Судьба Конрада

Глава 3

Я стоял, чувствуя себя всеми преданным. Я не знал, что делать или что думать. Когда ко мне вернулась способность воспринимать окружающее, я обнаружил, что бегу вниз по лестнице, размахивая анкетой выпускника. Я влетел в магазин, где дядя Альфред стоял рядом с кассой, и яростно замахал анкетой у него перед лицом.

– Какого черта это значит? – заорал я.

Многие покупатели повернулись от полок, уставившись на меня. Дядя Альфред посмотрел на них, моргнул на меня и сказал Дейзи:

– Не возражаешь минутку постоять здесь? – он выскользнул из-за кассы и схватил меня за локоть. – Пошли в мою мастерскую, и там я объясню.

Он практически вытащил меня из магазина. Я по-прежнему размахивал анкетой в свободной руке и, кажется, продолжал кричать.

– Что ты имеешь в виду под «объясню»? – вопил я, пока мы поднимались. – Ты не можешь так со мной поступить! Ты не имеешь права!

Когда мы добрались до мастерской, дядя Альфред пихнул меня внутрь – в густой запах недавней магии – и захлопнул за нами дверь. Поправил очки, которые я ему сбил. Он тяжело дышал и выглядел более обеспокоенным, чем когда-либо, но мне было наплевать. Я открыл рот, чтобы снова начать кричать.

– Нет, не надо, Кон, – с нажимом произнес дядя Альфред. – Пожалуйста. Я делаю для тебя всё, что могу. Честно. Понимаешь, проблема в твоем Роке – в этой твоей дурной карме.

– При чем тут вообще это? – вопросил я.

– При всем. Я испробовал все возможные гадания, и оказалось, дела обстоят даже хуже, чем я думал. Если ты не исправишь – и немедленно – свою ошибку из прошлой жизни, еще до конца этого года ты умрешь самой ужасной и мучительной смертью.

– Что? – воскликнул я. – Я тебе не верю!

– Это правда, – заверил он меня. – Повелители Кармы просто разорвут тебя на мелкие кусочки, и тебе придется начинать заново, когда ты возродишься в следующей жизни. Они беспощадны, понимаешь? Но я не прошу верить мне просто так. Я хотел бы, чтобы ты пришел сегодня вечером на собрание Кружка Магов и послушал, что они скажут. Они тебя не знают, я им про тебя не рассказывал, но готов поспорить, они моментально вычислят твою дурную карму. Говоря до грубости откровенно, в последнее время она окружает тебя, словно черная туча, Кон.

Я почувствовал себя ужасно. Во рту пересохло, а желудок скрутило дрожащими волнами.

– Но, – произнес я, обнаружив, что мой голос сел до шепота, – при чем тут вот это? – я попытался снова размахнуться на него анкетой выпускника, но сумел лишь слабо дернуть внезапно ослабевшей рукой.

– А, лучше бы ты сначала пришел ко мне, – сказал дядя. – Я бы объяснил. Понимаешь, я выяснил, что ты сделал не так. В твоей прошлой жизни Повелители Кармы потребовали, чтобы ты разделался с кем-то. А ты этого не сделал. Ты струсил и позволил ему уйти. И этот человек тоже возродился и продолжил свою порочную жизнь…

– Но я всё еще не понимаю… – начал я.

Он поднял руку, призывая меня к молчанию. Рука дрожала. Казалось, он весь с ног до головы дрожит от беспокойства.

– Дай мне закончить, Кон. Позволь продолжить. С тех пор, как я обнаружил, что послужило причиной твоего Рока, я воспользовался всеми возможными гаданиями, чтобы выяснить, кто тот человек, с которым ты не разделался. Это было ужасно сложно – тебе не надо напоминать, как магия Столлери глушит здесь чары, – но, несмотря на это, результат получился совершенно определенным. Это кто-то там, в Столлери, Кон.

– Имеешь в виду: новый граф? – спросил я.

– Не знаю, – ответил дядя. – Один из них там, наверху. Кто-то в Столлери обладает немалым могуществом и творит нечто очень плохое, и его образ в точности совпадает с тем человеком, с которым ты должен был разделаться в прошлый раз. Это всё, что я смог узнать, Кон. Будь оптимистом. Мы знаем, где найти его или ее. Поэтому я устроил, чтобы ты получил работу в Столлери.

