Статьи и проповеди. Часть 12 (19.08.2016 - 01.03.2017)

Память прп. Сергия Радонежского. Как исправить человека в духе кротости и смирения? (31 окт.2016г.)

Ныне память преподобного Сергия Радонежского. На худых плечах этого человека держится наша история. это человек, который реально держит на себе всю историю России с XIV века и до сегодняшнего дня. Это не метафора, это факт. Как так получилось — трудно понять, но это факт.

Сергий ушел в уединенное место. И там создал обитель, которая стала сердцем, корнем русской земли. Сергий — это большое чудо.

Попытаемся понять, что такое наша история вообще. Это смесь злодейств, негодяйств, грехов, но, вместе с тем — это действие Божие через святых. Эта смесь и есть русская история. То — есть святые люди, принимающие на себя действие Божие и транслирующие через себя на мир на всю вселенную Бога и Его энергии — с одной стороны, и с другой — люди, которые действуют по страстям, по грехам. Славолюбию, златолюбию, завистью, гордостью. Вот это тоже история. Это смесь Божественного и человеческого. То — есть она изначально трагична. История изначально — это трагическая смесь Божьего и человеческого. И мы начинаем с Владимира, потом дальше Борис и Глеб, потом Игорь, Ольга, Сергий — и дальше, дальше.

Мы наблюдаем историю как кошмар. Происходит насилие, убийство, подкуп, злодейства, хитрость, обман. И наряду с этим — честность, строгость, скромность, верность, святость. Вот такова история человечества. Сергий родился, что важно, был прославлен Богом в те времена, когда греки, наши отцы и матери по вере — когда они уже верить устали. Утомились, все понятно кругом: мощи, кресты. Все привычно и все понятно, и ничто уже не трогает. Они уже устали быть христианами. И они уже сомневались в наличии святости. В это время Сергий жил в тех краях, которые были для греков адскими. Далеко и холодно. Там где-то, в холодных землях живут какие-то люди. Да не просто люди, а святые. Да, ладно — не верили они. И вот они приходили к Сергию.

Он показывал им настоящую святость, которой у них уже не было. Они забыли о ней. И у него вразумлялись. Так далеко, так на севере какой-то Сергий — для них это было большим вопросом. Я думаю, что вот китайцы вдруг обратятся к Христу. И мы скажем: почему — то они вдруг к Христу обратились? Мы скажем: да нет, не может быть. А вдруг! И появится там свой Сергий, и начнет там жить чисто и свято. Мы удивимся. Может быть такое? Может. Значит, Бог действует во всю жизнь человеческую одинаково над разными людьми, и в любом народе в любой момент может подняться святой человек. Греки не верили, что на Руси может быть святой в конце времен. А то что у них конец времен — у нас начало. И так же может быть в любом мире, в Китае или где-то еще.

Есть миллиарды некрещеных людей, и между ними есть люди религиозно одаренные. И они могут начать ради Христа обновлять жизнь своего народа. Так было у Сергия. Это наш пример. XIV век, тьма тьмущая — монголы, земля не родит, чума, голод, разные нашествия. И вдруг раз — и Сергий. И молится. И до сегодняшнего дня на своих плечах тянет всю русскую землю. Однажды ушел в дебри — и там остался.

Поэтому я думаю, что когда мы считаем, что все закончилось, то мы спешим, реально спешим. Спешить не нужно, нужно спокойно и серьезно подумать: есть ли кто-то такой, кто бы на плечах своих мог нести тяжесть сегодняшнего мира? А вдруг есть?

Если нет такого человека — тогда конец. А кто такой?

