Странники ночи

Глава 1.2

Пусть за пять лет многое изменилось, он не собирался возвращаться домой, там его никто не ждёт. Он просто хотел навестить могилу мамы, попрощаться, а потом навсегда уехать в Вистольцу. Впрочем, он слишком хорошо осознавал, что воспоминания и упрямство не позволят ему спокойно прожить следующие пять лет до открытия портала, даже не попытавшись разобраться в произошедшей в их семье трагедии.

Он заставил себя измениться, переступил через собственные желания. Вот только тоска по счастливым дням детства, когда ещё была жива мама, так и продолжала сжигать сердце, выворачивала сознание, не давала покоя. Он не смог убить в себе любви к родному дому, к родным, которых больше нет.

А теперь исчезла даже эта возможность узнать правду. Возвращение сыграло с ним злую шутку.

Ярси почти безразлично скользил взглядом по сторонам. Вокруг него был мир, который раньше являлся лишь сказкой. Мир существующий далеко за пределами его собственной реальности — в снах, в рассказах, в легендах, где угодно, но не так близко, не рядом. Мысли путались, сознание не хотело принимать правду. Это финал? Черта, за которой ожидает смерть?

Чёрные стволы деревьев как змеи переплетались друг с другом. Острые сучья, будто специально пронзали плотные мясистые листья, и на землю без перерыва срывались и падали красноватые капли сока. Кровь Рееты, с которой вскоре смешается твоя собственная кровь. Но страха не было. Хотя ужас почти осязаемыми волнами прикасался к коже, ледяным ветерком шевелил волосы, но это был внешний ужас, тот ужас, которым дышал лес.

Конь уже давно шёл шагом, отпущенные поводья болтались на его шее, топот копыт гулко разносился по лесу. Ярси знал, что он здесь не один, он чувствовал их взгляды. До слуха доносилось поскуливание, тихие вздохи, его провожали, но не трогали. Чего они ждут?

Рунный меч слабо светился в сгущающихся сумерках, почти бесполезная игрушка. Он так и не научился пользоваться истинной силой этого меча. Но меч был серебряным, а это значит, что хотя бы нескольких тварей он успеет убить.

Ярси нащупал свободной рукой медальон у себя на шее. Единственная вещь, которую он позволил взять себе из дома, в том медальоне было изображение всей его семьи, даже отца. Медальон являлся реликвией их семьи, передающийся по наследству. А изображение добавил Гитон, как будто знал… а может быть и знал.

Ему очень хотелось открыть медальон, увидеть их лица, но здесь было слишком темно, и он лишь сжал его крепче в руке. Горькая тоска сжигала сердце, слишком глупо так умирать. Он никогда не думал о смерти как о чём-то нереальном, смерть всегда была рядом. Она жила на острие его меча, дышала ему в лицо ледяным ветром, когда он скрещивал клинок с более сильными и многочисленными противниками. Его гибель должна была быть быстрой, внезапной, он давно так решил. Решил, когда отказался от предложения Виолы, и наперекор себе встал на путь воина.

— Твоя сила в другом…

— Я знаю, но мне не нужна сила… мне не нужна победа…

Он с яростью огляделся — всё не так, почему вы медлите? Ему хотелось кричать и нестись сквозь чашу леса. Пусть вновь будет погоня. Зачем он уворачивался от стрел? Зачем бежал? Всё могло закончиться по-другому.

Ты был прав, отец, когда сказал, что мне не будет возврата. Ты очень редко ошибался…

В том единственном селении на краю Мироса, которое он успел посетить, он услышал, как люди говорят, что король Бортан тяжело болен. Он не выходит из дворца, почти ничего не ест. А для поисков принца, так же, как и пять лет назад, вновь наняты множество магов и наёмников. Люди жалели великого правителя, не проигравшего ни в одной битве, и осуждали, покинувшего отца сына.

