Странники ночи

Часть 1. Оборотень

Глава 1.1

Это селение называлось Вестовое, но одинокий путник об этом не знал. Он выбрал дорогу случайно, ориентируясь только на то, что она показалась ему самой наезженной. Коня у него не было, шёл пешком, из вещей только меч в ножнах на поясе, да небольшой мешок за плечом.

— Это он? — с сомнением спросил Вихрастый, он не таясь разглядывал приближающегося к воротам высокого темноволосого парня. Сегодня они с Кибором изображали стражников, пришлось подкупить вояк, чтобы на некоторое время занять их место. Оба среднего роста, худые, гибкие и совсем не похожие по комплекции на стражников. Добытая с чужого плеча форма смотрелась на них мешковато, но другой не было.

Путник выглядел очень молодо, почти мальчишка, но шагал уверенно, словно эта дорога вела не из леса, по которому решались передвигаться только хорошо вооружённые отряды. Яркие серые глаза со спокойным любопытством посмотрели на самозванных стражников, задержались на распахнутых воротах и скользнули взглядом дальше — на дорогу вглубь селения. Одежда на нём была недорогая, но добротная и ничем не приметная, как на охотниках, которые надолго отправляются за добычей в лес — невысокие сапоги из кожи, плотные штаны, рубаха, с завязками на горле и кожаная куртка с капюшоном. Всё тёмно-серого цвета, никаких нашивок или знаков, выдающих его принадлежность к какому-либо роду или профессии на одежде не имелось.

— Он, — тихо проговорил Кибор. — Малика сказала про одиночку, здесь больше нет путников. Да и по описанию всё сходится.

— Сколько ему лет? — всё также с сомнением шепнул Вихрастый. Как-то совсем не верилось, что тот, кого называли проклятым принцем, так молод.

— Шестнадцать. Он же ребёнком исчез, пять лет прошло.

— Шестнадцать? Ну да, ну да, — Вихрастый кивнул и невольно вспомнил последние строки контракта — обездвижить, в случае сопротивления допускается нанесение серьёзных ранений. Значит жертва нужна живой, но видимо лишь до определённого времени, иначе ранить бы не разрешалось. Но всё равно странно всё это, парень пропал пять лет назад, всё это время его искали, но сейчас поиски вдруг активизировались с новой силой. И только благодаря тому, что у их магички имелась вещь, принадлежавшая принцу, и отряд находился недалеко от Вестового, Малика смогла определить, что цель совсем рядом. Вот такое вот неожиданное стечение обстоятельств. Или им просто повезло?

— Что-то он слишком спокоен. Это не ловушка случаем? — шепнул Вихрастый.

— Малика сказал, что здесь больше нет путников, — повторил Кибор и покачал головой. — Он один.

Вихрастый и Кибор переглянулись, парень неторопливо прошёл между ними, ничего не сказал, ничего не спросил. А они как стражники не должны были интересоваться делами путников, не представляющих из себя угрозу. Да и какая может быть угроза от вооружённого одним мечом мальчишки? Попробуй останови без причины и тут же местные заинтересуются, шум поднимут. Народ здесь любопытный, а развлечений мало. Поэтому придётся выждать и действовать по-тихому. Главное, что их цель здесь и уже никуда не сможет деться.

Будь Малика более сильной колдуньей, всё оказалось бы проще — встретили бы его на лесной дороге, там же бы и обездвижили и никто бы не узнал, что был такой путник. Но, к сожалению, всё, что она смогла сказать — это то, что он близко и движется в их сторону. Поэтому пришлось ждать, они просто не знали откуда он явится. Вестовое это переплетение торговых дорог, ворота всего одни, а перекрёстков на широком лугу перед селением множество. Им ещё повезло, что сезон закончился, иначе двигались бы сейчас в селение один за другим караваны. А так пришёл всего один путник за полдня и именно тот, который им нужен.

