Таинственное излучение

Глава 3 Открытие секретной лаборатории

Наутро первым в кушальнице появился Буль. Ему предстояла весьма ответственная часть работы — перенастройка автоматов на выдачу пищевых компонентов для конкурсных блюд.

Такое поручение он заслужил как самый большой специалист по технике. Основной профессией Буля был как раз ремонт, правда совершенно других, аппаратов. Все же технические навыки могли здесь немного помочь. В любом случае другие ориентировались в этих делах еще хуже.

Буль собирался взять Жвачкина себе в помощь. Но когда он зашел утром в его комнату, того там не оказалось. Пришлось идти одному.

Работа была нелегкой и очень ответственной. Без правильной перенастройки автоматы и дальше будут выдавать наверх только суп. Осмотревшись, Буль сразу понял, что даже если он найдет сами автоматы, то переделать их не сможет без специальных знаний и приспособлений.

Поэтому он решил сначала найти главный пульт управления основным меню на стене. Там должен был быть список всех блюд кушальницы. После этого оставалось найти решение, как внести из этого списка нужные названия в меню. А уже затем, получив из подземного завода через люк стола требуемые заготовки, можно было дальше вручную, по кулинарной книге Дормидонта, приготовить запланированные блюда.

Осмотрев все двери внутри кушальницы, Буль нашел за одной из них выход на лестницу, ведущую в нижние этажи, где располагалось техническое оснащение. Обходя подряд все помещения нижних этажей, он надеялся найти то, что ему было нужно.

В это время, с некоторым опозданием, наверху появились Дормидонт с Азой и Пуфиком. Не застав утром Жвачкина и Буля, они решили, что те уже ушли. Их предположение вполне подтверждалось, так как зайдя в кушальницу, им сразу послышались постукивания и скрежет инструментов в нижнем этаже.

— Наши друзья уже начали свою работу, — сказал Дормидонт. — Пора и нам приступать. Я тут подумаю пока об общих деталях и сервировке стола, а Аза пусть пойдет поищет подходящие салфетки. К этому моменту, я надеюсь, закончится переделка оборудования и мы приступим непосредственно к приготовлению блюд.

Дормидонт стал проверять все столы, мурлыкая несколько повторяющихся фраз. It is good. It is bad. It is good. It is bad. Это bad. И это bad. Все bad. А вот это уже good. Very good. Да, так и сделаем. I like it.

Аза тем временем обходила боковые служебные комнаты кушальницы в поисках салфеток. В большой зал выходило восемь дверей. Четыре с одной стороны, четыре с противоположной. Аза начала с первой комнаты правой стороны. И сразу поняла, что это тоже помещение для принятия пищи, только меньшего размера. Там стояло всего четыре стола со стульями и больше ничего. То же было и в трех остальных комнатах этой стороны.

Выйдя из последней, Аза позвала Дормидонта.

— Дормидонт, иди сюда. Может быть эти комнаты подойдут лучше, чем большой зал? А то ты что–то все время недовольно бормочешь. На одно good приходится пять bad.

Осмотрев комнату, Дормидонт пришел к выводу, что это именно то, что им надо. На шесть персон она была в самый раз. И с сервировкой все становилось ясным. За большим столом будут подаваться блюда, а на нескольких маленьких будет стоять десерт и новые перемены блюд.

Поэтому остальные четыре комнаты левой стороны пошли осматривать вместе. Тем более, что от Буля, кроме стука, никаких новых известий не поступало.

Одна комната оказалась комнатой связи. Там стояла стандартная аппаратура и большой экран. На всякий случай проверили их работоспособность. Как и следовало ожидать, они не действовали. Остальные комнаты были для обслуживающего персонала. В них находились кресла и небольшие столики. Все чисто и аккуратно. Лишь на одном из столиков лежала небольшая полурассыпавшаяся стопка бумажных листков.

Подойдя поближе, они поняли, что это были те листки, которые раньше их нашел и использовал в качестве салфеток Жвачкин.

— Сколько нам надо листов, Дормидонт?

— Не знаю, на всякий случай возьми всю пачку. Нам в них придется держать горячие кнедлики, поэтому поищи чистые листики. А то могут получиться не кнедлики в салфетках, а кнедлики в краске. Хотя и с краской сойдет, я думаю.

Аза начала перебирать листочки, ища чистые.