Зачем эта встреча отец? Ты сжёг всё дотла. Я был для тебя никем. Мы все были никем для тебя, всего лишь оружием для достижения неведомых целей. Твои старшие сыновья погибли ради твоей победы, твоя жена умерла, защищая младшего сына. У тебя не осталось наследников, тебе никто не нужен. Ты умираешь в одиночестве, так же как я…

Ярси знал, что в его отце живёт безумие. Бортан не замечал своих близких, его целью была война. Он шёл на битву и побеждал, не считаясь с потерями, ему было все ровно, что умирают другие. Чужие жизни обрывались, а он жил, хотя сражался в первых рядах. Он принёс Миросу славу и богатство, о нём говорили только как о Великом короле Бортане. Великих не осуждают, им прощают всё. Но Ярси не смог простить. Не смог простить ему смерти мамы.

Неожиданно деревья расступились, конь сделал ещё несколько шагов и встал. Ярси почувствовал его дрожь. Перед ним простиралась огромная поляна и, насколько хватало взгляда, повсюду замерли в охотничьих стойках фигуры серых человекоподобных существ. Их было слишком много даже для этой гигантской поляны. Он медленно оглянулся назад, круг светящихся глаз широкой полосой уходил далеко в лес. Ярси удивился собственному спокойствию. Сейчас, когда смерть показала своё лицо воочию, не было ни паники, ни страха. Стук сердца замедлился, а кончики пальцев кольнуло холодом. Почти как на тренировках в Вистольце, только там не было такого шанса погибнуть…

— Прости, Виола, я не смогу сдержать своего обещания, прощай…

Сбоку вдруг взметнулась чёрная тень, совсем рядом мелькнули оскаленные клыки. Ярси с трудом отклонился, рубанул мечом. Оборотень увернулся прямо в воздухе и приземлился под копыта коня. Вороной встал на дыбы и протяжно заржал. Ряды нежити всколыхнулись, огромная волна серых тел ринулась вперёд.

Ярси сжал зубы и невольно потянулся к теплящемуся внутри груди огоньку — собственной жизненной силе, которая могла бы послужить источником для создания хоть какого-то заклинания. Впрочем, он знал, что это бесполезно. Здесь в Реете существовала своя магия — магия мёртвых. Использовать какую-либо другую силу решались лишь очень могущественные колдуны, для которых даже Граница становилась открытой и пропускала их в обе стороны. А он и вовсе не маг, хотя его приёмная мать утверждала, что магия у него в крови и если бы он начал учиться… В данной ситуации это будет лишь затягиванием неизбежного, и всё же — он стянул с левой руки перчатку и положил ладонь на шею коня. Пальцы вновь закололо, использование собственной силы всегда оставалось на уровни инстинктов, он никогда не обращался к ней намеренно. Но сейчас, как ни странно, получилось нечто определённое — вниз по телу животного растеклась энергетическая волна и сомкнулась в кокон до уровня его руки. Вот только сама рука оказалась обездвижена, стоит оторвать ладонь от шкуры коня и защитный кокон пропадёт. Радовало, лишь то, что его собственные ноги так же оказались под этой защитой. А вот дальше экспериментировать с энергетическим щитом и пытаться поднять его выше времени уже не было.

С десяток серых тварей почти одновременно подскочили к вороному и тут же с верещанием отпрянули. По бокам животного сверкнула видимая энергетическая сеть, чётко обозначив собственные границы. Среди монстров сразу раздался вой, нежить мгновенно изменила направление атаки и огромными прыжками взвилась в воздух, избрав своей целью всадника.

Меч запел, превратился в светящуюся полосу. Серебряный клинок вспорол словно осязаемую ночную тьму, густой воздух леса и бескровные тела противников. Клинок очень любил эту песню, но сегодня она была особенной. Последней. А те, для кого она исполнялась, уже когда-то познали, что такое смерть. Очень давно. Много веков назад.

Этот бой будет коротким, победа невозможна.