— Ха, я понял, — вдруг напряжённо проговорил Кибор, он, не отрываясь смотрел в спину парня. — Понял почему он один и откуда идёт. Всё сходится!

— Ну-ну, давай рассказывай, — потребовал Вихрастый.

— Хм, от той дороги есть отворот, он ведёт к порталу Вистольцы. Ты разве не слышал, сегодня утром открылись Врата? — возбуждённо протараторил его напарник. — Он исчез на пять лет, пять лет, Вихрастый, и возвращается со стороны Вистольцы. Он прятался именно там!

— Э-э, — наёмник сдвинул шлем и почесал голову, из-под головного убора мгновенно выскользнули торчащие во все стороны рыжие вихры. — Н-да, очень похоже на правду. Только есть загвоздка — они принимают к себе только обречённых и уж точно никого не выпускают обратно. Но версия неплохая.

— Ха, скажешь тоже — неплохая. Откуда нам знать кого они к себе принимают, а кого не принимают. Это всё слухи. Главное то, что портал открывается один раз в пять лет. Именно в то время принц и исчез, а теперь, когда портал вновь открыт — вернулся обратно. Всё сходится!

— Ладно, думаю, он сам нам всё расскажет, — криво усмехнулся Вихрастый. — Малика умеет спрашивать.

— Угу, — Кибор увидел, как парень задержался у ворот на постоялый двора и замер перед вывешенным на заборе листком. Наёмник невольно сжал кулаки. — Невовремя всё это.

Вчера вечером до Вестового добрались глашатаи и объявили, что король Бортан возобновляет поиски своего сына. За любую информацию о проклятом принце назначена награда. По всему селению развесили листы с описанием парня. Радовало только то, что описание сделано с одиннадцатилетнего ребёнка, но мало ли в королевстве людей, у которых серые глаза и чёрные волосы? А всё остальное совершенно незначительно.

Парень, наконец, сдвинулся с места и вошёл во двор. Вслед за ним у ворот появилась компания из десяти подвыпивших солдат — вышли из соседнего переулка и двинулись на постоялый двор. Кибор зло скрипнул зубами, форма на солдатах была дайтровской — чужаки из соседнего королевства, заехавшие сюда отдохнуть. Граница Дайтры находилась за рекой, мост со своей стороны охраняли солдаты, но никто не запрещал им пересекать границу Мироса, чтобы наведаться в ближайшее селение — Вестовое. Отношения у соседних королевств всегда оставались дружескими. Но именно из-за чужих вояк в Вестовом случались частые стычки — не любили дайтровские солдаты, когда им в чём-то отказывали. А попросить они могли что угодно — от услуги, до денег.

— Пойду гляну, — решил Кибор. — Не нравится мне это.

Вихрастый кивнул и показал рукой на две фигуры, под видом обычных селян, направляющихся к тем же воротам на постоялый двор — командир Ритон и Малика — высокий статный мужчина и смуглая, темноволосая девушка. Все остальные из их отряда тоже находились где-то поблизости. Кибор и сам их увидел, но всё же шагнул следом, форма стражника могла сыграть неплохую роль в предстоящем действии.

Мнимый стражник заглянул на широкий двор и оббежал быстрым взглядом всё внутреннее пространство. Он бывал здесь уже не один раз, знал, где что находится. Справа конюшня, у стены стоят несколько гружённых телег, рядом прохаживаются их хозяева, готовятся к отъезду. Если идти вперёд, то попадёшь к дверям таверны, оттуда слышны весёлые голоса, похоже, что дайтровские солдаты именно там. Осталось выяснить, где находится парень. Кибор уже хотел двинуться к таверне, когда заметил, как у конюшни мелькнуло платье Малики. Девушка о чём-то беззаботно разговаривала с приезжим купцом, рядом прохаживался Ритон, поглядывал на ворота конюшни. Наёмник замер и решил подождать.

