О, мой клочок земли, Сабинский иль Тибурский,[144]
(Тибурским ты слывешь у тех, что не хотят
Катулла огорчать, а те, что это любят,
В том, что Сабинский ты, побьются об заклад).
Но будь Сабинским ты или скорей Тибурским,
Рад вилле я своей близ городских ворот,
Там выгнал из груди я кашель нестерпимый,
Которым поделом снабдил меня живот,[145]
Когда я ужином роскошным соблазнился.
Когда я Сестия быть гостем пожелал,[146]
То против Анция, который обвиняет[147]
Речь полную чумы и яда прочитал.
Тут насморк на меня и кашель навалились[148]
И мучили, пока я не бежал под кров
К тебе, крапивою лечиться и покоем.
Благодарю тебя, когда я стал здоров,
Что по грехам меня ты не сильней караешь.
Не стану возражать, коль в руки попадет
Мне мерзость Сестия, а с насморком и кашель
Да уж не ко мне, а к Сестию прильнет,
Зовущему меня лишь к чтенью глупой книги.[149]