Таинственное излучение

Глава 14 Горы амулетов

На следующий день остающиеся с утра собрались провожать улетающих. Сам перелет в одну сторону не должен был занять больше одного дня. Если не случится какой–нибудь воздушной бури или чего–нибудь непредвиденного. Основное время уйдет на поиски минералов.

Аза помахала всем ручкой и включила горелку. Аза махала, горелка горела, шар не летел. Горелка горела, Аза махала, все равно не летел. Так могло продолжаться довольно долго, если бы Па не предложил проверить систему подачи нагретого воздуха.

К их удивлению, с ней было все в порядке. Просто блин не хотел надуваться и все тут.

— Какие у кого предположения? — деловито осведомился у роботов Па, словно на своем рабочем совещании.

— Что–то неисправно, — высказала Аза то, что всем и так было ясно.

— А мы–то думали, что все в порядке, — поддел ее Дормидонт. — Просто ты слабо махала рукой на прощание, вот мы и не взлетели.

— Да ладно тебе, Дормидонт, — не поддержал того даже Жвачкин. — Надо причину искать.

— А чего ее искать? — удивился Дормидонт. — Причина совершенно очевидна. Порвалась оболочка. Так что надо искать не причину, а дырку. Это намного труднее, учитывая размеры нашего блина. Как ты думаешь, Аза, какая пробоина лучше, большая или маленькая?

— Конечно маленькая, — без колебаний выпалила Аза.

— В воздухе оно конечно. Не сразу упадешь. Зато на земле большую быстрее найдешь. А поставить заплатку для нас труда не составит.

Дормидонт как в воду глядел. Полдня искали разрыв поверхности блина, но так и не нашли его. Может это было несколько маленьких дырочек, но как их увидишь на сдувшейся оболочке?

— Эх, шарик, шаричек, и кто же тебя проколол? — печалилась Аза. — А может быть в него налить воды и посмотреть, откуда она будет выливаться? Эй, Буль! Нельзя ли этот шар как–нибудь наполнить водой?

Подошел Буль, дымя своей трубкой, и с сомнением глядя на блин. Давненько он не брался за трубочку. Вот зеленые точки поплыли вверх. За ними потянулись голубые полосы, как бы подымая за собой оранжевый шар солнца.

«Есть еще порох в пороховнице», — думал удовлетворенно Буль, наблюдая за результатами своей деятельности. «А добавим–ка сюда еще желтенького. Ага! Вот теперь в самый раз. Хотя нет, надо сменить всю цветовую гамму».

— Э–эй, Бу–уль! Ты где? — Как бы издалека донесся до него голос Азы. — Ты что, не слышишь? Я–то тебя из–за дыма почти не вижу. Нам много воды нужно, а не дыма. Дыма много и так. Даже из блина две струи уже бьют.

— Какие–такие струи?

— Да вон там, наверху. Одна зеленая, другая синяя. Хотя нет, вместо зеленой пошла оранжевая струйка.

И в самом деле, из оболочки блина махокрыла подымались к небу два тоненьких фонтанчика дыма, время от времени меняясь в цвете.

— Вот вам и решение проблемы, — удовлетворенно хмыкнул Па. — Не надо никаких поисков и никакой воды. Надо было наполнить шар не просто теплым воздухом, а цветным дымом, который через дырки в оболочке уходит в небо. Давай, Буль, дыми дальше, пока мы с Жвачкиным не отметим их.

Буль с удовольствием давал. Пока Жвачкин и Па обводили отверстия кружочками. Затем на место этих кружочков поставили резиновые заплатки. Дело было сделано. Похоже, что проколы в оболочке появились во время ночной посадки махокрыла на маленькой площади. Он мог зацепиться за край небоскреба, поцарапаться о боковую поверхность стен или что–нибудь еще. В темноте они этого не заметили. А заметив, еще долго бы искали без дымопускания.

На этот раз при взлете Аза начала махать рукой на прощание, только когда махокрыл оторвался от земли. Затем он поднялся вверх и постепенно четверо оставшихся растаяли далеко внизу вместе со своими проблемами.

Ветра не было совершенно, поэтому махокрыл весело летел вперед, помахивая своими разноцветными крылышками. Путешествие обещало быть намного легче, чем когда они преодолевали этот же путь на велосипедах. Внизу узнавались знакомые места, вспоминались связанные с ними события.

