Так завершается карьера сыщика в XIX веке (сыщик князь Долгорукий-3)

Глава 20

Дверь императорского кабинета осторожно, но твердо открылась.

— А вот и Александр Христофорович, — удовлетворенно сказал император Николай. Великий князь только кивнул. Не зря он чувствовал, что его собеседник кого-то ждал. И Бенкендорф из вероятных гостей был наиболее вероятным.

— А мы тут, граф, решали дела родственные. Подумали, что Мария не очень-то виновата.

Во как это называется. А он-то наивный полагал, что они просто так разговаривали за жизнь за чашкой кофе! Однако император, видимо, с ним согласился, если выделил МЫ вместо Я. Вот и ладненько. Маша, конечно, в чем-то виновата, но вообще-то в данном случае это сильно отклоняет их в сторону и притом не позволяет раскрыть имеющееся дело.

— Садитесь, граф к столу, — пригласил гостя Николай, — кофию?

Бенкендорф немного помолчал. Чувствовалось, ему не очень хотелось испить кофию. Однако в этой стране в любое время всегда любили жить по принципу — кто не с нами, тот против нас. И очень не жаждали отколовшихся от коллектива. Тем более, если в него входили ИМПЕРАТОР и ЗЯТЬ ИМПЕРАТОРА. Тут сто раз подумаешь, прежде чем откажешься.

Но вот ведь, все одно отказался. Вкус, что ли, не понравился? Это ведь уже тогда говорилось, что на вкус и цвет товарища нет.

— Ваше величество, на старость лет здоровье ослабло, — извинительно сказал Бенкендорф, — боюсь, что кофий для меня будет излишне крепок. Если можно, чай по привычке.

Николай не возразил, хотя и лицом выразил недовольство. Но налил кипяток из самовара и чаю из заварного чайничка налил. Мол, я сегодня добрый, кто хочет, то ему и наливаю. А вообще, граф, вы не злостный инсургент случайно?

Бенкендорф, видимо, так же подумал. Во всяком случае, чаю из предложенной кружки он отпил с багровым лицом. Да, тяжело ему далось отказаться от кофия, предложенного императором!

Николай немного помолчал, наслаждаясь кофе. Хотя от такой горечи только и наслаждаться! Скорее всего, все еще показывает недовольство.

Наконец, император сменил гнев на милость. Объявил:

— Господа! Давайте же поговорим о текущем деле, которое до сих пор весьма актуально. Константин Николаевич, начнем с вас!

— Что же, — не возражал великий князь, — дело было сложным, многоступенчатым, очевидно постоянно развивающим. Надо сказать, лично я уловил это не сразу, и допустил ошибок. Но к текущему утру, хотя следствие еще не окончено, для меня все понятно. Ваше императорское величество, вы можете обратить два пути развития дела:

— либо обернуть все в огроменный международный скандал для понижения авторитета Англии;

— либо, наоборот, все замять, но так, чтобы английский монарх все знал и понимал, как ведет себя российский император и кому он обязан ослаблением в этом деле.

— То есть, насколько я понимаю, — в раздумье сказал Николай, в первом случае мы можем уменьшать авторитет Англии, во втором случае мы будем поднимать авторитет России. Но в любом случае, мы выиграем?

— Ну, — осторожно промычал Константин Николаевич. Проблема еще в том, как будет везти себя император. В альтернативной истории хотя бы сколько было примеров, когда Россия (позже СССР) настрадается вдосталь, победит, а повелитель (император, генсек, президент) все профукает. Историки это знают. Сами сколько раз обманывали студентов на лекциях.

— А ты сам-то как сделал бы? — закинул удочку Николай. Вот чудак! Будто он не понимает, что монаху необходима только похвала. И что вне зависимости от совета, он все сделает по- своему. А вот самому советнику при случае хорошенько нагорит.

Именно поэтому он отреагировал стандартно, как послушный придворный:

— Как будет угодно вашему императорскому величеству!

Николай нахмурился на публику, сильно сказал:

— Как будет мне угодно, я знаю. А вот как ты думаешь?

Но император зря напрягался, предугадывая возможное сопротивление. Зять даже по-родственному не захотел помочь. Только почтительно нагнул голову.

Император помолчал немного, подождал, нехотя что-то пробурчал. Сказал:

— Я, разумеется, выберу второй путь. И не надо мне показывать свою ухмылку, Константин Николаевич. И так международная обстановка сложная и напряженная.

