Судьба Конрада

Глава 18

В тот вечер Средний Зал был переполнен. Мистера Смитерса и немалое число Главных Горничных послали есть с актерами, поскольку Верхний Зал заняли лакеи и горничные, прибывшие с гостями. Конечно, им приходилось помогать гостям одеваться, так что они ужинали позже. А перед тем миссис Бэлдок специально для них устроила коктейльный прием в Комнате Экономки. Полли, Фэй, Милли и еще одной девушке пришлось глотать еду не жуя, чтобы умчаться прислуживать миссис Бэлдок и ее гостям. Остальные едва успели закончить, когда затрезвонили колокольчики и ворвалась мисс Семпл.

– Быстрее, быстрее, все! Это звонит мистер Амос. Гости будут внизу через пять минут. Мистер Прендергаст, вы в Большом Салоне отвечаете за напитки…

– О, в самом деле? – мистер Прендергаст встал, распрямляя свою долговязую фигуру. – Лакейские дела, орехи и джин с тоником, не так ли?

– …с Фрэнсисом, Грегором и Конрадом, – торопливо продолжила мисс Семпл. – Остальные слуги – в Банкетный Зал подготавливать его. Горничные – на бальный этаж, на склад посуды и к служебным люкам. Поторопитесь!

Подвал загремел под нашими ногами, когда мы все бросились в разные стороны.

Время, проведенное в Большом Салоне, прошло для меня как в тумане. Я был слишком встревожен и расстроен, чтобы заметить что-то, кроме того, как мистер Прендергаст бухнул мне в руки тяжелый серебряный поднос, от которого они вскоре заныли. Гостей я большей частью воспринимал как гул и громкие голоса, роскошные шелковые платья и дорогие вечерние костюмы. Помню, как графиня в воздушном голубом платье и с чем-то мерцающим в волосах любезно приветствовала их. И помню, как пришел граф Роберт и схватил стакан с моего подноса с видом человека, серьезно нуждающегося в выпивке. А потом я заметил, что стакан, который он взял, был с апельсиновым соком. Я гадал, стоит ли окликнуть его и сказать, что он ошибся, но он уже ушел, приветствуя людей, болтая с ними и прокладывая себе путь к двери, как если бы ожидал, что леди Мэри появится в любую минуту.

Леди Мэри прибыла только к самому концу. Она была в белом – ослепительно белом – платье, будто снежная колонна. Почти сразу же она подошла к графу Роберту и заговорила с ним, склонив голову и застенчиво улыбаясь. Я едва мог поверить, что всю вторую половину дня она провела, жалуясь, накладывая чары и доводя до слез свою горничную.

– Это, – сообщил мистер Прендергаст, нарисовавшись рядом со мной, – классический пример чар привлекательности. Подумал, ты захочешь знать.

– О, – произнес я.

Я хотел спросить мистера Прендергаста, откуда он знает, но он заметил:

– Твой поднос наклонился, – и умчался, чтобы достать Грегору свежий сифон с содовой.

Прибыла леди Фелиция, тоже в белом и явно страшно нервничающая.

– Мэр Столлчестера, мистер Айгор Сейли, – прогудел мистер Амос, распахнув дверь, и леди Фелиция почти сравнялась цветом со своим платьем.

Мистер Сейли выглядел здесь ужасно неуместно. Он был одет так же хорошо, как остальные, но почему-то казался меньше и немного утонувшим в своих добротных одеждах. Он вошел, пытаясь важно вышагивать, но на деле казалось, будто он пресмыкается. Когда графиня любезно прошелестела, приветствуя его, он вцепился в ее руку, точно утопающий в спасательный круг. Потом он увидел меня с подносом, подошел и взял самый большой бокал так, словно он тоже был спасением.

– Ты уже узнал, как они вытягивают вероятности? – шепотом спросил он меня.

– Не совсем, – ответил я. – Я… э… мы…

– Так я и думал, – с видимым облегчением произнес мистер Сейли. – Можешь больше не беспокоиться. Соединившись с Фелицией, я стану частью системы и разберусь с этим для тебя. До тех пор ничего не предпринимай. Понял?

– Но дядя Альфред сказал… – начал я.

– Я разберусь с твоим дядей, – ответил мистер Сейли, после чего развернулся и зашагал в толпу.

Вскоре после этого мистер Амос раскрыл двойные двери в конце комнаты и объявил в самой своей величественной манере:

– Лорды, леди и джентльмены, Ужин подан.

Все медленно перетекли в Банкетный Зал, и сразу стало спокойно. Пока мы с Грегором и Фрэнсисом убирали рассыпанные орехи и составляли бокалы на подносы, чтобы отдать их Полли и другим горничным, стоявшим в дверях, мистер Прендергаст со вздохом растянулся на самом удобном диване.

