Стяжатель

Глава 13 Запах больших денег

Показательная казнь психопата принесла мне более шести с половиной миллионов йен. Четыреста тысяч я получил за сам бой от организаторов турнира, остальное от Конго, сделавшего удачную ставку на победу «менее чем за минуту». Еще, бонусом, было странное молчание от Сахаровой, которая всю дорогу назад поглядывала на меня, как девочка-волшебница на тентаклиевого монстра (научил Рио плохому). Тишина была желанной вещью, поэтому я повторил, что постараюсь присмотреться к этому новому «Бадассу». Сама Лена, под конец поездки, очень серьезно попросила меня не распространяться о своих догадках насчет того, кто (или что) проводило ей операции, ибо это может быть чревато.

У этого мира еще очень много тайн.

— Ояс-сан! — в зал, где мы сидели с Конго, вбежал один из его подчиненных, начав шептать что-то боссу на ухо. Брови старика вздёрнулись в сильном удивлении.

— Да ладно? Веди его сюда! — фыркнул мой родственник, почесывая щеку.

Кого «его» стало понятно довольно быстро — в зал с поклонами провели Горо Кирью, хмурого, величественного, одетого в новое кимоно. Оглядев нас с Конго, человек-гора величественно опустился на подушку рядом со мной, напротив сына.

Посидели, помолчали. Даже слегка торжественно вышло. Я смотрел на Конго, коситься на деда было не слишком удобно, поэтому инициативу отдал хозяину дома. Тот с рожей, становящейся всё более ехидной, взирал на своего старшего родственника, а потом с легким кивком в сторону лежащего между мной и им конверта, заметил:

— Сидим, деньги делим. Кровавые. Твой внук укокошил на ринге человека. На подпольном преступном турнире.

И снова тишина, лишь сопение Горо, но затем тот выдает, обращаясь ко мне:

— А ты что скажешь?

— Если ты мой пра-прадед, то Хиро, получается, прадед. А не дед, — не задумываясь, выдаю я.

— Что? — тут удивились оба старика.

— Дед, — вздохнул я, затем даже пальцем показал на владельца додзё, чтобы уточнить, который дед, — Ты. У меня уезжают родители, так как матери на старости лет захотелось грудь увеличить. На моем попечении брат с сестрой, у которых недавно были очень серьезные проблемы в школе. Еще на моей шее две не слишком-то нормальные школьницы, деловой проект с Мотосуба, школа, смертельный турнир, на котором темные личности обкатывают варианты использования «надевших черное», у меня недавно умер учитель, а мой собственный родственник хотел сломать мне что-нибудь в угоду собственному эго. Наплевав на все возможные последствия для внука. Так что да, я думаю о чем-то отвлеченном. Мне можно. Ах да, еще и это.

Достав из кармана мобильный телефон, я продемонстрировал старикам раскрытый экран. На нем был текст. Много. Очень много сообщений.

— Знаете, что это? Это один из самых известных японских айдолов очень настойчиво интересуется, когда она сможет увидеть своего парня.

— То есть, тебя? — моргнув, сообразил Конго.

— То есть меня, — согласился я с ним.

— Ты ей так понравился?

— Наверное. К тому же мы иногда спим вместе. И с ее двоюродной сестрой. Вместе.

Сдвоенный старческий кашель. Да, единственной моей отдушиной является иногда слегка пошутить над окружающими. Сдержанно. Сейчас пар выпустить было нужно.

— Я… пришёл… извиниться, — медленно и с усилием проговорил Горо Кирью, — перед вами двумя.

То есть, он следил за якудза… Впрочем, не суть. Она была в том, что, остыв и придя в себя, Горо вспомнил, что именно с его благословения меня чуть не упекли на этот самый турнир в куда более опасном качестве. Вспомнил и устыдился, одновременно с этим получая отповедь от своего же старшего ученика, утверждавшего, что он был побежден честно и прилюдно.

