Странники ночи

Глава 4.8

Дома расступились, по краям ровной широкой дороги встали ухоженные деревья, а потом разошлись и они, открыв взгляду просторную площадь и белоснежный дворец. Высокие стройные башни взлетали под небеса, ввысь тянулось и основное здание, поражая своей нереальной изящностью и кажущейся хрупкостью. Дворец сиял хрустальным блеском, словно свитый из переходов, башенок и множества выступов, венчавшихся шпилями.

Ярси натянул поводья коня, в его груди гулко забилось сердце. Он очень не хотел смотреть на свой дом новым взглядом, но ничего не мог с собой поделать. Он всегда воспринимал его только как дом, но сейчас дворец раскрывался совсем с другой стороны — чужой, вырванный из другого мира, не принадлежащий этой реальности.

Он смотрел, смотрел на то место, где родился, где рос, мучительно осознавая, его величие и боль, тоску и безумие, что долгие годы сжигали создателя этого дворца.

Дом, родители, прошлое…. Ничего этого больше нет. Он с трудом заставил себя отвести взгляд, медленно оглянулся. За спиной ждали те, кто несмотря ни на что избрали с ним один путь. Его друзья, его подданные и его любимая.

— Останьтесь здесь, — по его губам пробежала горькая улыбка. — И чтобы не произошло, не вмешивайтесь. Я должен пройти через это сам.

— Ярси, — Элена тихо всхлипнула. — Неужели он способен убить собственного сына?..

— Мой отец всегда был безумен, просто этого никто не замечал, — Ярослав подъехал к ней, нежно посмотрел в глаза, провёл ладонью по щеке. Она схватила его руку, крепко сжала.

— Он сильнее тебя? — глаза девушки горели испугом, она словно только сейчас осознала, чем грозит Ярси возвращение в Мирос.

Он неопределённо качнул головой.

— Я не знаю, — солгал оборотень и осторожно высвободил руку из её пальцев. Потом резко развернул коня и больше не оборачиваясь направил его через площадь к центральным воротам.

Высокие, резные створки были распахнуты. Он спешился и с непонятным спокойствием шагнул вперёд. Шагнул в круг вооружённых солдат и замерших наготове колдунов. Эти люди не противники, они никто и ничто. Его единственный противник ждал его на верхней ступеньке лестницы, ведущей к главному входу.

Его отец. Проводник, вобравший в себя силу десятков миров и во много раз более могущественный, чем только начавший познавать свои способности оборотень. Убийца семьи!

Ярси шёл вперёд. Сотни глаз смотрели сейчас только на него. Зачем он здесь? Дом превратился в осколок прошлого, его отец создал вокруг себя пустоту. Его душа давно разорвана на части, остался пепел, осталась только боль.

Разве так всё должно завершиться? В памяти слишком яркой картиной жила эта площадь и эта лестница, ведущая к дверям дома. К дверям высокого и нереально изящного дворца созданного отцом подобием зданиям мира, в котором он когда-то жил. Здесь таких не строят…. Его прошлое. А для остальных это настоящее и мир, в котором они родились. Чего ты хочешь, отец? Здесь чужак только ты!

Он остановился в трёх шагах до начала лестницы. Увидел, как король Бортан оттолкнул поддерживающего его под руку советника, как выпрямил спину и расправил плечи, услышал изумлённые возгласы его окружения. Глупцы, его болезнь не физическая, он сильнее всех вас вместе взятых.

Бортан легко сбежал по ступеням, но не до конца лестницы, а замер где-то посередине. Высокий, гибкий и всё такой же молодой. Он выглядел не старше тридцати. На красивом, всегда бледном лице лихорадочным блеском сверкали очень светлые глаза. Ледяные глаза.

Они молча смотрели друг на друга. Сейчас Ярси понимал только то, что его отец балансирует на некой грани. Его горящий взгляд бежал по телу сына, жадно ощупывал лицо, плечи, грудь, скользил по одежде, по оружию. Оборотень почти физически чувствовал его прикосновение.

Бескровные губы короля Мироса изогнулись в улыбке.

— Мой сын. Ты вернулся ко мне, — его голос прозвучал шипящим эхом, заставив окружающих людей вздрогнуть. — Я думал, что мне придётся пройти сквозь Реету, чтобы найти тебя.

