Табу

Глава двадцать третья

Свет в окнах на фасаде деревянного каркасного дома не горел, и вокруг стояла тишина. Дом находился на углу квартала в пригороде Сан-Франциско и ничем не отличался от тысяч подобных семейных коттеджей.

Рейли сидела на диване, поджав ноги, и делала домашнее задание, поглядывая время от времени на экран телевизора.

За окном промелькнул чей-то силуэт. Какой-то человек пересек темное пространство двора и прижался к стене дома. Рейли отложила ручку, приглушила телевизор и некоторое время напряженно прислушивалась к доносившимся со двора звукам, но ничего подозрительного не услышала.

Вновь включив громкость, девочка вернулась к прерванным занятиям.

Тем временем человек, прижимаясь спиной к стене, неслышно проследовал к заднему входу и, поднявшись по ступеням, осторожно прикоснулся к дверной ручке. К большому его удивлению, ручка поддалась, провернулась и дверь неслышно отворилась. Незваный гость проскользнул на кухню, а затем, выйдя в коридор, пересек тусклую полоску света, проникавшего со второго этажа.

Рейли с головой ушла в учебники и пришельца не заметила. Тот прокрался к гостиной и, просунув голову в дверь, увидел спину сидевшей на диване девочки.

Вытянув перед собой руки, пришелец на цыпочках двинулся в ее сторону.

— Тебе следовало действовать еще тише, если уж задумал незаметно ко мне подобраться, — сказала Рейли, неожиданно поворачиваясь в его сторону.

— Черт, ну и слух у тебя! — сказал мальчик лет семнадцати, плюхаясь на диван рядом с Рейли.

— Томми, ты чуть не сел на тетрадь с моим домашним заданием, — укоризненно заметила она.

— Подумаешь, домашнее задание! — ухмыльнулся паренек. — Думаю, у нас найдется занятие поинтереснее.

Они обнялись, их губы слились в поцелуе, и примерно минуту парочка ни на что не обращала внимания. Потом, когда стало нечем дышать, подростки отодвинулись друг от друга и принялись жадно ловить ртами воздух.

— Когда, интересно знать, вернется твой отец? — осведомился Томми.

Рейли пожала плечами:

— Откуда я знаю? Возможно, когда собутыльники перестанут покупать ему выпивку или, того хуже, выкинут за дверь.

— Отлично, — сказал Томми и снова заключил ее в объятия.

Некоторое время они целовались, а потом Томми попытался стащить с подружки свитер. Попытка завершилась полным успехом, так как Рейли не сопротивлялась, а даже помогала ему. Эмоции переполняли подростков, и вскоре оба, полураздетые, с энтузиазмом ласкались, исследуя тела друг друга.

Неожиданный шум заставил Рейли отпрянуть от приятеля. Сев на диване, она некоторое время прислушивалась к каждому шороху, настороженно оглядываясь.

— Что случилось? — спросил Томми, не имевший ни малейшего желания останавливаться.

— Кажется, я слышала какой-то звук. У Джесс такой чуткий сон…

— Кто это — Джесс?

— Моя младшая сестра.

Томми поцеловал Рейли в шею.

— Подумаешь, проснулась… Ну и что?

Рейли вздрогнула, ощутив прикосновение его губ к своему телу.

— Как что? Она может нас увидеть…

— Пусть посмотрит. Может, научится чему-нибудь путному. — Томми протянул руку к джинсам подруги и начал расстегивать на них верхнюю пуговицу.

Она попыталась остановить его.

— Мы не должны этим заниматься. По крайней мере здесь и сейчас.

Томми был настойчив.

— Не надо ломаться, детка. Ты же знаешь, как я тебя люблю. — Он рассмеялся и добавил: — Нам уже семнадцать. Чем еще заниматься в этом возрасте?

На лице Рейли по-прежнему читалась неуверенность, но Томми, знавший слабые места подружки, возобновил атаки на ее шею.

— Я люблю тебя, — в промежутках бормотал он задыхающимся голосом, продолжая стягивать с нее джинсы.

