Таинственное излучение

Глава 9 Амулет

— Вот так, Ма, — сказал Па. — Если верить Жвачкину, мы по–прежнему остаемся пленниками станции.

— Обижаете, Па, — Жвачкин хотя и робел поначалу от первой встречи, но в этом вопросе уступать не собирался. — Что–что, а измерять я научился как положено, несколько замеров, выбор среднего. Опыт есть.

— Мы верим тебе, не обижайся, просто это я так рассуждаю сам с собой.

— Странно как–то. Рассуждаете сами с собой, не верите мне, а обращаетесь к Ма. — Жвачкин подозрительно посмотрел на Па.

Но Па действительно ничего такого не имел в виду. И Жвачкин успокоился.

Внутри лаборатории наступила тишина. Все задумчиво застыли на своих местах. Лишь изредка за иллюминатором проплывал Буль, неся свою охранную службу.

«Похоже, что человечество все погибло. Но такой компанией вполне можно жить и без него». Так думали роботы, честно и полностью выполнившие свой долг.

«Ма и Па со мной. Значит, все в порядке. Уж они–то придумают, что надо делать, чтобы все было хорошо». Альфа тоже можно было понять. Что еще надо ребенку, ведь у него все впереди.

Мысли Па и Ма описать труднее. Скорее, это было полное отсутствие мыслей. А как бы вы повели себя, потеряв цивилизацию, общество и все, все, все. Лишь присутствие Альфа удерживало их от полного отчаяния.

Не видя выхода и чтобы оттянуть решение, Ма неожиданно не только для других, но и для себя самой, вдруг предложила:

— А не устроить ли нам праздник по случаю возвращения Альфа?

— И по случаю вашего нахождения, — радостно поддержала Аза, одновременно восстановив и справедливость.

— Да, и по этому поводу тоже, — по–прежнему удивляясь себе, но не отступая, подтвердила Ма. — Я персонально приглашаю вас всех принять в нем участие. Дормидонта и Азу, Буля и Жвачкина, а также Пуфика. Альф на сегодняшнюю ночь останется с нами. Хотя лаборатория рассчитана на двух человек, уж сына мы как–нибудь пристроим.

После этого роботы сразу покинули станцию. Настроение у них было отличное. Впервые в истории человечества роботов официально пригласили на праздник людей. Не как слуг, а полноправными участниками, личными гостями хозяев. Это была большая честь. Она отражала новую ситуацию и новые взаимоотношения. К такому повороту событий надо было основательно подготовиться.

Легко сказать, но непонятно как сделать. В чем должна была заключаться подготовка?

— Давайте часик каждый подумает, а потом обсудим то, что надумаем. — С этим предложением Азы поневоле пришлось согласиться.

Через часик выяснилось, что Пуфик ничего не придумал лучшего, как помогать обслуживать гостей. Такое предложение Аза отвергла, хотя его радостно поддержал Буль, который также не имел на этот счет своих мыслей.

— Вы — гости и обслуживать вас будут хозяева, то есть люди, — втолковывала им Аза.

Послушав такие разговоры, Буль сказал, что он лучше будет охранять станцию снаружи во время праздника. Это тоже не удовлетворило Азу. Невежливо было игнорировать историческое приглашение людей.

— Ну, а ты, Дормидонт, что скажешь, — с последней надеждой обратилась она к нему.

Но Дормидонт не хотел быть высмеянным и поэтому предпочел присоединиться к тем, которые ничего не предложили.

— Оказывается, в гости очень трудно ходить, — удивленно подвела итог обдумыванию Аза.

Остальные согласно закивали головами. Быть людьми было не так–то просто. Даже на такие, ненужные с точки зрения роботов мероприятия, им требовалось прикладывать так много усилий. Это вызвало еще большее уважение к людям.

— Раз вы ничего не можете или не хотите, — решительно произнесла Аза, — тогда я придумаю вам все сама.

И она напридумала.Роботы только удивленно кряхтели, но возражать не решались.

— Чем, в основном, отличаются люди от нас? — решительно убеждала она их. — Одеждой. Именно в одежде заключается все разнообразие людей! Все что есть у них, есть и у нас: мозги, руки, постоянные дела. Нет только специальной праздничной одежды. Поэтому люди разные и друг к другу обращаются по личным именам, а мы все одинаковые, все номерные. РМС–2345. Это я, Аза. РГХВ–123. Да разве кто догадается, что это Дормидонт, а не Буль. Нет, главное — одежда и на этом мы сосредоточим наши основные усилия по подготовке к празднику. Эй, Жвачкин, тащи сюда все свои походные запасы.

Целый день до вечера Аза кроила и шила. Постепенно новое дело увлекло роботов. Не важно какое дело, важно чтобы оно было интересным. А здесь можно было придумывать все что угодно.