У любой монеты есть две стороны. Горо Кирью, ста тридцатилетний «надевший черное», просто не смог бы прожить свою жизнь, не идя, периодически, навстречу пожеланиям сильным мира сего. Он обучал обычных вояк, сдавал своё семя, зачинал детей нужным женщинам, которых больше ни разу не видел. Плата за спокойную и достойную жизнь, то, что Горо Кирью привык игнорировать, благо ему особо не досаждали. Иначе поступать было не с руки, против пули крупного калибра он ничего противопоставить бы не смог. Когда на его пороге возник Спящий Лис, Кирью-старший по своей привычке попытался объяснить внуку, что такие вещи случаются и на них положено соглашаться.

Но когда внук умудрился выкрутиться, детектив отступил, а вместо этого еще и сын влез в это дело, планируя поживиться, Горо не стерпел. Это было уже другое, был личный выбор двух малолетних придурков, которые, несмотря ни на что, могли бы выйти из этой ситуации с большей честью. Могли, но совершенно этого не хотели.

— Когда ты одолел Химэдзиму, с моих глаз как пелена спала, — тяжело вздохнул древний старик, — Я понял, что по крови, ты мне внук, но как «надевший черное» — совсем чужой. Что ты давно идёшь своим путем, да еще с такой скоростью, о которой я раньше и не слышал. Помнишь, как я проиграл, а ты сел мне на грудь? Тогда я дрался с человеком, в три раза младше меня, и он победил. Даже ушел на своих ногах. Даже он был быстрее меня. А ты… я не в праве осуждать твой выбор, Акира, и твой, Хиро. Вы живете в совершенно по другим скоростям и правилам.

— Двойные стандарты, — с отвращением пробурчал Конго, пряча руки в рукава и выпрямляясь, — Ты всегда был в них хорош, старик, но, чтобы давить на родную кровь из-за чужаков…

— Как будто тебя никогда не прихватывали за яйца, придурок! — огрызнулся Горо.

— Было дело, но я всегда ждал момента укусить в ответ!

— Длань императора⁈

— Ржавый ты анахронизм, мы не в прошлом веке!!

— Знал бы ты, дряхлая сопля, насколько прошлый этот век…

Слушая перебранку стариков, я подумал, что принять извинения будет правильным поступком. Горо не может извиниться серьезнее лишь потому, что разница в возрасте, между нами, чудовищна. Он бы не смог, будь мне и пятьдесят лет, не тот менталитет. Но то, что он хотя бы так признает ошибочность своих рассуждений — уже немалое достижение. Патриархальные восточные цивилизации воспитывают мужчин, не принимающих собственные ошибки.

Остаток дня, после посещения Конго, я планировал провести с одной из своих «легальных» девушек, были насчет них определенные мысли, но поток сообщений от Ханнодзи не утихал, поэтому было решено разобраться с не в меру возбудившейся айдолом, которая была согласна саботировать съёмки, лишь бы встретиться.

Так ей, в общем, и пришлось сделать.

Планы у Мии были довольно амбициозные: жаркий секс, много эмоций, затем серьезный разговор по поводу придания отношениям более легитимного характера, затем снова секс. Разумеется, всё успешное и фонтанирующее благополучием… но, увы, я был настроен скептически с самого начала. То есть, предложил вместо полового акта обсудить рамки наших взаимоотношений, потому что севший от бесконечных сообщений аккумулятор мобильного телефона — это как-то очень неприятно.

Мию это сбило с настроя, она попыталась перейти на деловой тон, начав объяснять все достоинства в статусе её официального молодого человека, который в принципе может появится, только если она не продлит контракт в ближайшие три месяца. А она не планирует его продлевать, собираясь начать кинокарьеру, где легко сможет подтянуть меня из «заурядных» моделей в звезды молодежной величины. Узнав, что я снимался в качестве ненапрягающего заработка и терять время на карьеру киноактера не собираюсь, девушка расстроилась еще сильнее.

