Там, где цветет Ситхмой

В СЕМЬЕ ЕДИНОЙ

У самого начала поворота Иравади в сторону Мандалая на ее западном берегу в 37 километрах от областного центра Сагайна приютился городок Юатиджи, или, как называют его бирманцы, «Новая большая деревня».

На вид это и есть деревня, только чуть побольше и поаккуратнее. В средневековье небольшое поселение на этом месте имело другое название, свидетельствующее о том, что местные жители особенно рьяно поклонялись Будде. Однако не в старину прославил себя городок, а в наши дни.

20 октября 1964 года в Сагайне открылась единственная в своем роде Академия по развитию национальных меньшинств. После завершения строительства нового учебного комплекса в Юатиджи она переместилась туда.

Сама идея создания центра по подготовке кадров для работы в отдаленных районах возникла во время массовых манифестаций по случаю празднования 17-й годовщины Дня Союза. 12 февраля 1947 года генерал Аун Сан собрал на конференции в Панлоне представителей различных народов, населявших тогда еще колониальную страну, и предложил создать единое государство Бирманский Союз, союз связанных историческими узами братских народов. С тех пор этот день стал общенациональным праздником в Бирме. Мечты Аун Сана о тесном сплочении бирманских народов для их гармоничного развития стали реально осуществляться с приходом к власти в 1962 году Революционного совета. Создание Академии в многонациональном районе страны было одной из первоочередных задач нового правительства.

Около 50 народностей населяют Бирму. Некоторые исследователи насчитывают даже более ста этнических групп. В прежние времена не всегда они жили в мире. В огне братоубийственных войн сгорали дотла селения и целые города. Долго жила между народами отчужденность, подогреваемая английскими колонизаторами, мешала народам-братьям жить в мире и дружбе. Принятая 3 января 1974 года конституция Бирмы закрепила революционные завоевания народов и провозгласила их равенство перед законом, право на свободное развитие национальных культур, языков и литератур. Но значительные трудности по-прежнему продолжают создавать вот уже более тридцати лет различные вооруженные сепаратистские группировки, орудующие в периферийных районах. Пользуясь сложностью отношений между национальными группами, главари сепаратистов стремятся разобщить народы страны, посеять взаимный страх и ненависть.

На церемонии открытия Академии представитель департамента образования Революционного совета полковник Хла Хан был немногословен. Раскрывая суть политики власти в национальном вопросе, он сказал тогда о заинтересованности правительства во всестороннем развитии малых и больших народностей Бирмы, К подготовке проводников национальной политики правящей партии ПБСП в глухих окраинах страны, создателей нового социально-политического и жизненного уклада. Основатели Академии преследовали также цель способствовать укоренению духа национального единства, равенства, взаимопониманию между различными народностями и взаимообогащению их культур, выравниванию жизненного уровня отсталых этнических групп до более развитых.

Скоро в Юатиджи пришли первые представители бирманской глубинки. Юноши и девушки добирались издалека. Кто как мог. Ма Оун Мьин, например, из области Тенассерим много километров исколесила на телеге, запряженной быками, прежде чем достичь районного центра. Затем колеса старенького поезда отстукивали мили по узкоколейке. Дальше выручал попутный транспорт, а где и собственные ноги. Девушка спешила и все-таки опоздала к началу занятий. Было обидно до слез. Почему-то вспомнился уютный родительский дом, прощальный растерянный взгляд отца и матери. «Теперь наверняка не примут», — испуганно думала Ма Оун Мьин и представила себе весь путь, который ей вновь придется пройти, и позорное возвращение домой. Но В Академию ее приняли, дали место в студенческом j общежитии и стипендию 75 кьят. Так начались для нее дни напряженного учения в многонациональной семье сверстников. Думала ли когда-нибудь девушка из далекого Тенассерима, что именно на ее долю выпадет ответственная миссия поднимать культуру отсталых районов?

— Не все шло гладко на первых порах, — рассказывает бывший директор Академии У Тин Маун. — Многие учащиеся не понимали друг друга. Языковой барьер мешал в общении и с преподавателями, которых к тому же не хватало. Вначале их было всего тридцать, потом пятьдесят. На первом наборе как бы проходила проверку учебная программа. В чем-то экспериментировали, искали самое рациональное. Бирма — дом для многих исконно проживающих в ней этнических групп. Хотя качины, кая, карены, моны, бирманцы, араканцы, шаны — это разные народы, они члены одной большой семьи и разделяют общие трудности и радости. Поэтому главное внимание уделялось тому, чтобы молодые люди подружились, почувствовали себя хорошо в единой большой семье, нашли общий язык и в общении оказывали друг на друга благотворное влияние. По существу, нашим питомцам суждено было стать, как говорится, первыми образованными людьми на селе, к которым земляки всегда могли бы обратиться за помощью.