— Странные какие–то листочки. На всех написано почти одно и то же. Какие–то названия блюд, причем часто повторяющихся. Только числа внизу на всех разные. А–а, это наверно, даты. Вот, 21.6.27, 22.6.27, 23.6.27. Потом перепрыгивает на 1.7.27. Конечно, это даты. 6 — месяц, в нем 30 дней. Все понятно.

К ней подошел Дормидонт, которого заинтересовали не даты, а упоминание Азы о повторяющихся названиях блюд.

— Давай лучше посмотрим, какие названия повторяются чаще всего. А потом попробуем найти их в нашей книге о вкусной и полезной пище. Если удастся починить систему, то закажем их через меню. Вот, смотри, очень часто повторяется: «ко фе». И вот еще: «тво рог» и «со сис ка». Хотя этот «творог» лично мне не очень нравится. Какой–то рог. Буль выбирал однажды «цзо когти бокум». Там когти, здесь — рог, а в итоге получится суп. Да и «фе» что–то не внушает доверия.

— Ты и выдумал, Дормидонт! Это тебе никакие не «фе» и не «рог» и не «со сис ка». Плохо умеешь читать слова, написанные рукой. На самом деле они пишутся и читаются вместе. Просто тут не очень хороший почерк. На самом деле получается «кофе», «творог» и «сосиска». Их и надо искать по книге и в меню.

— Ну, может быть, может быть. May be, may be. You are right. I agree with you. Yes, я согласен с тобой. Это теперь такая редкость писать рукой. А что тогда повторяется вот тут, вверху?

— Где?

— Да вот. «Секрлаб», «Секрлаб».Оно на всех листках есть. Наверно что–то очень вкусное.

— Во–первых, не «Секрлаб», а «Секр. лаб.». Это так, через точку, пишут сокращенно слова. Чтобы меньше писать и чтобы рука не уставала. Вообще–то так начинающихся слов может быть очень много. Обычно сокращают такие слова, которые всем должны быть хорошо знакомы. Ты много разных книг прочитал. Попробуй вспомнить хотя бы по десятку слов, начинающихся с «секр.» и «лаб.».

Дормидонт подумал немного.

— Могу попробовать. М–м–м. Что–то десятка не набирается. Всего несколько.

— Бывает и такое. Главное, чтобы было известное. Какие ты слова вспомнил?

— Только «секрет» и «секретарь». А для второго — «лабиринт» и «лаборатория».

— Что же получается в итоге после соединения?

— Секретарский лабиринт, — неуверенно протянул Дормидонт.

— Или секретная лаборатория, — подсказала свою версию Аза. — Постой! Секретная лаборатория? Ты точно уверен, Дормидонт, что других слов нет?

— Точно. Известных нет. Какие–нибудь редкие наверно есть, но известных — нет.

— Секретная лаборатория! Может быть это то, что мы ищем? Может быть нам опять повезло? А, Дормидонт? — возбужденно теребила того Аза. — Секретная лаборатория, куда, похоже, отсюда доставляли еду. Значит, недалеко от города. А какие у людей могли быть секреты, если все военные действия давно закончились? Только те, что связаны с этой катастрофой! — И о которых упоминал Па Альфа в своем звуковом сообщении для Ма.

— Какие секреты? И притом в кушальнице. Нам с тобой не этим надо заниматься. Скоро начнется конкурс, — неуверенно отбивался Дормидонт. — Хотя… — тут он сам начал понемногу загораться этой идеей, — хотя все может быть. А почему бы и нет?! Ведь сведения о такой надвигающейся беде обязательно должны были напугать всех. Женщин, детей. Поэтому без уточнения об этом нельзя было сообщать. Такие исследования вполне могли проводиться.

— Да это же первый настоящий след за целый год наших поисков, — не успокаивалась Аза.

— Может ты и права. К тому же лаборатория близко от города.

Тут оживление Дормидонта опять упало.

— Близко–то близко. Но как мы найдем ее. Мы даже в городе еще не все смогли осмотреть.

— Как раз наоборот. Вспомни наш с тобой поселок. За городом как раз легче искать. Там намного меньше построек. Просто побольше походить придется, но это не страшно. — Давай еще раз внимательно посмотрим все бумажки. Ищи что–нибудь новое.

Они снова начали перебирать свои салфетки. На тех, что лежали на столе, никакой дополнительной информации не обнаружили. Но Дормидонт заметил несколько бумажек, упавших на пол. И вот на одной из них, повыше надписи «секр. лаб.», они увидели еще одну запись «Государственный парк», которая была подчеркнута двойной линией.