Больше всего напрягало то, что дайтровские солдаты то и дело выглядывают из окон таверны. Потом сразу четверо вышли во двор и уставились в сторону конюшни. Они весело переговаривались, иногда смеялись. Кибор тихо выругался, из ворот конюшни показался черноволосый парень, на поводу он вёл осёдланного вороного коня, видимо купил. За ним спешил конюх, что-то быстро говорил, потом увидел солдат, резко остановился и попятился. Парень проводил его странно спокойным взглядом, погладил морду коня и повёл его к выходу со двора.

Кибор невольно напрягся, в то, что принцу дадут уйти, совершенно не верилось. Одинокий мальчишка слишком лёгкая добыча для тех, кто хочет развлечься. Дайтровцы весело загомонили, четверо вояк быстрым шагом пересекли двор и загородили ворота, остальные тоже показались из дверей таверны и направились к своим товарищам. Тут же появились и другие постояльцы, всем было интересно поглядеть на потеху, если она не касалась их самих, да и местные жители начали заглядывать в ворота. В результате во дворе таверны скопилась большая толпа народа.

Кибор отыскал взглядом Ритона, тот покачал головой — не вмешивайся. Всё правильно, парня вряд ли убьют, всё-таки это мирное селение, скорее всего намнут бока, отберут деньги, поиздеваются и отпустят. Так даже лучше — станет для их отряда очень лёгкой добычей.

Проклятый принц вынужденно остановился и вопросительно посмотрел на загородивших ему дорогу солдат. Кибор с лёгким беспокойством не увидел на его лице даже намёка на страх. Теперь он смог рассмотреть его более внимательно — красивое лицо, с немного резкими, но тонкими чертами, если подумать, то сразу можно понять, что парень непростой бродяга. Только кого это здесь волнует? Уж точно не дайтровцев.

Двое массивных, широкоплечих воинов выступили немного вперёд и завели речь о том, что у них не принято отпускать путников без угощения и отдыха. В тем более, что их компания готова поделиться с уставшим путешественником едой и выпивкой, а потом уже путешественнику придётся поделится с ними своими запасами. Иначе никак. Добрые солдаты научат этого молокососа правильно пить.

Парень едва заметно качнул головой, по его губам скользнула странная улыбка — насмешливая и злая. Он отпустил повод коня, шагнул назад и хлопнул его по крупу, заставляя отойти в сторону.

— Боюсь, что моих денег не хватит, чтобы прокормить вашу компанию, но есть кое-что другое, — его голос прозвучал очень спокойно, безразлично. Рука в перчатке потянула из ножен меч. Дайтровцы захохотали. На их фоне высокий, худой парнишка смотрелся как щенок среди волков. Меч покинул ножны и блеснул в солнечных лучах серебром, по лезвию вспышками пробежала вязь замысловатых рун. Диковинное оружие смотрелось совершенно чуждо, в их мире такого не делают — ни форма, ни заточка не соответствовали принятым стандартам ковки, и в тоже время оно было неимоверно красивым.

Дайтровцы замерли.

— Ха, вистольский меч? — вперёд выступил рыжеволосый здоровяк, его глаза жадно пробежали по клинку. — Где ты его взял, щенок? Но можешь не рассказывать, мы примем твой подарок и так — без всяких историй. Да, парни?

Дайтровцы дружно засмеялись. Здоровяк подошёл ещё ближе, остановился в трёх шагах от принца.

— Ну что, парень, готов нам его подарить или для начала посопротивляешься? — он вопросительно приподнял бровь. — Мы любим такие развлечения.

— Я тоже, — вистольский клинок неимоверно быстрым росчерком метнулся к дайтровскому солдату. То, что меч противника был в ножнах, парня совершенно не смутило, но и удар он нанёс по ногам. Мгновение и рыжеволосый с выпученными от боли глазами начал падать, его ноги оказались почти полностью перерублены. Парень отступил ещё дальше, отошёл от начавшего завывать здоровяка на свободное пространство двора.