Сидя удобно на скамейках, казалось странным, что когда–то столько времени и сил было потрачено на преодоление малюсенькой горной речушки внизу. А вон там, поднимаясь по горным тропам, им пришлось тащить велосипеды на себе. При таких темпах можно было надеяться на скорое завершение перелета.

В честь этого Аза даже сочинила хвалебную оду их воздушному извозчику.

— К ущелью быстренько лети! — Торопливо добавила она еще одну строку, видя, что появившийся встречный ветер начал относить их в сторону.

Пришлось подналечь на весла и даже подключить пропеллер. С трудом, но курс выровняли и теперь старались его удержать. Так, борясь с ветром, достигли предгорий Синих гор.

— Осторожно! Dangerous! — на всякий случай напомнила всем Аза, когда они пролетели первые скалы. — Сейчас начнется орлиная долина. Вдруг они еще здесь шалят.

Из–за шума крыльев и винта уловить издалека протяжный, тонкий, так хорошо знакомый им свист, было невозможно. Надеяться надо было только на острое зрение и внимательность. И на то, что железные птицы не могли постоянно сторожить никому ненужные горы.

Драться с ними они не могли. Во–первых, не было Марса. Во–вторых, драться в воздухе, не умея самим летать, было чистым безумием. И, в–третьих, зачем рисковать при наличии такого быстроходного корабля, как у них? Не получится проскочить в одном месте, проскочат в другом. Не удастся днем, смогут вечером. Время не подгоняло. Главное, заметить вовремя врага.

И проклятые бестии не подвели их ожиданий! То, что они вовремя заметили их, это было хорошо. А вот то, что за такое время они никуда не делись, это было не очень приятно. Но пока не опасно.

— Разворачивай шхуну на 180 градусов! — лихо скомандовала Аза.

Слаженный экипаж быстро выполнил команду. Над долиной места было много и горы не мешали. С одной стороны крылья перестали двигаться, а с другой заработали в два раза чаще. Махокрыл плавно стал делать разворот, при этом по инерции все еще двигаясь вперед.

Поворот у них получался плавный, зато птицы налетали быстро. И когда они закончили разворот, передняя была уже в нескольких метрах от них, выставив когти и намереваясь вцепиться во что ни попало.

Вот когда им по–настоящему пригодилась шпага Жвачкина. Вреда особого птице она не причинила, но и к корзине не пропустила. Та попыталась зайти сбоку, но Жвачкина не зря столько критиковали за неумелое фехтование. Чуть–чуть и он подучился. И опять оказался в нужное время в нужном месте.

Пока Жвачкин оборонялся, остальные дружно налегали на весла и педали, пытаясь быстрее выйти из долины. Это надо было сделать до того, как их нагонит основная масса роботов–убийц. К счастью, теперь они летели по ветру и их скорость значительно возросла. Стая приближалась, но еще быстрее приближалась граница безопасной зоны. Они должны были успеть.

Однако еще в прошлый раз было заметно умение птиц самообучаться и быстро менять тактику. Так Случилось и на этот раз. Передовой орел, видя, что основная стая не успевает, перестал атаковать корзину и Жвачкина.

Он принял просто–таки гениальное решение для робота. Неразумное животное так не могло поступить. Собака, схватив человека за ногу или штанину, ни за что не хочет ее отпустить. Даже если ее бьют, а у человека незащищены другие части тела. Можно вспомнить и известный факт из корриды, когда бык вместо тореадора упорно атакует красную тряпку.

Так вот, орел поступил совсем иначе. Он поднялся повыше над корзиной, где его не могла достать шпага, и спокойненько, словно соломинку, перекусил своим стальным клювом толстый канат подвески корзины к блину.

Все бы ничего, если бы только этим он и ограничился. Но он тут же перекусил второй канат. Корзина дернулась и один ее край заметно накренился вниз. Канатов было всего шесть! Достаточно было перерезать четыре из них и пассажирская корзина вместо горизонтального приняла бы вертикальное положение. Со всеми вытекающими отсюда следствиями.