— Это то, что нам надо, — обрадовалась Аза. — Зови скорее Жвачкина и Буля. Пойдем все расскажем Альфу. Он лучше всех должен знать, где находится пригородный парк.

— А как же конкурсный обед? — неуверенно произнес Дормидонт.

— Долой всякие обеды! У нас впереди новое приключение. Так надоело сидеть в городе, где ничего не происходит. Вдруг мы найдем людей? — Убежденный последней фразой, Дормидонт помчался за мастерами. Скоро Аза услышала, что постукивание внизу прекратилось. Еще через несколько минут Дормидонт стоял на своем старом месте. Почему–то с ним был только Буль.

— А что Жвачкин, опять, как вчера, бастует?

— Его и не было здесь.

— Как не было? С кем же ты внизу работал?

— Один. Я утром зашел за ним, однако его уже не было. Я, как и вы, решил, что он сам пораньше пошел сюда. Но тут его не оказалось. Я занялся автоматами. Почему его нет с вами?

— Мы решили, что он с тобой и не искали его. Тогда пошли отсюда, может он дома с Альфом.

Но и дома Жвачкин отсутствовал. Сам Альф из–за этого остался без завтрака, которым его всегда снабжал Жвачкин. Также как обедом и ужином, с тех пор, как Альф оказался без родительской опеки. Хорошо еще, что вчера он так накормил его конкурсным обедом, что до сих пор не хотелось есть. К тому же по плану днем его ожидал очередной конкурс. Поэтому Альф особенно и не волновался.

— Вчера кто–нибудь видел его после обеда? — беспокоилась Аза. — Он ушел сразу после Альфа.

— Я не видел. Меня так накормили, что я еле дошел домой. И сразу уснул. Когда проснулся утром, то вас никого уже не было.

— Ой, как плохо. Мы вчера не поверили, что ему нужно энергетическое восстановление, хотя он сам об этом сказал. Ушел он в темноте, а по дороге без сил упал где–нибудь в открытый люк или куда–нибудь еще. Надо внимательно осмотреть все места вдоль дороги от кушальницы сюда.

Первые поиски ничего не дали. Они безрезультатно дошли до кушальницы, потом также медленно вернулись обратно. Жвачкина нигде не было.

Только оказавшись опять дома, Аза вспомнила, что за всеми этими хлопотами они забыли сообщить Альфу причину их раннего возвращения. Также как и сам Альф забыл о планируемом на полдень состязании. Аза с Дормидонтом подробно пересказали всю обнаруженную информацию о секретной лаборатории.

Альф знал, где находится государственный парк или заповедник. Они там не раз бывали со Жвачкиным. Был он не так уж близко от города, где–то день–два пешего пути. По своим размерам парк даже превосходил город.

Вот где они все опять вспомнили Марса. Он со своей способностью летать максимум за час нашел бы небольшое строение лаборатории даже в большом парке. Для реактивного двигателя расстояния сильно сокращались.

Розыск Жвачкина был срочным делом, но и поиски секретной лаборатории нельзя было откладывать. Кого–то надо было оставлять в городе. Выбор пал на Буля, тем более что он и сам не очень рвался путешествовать. В помощь ему решили дать Пуфика. Чтобы не было скучно и на случай непредвиденных ситуаций.

Остальные хотели сразу выступить в путь. Но тут Буль резонно заметил, что Альф как минимум двое суток будет в пути. И в отличие от Дормидонта с Азой подпитываться солнечной энергией не может, а значит, должен хоть что–нибудь есть.

Поэтому целый рюкзак набили хлебом и отдали нести Дормидонту. Тот имел большой опыт его таскания.

— Только не забывай, Дормидонт, — напомнила с ехидцой Аза, — что рюкзак один раз спас тебе жизнь. Но когда ты потерял его, мы все чуть не погибли.

Добираться до парка решили на велосипедах. Благо дорога туда была и известной, и хорошей. Колеса велосипедов завертелись и трое путешественников покатились вперед. Через час город остался позади и его не стало видно. По сторонам пошел однообразный пейзаж, педали жалобно поскрипывали. И хоть впереди их мог ждать успех, настроение было довольно унылым. Исчезновение Жвачкина не давало повода для веселья.