Изначально, я ожидал капризов и скандала, всё-таки Мия Ханнодзи не та, кто может спокойно принять отказ, она бы и не стала, но попытка моментально раздуть отношения из регулярного секса была даже в её глазах провальной, игра не вышла.

— Тогда мы больше не можем встречаться, Акира, — шмыгнув носом, заявила айдол, — Я в любом случае не буду продлевать контракт, но мне нужен парень с именем, с помощью которого я смогу навести шума. Первый парень у Ханнодзи, ну… сам понимаешь. Я хотела, чтобы это был ты! А так — придётся искать. Я не могу упустить этот шанс!

— Я «надевший черное», Мия, — попытался объяснить я, — Тебя бы объявили либо сексуальной маньячкой, либо начали бы искать у меня гарем, к которому ты, айдол, присоединилась. В любом из случаев ты бы растеряла большую часть своих фанатов. Это стопроцентно.

— Ну… ты на вид очень сдержанный, — подумав, выдала Ханнодзи, — Мне казалось, что тебе хватает… Стоп. Не хватает⁈ У тебя есть кто-то еще⁈

— А тебе сейчас важно знать ответ на этот вопрос? Думаю, ты тоже бы не захотела отвечать, если бы я спросил, насколько давно ты готовишься к смене карьеры. Раньше мы об этом не говорили.

Намек на то, что она уже некоторое время искала ухажера познаменитее прозвучал достаточно громко, чтобы она его услышала, и даже смутилась. А потом, под конец, после прощального секса, всё-таки призналась, что моя расправа над противником в турнире просто вышибла ей шарики за ролики, вот она и начала мне написывать, воображая себя героиней с мрачным сильным любовником за плечами.

В общем, разрыв этих отношений прошёл удивительно хорошо и мирно. Можно сказать, расстались друзьями, но… уходя, я не мог отрешиться от мысли, что Ханнодзи почему-то была железобетонно уверена в том, что наших нерегулярных встреч раз в пару недель мне хватает.

Эгоцентризм?

Подумав еще немного, я понял, что девушка сдержала эмоции, не устроив скандал лишь потому, что я оказался «боссом» подпольного турнира. То есть, грубо говоря, чересчур полезным и известным знакомым, который еще может пригодиться в будущем… или тем, с кем лучше не играть в эти игры.

Разумно. Цинично. По-взрослому. Я рад. По сравнению с большинством моих одноклассников, давно уже слившихся в одну серую массу, окружающие меня люди, несмотря на возраст, весьма деятельны. Сложно в восемнадцать лет остаться ребенком, когда ты работаешь над собой в два раза больше и дольше, чем просто работает человек в Италии или Испании. Взрослый, сложившийся, серьезный. Просто за деньги. Одноклассники же еще дети, которым повеселиться куда важнее, чем думать о будущем. Что потом? Работа «белым воротничком» от заката до рассвета в лучшем из случаев? Зато пока дружба-караоке-тусовки? Сомнительный выбор.

Мне больше по душе циничная и расчетливая айдол, сумевшая проглотить оскорбленную гордыню.

Гм, не только её, ну да ладно.

Дома царил привычный ад уезжающих родителей. Видимо, мой разговор с отцом затронул какие-то невидимые механизмы в семье, после чего родители сделали вывод, что новая грудь матери нужна еще быстрее, чем раньше. Теперь эти два взрослых ребенка бегали, чуть ли не стукаясь лбами, самым фальшивым образом убеждая своих детей в том, что уезжают по важному и срочному делу. То есть по работе. Да! Отцовской… Аната, ну скажи ты им!

Такао, как и всегда, тихо сидел в зале, играя в подаренную мне приставку, а вот Эна решила выпустить всех демонов бездны в единоличном концерте. Сестра стояла посреди суеты и с удовольствием завывала о том, что времена изменились, а дети выросли. Не все, правда, а всего два, зато у старшего из этих похотливых кобелей целый гарем женщин, ну а младшему и одной пока хватает. И они оба неминуемо притащат всех этих баб сюда, а затем начнут заниматься развратом, не стесняясь своей маленькой милой сестренки.