Кибор выдохнул — мальчишка напал первым? А собственно, почему его называют проклятым принцем, неужели только за то, что отец лишил его наследства и титула?

Дайтровские солдаты резко перестали смеяться, со всех сторон послышался стук выдвигаемых из ножен клинков. Девять против одного?

— Зря ты это сделал, щенок! Теперь целым не выпустим.

Со злых лиц слетел пьяный угар, воины с глухим криком бросились на одинокую добычу. Действовали расчётливо, окружили вчетвером, одновременно всем было не подступить, получилось бы что только мешали друг другу. Серебряный клинок мелькнул между загородивших парня фигур, зрители услышали звон скрестившейся стали. Воины с глухим рычанием одновременно обрушили на жертву двуручные мечи и странно замерли, пошатнулись, отшагнули назад. Их оружие со звоном попадало на мощёный камнем двор. Люди с изумлением увидели, что рукоять каждого упавшего меча по-прежнему сжимают пальцы хозяина. Каждому из четверых воинов парень отрубил кисть правой руки.

— А-а-а, — на него бросились оставшиеся дайтровские солдаты. Пока они бежали, пока раненные со стонами пятились назад, парень ждал их с опущенным вниз клинком. Люди в каком-то оцепенение смотрели, как с серебряной поверхности меча скатываются багровые капли.

На этот раз принц не остался на месте, он шагнул им навстречу. Его движения напоминали диковинный танец, такой же диковинный, как и его оружие. Люди так не двигаются — обречённо, безразлично, убийственно верно. Поступь вперёд, прикосновение клинка к чужому клинку. Вистольский меч скользит, неимоверно быстро отбивает удар тяжёлого двуручника и не останавливается, летит к телу противника. Казалось, что парень просто шагнул мимо дайтровца, но тот захрипел, прижал руку к животу и повалился на землю. Серебряный меч прочертил круг, отвёл от хозяина сразу два клинка и ещё два противника оказались на земле. Защита и атака слились в единое движение…

Оставшиеся дайтровцы не медлили, они решили, что успевают зарубить парня со спины. Удар — один точно между лопаток, второй так, чтобы снести голову. Вот только их жертвы не оказалось на месте. Проклятый принц скользнул вперёд, развернулся, а потом уже его клинок странным образом разбросал тяжёлые двуручники по сторонам, открывая для себя путь к телам их хозяев. Один дайтровец получил глубокую колотую рану в правое плечо, второй едва не лишился руки — вистольский клинок до кости срезал мясо с его запястья.

Бой получился очень коротким и не зрелищным. Скорее страшным. Десять дайтровских солдат корчились на земле от боли, но они все были живы. Парень окинул их безразличным взглядом, спокойно пересёк двор, поймал за повод своего коня и вновь повёл его к воротам.

Люди быстро расступались перед ним, что-то испуганно шептали. Чаще всего в спину парню летели одни и те же слова: — Безумец… Колдун.

— Колдун? — он галопом пронёсся по центральной улице селения и лишь на окраине позволил себе с досадой оглянуться и тихо выругаться. А ведь была надежда купить не только коня, но и зайти на рынок, чтобы пополнить припасы. Не повезло.

Он вновь выругался. Всё так же галопом отъехал по дороге от селения на достаточное расстояние, чтобы перестали виднеться крыши домов, и натянул поводья. Конь с фырканьем остановился. Парень достал из седельной сумки фляжку с водой, благо, что ещё в конюшне убрал в сумку все свои припасы, сделал пару глотков и встряхнул её. Воды осталось на донышке, колодцем он воспользоваться не успел, теперь придётся потратить время, чтобы найти родник. Ха, лук он так же не приобрёл, хоть и намеревался, значит охота и ужин отменяются. Так же как отменился обед в Вестовом. До следующего селения. А вот стоит ли в него заезжать, это уже другой вопрос.

