Свалка времени. Часть 2. Бродяга

Глава 25. День откровений

Ехать пришлось еще целых двадцать минут. За это время окончательно стемнело, но Максим приказал не останавливаться. Наконец тягач проехал заброшенный КПП и остановился у входа в радиоцентр.

- Глуши душегубку. Приехали.

Ворчание мотора смолкло. Максим откинул крышку люка и полез наверх.

- Ты куда? Темно же! – крикнул ему вдогонку Петро.

- У радиоцентра никого нет. Сюда полковник Федотов ни одну тварь не пропустит. Советская закалка.

- Он вроде как призрак? Тебя не унесет?

Максим только хмыкнул:

- У меня с ним давно уже договоренность. Он меня не трогает, а я его иногда снабжаю новыми собеседниками. Жаль, они его не видят и не слышат. Глухота беспросветная. Зато Федотову их разговоры вместо радио.

Максим, едва не трясясь от страха, спустился в подземный коридор, повернул штурвал двери в убежище и вошел внутрь. Никто не ударил его по голове, никто не приставил к виску ствол пистолета. Залы и комнаты были пусты.

- Ну, значит, я ошибся, - сказал Максим. – Наверное, мои способности сработали не в ту сторону.

Он ожидал вспышки гнева напарника, но тот промолчал. Наверное, Петро просто устал.

В убежище горел дежурный свет. Максим включил основное освещение и притащил со склада матрас, одеяло и подушку.

- Себе неси сам, - сказал он. – Я не гекатонхейр. Не сторукий монстр.

- Я без сопливых знаю, кто такой гекатонхейр, - буркнул Петро и скрылся за дверью склада. Через минуту он застелил себе постель.

Максим сбросил на пол рюкзак и рухнул на койку, обнимая ружье.

- А ты, Федотов, нас не беспокой. Мы вымотались, как лошади после состязаний. Ясно тебе?

- Да понял я, понял, - донесся голос полковника из генераторной. – Не зверь же. Дрыхните.

Сон не шел, как ни старался Максим уснуть. Предчувствие – обычно тончайшее, едва уловимое, вдруг обострилось и сейчас кричало о чем-то близком. То была не опасность, а, скорее какое-то событие, способное изменить жизнь навсегда. Угроза следовала за ним, вдалеке. Не сейчас, много позже. Но что это могло быть, расшифровать так и не удалось. О деталях предчувствие, как обычно, молчало. И Максим продолжал себя терзать, пока измученный организм не сдался. Сознание провалилось в темноту и пустоту.

- Иди и смотри, - полковник Федотов сказал это прямо в ухо. – Иди и смотри.

- Пошел ты лесом, большими шагами, - Максим перевернулся и прижал к себе ТОЗик. – Спать хочу.

- На том свете отоспишься. Ждут тебя.

- Двое с носилками и один с топором? Мы же договорились, что здесь призраки для меня безопасны.

- Те, кто тебя ожидает, не из мира мертвых. Они из мира живых.

- И кто же это? – Максим приоткрыл один глаз. Полковник, вернее, призрак, сидел у него в ногах. Точно такой же, как при первой встрече. Седой, подтянутый и в советской военной форме.

- Мне откуда знать? – спросил Федотов и повторил в третий раз: - Иди и смотри.

- Ночью выходить за пределы радиоцентра нельзя. Все равно ждать рассвета.

- Третьи петухи давно пропели, соня! Солнце шпарит вовсю. Вставай, не то опоздаешь.

Максим открыл второй глаз и глянул на часы. Шесть утра. Рановато. Но если Федотов настаивает… Максим, кряхтя как старый дед, поднялся и растолкал напарника.

- Чего тебе? – судя по голосу, Петро еще не простил его за филологическую безграмотность. – Не приставай попусту. Натворил уже дел. Вернее, не натворил. Тьфу на тебя.

- Ну, снова извини. И еще тысячу двадцать четыре раза извини. Нас ждут.

- Кто? Где?

Максим открыл мясные консервы и нарезал хлеб.

- На оба вопроса у меня ответов нет. Предлагаю дойти до узкоколейной станции. Там и определимся.

- Как знаешь, - Петро сел на койке. Вид у него был свежий и подтянутый, словно он не провел более суток в рубке тягача. Вот что значит опытный турист.

Максим выдал ему банку консервов. Сам же побрел в душевую. Там он плеснул ледяной воды себе в лицо. Ему потребовалось повторить неприятную процедуру, прежде чем он смог присоединиться к трапезе.

- Разве мы не поедем на тягаче? – поинтересовался Петро, наливая себе из термоса остатки чая.

- Нет смысла. Добраться отсюда до периметра можно через болота на узкоколейке. Если мы поедем в противоположную сторону, то… не знаю. В прошлый раз мы наткнулись на шахты. Тогда придется бросить «Комсомолец» где придется. Пусть стоит здесь.