Ярси в исступлении рубанул по оскаленным пастям, по тянущимся когтистым лапам, в коротком замахе снёс несколько голов. Он колол, отталкивал клинком почти захлестнувших его тварей. Он не мог остановиться сам, его должны были остановить…

В Вистольцу он попал случайно. Путь в Закрытый мир появлялся каждые пять лет всего на одну ночь. Существовала легенда, что Вистольца это осколок очень древнего, чужого мира, погибшего много веков назад во время войны с могущественными колдунами. Многие в это не верили, но фактом оставалось то, что народ Вистольцы всё же отличался от остальных. А если через портал проходил чужак, то чаще всего здесь же его путь и обрывался. Стражи пропускали только магов или тех, кому больше некуда было идти.

Уставший, едва держащийся на ногах ребёнок и сам не знал, почему оказался в этом месте. Это была его третья ночь пути в неизвестность, он совсем выбился из сил и брёл, не разбирая дороги. Так уж случилось, что дорога привела его к Вратам Вистольцы, и он в почти бессознательном состоянии пересёк светящийся бледным алым светом портал. Стражи не смогли прочитать его помыслов, а просто пропустили в свой мир, как уходящего навсегда. Вистольца стала его домом, но не смогла принести покоя его душе.

Вистольские наёмники считались лучшими воинами во Внешнем мире, но за пределами собственного мира их было очень мало. Вистольцы предпочитали не покидать родину, куда могли вернуться лишь через пять лет. В их закрытом мире была своя война, требующая умелых воинов для охраны границы. Они всю жизнь воевали с горным народом, пытающимся захватить плодородные долины.

Над желанием Ярси учиться сражаться вистольцы лишь только посмеялись. Верховная колдунья Виола, по непонятной причине пожелавшая усыновить пришлого ребёнка, почувствовала в нём особый дар к магии, только мальчишка отказался быть её учеником. Он хотел держать в руках меч, а не посох, и его желание сбылось.

Сначала упрямого чужака просто в шутку допустили к обучению вместе с малышами, впервые взявшими в руки оружие. И долго хохотали над его долговязой фигурой, возвышающейся среди четырёхлетних детей. Но вскоре учителям стало не до смеха.

Он учился, учился слишком быстро, словно жаждал не победить, а просто знать, как вести бой. Его даром было чувствовать противника так, как не чувствовал никто другой. Он мог уклониться от любого удара, отбить любой выпад, и с такой скоростью нанести ответный удар, что любая защита теряла смысл. Он отказался от магии, но вистольцы упорно стали называть его Колдуном. Не мог обычный человек так двигаться, просто не мог.

Они не знали, что только бой позволяет ему забыться. Не понимали, что скорость спасает его от призраков страшного прошлого. Он просто хотел не вспоминать, не думать, а для этого нужно было слиться с клинком, превратиться в подобие стали, стать частью оружия. И забыть, что существует весь остальной мир.

Колдун? Пусть так. Ему было всё равно.

Но сейчас Ярси проклинал свой дар, этот бой напоминал бойню. Жертвы беззвучно кидались под его клинок, он вспарывал их тела, рубил головы, уже навсегда лишая их бесконечной жизни. Но агония его собственной смерти слишком затянулась. И внезапно он осознал, что точно так же всегда в первом ряду сражался его отец. Только его противниками были живые люди. Он тоже не мог остановиться пока не победит.

Ярси чуть не зарычал от злости. Так вот, чей дар он унаследовал, вот, что толкало отца в бой — желание смерти.

Только никто не смог дать тебе покоя, отец.

Он глухо рассмеялся. Рука, державшая меч, пульсировала горячей болью, мышцы сковывала разливающаяся по телу слабость. Он не знал, сколько прошло времени, это не имело значения. Перед глазами всё чаще расплывались тёмные круги, в голове стоял звон, срывающиеся дыхание с хрипом вырывалось из горла. Пальцы предательски разжимались, не хотели держать, скользкую от собственной крови рукоять…. Это не важно….

Твоим лекарством могла бы стать Реета, отец. Ей все равно кого убивать, она в любом случаи добьётся своей цели. Здесь нет непобедимых.

Ярси почувствовал этот момент, почувствовал, но даже не попытался предотвратить, сил уже не было.