Она не могла больше противиться искушению.

— Я тоже тебя люблю, — произнесла она и легла на спину, позволяя Томми раздеть ее полностью.

— Что это ты делаешь? — осведомился тихий голос со стороны дверного проема.

Томми приподнял голову, устремив озадаченный взгляд на дверь.

— Какого черта…

Рейли огляделась и увидела Джесс, смотревшую на них круглыми от любопытства глазами. При этом на лице у нее было выражение, которое Рейли не могла разгадать.

— Все нормально Джесс, — сказала она успокаивающим голосом.

— Он делает тебе больно, да, Рейли?

Томми широко улыбнулся и с интересом посмотрел на Джесс:

— Так, так, так… Кто это к нам пришел? Ты, Рейли, никогда не говорила, что у тебя такая крутая сестренка.

Рейли быстро посмотрела на Томми и почувствовала себя как оплеванная. Что, интересно знать, было такого в Джесс, что любой мужчина, не важно, молодой или старый, испытывал при виде этой девочки нечто вроде внезапной слабости в коленях?

— Рейли? — Теперь Джессика смотрела на нее во все глаза. — Ты что — занимаешься этим делом? С ним?

Вот дьявольщина!

— Нет, Джесс. Ты ничего не поняла. Просто мы…

— Просто мы валяли дурака, — перебив ее, закончил фразу Томми. Затем сел на диване и стал застегивать рубашку.

Джесс продолжала гипнотизировать Рейли суровым взглядом, словно считала, что та ее предала. И странное дело: Рейли тоже почувствовала нечто подобное. Джесс относилась к ней с уважением — видимо, старшая сестра являлась в ее глазах воплощением пропавшей матери, и Рейли в глубине души знала, что обязана опекать и защищать ее.

— Это точно. — Рейли подтянула джинсы, застегнулась и поднялась на ноги. — Ничего не было, Джесс.

— Ты занималась этим с ним! — Сестра с потемневшим от негодования лицом продолжала обвинять. — Ты такая же, как она! Ты шлюха — и я тебя ненавижу!

Эта сцена поразила Томми до глубины души.

— Какого черта… Что за фигня?!

— Джесс, — произнесла мягким голосом Рейли, хотя у нее внутри все кипело от ярости. — Ты не имеешь никакого права разговаривать со мной подобным образом. Возвращайся, пожалуйста, в свою комнату и ложись спать…

— Я все расскажу папочке, — не сдавалась Джесс. — Скажу, что ты занималась этим делом с каким-то незнакомым парнем у нас в гостиной, в то время как должна была заботиться обо мне. Ты ведь такая же, как она, не правда ли, Рейли? И так же, как она, в один прекрасный день покинешь нас.

Проснувшись, Рейли долго не могла прийти в себя. На этот раз сон оказался настолько реален, что она еще некоторое время ожидала увидеть поблизости Джесс.

Содрогнувшись всем телом, Рейли повела глазами вокруг — теперь каждая тень казалась ей угрожающей и напоминала силуэт затаившегося злодея, готового прыгнуть на нее из темноты.

Осознав наконец, где находится, и отогнав одолевавшие ее страхи, женщина уже куда спокойнее оглядела стоявший в углу шкаф и окно напротив постели, затянутое кружевной занавеской, сквозь которую в помещение проникал тусклый желтый свет уличных фонарей. Затем она откинулась на подушки и расслабилась в надежде вновь заснуть.

— Вот дьявольщина, — пробормотала Рейли через минуту, вновь садясь на постели и понимая, что сна ни в одном глазу. Поднявшись с постели, она закуталась в махровый купальный халат, прошла в гостиную и включила верхний свет, окончательно прогнавший тревожившие ее призраки прошлого. Дело о серийных убийствах явно действовало на нее значительно сильнее, чем бы ей хотелось, пробуждая в памяти давно пережитые и преданные забвению события.

Стоя в дверях, Рейли пыталась решить, чем заняться. Но перед мысленным взором возникали лишь страницы дела. Она села на диванчик и включила портативный компьютер лаптоп. Возможно, додумается до чего-нибудь путного, раз уж мозг пребывает не только в разбуженном, но и в деятельном состоянии.