– Какую работу? – спросил я.

– Прислуги. Ты в любом случае привычен к ней. Управляющий там – или дворецкий, или кто он такой – мистер Амос, и он собирается в скором времени взять несколько выпускников, чтобы обучить их на слуг для нового графа. На следующий день после окончания семестра он будет беседовать с целой компанией таких, как ты. И он возьмет тебя, Кон, даже не беспокойся. Я наложу на тебя хорошие чары, так что у него не останется выбора. Ты не должен волноваться о получении работы. И тогда ты окажешься прямо в гуще всего, чистя сапоги и бегая по поручениям, и у тебя будут все шансы найти человека, ответственного за твою дурную карму…

«Чистить сапоги!» – подумал я и чуть не разрыдался. Дядя продолжал говорить – нервно, убедительно, но я уже не мог сосредоточиться на его словах. Дело было не просто в том, что мой тщательно продуманный план оказался абсолютно бесполезен. Я вдруг понял, чего хотел им добиться на самом деле. Раньше я не признавался даже самому себе, но теперь знал – и это знание причиняло боль, – я хотел, как Антея, бросить книжный магазин, бросить Столлчестер, уехать куда-нибудь в совершенно другое место и сделать карьеру. До сих пор я на самом деле не задумывался, какую именно карьеру, но сейчас мне пришли в голову возможности: летать на самолете, стать великим хирургом, быть известным ученым, или, может – лучше всего – выучиться на сильнейшего в мире мага.

Словно я пытался заглянуть в дверь, которая захлопнулась у меня перед носом. Я мог сделать столько всего интересного, если бы получил подобающее образование. А вместо этого я теперь всю жизнь буду чистить сапоги.

– Не хочу! – выпалил я. – Я хочу пойти в Стольскую гимназию!

– Ты не слушал, что я тебе говорю, – сказал дядя Альфред. – Сначала ты должен избавиться от своего Рока, Кон. Если ты этого не сделаешь, ты мучительно умрешь еще до конца года. Как только попадешь в Столлери, узнай, кто этот человек, и избавься от него или от нее, а потом можешь делать, что угодно. Я в мгновение ока устрою тебя в Стольскую гимназию. Обязательно.

– Правда? – спросил я.

– Правда, – ответил он.

Та дверь будто снова распахнулась. Да, путь преграждал отвратительный порог под названием «Дурная Карма, Рок», но я мог его преодолеть. Я услышал свой долгий-долгий вздох.

– Хорошо, – сказал я.

Дядя Альфред похлопал меня по плечу:

– Умница. Я знал, что ты прислушаешься к голосу разума. Но я не прошу тебя удовольствоваться только моими словами. Приходи сегодня на собрание Кружка Магов и посмотри, что они скажут. Успокоился?

Я полагал, что да, и кивнул.

– Тогда могу я вернуться в магазин? – спросил он. – У Дейзи еще недостаточно опыта.

Я снова кивнул. Но когда он подтолкнул меня наружу к лестнице, мне пришла в голову мысль.

– А кто будет готовить, когда я уйду? – спросил я, удивившись, что не подумал об этом раньше.

– Не беспокойся об этом, – ответил дядя. – Мы наймем мать Дейзи. Дейзи вечно хвастается мне, какая ее мама хорошая кухарка.

Я, спотыкаясь, поднялся в свою комнату и уставился на Столлери, мерцающий из расселины в горах. Мой мозг походил на человека, пробирающегося в темноте между громадных предметов мебели с острыми углами. И я постоянно натыкался на эти углы. Никакой Стольской гимназии до чистки сапогов в Столлери – это был один угол. Повелители Кармы разорвут тебя на кусочки, если не будешь хорошим – другой. Человек там, наверху, среди тех вспыхивающих окон был таким испорченным, что от него надо избавиться – еще один. И я должен разобраться с ним сейчас, поскольку в прошлой жизни был слишком слаб – еще один. А потом мой мозг наткнулся на самый важный угол из всех. Если я этого не сделаю, я умру. Этот человек или я, он или я.

«Он или я, – повторял я себе. – Он или я».

Эта мысль крутилась в моей голове, когда я тем вечером помогал дяде Альфреду носить в мастерскую бутылки портвейна. Мне пришлось заходить в комнату задом наперед, поскольку в обеих руках я держал по две бутылки.