Он ударил коня по бокам и пустил его тихой рысью. В памяти занозой засело объявление, прочитанное у постоялого двора — король Бортан объявил награду за любую информацию о …проклятом принце. Теперь это так называется? Он лишил его титула и наследства, но, кроме этого, оказывается, ещё и проклял? Пять лет назад он об этом не знал.

Странное у него вышло возвращение в родное королевство. На лесной дороге два раза без предупреждения напали какие-то люди, по всей видимости разбойники. Он не стал разбираться кто они такие, да и они не представились, зато намерения у них были весьма недвусмысленными — напали сходу, без предупреждения. Поэтому пришлось действовать соответствующе — он просто их убил. Потом удивили стражники на воротах в селение — выглядели непонятно, не как обычные вояки, больше были похожи на чужаков. И если дайтровцы привязались к нему только потому, что посчитали подходящей жертвой для издевательств, то эти двоя насторожили намного больше. Да ещё то объявление у ворот. Хм, описание в нём очень общее, но… как раз то, что он одиночка и привлекает внимание. Это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь сравнит это описание с молодым парнем, путешествующим без спутников. Или уже сравнил?

— Зараза, — он сжал кулаки. Ещё и вистольский меч засветил.

Было совсем неудивительным, что конюх сразу впал в панику, как только увидел чужака, пожелавшего купить коня. В Вестовом уже неделю гуляли дайтровские солдаты. С его слов они привязывались ко всем, кто не имел серьёзной охраны, ну и местных доставали. А тут мальчишка, да ещё и при деньгах, вон дорогую покупку сделал. Конечно, у него появились опасения, что парень попытается спрятаться у него в конюшне, поэтому и постарался побыстрее его спровадить. Не получилось.

Он вздохнул.

— Колдун, хм… — в Вистольце его тоже так называли, хотя он выбрал путь воина, а не мага и не имел к магии никакого отношения. Почти. Не считать же за магию врождённые способности, которыми он осознанно отказался пользоваться.

Он ненавидел магию. Пять лет назад магия убила маму…

До слуха вдруг донёсся топот копыт, он резко оглянулся. Со стороны селения галопом скакали всадники. Человек двадцать, если не больше. Ничего хорошего это не предвещало. Встречаться с вооружённым отрядом желание не было. В тем более, что этот отряд выехал из селения, где он только что серьёзно покалечил нескольких человек.

Парень глянул по сторонам. Небольшая роща осталась позади, впереди простирались поля, за ними виднелся лес. Значит единственный шанс оторваться — достигнуть леса и свернуть с дороги в чащу. Других вариантов он не видел.

Они ждали его на развилке дорог, хорошо вооружённые, у многих было по два меча, из голенищ сапог выглядывали рукояти кинжалов, в руках луки. На одежде никаких знаков отличия, но грудь закрывает лёгкая броня, обычно используемая солдатами. Наёмники. Он успел насчитать пятнадцать человек, прежде чем они вскинули луки. Рука сама натянула поводья, конь встал на дыбы, развернулся на месте. Принц так и не понял, почему они не выстрелили, а дальше был рывок в чащу леса и безумная скачка между деревьев.

Вжих. Стрела со стуком впилась в ствол дерева у самой головы. Он рванул поводья, инстинктивно свернул чуть в сторону.

Вжих. Теперь стрела чиркнула рядом с плечом и ударила в дерево впереди. Очень умелые стрелки, стреляют на ходу с сёдел, да ещё и в лесу. Интересно, какая у них цель — остановить или убить? Выяснять совершенно не хотелось. Эти преследователи были профессионалами, не как тот отряд, который выехал вслед за ним из селения. Он успел заметить, что стоило им увидеть наёмников короля и они резко натянули поводья, остановились, проводили раздосадованными взглядами скрывающуюся в чаще добычу и новых охотников. Значит, действуют не вместе. Но от этого не легче.