Даже Дормидонту стало тоскливо. Чтобы как–то прогнать тоску, он стал бубнить что–то себе под нос. Постепенно бормотание стало переходить в какие–то ритмичные звуки. Затем из них возникла мелодия. Но так как голос у него был не ахти какой, даже чем–то походил на скрип, то пел он не громко и слышал напев только сам. Зато это доставляло ему удовольствие и отвлекало от однообразного пейзажа дороги.

Итак, он пел:

Тут дорога пошла в гору, крутить педали стало сразу тяжелее и так просто песенку уже было не попеть. Поэтому Дормидонт перестал петь всю песню, а начал под скрип колес произносить только слова припевов:

Это задало ему отличный ритм. Он перестал обращать внимание на трудности подъема, стараясь каждый раз повернуть педаль под звук нового слова:

В результате через некоторое время Аза и Альф с удивлением обнаружили, что Дормидонт значительно опередил их. И это в то время, когда у них еле–еле крутились педали. А ведь они считали себя не худшими велосипедистами.

— Эй, Дормидонт, подожди, — попыталась остановить того Аза.

Не тут–то было. Он даже не услышал ее.

К их счастью, начался небольшой спуск перед очередным длинным подъемом. Изо всех сил налегая на педали, они попробовали достать Дормидонта.

Расстояние сократилось лишь настолько, что они смогли услышать «Донт–донт–донт–донт–ай–вэри–вонт–со–со–со–со–го–го–го–го» и так далее. Потом Дормидонт снова начал уходить от них.

— Все понятно, — стиснув зубы, прошептала Аза. — Надо и нам запомнить эти магические слова. Ну, давай, Альф.

И Альф дал. Сначала это не помогло. Но постепенно ноги начали втягиваться в магический ритм звуков. Куда–то ушла тяжесть и педали стали крутиться легче.

К вершине подъема они приблизились одновременно. Только Дормидонт закончил его на слове «фрэнд», а Аза с Альфом на слове «донт». Дальше начался спуск и дело пошло гораздо легче. А Дормидонт даже и не заметил, что чуть было не укатил от них.

Час спустя вдали показался лесной массив. Это и был нужный им государственный парк. Скоро они оказались у главного входа.

Время было еще не позднее. Поэтому, после небольшого перерыва, решили объехать все дорожки парка. Одна дорожка вела от входа к центральной площади парка, где располагались основные аттракционы и административные строения. Еще шесть дорожек отходили от площади и вели в разные концы парка.

Чтобы нормально распланировать и рассчитать время, надо было знать, сколько всего, строений есть в глубине парка. Часа через три, когда начало темнеть, объезд был завершен. Переночевать решили в главном административном корпусе.

Все оказалось не так и плохо. Было обнаружено три строения. Причем одно явно предназначалось для кормления зверей, которых предполагалось держать в парке. Там были отсеки для корма, несколько комнат с клетками.

На завтра оставалось проверить два дома. Один с табличкой «Архив», на другом не было никакой вывески. Проверку решили начать с архива. Чтобы, если назначение здания подтвердиться, можно было полностью сосредоточится на втором строении.

Если же в доме не окажется архивных документов и записей, значит табличка «Архив» была повешена для маскировки. Тогда сразу можно было приступать к детальному изучению помещений лаборатории. А второй дом осмотреть потом, если осмотр первого не даст результатов.

Следующее утро с этого и начали. Архив представлял собой довольно большое 4–этажное здание со множеством комнат. Почти в каждой комнате стояли стеллажи с информационными материалами. Это было видно по названиям книг и этикеткам на коробках с аудио– и видеоматериалами.

Наугад вынули и просмотрели некоторые книги и кассеты. Все материалы, в основном, относились к растительному и животному миру. Большинство из них на Земле не существовало, так как ни роботы, ни Альф их никогда не видели.

Особенно поразило всех разнообразие цветов. Всевозможных размеров и раскрасок. Запахов, правда, Альф не почувствовал. Нюхоприставки в аппаратуре не работали. Но и без этого очарование цветов дошло до всех. Ведь на Земле их почти не осталось.

Получалось, что со стороны содержания, здесь все было в порядке.

Оставалось осмотреть подвалы на случай, если вверху была маскировка. Но подвалы, а их также было четыре этажа, ничем не отличались от верха. Все та же информация о природе. Существующей и исчезнувшей.

Никто не был расстроен. Теперь их ничто не будет отвлекать от исследования последнего дома, секретной лаборатории.