Пока компьютер загружался, Рейли в который уже раз окинула взглядом свое жилище. Квартирка была мала и убога, хотя и сверкала чистотой. Как ни старалась Рейли придать своему жилью хотя бы подобие уюта, ее не покидала мысль, что эта квартира — своего рода временный перевалочный пункт, откуда скоро придется съезжать.

Ей вспомнились апартаменты в Калифорнии, от которых до пляжа было всего несколько минут хода. Большие окна с деревянными рамами впускали ласковый солнечный свет и дувший с океана прохладный бриз…

Взгляд Рейли неожиданно уперся в книжную полку и словно прикипел к ней.

С полкой что-то было не так.

Рейли поднялась с дивана и прошла к полке. Но как она ни присматривалась к стоявшим на ней книгам и безделушкам, ей не удавалось понять, что, собственно, ее обеспокоило. Возможно, что-то куда-то подевалось или находилось не на месте, но что именно?

Покачав головой, Рейли приписала свое беспокойство последствиям кошмара. Ничто другое просто не приходило в голову. Она вспомнила напутственные слова доктора Кэйла: «Если будете испытывать беспричинное беспокойство и чувствовать себя одинокой и беззащитной, отбросьте ложное чувство стыда и обратитесь за помощью. Быть ранимой и уязвимой еще не значит быть слабой».

Интересно, делают ли ее ночные кошмары ранимой и уязвимой? Рейли считала, что нет. В конце концов, это всего лишь сны, они не способны причинить тебе реальную боль и, уж конечно, не делают слабой. У каждого человека есть причины для беспокойства, и каждый, наверное, иногда чувствует себя одиноким или беззащитным. И, что интересно, всячески пытается скрыть это от посторонних. Она подумала о Крисе и о его упорном нежелании признавать свое недомогание и уж тем более рассказывать о нем кому-либо.

Так что у всех имеются свои демоны, и она в этом смысле не исключение, уверяла себя Рейли.

Она вернулась на диван, поставила лаптоп на колени, открыла поисковик «Гугл» и напечатала в появившемся окошке одно слово: «табу».

Несколько часов спустя Рейли проснулась от боли в спине и шее. Она по-прежнему сидела на диване с лаптопом на коленях. Ее знобило, а до слуха долетал странный звук, похожий на писк. Она опустила глаза и поняла: это компьютер сигнализирует ей, что батарейки почти полностью выработали свой ресурс. Рейли захлопнула крышку лаптопа, поставила компьютер на стол и несколько раз провела руками по волосам, зарываясь пальцами в густые пряди.

В сереньком утреннем свете все вокруг выглядело настолько привычным и нормальным, что не хотелось верить ни во что дурное. К примеру, в обосновавшегося в Дублине серийного убийцу, заставлявшего людей посредством разных манипуляций и под угрозой оружия проделывать ужасные вещи. Рейли, пытавшаяся проникнуть в больное сознание преступника, подумала, что этому типу недостаточно убивать свои жертвы; помимо всего прочего, он подвергал их и нравственным мучениям.

Рейли посмотрела на часы. Вот дерьмо: уже семь пятнадцать! А ведь ей следовало сегодня приехать в лабораторию пораньше, чтобы подготовиться к намечавшейся во второй половине дня межведомственной встрече, на которой, она знала, ее просто забросают вопросами. Особенно будет усердствовать полиция в лице своего представителя — язвительного О’Брайана.

Поеживаясь от озноба, Рейли поднялась на ноги и нетвердой походкой невыспавшегося человека отправилась в ванную, развязывая на ходу пояс халата. Включив душ и сделав воду похолоднее, она отважно встала под упругие ледяные струи, надеясь, что подобное омовение окончательно разбудит ее.