Спину кольнуло холодом, он резко пригнулся. Очередная стрела задела предплечье, обожгла болью, но лишь поцарапала. Вывод был совсем не утешительным — их цель убийство. Удивило другое — собственное восприятие опасности. Раньше он сталкивался с подобным только в ближнем бою — заранее чувствовал любое действие противника и реагировал быстрее, чем это действие было совершено. Вистольцы утверждали, что здесь замешана врождённая магия, поэтому и называли его колдуном. Но… магия и воинское искусство несовместимы. Или ты держишь в руках посох и с детства развиваешь в себе магический дар, конечно, если он в тебе есть. Или берёшься за меч и тогда магия остаётся не инициированной. Он выбрал второе.

Тук, тук, тук. Он едва успел дёрнуть поводья, свернул за огромный ствол дерева. Конь захрипел, глухо заржал. Бедное животное то и дело по воле всадника меняло направление скачки. На крупе алели несколько царапин, но серьёзных ранений до сих пор не было.

Преследователи не отставали, но и расстояние между ними и жертвой пока не сокращалось. Показалось, что даже наоборот, охотники сдерживаются и гонят добычу в определённом направлении. Зачем?

Холод неожиданно дохнул в лицо, он едва не закричал. Перед взглядом мелькнули красные листья и угольно-чёрные стволы деревьев. Нет!

В детстве этот лес воспринимался всего лишь как страшная сказка, рассказанная на ночь старым учителем. Да и как могло быть по-другому? Когда лежишь под тёплым одеялком в такой привычной, уютной комнате и знаешь, что находишься в безопасности. Становится совсем не важным, что проклятый лес существует на самом деле. Он слишком далеко, чтобы беспокоиться о живых мертвецах, об оборотнях, бродящих среди чудовищных деревьев с красными листьями. Граница нерушима, чудовища не могут её пересечь. И всё равно в сознании бьётся навязчивая мысль, что эта сказка не является вымыслом. Особенно, когда учитель заостряет внимание на том, что у неё нет и не может быть счастливого конца.

Возможно, учитель слишком сгущал краски, чтобы придать рассказу о лесе мёртвых действительно сказочное звучание, а может быть наоборот — преуменьшал правду, чтобы не пугать слишком сильно своего подопечного. Единственное, что оставалось неизменным — эту сказку он слышал каждый вечер, её повторяли изо дня в день — как заклинание, но он не спрашивал — зачем? Были вопросы, на которые Гитон отказывался отвечать. Оставалось воспринимать всё как должное. Он просто всматривался в льдисто-холодные, почти бесцветные глаза старого учителя, в которых словно пряталась бездна веков, и молча слушал.

— В этом лесу нет жизни, но так было не всегда. Когда-то давно на его месте существовало огромное королевство, прекрасные города, роскошные сады и богатые урожаем поля… Вот только его жители решили, что их жизнь должна быть не такой как у всех. Они все являлись очень сильными магами, с развитыми от рождения способностями. Они считали себя особенными, считали, что заслуживают большего, они хотели повелевать стихиями не подвластными людям и переступили Черту… Совершили ошибку — воспроизвели очень древний ритуал, принадлежавший далеко нелюдям. Лес помнит всё, волна вышедшей из-под контроля магической энергии оставила королевство под его корнями, дома сровнялись с землёй, дворцы превратились в руины, сады одичали, а на полях встали деревья.

С тех пор прошли века, но жители того древнего королевства не лежат в могилах среди руин своих домов, им нет дела до того, что их время давно истекло. Их жизни остались за Гранью, которую люди не вправе были пересекать и теперь они часть Рееты, часть леса проклятых!.. — голос старца льётся плавно и напевно, он всегда так говорит, когда начинает рассказывать, его легко слушать.

