Страж Кодекса. Книга VIII

Глава 1

Известие о том, что портал скоро будет готов, знатно прибавило мне хорошего настроения. То самое желание действовать, чем-то заняться и пустить энергию в ход, ударило троекратно!

Я люблю учиться. Читать книги, впитывать знания, познавать всё новое, до чего мог дотянуться. Ещё в библиотеке Крепости Ордена помимо книг по Алхимии я интересовался другими видами ремесла. Не для того, чтобы разбираться в них на уровне эксперта, а для общего развития.

Охотник должен учиться, становиться лучше, двигаться вперёд и быть готовым этими знаниями оперировать.

Гномы были одними из лучших кузнецов Многомерной Вселенной. Бородатые коротышки, имеющие очень близкую, даже родственную, связь с огнём и землёй. Их мастерство — заслуга множества поколений, результатом которого стала сила этого народа. В отличие от тех же людей они не плодились столь быстро, пусть и жили чуть дольше. Нередко гномов пытались брать на зуб, захватывать и призывать работать на вторженцев. Именно в эти моменты они доказывали, что являются не только лучшими кузнецами, но и свирепыми воинами. Их доспехи — непробиваемая броня. Их секиры разрежут всё, что угодно.

Секрет столь невероятного качества снаряжения был прост. Язык Рун. Целая система цепочек, выстроенная кропотливым трудом на крови и поте. Накладывая руны на броню или оружие, гномы могли сделать из обычного ржавого меча острейший клинок. Стоит ли говорить, что происходило, когда эти же руны применяли к высококачественному оружию?

В своё время меня очень интересовал Язык Рун. Неизведанная область, которую без учителя понять было практически невозможно. Руны сложны, порой уступают логике в своём именовании, но их преимущество неоценимо.

Оставшись с Бессмертными, что были только рады моему присутствию в кузне, я принялся наблюдать за ними. Пятеро воителей работали, как единый организм, взяв свой спектр задач и трудясь в едином порыве. Молоты опускались на раскалённые заготовки будущих доспехов и оружия, ледяная вода шипела от соприкосновения со сталью, камни точильных станков высекали искры…

Даже в своей броне Бессмертные двигались и работали так, будто она им не мешала. Никаких лишних движений, никаких затыков и пауз. В своём мастерстве они становились похожи на механизм, где каждый из Бессмертных — отвечающая за свою часть работы шестерёнка.

Смотря на них, я будто погружался в царящую в кузне атмосферу. Звук монотонных ударов молотов всё сильнее проникал в мой разум, раскалённый воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе, кожа покрывалась потом, сердце словно стучало в такт молотам, а кровь начинала гореть огнём.

Аура Мастерства… Иные слова подобрать было сложно. Это была именно Аура Мастерства, когда остальное уходит на второй план, жизнь и всё вокруг перестаёт тебя волновать, а внимание занимает лишь то, что ты делаешь. Я встречал тех, кто был поглощён ею. Таких людей даже раны не отвлекали и, убей их, они до конца будут продолжать своё занятие, истекая кровью и не издавая ни звука. Полное отрешение от мира…

Сколько я так стоял, смотрел на них и был увлечён тем, что видел? Не знаю, но это неважно. Меня полностью поглотил тот азарт, с которым я когда-то брался за книги, обучался и желал познавать всё новое. В этом мире из-за дел и проблем это чувство отошло на второй план, но сейчас… сейчас оно пробудилось и напомнило о себе с такой силой, что я не мог сдержаться!

Моё тело подалось вперёд, словно только и ждало этого момента. Трайн, что внимательно наблюдал за мной всё это время, кивнул. Едва заметное движение, что с его бронёй почти невозможно разглядеть, но это стало спусковым крючком. Не прерывая своей работы, Бессмертные перестраивались. Аура Мастерства, охватившая пятерых, впустила в свои владения шестого.

Мне передали один из кузнечных молотов столь естественно, не прерывая работы и не позволяя механизму разрушиться.

Кто-то поддал жара, горн исторг из себя потоки пламени, заметно подняв температуру. Бессмертный рядом со мной взял щипцами заготовку двуручного клинка, удерживая её на наковальне. Лишь на короткий миг я замедлился, чувствуя тяжесть кузнечного молота Бессмертных, который был в разы тяжелее Дагахара. Без печати Усиления я бы даже не смог оторвать его от пола, не то что поднять над головой!

Мышцы напряглись от натуги, кости затрещали, но всё это отошло куда-то на задворки сознания. Аура Мастерства поглощала меня, вытесняла любые мысли об усталости, боли. Оставалось лишь понимание, что я должен нанести удар туда, куда следует.