Чёрный оборотень долго выжидал, в первый раз он промахнулся, и это настораживало и даже вызывала смутное беспокойство. Ещё никогда ни одна жертва не сопротивлялась так долго. Все люди были слабы и беспомощны, даже когда держали в руках оружие, даже когда это оружие было серебряным, как у этого человека. Никто из них не убил ни одного из обитателей Рееты, на это были способны лишь колдуны.

Чёрный оборотень глухо зарычал, вокруг человека росла гора трупов. Уже никто из тех, к кому прикоснулся его меч, не мог подняться и продолжить бой. Они уходили навсегда, безвозвратно, и это пробуждала в его сознании какой-то потаенный древний ужас. Поэтому он ждал, вслушиваясь в тяжёлое дыхание человека, следил за каждым движением. Он видел, как убывают его силы, как всё медленнее и медленнее движется светящийся меч, а вокруг бледнеют и истончаются линии энергетической энергии защитного купола.

Сначала попытка человека воспользоваться магией в Реете его лишь развеселила. Магия мёртвых мгновенно впилась в созданную защиту, но ничего не произошло, человек этого словно не почувствовал. А потом оборотень понял, что он не использует внешние источники, в его энергии присутствуют лишь внутренние жизненные силы, которых настолько много, что это никак не отражается на его самочувствии.

Оборотень рыкнул, когда-то он был очень сильным магом, и присутствие этого человека вдруг всколыхнуло давно забытые инстинкты и отголоски магических способностей. Человек? Он втянул носом воздух, вокруг жертвы растекался манящий запах крови, чем больше наносилось ран, тем сильнее это подталкивало к увеличению скорости атак его сородичей. …Совсем юный. …И очень сильный мальчишка. Человек? Нечто всколыхнулось и пропало, на мгновение наполнив сознание волной ужаса, но он тут же успокоился — неопытный, незнающий, как пользоваться своей силой. Умирающий…

Защитный купол дрогнул и опал почти наполовину вниз. Оборотень собрался в пружину и молниеносно запрыгнул на круп коня. Человек всё же взмахнул мечом, словно знал, что сзади смерть, но было поздно. Он впился клыками ему в плечо, в ту руку, что держала оружие, и с упоением сжал зубы, ощущая, как в его рот хлынула горячая, солёная кровь…

Ярси глухо застонал, рука мгновенно онемела, он перехватил выскальзывающий из пальцев меч левой рукой, и ткнул себе за спину. Оборотень дёрнулся и взвыл, но зубов не разжал, лишь яростно замотал головой, разрывая его плечо огромными клыками.

В ногу сразу впились чьи-то зубы, он физически почувствовал, как окончательно исчезает защитный купол, потом его дёрнули, пытаясь стащить с седла. Оборотень навалился всей тяжестью на его спину, пригибая к шее коня, заставляя упасть.

— Сдохни, тварь, — Ярси из последних сил воткнул меч в почти придавившее его неподъёмное тело нежити. Воткнул глубоко, по самую рукоять, и почувствовал, как меч выворачивается из его пальцев, когда оборотень мёртвым начал падать на землю. Конь неожиданно захрапел и встал на дыбы. Ярси схватился здоровой рукой за луку седла, осознавая, что остался безоружным.

К кровоточащей ране мгновенно припали чьи-то жадные губы, его задёргали со всех сторон, впиваясь зубами в ещё живое тело. Ярси закрыл глаза, это не могло продолжаться вечно….

Он не сразу понял, что его тело больше не терзают ничьи клыки, боль накатывала горячими волнами и мутила рассудок. Лишь каким-то краем сознания он отметил, что стало очень тихо и пусто. Пусто в самом пространстве, словно нечто поглотило эту часть леса, отодвинув весь остальной мир за пределы неведомого. И ещё здесь поселился страх, страх и ужас тех, кто только что были хозяевами. У него закружилась голова, он чувствовал их тоску и безнадежность, их боль, что была пронесена через века…

Чья-то рука поддержала его в седле, не дала упасть. Его конь сдвинулся с места и куда-то зашагал, потом скорость увеличилась. Ярси пришлось приложить огромные усилия, чтобы только не очутиться на земле. Он не понимал, что происходит, но ему уже было все равно. Его единственным желанием было, чтобы эта ночь наконец-то закончилась.