— Зачем? — из горла Ярси вырвалось почти рычание. Слишком явным было ощущение, как нити магии коснулись его тела. Осторожно, почти не задевая и замерли в ожидании, готовые в одно мгновение нанести смертоносный удар.

— Я должен был убедиться, что тебя больше нет. Ты один удерживал меня в этом мире. Пока ты был жив, я не мог его покинуть….

По губам Ярси скользнула невольная усмешка — горькая усмешка.

— Знаешь, я хотел посмотреть на тебя глазами человека, но теперь понимаю, что это не имело никакого смысла. На монстра нужно смотреть глазами монстра.

Бортан чуть склонил голову, его взгляд изменился. Ярси почувствовал, как вокруг него дрогнул воздух.

— Ты так похож на неё…. Невыносимо похож! — это был почти шёпот.

Потоки магии стремительным порывом скользнули вокруг принца, растрепали его волосы, бросили пряди на лицо и устремились обратно к королю Мироса.

— Я искал эту силу в твоих братьях, надеялся, что они унаследуют хоть что-то…. Почему я не увидел этого в тебе? — Бортан вдруг пошатнулся, вытянул руку в сторону Ярси. — Мой сын, в тебе живёт пламя…. Мой наследник!

Площадь взревела изумлёнными голосами. К Бортану подскочил растрёпанный советник, его лицо было перекошено. В воздухе всё ещё звучали отголоски страшного сообщения, несколько мгновений назад произнесённого ему на ухо Биревием.

— Он не человек! Он оборотень! — выкрикнул советник. — Он не может быть твоим наследником!

— Он мой сын и наследник трона Мироса! — чётко произнёс король.

— Ты отрёкся от него! Он уже не твой сын, он чудовище, монстр, порождение Рееты! Очнись, Бортан! — советник попытался встряхнуть его за плечи, но проще было трясти гору. — Ты сделал наследником Ривида, а теперь он мёртв, это чудовище его убило!

Советник Ликор повернулся лицом к солдатам, его громкий голос полетел над площадью.

— Настоящий наследник мёртв! Ривид погиб, а его убийца стоит здесь!

Люди начали переглядываться. Воины подчинялись только королю, а их король провозгласил своим наследником оборотня! Того, от подобных которому они веками охраняли мир людей. Вся их жизнь была подчинена единой цели — защите от Рееты. Граница должна оставаться нерушимой! А сейчас один из этих монстров стоит посреди дворцовой площади Эреальда, и он должен взойти на трон Мироса?

Смятение. Находившийся перед ними парень меньше всего напоминал оборотня. Выглядит, как обычный человек, такой же воин, как они. Этого уже нельзя отрицать. Хотя большинство из них помнили его ещё ребёнком и в те времена совершенно никто не предполагал, что из мальчишки может вырасти боец.

Но особенно ярко в памяти каждого осталась улыбка королевы Лианы, появляющаяся на её губах всегда, когда она смотрела на младшего сына. Пусть он не бывал на тренировках, не упражнялся с мечом, не скакал верхом, но именно ему доставались вся нежность и любовь матери. Даже опытные воины, несмотря на кажущуюся слабость Ярослава, чувствовали, что Лиана гордится своим сыном. Она видела в нём нечто большее, чем все.

Он был другим. В младшем принце не ощущалось той сухости и надменности, что были присущи его братьям. Мальчишка легко мог заговорить с любым простым солдатом. Его робость оставалась лишь видимостью, любознательность всегда пересиливала природную застенчивость. Очень часто его видели в компании других ребят, тайком бегающих в окрестностях дворца, простых мальчишек и девчонок, не принадлежавших к знатному сословию. Многие из них даже не догадывались, что в их играх участвует принц. Воины лишь улыбались, наблюдая, как всегда тихий и спокойный во дворце ребёнок сверкает голыми пятками и, раздирая штаны, карабкается на высоченное дерево, чтобы потом по верёвке спуститься вниз. Как дерётся на палках, бегает вместе с ребятнёй и так же кричит, ничем не отличаясь от остальных. Среди той детворы были и их собственные дети, а кто-то из них стояли сейчас в этом же строю.

И как теперь поверить, что Ярослав, оказывается, стал оборотнем? Он вернулся домой, вернулся туда, где прошло его детство. Его голую руку, перевитую мышцами, всё ещё опоясывал видимый родовой знак королевской семьи — знак крови. И одно это уже давало ему право на наследство. Несмотря ни на что.