Посмотрев на это дело со второго этажа… вместе с совершенно забытой сестрой Маной Шираиши, я решил, что участия в этом процессе принимать не хочу, зато внезапно есть незапланированная возможность провести одни вполне запланированные переговоры. С этой целью я и увлек свою молчаливую одноклассницу (невесту?) к себе в комнату. Надо сказать, что шла она уже свободно, с любопытством и не краснея. Определенный прогресс.

— Ты уже решила, чем хочешь заниматься в жизни? — задал я девушке совершенно несправедливый вопрос, но тут же поправился, — Как минимум, какую специализацию в ВУЗ-е выбрать?

— Бухгалтерия, аудит, аналитика… — пробормотала Мана, — … я довольно хороша с цифрами.

— А с компьютером? — сидящий на стуле я мотнул головой в сторону монитора.

— Нет…

Убедить девушку в том, что ей, как и большинству людей в развитых странах, очень понадобится знания уверенного пользователя компьютера, мне труда не составило. С английским языком у Маны было все получше, так что оставалось лишь убедить её мать в том, что такая дорогостоящая покупка обоснована. Этим я и пообещал заняться в ближайшее время, предложив ей дополнительно подумать над тем, чтобы мне помогать в одном небольшом проекте, который скоро встанет на ноги. Заодно, описывал я преимущества этой полезной нагрузки, они будут в том, что когда Мана будет приходить к нам, я смогу её качественно консультировать по ряду вопросов, а также помогать дистанционно, когда у неё появятся мессенджеры на компьютере. Последнее почему-то сильно вдохновило девушку и она, мелко покивав, начала быстро набирать сообщения на своем мобильнике.

Уже через пару минут он разразился трелью, Шираиши ответила на звонок, немного послушала, а затем, покраснев, передала трубку мне. Голос Айки в аппарате ровно отметил, что идея хороша, она, как мать, её полностью одобряет, но не способна взять и достать на ровном месте деньги на компьютер, а делать перерыв в своих регулярных отчислениях на инвестиции не желает, поэтому, чтобы не терять времени, забери-ка ты Акира Ману к себе, тем более, что твои родители уезжают по делам. Пусть поучится самостоятельности на вашем примере. А заодно и тому, что сочтешь нужным. Только не забывайте про презервативы.

— Мне уже начинает казаться, что вы этими намеками пытаетесь уложить нас в одну постель, — отреагировал я на инструкции, иначе и не скажешь.

— У меня не такой уж большой опыт в отношениях, — невозмутимо ответила женщина, — поэтому предпочитаю действовать наверняка. К тому же, ты сам должен понимать, что половой акт определенным образом зафиксирует внимание Маны на тебе, усугубит её влюбленность, что может оказаться хорошим фундаментом для выстраивания дальнейших опор личности.

— Или окажется подарком её сабмиссивности, — вспомнил я «наркоманию» Хиракавы.

— Не исключено, — вздохнули в трубку, — Ладно, я попробую прекратить свои… намеки. Доверюсь тебе.

Разумеется, что услышанные обрывки разговора вогнали Шираиши-младшую в страшное смущение, но справилась она с ним удивительно быстро. Позвав младшую сестру, уже уставшую прикалываться над родителями, я указал на сидящую на моей кровати одноклассницу и скомандовал «фас». В смысле дал сестре указ готовить гостевую комнату. Та, выпучив глаза и хлопнув пару раз ресницами, унеслась смущать родителей очередной благой вестью, мол «началось, не успели они даже выйти». Тут уже пришлось самому выходить объяснять… но мои старания было некому оценить. Ацуко и Харуо Кирью были не в том состоянии, чтобы реагировать на разные мелочи, они готовились к приключению!