С третьим канатом орел расправился как и с предыдущими. Что с того, если блин достигнет границы, но без пассажиров. А она была близко. Видя это, остальные птицы перестали их преследовать. Но этот вреднюга решил их доконать.

Вот и четвертый канат оказался у него в клюве. Еще секунда и…

…«Эх, прощай, моя любимая», — успел подумать Жвачкин и запустил своей шпагой в настырную птицу. Та с противным криком отпрянула в сторону. В ту же секунду махокрыл пересек невидимую черту, остановившую преследователя.

— фу–ты, черт, — с облегчением вздохнула Аза, цепляясь, чтобы не упасть в перекосившейся корзине, за один из трех оставшихся канатов. — Марсика бы сюда! Но и ты, Жвачкин, сегодня был не плох!

— Какие–то неправильные роботы, — оценил их поведение Жвачкин. — Нападать на человека, это подумать только!

Но в душе он был доволен их поведением, так как благодаря этому ему удалось отличиться.

Аза потянулась к рычагу горелки. Но ничего не вышло. Корзина на трех оставшихся канатах перекосилась и достать до рычага стало невозможно. Попутный ветер, благодаря которому они только и спаслись от железных хищников, теперь работал против них, унося их все дальше и дальше от места назначения.

— Пуфика бы сюда, с его длинными руками, — опять мечтательно протянула Аза.

— Пуфика хорошо и Марсика хорошо, и коровку, и еще чего–нибудь, — недовольно проворчал Дормидонт. — Надо обходиться теми, кто есть. Мечтать будешь на земле.

Пришлось строить пирамиду. Два робота стали внизу, держась за борта корзины. Альфу, как самому легкому из них, досталась роль верхового. С помощью Азы он забрался к ним на плечи. Балансируя в болтающейся корзине, Альф смог дотянуться до горелки и выключил ее. Блин пошел на посадку, которая этот раз оказалась не столь мягкой.

— Что нам остается? — Дормидонт задумчиво рассматривал поврежденный махокрыл. Работа по ремонту была небольшой — связать разорванные концы. — Остается только одно, если мы не хотим наткнуться на этих птичек в другом месте. Ночной перелет через горы. Это, конечно, опасно, но для меня лично предпочтительно.

Мнений других не было. Повторной встречи никто не жаждал. Таким образом принималось предложение Дормидонта.

До вечера надо было подготовиться к ночной, возможно аварийной посадке. Каждый собрал небольшой рюкзак с самыми необходимыми принадлежностями. Такой рюкзак должен был быть на них в течение всего времени нового перелета.

— Что–то мне не нравится, что мы готовимся к новой аварии, — было мнение Азы.

— Ты права, — согласился с ней Жвачкин. — Когда к чему–то плохому готовишься, то оно обязательно случится.

— Конечно, — — ехидно ответил Дормидонт. — Если бы мы не готовились к встрече с птицами–роботами, то их просто не было бы. Так получается?

— Нет, — вставил слово Альф. — Получается, что скорее не было бы нас.

С этим трудно было не согласиться. Пришлось оставить рюкзаки на плечах.

Когда начало темнеть, махокрыл опять поднялся в воздух. Лететь низко было опасно из–за гор. Все они были разной высоты и за одну из них корзина могла легко зацепиться. Лететь высоко означало возможность проскочить мимо ущелья, так как оттуда ничего нельзя было бы рассмотреть.

Вот так, то подымаясь, то снижаясь, начали перелет. Споры по поводу высоты полета продолжались до тех пор, пока Жвачкин крикнул:

— Мы уже пролетели более половины ущелья и не заметили. Надо срочно снижаться!

— Есть снижаться, — продублировали остальные.

Аза выключила горелку, а Дормидонт с Альфом перестали работать крыльями.

К сожалению, Жвачкин чуть–чуть ошибся. К этому времени они пролетели не половину ущелья, а почти все. Поэтому резкое снижение махокрыла привело к тому, что он все–таки врезался в первую же гору под ними, совершенно не видимую в такой темноте.

Видеть они ее не увидели, а вот почувствовали сразу. Корзина зацепилась за камни и перевернулась. Ее пассажиры, как горох, покатились по склонам в разные стороны. Качение сопровождалось лязгом металла и возгласами «ой–ой». Потом возгласы затихли, а лязг продолжился где–то внизу.