Сон, просто ночной кошмар, не больше. Его глаза были закрыты, но даже сквозь веки он чувствовал яркие лучи солнца, бьющие в лицо. Кожи ласково касался тёплый ветерок, ноздри улавливали запах травы и каких-то луговых цветов, до слуха доносилось беззаботное щебетание птиц.

Глаза не хотелось открывать, веки оказались очень тяжёлыми. Он с трудом их приподнял и тут же повернул голову набок, спасаясь от солнечных лучей. Перед лицом заколыхались стебли травы, защекотали кожу. Было на удивление хорошо и мирно, особенно после того кошмара, что приснился ночью. Хм. Откуда тогда ощущение тупой боли, растекающейся по всему телу? А ещё присутствовала какая-то неимоверная слабость, мешающая до конца открыть глаза.

Так это был сон? С его сознания вдруг словно сдёрнули пелену, до сих пор дурманящую мозг, мысли стали ясными, а все ощущения обострились до предела. Только что его окружала лишь трава, луг, простая природа, а сейчас появилось знание, что в пятидесяти шагах есть нечто другое — холодная, безжизненная стена отчуждённости, разделившая два мира — живой и мёртвый.

Граница Рееты! Слишком близко, рядом! Он чувствовал её всем своим существом, впитывал каждой клеточкой тела. Тугая волна воздуха бежала по его коже, проникала в мышцы, вымораживала кровь и тянула, тянула, звала….

Ярси прикусил губу, глухо застонал. Наваждение мгновенно исчезло, его словно отпустило, но знание, что Граница рядом, так и продолжало давить на мозг. С той стороны словно дуло холодным ветром и обволакивало тело ледяным дыханием безжизненной пустоты.

Не было сна! Ярси вновь застонал. Яркие картины ночного кошмара вспышками пронеслись в голове. Ночью он страха не чувствовал, а сейчас накатил какой-то странный запоздалый ужас, которого он ещё никогда не испытывал в своей жизни. Но ужас не того, что он мог погибнуть, а того КАК погибнуть.

По телу пробежала невольная дрожь. И всё же сейчас он находится не в Реете, рядом с Границей, но не в Реете. Этого просто не могло быть, она не отпускает своих жертв. Лишь очень сильные, могущественные колдуны, обладающие потаенными знаниями, способны пересекать Границу и возвращаться обратно. Значит, его вытащил колдун.

До слуха донеслись чьи-то шаги.

— Очнулся? — голос незнакомца не был старческим, а наоборот — молодым и задорным.

Ярси попытался приподнять голову, чтобы разглядеть своего спасителя, и тут же перед глазами заплясали тёмные круги. Всё тело отозвалось нестерпимой болью, в сознание впилась леденящая волна и мгновенно отключила восприятие действительности.

Второй раз он очнулся от ощущения горечи во рту. Между его зубов был втиснут край кружки, и в рот вливалась холодная жидкость, горькая и щиплющая язык. Чтобы не захлебнуться Ярси сделал два невольных глотка и тут же закашлялся, пытаясь вырваться из чьих-то сильных рук. Руки держали его голову и насильно разжимали зубы, вливая в рот новые порции противной жидкости.

— Спокойно, это лекарство, — произнёс уже знакомый голос. — Чем больше выпьешь, тем для тебя же лучше.

Горечь обжигала, щипала язык и царапала горло. Ярси кашлял, дыхания не хватало, из глаз потекли слёзы.

— Ладно, будем считать, что хватит, — его отпустили.

