Стать писателем

Итак, извинившись и изложив свои убеждения, с этого момента я собираюсь обращаться только к тем, кто действительно надеется научиться писать.

Да, своего рода писательское волшебство существует. Есть определённый порядок действий, на который многие авторы натолкнулись по счастливой случайности или разработали сами, и этому, в какой-то степени, можно научиться. Чтобы добиться этого, вам придется пойти окольным путем, сначала понять основные трудности, с которыми вы столкнетесь, а затем приступить к выполнению простых, но строго обязательных упражнений, необходимых для того, чтобы преодолеть эти трудности.

Плюс ко всему, у вас должна быть вера или любопытство, чтобы решиться последовать моим странным советам, которые будут сильно отличаться от всех иных наставлений, которые давались вам на писательских занятиях или которые вы видели в книгах.

Помимо признания того, что в писательстве есть определённые знания, которые известны лишь посвященным, я также собираюсь отказаться от обычной практики тех, кто создаёт инструкции для молодых авторов.

Открывая одну за другой книги, посвящённые проблемам писателей, в девяти случаях из десяти, вы обнаружите, что в первых главах, есть какие-то очень мрачные параграфы, предупреждающие вас о том, что вы вовсе не писатель, что у вас, вероятно, не хватает вкуса, суждения, воображения и других специальных способностей, которые необходимы для того, чтобы превратить вас из претендента в творческую личность или, может быть, даже, в сносного мастера.

Вы, скорее всего, услышите, что ваше желание писать — это, всего лишь инфантильный эксгибиционизм или вас предупредят, что, поскольку ваши друзья думают, что вы великий писатель (как будто они что-то понимают!), нельзя ожидать, что мир согласится с их предвзятым мнением. И так далее и так далее.

Причины этого пессимизма в отношении молодых писателей покрыты для меня мраком. В книгах, написанных для художников, читателям не сообщают, что, возможно, они никогда не смогут рисовать ничего лучше, чем их обычная самонадеянная мазня, а учебники для инженеров не начинаются, с предупреждения о том, что если ученик смог сделать кузнечика из двух резинок и коробки от спичек, он не должен думать, что когда-либо достигнет славы и признания в избранной профессии.

Возможно, верно и то, что самообман чаще всего принимает форму убеждения в том, что некто действительно может хорошо писать; я не могу сказать так ли это. Мой собственный опыт показывает, что нет такой области, где тот, кто серьезно относится к обучению тому, как нужно хорошо делать свою работу, не смог бы в короткое время добиться огромных успехов.

Поэтому, я пишу эту книгу для тех, кто полностью и искренне доверяет своему здравому смыслу и интеллекту. Для тех, кто уже знает, что такое построение предложений и структура абзацев. Для тех, кто понял, что в тот момент, когда они приняли решение писать, они взяли на себя обязательства перед читателями писать настолько хорошо насколько они способны. Для тех, кто будет использовать каждую возможность изучать работы мастеров английской прозы, и у которых уже есть высокие стандарты, которых они будут стремиться достичь, работая не покладая рук.

Может быть, мне необыкновенно повезло, но я встречала в своей жизни больше именно таких писателей, о которых сказанное выше верно, чем иных, сбитых с толку слабоумных писак. Но, как ни трагично это звучит, я также видела многих чутких молодых мужчин и женщин, которые из-за того, что они столкнулись с некоторыми писательскими трудностями (которые мы в скором времени рассмотрим), почти убедили себя в том, что они вообще не могут быть писателями. Иногда их желание писать преодолевало те унижения, которые стояли у них на пути; но другие возвращались к жизни без творчества, жизни беспокойной, которая разрушала их.

Я надеюсь, что эта книга убедит тех, кто колеблется и находится на грани того, чтобы бросить писать, принять иное решение.