Покачав головой, я вызвал брата, наказав тому отловить сестру, а потом всем втроем сходить к Мане домой, взять все нужные ей вещи. Затем, спустившись вниз, утихомирил родителей, направив их суматоху в более конструктивное русло, что благотворно сказалось на скорости сборов, ибо они уже опаздывали. Оглядев спустя пятнадцать минут опустевший дом, кивнул, отряхнул руки, и пошёл к себе в комнату. Работа звала.

///

Водитель закашлялся так сильно, что машина, везущая Шираиши Айку, вильнула на трассе.

— Вам плохо? — осведомилась женщина, только что отнявшая телефон от уха.

— Нет, Шираиши-сан, всё… хорошо, — справился с собой мужчина, — Просто что-то в горло попало.

Он работал с ней уже четыре года и сейчас, буквально на долю секунды, кажется, увидел в зеркале как дёрнулся уголок рта этой стальной женщины. Она что… только что улыбнулась?

Невероятно.

В детали самого разговора водитель заученно не вникал. Долгий опыт, навыки, плюс сама суть бесед, которые могла вести женщина в её статусе. Отдел по делам с несовершеннолетними очень часто сталкивался с различными сексуальными девиациями, поэтому этот разговор, если бы водитель в него вникал, показался бы ему максимально невинным. Сейчас, в это неурочное время, они как раз и ехали на решение очередного дела, напрямую связанного с этими самыми перверсиями.

Айка вздохнула, позволив себе немного расслабиться. Судя по всему, Акира, умный мальчик, смог понять, что двигало ей, чуть не силком сунувшей свою дочь ему в гости (а то и поглубже), но, скорее всего, не в деталях. Пусть думает, что женщина хочет как можно скорее выпихнуть ему Ману целиком и полностью, ради, скажем, налаживания личной жизни. Это будет неверной догадкой, но лучше так, чем знать правду.

Она, к сожалению, была куда опаснее.

Ситуация с искусственным Снадобьем продолжала развиваться, причем в куда более трагичном ключе, чем раньше. Совместными радикальными усилиями правоохранительные органы купировали его свободное распространение, но не более того. Человечество получило доступ к безграничным запасам Пилюль и теперь Темный мир учился эксплуатировать открывшиеся возможности. Решать появляющиеся проблемы предполагалось жестко и быстро, а это значило, что у госпожи руководителя токийского отдела по делам несовершеннолетних «надевших черное» появилось огромное количество недоброжелателей.

От представителей криминальных структур до… родителей, чьи дети пропадали без следа.

— Это здесь, Шираиши-сан, — шофер, остановив машину, полез за пазуху, достав из кобуры пистолет. Сняв его с предохранителя, мужчина дослал патрон в патронник, а затем вернул оружие в кобуру. Айка то же самое сделала со своим, куда более миниатюрным пистолетом, заправив его под пояс юбки сзади.

Предосторожности не повредят, даже учитывая то, что вокруг машины уже стоят автоматчики в черном, бдительно осматривающие окрестности.

Айка выходит наружу и, не смотря по сторонам, отправляется прямиком в небольшое офисное здание, которое полчаса назад брали штурмом. Здесь повсюду трупы, раненных нет. Протокол подобного штурма предписывает добивать, поэтому все якудза, так называемые деревенские, сейчас надежно мертвы, вырезан весь клан. Предосторожности автоматчиков, рассредоточившихся снаружи, при этом вовсе не излишни — слишком велик «улов», который хранила эта банда. Настолько велик, что его могут попробовать отбить даже у штурмовиков.

Женщина идёт, невозмутимо перешагивая через трупы, кивая попадающимся ей на пути людям. Ей навстречу выбегает крепкая девушка, одетая в такую же черную военную форму, с автоматом, висящим у неё на боку.

— Сюда, Шираиши-сан! — направляет она её к лестнице, — Они все наверху.

— Состояние? — сухо бросает Айка, пока они поднимаются по ступенькам.