Ярси перекатился набок и согнулся в новом приступе кашля. Потом он долго пытался отдышаться, с удивлением отметив, что может двигаться. От недавней слабости почти не осталось следа. И если бы не боль, по-прежнему пульсирующая во всём теле, и онемевшая правая рука, он мог бы сказать, что чувствует себя хорошо…

Он, наконец, выпрямился и сел на траве, огляделся. Вокруг простиралась неширокая лужайка, совсем рядом начинался лес. А через несколько рядов деревьев неумолимой стеной вставала граница Рееты, которую он ощущал всё так же явно. Ярси перевёл взгляд на того, кто его спас. Незнакомец сидел у костра, что-то помешивал в котелке, стоящем на углях.

На вид он был не на много старше самого Ярси. Лет восемнадцать-двадцать, не больше. Густые чёрные волосы спускались до плеч, кожа была смуглой, а вот глаза наоборот — светлые, зелёные, необычные глаза, очень яркие, горящие словно изнутри. И не совсем правильные черты лица, отличающиеся какой-то дикой, потаенной красотой.

Этот юноша мог быть кем угодно, но Ярси никогда бы не принял его за колдуна. Не бывает у колдунов таких широких плеч, таких рук, перевитых стальными мышцами и такой посадки головы. Да и взгляд не наполнен той печальной мудростью, что отличает даже учеников колдунов, а горит насмешкой и бесшабашностью. И одет он был скорее как охотник — в добротный практичный костюм, с накинутым на плечи дорожным плащом. Но ни меча, ни лука Ярси не разглядел, на поясе виднелся лишь кинжал в ножнах.

Незнакомец вскинул на него взгляд, зелёные глаза весело блеснули.

— Как себя чувствуешь?

— Почти нормально, — Ярси вновь закашлялся, голос был хриплым, в горле першило. — Спасибо, конечно, но что ты в меня влил? Никогда не пробовал такую гадость!

Незнакомец улыбнулся.

— Зато мёртвых на ноги ставит! Я сам этот отварчик придумал, отлично действует. Всю боль, конечно, не снимает, но силы восстанавливает.

— Мёртвых?.. — пробормотал Ярси и перевёл взгляд на собственное тело. Правое плечо охватывала тугая повязка, рукой было не пошевелить, но пальцы двигались. Рукава на обоих руках изодраны и пропитаны кровью, рубаха порвана и тоже залита кровью. От штанов остались одни лохмотья, сквозь которые проглядывали сплошные рваные раны. От собственного вида Ярси передёрнуло.

— Я обработал все раны соком ристора, он хорошо обеззараживает и почти мгновенно останавливает кровь.

— Угу, — Ярси вновь передёрнуло, слышал он про сок ристора — растение мёртвого леса, Рееты, им решались пользоваться лишь самые опытные лекари. Да, он был очень действенен, но одна лишняя капля превращала лекарство в сильнейший яд.

Видимо незнакомец заметил встревоженный взгляд Ярси и тут же пояснил.

— Не волнуйся, я умею им пользоваться.

— Ты лекарь?

— Не совсем.

— Значит колдун.

— Тоже не совсем. Скажем так, у меня есть некоторые способности.

Ярси фыркнул.

— Обладая лишь некоторыми способностями невозможно выбраться из Рееты, а ты ещё и меня вытащил! Кстати, я должен поблагодарить тебя за спасение, могу я узнать твоё имя?

— Мэтжер. А что касается твоего спасения, то об этом ещё рано говорить.

— Что ты имеешь ввиду? Мы ведь не в Реете. Граница рядом, но мы её пересекли.

Мэтжер кивнул.

— Чувствуешь её? Границу?

— Д-да, — по телу Ярси вдруг пробежала холодная дрожь, в душе шевельнулось нехорошее предчувствие.

— А раньше чувствовал? До сегодняшней ночи?

Ярси отрицательно покачал головой и невольно схватился за раненое плечо, ощущая, как от раны по всему телу медленно растекается мертвенный холод.

— Меня укусил оборотень, — произнёс он без каких-либо эмоций, вот только в сердце бушевала настоящая буря. Хотелось выть и кричать от злости. Нет, он не выбрался из Рееты, она его не отпустила. Из Рееты не возвращаются, она осталась с ним, в нём самом. Здесь и сейчас, он её часть. Навсегда.