Утренний рассвет, рано наступающий в горах, высветил следующую картину. На верхушке горы сидели нашедшие друг друга ночью Аза, Жвачкин и Альф. У подножия горы находился дальше всех скатившийся Дормидонт.

Но главной особенностью пейзажа было отсутствие одной вещи, к которой все привыкли за долгие месяцы последних путешествий. Нигде не было видно махокрыла.

— Доброе утро, Дормидонт! — крикнула вниз Аза.

— Good morning! Где же наш блин? «Блин–блин–блин» — повторило горное эхо ее крик. Дормидонт же молчал.

— Что ему говорить? — ответил за него Жвачкин, — если он опять свой рюкзак потерял.

При этих словах Дормидонт начал удивленно осматриваться и ощупывать себя руками. Затем огорченно пожал плечами. Рюкзака в самом деле нигде не было. Что–то не везло ему с ними. Интересно, что терял он их как–то незаметно. Ни он сам, ни кто-то другой не видели где и когда. Можно было только предполагать.

— Поднимайся к нам наверх. Может отсюда сможешь его рассмотреть?

— А заодно и наш шарик, — добавила Аза.

У Дормидонта прежние впечатления о скалолазании были весьма отрицательны. Теперь же, после ночного кувыркания к подножию горы, они явно не улучшились. Все это он довольно убедительно показал безмолвным качанием головы в разные стороны.

В самом деле, что ему там было делать? То, что рюкзака нигде нет, они видели сами. Более правильным было им спуститься вниз. Затем все понуро потопали к бывшему убежищу Альфа и Жвачкина.

Раскиснуть было от чего. Когда–то сюда они пробрались как победители для спасения единственного человека на Земле. А сейчас, вместе с этим же человеком, опять оказались в той же горной ловушке. Прежнего пути не существовало. Путь через горы уже был ранее отвергнут из–за их неприступности. Правда, на этот раз оставшиеся в городе знали, что они тут. Но много ли было от этого пользы?

Идя вдоль гор, они добрались до старой стоянки. Ложе из травы давно превратилось в труху. Зато другой памятник прежних дней сохранился намного лучше. Ровная куча камней посередине ущелья была хорошо видна с возвышения. И даже надпись, оставленная для Па и Ма. Такой опознавательный знак еще не скоро превратится в пыль, напоминая об их героическом прошлом.

Альф точно не помнил, где он нашел свой амулет. Где–то у подножия одной из гор. С них и решили начать. Хорошо еще, что Измеритель не находился в рюкзаке у Дормидонта и теперь целехонький стоял на полу пещеры. Решено было искать камни в разных местах, а потом проверять их Измерителем здесь на месте.

Первой принесла несколько камушков Аза. Они были не очень похожи на амулет, но красивые. При замере излучение вокруг них оказалось отсутствующим.

— Вот видите, — радовалась Аза, — чем красивее камни, тем меньше излучение. Мои камушки даже более нулевые, чем у Альфа.

Ну как ей докажешь, что ноль есть ноль и нолистее не бывает? Однако разубеждать ее не стали.

Как ни странно, но удачными оказались уловы и остальных рыбаков. Все найденные минералы обладали защитными свойствами и не имели вокруг себя излучающего поля. Но на эту странность никто не обратил внимания, радуясь находкам.

— Да в этом ущелье, похоже, все камни подходящие. Не зря Па назвал его особенным.

Так оно и было. И опять это не вызвало сомнений.

— Тогда надо набрать их побольше, чтобы в городе хватило материала для исследований, — предложил Дормидонт. — Я не знаю, как мы отсюда выберемся, но еще раз сюда меня калачом не заманишь.

— Каким калачом?

— Это древняя поговорка. Калач — что–то очень хорошее, например, смазка или оптическая линза высокой прозрачности.

— Дормидонт прав, — согласилась Аза, у которой опыт от штурма гор был такой же отрицательный, как и у него. — Наберем этих камней побольше и начнем думать, как отсюда выбираться.

К вечеру куча была довольно большой. Камни складывали около знака посередине ущелья. Потом начали набивать рюкзаки. Часть камней, которой как раз хватило бы на рюкзак Дормидонта, даже не поместилась.

Оставалось совсем ничего — выбраться из ущелья.