Этот голос убаюкивает, навевает сон. Но если сейчас уснуть, не дослушать до конца уже выученную наизусть историю, то во сне ты обязательно будешь бежать через лес, и кривые ветви с острыми сучьями будут бить по лицу и цепляться за одежду, а влажные листья с чавканьем шлёпать по телу. Но этот бег не продлится долго, вот за спиной, а потом и со всех сторон отчётливо зазвучат шелестящие шаги, а потом тебя собьют ударом с ног, прижмут к твёрдой земле неподъёмной тяжестью и вопьются в тело клыками…

…Сон. Зачем Гитон рассказывает про Реету перед сном, всегда перед сном?.. Мальчишкой он так и не добился ответа на этот вопрос, а потом возможность спрашивать исчезла.

Где ты Гитон, старый колдун, старый друг? Почему проклятый лес так и не остался всего лишь сном? Не осталась сказкой, рассказанной в детстве? Почему ночной кошмар превратился в реальность?

По телу всё ещё бежал колючий холод, кожа продолжала хранить это мгновенное и одновременно очень долгое ощущение преодоления нечто неотвратимого и вечного, когда воздух стал тягучим и вязким, словно не хотел пропускать дальше. Одно мгновение и привычный живой лес оказался за спиной. В голове пронёсся странный гул, воспринимаемый далеко не только ушами и, если напрячь воображение, в нём можно было различить слова: «-Прощай, человек».

Одинокий всадник на вороном коне резко натянул поводья и судорожно выдохнул, пытаясь до конца осознать произошедшее. Страха в ярко-серых глазах пока ещё не было, лишь удивление, переходящие в понимание той страшной действительности, которая за одно мгновение сменила напряжённую погоню.

Граница! Всадник в отчаянье развернулся, нет уже не граница, он её пересёк! Суматошная мысль, что это всё — финал и бежать больше некуда, никак не хотела укладываться в голове. Взгляд заметался по стволам деревьев, отметив ту грань, что разделила два леса — живой и мёртвый. Почти видимую грань, и если бы не стучащие совсем рядом по коре стрелы, если бы не бешеный темп скачки и не хлещущие по лицу ветви, он бы заметил, что впереди совсем Другой лес. Если бы…. Реета не прячется, она в открытую показывает свою сущность. Вот только при переходе одного леса в другой нет ни просеки и никаких либо обозначений Границы — просто обрывается чаща из живых деревьев, и начинаются чёрные стволы иного леса.

Между зелёной листвы замелькали фигуры всадников. Люди в спешке натягивали поводья, выдавая своими действиями, что в отличие от него им известно о Границе. До слуха донёсся хохот, преследователи держали в руках луки, но стрелять не спешили.

— Ого, а наша дичь попалась в лапы другим охотникам!

— Никогда не видел, как нежить обедает.

— Сейчас посмотрим. Эй, принц Ярослав, давненько у тварей Рееты не было такой закуски. Ха-ха-ха…

Он вздрогнул, им известно его имя, значит, он не является случайной жертвой. А вот о личности заказчика можно только догадываться, но сейчас в голову не приходило никаких предположений. Прошёл всего один день после его возращения в родное королевство, и он пока никак не прояснил ситуацию. Только преследователи ошибаются, он не принц, отец лишил его титула, и уже пять лет никто его так не называл. Даже вместо имени он оставил себе детское прозвище — Ярси, так звала его мама, на память о ней….

Память — это, наверное, единственное, что в его случае ещё имело право на существование. Его мир уже когда-то рушился, разбивался на тысячи невообразимых осколков, в каждом из которых притаилась боль, а теперь это происходило вновь. По-настоящему, не как в прошлый раз, когда он почему-то не умер. Именно сейчас в почти безмолвной тишине леса исчезало его будущее. Леса из сна….

Деревья были почти такими, какими он их себе представлял — чёрные, массивные стволы, из которых корявыми, но гибкими, шевелящимися змеями тянулись ветви, усеянные множеством красных листьев. Под копытами коня гулким звоном стучала слишком твёрдая, словно каменная земля. Сумрак подступающей ночи густыми тенями ложился между деревьями, непроницаемыми пятнами черноты скользил сквозь паутину переплетающихся ветвей, напоминая, что здесь совсем другой мир — не принадлежащий свету. Не принадлежащий жизни! Мир, из которого не получится вырваться. Не получится вернуться. Границу обратно не пересечь.