– У нас есть, по крайней мере, час спокойствия, – сказал он, зажигая длинную черную сигару. – Передай пепельницу, Конрад. Нет, даже три часа спокойствия. Мне говорили, у них десять перемен блюд.

Двойные двери снова раскрылись.

– Прендергаст, – позвал мистер Амос. – Ты на дежурстве в парадном вестибюле. Отправляйся туда.

– Но все, кто должен был прибыть, – протестующе сел мистер Прендергаст, – наверняка уже прибыли.

– Никогда нельзя быть уверенным, – ответил мистер Амос. – Подобные события часто привлекают бедных родственников. Столлери гордится тем, что готово к их встрече.

Мистер Прендергаст вздохнул – хотя скорее это был стон – и встал.

– И что я должен делать, если произойдет невероятное и нищая кузина Марта или пьяный дядя Джим объявятся и начнут колотить в парадную дверь? Дать им от ворот поворот?

– Воспользуешься своим благоразумием, – прорычал мистер Амос. – Если у тебя таковое имеется. Отведи их в библиотеку, конечно, и сообщи мне. А вы – Грегор, Фрэнсис, Конрад, – как только закончите здесь, в Банкетный зал. Обслуживание идет медленнее, чем мне хотелось бы. Вы нужны нам.

Так что следующие два с половиной часа я усердно трудился, поднося другим лакеям блюда, которые они передавали через элегантные плечи, а мистеру Амосу – бутылки, из которых он наливал вино. Манфред неплохо справлялся и уронил только одну тарелку, но ни Манфреду, ни мне мистер Амос не позволил прислуживать за столом по-настоящему. Он сказал, что не собирается рисковать. Однако ближе к концу нам позволили ходить с сырными тарелками. К этому времени звон столовых приборов и шум голосов стихли до мягкого ропота, и лишь время от времени раздавалось резкое дзинь. Мистер Амос отослал Эндрю обратно в Большой Салон приготовить кофе. А после того, как я принес специальное вино для речей и тостов, он отослал в Салон и меня.

Там миссис Бэлдок и мисс Семпл соблазнительно раскладывали на серебряных блюдах горки шоколадных конфет. Миссис Бэлдок вроде бы слегка пошатывалась. Думаю, пару раз я слышал, как она икает. И я вспомнил, как в первый наш вечер здесь Кристофер сказал, что миссис Бэлдок выпивает. Хотя, с другой стороны, она ведь только что устраивала вечеринку. Я потянулся стащить конфету, думая о Кристофере. Изменений не происходило уже несколько часов. Должно быть, мистер Амос выключил свое оборудование, а значит, Кристофер застрял еще на одну ночь. Тут мисс Семпл шлепнула меня по протянутой руке, возвращая к действительности. Она заставила меня носиться туда-сюда по громадной комнате, артистично расставляя горки шоколадных конфет на маленьких столиках. Так что мне всё равно удалось утащить конфету до того, как Эндрю подозвал меня помочь ему прогрохотать эскадронами крошечных кофейных чашек и рядами столь же крошечных рюмок.

Я думал о Кристофере и сказал то, что мог сказать Кристофер:

– У нас кукольная чайная вечеринка?

– Ликеры подаются в маленьких рюмках, – доброжелательно объяснил Эндрю и показал мне стол, заставленный круглыми бутылками, высокими бутылками, треугольными бутылками, плоскими бутылками, красными, синими, золотыми и коричневыми бутылками и одной большой зеленой.

Он решил, я не знаю насчет ликеров. Если бы на его месте был Кристофер, он бы понял, что я шучу.

– Большие круглые рюмки – для бренди, – проинформировал меня Эндрю. – Не вздумай перепутать.

Прежде чем я успел придумать в ответ шутку в стиле Кристофера, через дальние двери вплыла графиня, говоря через плечо дородному мужчине с бородой:

– Ах, но это Столлери, ваша светлость. У нас никогда не бывает невыдержанного бренди!

За ней, толпясь, медленно заходили другие гости.

Миссис Бэлдок и мисс Семпл исчезли. Мы с Эндрю перешли в режим мебели. Гости постепенно рассредоточились по комнате и устроились в креслах и на диванах. Мистер Сейли из-за этого испытывал большие затруднения. Он всё время пытался сесть рядом с леди Фелицией, но леди Фелиция с грустным рассеянным видом всегда вставала как раз перед тем, как он добирался до нее, и уходила к другому креслу на другом конце комнаты. Граф Роберт каким-то образом затерялся в толпе. Он никогда не находился рядом с леди Мэри, которая сидела на золотом диване рядом с матерью, выглядя очаровательнее, чем когда-либо.

