Сын Тишайшего

Глава 8

Радует, что бояре со служилым народом успокоились и перестали донимать меня по утрам. Даже Милославский после вчерашнего похода угомонился, перекочевав в приказ, где ему положено находится. То же самое касается других вельмож.

Кириллу Полиектовичу в государственных учреждениях делать нечего, ибо его лишили всех постов ещё шесть лет назад. Последним местом службы боярина был Новгородский рейтарский полк, откуда он тоже уволился. Но кто сейчас в здравом уме выгонит из Кремля отца вдовствующей царицы? Прошедший бунт сильно ударил по главе клана Нарышкиных, ведь стрельцы убили сразу двух его старших сыновей — Ивана и Афанасия. Но вместо траура товарищ мобилизовал силы и начал свою игру. Либо хочет отомстить, либо вернуть потерянное влияние и пропихнуть наверх своего третьего сына. Есть даже подозрения, что в рынды. Посмотрим, я не ретроград и оцениваю людей по поступкам. Пройдёт испытательный срок, значит, возьмём.

С утра сладкая парочка делилась со мной придворными сплетнями. Хватало всяких мелочей, но и проскальзывали интересные сведения, заставляющие анализировать происходящее вокруг. Признаюсь, становится скучновато. Мозг требует больше информации и движения. Кстати, вчера лекари притащили полсотни трактатов по медицине, включая «Канон врачебной науки» Авиценны и «О строении человеческого тела, в семи книгах» Везалия. Также в подборке оказались труды Галена, Парацельса, Гарвея, Гельмонта, Густава Шведского и ещё десятка научных светил.

Когда Андрей Келлерман перечислял названия книг, он чуть не плакал, косясь на два сундука, принесённых в мою спальню. Немного подумав, я решил, что на ловца и зверь бежит. Поэтому предложил, что после прочтения работ великих врачей мы будем обсуждать их в узком кругу. Куда я планировал пригласить Ивана, а, возможно, и Петю. Надеюсь, лекари из Аптекарского приказа станут проводниками моих идей. Ребята они толковые и незашоренные.

— Ждут тебя немцы, государь, — произнесла Аксинья. — Уже час стоят, бояр дразнят. Те тоже захотели было собраться, но Федька Апраксин на них как гаркнул, аж мне страшно стало. Но сразу паразиты эти не ушли, рындам твоим грозили бока намять и родителям пожаловаться.

Вроде собрание назначено на девять. Зачем доктора пришли так рано? Мне ещё и Голицын нужен для фиксирования показаний. А вот Апраксин молодец! Хотя кто его тронет? Он не только рында, но и шурин царя. Хитёр тёзка! Водится за ним такой грешок.

— Князь здесь? — увидев кивок Саввы, решаю начать обсуждение пораньше: — Заводи.

Народ ждать себя не заставил, и в спальне появились Голицын, Одоевский, Блюментрост и Михаил Граман. Когда закончилась церемония приветствия, я решил не тянуть резину. Ещё и люди стоят, меня смущая. Была мысль притащить в комнату лавку или табуретки, чтобы гости сели. Но Федина память прямо взбрыкнула, мол, в присутствии царя могут сидеть только бояре в Думе. Не по канону!

— Давайте список и рассказывайте, — обращаюсь к немцу.

Беру несколько листов и пытаюсь вникнуть в текст. Тем временем Лаврентий Алферьевич начал путаный рассказ. Лекарь сильно нервничает, оно и немудрено. Речь о возможном отравлении монарха. Такое не прощают

Если резюмировать полученную информацию, то заболел я неожиданно. Проблемы с ногами у меня были постоянно, но здесь к ним прибавилась общая слабость. Два раза врачи меняли лекарства, и мне ненадолго становилось лучше. Но всё закончилось потерей сознания и постепенным угасанием. Что касается лечения, то рецепты выписывал фон Гаден, а сами настойки составлял аптекарь Христиан Энглер. Оба лекаря пробовали лекарства, а также мои верные люди — Лихачёв и Языков.

Постепенно пазл начал складываться. Не сказать что я Шерлок, но могу выстроить версию из фактов. Чай не дурак и жизненный опыт имеется.

— Что такое лауданум? — перебиваю доктора, отложив в сторону непонятные бумаги.