То, что это именно она и есть, подтвердилось с первого шага. Дверь открыть они не смогли, хотя обычно двери учреждений и домов на Земле не закрывались. Нажатие наугад кнопок шифрзамка ни к чему не привело.

Оставались окна. Здесь вопрос решился просто. Одно окно с правой стороны дома оказалось разбитым.

Этот дом был поменьше первого. Но комнаты также были уставлены полками с информацией. Однако информацией совершенно непонятной. Вроде на обычном языке, но понять нельзя было ничего. Например, «… прожектирует внутриспирально с возвратом вперед». И что вы думаете прожектирует? Луч? Как бы ни так. Все наоборот. Тень! И где? В вертикальной горизонтали!

Такое непонятное никого не огорчало. Даже наоборот. Секретность и должна быть такой! А если сюда добавить, что некоторые комнаты были заперты,… то это было то, что надо То, что они искали.

Пока закрытые комнаты не стали трогать, а решили обследовать подземные этажи. Вместо ожидаемых многоэтажных подземелий, этаж оказался только один. Зато с металлическим полом. И горящей на потолке лампой аварийного освещения.

Открытые комнаты сплошь были заставлены приборами. Чтобы покончить с подвалом, принялись за закрытую третью комнату. Так как открыть ее подбором кодов не удалось, оставался только один выход — ломать дверь. Благо в углу коридора стоял небольшой металлический ломик.

— Можно подумать, — удовлетворенно отметил Дормидонт, — что нас здесь ждали и специально ломик оставили.

— А ты, разве, Дормидонт, не знал, что в секретных лабораториях всегда хранятся секретные ломики? — попыталась произнести серьезным тоном Аза.

Дормидонт подозрительно поглядел на нее, но решил на этот раз не вступать в дискуссию. Он взял ломик, просунул его в тонкую щель между дверью и стеной и «сильно нажал. Раздался треск, и дверь открылась.

— Оказывается, это еще проще, чем шифрзамок, — заметила Аза. — Закрываешь на защелку, а открываешь ломиком. Ломик в углу. Кто об этом не знает, в жизни не догадается. И нет опасности, что код случайно угадают.

Комната, как и две первых, была вся в приборах. Они располагались на стенах, стояли на полу, а некоторые даже висели на потолке. В отличие от ранее виденных, часть их работала! Об этом свидетельствовали горящие лампочки индикации.

— Работают! — радостно воскликнул Альф.

— В этом надо разобраться, — глубокомысленно произнес Дормидонт

— Ну и что, — спокойно отреагировала Аза. — Мало ли приборов осталось работать? Видеофоны не работают, зато работают звукофоны. А этими мы просто не умеем пользоваться. Никакой от них пользы. Даже выключателей никаких нет, одни стрелки и цифры на табло.

Так оно и было. Но все же таинство мигающих лампочек притягивало к себе. Все напряженно всматривались в них, как бы чего ожидая.

И это произошло! Приглушенно раздался тихий стук Все прислушались. Кругом стояла мертвая тишина.

Стук повторился опять. Но звучал немного по–другому.

— Это передатчик! — зачарованно глядя на огоньки, прошептал Альф: — Кто–то пытается с нами связаться. Как ему можно ответить?

Звуки продолжали повторяться. Иногда один за одним. Иногда с довольно большим интервалом.

В поисках передающего аппарата роботы с Дормидонтом во главе облазили всю комнату. Пока Альф не обратил внимания, что звуки раздаются не из приборов, а из коридора.

Он оказался прав. Звуки шли из под металлического пола! С дальнего конца коридора они приближались к ним, а затем три раза раздались точно под ними. Затем опять удалились и более часто начали раздаваться в дальнем конце.

— Это люди, люди!! — вдруг воскликнул Альф. — Там внутри люди! Им надо помочь выбраться.

Все бросились в конец коридора. Удары из под пола сразу усилились.

— Ищите люк, — продолжал командовать Альф. — Здесь должен быть люк.

В самом деле, на полу обнаружили тонкую щель, как и в дверях комнаты. У Альфа в руках оказался лом. Он надавил на него, но люк не поддался. На помощь пришел Дормидонт. Они вместе нажали на рычаг, потом еще раз. Люк медленно пошел вверх.

Не в силах больше ожидать, Альф стал помогать ему. И вдруг лицо у него перекосилось. То ли от ужаса, то ли от удивления. А скорее всего от неожиданности.