Затем прибыл мистер Амос. Он закрыл двойные двери, отрезая громкий грохот – думаю, Манфред опять уронил тарелки, когда остальные лакеи убирали пир, – и подозвал меня и Эндрю к столу с кофейными чашками. После чего я был очень занят, нося крошечные позвякивающие чашки. Помню только, как я принес кофе леди Мэри и ее матери. Когда я подошел к дивану, мать вытянула руку взять одну из конфет на столике рядом с ними.

– Матушка! Вам вредно! – резко произнесла леди Мэри тонким скрипучим голосом.

Мать тут же убрала руку, выглядя такой грустной, что мне стало ее жаль. Я протянул леди Мэри чашку кофе и умудрился заставить ее дребезжать и звенеть так сильно, что леди Мэри взяла ее обеими руками и повернулась, чтобы одарить меня уничижающим взглядом. Я видел, как рука матери за ее спиной метнулась к конфетам. Думаю, она взяла штук пять. Когда я протянул кофе матери, она послала мне взгляд, говорящий: «Пожалуйста, не выдавай меня!»

Я как раз ответил ей пустым взглядом мебели, говорящим: «Не выдавать что, миледи?» – когда позади нас открылась дверь в подсобные помещения, и в Салон тихонько вошли Хьюго и Антея. Оба, как и все гости, были в вечерних туалетах. Хьюго отлично смотрелся в своем костюме – куда лучше, чем мистер Сейли. Моя сестра была в красном, и выглядела она сногсшибательно.

Вначале, кроме меня, их, казалось, никто не замечал. Они бок о бок медленно прошли в центр комнаты, выглядя весьма решительно настроенными. Хьюго был так полон решимости, что походил на бульдога. Затем Антея совершила едва заметный магический жест, и графиня подняла взгляд и увидела их. Вскочив на ноги, она понеслась к ним в вихре голубого шелка.

– Что всё это значит? – произнесла она торопливым сердитым шепотом. – Я не позволю так беспокоить моих гостей!

Леди Мэри подняла взгляд, и злобно посмотрела на Антею. Рядом с черными волосами и сияющей кожей моей сестры, леди Мэри совершенно потерялась. Она была будто выцветшая фотография и знала это.

На другом конце комнаты, рядом с маленькими чашками и рюмками мистер Амос тоже поднял взгляд. Он вытаращился. Потом пронзил свирепым взглядом. Если бы взгляды могли убивать, Хьюго вместе с Антеей рухнули бы замертво.

Но уже медленно и нервно вставала леди Фелиция. Она так выделялась в своем белом платье, что большинство гостей повернулись посмотреть, что она делает. Они посмотрели на нее, а потом – на Хьюго и Антею. Разговоры смолкли. Встал граф Роберт и прошел вперед с другого конца Салона. Все уставились и на него тоже. Одна леди достала лорнет, чтобы лучше видеть.

– Прошу прощения за беспокойство, – произнес граф Роберт, – но у нас есть пара объявлений.

Графиня стремительно повернулась к нему и начала складывать лицо в одно из своих: «Почему, дорогой?» Она мило кипела от ярости. Мистер Амос, судя по его виду, тоже кипел, только не мило. Но, прежде чем кто-либо из них успел заговорить, главная дверь на дальнем конце Салона открылась, и в проеме нарисовался мистер Прендергаст.

– Достопочтенная миссис Франкония Тесдиник, – объявил он звучным актерским голосом.

После чего он попятился, пропуская в комнату мою мать.

Она выглядела еще более неопрятно, чем обычно. Волосы были собраны в большой неаккуратный пучок – будто воронье гнездо. В каком-то шкафу, где оно, должно быть, провисело лет двадцать, если не больше, она откопала длинное желтое шерстяное платье. От времени оно приобрело цвет хаки. Даже со своего места я видел дырки, проеденные молью. К платью она добавила расшитую стеклярусом сумку, которую, видимо, купила в магазине игрушек. И она вплыла в громадную комнату так, будто была одета столь же элегантно, как графиня.

Никогда в жизни я еще не испытывал такого стыда. Мне хотелось забраться в какую-нибудь дыру и закопаться там. Я посмотрел на Антею, уверенный, что она должна чувствовать себя не менее ужасно. Но сестра разглядывала нашу мать почти восхищенно. С расплывшейся на лице нежной улыбкой она сообщила Хьюго:

– Моя мать – любительница пошутить. Я знаю это платье. Она хранит его, чтобы смущать им людей.

Моя мать проплыла через комнату, будто королева, пока не оказалась лицом к лицу с графиней.

– Добрый вечер, Доротея, – поздоровалась она. – Похоже, ты стала гораздо утонченнее с тех пор, как вышла замуж за деньги. Что стало с твоей мечтой стать актрисой? – она повернулась к леди с лорнетом и пояснила: – Понимаете, мы с Доротеей вместе учились в школе.