— Это целебная настойка, изобретённая самим Парацельсом, — чуть ли не с придыханием произнёс Лаврентий. — Она изготавливается из «камня бессмертия», Гиппократ называл его меконин. Ранее мы давали его Вашему Величеству, и он помогал.

Получив необходимую информацию, я понял, что далее тупик. Впрочем, не мешает провести более тщательное расследование, о чём я и сказал Голицыну с Одоевским, когда немцы ушли.

Немного обсудив различные варианты случившегося, я отпустил и бояр. Дел сегодня хватает, и нечего переливать из пустого в порожнее. Князь и так проводит весьма тщательное расследование. Если будет какая-то ниточка, то он за неё уцепится.

Моя версия случившегося простая. Лауданум — это опиумная настойка на спирту. Именно после её приёма Феде стало плохо и он начал впадать в беспамятство. Оно и немудрено, когда ослабленный организм начинают пичкать наркотиками. Царю тогда витамины бы попить и просто отлежаться, но не позволили. Была у заговора и вторая часть. На определённом этапе монарху начали давать ещё одно лекарство, которое окончательно его добило. Разобраться в путаных рецептах немцев просто невозможно. Я не знаю более половины веществ, используемых для целебных настоек. Типа везут из Европы, а значит, они полезные. Угу, это смотря кому давать.

Если я не прав, то почему убили сразу трёх царских врачей — фон Гадена, Гутменша и Энглера? Кстати, первые двое — крещёные евреи. Хотя это к делу не относится. Не будь у меня паранойи, а она уже есть, всё равно надо задуматься о столь странном совпадении. Тем более когда речь идёт о власти над страной.

Ну и на закуску. Покровителем фон Гадена и Энглера был опальный Артамон Матвеев, по совместительству лидер партии Нарышкиных. Шах и мат? Заговор раскрыт? Согласен, если не учитывать, что боярина убили во время бунта, как и двух сыновей Кирилла Нарышкина.

Значит, это ложный след и надо найти людей, с которыми в последнее время общались немцы. Пусть Голицын тоже ищет, но ему про свою версию я не скажу. Здесь надо действовать осторожно и делать всё самому. Если заподозрят неладное, то в следующий раз вместо опиума сыпанут мышьяк.

По плану у нас ещё поход в Оружейную палату. Сейчас там Кремлёвские мастерские, занимающиеся изготовлением полезных предметов для царского двора, а не музей. С утра я известил братьев о моём желании, которое было встречено с восторгом, о чём доложил прибежавший Савва.

После ухода немцев и бояр размышлял я недолго. Смысла переживать не вижу, потому что подача всё равно за заговорщиками. Эдак точно параноиком станешь. Поэтому немного повалявшись, я приказал нянькам тащить одежду и звать рынд. Процесс одевания прошёл достаточно быстро. Постригли и побрили меня накануне, моюсь я регулярно, пусть и из тазика. Поэтому внешний вид царя в норме, если не обращать внимания на бедность и худобу.

— Явились, не запылились? — приветствую улыбающихся рынд, зашедших в спальню.

Парни гаркнули, что рады видеть меня в добром здравии, и потащили к носилкам. Удивительно, но около покоев было пусто. И по анфиладам никто не шастал. Моё предупреждение, что буду наказывать бездельников рублём, вроде дошло до убогих. Терпеть не могу подобную публику и буду с ней бороться.

— Феденька! — на лестнице меня уже ждали братья, и Пётр сразу подбежал к носилкам. — Мы вчера все уроки сделали! Попросили даже с нами дополнительно позаниматься! Никита Моисеевич похвалил наше рвение!

Мальчик начал делиться новостями, чуть ли не подпрыгивая от радости. Иван вёл себя более степенно, поздоровавшись, он пристроился с другого бока. Наша процессия так и спустилась по лестнице, где уже стояли Милославский с Нарышкиным, их свита и моя охрана. Чую, что эта парочка просто так не отстанет. Хоть другие бояре перестали ходить за мной как хвостики. Теоретически Иван Михайлович имеет право сопровождать царя, должность позволяет. Кирилла Полиектовича хрен выгонишь, царица обидится, да и Петя деда любит. Не знаю, как насчёт взаимности, всё равно. Главное, чтобы меня оставили в относительном покое.

