Свалка времени. Часть 2. Бродяга

Глава 20. Дед Филат

За пару часов ходьбы не произошло ровным счетом ничего. Вдоль путей тянулись все те же бесконечные ряды деревьев. Правда, иногда между стволов блестела вода, затянутая зеленой тиной – насыпь шла через болота. Максим уже начал нервничать, переживать насчет ночлега, как впереди показался светофор на высокой мачте, а за ним пути разделились натрое. Рельсы привели к самой настоящей железнодорожной станции, зачем-то построенной посреди леса. Здесь были депо, пакгауз, склады, диспетчерская и даже пассажирская платформа с закрытым павильоном. Правда, непонятно, кому она здесь нужна: к ней не вели никакие дорожки, тротуары или хотя бы тропинки. Просто вытянутая вдоль путей бетонная площадка – и все.

- Желтиково, - прочитал Максим на табличке. – Что-то подобное я уже встречал. Где-то в Подмосковье. Правда, там еще поселок рядом. А здесь ни одного домика в радиусе десяти километров. Странно это все.

Но Петро нисколько этому не удивился.

- Надо же как-то железнодорожников на разъезд доставлять, - сказал он. – Вот и устроили платформу. Служебную.

Петро произнес это серьезно, только как-то по-детски, словно вдруг оказался в тех далеких временах, где подкладывал на рельсы монетки и гвозди.

Максим не слушал напарника. Он принялся осматривать постройки. Пакгауз был пуст, зато один из складов оказался доверху набит углем – блестящим антрацитом высшего качества. Диспетчерская уцелела полностью: от поста управления стрелочными переводами до комнаты отдыха дежурной смены с двумя диванами вдоль стен, электрическим бойлером и вполне цивилизованным санузлом. Максим щелкнул выключателем – под потолком загорелась тусклая лампа. В ее желтом свете стал хорошо виден висящий на стене календарь с олимпийскими кольцами на фоне праздничной Москвы. 1980 год. Год, когда в столице собрались лучшие спортсмены всего мира.

На тумбочке покоился катушечный магнитофон. Максим просто ради любопытства нажал на клавишу воспроизведения и тишину прорезал звонкий голос Тыниса Мяги – известного певца тех далеких лет. Петро так и застыл с раскрытым ртом. Максим же нисколько не удивился.

- Если уж из Зоны термоядерные ракеты можно запустить, то работать магнитофону сам Бог велел. Наслаждайся королевами плавания, если тебе нравится советское ретро.

Максим выключил музыку, бросил рюкзак на пол, плюхнулся на диван и с наслаждением вытянул гудящие ноги.

- Немного поваляюсь, потом поужинаем. Километров двадцать мы точно протопали. Ложись, в ногах правды нет. Сегодня нам некуда торопиться. Надеюсь, призраки здесь не водятся.

Петро не стал себя уговаривать и занял горизонтальное положение на диване напротив. Максим положил под голову скомканную куртку и понемногу задремал. Ему было тепло и уютно, хотелось остаться в диспетчерской навсегда и не выходить на улицу, не вдыхать холодный воздух, не слепнуть под жесткими, колючими солнечными лучами. Хотелось уснуть и не проснуться. Хотелось, чтобы одноцветная ночь никогда не заканчивалась.

В этот вечер Максим так и не поужинал. Он провалился в сон, обняв, как обычно в Зоне, свой любимый ТОЗик.

Разбудил Максима пожилой, но не стариковский голос. Его обладатель протяжно выговаривал слова, «акая», точно коренной житель столицы. Никаких следов южного «гыканья» в его речи не было и в помине.

- Вы вообще вставать собираетесь? Я уже час жду! Чай с плюшками стынет!

Максим подскочил, протер глаза и увидел низенького коренастого человека в черной робе, брюках и словно приросшей к голове фуражке с кокардой. Усики-щеточки придавали пришельцу вид не то Адольфа Гитлера, не то почтальона Печкина. Он взял стул и сел возле бойлера с горячей водой, прямо напротив хлопающего глазами Максима. Только призраков не хватало!

- Здравствуйте, - робко сказал Максим, косясь на напарника. – Я – Максим Безымянный. Просто… гуляю здесь. Турист, если хотите.

Петро, не вставая, расчесал пятерней волосы, и тоже поздоровался и представился. Он видит пришельца! Значит, последний – не призрак, а постоянный обитатель Зоны. Уже легче.

А незнакомец глянул на Максима пронзительным взглядом синих, как ясное небо, глаз и неожиданно весело сказал:

- Здорово, земляк! Я по говорку-то слышу! Давно не встречал коренных москвичей.

- Я, скорее, «подмосквич». Из Посада. Бывший Загорск.