Выйдя из ванной, она быстро оделась и зачесала волосы назад, скрепив их на затылке резинкой. С завтраком придется повременить; впрочем, если очень уж захочется есть, всегда можно перехватить что-нибудь в столовой для обслуживающего персонала. Схватив со стоявшего в прихожей столика сумку, мобильный телефон и ключи, она вдруг замерла, заметив, что куда-то подевалась ее идентификационная карточка сотрудника ОСЭГ. Рейли всегда оставляла ее на этом столе, входя в квартиру. В следующий момент она попыталась вспомнить, что делала вчера вечером, после того как открыла дверь ключом. Может, нарушила привычную рутину и сунула карточку в другое место? Если, конечно, карточка вообще находилась при ней. Вспоминать было трудно, поскольку все дни и вечера походили друг на друга как братья-близнецы. Решив, что оставила ее вчера пришпиленной к лацкану рабочего халата, Рейли торопливо вышла из квартиры.

— Вы свалились прямо как снег на голову! — Находившийся с утра на дежурстве Симпсон с удивлением посмотрел на Рейли, когда та, миновав проходную, торопливо зашагала по коридору к лифтам.

Рейли остановилась и с не меньшим удивлением посмотрела на Симпсона:

— Почему «как снег на голову»? Наоборот, я сегодня утром даже немного опоздала. — Она повернулась и опять было двинулась к лифтам, но голос охранника вновь заставил ее остановиться.

— Что значит «я сегодня утром даже немного опоздала»? — осведомился Симпсон, чье удивление постепенно трансформировалось в изумление. — Вы же сегодня пришли даже раньше меня.

Рейли повернулась на каблуках и пристально посмотрела на охранника:

— Что такое? Что вы хотите этим сказать?

Симпсон как-то странно взглянул на нее, а потом взял со стола и продемонстрировал толстую регистрационную книгу в голубой обложке:

— Взгляните. Ваш приход здесь уже зафиксирован.

Рейли быстро подошла к столу дежурного и заглянула в регистрационную книгу.

Она и в самом деле была зарегистрирована, причем в разделе «время прихода» стояло: 7:00.

Рейли пристально посмотрела на охранника:

— Не знаю, кого вы записали здесь под моим именем, но уж точно не меня.

Симпсон снял фуражку и с озадаченным видом поскреб лысину.

— Может, выходили за кофе или еще по какой надобности и из-за всей этой суеты время прихода вылетело у вас из головы? — Он говорил крайне неуверенно, и сторонний наблюдатель сразу бы заметил, что безапелляционное заявление Рейли повергло его в смущение.

Рейли покачала головой.

— Ничего подобного. Я только что пришла.

— Кто же в таком случае пришел раньше?

Рейли вспомнила исчезнувшую идентификационную карточку и ощутила в районе солнечного сплетения неприятную сосущую пустоту.

— Вы можете сказать хоть что-нибудь о человеке, записавшемся под моим именем в регистрационной книге? — торопливо осведомилась она, стараясь не выказывать овладевшего ею волнения. — Я имею в виду женщину, которую приняли за меня?

— Как я уже говорил, меня не было на месте в это время, так как моя смена началась всего полчаса назад. До моего прихода регистрацией посетителей ведал ночной дежурный Мюррей. — Теперь на лице Симпсона удивление и смущение уступили место беспокойству. Похоже, он опасался, что случившееся недоразумение может стать для него источником больших неприятностей. — Видимо, это какая-то ошибка, которая очень скоро разъяснится. Я бы на вашем месте не стал так из-за этого переживать.

Но Рейли, не видевшая более необходимости в продолжении этого разговора, уже во весь дух бежала к лифтам.

— К нам проник неизвестный, возможно, подозреваемый в убийстве! — крикнула она на ходу. — Немедленно звоните в полицию. — Она несколько раз нажала на кнопку вызова лифта, словно это могло заставить его ехать быстрее. Наконец через пару минут, показавшихся вечностью, кабинка спустилась на первый этаж, и Рейли вошла в лифт. — Если заметите подозрительное лицо, — бросила она напоследок Симпсону, — даже не пытайтесь остановить его или задержать самостоятельно.