— Оборотень, — повторил он мёртвым голосом и задумчиво посмотрел на Мэтжера.

— Интересная реакция.

— Другие реагируют по-другому?

— Других ещё не было, ты первый, кого я вытащил из Рееты. Кстати, как твоё имя?

— Ярси. И стоило ли стараться отгонять нежить и волочь меня через лес?

— Ты бы предпочёл быть разорванным и съеденным? По-моему, паршивая смерть.

Ярси горько усмехнулся.

— По-моему тоже, только какова альтернатива? Кто я теперь? Будущий оборотень? Или уже не будущей и можно сразу бежать в Реету?

Мэтжер пожал плечами и снял с огня котелок. Ярси заметил, что его правую руку по локоть скрывает плотно облегающая кожаная перчатка.

— Обращение только началось и до первого полнолуния ты останешься человеком. У тебя есть ещё семь дней.

Ярси невольно опустил голову. Ха, семь дней жизни. Что ж, вчера вечером не было даже этого. Но уже сейчас он может считать себя мертвецом, семь дней ничего не изменят. Вот только за это время можно попытаться узнать, кто отдал приказ начать на него охоту. А можно попробовать встретиться с отцом, чтобы в последний раз посмотреть ему в глаза, или навестить маму, как он того и хотел с самого начала.

Ярси сжал кулаки, хоть что-то перед тем, как окончить свой путь в этом мире.

— Пусть так, — произнёс он хрипло и внимательно посмотрел на Мэджера. — Спасибо хотя бы за это, но что потом? Я стану оборотнем? Начну нападать на людей? Я ведь не в Реете.

— Она тебя позовёт, и ты не сможешь противиться её Зову. Но отходить далеко от Границы не советую. В своём стремлении вернуться, ты разорвёшь любого, кто встанет у тебя на пути.

— Я не хочу быть оборотнем, — Ярси невидящим взглядом уставился на лес. — Не-хо-чу…

Некоторое время он молчал, потом повернулся к Мэтжеру.

— Ты сможешь меня убить через неделю?

Тот поморщился, и из его глаз впервые исчезла насмешка.

— Для своего возраста ты слишком легко относишься к смерти.

— Я попрощался с жизнью вчера вечером, я же не знал, что ты подаришь мне ещё семь дней. Извини, что навязываюсь, но раз уж ты меня вытащил из зубов нежити, то тебе и придется всё закончить.

— Хорошая благодарность, — взгляд Мэтжера стал очень задумчивым. — И чем ты, позволь узнать, собрался заниматься эти семь дней?

— У меня есть несколько не законченных дел.

— Далеко от сюда?

— В Эреальде.

Мэтжер присвистнул.

— Путь в одну сторону займёт дней пять и это если ехать без остановок.

Ярси сжал кулаки.

— Хочешь сказать, что я не успею?

— Хочу сказать, что тебе не стоит удаляться от Рееты.

— Я не собираюсь становиться оборотнем и не собираюсь возвращаться в Реету!

— У тебя нет выбора.

Ярси одним движением вскочил на ноги и тут же пошатнулся, но смог устоять.

— Значит, ты отказываешься мне помочь?

Мэтжер кивнул.

— Извини, но я не собираюсь тебя убивать.

— Что ж, найду кого-нибудь другого. Думаю, что любой воин, узнав, что я вскоре стану оборотнем, захочет меня убить.

И про наёмников тоже забывать не стоит. Им за это ещё и платят.

— Хм, ты прав, любой человек ради собственной безопасности и безопасности своих близких захочет лишить тебя жизни. Но есть одна загвоздка, мой друг, одно дело хотеть, другое дело смочь. Никто из людей, Ярси, уже сейчас не сможет тебя убить. Такова природа оборотня. Это очень сильное и практически неуязвимое существо. Даже если ты не будешь сопротивляться, но поверь мне, ты не сможешь просто стоять и ждать пока тебя прикончат, ни один человек не нанесёт тебя смертельную рану. Их удары лишь вызовут ярость оборотня, и ты начнёшь убивать. Убивать всех. Без разбора.