Стойкий запах лосьона

26

Минут за тридцать Михальченко и Рудько добрались до стекляшки-будки поста ГАИ на Волынском шоссе. Дежуривший рябой старшина, поняв, что от него требуется, вышел и занял место у разделительной линии на «островке безопасности» — овальном пятачке, возвышавшемся над шоссе сантиметров на пятнадцать-двадцать.

— Ну что, будем загорать? — вздохнул Михальченко и глянул на часы. Была половина девятого утра. — Знать бы сколько.

— Кто знает. Тут Дугаев нами распоряжается, — отозвался Рудько. Но завгар сказал мне, что Дугаев сегодня должен обязательно вернуться.

— Хоть бы почитать что, — Михальченко окинул взглядом столик, на котором, кроме многоканального телефона-коммутатора ничего не было.

— Может, сгоняем в «подкидного»? — спросил Рудько.

— А карты?

— Это добро найдем, — Рудько вытянул ящичек стола и, порывшись, извлек колоду замусоленных карт. — Сдавай.

Сколько партий они сыграли, Михальченко не помнил, время тянулось медленно. Около часа дня они пошли в придорожный буфет, сколоченный из толстых фанерных щитов, стоявший между магазином автозапчастей и заправочными колонками. Буфет был почти пустой — всех отпугнули цены, а прежде тут всегда было полно шоферов-«дальнобойщиков». Взяли по две чашечки кофе и по пачке вафель. Когда вышли, Михальченко сказал:

— Ты иди, Богдан, а я в туалет схожу.

Возвращаясь из туалета, увидел, что старшина, остановив какой-то «ЗИЛ», разговаривал с шофером, сидевшим в кабине, лица его Михальченко не видел, но по номеру на борту понял: это та машина, которую они ждали. Михальченко быстро пошел в будку, где сидел Рудько.

— Дугаев прибыл, — коротко сообщил он Рудько.

Минут через пять вошли старшина и Дугаев.

— Вот, товарищ старший лейтенант, ездит, а техосмотр не прошел. — Уже три месяца просрочено, — старшина положил перед Рудько документы Дугаева.

Рудько стал медленно молча перелистывать бумажки, нарочито долго читал, а Михальченко осторожно разглядывал Дугаева.

— Что же это вы, Дугаев? — спросил наконец Рудько.

— Машина не моя, товарищ старший лейтенант.

— Куда ездили?

— На Волынь. Надо было в одном хозяйстве получить хмель.

— А кто послал вас?

— Начальство.

— Кто именно?

— Начальник отдела снабжения и сбыта.

— Фамилия?

— Деркач Алевтина Сергеевна.

— Она что, не знала, что машина не прошла техосмотр?

— Наверное, нет.

— А почему завгар ей не сказал?

— Не знаю.

— Ну а вы-то сами? Не дитя ведь. Почему не сказали ей.

— Да как-то так вышло, вроде срочно.

— Вы когда узнали, что предстоит ехать на Волынь?

Дугаев задумался. Явно прикидывал, как ответить, поскольку не знал, что на уме у Рудько. Наконец произнес:

— За три дня до поездки.

— Вот видите, а вы говорите «срочно». А мы ведь вас ждали, Дугаев, Рудько посмотрел на Михальченко. — Это я вас приглашал к девяти утра. Моя фамилия Рудько. А вы сели и уехали. Если знали за три дня о командировке, почему же не предупредили, что не явитесь?

— Так как-то получилось. Вы уж извините, товарищ старший лейтенант.

— У вас накладная на груз есть?

— А как же! — Дугаев извлек из бокового кармана тонкие листки.

Просматривая их, Рудько как бы между прочим спросил:

— У вас гараж есть?

— Личный, что ли?

— Личный.

— Есть. Правда, металлический.

— Какая машина в нем стоит?

— У меня сейчас машины нет. Продал. Там старенький мотоцикл.

Михальченко видел по глазам Дугаева, что тот, иногда поглядывая на него, пытается понять, кто этот в штатском, какова его роль тут?

— Нескладно получается, Дугаев, — произнес молчавший все время Михальченко. — Говорите, что о поездке знали за три дня. А жене сказали накануне вечером, что назавтра собираетесь в ГАИ, но позвонила Деркач, и утром укатили на Волынь. Так кто врет, Дугаев, вы или ваша жена?