Когда двери закрылись и лифт поехал вверх, Рейли мысленно послала ко всем чертям и Дублин, и Ирландию, где, в отличие от Штатов, сотрудникам экспертной группы запрещалось носить оружие. Хотя она сильно сомневалась, что нежданный гость или гостья все еще находится в рабочем помещении, ей не хватало уверенности, которую придавала заряженная пушка. Стрелять Рейли умела — обучению стрельбе в Академии ФБР уделялось большое внимание. Вместо этого ей оставалось одно: действовать в затруднительных обстоятельствах так, как учил Дэниел, — то есть полагаясь на интуицию.

Выйдя из лифта, она быстро посмотрела сначала направо, затем налево, но не заметила ни малейшего движения. Равным образом ее слух не уловил никаких подозрительных шумов или шороха — слышалось лишь негромкое пощелкивание горевших в коридоре флуоресцентных ламп. Коридор, как всегда в это время, был совершенно пуст — сотрудники ОСЭГ обыкновенно подтягивались на службу между восемью тридцатью и девятью часами утра. Что же следует проверить в первую очередь — офис или лабораторию?

Рейли глубоко вздохнула и решила начать с офиса. Он в большей степени, нежели лаборатория, представлял собой личное пространство и в качестве такового являлся наиболее подходящим объектом для убийцы — если, конечно, в ОСЭГ действительно проник убийца. Скинув туфли, она на цыпочках двинулась по коридору.

Контролируя собственные вдохи и выдохи, как учили в академии, Рейли удавалось посредством этой своеобразной дыхательной гимнастики держать себя в руках и сохранять спокойствие. Она вообще была очень неплохо подготовлена к действиям в чрезвычайных обстоятельствах. Но теперь, глядя на зажатые в левой руке туфли, Рейли подумала, что если бы ее инструкторы увидели эту картину, то, наверное, не знали бы, смеяться или плакать. Их ученица приближалась к потенциально опасному месту, где мог скрываться преступник, вооруженная лишь парой кожаных итальянских лодочек.

Замедляя шаг по мере приближения к офису, Рейли, дойдя до двери, остановилась и прислушалась, пытаясь определить, не доносятся ли из помещения характерные звуки, которые позволили бы ей установить, что незваный гость находится там. Несмотря на царившую вокруг тишину, всевозможные негромкие звуки постоянно долетали до ее слуха — например свист ветра за окном или ворчание воды в трубах центрального отопления. Но в офисе было тихо как в склепе и ничто, даже самый ничтожный шум, не указывало на присутствие человека. И тогда, подняв над головой туфли — свое единственное оружие, — Рейли распахнула дверь в офис и остановилась в дверях.

Как только ее взгляд упал на письменный стол, она сразу поняла, что в офисе кто-то побывал. Вчера ночью, проверяя у себя в квартире, все ли в порядке на книжной полке, она интуитивно понимала, что там чего-то не хватает, не поняла только, чего именно. И вот теперь ей удалось это выяснить.

В центре письменного стола лежал открытый, но перевернутый вверх обложкой ее семейный фотоальбом. О Господи, ужаснулась Рейли, значит, преступнику удалось каким-то образом проникнуть к ней! Но как?.. И, что более важно, — зачем? Вспоминая свои ночные страхи и инстинктивное чувство опасности и незащищенности, от которого, впрочем, она поторопилась избавиться, Рейли вдруг поняла, что бывают ситуации, когда чувства мудрее человека. В следующее мгновение от осознания грозящей опасности у нее гулко и часто забилось сердце. Что, в самом деле, происходит с ней в этом чертовом городе?!

Так как альбом лежал на столе обложкой вверх, Рейли пришлось войти в офис, приблизиться к столу и взять альбом в руки — чтобы понять, на какой странице он открыт.

В центре страницы помещалась семейная фотография по меньшей мере пятнадцатилетней давности — из другой эпохи и другой жизни. Тогда семейство Стил еще пребывало в состоянии нравственной чистоты и непорочности, состоянии покоя и счастья. Хотя к тому времени мать покинула их навсегда и семена будущего уже вызревали, Майк и две его дочки были счастливы.