Аза вспомнила, что почти такая ситуация у них один раз была раньше, когда кое–кто из них решил походить на людей. Тогда Буль курил трубку, Дормидонт умничал, а Жвачкин командовал. Однако за время длительного перелета в тесной корзине воздушного блина все это забылось.

Надо было возобновить забытое и придумать что–нибудь новенькое. В итоге Буля, который разыгрывал из себя бывалого капитана, одели по–морскому. Подошвы его широких ног–ласт обмотали плотной материей и перевязали шнурами. Получилось что–то вроде башмаков. Узкие брюки, кончавшиеся у колен, стянули тесемкой. Сверху накинули длинный кафтан с большими карманами и нашитыми заплатками. На голову повязали пеструю косынку, собранную сзади узлом.

Но главным украшением наряда стала черная перевязь через левый глаз. При этом вид у Буля действительно сделался несколько пиратским и пугающим, что впрочем ему понравилось. Это дополнялось подзорной трубой, висевшей на шее и, конечно же, дымопускательной трубкой в зубах.

— Вот теперь каждый может угадать, что ты настоящий капитан, а не просто дымопускальщик, — удовлетворенно оглядела дело своих рук Аза.

Следующей была очередь Дормидонта. «Большому ученому» подобрать наряд оказалось труднее. Может потому и ученость в нем после одевания проглядывала меньше, чем в Буле капитанскость.

На него надели белые парусиновые брюки и несколько помятый пиджак. Длинный черный галстук хорошо выглядел на фоне светлого костюма. Поверх черного галстука Аза навесила еще яркий розовый галстук–бабочку — признак принадлежности к культурно-артистической среде.

Из проволоки Жвачкин для друга соорудил круглые очки–велосипеды, а Буль из морских водорослей — короткую бородку клинышком. Чуть дольше пришлось повозиться с тюбетейкой на голову. Азе эта деталь не очень нравилась. Но Дормидонт, который где–то о ней вычитал, настоял на своем. Получился миленький старичок–профессор.

Сам Жвачкин хотел изобразить из себя какого–нибудь начальника, например, царя или султана. К его большому огорчению от такой идеи пришлось отказаться из–за отсутствия подходящих реквизитов: драгоценных камней и тонких материй. Пришлось, вспомнив поединок с Булем перед отлетом, становиться мушкетером.

Широкая шляпа с неизвестно как оказавшимися в их грузе перьями, плащ из палаточного брезента и резиновые ботфорты из двух разноцветных резиновых шариков. На боку болталась любимая длинная шпага, которой он «геройски» сражался на дуэли. И еще зеленые усы из водорослей, подаренные все тем же Булем.

Пуфика, ввиду его особой цилиндрично–пуфиковой конструкции, решили вообще не одевать, тем более, что у них оставалось мало времени. Все, на что его смогли уговорить — это надеть на голову венок из булевых водорослей. Обязательного зеленого цвета.

Для себя Аза придумала длинное голубое платье под цвет океанских волн. Похожее было у мамы Альфа и оно ей очень понравилось. Конечно, никакой отделки она сделать не смогла. Просто стройная фигурка с перетянутым на талии пояском. И все же ей хотелось хоть чем–то украсить платье.

— Верный друг Дормидонт, что бы ты посоветовал в качестве украшения своей даме сердца?

— Даме сердца, — бодро, что никак не вязалось с его старческой внешностью, отрапортовал Дормидонт, — я бы посоветовал то, что в старину дарили женщинам.

— Так что же это такое?

— Французские духи или ожерелье.

— Французские духи — это что?

— Точно не помню, но сейчас логически соображу. Франц — немецкое имя, а значит и духи немецкие. Вот что это такое. Хотя нет, подожди. Наверно не духи, а духи. То есть дух Франца, его образ или привидение. Какой–то немецкий медальон, называемый французскими духами.

— Может есть и третья версия?

— Надо подумать.

— И четвертая, и пятая? Мне нужно украшение, а не версии.

— Тогда выбирай ожерелье, это надежнее.

— К сожалению, у нас нет драгоценных камней. Из–за этого Жвачкин вместо короля стал лишь одним из его придворных.

— Может сделать ожерелье из ракушек? — предложил Пуфик.

— Ну, конечно! Нитки у нас есть, а ракушки и красивые камушки поищите мне на дне.

Верный паж, предложивший идею, тут же кинулся исполнять приказание своей госпожи. Еще через полчаса Аза весело нанизывала ракушки и прозрачные камушки с дырочками на крепкую нитку. По их понятиям ожерелье получилось очень красивым.

Теперь все было готово к завтрашнему званому приему в их честь.

