Стулик

17

И всё-таки Светка молодец. Не то что эти цапли, нацеленные клювом да сразу в карман. Ценит то, что есть, ничего не просит (ну, разве что амулетик!..), поддерживает мои инициативы с очень какой-то своей – очаровательной лёгкой готовностью. Повёз бы я её в какое-нибудь Комарово или серый Адлер, да ещё на скрипучем поезде – ей-богу, так же и повторяла бы, как сейчас, – жмурясь:

– Непр-р-ринципиально, главное – с тобой!! Хочу, чтоб были три вещи: солнце, море и – Рома!..

(А то и в Москве бы со мной досидела свою последнюю неделю августа.)

Вот и расстараешься невольно, и задаришь принцессу, и денег потратишь на пределе своём, не считая, – а потому что от души! И работаешь уже целенаправленно, со смыслом, и спекулируешь с блеском в глазах. Иначе вырвал бы я пятёрку так вот просто из своего грошового бизнеса?.. Кипр – это уже уровень, не ударим лицом в грязь!.. (Вообще-то чуть уж не облюбовал я Хорватию, дешёвую и красивую – ныне эпицентр европейского циклона; но увиденные мельком в новостях поплывшие домики и машинки где-то под Макарской Ривьерой заставили ужаснуться всерьёз и скользнуть на юг, ища нашей медовой неделе пристанища понадёжней.)

Оставалось пять дней. Забыв про недавнее аутодафе, мы радостно чирикали на кухне, обсуждали, что взять и что купить. Наша общность зарделась сразу неким обновлённым смыслом, и мы уже выплёскивали его друг на друга, перебивая и распаляясь. Появилось развитие, продолжение, обещающее новый виток спирали, необычный и будоражащий.

И вечером, не дожидаясь сумбурного распланированного понедельника, увёз я её домой – на острие обоюдного желания поскорей увидеться снова. Доделав все дела и побыв дома, Света уже через два стремительных дня хотела вновь поселиться у меня – теперь до самого отъезда. Мне же предстояло сделать невозможное: обзвонить клиентов, сорвать последние заказы, развезти их, пиная моего Махмуда, – или задвинуть всех ласково на сентябрь. В понедельник к вечеру, однако, опять невнятно засосало под ложечкой, и я даже обиделся на себя, вдруг поняв, что смутные тревоги связаны со Светой. Ну, что ещё?! Подкорка уже нашёптывала мне, что с родителями последние вечера сидеть Света не будет.

Я позвонил. Как ни в чём не бывало, она сообщила, что собирается на встречу с… Рудиком – «надо обсудить поездку в Италию». Я не подал вида. И… куда пойдёте? – Может быть, пойдём в кино. – А. Ну, приятного вечера.

Я остолбенел. До меня вдруг дошёл элементарный смысл этих отношений, который раньше, только возникнув в её жизни, я тактично не видел в упор. Она принимает ухаживания этого бедного Рудика. Подарки! Изредка отбывает повинность «дружеских» свиданий. Она даже считается «его» девушкой в агентстве… Раздавая авансы и при этом ничего не обещая, Света ловко держится в примах. Извлекает из двусмысленности всякие полезные штучки. Ну, – как все . Банально до смешного.

Я выключил телефон и в сердцах… пошёл качаться. Куда я мог ещё пойти? Качалка – защита от невзгод. Качалка – могильщик негатива. Генератор тонуса, дающего самооценку.

…ну, и какого чёрта? Почва всё равно ехала из-под ног. Господа, да я наивен до такой степени, что рискую уж показаться вам неинтересным!.. Чем она – другая , что я ношусь с нею без памяти?..

Я всё-таки позвонил. Подумайте, «абонент не отвечает»!.. Механический голосок обрекал на неопределённость томительного безвестья. И тут я понял: я не могу ничего делать, не могу ехать домой, не могу дышать. Я должен увидеть её без меня ! Это увиденное могло сразу, вдруг, каким-то образом (каким, я толком не знал) исключить моё присутствие в её жизни. Но я был готов! Я примчался к её подъезду – встав не на наше место, а чуть поодаль, затаился и стал ждать.

Она могла подойти, подъехать, подлететь откуда угодно, когда угодно и с кем угодно – я почему-то уже не был уверен, что это будет Рудик. Тем лучше – сейчас я увижу всё и, правый, перерублю с наслаждением нашу запутавшуюся пуповину.

01:05. Наконец идёт – одна, ссутулившись, вся в своём телефончике. Кому звонит?! Ну, не мне точно. Такое было чувство, что прошла насквозь и не заметила.

Поймал у самого подъезда. О, округлившиеся глазки! Р-рама-а-ан?.. А что это ты тут делаешь?! Слушай, так достал Рудик, что от бильярдной шла пешком! Был выключен телефон?.. Странно…

– Просто хотел увидеть тебя, – говорю, забыв всё.

– Ромик, позвони Маринке, а? Она знает, что это я звоню, и не берёт. Скажи ей, я всё равно люблю её!… Что, боишься?.. Ты трус. Пока.

Я не боялся. А она, конечно, тут же села обратно в машину, не выдержав несуразности своего вызова, и мы, как всегда, поцеловались, и на возврате у меня опять вовсю полыхал «Снэп»… но это был не тот полёт – я не знал, куда лететь. Я вроде прилетел. Я был на самой вершине моей пирамиды, в одиночестве, со сложенными крыльями – и удивлённо, ступенька за ступенькой, отступал назад.