БАХ!

По кузнице разошлась ударная волна. Заготовка меча, крепко удерживаемая Бессмертным, не сдвинулась ни на миллиметр.

БАХ!

Я улыбался. Широко, подобно безумному учёному, который сделал открытие, которого так долго добивался. Меня охватывал непередаваемый азарт.

В своём порыве познавать всё новое я вникал и в кузнечное ремесло, но даже моих знаний и сил едва хватало, чтобы поспевать за Бессмертными и выдерживать их невероятный темп. Аура Мастерства, что они источали своими душами, помогала в этом, но не была панацеей. Лишь дополнение, которое позволило сосредоточиться в полной мере.

Стало ещё жарче. Моя белая футболка вымокла от пота так, что хоть выжимай, а потому я снял её и бросил на грязный пол.

Гибкий Барьер исчез ещё в момент начала работы, а потому огненное пекло кузницы я ощущал в полной мере.

С мечом было покончено, Бессмертный осмотрел заготовку, удовлетворённо кивнул и ушёл вместе с ней, а его место занял собрат с ещё одной заготовкой.

Я стал тем винтиком в их механизме, который полностью слился с молотом и наковальней. И пусть от меня требовалось лишь стучать, это многое значило. Простой человек не поймёт. Для него подобное может быть даже оскорблением, ведь в этой кузне можно было заняться чем-то ещё, кроме как стучать по заготовке и придавать ей форму. Но я знал… знал, что это великая честь, которую мне оказали Бессмертные.

Гномы — сложный народ со скверным характером, а в свои кузни они не пускают посторонних, тем более не допускают их до работы подле себя. Заслужить подобную честь — достижение из разряда мифов. Чтобы человека, даже Охотника, допустили до работы в Рунической Кузнице? Нонсенс! Благодаря своей памяти я знал, что даже главу Ордена Кузнецов, член которого выковал Дагахар, не допустили к подобному. Коротышки ответили ему просто и лаконично: «Нет».

Можно было бы сказать, что это всё из-за того, что Бессмертные мне служат, но это не так. Их служба — война с Неназываемым, а совместный труд в кузнице… это другое.

Поэтому я не возмущался, что мне доверили сложную, но не самую интересную работу. Главное — мне дали шанс учиться, чему я был рад. Никто не мешал мне наблюдать в моменты удара, как Трайн и остальные накладывали короткие и едва заметные рунические цепочки на готовые изделия.

— Ole-Azk-Ders… — прошептал я, определив три основные руны.

«Olle-Azok-Des, Благородный Венатор, — поправил меня Бессмертный, что был моим напарником у наковальни. Его голос был спокоен и тих, но слегка недоволен, что я ошибся. — Olle — несокрушимость. Azok — сохранение формы. Des — острота».

Я кивнул, зная, что это не всё обозначение названных рун. Их определение могло касаться многих вещей, заключённых по смыслу в одной руне. Та же руна Жизни «Miar», могла считаться и руной Рождения.

Моя ошибка могла стоить шанса, который мне предоставили. Гномы слишком… щепетильны в своих рунах, и за ошибки в них вполне могли броситься в драку. Но нет, Бессмертный просто поправил меня, позволяя дальше учиться. Я заметил, что его слова и мой шепот не укрылись от Трайна, который трудился над сердцем портала, на что он довольно кивнул.

Время за работой летело быстро, но я не замечал этого. Помню, как видел Терентия, приходившего сюда и явно разыскивающего меня, но слуга не мешал. Ему хватило того понимания, что я здесь и где меня можно найти. А дела… Дела подождут, как и весь мир.

Уставший, довольный, с наливающимися свинцом мышцами и улыбкой до ушей, я закончил неизвестно какую по счёту заготовку. Я настолько был поглощён, что мой взгляд замер, прикованный к наковальне. Есть только я, раскалённый металл, и молот. Больше ничего не существует.

Новую заготовку не принесли, что немного меня удивило, даже обидело, а когда я поднял взгляд, то увидел перед собой Трайна. Без слов он протянул мне руку.

Аура Мастерства говорила за нас, а спустя миг в моей ладони на смену кузнечному молоту возник Дагахар. Ударный наконечник молота пробил каменный пол кузни, оставив небольшой кратер и вереницу трещин.

Витающая атмосфера жара для этого дракона — дом родной. И когда он воплотился, от от него потянуло эмоцией удовлетворения. Вот только та сразу исчезла, стоило Дагахару оказаться в руках Трайна.