— Жалко, что Альфа мы не смогли как следует приодеть. — Азе так понравилось ее занятие, что не хотелось его прерывать. — Еще было бы хорошо прийти туда не с пустыми руками, а, например, с подарочным тортом, который ни Па, ни Ма не смогут приготовить.

Жвачкин ничего не ответил, но решил этим заняться завтра пораньше.

Утром задача была успешно решена. Оставалось только ожидать Альфа.

Ждать пришлось недолго. Скоро они увидели улыбающееся под маской лицо призывно машущего им друга.

Первой бултыхнулась в воду Аза, за ней дружно последовали все остальные. Спуск, переходная шлюзовая камера — и вот они уже внутри лаборатории. Перед парадно одетыми Па и Ма.

Они, да не они! Первой поняла это Аза, проследив удивленный взгляд хозяев.

— О! — О! — О! — как от отчаяния только и смогла она выдавить из себя, глядя на фигуры своих друзей.

Но это только показалось, что от отчаяния. Тут же Аза не выдержала и рассмеялась. Хотя это было несколько невежливо по отношению к гостям, ее смех подхватили Па и Ма. А также Альф, последним появившийся из переходного отсека. Не в силах сдержаться, вся семья Альфа, вместе с Азой, предавалась безудержному веселью.

Было от чего. Ведь к ним в гости спустились не героические личности изображаемых персонажей, а… «мокрые курицы». Что еще могло остаться от их костюмов после преодоления водного барьера?

Это надо было видеть! Унылые фигуры в мокрых и бесформенных тряпках на теле и голове. Очень обидно. Сколько было стараний и выдумки!

Из них только одна Аза продолжала заливаться смехом. Возможно потому, что пострадала меньше других. Ее узкое платьице лишь чуть плотнее облепило ее фигурку. А бусы стали еще красивее, сверкая капельками воды на них.

Когда первая группа насмеялась до упаду, вдруг заблеял–захохотал Жвачкин. Теперь удивленно застыли люди. Жвачкин продолжал весело смеяться, протягивая им то, что осталось от праздничного торта. Тут уж пришлось грустно вздохнуть Альфу и Ма. У них, конечно, торта не было. Зато как хотела полакомиться им Ма. Да и у Альфа опять начал появляться интерес ко всяким сладостям.

Поэтому даже остатки торта не были выброшены, а торжественно приняты и поставлены на праздничный стол. По правде сказать, стол они видели и получше. Когда сами устраивали конкурс обедов. Но за этим столом не еда была главным, а разговоры и комплименты, которые люди расточали роботам.

За такими речами те даже забыли о своем более чем жалком виде. Альф не отходил от Азы, так она понравилась ему. Аза была очень этим довольна.

Наклонившись к друзьям, она шепотом проговорила:

— Вот видите, все же я была права. Главное для людей — это одежда. Хотя бы и мокрая. Когда мы научимся с ней еще умело обращаться, то нас смело можно будет называть людьми.

«Получается, что с одеждой — человек, а без одежды — робот! Странно очень. То ли Аза стала очень умной, то ли я перестал что–то понимать», — подумал про себя Дормидонт, но высказаться на эту тему почему–то не решился.

— Дормидонт, не подадите ли вы мне то печенье около вас? — в этот момент, как настоящая дама, обратилась к нему Аза.

— А зачем оно тебе, ты же все равно не ешь?

— в своем обычном тоне ответил Дормидонт.

— Дормидонт, ну как тебе не стыдно, — обиженно произнесла Аза. — Ем или не ем, это не играет никакой роли. Просто надо стараться себя вести культурно за столом.

Дормидонт на миг потерял дар речи.

— Смотри, как это делается, Дормидонт, — поспешил выйти на сцену Жвачкин. — Please, miss Aza. I am very glad, — и с поклоном протянул Азе печенье.

— Thank you, — ответила Аза и, встав из–за стола, сделала изящный реверанс.

Дормидонт, удивленный таким поведением Жвачкина, немного растерялся. И это был его худший ученик по спецязыку! Но тут же нашелся и, быстро порезав остатки торта Жвачкина, с поклоном обратился к Ма:

— Please, one piece of cake.

Тут уж Ма пришлось звать на помощь Альфа.

— Что это обозначает, то что они говорят?

Довольный тем, что его друзья смогли удивить родителей, Альф объяснил ей, что это такой специальный вежливый язык торжественных церемоний. Хотя сначала он был только английским медицинским языком. Придумали его в давнюю старину. Потом забыли. А Дормидонт опять открыл. А сказал он тебе следующее: «Пожалуйста, не хотите ли кусочек торта» — Ма с уважением посмотрела на Дормидонта.

— А что я ему должна ответить?