Итак, по моему опыту, у писателей снова и снова возникают четыре трудности. На уроках меня спрашивают о них намного чаще, чем просят помочь с построением истории или описанием персонажей. Я подозреваю, что каждый учитель слышит те же самые жалобы, но учитель, сам редко будучи практикующим автором, склонен скорее не обращать на них внимание или видеть в этих вопросах доказательства того, что у обеспокоенного ученика нет истинного призвания. И все же, именно самые одарённые ученики страдают от этих недостатков, и чем более чутко они организованы, тем выше для них опасность. Эмбрион журналиста или писатель-бездарность редко обращаются за такой помощью; они ищут себе агентов и редакторов, в то время как их более серьезные собратья по перу страдают от мучений, связанных со своими недостатками. Однако пособия для писателей чаще всего направлены именно на таких торговцев художественной литературой, а на неприятности человека творческого никто не обращает внимание.

Трудность начать писать

В первую очередь, отмечу, что вообще существует трудность в том, чтобы писать. Полный, обильный творческий поток, необходимый для того, чтобы писатель был услышан, не будет течь, если писатель просто-напросто не начнёт хоть что-то писать. Глупые выводы о том, что если писатель не может писать легко, то значит, он ошибся с выбором карьеры — это сплошной вздор. Существует дюжина причин, из-за чего возникают такие затруднения, которые должны быть выявлены до того, как у учителя появится право сказать, что он не видит никаких признаков надежды ученику стать писателем.

Возможно, корень такой проблемы — молодость и низкая самооценка. Иногда застенчивость стоит на пути творческого потока. Часто такое происходит из-за неправильного понимания того, что такое писательство, или эта проблема возникает из-за смущения и сомнений; начинающий писатель может сидеть и ждать, когда божественный огонь, о котором он слышал, загорится в нём, веря при этом в то, что зажечь его может только случайная искра, пришедшая откуда-то свыше.

Особо нужно отметить, что эта трудность появляется прежде иных любых проблем, которые могут возникнуть у писателя потом, в отношении вопросов, посвящённых структуре истории или построению сюжета, и, если писателю не помогли преодолеть такую трудность, весьма вероятно, что ему вообще не понадобятся какие-либо советы, связанные с технической стороной вопроса написания книг.

Автор одной книги

Во-вторых, и гораздо чаще, чем думают обычные люди, существуют писатели, которые добились раннего успеха, но которые не могут повторить его. Этому опять-таки дают ханжеское объяснение, которое применяется всякий раз, когда эта трудность встречается: мы все уверены, что такой писатель, является «автором одной книги»; он написал книгу основываясь на фрагменте своей биографии, освободил себя от враждебности по отношению к родителям и своему прошлому, и теперь, будучи освобожденным, не может вновь проявить свою силу.

Но ведь очевидно, что сам автор не считает себя автором одной книги, или то, что мы больше не должны видеть ничего вышедшего из-под его пера. Более того, всякая литература в том смысле, под которым она здесь подразумевается, автобиографична, и все же, есть такие удачливые авторы, которые продолжают создавать, рекомбинировать и воплощать свой опыт во многих книгах или рассказах. Поэтому, конечно, автор, столкнувшийся с такой проблемой прав, считая внезапную блокировку своего писательского дара неким болезненным симптомом, и обычно он не ошибается, думая, что эту болезнь можно вылечить.

Очевидно, что, если у писателя был заслуженный успех, он, по-видимому, уже кое-что знает, о технической стороне своего творчества и его проблема находится вовсе не в этой сфере. Но ничего, кроме счастливой случайности, никакие рекомендации и советы по технике написания не смогут вывести его из тупика.

Ему, в некотором смысле, повезло больше, чем тому начинающему писателю, который не может научиться писать свободно, ведь, по крайней мере, у него есть доказательство того, что он способен писать, комбинировать слова так, что они производят на читателей глубокое впечатление. Но его нетерпение, раздражение тем, что он не может повторить свой успех, способно перейти в уныние, которое приведёт его к настоящему отчаянию; в результате, есть вероятность того, читатели потеряют прекрасного автора.