Максим не стал рассказывать напарнику о топливном складе возле полуразрушенного хозяйственного блока по соседству с радиоцентром. Ни к чему кому попало разъезжать по Зоне на гусеничном «броневике». Такая машина пригодится самому для личных нужд.

Банка понемногу опустела. Максим уложил ее обратно в рюкзак и глотнул воды. Петро не преминул вставить шпильку:

- В лесу ты банку просто так выбросил. А здесь с собой уносишь.

- Я же не хочу, чтобы Федотов в грязи жил. Я иной раз сюда приезжаю и убираю за другими… туристами. Кто, думаешь, уносит на склад матрасы и подушки? Все, кто здесь побывал, бросают все как попало. Полы мыть иногда приходится.

- Я думал о тебе гораздо хуже. Извини, что наговорил гадостей вчера. Сам бы на твоем месте вел себя, как пришибленный.

- Я и есть тип из категории «гораздо хуже» и поэтому не извиняю. Придется отрабатывать… да шучу, конечно. Все забыто. Если, конечно, ты сам отнесешь свое барахло на склад.

- Давай и твое отнесу, - Петро сказал это примирительным тоном. – Ты пока здесь хозяйничай.

Максим выключил свет. Сразу наступил сумрак. Прямо перед глазами появилась худая размытая фигура. Максим узнал соседа-наркомана – того самого, что когда-то закрыл его от пуль убийцы своим телом. И призрак улыбался.

- А знаешь, мне ведь теперь гораздо лучше, чем тебе, - его глухой голос не изменился с тех времен. – Идем со мной, а?

Ответить Максим не успел. Вихрем налетел Федотов:

- Давай, вали отсюда. Нечего шляться без толку. Здесь моя территория!

- Не кипишуй, командир! У меня все добровольно. Нет, так нет. Считайте, что я уже свалил. Пока!

- Стой! – в отчаянии выкрикнул Максим. – Как тебя звать-то? Имя?

Но со склада уже возвращался Петро. Призраки, явно не желая иметь дело с «глухим», скрылись в генераторной.

- Ты с кем болтал?

- С призраком. Федотов его прогнал. Все в порядке, я живой. Технически, во всяком случае. Идем.

Максим через подземный коридор вышел на улицу и, ослепленный ярким утренним солнцем, почти врезался в «Комсомолец».

- Не стоит оставлять здесь машину, Петро, - Максим указал на открытые ворота гаража – белого кирпичного сооружения чуть в стороне от антенн. – Загони ее в стойло. Пусть отдыхает.

Петро пожал плечами, но спорить не стал. Он послушно забрался в рубку и запустил мотор. Максим пошел перед тягачом, показывая дорогу. Едва «Комсомолец» оказался над смотровой ямой, он скрестил руки над головой. Петро выключил двигатель.

Потом Максим легко, как по нити Ариадны, провел напарника по вектору от радиоцентра до вокзала узкоколейной железной дороги. Какой знакомый маршрут – легче легкого. А в первый раз пришлось напоить почти до беспамятства своих подопечных: капитана Николая Фирсова и доцента-предателя, фамилию которого сейчас вспоминать не хотелось. Только алкоголь смог развеять морок аномалии. Именно тогда Максим стал чувствовать вектора, да и вообще всю Зону в целом. Ирония судьбы: именно «глухие» спутники сделали его Проводником.

Перед входом в вокзал Максим замешкался. Он уже знал, что именно здесь состоится новая судьбоносная встреча. Но кто подстерегает там, за дверью, пока оставалось неизвестным.

- Ну, что встал? – недовольно буркнул в спину Петро. – Вперед!

Максим шагнул внутрь и остановился, хлопая глазами, ослепленный полумраком. Раздался резкий щелчок, и за спиной что-то грузно упало на пол. Петро убит? Максим рванулся было назад, споткнулся о тело и растянулся на полу. Чья-то сильная рука поставила его на пол.

- Не ушибся? – спросил знакомый голос. – Красавец. Как Щорс – голова обвязана, кровь на рукаве.

Максим чуть не закричал от радости. Голос принадлежал майору Церпицкому – когда-то Максим два раза ходил с ним в Зону. И оба раза они взаимно спасали друг друга от смерти. Сейчас майор – стоял напротив: высокий, суровый, лицо словно высечено из гранита. Стальные глаза его смотрели жестко и решительно. За широкой спиной – жена Ирина. Та самая Ирина, которая когда-то явилась в этот мир из 1960 года. В камуфляже она выглядела невзрачно и неприметно, как бледная моль на потолке. От эффектной леди, что когда-то праздновала Новый год у Максима в квартире, не осталось даже тени. Только глаза по-прежнему светились добротой и участием.

