора составлять завещание! — взвыл кот.

— А как я ему помочь должна? Я даже искру пальцами высечь не могу. Нет у меня сил больше! Так что пусть лучше думает, что я жестокая, чем знает, что я бессильная!

— Все наладится, все наладится, — бормотал Баюн, надо только переждать.

Следующей сценой, которую я увидела, была смерть Яги. Раньше ее сила пылала подобно солнцу, потом стала напоминать огонек свечи, а теперь еле тлела маленьким угольком. Яга ушла тихо, просто упала замертво на пол.

Баюн всполошился. Сначала он прыгал по хозяйке, бил ее лапами, кусал, царапал, пытаясь разбудить. Когда понял, что всё тщетно, заскулил и забегал по комнате. Я смогла разобрать его сбивчивое мяуканье:

— Преемница! Преемница! Нужно срочно найти преемницу! Хоть какую-нибудь!

Разогнавшись, кот прыгнул прямо на зеркало, а выпрыгнул из окна подвала многоквартирного дома прямо под ноги, обутые в туфли с шестизначным ценником.

— Повезло-повезло! — еле внятно мяукнул он.