В ночь Середины осени года бинчэнь веселился и пил вино до рассвета. Сильно захмелев, написал эти строфы, вспоминая Цзы-ю.
«В какое время будет вновь чиста-светла
луна?» —
Спросил я синий небосвод за чаркою вина.
«А во дворце, что в небесах, сегодня,
в этот вечер
Который год отмечен?»
Мне б с ветром в небо вознестись!
Там башни яшмою зажглись, нефритом
купола зажглись…
Но для земного холодна-морозна высь!
И я танцую при луне, и пляшет тень
во мгле.
Что ж говорят, что мир небес не тот,
что на земле?
Луна обогнула терем,
Она заглянула в двери,
Светит — и не до сна.
Не обвиняю ее, печалясь,
Но почему, разлучаясь,
Помним, как в небе светила луна?
У смертных — радости и скорбь, разлуки —
встречи вдруг,
И у луны — то свет, то тень, то круг,
то полукруг.
Издревле так. И не дано
Кому-то лишь одно.
А я хочу, чтоб сотни ли луна пересекла
И перед тем, кто там, вдали,
Во всей красе плыла!