– Действительно, – ледяным тоном ответила графиня. – Что стало с твоей мечтой писать, Фанни? Кажется, я не читала ни одной книги, написанной тобой.

– Это потому, что ты всегда плохо умела читать, – парировала моя мать.

– Что ты здесь делаешь? – вопросила графиня. – Как ты попала внутрь?

– Обычным способом. На трамвае. Охранник у ворот прекрасно меня помнил, а милый новый дворецкий впустил меня в дом. Он сказал, у него есть инструкции насчет бедных родственников.

– Но почему ты здесь? Ты поклялась на моей свадьбе, что ноги твоей больше не будет в Столлери.

– Имеешь в виду, когда ты вышла замуж за того актера? Ты должна понимать, что только самая неотложная причина могла привести меня сюда. Я пришла…

Ее прервал мистер Амос. Его лицо приобрело странный цвет, и, кажется, он дрожал, когда подошел к моей матери. Он положил ладонь на ее изъеденный молью рукав:

– Мадам, полагаю, вы слегка переутомились. Позвольте проводить вас к нашей экономке?

Моя мать бросила на него короткий презрительный взгляд:

– Помолчи, Амос. Тебя это совершенно не касается. Я здесь исключительно для того, чтобы не позволить моей дочери выйти замуж за этого сына Доротеи.

– Что? – воскликнула графиня.

– ЧТО? – еще громче воскликнула с другого конца комнаты леди Мэри и вскочила на ноги. – Здесь, должно быть, какая-то ошибка, милочка. Роберт женится на мне.

Граф Роберт кашлянул:

– Никакой ошибки. Ну или совсем чуть-чуть. Пока вы трое не решили мою судьбу вместо меня, я должен сказать, что уже решил ее сам, – он подошел к Антее и положил ее ладонь себе на руку. – Это одно из объявлений, которые я собирался сделать. Мы с Антеей поженились две недели назад в Ладвиче.

По всей комнате пронеслись резкие вздохи и шепотки. Моя мать и графиня уставились друг на друга с почти идентичным возмущением. Граф Роберт счастливо улыбнулся им, а потом – всем таращившимся гостям, словно его заявление было самой радостной новостью на свете.

– А сегодня утром в Столлстиде Хьюго женился на моей сестре Фелиции, – добавил он.

– Что? – прогремел мистер Амос.

– Но она не могла, дорогой, – произнесла графиня, – я не давала своего согласия.

– Она совершеннолетняя. И не нуждается в твоем согласии, – ответил граф Роберт.

– А ну-ка послушайте, юный лорд, – сказал мистер Сейли, вставая и надвигаясь на графа Роберта. – У меня договоренность…

Мистер Амос перебил его, внезапно проревев:

– Я запрещаю это! Я запрещаю всё!

Все уставились на него. Его лицо побагровело, глаза выпучились, и, казалось, он давится от ярости.

– Я отдаю здесь приказы, и я запрещаю! – крикнул он.

– Он сошел с ума, – сказала какая-то герцогиня рядом со мной. – Он всего лишь дворецкий.

Мистер Амос услышал ее.

– Нет, я не дворецкий! – прогремел он. – Я граф Амос Тесдиник из Столлери, и я не позволю, чтобы мой сын женился на дочери самозванки!

Тут лица всех присутствующих обратились к графине, причем у моей матери с ужасно саркастическим выражением. Графиня развернулась и укоризненно протянула руки к мистеру Амосу.

– О, Амос! – трагично произнесла она. – Как ты мог? Зачем ты нас так выдал?

– Какая жалость, правда? – произнес Хьюго, обняв леди Фелицию.

Мистер Амос повернулся к нему – такой злой, что его лицо стало пурпурным.

– Ты! – закричал он.

Кто знает, что могло произойти. Мистер Амос швырнул в Хьюго и леди Фелицию молнию заклинания. Хьюго вскинул руку и, похоже, отослал заклинание обратно. Вступила леди Мэри, стрельнув шипением прямо в Антею. Моя мать развернулась и послала в леди Мэри жужжащие рои колдовства. Леди Мэри закричала и ударила в ответ, из-за чего воронье гнездо волос моей матери рассыпалось по плечам. Мистер Сейли, Антея, граф Роберт и некоторые гости тоже швырялись магией. Комната жужжала от нее, словно потревоженное осиное гнездо, и к этому примешивались визги и крики. Несколько кресел опрокинулось, когда большинство гостей попытались отступить к Банкетному Залу.

Мистер Прендергаст снова распахнул двери. Его голос перекрыл остальной шум:

– Лорды, леди и джентльмены, пожалуйста, внимание! Встречайте Королевского Чрезвычайного Уполномоченного!