– Ну и ну, – произнес кто-то у меня за спиной. – Какая ужасающая карма!

Прежде чем я успел развернуться, кто-то еще сказал:

– Мой дорогой Альфред, ты понимаешь, что на твоем племяннике лежит самый зловещий Рок, что я когда-либо видел?

Все маги Кружка были здесь, хотя я не слышал, как они пришли. Двое курили сигары, наполняя мастерскую едким синим дымом, который почему-то придавал помещению другую форму и размер. Вместо обычного верстака, стеклянных трубок и механизмов стояли кругом удобные кресла, а рядом с каждым – маленький столик. В центре находился еще один стол, заставленный бутылками, бокалами и несколькими графинами.

Большинство людей, сидевших в креслах, я знал хотя бы в лицо. Тот, кто наливал себе в бокал ярко-красного вина – мистер Сейли, мэр Столлчестера, которому принадлежал металлургический завод на другом конце города. Он передал графин мистеру Джонсону, которому принадлежала лыжная трасса и гостиницы. Мистер Придди, рядом с ним, управлял казино. Одним из тех, кто курил сигару, был мистер Хокинс, портной, а вторым – мистер Феллиш, которому принадлежали «Столлчестерские новости». Мистер Гудвин за ними владел большой сетью магазинов в Столлчестере. Я был не совсем уверен, как зовут остальных, но знал, что высокий владеет всеми землями в округе, а толстому принадлежат трамваи и автобусы. И здесь был мясник мистер Лодер, помогавший дяде Альфреду откупоривать бутылки и аккуратно разливать вино в графины. Густой ореховый запах портвейна перебил запах сигар.

У всех этих людей были умные солидные лица, на них была дорогая одежда, а что еще хуже – все они с тревогой пристально смотрели на меня. Мэр Сейли отпил вина и слегка покачал головой:

– Недолго продлится эта жизнь, если что-нибудь не предпринять. Что тому причиной? Кто-нибудь знает?

– Судя по всему, что-то… нет, кто-то, кого он должен был уничтожить в прошлой жизни, – сказал портной мистер Хокинс.

Высокий землевладелец кивнул:

– И есть шанс исправить это сейчас, только он им не воспользовался, – произнес он низким мрачным голосом. – Почему?

Дядя Альфред жестом велел мне перестать стоять и таращиться, а поставить бутылки на стол.

– Потому что, – сказал он, – говоря до грубости откровенно, я буквально только что выяснил, с кем он должен разобраться. Это кто-то из Столлери.

Все разом застонали.

– Тогда пошли его туда, – сказал мистер Феллиш.

– Я и посылаю. Он отправляется на следующей неделе, – ответил дядя. – Раньше просто невозможно.

– Хорошо. Лучше поздно, чем никогда, – произнес мэр Сейли.

– Знаете, – заметил мистер Придди, – меня совсем не удивляет, что это кто-то из Столлери. На мальчике висит невероятно тяжелый Рок. Как раз соответствует их могуществу, а оно настолько сильно, что глушит средства связи и не дает городу процветать.

– Столлери мешает не только этому городу, – сказал мэр Сейли. – Их финансовый контроль опутывает весь мир, точно сеть. Я почти каждый день борюсь с этим. Они постоянно вызывают магические перебои, чтобы они могли зарабатывать деньги, а я – нет. Если я пытаюсь обойти их – бац: я теряю половину прибыли.

– О, у нас у всех так, – согласился мистер Гудвин. – Странно подумать, что во власти этого парнишки спасти не только самого себя, но и всех нас.

Пока они говорили, я стоял у стола, поворачиваясь от одного к другому. С каждым их словом у меня всё больше пересыхало во рту. К этому моменту я пришел в такой ужас, что едва мог глотать. Я попытался задать вопрос, но не смог.

Похоже, дядя понял, что я хочу узнать. Он развернулся. Подняв свой бокал к свету так, что красный отблеск дрожал у него лбу, он произнес:

– Всё это правдиво и трагично, но как мой племянник узнает, кто этот человек, когда увидит его? Об этом ты хотел спросить, не так ли, Кон?

Об этом, но к тому моменту я не мог даже кивнуть.