Кто несет тяжесть сегодняшнего мира? Не знаю. Живут в одиночестве, никем не знаемые. Но раз мы живем — значит, кто-то молится Богу о нас о всех. О таких грешных, о всех. Вот такие люди и есть такие Сергии. В Библии, в книге Бытия рассказывается о разговоре Авраама с Богом о содоме. когда он понижал планку праведников. И Господь с ним разговаривал: столько пощажу и столько. А потом Он ушел и не разговаривал больше. То — есть некая граница разговора человека с Богом, но все — таки с Богом нужно разговаривать: пощади, помилуй. И раз мы живем — значит есть те, кто просят Бога, чтобы Он потерпел, подождал, помиловал. То — есть история мира очень связана со святыми.

Например, известен такой факт. В 1521 году Сергий и Варлаам Хутынский вышли из Царских врат и сказали, что Русь будет помилована. В это время Москва была в осаде. Они сказали: — мы помолимся — и все будет хорошо. Это один из немногих фактов, что они молятся, чтобы мы не погибли. Они просят. Говорят Богу: прости, пощади, помилуй. И мы это чувствуем. Чувствуем, что живем по милости Божией, по молитвам тех, кто молятся Ему.

Телефонный звонок: — Невинный, осужденный виновным, и виновный, осудивший невинного обманом или клеветой — разве должны они одинаково каяться, одинаково молиться, по одному алгоритму смиряться? Как же так — один все чувствует, другой ничего?

Одному больно, а другой в позитиве, потому что ему не больно, а правило для них одно? Т.е. Бог видит сердце человека, а мать-Церковь — нет? Вот мой вопрос — существуют или не существуют в Предании церкви какие-либо канонические различия в молитвенном правиле и покаянном каноне для злодея и для его жертвы?

— Вы подняли очень серьезный вопрос. Нельзя, конечно, одинаково судить жертву и палача. И те, кто кается — это одни, а те, кто не кается — это другие. Кающиеся люди — это одно, не кающиеся — это другое. Поэтому я думаю, что здесь мы с вами — ни вы, ни я не разберемся до конца. Но однозначно Бог разберется. То — есть это разный суд. Там палач и жертва. Там нашептыватель палачу, осуждающий, мотивирующий палача на казнь — это одно. И другое дело уже казнящий. Да, это все очень тонко. Ужасно тонко. Я не смогу здесь дать тонкие дефиниции. Но то, что суд будет разным — это точно. Одно дело тем кто стрелял, другое дело кем которые подписывали растрелять. Сам не стрелял но подписал, третье те кто взял под руки повели. Это все разное. Я понимаю ваш вопрос, но я замираю перед ответом, кого как Бог будет судить. Но я уверен, что разная вина у стукачей; у тех, кто подписывал приговоры; у тех, кто бил людей по застенкам; тех, кто тащил на расстрел; тех, кто стрелял; тех, кто закапывал. У всех у них разная степень вины.

Это очень непростая тема, и мне даже страшно про нее говорить.

Кто как грешил — тот так и накажется. Не знал одно, в простоте другое, осознанно третье. То — есть разное.

Телефонный звонок: — Где в Писании написаны слова Господа: «в чем застану — в том и сужу»?

— Нет таких слов в Писании. Есть в книге пророка Иезекииля слова о том, что если покаявшийся грешник к Богу обратится — то будет помилован. А если согрешивший праведник про Бога забудет — значит, будет наказан. Вот такое есть. А в принципе вот такие слова, буквально: в чем застану — в том и сужу, не ищите в Писании. Их там нет.

Это, скажем так, некое предание. Благочестивый фольклор.

Это от незнания Писания. Златоуст говорил — все грехи от незнания Писания.

Эти слова являются отголоском учения Иезекииля об ответственности за свои грехи.

Телефонный звонок: — Два вопроса. Первый — сестра встречается с турком. Сама не очень воцерковлена. Надо ли в это вмешиваться?

— Ну, там где турок — там лучше не лезть, мне кажется. Вдруг там любовь? Вот если любовь — там уже нужно будет думать. И лучше всего, чтобы — конечно, в идеале — чтобы турок стал христианином. Но поскольку это очень сложно, то, по крайней мере, чтобы турок не запрещал крестить будущих детей. А то, что наши влюбляются в них — это вопрос открытый. Это понятно. А в кого у нас влюбляться? У нас же нет никого. То есть, их много — наших мало. Но в общем все понятно. Так что турок пусть будет турком.