— Я требую справедливого суда! — взвизгнул советник. — Схватите его!

Воины даже не шелохнулись. Из задних рядов медленно выдвинулись колдуны.

— Мы подтверждаем — он оборотень! — произнёс худой седобородый старец, опирающийся на посох.

Ярси усмехнулся, если бы он захотел, то они никогда бы не смогли почувствовать в нём оборотня. Но он не собирался скрываться.

— Схватите его, — вновь выкрикнул Ликор. — Ему не место среди людей!

— Они могут попробовать, — голос короля Мироса напоминал звон осколков льда. — Могут….

— Хочешь развлечения, отец? — Ярси улыбнулся так, что стали видны слишком длинные для человеческих клыки. — И ты ошибаешься, я не умер, в моей груди бьётся живое сердце.

Он отступил назад, вышел в центр площади, медленно обернулся, обвёл взглядом колдунов и одновременно выхватил из ножен оба меча. В солнечных лучах сверкнули льдистое серебро и полоса безжизненного белого пламени.

Воины единым порывом отшатнулись, по каменному покрытию мгновенно пробежала изморозь, в лица дохнуло холодом. Два меча горели хищным блеском, поражая своей нереальной отчуждённостью, готовые вобрать в себя любую часть живого мира. Навсегда. Без остатка.

Взгляд Ярси скользнул по образовавшим круг колдунам. Все опытные, боевые маги, когда-то он знал каждого из них по имени, если бы захотел, то вспомнил бы и сейчас. Только зачем? Нет никакого смысла вспоминать имена тех, кого должен убить.

Ты правда этого хочешь, отец? Почему? Люди тоже могут быть монстрами?

Нет ответов, нет ничего, только этот нестерпимо пристальный взгляд, что вгрызается в душу. Я всё помню! Помню тебя другим…

Магия живёт в крови, в сердце и в помыслах, но пепел воспоминаний выжигает её из разума. Выжигает из сознания, что могло бы принять её как должное, тогда в детстве, когда ещё была жива мама…. Этого не произошло.

Взгляд скользит по знакомым лицам, по рукам, что сжимают посохи, поднимают ввысь, начинают творить единое заклинание. Их сила копилась годами, они очень опытные колдуны. Любой из них мог бы зайти за Границу Рееты и беспрепятственно вернуться обратно. Раньше. До того, как Реета изменилась. До того, как у неё появился новый король!

Вы тоже помните меня, вы знаете меня с рождения, но вам всё равно. Воспоминания ничего не значат. Пусть будет так.

У магии есть свои законы существования, оружие колдунов — это посохи. Именно в них накапливается и концентрируется сила, чтобы потом единым потоком быть направленной к цели. Ребёнком он наблюдал за этим лишь со стороны. Школа боевых магов Эреальда находится почти на окраине города, но иногда Гитон брал его на уроки. Ничего не объяснял, не разрешал попробовать свои силы, но и не запрещал смотреть. Так было нужно?

А Вистольца приняла его именно как мага. Там сам воздух был наполнен неведомыми потоками магической энергии, которые просто невозможно не воспринимать. Там любая палка могла бы стать посохом, вобрать в себя рождающуюся где-то в груди магическую мощь и выплеснуть в пространство.

Он намеренно никогда не прикасался к посохам. Он видел, что так легко воспринимаемые им самим потоки силы для других остаются закрытыми. Маги не питаются ими, они выдирают силу из самих себя, вбивают её в посохи, накапливают в них и лишь потом преобразуют в то, что хотят создать. Это было странным. Странным смотреть, как им трудно даётся колдовство, которое можно почерпнуть просто из воздуха и вложить в любой предмет, пусть это меч или даже собственные пальцы. Очень быстро пришло понимание, что лишь немногие могут колдовать без посоха и в Вистольце и здесь во внешнем мире.

Он наблюдал за магией, но закрылся от собственной силы, просто потому, чтобы не быть неуязвимым. Он не хотел становиться тем, кто сможет слишком легко убивать. Не хотел…. Мальчишка, видевший, как магические бичи разрывают плоть его матери, как осколками сущностей разлетается уже не сдерживающий беспощадную мощь щит и как мириадами брызг наполняет воздух алая кровь. Её кровь. А потом дождём опадает на её одежду, на её волосы, на лицо.