– Легко, – ответил мэр Сейли. – Наступит момент, когда он поймет. Когда имеешь дело с кармой, всегда случаются моменты узнавания. Человек, который ему нужен, скажет или сделает что-то, и словно щелкнет выключатель. Свет вспыхнет у мальчика в голове, и он поймет.

Остальные кивнули и проворчали, что они согласны, так и обстоят дела, а дядя Альфред спросил:

– Понял, Кон?

На этот раз мне удалось кивнуть. После чего мэр Сейли сказал:

– Но он захочет знать, что делать с человеком, когда он поймет. Это не менее важно. Как насчет того, чтобы использовать Уравнение Гранека?

– Слишком сложно, – возразил мистер Гудвин. – Попробуй Чары Болье.

– Я бы предпочел классический Белый фитиль, – сказал мясник мистер Лодер.

После чего все принялись высказывать предложения, которые были для меня пустым звуком, и каждый горячо настаивал на собственном. Вскоре высокий землевладелец грохнул свой бокал на маленький столик рядом с креслом и крикнул:

– Вы должны заставить его устранить этого человека навсегда – быстро и просто! Единственный выход – Першолт.

– Пожалуйста, помните, – встревоженно сказал дядя, – что Кон всего лишь ребенок, и совершенно не знаком с магией.

Воцарилось молчание.

– А, – наконец, произнес мэр Сейли. – Да. Конечно. Что ж, тогда думаю, лучше всего дать ему возможность призвать Ходока.

И все остальные взорвались криками:

– Точно! Конечно! Ходок. Почему мы раньше об этом не подумали?

Мэр Сейли обвел взглядом их круг и сказал:

– Согласны? Хорошо. А теперь – что мы можем ему дать для ритуала? Это должно быть что-то простое и обычное, что никто не заподозрит… Ах да. Пробка от одной из бутылок чудесно подойдет.

Он протянул руку с сияющим на ней красивым золотым кольцом, и мистер Лодер передал ему заляпанную багровыми пятнами пробку от бутылки, которую он только что опорожнил в графин. Мистер Сейли взял ее и на мгновение зажал между ладоней. Затем он кивнул и передал ее мистеру Джонсону, который сделал то же самое. Пробка медленно прошла по всему кругу, включая дядю Альфреда и стоявшего возле стола мистера Лодера, который передал ее обратно мэру. Мэр Сейли поднял пробку, держа ее двумя пальцами, и поманил меня к себе. Я по-прежнему не мог говорить. Я стоял там, глядя на его дорогую стрижку, почти скрывавшую проплешину на макушке, и дивился, каким круглым и богатым он выглядит. Я вдыхал запахи ароматного орехового вина, гладкой добротной ткани и резкий привкус лосьона после бритья и кивал на каждое его слово.

– Всё, что тебе надо сделать, – говорил он, – во-первых, уловить свой момент узнавания, а затем достать эту пробку. Подними ее так, как я сейчас, и скажи: «Я призываю Ходока, чтобы он принес то, что мне нужно». Понял?

Я кивнул. Запомнить это было легко.

– Возможно, тебе придется подождать Ходока какое-то время, – продолжил мэр Сейли, – и ты не должен пугаться, когда увидишь, как Ходок приближается. Он может оказаться больше, чем ты ожидаешь. Дойдя до тебя, Ходок что-то тебе даст. Не знаю что. Ходоки предназначены давать точно подходящий для работы инструмент. Но поверь мне на слово, предмет, который ты получишь, сделает именно то, что тебе нужно. В обмен ты должен отдать Ходоку эту пробку. Ходоки никогда ничего не дают просто так. Ты всё понял?

Я снова кивнул.

– Тогда возьми пробку и носи ее с собой постоянно, но не позволяй никому ее видеть. И надеюсь, когда мы снова встретимся, на тебе больше не будет никакой кармы.

Когда я взял пробку, которая, как по мне, была самой обычной пробкой, мистер Джонсон сказал:

– Хорошо. С этим закончили. Отошли его, Альфред, и давайте начнем собрание.

Дядя Альфред мог бы и не дергать головой, чтобы я ушел. Я убрался так быстро, как мог, и помчался вниз на кухню, чтобы выпить воды. Но к тому времени, когда я туда добрался, во рту у меня уже совсем не было сухо. Это было странно, но стало таким облегчением, что я практически не обратил внимания. Даже мой ужас почти исчез, и это тоже было странно, но тогда я об этом не думал.