Стихотворения. 1943 – 1997

Что за страшная ночь: мертвяки да рогатые черти…

Зашвырнут на рога да и в ад прямиком понесут…

Ох, и прав был монах – приучить себя надобно к смерти…

Переполнила скверна земная скудельный сосуд…

Третьи сутки во рту ни зерна, ни росинки; однако

Был великий соблазн, аж колючий по телу озноб…

Предлагал чернослив сатана, искуситель, собака!..

Да еще уверял, что знакомый приходский де поп!..

Я попа-то приходского помню, каков он мужчина,

Убелен сединою, неспешен, хотя и нестар…

А у этого – вон: загорелась от гнева личина,

Изо рта повалил в потолок желтопламенный пар.

А потом обернулся в лохматого пса и залаял!

Я стоял на коленях, крестился резвей и резвей:

– Упаси мя, Господь, от соблазна, раба Николая!..

– Сбереги мою душу, отец мой духовный, Матвей!..

… А когда прохрипели часы окаянные полночь,

Накренился вдруг пол и поплыл на манер корабля,

Завопила вокруг ненасытная адская сволочь,

Стало небо пылать, зашаталась твердыня-земля.

Я стоял, как философ Хома: ни живой и ни мертвый…

Ну как веки поднимет и взором пронзит меня Вий?..

А потом поглядел в потолок: чьи-то руки простерты,

Чьи-то длани сошли, оградили в господней любви…

Третьи сутки пощусь… Третьи сутки во рту ни росинки…

Почему мне под утро пригрезилась старая мать?..

Помолись обо мне, не жалей материнской слезинки…

Сочинял твой сынок, сочинял, да и спятил с ума…