Оглядываю Соборную площадь, где сегодня подозрительно многолюдно. Если не бояре, так народ. Крещусь на колокола Архангельского собора, Успенский отсюда не видно, Грановитая палата загораживает, и даю отмашку начать движение. Вдыхаю полной грудью и улыбаюсь ласковому майскому солнышку. Можно сказать, что жизнь налаживается, если бы не больные ноги и временами наваливающаяся слабость.

Резануло глаз обилие людей в рванине, вновь собравшихся на паперти Архангельского и Благовещенского соборов. Что за перформанс сегодня? Видать, нищие с прочими каликами зарабатывают на народе, молящемся за моё выздоровление. Простые люди сюда ходят редко, а бояре с дворянами могут бросить не только полушку, но и целую деньгу. Или алтын, коли рядом свидетели будут, понты никто не отменял. Ещё и царица с царевнами обычно весьма щедра на милостыню. Недаром такая толпа сидит у входа в домовую церковь семьи Романовых, которой является Благовещенский собор.

Забавно, но сейчас среди мелких монет нет копейки. В правление Алексея Михайловича она стала причиной Медного бунта. Я немного утрирую, но дела обстояли примерно так. И вообще, денежная система в Русском царстве — это отдельная и сложная тема. К достаточно запутанной системе измерения добавляется отсутствие драгоценных металлов. Но пока я не хочу забивать голову такими материями.

Пройдя Ивановскую, наша процессия быстро достигла Оружейной палаты. Сегодня я не стал изображать собой пророка и просто посматривал на склонившийся народ, которого действительно стало ощутимо больше. Это явно не богомольцы, решившие посетить кремлёвские монастыри и храмы. Среди целого людского коридора хватало прилично одетой публики. Значит, подданые хотят самолично убедиться в выздоровлении монарха.

Что понятно, ведь смерть царя может стать причиной любых потрясений. То же Смутное время в России до сих пор вспоминают с ужасом.

Я уже привык, что архитектура Кремля отличается от привычного для меня вида. Оно и немудрено. Например, Оружейную палату перестраивали несколько раз. Сейчас это длинное трёхэтажное здание, расположенное там же, у Троицких ворот, но весьма блёклое. Побелка после зимы в некоторых местах изрядно полиняла. Зато черепица на крыше отливала красным и радовала глаз. Ранее мне казалось, что большая часть зданий этой эпохи кроется деревом. Однако реальность преподнесла приятный сюрприз.

У крыльца нас уже встречала внушительная делегация. Во главе её стоял невысокий человек в дорогой одежде. Кстати, он единственный дворянин среди встречающих, остальные мастеровые. Михаил Лихачёв, старший брат моего фаворита Алексея, всегда отличался умом. Раз царь сказал, что не хочет видеть лишних людей, значит, их не будет. Сейчас он носит титул думного дворянина и временно возглавляет приказы Оружейных, Золотых и Серебряных дел, будучи заместителем их главы. Самого руководителя и ещё одного моего фаворита — Ивана Языкова, убили бунтовщики. Вернее, заговорщики, но пока будем считать именно так.

— Ну, показывай своё хозяйство, Михаил Тимофеевич, — машу рукой после положенных приветствий и поклонов.

— Разреши передать тебе новое кресло, государь? — вдруг произнёс Лихачёв и пояснил: — Мастера ещё раньше его сделали, да занемог ты.

После моего кивка два зрелых и донельзя довольных мужика вынесли новинку. Мне даже не нужно опробовать девайс своим седалищем, чтобы понять его превосходство над нынешним массивным креслом. Это скорее стул с четырьмя поперечными планками для носильщиков. Но ручки получились весьма короткими, что позволит пролезать через дверные проёмы. Немного взгрустнулось от ощущения, что это фактически инвалидное кресло.

— Ну-ка, добрые молодцы, — обращаюсь к рындам, — опробуйте новинку.

Оба Феди тотчас схватили изделие, приподняли его, и одновременно улыбнулись.

— Легче, государь. Ещё ручки зело удобные и резьба красивая! — выдал свой вердикт Апраксин.

— Сидеть тоже приятнее, — произношу улыбающимся мужикам, сменив кресло. — Каждому мастеру по рублю, а помощникам — по гривенному.