Говорил, а сам видел, что не только зять, но и его начальник Александр Христофорович ему не верят. Эх, хорошо им, живущим без заботы тяжести престола!

— В общем так, — обозлился Николай на собеседников и стал жестко раздавать приказы: — повелеваю вам выбрать второй путь свертывания дела. С Англией нам надо мириться. Что для этого быть должно?

Император сердито посмотрел. Мало ли чего его поданные захотели, а монарх осерчал. Лучше худой мир, чем хорошая взбучка.

«Эх, государь, если б ты знал, — подумал Константин Николаевич, — ты-то с Англией хочешь мириться, а вот хочет ли она с тобой? Ведь хорошо известно — у Англии нет постоянных друзей, у ней есть постоянные заботы. Смотри, останешься у разбитого корыта, но когда поймешь, будет поздно».

Но вслух только отметил:

— Государь, прежде всего надо переговорить с английским послом сэром Уликом де Бургом. А потом развивать отношения, как будет получаться. Из Стюарта необходимо выжать максимум, а потом придется отпустить. Мифического «Генриха» лучше вообще отпустить, припугнув. Чует мое сердце, наболтает на смертную казнь. И что с ним тогда делать?

— Константин Николаевич, ты с ума сошел? — опешил Николай, — да с такими действиями вы войну начнете! Англия и без того готова к сражениям, а тут точно пушки зарядит.

Однако великий князь только пожал плечами:

— Обратите внимание, ваше величество, это сама Англия влезла в Россию, как в какой-то второстепенный доминион. И если мы не дадим им сейчас по рукам, они так и будут наглеть. С англичанином Вильямом Алертоном проваландали, попытались сделать по мягкому, так сразу несколько появились, еще более наглые и пронырливые.

Увы, но доводы Константина Николаевича были понятны лишь, если их слушать. А император их слушать не желал. И поэтому остался при своем мнении. Что, спрашивается, интересоваться их взглядами, если твердо решил быть на своей позиции?

Император звучно, громко, как на плацу, приказал:

— Повелеваю вам, господа:

1. граф Александр Христофорович должен поговорить с английским послом де Бургом. Объяснить любезно, почтительно, но твердо позицию России. Ни в коей мере не пугать, ни показывать, что Россия готова к войне;

2. Великий князь Константин Николаевич! Тоже вежливо и спокойно переговорить с графом Ньюкаслом. Обговорить все детали, попросить. Великий князь, слышите — попросить объяснение, а потом с извинением отпускать;

3. «Генрих», не знаю уж кто он, пусть поезжает. На загранице ВЕЖЛИВО попросить быть в нашей стране мирным обывателем.

Все всё понятно? И предупреждаю, я не потерплю никаких отсебятин. Ясно⁈

По-видимому, император Николай I был чем-то сердит и обозлен. Иначе чем еще можно было объяснить такой холодный тон со своими близкими сотрудникам и даже почти родственниками.

Конец дела был максимально введен и отработан. И даже заглажен. Как же, император велел.

Единственно, Константин Николаевич все же спросил:

— А что же делать, если «Генрих» со товарищи все-таки залезут в Зимний дворец к императорскому сейфу. Тоже быть вежливым и спокойным?

Император Николай на этот вопрос молчал. Очень молчал, неодобрительно и даже зло.

Но спрашивал его, между прочим князь, учтиво и уважительно. И злиться можно было лишь на англичан, действительно наглых и беспокойных. Ведь если сделать вид, что ничего не происходит и дать им возможность залесть в его сейф и утащить эту богомерзкую бумагу, будет еще хуже.

Он, кстати, уже сегодня открыл в сейф и просмотрел стопку бумаг. Точно, есть тот противный документ! Нет, это надо же, сами подсунули бумагу, сами вытащат и огрязнят на весь мир хозяина — императора России Николая I!

Раздражение было таким большим, что он хотел повелеть схватить и казнить всех, ибо есть за что. сдержался. Спокойно, но с достоинством приказал:

— Засаду из жандармов, как мы и договаривались, ставить. Ибо, мы хоти люди спокойные и корректные, но до определенного предел. Константин Николаевич, если лазутчики не согласятся окончить все миром, я не буду злиться, если все окончится ранеными и даже убитыми англичанами.

Тем и закончился разговор. Император все-таки учел текущие реальности. А процесс пошел, не смотря ни на что!