Он рассматривал его долго, почти десять минут, проводя стальными пальцами по поверхности молота. Взгляд красных нечеловеческих глаз не источал никаких эмоций, но я видел, что гномий воитель доволен работой человека. Дагахар был не мусором, который человеческие кузнецы считают вершиной мастерства, а настоящим и грозным оружием. Его дальнейшие слова это подтвердили, но немного удивили меня:

«Хорошая работа, но мастер, что выковал этот молот, не завершил его!» — громыхнул Трайн.

— Поясни, — нахмурился я.

«Душа дракона, запертая в молоте, сильна! Она источает пламя сродни огню Отца Кузни, но этот сосуд его не выдерживает! Трещины, — указал он на названное, где пробегали тонкие кривые линии, будто внутри молота текла магма. — Сосуд слишком слаб! Я могу сделать лучше! Перековать! Усилить!»

Интересная новость. Но почему он раньше об этом не сказал, ведь уже видел Дагахар в моих руках? Этот вопрос я и озвучил.

«Благородный Венатор должен был понять сам! — ответил воитель. — Наш совместный труд — знание, позволившее увидеть это!»

И он был прав. Рунический молот, которым я ковал, был в разы монолитнее и прочнее Дагахара. А ещё тяжелее, но это вторичный нюанс. Главное то, что я был уверен — этот молот выдержит любой мой удар. Но был ли я так уверен в том же, если говорить о Дагахаре? Я думал, что сражался с ним в полную силу, но сейчас, оглядываясь назад, понимаю — я сдерживался. Неосознанно, но это так.

— Тогда — действуй, — серьезно произнёс я.

Бессмертный кивнул, и мы вместе подошли к горну. Молот оказался в огне, стремительно начав его поглощать и краснеть. Пламя вырвалось из Дагахара, раздался неистовый драконий рёв на границе сознания. Я уже думал, что он сейчас взорвётся, но нет. Рунические цепочки горна вспыхнули, а затем на пламя будто начало что-то давить. Сила, в разы превосходящая мощь души столь сильного дракона. Моё лицо и тело обдало нестерпимым жаром, словно я оказался посреди жерла вулкана. Пришлось создать поверх кожи Барьер Льда, иначе я мог отрубиться. Я! Отрубиться! Охренеть…

Чем дольше я смотрел на пламя горна, тем сильнее понимал, что это ж не спроста! И дело отнюдь не в рунических цепочках. Они были лишь…

— … проводником, — озвучил я пришедшую на ум догадку.

Трайн бросил на меня взгляд, удовлетворённо кивнул и пояснил:

«Пламя Отца Кузницы горит в наших душах, Благородный Венатор! Даже после смерти оно с нами… до самого конца!»

Знали ли Заебос и Агарес, что они создали и передали в руки Бессмертным с моей помощью? Скорее всего, Герцог не в курсе, но вот Генерал… он видел и знал гораздо больше, чем кто-либо другой.

И если ранее я считал, что мне просто повезло с Бессмертными и их кузницей, то теперь осознавал, какое именно сокровище приобрёл мой род и я лично.

Когда молот достаточно раскалился, Трайн вытащил его и понёс на свою наковальню. Ему не нужны были щипцы, которыми пользовались его братья в работе со мной. Он взял Дагахар голой, мать его, рукой!

Я слышал, как дракон ярился, бесился и от него исходили эмоции враждебности. Пламя Разрушения всем своим видом давал понять, как ему не нравится происходящее, и был готов уничтожить гномьего воителя. И он пытался. Вспыхивал пламенем, поглощающим Трайна с ног до головы. Обычный человек, да и какой-нибудь Одарённый Вне Категорий, уже сгорел бы. Превратился бы в горку пепла за считанные мгновения. Даже я не был уверен, что выдержал бы в текущем своём состоянии ту ярость, с которой Дагахар обрушился на Трайна. А тому было абсолютно пофигу. Он словно и не замечал потуги дракона.

Кузнечный молот, в полтора раза больше и массивнее, чем остальные, оказался в свободной руке Рунического Кузнеца. И когда он ударил…

Разошлась такая волна, что раскидала стеллажи у стен и разметала всё вокруг, а мой Барьер Льда покрылся множеством трещин! Я с вытянувшейся от офигевания рожей смотрел на то, как стены зала из крепкого Разломного камня содрогнулись! И это была просто ударная волна!

БАХ!

БАХ!

БАХ!