Ты помнишь, отец? Не можешь не помнить, ты живёшь этими воспоминаниями. Я знаю.

Сила шумит в сознании, взмахи десятков посохов гонят её потоки в одно место, чтобы обрушить на единственную цель. У него не было посоха, он никогда не пробовал концентрировать силу в предметах. Сила жила в его собственном теле, в его крови, её просто нужно выплеснуть наружу. И пусть её направляющими станут мечи. Это не важно. В них тоже есть своя мощь, та мощь, что может существовать и отдельно, но сейчас они станут единым целым. Станут Оружием. Потому что они отдадут эту мощь ему.

Взгляд заволокло серебряной пеленой, губы скривились в злой усмешке, обнажающей длинные острые клыки. Ты хотел увидеть каким я стал, отец? Ты увидишь!

Мечи взлетели над головой и жаркой волной щита отразили упавшую сеть магии. От соприкоснувшихся клинков в пространство разошлась яркая вспышка, наполненная вибрирующей отдачей. Сила хлестнула по рукам, обожгла ладони и вонзилась в мечи. Сталь не может её сдержать, она лишь проводник, лишь передающее звено. Мечи по дуге пошли в стороны. Ярси наблюдал за лицами колдунов, сначала торжествующими, уверенными, что единым ударом уничтожат не имеющего здесь власти и силы короля Рееты. Потом растерянными и непонимающими, как можно без посоха контролировать эту непонятную мощь, что встала на пути их магии. Потом исказившимися от страха, вдруг увидевшими в опускающихся мечах свою собственную смерть.

Магия была безумной рекой, его даром, его проклятьем…. Оборотни не могут колдовать, но он родился магом. Ярси с некоторым усилием вёл клинки по кругу, воздух сопротивлялся, когда его рассекала направляемая сталью волна. Его руки держали мечи, и через его руки бежала сила, вытягиваемая из этого же самого воздуха, из всех магических потоков, которых не так уж много во Внешнем мире.

В их тела вонзилась не сталь, их щиты пробила энергия, а сгустки магии рассекли плоть на много лучше стали. Кровь алыми брызгами наполнила воздух, чтобы отдать ему жизненную силу. Мы умираем, чтобы жило другое….

Гул заклинаний оборвался, могущественные маги один за другим повалились на камни площади и замерли.

Он больше не смотрел на противников, сквозь туман разрывающих пространство чар, он видел только лицо отца. Видел его глаза, почти с безразличием наблюдающие за схваткой.

Твоя сила слишком огромна, отец, но ты уже отказался от этого мира. Ты больше никогда не встанешь во главе армии и не будешь защищать этих людей. Этот мир потерял своего хранителя.

Ярси опустил оружие, заставляя энергию вернуться в клинки. Вокруг лежали тела колдунов — изломанные, похожие на безжизненны куклы, с обугленными лицами и остатками обгоревших посохов в руках. Мёртвые тела.

— Не-е-ет! — Ликор на бегу выхватил огромный двуручный меч, занёс его в широком замахе и обрушил на ненавистного мальчишку. Ярси парировал белым клинком, тот не останавливаясь прошёл сквозь чужую сталь, превратил оружие в обломки и скользнул по человеческому телу — рассек на части, прошёл насквозь, оборвал жизнь…. Он переступил через останки советника и шагнул к лестнице.

Опущенные вниз клинки задели камни площади, беззвучно в них погрузились и оставили за собой глубокие борозды. Вперёд, опережая оборотня, метнулись белые молнии. Искрящийся узор изломанных линий быстро достиг лестницы и побежал по ступеням, Ярси двинулся следом.

Его взгляд застилала серебряная пелена, зрение двоилось, и фигура отца казалась похожей на одинокое деревце, выросшее посреди пустыни.

Король Бортан смотрел мимо него. Ярси знал к чему прикован его взгляд — к опустошённым трупам колдунов, к их безжизненным оболочкам с высушенными внутренностями. Губы отца кривились в усмешке, на застывшем лице читались удивление и только сейчас пришедшее понимание.

Ярси медленно поднимался. Каждый шаг набатом отдавался в голове. Твоя сила в другом… в другом… другом…. Воздух встал потрескивающей стеной, щит Проводника имел совершенно чуждую для этого мира структуру. Мышцы мгновенно захлестнула горячая волна боли, превратив каждое движение в пытку…. Ты ждёшь меня, отец?