Дабы не потонуть в потоках благодарности, машу рукой, и наша процессия направляется внутрь.

Народ не удивился, что я сначала посетил иконописцев. Они здесь белая кость, даже повыше оружейных дел мастеров. Причём художники ещё расписывают храмы и царские хоромы. Также они чертят карты и даже оформляют знамёна полков. Понятно, что иконы у них на первом месте, времена такие. Но мастера в палате работают просто отменные.

— Вот, государь, — произнёс руководитель иконописцев Симон Ушаков, — недавно закончили «Спас Эммануил».

Народ, включая меня, истово перекрестился на красивую икону. Я не фанат подобного вида творчества и считаю его бледным подобием произведений византийских иконописцев. Те, в свою очередь, попытались возродить мастерство изготовителей Фаюмских[1] портретов или достичь их уровня, но безуспешно. Однако своё мнение лучше оставить при себе.

Осмотрев мастерскую и новые работы и поинтересовавшись бытом художников, решаю переходить к делу. Времени у меня мало, так как силы могут покинуть в любой момент.

— Я не пойду осматривать оружейную мастерскую и хранилище брони с саблями, — заметив откровенное разочарование на лице Пети, делаю новый ход: — Бояре сопроводят царевичей, а Михаил им всё покажет и расскажет. Мне же надо с мастерами поговорить. Заодно подарок кое-кому сделаю, но пока это тайна.

Подношу палец ко рту под довольную улыбку Петра. Фёдор часто дарил подарки младшему брату. Поэтому братик аж засветился от предвкушения. А вот оба боярина были не в восторге. Ведь царь остаётся один с мастерами. Им же очень хочется узнать, чего он здесь замыслил. Только кто в здравом уме будет выказывать своё недовольство на людях?

Когда в мастерской остались только Симон Ушаков, его заместитель Фёдор Зубов и двое рынд, я начал объяснять, чего хочу:

— Мне нужны три подмастерья помоложе, но талантливые и толковые. Для такой работы опытные люди без надобности, и они могут даже навредить.

— Прости, государь! — воскликнул пожилой мастер. — Готов понести любое наказание, только объясни, чем мы тебя разочаровали?

Оба мужика по местной традиции бухнулись на колени. Я тоже дал маху. Уж больно моя просьба выглядела похожей на неудовольствие. А здесь это дело решается весьма быстро, и хорошо, если невезучего отправят в ссылку. Могут и казнить.

— Вы работаете, даже творите по заветам предков и ваших учителей. И мне всё нравится, — смотрю, бородатые лица иконописцев посветлели. — Мне надобны молодые мозги, которые способны обдумать задачу с разных сторон. Да и требуемые вещи не так важны. Зачем отрывать от работы занятых мужей? В общем, ведите мне сюда столяра, художника и знатока железных дел, но умеющего делать небольшие вещицы. Ищите из тех, кто особо не занят.

Уверен, что здесь даже ученики дадут фору иному мастеру. Поэтому за подбор нужных кадров я особо не переживал.

Не прошло и десяти минут, как передо мной упали на колени три похожих и одновременно разных юноши. Они отличались ростом и цветом волос. Но у всех подмастерьев есть неуловимое сходство и умный взгляд. Передо мной не работяги или крестьяне, а настоящие творцы.

— Значит, так. Необходимо изготовить круг в локоть шириной и с полвершка толщиной. Далее надо расписать его вот таким образом, — поднимаю руку, и Апраксин тут же суёт мне лист бумаги. — Пока набросайте карандашом, а далее по цветам решим. Также следует изготовить дротик, небольшой и с оперением. Вместо наконечника подойдёт крупная игла или гвоздь.

Начинаю описывать оторопевшим мастерам, как выглядит дартс. Если Петруша у нас такой милитарист, то вот и порадуем его столь необычной игрой. Думаю, ею увлечётся и Ваня, а вместе с ним и сёстры. Пусть разнообразят свой досуг. Чую, что ждёт патриарха несварение желудка от переизбытка желчи. А ведь я запускаю идеологическую диверсию. Не пройдёт и двух недель, как новинка разлетится по боярским домам, а затем дворянским с купеческими. Ничего, попы перетопчутся. Уверен, что многие из них сами увлекутся игрушкой. Надо бы ещё коньки с лыжами внедрить. И обязательно хоккей с футболом! Но боюсь, что в этом случае жестокого противостояния с иерархами не миновать. Тогда поищем более простые забавы, к которым не подкопаешься.