— Во–первых, взять кусочек, а ответить надо «Thanks», что означает в переводе на наш «Благодарю вас очень».

Ма с ответным поклоном взяла предложенный торт и тут же рассказала об этом Па.

Ободренный таким успехом неизвестного людям языка, Жвачкин обратился и к Па с предложением открыть бутылку сока.

— May I open your bottle of juice?

Па в ответ только что–то промычал, но тем не менее, привстав, поклонился. Неизвестно кому и за что.

Озадаченный Жвачкин так и не понял, открывать ему или нет. Но на всякий случай открыл со словами «пли–и–з». На что Па еще раз ответил чем–то похожим на «угу–у».

Еще целый час, размахивая шляпами, шаркая ногами, задевая других длинной шпагой, они кланялись и говорили друг другу «плиз» и «сэнкс». Пока Ма не обратила внимание на ожерелье Азы.

— Какая прекрасная работа, плиз, — вежливо произнесла она, с интересом разглядывая мелкие камушки. — И кто это вам, мисс, подарил его?

— Это все Буль, сэнкс, — так же вежливо ответила Аза. — Это камушки со дна, плиз.

Тут Альф, видя что все запутались в этом сэнкс–плизе, решил прийти родителям на помощь, заговорив на простом языке без всяких плизсэнксов.

— У меня тоже такое есть, — и вынул из–за ворота рубашки на тонкой капроновой веревочке какой–то амулет. Это был довольно большой полупрозрачный камень бледно–сиренево– го цвета. Хотя форма была неправильной, что– то было в нем притягательное. Ма погладила его рукой. Он был шероховатый и теплый.

— Откуда это у тебя? Раньше я такого не видела.

— Это я нашел в Синих горах, когда ожидал вас. Делать было нечего, вот я и шлифовал его как мог. Сначала он был раза в два больше, но очень неровный.

Услышав про Синие горы, заинтересовался камнем и Па.

— Ну–ка покажи. Очень интересный минерал. По структуре похож на сапфир, из которого делают лазеры. Только уж очень большой. Камни такого типа могут аккумулировать рассеянную энергию, а затем отдавать ее в одном, строго определенном направлении. Отсюда их такой красивый блеск. Да–а. Синие горы. Мы так и не разобрались в их загадке.

— В какой–такой загадке? — удивленно переспросил Альф, не понимая хода мыслей отца.

— Мы с Ма объяснили тебе, почему ты оказался именно в Синих горах. Из–за нулевого скачка напряженности неизвестного поля. Такого не должно было быть, тут явный сбой. Однако все люди погибли, а на тебя излучение ни там, ни здесь не действует. Разве это не загадка? Даже если допустить, что там что– то было, — задумчиво повторил он, — то что теперь тебя связывает с тем местом?

— Ничего, кроме этого амулета и Жвачкина, — внезапно в полной тишине проговорила Аза.

Па даже и не заметил, что как только разговор зашел о таинственном излучении, принесшим такую катастрофу на Землю, все замолкли и напряженно прислушивались к их разговору.

— Но это же не злой дух, который можно отогнать амулетом, — горько пошутил Па. — В то же время, действительно, больше ничего не связывает Альфа с тем местом.

— Я думаю, что Альфу ни в коем случае нельзя его снимать, — с этими словами Аза взяла амулет из рук Па и опять повесила его Альфу на шею.

— Может быть ты права, девочка, — Па даже не заметил, как он странно назвал робота.

Но сейчас не заметили этого и другие.

— Конечно, надо исключить малейший риск. Хотя это выглядит фантастически, мы теперь не имеем права пренебречь хоть одной случайностью. Поэтому никаких исследований амулета проводить не будем. Один раз я уже рискнул сыном. Больше такого мы с Ма не переживем. — Ласково и печально Па обнял сына и жену.

— Единственное, что вы можете сделать, это померить Измерителем напряженность в районе амулета. Но не тут, а когда выйдите на поверхность. Вот и все. А пока продолжим наш званый прием, а то что–то все загрустили.

Однако веселиться уже не хотелось. Как–то само собой разговор перешел на рабочие темы. Вернее, тема была одна. Не сидеть же здесь сложа руки, когда путь на свободу был открыт. Правда, открыт без надежд на быстрые перемены.

А раз так, то надо было капитально устраиваться наверху. Делать базу на земле. Даже при большом желании, под водой они не могли разместиться на длительный срок.

Оставаться на блине тоже было не с руки. Мог порваться якорь, начаться сезон ветров и штормов. Да и какие эксперименты можно проводить, если под ногами не твердая поверхность, а резина, готовая в любую минуту подвести.

Зато под эти цели отлично подходил открытый ими невдалеке остров.