— Жвачкин, ты?! — изумленно протянул Дормидонт, так как Альф не мог промолвить даже слова.

— Я! Я! — радостно и в то же время немного смущенно ответил Жвачкин.

— Как ты здесь очутился? — все вместе и наперебой набросились на него Альф, Аза и Дормидонт.

— Как, как. Дело житейское, — неуверенно начал оправдываться Жвачкин. — Когда готовил конкурсный обед, я нашел какие–то бумажки в качестве салфеток для Альфа. В них упоминалась секретная лаборатория. Расположение парка я знал хорошо. Вот и решил сделать вам сюрприз. Разузнать, что здесь находится.

— А в итоге оказался в мышеловке.

— Я тут ни при чем, она сама закрылась, когда я спустился вниз.

— Теперь понятно, почему тебя, бестолкового козла, — не выдержала Аза, — родители Альфа двадцать раз предупреждали ничего не делать без разрешения. Ты, похоже, нисколько не изменился. А что бы было с Альфом, если бы ты тут погиб? Он что, должен был бы всю жизнь одним супом питаться?

Альф вздрогнул от такого предположения, а Жвачкин продолжал виновато молчать.

Стало ясно, почему Жвачкин после обеда сразу захотел уйти домой «подзарядиться» и почему они не нашли одного велосипеда, когда отправлялись сюда. Им еще повезло, что в музее удалось отыскать запасной.

Азе стало жалко Жвачкина. Ведь не для себя, а для них всех хотел он сделать это.

— Ну ладно. Мы тебя прощаем. Хорошо, что ты хоть на полу оставил один листок с адресом. Ведь все остальные в стопке оказались без адреса.

— Так что там внизу? — опять перешел к делу Дормидонт.

— Не знаю. Люк захлопнулся, а включателя света я не смог найти. Так и просидел в темноте, пока не услышал шаги над головой. По правде говоря, я думал, что мне уже «каюк». Еще вспомнил ваше путешествие в пещерах.

— Ну тогда давайте посмотрим, что там, — предложила Аза. — Только пусть кто–нибудь на всякий случай останется наверху. Вот ты, Жвачкин, и оставайся.

Альф, Дормидонт и Аза начали спускаться по ступенькам вниз. Предварительно они ломиком подперли дверь люка. На последней ступени лестницы вверху что–то щелкнуло, дверца дернулась, но из–за ломика не смогла закрыться. Вот так Жвачкин и попался!

Внизу ничего не было видно. Дормидонт достал из рюкзака фонарики. С ними дело пошло значительно веселее. Они высветили длинный узкий коридор. В нем была еще одна дверь, которую Жвачкин в темноте не нащупал.

Открыв ее, друзья оказались в большой квадратной комнате. Комната была почти пустая. Лишь посередине стоял какой–то прибор странной конструкции, да в четырех углах находились такие же аппараты, но только поменьше. Никакие лампочки не горели, однако все оборудование негромко гудело, что означало его работу.

Центральный аппарат был оснащен небольшим пультом с большим экраном. Дормидонт сразу вспомнил про старые рискованные опыты Азы. Но как ни старался он оттеснить ее в сторону, через минуту Аза стояла у пульта. Ее, как магнитом, притягивало нажать хоть одну кнопку. Пришлось выключить фонари, чтобы избежать этого.

Людей здесь не оказалось. Оставалось осмотреть несколько закрытых комнат верхнего этажа.

В них находились стеллажи со справочниками и стандартный неработающий пульт связи. Все остальное место занимали карты и схемы. Они были повсюду. На столах и стенах. Большие и маленькие. Карты солнечной системы, звездного неба, самой Земли и еще другие неясного назначения.

На многих от руки были дочерчены разноцветные стрелки. Они соединяли созвездия, материки и другие точки. Жаль, что никто не разбирался в картах звездного неба. Правда, Альфа эти вопросы интересовали. Но изучение космологии в школе приходилось на старшие классы. Поэтому он был знаком только с ее основами. Здесь же все было как–то странно перемешано и совершенно не походило на то, что они проходили.

Зато географию Земли он знал отлично. И сейчас с удовольствием объяснял друзьям все нарисованное на картах.

Земля представляла собой по сути один огромный материк, со всех сторон окруженный водой. Да еще гигантское каменное плато на южном полюсе. Когда–то материков было шесть и они более четко отделялись друг от друга. Две Америки, Австралия, Африка, Азия, Антарктида и Европа.