Растерянность подмастерьев длилась минуты три. Суть они ухватили сразу, затем начали заваливать меня вопросами. Сначала ребята стеснялись, но под моим одобрительным взглядом разошлись и через десять минут уже обсудили друг с другом все детали. Начиная с материала, заканчивая лаком с красками, чтобы диск не растрескался. Старшие мастера сначала одёргивали пацанов, так как те забывали, что перед ними царь. Но постепенно включились и подкинули пару дельных советов.

— Коли всё понятно, то слушайте дальше. Это больше работа столяра, но ежели остальные ему помогут, то сделают доброе дело. Ибо это нужно мне для поправления здоровья.

Народ чуть снова не рухнул на землю в порыве верноподданнических чувств, но я остановил безобразие взмахом руки.

— Ещё мне нужны вот такие валики меньшего и большего размера, — даю мастерам рассмотреть новый чертёж.

Аппликатор Кузнецова вряд ли сделают быстро, а элементарный массажёр для рук, стоп и спины — дело простое. Заодно уточнил, смогут ли работники изготовить более сложное приспособление с ручкой и на верёвочках. Народ сначала удивился, но затем молодой столяр вынес вердикт, что всё сделает. А дело-то действительно необходимое для разминки моих задеревеневших шеи, спины и суставов.

В конце разговора объяснил, что мне нужна планка для подтягивания. Типа турника, но чтобы снаряд устанавливался над кроватью. Такая приблуда для юного мастера вообще не проблема. Поэтому приказал завтра снять мерки и быть у меня в девять утра. От моих слов парня изрядно затрясло, но он быстро справился с нахлынувшими чувствами.

Думаю, чуть позже закажу гимнастические снаряды для царевичей. Пусть занимаются, это дело полезное. Может, чего придумаю со временем. Пока же надо реанимировать свой организм.

— Феденька, расскажи, что за подарок ты готовишь? Я же теперь весь изведусь! — воскликнул Петя при расставании, когда мы достигли Золотой палаты.

Он сразу спросил о моей задумке, как вернулся после посещения мастерских. Но затем переключился на описание увиденного. Странно, что мальчика ранее сюда не водили. В тот момент его глаза просто блестели от эмоций. Иван вёл себя спокойнее, но тоже находился под впечатлением.

Я же радовался, что братьев так легко увлечь весьма полезными делами. Пусть не только учатся и развивают тело, но и узнают о производственных процессах изнутри. Оно всегда полезно.

Кстати, юных подмастерьев звали Симон Ушаков-младший, Андрей Зубов и Сергей Давыдов. Понятно, что первые двое являлись внуками знаменитых иконописцев. А вот третий оказался потомком забытого и умершего в нищете великого оружейника Никиты Давыдова. Что характеризует мастеров с положительной стороны. Могли пропихнуть ещё одного родича, но не забыли о сгинувшем коллеге.

— Если я тебе расскажу о подарке, то он перестанет таковым являться. Поэтому подожди, но есть условие, — отвечаю внимательно слушавшему брату. — Прежде чем получишь дар, я проверю твои знания. Нельзя увлекаться игрушками в ущерб учёбе.

Мальчик грустно вздохнул, но тут же пообещал, что наверстает всё упущенное. На этом мы и расстались. Но Петя точно не остановится и пристанет с расспросами уже завтра. Натура у него такая — увлекающаяся и непоседливая. Есть у меня мысли, как направить энергию мальчика в мирное русло. Чем мы и займёмся летом.

Они издеваются? Демонстративно отгородившись от государственных дел, я дал возможность боярам со служилыми людьми спокойно работать. Заодно самые умные успеют подчистить хвосты, появившиеся за месяцы недомогания царя. Бунт тоже неслабо ударил по управленческим структурам, ведь волнения начались давно, достигнув апогея три дня назад. Всё это время властные институты и прочие учреждения практически не работали. Добавьте к этому убийство и ранение двух десятков важных людей.