Телефонный звонок: — Хотела узнать ваше мнение о книге «Лавр» Евгения Водолазкина, если вы читали?

— Хорошая книга, на мой взгляд. Интересная. Водолазкин — хороший русский современный писатель. Все, что я читал его и о нем — мне нравится. Серьезно.

Конечно, в «Лавре» есть вещи, которые смущают, соблазняют, но мне книга понравилась. Сейчас у нас вся жизнь такая — сплошное смущение и соблазнение. Но в принципе книга хорошая. Я плохого про нее не скажу.

Кто хочет — читайте.

Телефонный звонок: — Почему когда была Тайная Вечеря, где Господь научал апостолов совершать это Таинство, перед этим они ели пасхального барашка? А теперь у нас, в православной церкви постятся перед причастием. Почему это так, и когда это стало?

— Ну, смотрите, действительно, можно было причащаться, поевши. Но поскольку народ приходил поесть — попить — они ели — пили , наедались, напивались, то в конце концов решили в начале принимать еду и питье, а потом евхаристию. Так было вначале. А потом решили сделать так: причастие вначале, а потом все остальное. В I веке ели — пили до причастия. А потом уже причащались, праздновали и радовались. Слушали проповедь. Потом решили, что нужно делать наоборот, в конце I века решили. Сначала причащаемся, а потом — все остальное. Иначе мы объедимся, обопьемся и забудем про причастие. I век христианской церкви уже ставит вопрос, что раньше: причащаться или есть.

Телефонный звонок: — Как стяжать кротость?

— Как исправить человека в духе кротости и смирения?

— Вы знаете, вы исправите вообще всех, кто возле вас. Если сами будете в духе кротости и смирения. Стоит только вам научиться кротости у Господа — вы вообще всех исправите. Весь мир, все вокруг вас исправятся. Я без шуток говорю.

Вопрос: как нам научиться быть кроткими и смиренными, чтобы не дергаться, не роптать, не шуметь, не желать зла тем начальникам, которые нас не любят?

Это серьезный вопрос. Если мы научимся быть кроткими и смиренными — то вокруг нас реально спасутся тысячи людей. Для меня это, конечно, большая задача, потому что я человек дерганый, нервный и плохой. Возле меня никто не спасается. Но я понимаю, я не дурак, причем хорошо понимаю, что если я смирюсь и начну творить волю Божию, то вокруг меня спасутся тысячи. Вот я хотел бы эту мысль, это чувство вам передать. Передай, Господи, это чувство всем, кто слышит меня. То есть я убежден в этом я это чувствую и знаю.

Не сомневаюсь ни секунды, что если я смирюсь перед Богом моим и поклонюсь Богу моему в духе и истине, скажу ему по — настоящему: прости меня, я Твой , Ты мой и нам с Тобой никуда не разойтись. Я Твой человек, а Ты Господь мой. И мы с Богом соединимся в молитвенном духе, то тогда я смогу помочь спастись очень многим людям. Тогда люди будут припадать к Богу моему, как я припал однажды к Нему. Мне бы, конечно, очень хотелось бы спасти свою бессмертную душу и хотелось бы, чтобы другие тоже спаслись. Все спаслись. Чтобы народ почувствовал, что есть у нас Господь наш. И чтобы мы припали к Нему и сказали: Господи Боже наш, прости нас, вот мы люди Твои. Мы верим в Тебя, прости нас, прости нас, прости!

Давайте будем веровать и молиться и жить по — Божьему и надеюсь, нас это спасет, и скажет нам Господь: вот ты тоже Мой, входи в Царство Небесное!!! Вот такое хорошее хочется услышать.