— Как обычно, — докладывают ей, — Напуганные, голодные. Мы им выдали спецпайки, но…

— Но?

— Они «свежие», Шираиши-сан, — в голосе идущей впереди девушки слышится чуть ли не досада, — Совсем «свежие».

— Иностранки?

— … нет. Почти все — японки.

— Плохо.

Не просто плохо — сложно, очень сложно.

Молодые, здоровые, физически привлекательные и активные женщины — всегда в дефиците. Особенно это касается внешней привлекательности, которую как раз и подправляет Снадобье.

Насильственное скармливание Снадобья человеку — один из самых страшных грехов Темного мира. За него карают смертью, безальтернативно, но жажду людей к наживе не унять.

— Опросный лист?

— У Гохады… вот он. Гохада, давай лист!

— Пожалуйста, Шираиши-сан!

Она смотрит на перечень фамилий, снабженный краткой сноской. Похищена, заманили, уснула пьяной, проснулась здесь. Эти…? Целый десяток из плена сукебан? Как они сюда попали? Их что, продали?

Выясним, обещает сама себе женщина, шагая далее. Обязательно выясним. Всё, до последней детали. Это её гражданский долг… хотя бы потому, что…

— Здравствуйте, — входит она в зал, полный девушек от шестнадцати до двадцати двух лет, одетых лишь в нижнее белье и накинутые сверху одеяла, — Меня зовут Шираиши Айка…

…хотя бы потому, что ни одной из этих девчонок уже не будет позволено вернуться домой. Кроме одеял и трусов они, пусть и против своей воли, «надели черное», а значит, обычная жизнь перед ними закрыта.

Большей частью.

Да, будут другие перспективы. Переезд в крайне отдаленные места, на секретные объекты, где эти девочки получат кров, нужную пищу, возможность ограниченно развиваться через сражения в максимально травмобезопасной обстановке. Там же они получат нужное образование и там же будут пристроены к делу.

Там же… они будут беременеть и рожать. И воспитывать своих детей. И жить. Возможно даже обретут новую семью, создадут её.

Только вот о том, что они живы — никто никогда не узнает. Как минимум, пока что, в ближайшие месяцы, а то и годы. Проблема должна быть купирована начисто, вымарана, стерта из истории, с максимально большой для государства прибылью. Сейчас, когда эти девочки, смотрящие на неё, Айку Шираиши, еще не поняли, как сильно изменилась их жизнь и социальный статус, она, даже несмотря на весь свой самоконтроль, обещает себе, что виновные будут наказаны. Тоже стёрты, как и эти бедняжки.

А сейчас она сотрёт и то спасительное непонимание ситуации, что виднеется в глазах похищенных девушек. Возможно, за это «сотрут» и её.

— Секундочку, — говорит Шираиши Айка, доставая свой мобильный телефон, начиная набирать сообщение.

«Акира, если я погибну, то ты позаботишься о моей дочери»

Ей хочется поставить вопросительный знак, потому что это даже не просьба, а мольба, отчаянная, и к человеку, который ей ничем не обязан. К тому, кому она буквально продает, передает свою дочь. Только вот просить и умолять Шираиши Айка не может, как не могла в свое время впустить в свою жизнь Суичиро Огавазу, отчаянного, влюбленного, готового на всё ради её любви.

Шираиши Айки не существует. Есть лишь темная бездна неистовых желаний, накрепко запертая в выкованном этой женщине образе. Её силой воли, её стремлением избавиться от своих демонов. Этот образ не умеет просить.

Хотя ей и не нужно. Человека, к которому она обратилась посредством мобильного аппарата, бесполезно просить и умолять. Зато ему можно верить.

«Да, Айка»

Её пальцы автоматом стирают сообщение, она убирает телефон, поднимая глаза на ждущих её девушек, дрожащих под накинутыми на них одеялами. Приободрившихся, но еще боящихся.

Их будут искать.

Их обязательно будут искать.

…

Но не найдут.