Очень странно, что названия всех материков начинались на букву «А». Кроме Европы. И океан, соединявший основные части суши, назывался Атлантическим.

Этому долго не могли дать объяснения. Многие считали такое совпадение случайным. И только сто лет назад было найдено объяснение такой случайности.

Оказывается, цивилизация на Земле зародилась тысячи лет назад. Пришельцами из далекого космоса. Они обосновались на одиноко стоявшем небольшом материке и назвали его Атлантида.

Постепенно атланты начали осваивать весь земной шар. И без помощи их мощной науки существовавшие на Земле прямоходящие стада обезьян никогда не достигли бы уровня человеческого мышления.

Как выяснилось, с таким же успехом людьми могли стать и медведи, и тигры, и носороги, и даже жирафы со слонами. Но обезьяны более всех походили на атлантов и потому выбрали именно их. Так на всех континентах Земли появилось коренное население — аборигены.

Что еще интересно, в языке атлантов все слова начинались на звук «А». Отсюда и соответствующие названия материков.

Но жизнь на планете, гораздо более ласковой, чем собственная, изнежила атлантов. Второе их поколение уже и не собиралось возвращаться на родину, в свою звездную систему. Космические корабли простаивали, понемногу разрушаясь, уходили знания.

И когда произошла планетарная катастрофа, атланты оказались к ней не готовы. С места сдвинулся целый пласт поверхности земли, на котором находилась Атлантида. Что было тому причиной — неизвестно. Может быть случайность, а может какие–нибудь опыты.

Но что случилось, то случилось. В течение нескольких дней весь материк ушел под воду. Атлантида исчезла. А еще через много веков, вдалеке от места прежней Атлантиды, начал вырастать из океана новый материк. По общекосмическому закону, если в одном месте убывает, то в другом должно обязательно добавиться. Жители ближайшего материка, перебравшиеся на новый потом, назвали его Европа. Уже не на букву «А».

Впоследствии земная цивилизация достигла высокого уровня развития. Люди сотни лет искали Атлантиду. Но не могли найти. Там, где искали, ее давно не было.

В настоящий момент, хотя названия остались прежними, материк практически стал единственным. Земная кора понемногу продолжала двигаться, а материки — притягиваться один к другому. Африка соединилась с Европой и Азией, исчезли разделявшие их моря. Австралия и обе Америки проглотили близлежащие острова и присоединились к Азии. Только Антарктида осталась на месте. Наверно из–за того, что находилась прямо на полюсе и никуда не двигалась. Но и она лишилась всего своего снежно–ледяного покрова.

Поэтому и океан остался один. Мировой.

Так Альф закончил свою лекцию по географии. Жвачкин еле дослушал его.

— Ну и скучище, — нетерпеливо подпрыгивая, произнес он. — Людям, похоже, нечего делать, если они изучают такую ерунду. Какая разница, Африка или Европа, опустился континент или поднялся?

— Вот тут ты нё прав, здесь как раз есть разница, — вмешался Дормидонт. — Мы уже раз опускались в воронку озера. Упаси господь. Лучше уж подниматься.

— Единственная полезная вещь со всей географии состоит в том, ~ не слушая его продолжал Жвачкин, — что если бы атланты захотели, то Дормидонт сейчас был бы похож на жирафа, а Аза — на курицу.

— А ты, наверно, так бы и остался жующим козликом, — невинно добавила Аза.

— Почему козликом? А–а. Из–за рогов? Нет, я скорее всего стал бы носорогом. И вообще, хорошо становиться кем хочешь! Вот. Такая география мне нравится! Не то, что эти карты, цифры, стрелки.

— Кстати, Альф, почему все карты почерканы какими–то линиями? Вроде в прошлое путешествие нас здесь не было и Аза не могла тут наставить своих стрелок.

— Какие стрелки? — удивился Альф. — Вот эти? Не знаю. Да, странно. Почти на всех картах Земли они присутствуют. А куда они ведут?

Он нагнулся к картам поближе, пытаясь пальцем отследить их местоположение. Потом наклонился еще ниже и возбужденно воскликнул:

— Как я сам не догадался и не заметил! Ну, ты, Жвачкин, гений!

Жвачкин сразу принял гордую позу, хотя и не понял, как это он вдруг стал гением в географии.