На залитую солнцем лужайку около учебного корпуса высыпали юноши и девушки лет по 15–16 в национальных костюмах. Неужели о них с такой серьезностью говорил У Тин Маун?

— Чин Шве Син. Я из Чинской национальной области, чин по национальности, — представился мне один из. юношей. — Все свои силы и полученные в Академии знания отдам делу процветания своего — родного края.

Населяющий Бирму пограничный с Индией и Бангладеш народ под обобщенным и распространенным названием «чины» часто называет себя также- «зоми», «мизо», «зо», «чо», «эшо» или «лайми», что в переводе означает «люди». Эти представители тибето-бирманской языковой группы, к которой принадлежат также бирманцы, качины и нага, некогда населяли территории Монголии, Тибета, Китая. По-видимому, еще в I тысячелетии до н. э. племена чинов поднялись с обжитых мест и потянулись осваивать неизведанные земли. Одни осели в Бирме, другие продолжили путь в нынешние Вьетнам, Лаос и Кампучию.

По некоторым предположениям, активное проникновение чинов в Бирму шло с IV до середины VIII века. Говорят, что в месте слияния рек Чиндуин и Манипур «кончается земля». Так и сохранилось старое чинокое название местности, которое в переводе на русский значит «водяной частокол». Разливы рек остановили не всех. Отдельные племена спустились вдоль по течению Иравади до самой северной вершины торной системы Пегу — Йома — вулкана Поупа, иные продвинулись в высокогорные области западной части страны и основались в районе Минда — Канпеле — Матуби — Палевы. Племенная разобщенность и стремление жить изолированными кланами привели к дроблению этнической группы.

Поселения чинов утопают в банановых зарослях. Склоны бесчисленных холмов разбиты на неровные деляны, обработанные подсечно-огневым способом. Немалое место в жи&ни чинов занимает охота, не только как важный промысел, но и как традиционный спорт, дающий возможность помериться силой, проверить смелость и отвагу. Каждый мужчина должен показать свою удаль в единоборстве с диким зверем — все равно с каким. К тому же считается, что охотник никогда не попадет в ад. Приучаются они к охоте с раннего детства.

С бирманцами чины издавна жили бок о бок. В Наганский период Истории городом Тхилином на Чинских холмах владел бирманский правитель Мин Со Н-айн, который собирал с населения налоги золотом. С его смертью на трон взошел его сын То Хлайн Мин, которого изгнал вторгшийся в этот район со своим войском наганский король Алаунситу. Он принес на землю чинов смерть и разрушение. Но шло время, и снова возрождались поселения, поднимались дворцы и храмы. Последующие бирманские правители расширили свои владения до нынешних чинских районов Минда и Канпеле, заключив с местным населением мир.

Минда — один из девяти районов Чинской национальной области. Его название означает на бирманском языке «королевские войска». То ли нашествие соседних завоевателей отразилось в нем, то ли тот факт, что чины поставляли воинов в бирманскую армию. А быть, в годы междоусобиц здесь действительно стодли бирманские войска, которые и дали имя городу? Старожилы утверждают, что он получил такое название в связи с пребыванием в нем британских колониальных войск, захвативших Минду 25 декабря 1885 года. В период борьбы за независимость отсюда вышли такие известные национальные герои, как У Вум Ту Маун и У Ки Пе Леин, который стал в дальнейшем членом Государственного совета Бирмы.

Минда славится природными богатствами, опытными охотниками, искусными ремесленниками и самобытными традициями, но более всего талантливыми народными художниками и поэтами. Живописные зеленые гряды холмов, тенистые леса и прозрачные родники издавна вдохновляли здешних жителей на восторженную лирику. Необычайно красивый закат, шелест листвы, журчание ручья, песня в тихой ночи, древняя история народа — любимые темы чинских поэтов.

Потомственные земледельцы и охотники долго не имели собственной письменности. История народа передавалась столетиями из поколения в поколение в стихах и песнях. В начале нынешнего века католические миссионеры неоднократно пытались внедрить письменность в разных вариантах на базе латинского алфавита, но она так и не привилась. Со временем официальным языком чинов стал бирманский, на котором в основном и ведется преподавание в школах.