Фотография изображала их семейство в день Хэллоуина. Рейли покровительственно положила руку на плечо Джесс, а та смотрела на нее снизу вверх с любовью и восхищением. Однако откровенный и, пожалуй, даже интимный характер этой фотографии сообщали карнавальные костюмы детей. Рейли никогда не нравился Хэллоуин, и она терпеть не могла наряды ведьм, чертей и вампиров, столь любимые другими детьми, поэтому, как обычно, надела костюм, который сама же придумала и сшила: некое подобие туники, какие, по ее мнению, носили ангелы или феи, с прозрачными, на каркасе, трепетавшими при малейшем движении крылышками на спине.

«Любой уважающий себя психоаналитик может написать толстенную книгу об этих крылышках», — подумала Рейли.

Джесс, напротив, любила этот праздник, связанный с переодеваниями, и она выглядела просто сногсшибательно в своем розовом платье — розовый был ее любимый цвет — и с хорошеньким букетиком свежесрезанных цветов в руках.

Но больше всего стороннего наблюдателя сбивала с толку короткая подпись под снимком: «Счастливое семейство», — казавшаяся сейчас Рейли чуть ли не издевательской.

Она видела эту фотографию, наверное, раз сто, но до такой степени углубилась в ее созерцание, что на минуту совершенно забыла о грозившей ей опасности со стороны затаившегося где-то в здании маньяка. Рейли неожиданно и сильно потянуло к тем безмятежным, уже почти легендарным временам, когда они с Джесс обожали друг друга, отец не пил, а ее, Рейли, главнейшей заботой было вовремя приготовить домашнее задание или ответить на вопрос, стоит ли идти на субботнее свидание с парнем, если на носу воспалился угорь.

С усилием отведя глаза от фотографии и нехотя захлопнув альбом, она вернулась к мрачной реальности. Что все это значит? Не пытается ли убийца таким образом насмехаться над ней? Знает ли он о Джесс и о том, что с ней случилось?

Впрочем, откуда ему об этом знать? Ведь в курсе этого дела только она сама и ее отец — если, разумеется, не считать людей, имевших к нему непосредственное отношение.

Рейли помотала головой, чтобы восстановить ясность мышления. Итак, убийца побывал в ее квартире, в чем не могло быть никаких сомнений. Но где, интересно, он находится сейчас?

Она обвела глазами комнату в поисках более подходящего, чем туфли, оружия. Через некоторое время взгляд, миновав стоявшие на полках книги и журналы, остановился на бутылке вина, подаренной ей на Рождество, но оставленной по забывчивости в кабинете.

Рейли швырнула туфли под стол, сняла с полки бутылку и, зажав горлышко в кулаке, сделала несколько резких движений рукой, словно вела бой с тенью. Тяжесть бутылки внушала определенную уверенность, и она сразу почувствовала себя лучше. Еще раз внимательно вслушавшись в доносившиеся до нее звуки, она вышла из офиса и направилась в лабораторию.

Никогда прежде выходившие в коридор двери не производили на нее зловещее впечатление, но теперь за любой из них могла таиться потенциальная опасность. Рейли прижалась спиной к стене и, двигаясь таким образом по коридору, проверяла каждую дверь и каждое помещение, встречавшиеся ей на пути. Всякий раз, когда она неслышно приоткрывала дверь, сердце подскакивало к самому горлу. Еще больше она нервничала, если дверь начинала скрипеть, так как не могла отделаться от ощущения, что сейчас из нее кто-то выскочит.

Постепенно приближаясь к лаборатории, Рейли неожиданно поймала себя на том, что не имеет ни малейшего представления, зачем убийце понадобилось проникать в помещение ОСЭГ. Семейный фотоальбом доказывал, что убийца побывал у нее на квартире, и это само по себе было делом крайне неприятным и пугающим. Но зачем ему понадобилось тащить альбом в офис? Он мог оставить его открытым у нее в квартире, что произвело бы ничуть не меньший драматический эффект, зато с куда меньшим для него риском.