Люди по другую сторону незримой черты насмешливо улыбались. Взмыленные после долгой скачки кони, несмотря на усталость, нервно вздрагивали и порывались сорваться на бег. Всадники с силой натягивали поводья, заставляя их оставаться на месте. Животные всегда острее воспринимают Границу. А вот его собственный конь не успел остановиться, слишком долгой и изматывающей была погоня в незнакомом лесу.

Ярси вдруг понял, что почти перестал слышать преследователей. Голоса долетали как будто через огромное расстояние, и иногда это были лишь обрывки фраз, почти бессвязные. Воздух всё больше становился пустым, звуки замирали, оставаясь в мире людей, словно боясь выходить за пределы. Зато он хорошо видел их насмешливые лица, их горящие в предвкушении невиданного зрелища глаза.

Да, пересечь обратно грань, разделяющую два мира — живой и мёртвый, невозможно. Реета не отпускает своих жертв, также как она не выпускает на волю своих обитателей. Здесь нет живых, нет пищи, и любой случайный гость становится столь редкой и долгожданной добычей. Из той же детской сказки он знал, что голод — это их проклятье, их наказание в вечности…

А сейчас их добыча — ты, тебя разорвут на куски и съедят, и это страшнее чем умереть от меткого выстрела лучника…. Бесполезно спрашивать — почему это происходит именно с тобой? Бесполезно пытаться что-то исправить, это не сон, реальность страшнее.

Его взгляд заметался по лицам охотников — охотников на особую дичь, они последние люди, которых он видит в своей жизни. Говорить он ничего не собирался. Да и что можно сказать собственным не свершившимся палачам? Спросить за что, почему? Ему не ответят. Кодекс наёмников запрещает отвечать на вопросы жертвы. Это вызовет лишь новый смех. А за спиной всё больше ощущалась пустота — холодная, пугающе-безжизненная, неотвратимая и до невозможности осязаемая…

Губы тронула горькая усмешка, странно погибнуть и не знать причины, по которой на тебя объявили охоту. Он был младшим в семье и никогда не претендовал на титул. Двух его старших братьев отец обучал искусству войны, они были воинами, его наследниками, а он оставался любимчиком мамы, её сыночком, которого она не хотела отпускать от себя.

Да, он тоже получил прекрасное образование, но его дни проходили не в тренировках с мечом, а за чтением книг и слушанием рассказов старого Гитона, его учителя. Разница в возрасте со старшими братьями составляла почти десять лет, и отец никогда не обращал на него внимания. Он так и остался для него слишком маленьким, мальчишкой, беспомощным ребёнком.

Странный выбор у смерти, не всем так везёт как ему. Ярси медленно вытащил из ножен меч. Пальцы крепко сжались на рукояти и даже сквозь перчатку ощутили её слегка покалывающий холод, словно в руку влилась энергия оружия. Тело выполняло привычные действия, а в голове билась какая-то отстранённая мысль — его время уже остановилось, замерло на те последние мгновения, что ещё слышны в груди удары сердца, слишком громко отстукивающего панически-быстрый ритм.

Лучи заходящего солнца, с трудом пробивающиеся сквозь спутанные ветви деревьев, ярко заиграли на льдистых гранях клинка. Прощальный подарок Виолы. Меч мага, не воина, украшенный замысловатой вязью рун, серебряный меч. Она так и не смирилась с мыслью, что он избрал иной путь, и не стал её учеником, и до конца качала головой, даже когда он начал побеждать лучших воинов племени. Твоя сила в другом…

— А щенок-то с зубами, — кто-то из преследователей присвистнул.

Парень отсалютовал им мечом, и рванул поводья коня, поворачивая его вглубь леса. Развлечение отменяется, ему не нужны зрители.

Вороной недовольно всхрапнул и ринулся в чащу.