В окрестностях Минды расположены 198 деревушек с населением около 30 тысяч человек. За годы новой власти в районе построены средняя школа, пять семилеток, 71 начальная школа, два госпиталя, 29 медицинских пунктов. Люди полагаются теперь больше на медицину, чем на традиционные услуги знахарей. Между холмами пролегла шоссейная дорога, мосты соединили берега рек. Сократились расстояния между разбросанными по холмам поселениями чинов.

Новое, никогда не виданное прежде, прочно вошло в жизнь 106 горных деревень Чинской национальной области. Только в августе 1983 года там открылись одна полная средняя школа, шесть неполных средних и 100 начальных школ. Таким образом, число общеобразовательных учебных заведений перевалило в области уже за 700.

Правительство Бирмы уделяет большое внимание развитию национальных окраин, преодолению старых пережитков И вовлечению населения в активное строительство новой жизни. В рамках аграрной реформы жители Минды, как и других районов, переходят от устаревшего, «кочующего» землепользования, что приводило к истреблению лесов и эрозии почвы, к современным методам обработки земли. Все большую популярность завоевывают пчеловодство, разведение скота. Здесь и там на голые вершины чинских холмов надвигаются молодые лесопосадки — плоды нежной заботы жителей о своей земле, свежий современный штрих в панораме живописного пейзажа окрестностей Минды, которые с новой силой вдохновляют поэтов-чинов на возвышенное воспевание своего пробуждающегося края и древнего народа, не так давно ступившего на путь современной цивилизации. Новые песни слагают теперь в Минде поэты, и в них наверняка найдется место таким пионерам, как Чин Шве Син, поставившим целью своей жизни беззаветное служение народу.

Мне вспомнился еще один воспитанник Академии по развитию национальных меньшинств — товарищ Чин Шве Сина, парнишка из племени нага Маун-Кан Аун. Он прибыл в Академию из наиболее отсталых, высокогорных северо-западных районов Бирмы.

— В нашей группе, — сказал юноша, — десять шанов, шесть мальчиков и четыре девочки, пятеро моих земляков. Живем дружно. Нам очень хотелось бы после получения диплома работать вместе.

Немногое знал из прошлого своего народа Маун Кан Аун, и частенько на выручку приходил во время беседы преподаватель.

Когда-то воинственные племена поднялись на самые вершины гор и в заоблачной выси основали свои поселения, чтобы легче было наблюдать за противником. Внутриплеменная вражда возникала по разному поводу: кто-то не вернул долг, кто-то нарушил обещание. Нередко нападали друг на друга, чтобы побольше добыть голов противника, так как у нага существует обряд инициации (посвящение юноши в воины), и раньше юноша не мог считаться воином, пока не заполучит голову врага.

Горные хребты изолировали нага от окружающего мира, оградили от влияний их самобытный семейный уклад, вековые традиции и верования. Внешне похожие на чинов и качинов горцы связаны с другими районами Бирмы пока еще довольно условными экономическими и культурными нитями, живут, как жили их предай, занимаются земледелием, выращивая рис, просо, ячмень, кукурузу, охотой и скотоводством. При упоминании о народных праздниках Маун Кан Аун оживился. Тут он чувствовал себя знатоком и говорил без умолку. Оказалось, что день или два в году нага отмечают праздник урожая, который устраивается повсеместно по заведенному ритуалу между январем и мартом — 'в зависимости от завершения полевых работ в разных поселениях. Нага очень любят этот праздник и готовятся к нему загодя. В лесах отыскивают скот (быков или буйволов), который круглый год находится на свободном выпасе, для ритуального праздничного пира. Духи нага требуют обильных жертв — у специального жертвенника идут под нож буйволы, свиньи, птица.

Совершение обряда жертвоприношения крупного рогатого скота носит отголоски диких обычаев далеких предков. Буйволу или быку подрезают вначале сухожилия передних, затем задних ног. Упавшему животному наносят смертельный удар копьем. Голова жертвы вывешивается на фронтоне жилища, и чем больше таких трофеев, тем знатней и богаче хозяин дома. Кровью окропляют поля, сырое мясо раздается односельчанам, а вареное предназначается домашним духам. Культовые действа сопровождаются апелляцией к духам, чтобы не скудел урожай, животные не травили посевы, эпидемии не косили людей и тигры обходили стороной жилье. Много мирских просьб у людей, а значит, и подношения духам должны быть значительными.

Не каждому по карману щедрые дары. Но кто не в состоянии забить буйвола или быка, тот на праздник не имеет права облачаться в полный национальный наряд.

