Стихи. Мелодии. Поэмы

Этой ночью я, Су, на постели сидел

И услышал, как мышь заскреблась.

Стукнул я о постель — притаилась она,

Притаилась всего на мгновенье — и вновь

за свое!

Приказал я слуге, чтобы свечку принес,

На порожнюю торбу мы бросили взгляд,

Потому что из торбы — «ао-ао, ся-ся» —

Доносились до слуха то шорох, то писк.

И тогда я сказал:

«О! Наверное, мышь в торбу влезла,

а выйти не может никак!»

Торбу мы приоткрыли, вгляделись, — увы,

Ничего не увидели в ней.

Но поближе свечу поднесли —

И узрели недвижную мышь.

Тут испуганно вскрикнул слуга:

«Только-только пищала —

И мгновенно подохла она?

А быть может, то вовсе не мышь,

А блуждающий призрак стонал?»

Вынул мышь он из торбы,

На пол бросил, — а мыши и нет!

Самый ловкий и тот

Не сумел бы поймать…

И со вздохом, я, Су, так сказал:

«Сколь хитра и ловка эта мышь!

Поняла ведь, что торба закрыта

И на волю проход не прогрызть,

И нарочно возилась, пищала,

Чтоб вниманье людское привлечь,

И прикинулась мертвой,

Чтоб от смерти спастись!»

Говорят, средь существ, населяющих мир,

Человек самый мудрый из всех.

Им Дракон был обуздан и Змей Водяной

побежден,

Человек оседлал Черепаху, на Цилиня

охотился он.

Десять тысяч существ служат только

ему — Господину всего!

И, однако, мы видели, как обманут он был

Этой мышкой, хотя и ничтожным

созданьем на вид,

Но зато обладающей прыткостью зайца

И гибкостью «девы, пропавшей из глаз»…

Удивляюсь, откуда такая премудрость

взялась у мышей?

Я сидел на постели, только делая вид,

что дремлю,

Сам жe думал над тем, как ответить

на этот вопрос.

Тут внезапно таинственный голос до слуха

дошел:

«Много книг вы читали, успели немало

постичь,

Все надеялись Путь отыскать, но Пути

не нашли!

Вам в себе мир существ не объять,

Потому что вы сами — одно среди этих

существ.

Между тем человек драгоценность

умышленно может разбить,

Но и вскрикнет порою,

Уронив и разбив незатейливый, грубый

сосуд.

На свирепого тигра он может напасть,

Но бледнеет при виде пчелы!

Вы же в юности сами писали об этом

трактат, —

Так неужто забыли его?»

Улыбаюсь я, голову низко склонив,

А потом поднимаюсь, прозрев,

И прошу, чтоб слуга тушь и кисть мне

принес,

И хочу записать, что случилось со мной…