Периодичный писатель

Третья трудность — это своего рода комбинация первых двух: есть писатели, которые могут писать очень эффективно, но у них наблюдаются чрезмерно длинные интервалы между периодами творчества. У меня была ученица, которая писала лишь по одному прекрасному рассказу в год, что едва ли достаточно, для того чтобы удовлетворить материальные или душевные потребности. Бесплодные периоды были для нее пыткой; мир, в те моменты, пока она не могла писать, становился пустым и никчёмным. Каждый раз, когда она оказывалась не в состоянии писать, она была уверена, что больше никогда не сможет повторить свой успех, и при первом знакомстве она меня почти в этом убедила. Но когда цикл бездействия проходил от начала и до конца, она всегда вновь начинала замечательно писать.

И опять же, в данном случае, никакие технические инструкции не смогут разрешить эту трудность. Те, кто страдает от этих периодов безмолвствия, во время которых, кажется, не возникает ни одной идеи, ни одной фразы, которая бы захватила их ум, могут писать, как люди творческие и мастера своего дела, когда, наконец, с них спадает это заклятие. Учитель должен составить определенное представление о корне их проблемы и дать им соответствующий совет.

Может быть, опять-таки, за этой проблемой стоит их ожидание некого молниеносного вдохновения. Часто такое состояние — это результат таких идеалов совершенства, которые едва ли могут существовать на свете. Иногда, но редко, на них действует какое-то обидчивое тщеславие, которое боится неудачи или резкой критики и поэтому не допускает того, чтобы писалось хоть что-то, в чём заранее нет уверенности в успехе.

Неравномерный писатель

Четвертая сложность на самом деле имеет технический аспект: это неспособность поддерживать сюжет, доводя его до успешного завершения. Писатели, которые жалуются на это, часто могут хорошо начать рассказ, но после нескольких страниц у них всё выходит из-под контроля. Или же они описывают хорошую историю так сухо и скудно, что все её достоинства теряются. Иногда им удаётся адекватно прописать основные моменты истории, и тогда рассказ получается более или менее удачным.

Совершенно верно, что тем, кто столкнулся с такой трудностью, может быть очень полезно, узнать о структуре, о различных формах, которые может принимать история, о безобидных «трюках», которые помогут рассказать историю в определённом стиле. Но даже здесь реальная трудность возникает задолго до того, как появляется вопрос о форме истории.

Обычно у автора нет необходимой уверенности в себе для того, чтобы хорошо показать свою идею, или он слишком неопытен, чтобы понимать, как его персонажи могли бы действовать в реальной жизни, или он слишком стесняется писать так полно и эмоционально, как ему нужно писать, для того чтобы его рассказ ожил.

Писатель, который пишет один за другим рассказы, которые слабы, зажаты или обрывчаты, явно нуждается в чем-то большем, нежели обычная критика его рукописей. Как можно скорее ему нужно научиться доверять своему собственному чувству истории, расслабиться рассказывая её, и практиковаться до тех пор, пока он не научится делать это с уверенностью и умелостью человека, который может контролировать своё творчество.

Поэтому даже такое затруднение, в конце концов, сводится к тому, что это проблема в личности писателя, а не в дефектах его собственного инструментария.

Нетехнические трудности

Это те четыре трудности, которые часто встречаются в начале писательского пути. Почти каждый, кто покупает книги по писательскому мастерству или записывается на схожие курсы, страдает от одной из этих проблем, и пока они не будут преодолены, начинающие писатели немногое смогут получить от технической подготовки, которая будет особенно ценна для них после преодоления этих препятствий. Время от времени, писателей достаточно стимулирует атмосфера в классе, которая позволяет им писать истории во время курсов; но они перестают писать в тот момент, когда исчезает стимул, появившийся в период обучения. Невероятное число тех, кто действительно и страстно хочет писать, неспособны даже придумать тему, над которой они могут работать, и они с надеждой, иногда из года в год возвращаются на эти курсы. Очевидно, что они ищут помощи, которую им не могут оказать; и разумеется, они всерьез готовы потратить своё время, силы и деньги на то, чтобы выйти из класса новичков и «годовичков» и занять своё место среди продуктивных писателей.