Зажиточный нага выделяется на торжествах. Степень его богатства определяет головной убор, украшенный яркими птичьими перьями и клыками дикого кабана. Чем длиннее клыки, тем дороже головной убор, который порой в два-три раза превосходит по цене среднемесячную зарплату бирманского рабочего. Больших денег стоят и браслеты из слоновой кости на руках. В обычные дни горцы носят набедренную повязку. Этот «костюм» дополняют плетеный пояс с палашом в плоских ножнах с колокольчиком да джутовые браслеты на ногах.

Когда наступает праздничный вечер, в поселениях вспыхивают костры, на которых жгут кости животных и у которых всю ночь до утра без какого-либо музыкального сопровождения пляшут женщины, завершая редкое в суровой жизни нага веселье.

Под впечатлением услышанного я невольно обвел взглядом ладную фигуру Маун Кан Ауна в добротном костюме, какие носят бирманцы, а он, поймав мой взгляд, дружелюбно рассмеялся.

— Я уже не тот, что мои соплеменники, — сказал юноша и после короткой паузы серьезно добавил — Я хочу быть другим, чтобы вывести мой народ из отсталости, как этому учат в Академии.

По привычным понятиям, Академия — это самая высшая школа наук, дающая обширнейшие и глубокие знания. Может быть, так назвали учебный центр в Юатиджи потому, что у бирманского правительства и народа нет цели более высокой и благородной, чем решение национальной проблемы. На — самом деле это полная средняя школа особого профиля и назначения. В Академию развития национальных меньшинств принимают по специальному набору наиболее способных к учению юношей и девушек, окончивших семь классов. В течение четырех лет учащиеся осваивают историю и географию страны в целом, изучают родной язык, традиции и обычаи различных народностей, технические дисциплины, знакомятся с партийными документами ПБСП и основами политэкономии. В Юатиджи готовят не просто преподавателей школ, но активных пропагандистов и организаторов экономического, социального и культурного развития малых народностей. Именно этим определяется роль Академии в вопросе решения национальной проблемы Бирмы. Через открытые окна аудитории слышится незнакомая певучая речь. Идет урок. Мы заглянули внутрь — на доске округлая вязь бирманского письма. В соседнем классе из-под ножа летят стружки от твердого тикового бруска, и на нем появляются очертания рисунка. В Академии учатся также лепить и рисовать, играть на народных инструментах, готовить национальные блюда. Здесь приобретают навыки кузнечного дела, организации медицинской помощи, получают широкие знания в области современных методов сельскохозяйственного производства, кооперации.

Молодой специалист сельской местности должен знать все, что пригодится в жизни глубинных районов, и готовить себя к нелегкой работе морально и физически. Поэтому учебный день в Академии начинается очень рано. Надо многое успеть сделать и многому научиться. Трудовую закалку учащиеся получают в свободные от занятий часы, работая на своих учебных 160 гектарах земли, на ближайших фабриках и рисорушках.

Расширение и совершенствование системы образования рассматриваются в Бирме как одна из основ национального строительства. В завершившемся в марте 1982/83 финансовом году расходы на нужды просвещения достигли более 870 миллионов кьят, возросли за последние 20 лет более чем в пять раз. Особое внимание уделяется развитию системы образования в национальных областях страны, которое расценивается как важный фактор ликвидации векового разрыва социально-экономических уровней центральных и периферийных районов Бирмы. Одним из плодотворных примеров такого подхода является деятельность Академии развития национальных меньшинств. За четыре года обучения государство расходует на каждого ее студента более 10 тысяч кьят. На всех курсах Академии учится около 700 слушателей, представителей 47 народов Бирмы. За 20 лет в ее стенах прошли подготовку около 2,5 тысячи человек. Многие питомцы Юатиджи уже отработали свои обязательные первые пять лет в родном краю. Некоторые там и осели, иные поехали осваивать новые районы. Одни учительствуют, другие занимают ответственные посты в партийных органах, работают в местных Народных советах. Выпускники Академии, находящиеся под общим контролем ЦК ПБСП, — люди хотя и молодые, но весьма уважаемые — они нужны повсюду. Эксперимент в Юатиджи давно оправдал себя. Учебный центр по праву называют теперь кузницей кадров, довольно квалифицированных и сознательных, несущих в массы идеи революционной партии и шаг за шагом прокладывающих путь к освобождению многих народностей страны от пут отсталости. Посланцев из Юатиджи ждут еще многие глухие уголки. Отсюда не слышно, как плещутся волны Иравади. Но она где-то рядом пробирается по извилистому ложу. На ее берегах мостятся деревни и города, и среди них Юатиджи, ставший своеобразным символом единства большой семьи народов Социалистической Республики Бирманский Союз.