И чем, по-вашему, занималась Дума последние два дня? Подобрала новых глав приказов или занялась поиском денег, необходимых для выплат стрельцам? Нет, они выбирали двух человек в комиссию Голицына. Вернее, бояре сцепились в противостоянии, продвигая своих кандидатов. Я жив, Нарышкины ослабли, а Милославские аккуратно отошли в сторонку, заняв выжидательную позицию. Вот остальные группы и решили подсуетиться.

Всё это, но в иной форме, до меня донёс сам князь Василий Васильевич, попросивший аудиенцию. Лежу, понимаешь, после вкуснейшего супчика, читаю трактат по медицине, продираясь сквозь малопонятные словеса, и борюсь со сном. Когда Морфей начал побеждать, вдруг раздался тихий стук, и в дверном проёме появилась голова Саввы:

— Князь Голицын посмел побеспокоить тебя, государь. Говорит, дело важное.

— Зови, — машу рукой, откладывая книгу.

Выслушав Василия Васильевича, начинаю потихоньку звереть. Сущность, доставшаяся от Феди, послужила нейтрализатором гнева, убедив меня в том, что ситуация нормальная. Пока не дашь пинка важным задницам, то дело не сдвинется. Если оно не сулит боярам прибыли, конечно. Времена разные, но люди те же.

— Хорошо, я одеваюсь, — говорю князю. — Через полчаса жду всех в Престольной палате.

— Нельзя так рано, государь. Многие бояре почивают после обеда. Не успеем всех собрать так быстро, — вполне искренне ответил Голицын.

Чего? Они ещё и спят днём? По идее так принято и никого не удивляет. Наверное, Василий Васильевич пожаловался на бояр, решив, что я проведу собрание завтра.

— Через два часа собирай Думу. А я пока посплю, — отвечаю гостю и машу рукой, чтобы он ушёл.

— Разбудишь через два часа, — эти слова уже предназначены Савве, заглянувшему после ухода Голицына.

Немного подумав, понимаю, что абсолютно спокоен. Пусть теперь бояре нервничают, ведь многих поднимут из кроватей, ещё и опаздывать нельзя. Представляю, как все сейчас всполошатся! С этими мыслями я осторожно перевернулся набок и уснул.

Снова Престольная палата и собравшиеся бояре. Но в этот раз я недовольный с пересыпа и самими вельможами, конечно. И мне сейчас не до разглядывания красот расписных стен и изучения благостных лиц присутствующих. Рынды перенесли меня на трон и осторожно усадили, поправив специальную подушку. Это вам не удобное кресло, а весьма жёсткая штука, больше похожая на инструмент для пыток. Поэтому поджопник просто необходим.

Оглядываю притихших бояр и произношу тихим голосом:

— Дошло до меня, что Дума уже два дня не может выбрать людей в помощь князю Голицыну. Я хотел, чтобы было лучше, и дал вам возможность следить за поисками изнутри. Коли Василий Васильевич ошибётся или начнёт своевольничать, то выборные могут его поправить, — смотрю, заёрзали, хотя лица у всех непроницаемые. — Это дело важное и должно привести к внутреннему согласию, разрушенному бунтом. Но ежели вы не хотите помочь, то это сделаю я.

— Прости, государь! Бес попутал, столько всего навалилось. Дай нам срок, и завтра выберем мы достойных мужей, — вдруг произнёс Милославский.

Дядя, видно, решил перехватить инициативу. Или вещает на правах родственника и одного из самых влиятельных людей в Думе?

— Три часа, — отвечаю также тихо, переводя взгляд с Ивана Михайловича на остальных бояр. — И не думайте, что сроки доклада князя Василия изменились. Вы сами отняли у себя два дня.

Повисшая тишина стала ответом на мои слова. Только не нужно воспринимать её как победу, даже локальную. Просто бояре не правы и прекрасно это понимают. И нет гарантии, что завтра не начнутся новые акты саботажа.

[1] Фаюмские портреты — созданные в технике энкаустики погребальные портреты в Римском Египте I–III веков. Своё название получили по месту первой крупной находки в Фаюмском оазисе в 1887 году британской экспедицией во главе с Флиндерсом Питри. Являются элементом видоизменённой под греко-римским влиянием местной погребальной традиции: портрет заменяет традиционную погребальную маску на мумии.