На лавочке в зале ожидания махнул рукой Никитос – пропавший мальчик из школы. На его коленях лежала раскрытая книга. В углу на матрасе сопел маленький тип в кожаной куртке. Лицо у него было острое, хитрое, с прямым тонким носом и прижатыми к голове ушами. Обладатель такой физиономии обычно проныра и пройдоха, мошенник, но не разбойник и не убийца. Кого-кого, а Шмеля, правую руку покойного злодея – доцента Петровского, Максим никак не ожидал здесь увидеть.

- А этот что здесь делает? – вырвалось у него.

- Спокойно. Он – наш, - ответил Церпицкий. – Нам же нужен проводник, чтобы добраться сюда.

- А там, за стеной, тоже ваш?

Максим чувствовал присутствие человека в помещении билетной кассы, но не мог определить, кто это.

- Да! – раздался голос, от которого зашевелились волосы и по спине поползли мурашки. – Я тоже ваш!

Распахнулась дверь и в зал ожидания вошел сам Николай Фирсов – широкоплечий, среднего роста мужчина с неприметными чертами лица. Точно так же выглядит и его отец: полковник ФСБ Александр Фирсов – личный куратор Максима. Странная компания собралась сейчас далеко за периметром аномальной Зоны!

Максим покосился на тело Петро.

- Пусть дрыхнет. Ему ни к чему знать наш разговор.

- Он не убит?

- Высококачественное снотворное. Вырубает мгновенно на несколько часов. Секретная разработка для спецслужб. Сядь, сядь, - мягко приказал Николай.

- Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем, - Максим закончил за него бессмертной цитатой из классики.

Николай не улыбнулся. Церпицкий едва сдержал смешок. Зато Ирина засияла как звезда, и в полутемном зале тут же стало светлее.

- Как давно я не слышала твоих прибауток, Максим. Мне их не хватало, честно. Будет жаль тебя потерять.

Максим поставил рюкзак на пол, сел на лавочку и вытянул ноги:

- Вот даже как? Меня могут убить? Да это просто замеча… просто ужасно.

Церпицкий принес стул и сел напротив:

- Давай обо всем по порядку. На самом деле Петровский не террорист, как ты думал.

- А кто же он? Революционер? Повстанец? – Максим спросил это с явной издевкой в голосе.

- Он просто ненавидел таких, как ты. Считал их корнем всех бед. Избавлялся от них любыми доступными способами. Правда, на детей у него все-таки рука не поднялась. Он, как и мы, состоял в организации, которая борется за справедливость, но после начал свою игру.

Максим помотал головой. Он перестал что-либо понимать, за исключением того, что его собеседники говорят чистую правду. Или верят в то, что говорят.

- Разве справедливость – это не соблюдение законов, как говорил робот Дэниэл в «Стальных пещерах» Азимова? Меня, например, мама избивала справедливо и законно – всегда за дело. Она устанавливала правила и требовала их исполнения. И если я нарушал закон, то получал по заслугам.

Глаза майора округлились от изумления. У Ирины они и вовсе поползли на лоб. Николай Фирсов остался по-прежнему безучастным.

- Твоя мать: психопат и садист, - жестко сказал Церпицкий. – В Уголовном кодексе есть статья о жестоком обращении с детьми. Ее стоило бы посадить годика на три. Чтобы на себе прочувствовала все, что она вытворяла с тобой.

- Вот как? – пролепетал несчастный Максим. – Я не знал. Тогда я уже совсем ни во что не въезжаю.

- И не надо, - встрял в разговор Николай Фирсов. – Если мы начнем объяснять тебе азы мироздания, это затянется на неделю. А времени у нас мало. Продолжайте, майор.

Церпицкий прокашлялся. Вытер рот носовым платком и аккуратно сложил его в карман.

- Мы не просто так тебя сюда заманили под благовидным предлогом, Максим. Правда, ждать пришлось три дня. Мы уже собирались сворачивать лагерь – консервов почти не осталось, но ты все-таки явился. Где ты пропадал?

Максим вкратце рассказал о своих приключениях. Только гибель НКВДшника от его собственных рук он утаил от внимательных ушей слушателей.

- Наш консультант сказал, что ты быстро до нас доберешься. Сядешь на дрезину – и уже здесь. А ты вон какой круг дал.

- Я просто перепутал стороны света. Вместо запада пошел на восток. Пришлось обогнуть земной шар – только и всего. А кто у вас консультант? Шмель? – Максим спросил это без тени презрения или собственного превосходства.

- Нет. Он, - Церпицкий указал на улыбающегося Никитоса. – Мальчуган плохо видит Зону, зато с призраками на короткой ноге. Они сделают все, что он попросит. Выведут, куда скажет.