Белые молнии истончившейся паутиной достигли ног короля Бортана, он вздрогнул и, наконец, перевёл взгляд на сына. Ярси остановился, отдёрнул уже сомкнувшиеся в кольцо сверкающие полосы. Король Бортан просто повёл рукой, заставляя их погаснуть. Воздух ещё больше сгустился, Ярси с трудом устоял на ногах, пошатнулся и с кривой усмешкой посмотрел в глаза отца. И увидел в них бездну, клубящейся пеленой замершую во тьме междумирья. Нити энергии дрожали, почти рвались от переполнявшей их мощи. Слишком давно не используемой мощи, способной не только дать могущество её владельцу, но и привести к последней грани, за которой притаилась смерть.

Ты уже перешагнул её, отец? Или перешагнёшь сейчас, подарив, то единственное, что ещё можешь — разрушительный вихрь, что уничтожит на своём пути всё живое?

Бортан сжал кулаки, казалось, его лицо ещё больше побледнело. Сейчас они оба слишком ясно понимали, что неважно какими силами они обладают, неважно, кто из них могущественней и опытнее, в этой битве не будет победителей.

— А в тебе ещё меньше человеческого, чем я думал, — король Мироса усмехнулся, всматриваясь в серебряные глаза. — Значит, Мэтжер всё же решился и дал тебе свою кровь. Неожиданно для него, — он качнул головой. — Я уже признал тебя наследником, Ярослав, и не собираюсь менять своего решения. Добро пожаловать домой, Странник, — он мягко улыбнулся и сделал шаг назад.

За его спиной воздух подёрнулся дымкой, потёк, раздвигаясь в крутящуюся воронку портала. Ярси шагнул за ним, мечи хищно сверкнули, почувствовав, как в них вливается энергия хозяина.

Бортон вновь улыбнулся, наблюдая за сыном, всматривался в его лицо, несущее столь знакомые и родные черты единственной женщины, которую он любил в своей жизни. Как издевательство, как насмешка. Почему он так похож на неё? Этот мальчишка, этот монстр, его сын? И её сын. Слова ничего не изменят и всё же он их произнёс.

— Твоё сердце сжигает ненависть. И ты прав, я и сам себя ненавижу…. Я не буду сопротивляться, Ярослав, я слишком устал. Наша битва не состоится. Решай!

Ярси молчал, в его руках смертоносными клинками застыли оба меча. Когда-то он уже видел такой взгляд у отца — живой взгляд, в котором присутствовали чувства, присутствовала боль и ужас потери. Таким взглядом он смотрел на раздираемое вспышками магии тело своей жены, когда они оба пытались остановить то, что сотворили в порыве гнева…. Таким же взглядом он взглянул на своего последнего сына, когда понял, что не может обуздать разрушительную стихию….

— Ярси, беги, — угасающий крик мамы, переходящий в шёпот, замирающий на её губах.

— Бе-е-ги! — яростный крик отца. — Беги….

…Он выскочил из-под хлёстких ударов магических бичей, едва сдерживаемых Бортаном, оглянулся назад, глаза отца быстро заполнялись чёрной бездной безумия…. В лицо ударили упругие струи ливня, шуршащим шумом затопили сознание, отодвигая все остальные звуки в небытие…. Ноги несли сквозь бурю, а за спиной превращались в пыль последние осколки его детства.

Это было давно. В другой жизни.

— Прощай, отец.

Мечи с шипением вошли в ножны, Бортан кивнул и сделал ещё один шаг назад.

— Прости, — разрыв в пространстве на мгновение стал реальностью. Король Мироса взмахнул рукой, его фигуру заслонила густая тень Перехода, тень Дверей, разделивших два мира. Портал свернулся и исчез, но в сознании Ярси так и продолжал звучать звук удара сомкнувшихся створок. Навсегда. Его отцу больше не вернуться в этот мир.

Он зажмурился, заставляя свой взгляд стать человеческим, медленно повернулся. Ряды воинов смешались, люди заполнили собой всю площадь и стояли у самого подножия лестницы. Смотрели на него.

Над их головами сдвигались тяжёлые низкие тучи. Ярси поднял лицо к небу и успел увидеть, как последний солнечный луч исчезает между клубами грозового тумана. На его щёку упала первая капля дождя, прохладной слезой скатилась по коже, потом ещё одна и ещё…