С каждым ударом, пламя Дагахара вспыхивало так, как никогда прежде. Ярость дракона выливалась в этот мир потоком, отчего остальные Бессмертные отступили! Я же стоял на месте, поглощённый увиденным полностью, запоминая каждый удар Трайна и то, что он делает с молотом. По поверхности древка и ударной стороны стали появляться руны, назначение которых мне было решительно непонятно. Лишь три из них я уже знал, ведь те накладывались на всё снаряжение, что ковали воители.

Неожиданно для меня молот начал меняться. Он не изменил своей истинной форме, всё также оставшись грозным на вид, но отличие было в другом. Линии, из которых проглядывалась магма, стремительно зарастали. Они будто затягивались, как открытые раны, что ранее кровоточили.

Резко остановившись, Трайн обернулся ко мне, будто чего-то ожидая. Из нашей связи Ауры Мастерства я опять понял его без слов и подошёл. Каждый шаг давался с трудом, а жар от Дагахара нарастал. Я будто бы преодолевал какую-то невидимую глазу границу, за которой начиналось натуральное адское пекло!

Ещё три Барьера Льда, но они спасали с трудом. Энергия утекала стремительными темпами.

Я дошёл. Тяжело дыша, чувствуя, как лёгкие буквально горят от жара, но дошёл. А затем без слов вытянул руку над молотом и прикрыл глаза.

Океан внутри меня взбурлил. Тихая водная гладь задрожала, а затем начался шторм! Твари внутри него попрятались в страхе, забиваясь в самые дальние углы, а Нельтар, Бедствие Зарзии и Королевская Мантикора взревели так, как никогда прежде!

Стоило открыть полыхающие огнём глаза, и золотое пламя души вырвалось потоком из моей руки. Оно объяло Дагахара, заключило его в своеобразный кокон, а Трайн ударил! Ударил со всей мощью, отчего мои внутренности будто в бетономешалку закинули и врубили ту на полную мощь! Отголоски этой силы проникли даже в мою душу, отчего шторм усилился в разы! Я чувствовал на периферии сознания, как заворочался спящий Краз-Ан-Гор, ведь ударная волна дошла даже до него!

Ещё удар, и пламя моей души проникло в молот. Трайн будто вковывал его в структуру Дагахара, создавая связь, что была в разы прочнее той, какая была у меня со Славиком, Гримлоком и Изи. Нечто, по степени близости сравнимое с Еленой, но иное. Более монолитное, прочное и неразрушимое.

Дракону это не понравилось, и он обрушил свою ярость на меня. Он боролся, неистово ревел и испускал столь мощные волны гнева, что, будь здесь обычный человек, у него остановилось бы сердце от ужаса.

Но чем дольше мы боролись, чем больше Трайн наносил ударов, тем сильнее менялся Дагахар. Чернота молота исчезала. Словно старая краска, она испарялась с молота, очищая поверхность, что отливала золотом.

Разумеется, происходящее не могло остаться незамеченным. Увлечённый работой, я краем глаза увидел Агареса, стоявшего в дверях кузни, но не посмевшего переступить её порог. Генерал привалился плечом к косяку, скрестил руки на груди и улыбался.

Вспыхнула последняя руна, завершая цепочку. Почему последняя? Я не знал, но чувствовал через Ауру Мастерства, что это именно так. Работа почти закончена, требовался лишь последний шаг. Трайн замер с молотом в руке и опустил его, кивнув.

Я усилил напор, окончательно побеждая душу столь сильного дракона, как Дагахар.

Всё закончилось в один миг. Пламя моей души исчезло, вся кузня перестала дрожать, а исходящий волнами жара золотой молот лежал на наковальне.

Но это ещё не всё. Нужно завершить начатое.

Я взял молот двумя руками, чувствуя, что тот стал тяжелее, но не было никакого обжигающего жара. Только холодная сталь, что не поддавалось логике.

— С Кодексом в сердце… — прошептали мои губы.

Стелла в моей душе ощутимо дрогнула. На ударной поверхности молота в чистом от рун месте проявился знак Охотников. Меня услышали…

— С Кодексом в душе!!!

С оглушительным рёвом я поднял молот над головой, и тот вспыхнул золотым пламенем. Столь яростным, столь обжигающим, и столь же прекрасным!

«Теперь это оружие достойно тебя, Благородный Венатор! — громыхнул Трайн, когда пламя потухло и всё успокоилось. — Оружие, что сокрушит Скверну!»

И я был с ним согласен. Эмиссаров Неназываемого ждёт очень неприятный сюрприз. Я бы даже сказал… смертельный сюрприз!