- Полста верст туда, полста верст сюда – все Москва. Что ж, будем знакомы. Меня зовут дед Филат.

Петро вскочил, потом сел и откинулся на спинку дивана:

- По-моему, дедом тебе рановато быть.

- Мне такую кликуху дали еще когда я помогалой катался. Так чай будем пить? Нам предстоит много тяжелой и грязной работы.

- Почему мы должны ее делать? – Петро спросил это, не обращая внимания на Максима, который скорчил страшную рожу.

Дед Филат удивленно хмыкнул:

- Вам же хочется отсюда выбраться? Или я чего-то не понимаю?

- Очень хочется, - поспешил заверить его Максим. – Мы сделаем все, что нужно. Командуйте.

- Вот! Сразу видно москвича – умного, культурного и образованного. И делового. Мне в третий раз повторить приглашение?

Максим поднялся. За ним с дивана встал Петро. Вслед за дедом Филатом они вышли на улицу. По какому-то необъяснимому капризу Зоны погода испортилась. Над лесом и станцией нависли тяжелые тучи. Моросил мелкий ледяной дождь. Капли стекали со лба и носа, мешали смотреть, и Максим то и дело протирал глаза пальцами. Снова захотелось вернуться в теплую диспетчерскую, плюхнуться на диван и никогда больше не вставать.

Дед Филат, легко перепрыгивая через пути, уверенно направился к депо. Максим заглянул внутрь и увидел танк-паровоз 9П. Это был маленький трехосный маневровый локомотив, предназначенный для перетаскивания вагонов на станции. Но на нем вполне можно проехать сотню-другую километров по магистрали. Это, конечно, займет немало времени: 9П развивает жалкие тридцать километров в час. И все же лучше так, чем пешком по шпалам.

- Ваша задача заправить машину, - заявил дед Филат. – Я бы и сам, да только спину крутит. Не тот я стал, что был раньше. Так что вы будете уголек грузить, а я поведу. И вас вывезу, и сам свалю отсюда куда подальше. Сколько лет водил поезда… Одно крушение – и все насмарку. А ведь я не виноват! Семафор был открыт! Открыт! А там – электричка. Я рванул кран, да поздно…

Старый машинист смотрел в небо и грозил кому-то кулаками. Наконец он успокоился и открыл дверь в кладовую депо. Там остывал уже налитый в кружки чай. К нему прилагались хлеб и несколько банок сгущенки. Откуда дед Филат все это взял, так и осталось загадкой. Зато от вида самых обычных рыбных консервов он едва не запрыгал от радости как ребенок.

- У меня ведь одна сгущенка и хлеб. С голода не умрешь, но мне все это обрыдло. Если бы вы знали, как! Хотите пару банок сгущеночки в дорогу?

И Максим, и Петро не отказались. Пригодится.

После короткого чаепития дед Филат распределил работу:

- Ты, - он ткнул грязным пальцем в Петро. – Хватай лопату и грузи уголь в тачку. А молодой пусть тащит это богатство к паровозу. Как засыплем бункер, так и поедем.

- Думаете, я справлюсь? – Максим с сомнением посмотрел на свои руки.

Дед Филат пошевелил губами, посмотрел в потолок и выдал:

- Нам нужно два кубометра, или почти три тонны угля. За пару десятков ходок управишься. Пока вы возитесь, я заправлю машину водой и разведу пары. Это не так просто, как вам кажется!

- Не сомневаюсь, - сказал Петро. – Я готов.

Началась тяжкая, утомительная и грязная работа. Максим думал, что управится за пару часов, но он переоценил свои возможности. Кроме собственно перевозки угля ему пришлось засыпать тяжелое «черное золото» в ненасытную утробу угольного ящика. Если бы не удобный помост, Максим бы не управился и за неделю. Но и без того погрузка заняла целый день. Только когда солнце скрылось за лесом, и начали гаснуть краски вечернего неба, дед Филат приказал:

- Довольно! Придется ночевать здесь. Завтра поедем.

- Пешком быстрее бы дошли, - пробурчал Петро, разглядывая мозоли на руках.

- Если бы дошли, - возразил Максим. – Кто знает, что на нас бы еще навалилось?

Он еле держался – перед глазами плыло, веки слипались, точно намазанные резиновым клеем. Невыносимо хотелось упасть прямо посередине депо и потерять сознание. Приходилось заставлять себя передвигать ноги, к которым, казалось, болтами прикрутили диски от штанги. Но упрямый Максим не привык сдаваться. Он доплелся до комнаты отдыха в диспетчерской, рухнул на диван и только тогда отключился. Его сон был похож на глубокую кому.