Посол Англии в Российский империи Улик де Бург, первый маркиз Клэнрикэрд был сильно удивлен, когда его попросил прибыть к себе с визитом не министр иностранных дел Нессельроде, как обычно, а шеф российской жандармерии граф Бенкендорф.

При встрече выявилась неприятная подробность и причина исчезновения одного из дипломатов посольства. Оказывается, он арестован! Посол был сначала в ярости, но Бенкендорф оказался холоден и тверд.

К счастью для мира, у русского собеседника был жесткий запрет на любую конфронтацию, а у англичанина, наоборот, инструкций для войны не оказалось. Поэтому, ограничившись для начала холодно-вежливыми фразами, они продолжали тем, что стали искать точки соприкосновения. Итог встречи:

— русский поданный объявил недовольство российского императора выявленной деятельности поданных ея величества;

— английский дипломат подтвердил, что он все понял и передаст ея величества.

В общем, это была такая встреча, из-за которой дипломатию зачастую называют просто бестолковой болтологией.

Константину Николаевичу повезло в больше степени. Как и предлагали императорские приказы, он устроил засады и был с ними сам. У англичан явно было туго со временем, и старый полицейский четко полагал, то их вылазка состоится день ото дня, или, вернее, ночь от ночи.

И действительно, они попались, в первую же ночь, «Генрих» и с ним трое сотоварищей. Все в темной одежде, на лице черные полумаски. У всех сабли и палаши, а также кинжалы и обычные ножи.

Скорее всего, они имели хорошие схемы коридоров и комнат, или кто-то уже бывал здесь. Во всяком случае, в полутьме — на весь коридор был одна дежурная свечка — они уверенно прокрались к императорскому служебному коридору, сумели открыть, не зажигая огонь. Потом также прокрались к сейфу.

А вот здесь уже пришлось зажечь морскую масляную лампу, дающую не сильный, но достаточный огонь. С помощью его один из неизвестных сумел найти искомый документ. И одновременно эта же лампа позволила Константину Николаевичу все, или, хотя бы, в общем увидеть и подать жандармам условный сигнал.

Ну и на этом вылазка закончилась. При совокупном соотношении англичане могли пройти только, если они останутся незамеченными. А так по них сначала дали залп их пехотных ружей (строги приказ попаданца — бить только по ногам). Потом десяток человек во главе с великим князем рванулись в жаркую, но короткую рукопашную.

И вот он, милый, любезный «Генрих» оказался посажен в знакомую жандармскую тюрьму вот приятный «сюрприз» для Стюарта!

С оным дипломатом Константин Николаевич и встретился. Инструкция императора на этот раз оказалась такой жестокой и в таких тесных рамках, из-за чего любая пытка самостоятельности неизбежно приводила к ее нарушению, что выглядело уже нехорошо.

Впрочем, не в первый раз замужем. В бытность Георгием Васильевичем в XXI веке он не раз оказывался в ситуации, когда именитый гражданин России оказывался «в смущении», а начальство «рогом рыло землю и било копытом», прося и даже требуя закрыть дело или перевести стрелки на невиновных.

Здесь, слава Богу, до этого не дошло. От жандармов настоятельно по-родственному (хотя бы от него) просили лишь снизить рьяность и закрыть глаза на мелкие нарушения.

Что же, он все сделает. Благо, не требовалось всепрятать и действовать от себя лично. И еще готовый сюрприз.

— Сэр! — холодно сказал Константин Николаевич, — еще на подсудном розыске выявились ваши ужасные действия, не совместимые со званием английского дворянина. Подкуп чиновников, затеи по краже императорской регалий с помощью российских поданных.

— Я могу объяснится! — чопорно сказал Стюарт, никак не смущенный такими обвинениями, — вы сами увидите — я не виновен.

— Как бы вы не говорили, взятка остается взяткой, а факт передачи денег от вас к конкретным российским чиновникам фактом, — также холодно-надменно прервал его великий князь.

— Но мое слово джентльмена, — начал приготовленную фразу Стюарт.

— Все ваши уголовные поступки задокументированы и зафиксированы многочисленными свидетелями. Мои юристы, в том числе прекрасно знакомые с английской системой юриспруденцией считают, что в случае проведения суда вы будете обвинены и наказаны смертной казнью.

— М-гм, — осмелился только пискнуть Стюарт. О слове джентльмена он уже не говорил.