Не давая ему опомниться, Рудько спросил:

— Вы давно были в своем гараже?

— Давно, наверное, месяца два назад.

— Что в нем хранится? — спросил Рудько.

— Кроме старого мотоцикла — ничего.

— Может, сдавали гараж в аренду?

— Нет.

— Дугаев, я давненько работаю в угрозыске, — вдруг мягко сказал Михальченко. — Да и следователь Рудько тоже, как понимаете, не пальцем деланный. Как думаете, кому из нас сейчас легче — вам или нам?

— Вам, — тихо ответил Дугаев. — Вы власть.

— Не поэтому, — покачал головой Михальченко. — Нам легче потому, что мы знаем правду, а вы, прежде чем ответить, вынуждены гадать, сойдется ваш ответ или, как горбатый, не прислонится к стене, как его ни приставляй. И от этого умственного напряжения мысли ваши потеют, а язык фигню на фигню городит.

— Я что? Я ничего… Все по правде… — нервно крутил Дугаев брелок с ключами от машины.

— Где вы храните ключи от своего гаража? — спросил Рудько.

— Дома, на кухне в ящичке.

— И сейчас они там?

— Должны быть.

— Сколько у вас пар ключей?

— Одни.

— А вот ваша жена говорит, что ключей в этом ящичке нет. Может, вы забыли и случайно захватили с собой? Вы поройтесь в карманах, поищите.

Уже сбитый с толку, растерявшийся Дугаев начал шарить по карманам и из бокового в куртке извлек ключи.

— Забыл выложить, — задергал он головой.

— И два месяца таскали их с собой? — спросил Михальченко.

— Зачем? — искренне вырвалось у Дугаева. — Они обычно в ящичке… А… Ну да… — понял он свой промах и умолк.

— Облегчить мне вашу душу, Дугаев? — подмигнул Михальченко.

Тот не ответил, сидел понуро.

— Тогда слушайте. Вы сделали три ходки со склада «Промимпортторга». Первый раз вывезли ящики с электроникой, во второй — коробки с краской, а на днях — пластиковые мешки с гранулами. Все это засунули к себе в гараж. Позавчера раненько-раненько вы взяли ключи из ящичка на кухне и уехали на Волынь. У меня все складно, Дугаев?

Дугаев молча мял пальцы так, что они хрустели.

— Что в гараже, Дугаев? Только не врите, мы же поедем, проверим.

— Некоторая аппаратура… Чужая…

— И все? — как бы наивно спросил Михальченко.

— Да.

— С аппаратурой разберемся, чья она. А вот, куда девалась краска? Когда и куда вы перепрятали мешки с гранулами? Мы ведь нашли несколько гранул возле вашего гаража. Мы их не тронули, Дугаев, они там лежат. Вы, конечно, можете сказать, что это мы вам подложили. Есть такой соблазн, а Дугаев? А что, если немножко гранул высыпалось и в гараже? А он у вас заперт и ключи от него у вас. Вы все поняли теперь? — закончил Михальченко.

— Понял, — сипло ответил Дугаев.

— Так где же коробки с краской?

— Отвез на Волынь… Продал одному слесарю по кузовным работам.

— А мешки с гранулами?

— Высыпал на свалку.

— Теперь вам остается рассказать, кто скомандовал вывезти, а вернее выкрасть груз со склада, как вы узнавали, когда надо приехать на склад за грузом. Ведь вы брали именно груз фирмы «Золотой ячмень». С чего бы? Хотите рассказать все?

Дугаев долго молчал, возможно, припоминая весь их разговор, места, в которых он влетел в ловушки, и, убедившись, что их достаточно много, слегка кивнул.

— Только письменно, Дугаев, так вам легче будет, — Михальченко, осмотревшись, увидел на полочке под стопкой брошюр пачку серой бумаги, взял на ощупь и положил перед Дугаевым. — Подробно, Дугаев, но без фантазий. — Потом снял трубку и позвонил в бюро Левину: «Ефим Захарович, не уезжайте, дождитесь меня. Дугаев исповедуется…»