Неожиданно Рейли озарило: она поняла, что ключ к пониманию действий преступника лежит именно в сфере рисков. Убийца, если так можно выразиться, выпендривался. Хотел показать полиции, что, как бы она ни старалась, он всегда будет опережать ее. Ну и кроме того, что ему известны все их планы на его счет. Последнее, помимо всего прочего, могло означать, что убийца имеет доступ к файлам и свидетельствам по его делу…

Поежившись от пробежавшего по спине неприятного озноба, Рейли подумала, что если Симпсон выполнил ее инструкции и связался с ближайшей подвижной оперативной группой, то полицейские скоро должны быть здесь.

Наконец она добралась до двери лаборатории и, как делала это раньше, некоторое время стояла рядом, вслушиваясь в доносившиеся звуки, а заодно пыталась мысленно начертить план лаборатории, чтобы понять, где убийца мог прятаться, куда первым делом направился и что его больше всего интересовало.

Это была большая комната с множеством закутков и укромных уголков, где легко можно было укрыться. Там находились различное оборудование, письменные и рабочие столы, шкафы с файлами, скамейки, диваны и стулья. Черт, подумала Рейли, да там при желании может спрятаться целая антитеррористическая команда с полной экипировкой. Еще с минуту послушав у двери и не обнаружив подозрительных звуков, она неслышно приоткрыла дверную створку и проскользнула внутрь.

Электричество не горело, но в лабораторию проникал свет из коридора. Рейли, как учили в академии, посмотрела сначала направо, потом налево, но не заметила никакого движения и ничего не услышала. В лаборатории стояла мертвая тишина. Пригнувшись и ухватившись за спинку длинной деревянной скамьи и пользуясь ею словно путеводной нитью, Рейли медленно двинулась в полумраке к противоположной стене в окружении причудливых теней, отбрасываемых различными приборами.

Добравшись до конца скамьи и оглядевшись, Рейли сразу поняла, что убийца побывал и здесь: несколько больших серых шкафов с файлами были открыты настежь, а папки по «табу-убийствам» разбросаны по стоявшему рядом столу. Будучи почти уверена, что незваного гостя в комнате давно нет, Рейли медленно выпрямилась и поставила бутылку — свое единственное оружие — на полку одного из шкафов. Еще раз оглядев комнату, она сосредоточила внимание на файлах. Папки и вытряхнутые из них документы валялись на столе в кажущемся беспорядке. Но зато фотографии и рапорты из папок были аккуратно выложены в ряд.

Интересно, убийца искал что-то конкретное или пытался в очередной раз передать некое сообщение? И еще: что он думает по поводу собранного ею материала? Взял ли что-нибудь с собой или, наоборот, подложил что-то свое?

Рейли покачала головой, после чего еще раз пробежала глазами по выложенным документам и фотографиям.

Ход ее мыслей нарушил легчайший звук, донесшийся со стороны двери. Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть силуэт человека, выскользнувшего из лаборатории в коридор.

Вот дьявольщина! Оказывается, преступник все это время находился здесь и наблюдал за ней.

Как она могла расслабиться до такой степени, что приступила к исследованию файлов, вместо того чтобы произвести детальный осмотр помещения?

Распаленная гневом и большой дозой выброшенного организмом в кровь адреналина, Рейли бросилась к двери, скользя подошвами обтянутых чулками ног по гладкому покрытию лабораторного пола. Выглянув из дверей, она заметила, что неизвестный скрылся в узком пространстве лестничной клетки. Рейли устремилась за ним в погоню, поскальзываясь на поворотах коридора и вполголоса ругая ирландские власти, не обеспечившие ее не только оружием, но и элементарной рацией «уоки-токи», не говоря уже о столь необходимой ей в данную минуту полицейской поддержке. Все это она без лишних слов получила бы при сходных обстоятельствах у себя на родине. Как только эта мысль утвердилась у нее в голове, она подумала, что и преступник наверняка в курсе того, сколь ничтожны ее возможности.

Добравшись до выхода на лестничную клетку, она, распахнув дверь, влетела туда и… напоролась на пистолетный ствол тридцать восьмого калибра.