— Не беспокойтесь, сэр, я посоветовался с моими товарищами по службе, — торжественно произнес великий князь, — ваша честь английского дворянина не будет затронута. Вы бы были присуждены к отрубанию головы, как ваш несчастный король Карл II. К тому же мой милостивый монарх готов помиловать вас без предварительных условий.

Стюарт одновременно и встревожен и обрадован. Его де-юре приговорили к смертной смерти. Но приговорив, они тут же показали де-факто, что не могут этого и делать. А это означает, по практике других азиатских сатрапий, вежливую нотацию и высылку навсегда под угрозой страшного наказания.

— Так что вы еще немного посидите в гостиничном нумере часов примерно до четырех вечера хавтра, дождетесь нужных бумаг и оба нормально отправитесь в посольство. К обеду завтрашнего дня вас не должно быть в России.

Стюарт почти благодарно, но в тоже время надменно наклонил голову в знак понимании. Потом осознал.

— Простите, сэр, — холодно, хоть и тревожно, — вы говорите «ОБА»? С кем я должен буду в своей камере познакомиться?

— Почему же познакомится? — слегка удивился Константин Николаевич, — это ваш старый знакомый так называемый Генрих. Его по вашей наводке его недавно арестовали и собирались также казнить. Но его императорское величество и его милостиво помиловало и повелело отправить на свою Родину. Вот мы и сводим вас вместе. Оптом, так сказать.

Стюарт сжал зубы. Он его, по сути, сдал. И, возможно, из-за него его арестовали!

— О, my got! — воскликнул он в душе по-английски, и продолжил уже на русском: — послушайте, мы же цивилизованные люди, может, договоримся?

Константин Николаевич недоуменно посмотрел на дипломата, что, мол, вы хотите? Хотя в душе позлорадствовал. Не все козе капусту жевать, пора и волка увидеть.

В тоже время сам сэр Стюарт был изрядно напуган. Да что там, он был очень перетрухал, если говорить жестко, но без мата. И наговорил много лишнего, с точки зрения следователя. И, как видимо поведения самого Стюарта, успокоившего и получившего опять возможность логично думать.

И эта повторная возможность использования одной из функций высшей нервной деятельности его буквально вгоняла в ужас. Он по собачьи преданно глядел на следователя и не словами, взглядом кричал, умолял спасать его от соотечественника.

Эх, сюда бы немного времени и возможностей, но, увы, он сильно связан и первом и вторым жестким приказом императора Николая. А хитрить и исподтишка играть в подлянку это не в его вкусе. Хватит уже, в иной реальности нахитрились до двух революций с соответствующими негативными результатами.

Хотя, по всему, император не запрещал, даже подталкивал к поиску соответствующего документа. Только что-то так его и не назвали. Скажем так лжезавещание Николая I (по аналогии с завещанием Петра I). Нуте-с, милорд, колитесь, кайтесь православному Богу!

— Вы действительно не хотите встречаться с «Генрихом»? — следователь вдруг сменил олимпийское спокойствие на хитрое оживление, — что же, мы можем договориться, как дворянин с дворянином.

— Э-э-э, — растерялся Стюарт от изменения поведения следователя, — все что смогу, даже из собственных средств. Скажем… тысяч двести золотых гиней?

Следователь поморщился:

— Я же предлагал вам как дворянин с дворянином. А вы сразу деньги. Значит, не договорились, — он аккуратно взял небольшой медный колокольчик, собираясь позвать своего секретаря.

Дипломат только сейчас обратил внимание на то, что они в кабинете одни. По-видимому, русский действительно хотел с ним договориться! Такой возможности упускать ни в коем случае нельзя!

— Подождите, сэр! — буквально взмолился он, — я, может быть, не правильно вас понял. Так скажите, что вы бы хотели, мы поторгуемся.

Сказал и сразу понял, что зря он так сказал. Его собеседник как-то скукожился, насупился. Взгляд его уткнулся куда-то вниз под ноги. Странные люди, эти русские дворяне. Что из того, раз из благородного сословия, поторговаться, что ли, нельзя?

А попаданец специально скрыл глаза от англичанина. Ведь в нем, помимо презрения был еще и азарт. Зверь попался! А, значит, и цель достигнута. Хотя бы такая?

По крайней мере, обо всем подробно хотя бы об этом мифологическом и весьма провокационном документе — План действий России в Европе, якобы подписанным Николаем I, он узнает. При помощи не менее мифологического Генриха, который сейчас в той же тюрьме, но с которым Стюарт и не встретится.

А он все же согласился рассказать обо всем и более полно.

Ату его!