Телефонный звонок: — Может быть хоть одно оправдание у православного — например, если он ненавидит человека, воинствующего безбожника? Кроме своей немощи может ли быть у него оправдание? И если человек считает себя правым в своей ненависти, то как ему подходить к Причастию?

А второй вопрос связанный с этим: ненавидел ли кого-то из людей Христос? Не говорю: гневался, а именно ненавидел ли?

И есть ли у православного преимущество перед безбожником, когда апостол Павел говорил, что нет преимущества?

— Ну, вы знаете, что, у нас с вами нет преимуществ. У нас умноженное требование, с нас спросится больше. Никаких преимуществ.

Что касается первого вопроса — нет, не стоит себе разрешать распаляться ненавистью к кому-то. В особенности, если это человек истории, то — есть недальних событий. Вот сегодня живущие рядом могут быть объектом вашей терпимости, любви, молитвы. То есть вы не должны быть молитвенником за всех и вся. Вам не дано это. Злодеи, преступники, убийцы, кровопийцы, наркоманы, развратники — они не есть объект ваших молитв, вы не должны молиться за всех. Не должны. Вы должны на литургии молиться Богу за всех и за вся, вне литургии вы должны понимать, что есть такие-сякие пятые — пятнадцатые и не заставляйте свою душу бедную, слабую, маленькую душу молиться Богу за всех и за вся. Это не ваша задача, это слишком тяжело для вас. Поэтому терпеть людей нужно, прощать людей нужно, не осуждать людей нужно, но любить всех вообще одинаковой любовью — ну, это не ваша мера. Поэтому не лезьте в эти высоты, вы просто там разобьетесь на этой высоте, не нужно.

Поберегите себя. Нужно смиряться, терпеть, жалеть, нисходить, но не терять при этом четкого понимания, что хорошо, что плохо. То — есть можно и гомосексуалистов любить: ну, ладно, ну и шут с ними, пусть дурака валяют. Но нужно понимать, что есть смертный грех и правда Божия. То — есть не осуждаю, но и не оправдываю. Это очень тяжелое занятие. Посему я вам советую не ставить перед собой задач вселенского масштаба — сейчас я напишу себе правило отношения ко всем. Не надо такого делать. Не судите, не лезьте в чужое, не думайте о том, что вас не касается. И хватит с вас. Вы и так замучаетесь. И так будет жизнь такая, что вы волком будете выть.

Не лезьте в жизнь отчаянных грешников. Не пытайтесь любить всех, вы не Господь. Вы просто грешный, слабый, маленький человек. Всё. Больше ничего.

Я хочу всех любить — да не надо! Не надо!

Ты просто не лезь и живи своей правильной жизнью.

Телефонный звонок: — Если отчаянным злодеем является твой родной брат, который пакостит не просто где-то кому-то, а своим племянникам? Вот, можно ли как-то за него молиться, нужно ли? И буду ли я, как родная сестра, отвечать за него, если я не тяну? Я чувствую, что мне не по силам.

— Не ваше это дело из болота тащить бегемота. Мы часто уверены, что мы сейчас все перемолим — перевымолим. Да ничего мы не вымолим! Себя самого не можешь вымолить. Поэтому не надо брать на себя то, что не в вашей силе. Если он — злодей, пьянчуга, отсидел, отвисел — не надо вымаливать! Ограждайте себя от них — милицией, законами. «Сейчас я помолюсь, и он будет хорошим», — да не будет! Он тебе еще и всю кровь выпьет, и ты, не дай Бог, из окна вывалишься. Не надо этого всего. Вы никого не вымолите, кроме себя. И даже себя самих… Да какие ваши молитвы?! Только —Матерь Божия, спаси меня! Архангел Михаил, помогай мне! Вот и всё! Вы — дистрофики духовные, переставайте брать на себя духовные подвиги и смиряйтесь перед Богом и тем, что мы вошли с вами в последнюю стадию истории человечества. Покаяться и смириться — вот и всё!