— Вот здесь, — постучал пальцем Альф. — Тут, маленькими буквочками.

Все одновременно попытались пригнуться пониже. Но от этого получился стук головами, который выиграл Жвачкин.

— Где смотреть?

— Вот здесь. Читай вслух.

— Секролабо, — прочитал Жвачкин. — Какое–то секролабо. — Да не секролабо, нетерпеливо поправил его Альф. — Там в середине не буква «о», а точка. Написано «секр. лаб.». Похоже, эти линии соединяют секретные лаборатории на Земле. Вот, видите. Всего их четыре. И одна из них, вот эта, наша. Та, где мы находимся!

— Сильная наука, оказывается, эта география, — удивленно и уважительно произнес Жвачкин. — Даже знает, где мы находимся.

Теперь, после своего открытия и обзывания его гением, он резко изменил мнение о ней.

— И куда мы отправимся? — Аза решила взять быка за рога, надеясь на новое путешествие.

— Вот сюда, — показал Альф на точку далеко внутри темно–голубой области.

— Почему сюда? Вот сюда же ближе?

— Потому, что эта лаборатория особенная. Она находится в океане. Мы уже убедились, что на земле людей не осталось, даже в секретной лаборатории. А океан мы еще не проверяли.

— А почему ты думаешь, что она в океане?

— Да потому, что находится на голубом фоне.

— Ну и что?

— На картах всегда голубой цвет — это вода, зеленый — лес, коричневый — горы. Поэтому легко можно понять, где что располагается.

— Так просто?

— Просто, зато очень понятно!

— А как мы найдем это место, — не унимался Жвачкин, тяга которого к географии возрастала с каждой минутой. По карте получается, что океан больше суши во много раз.

— Да, так оно и есть. Поэтому для определения местоположения чего–либо на воде применяют широту и долготу.

— Ты, наверно, хотел сказать, ширину и длину?

— Нет, именно широту и долготу. Вообще–то так можно определить любое место на Земле. Но там, где стоят города и есть дороги, этим не пользуются. И так можно найти. А вот на водных бескрайних просторах без этого не обойтись.

— Наверно, это очень сложно?

— Как и все в географии, не сложно, но очень умно. Представь себе тетрадь в клеточку. Теперь линии по вертикали назови «долгота» и пронумеруй от 0 до 360. А линии по горизонтали назови «широта» и пронумеруй их от 0 до 90. Только на картах нумерация широт начинается от средней линии листа вверх и вниз. Отсюда понятно, что любая точка на листе определяется пересечением двух линий, широты и долготы, со своими номерами. И тогда широта и долгота будут называться координатами этой точки. Таким же образом, как тетрадь в клеточку, распланировали и пронумеровали весь земной шар и изобразили это на картах. Понятно?

— Понятно–то понятно. Да не очень, — засомневался Жвачкин. — На листочке–то линии видны. А где они на воде?

— А вот для этого, для их определения, служат специальные приборы и приспособления. Нам надо будет или найти их, или сделать самим. Тогда все станет просто как с листком бумаги.

— Замечательная наука эта география! — снова восхитился Жвачкин. — Как я был неправ, когда вначале сомневался в ней. Надо будет мне еще посовершенствоваться в ней.

— Вот тебе и поручим определение наших координат в будущем путешествии. А теперь нам пора возвращаться назад. Дома на месте надо обсудить и спланировать детали предстоящего похода. После подготовки сразу отправимся в путь. Карту с координатами забираем с собой.

Они сняли карту, скрутили ее в трубочку и вышли из лаборатории. Жвачкин пошел за своим велосипедом, который был оставлен у другой стороны дома. Но пройдя несколько шагов, он повернулся и пошел обратно в здание.

— Ты куда?

— Хочу вернуться и взять себе лично еще несколько карт. Буду изучать географию.

— Ну давай, только быстрее.

Через пять минут Жвачкин появился опять. В правой руке у него были свернутые в трубочку две карты поменьше, а в левой он держал какой–то белый прямоугольник.

Прежде чем пойти за своим велосипедом, Жвачкин протянул прямоугольник Альфу, который оказался фотографией. И фотографией не кого–нибудь, а самого Альфа!

— Лежала там же на столе вместе с картами.

Это могло означать только одно. В этой лаборатории работали его родители. И, возможно там, в океанских просторах он отыщет их.

С этого момента Альф стал считать, что начались непосредственные поиски его Па и Ма.