Значит, это Никитос вызвал соседа-наркомана. Видимо, слышал о нем от самого Максима. Что ж, теперь «особые способности» паренька больше не загадка. У него по-настоящему серьезный дар.

- Давай к делу, майор! – поторопил Николай Фирсов. – Не то дотемна не успеем.

- Хорошо, капитан. Теперь о том, о чем я должен был рассказать с самого начала. Максим, тебе и твоей семье грозит серьезная опасность. Кто-то продолжил дело Петровского. Возможно, по линии ФСБ.

- Может быть, мне собрать своих в охапку и свалить?

Церпицкий отчаянно замотал головой:

- Только не это! Покупка билетов отслеживается элементарно. Ты просто не доедешь до места назначения.

- Что мешает недругам убить меня прямо сейчас?

- Зона. В ней тебе легко спрятаться. А с твоими способностями ты почувствуешь опасность и успеешь уйти. К тому же ты для чего-то им нужен. Пока. Но ради твоего устранения они могут пожертвовать пользой. Она не принципиальна. Единственный способ спасти твою семью: найти злоумышленников, пока они с ней не расправились.

- Но как? Вы предлагаете искать мне черную кошку в темной комнате!

- Используй свои способности. Мы знаем только кодовое имя ответственного исполнителя - Болт.

- Мы, представители Центроболта… - Максим не удержался от ерничанья, несмотря на серьезность момента.

Церпицкий фыркнул. Его жена звонко рассмеялась. Николай Фирсов так и остался бесчувственным бревном.

- У тебя юмор как у моего папаши, - вставил Никитос. – Такой же замшелый, как он сам.

- Это еще не все, - Церпицкий принял серьезный вид. – Есть данные, что спецслужбы собираются уничтожить саму Зону.

- Невозможно. Зона сейчас самодостаточное образование. Ей не нужны никакие генераторы. Она питается… не знаю, чем.

- Говорят, ученые нашли способ дестабилизировать энергетическую оболочку. Тогда Зона схлопнется. Здесь будет обычный разрушенный мясокомбинат.

- Это надо остановить, - в ужасе прошептал Максим.

- Вот и действуй. А мы будем работать по своим каналам.

- Я не понимаю… Зачем все это надо ФСБшникам?

- Наверное, они хотят уничтожить все необычное, все, что им не подчиняется, все, что не укладывается в их казенных головах. Понятно, что все это делается по приказу сверху… - начал было Церпицкий, но Николай Фирсов перебил его.

- Сейчас это не имеет значения. Мы все сказали, больше добавить нечего. Мы уходим. Сам придумаешь для Вершинина какое-нибудь убедительное объяснение, почему он вырубился. Никитос остается с тобой, он тебе поддакнет. Так ведь, малой?

- Да, дядя Коля. Обязательно.

Николай Фирсов нагнулся и выдернул маленький дротик из шеи Петро.

- Тогда пока! Переночуйте здесь. Завтра отправитесь домой. Шмель, подъем! Хватит валяться!

Церпицкий пожал Максиму руку и вышел. Ирина улыбнулась и вдруг чмокнула его в щеку. Шмель издевательски ухмыльнулся. Николай же так и не проявил никаких эмоций. Максиму показалось, что это не человек, а робот – машина, предназначенная для выполнения какой-то ведомой только ей и программистам функции. Выяснить бы, в чем ее смысл?

В зале ожидания стало пусто. Максим с тоской посмотрел на дверь, как бы провожая глазами Церпицкого и его жену. Жаль, что нельзя с ними поговорить наедине. Николай Фирсов, похоже, крепко взял бразды правления в свои руки. Вот только в какую сторону он рулит? Вопросов было много, ответов на них не предвиделось. Во всяком случае, пока.

На полу недвижимо застыл Петро. Максим снял с него рюкзак с карабином и с помощью Никитоса перетащил напарника на матрас. Его тело оказалось неподатливым, руки и ноги не сгибались, словно его уже настигло трупное окоченение. Максим приоткрыл напарнику неподвижное веко и нажал сбоку на глаз. Зрачок остался круглым. Значит, жив, как и говорил Николай Фирсов. Секретные разработки в действии.

- Остаешься за старшего, - Максим глянул на Никитоса исподлобья. – Пойду на диванчике поваляюсь. Если что, зови… хотя это бесполезно. Да и что здесь, в Зоне, может произойти?

Никитос хмыкнул, бросил на Максима полный снисходительного недоверия взгляд и снова углубился в книгу.

В кабинете начальника станции Максим сбросил рюкзак, и, положив рядом с собой ТОЗик, с наслаждением вытянулся. Сказал себе «разгрузка», выгнал прочь мысли и, когда столб живительного света ударил с потолка, провалился в бездну между миром живых и мертвых.