Там, где цветет Ситхмой

В МИРЕ МУЗЫКИ И ТАНЦА

Каждый май бывшая бирманская столица Мандалай погружается в безграничное море звуков, которые растекаются по улицам и площадям. Прибывающие в город музыкальные и хореографические ансамбли привозят с собой традиционные песни и танцы из глубокой старины. Особенно большим успехом пользуются в Мандалае ветераны — музыканты, певцы, танцоры, мастера комедийного жанра в возрасте от семидесяти и выше. Они неизменно собирают вокруг подмостков толпы народа. Музыке, ежегодно звучащей на мандалайских фестивалях, порой столько же лет, сколько первым народным инструментам, на которых она исполняется. Инструменты эти появились в Бирме не менее полутора тысяч лет назад у народа пью, который населял территорию существовавшего уже в первые века нашей эры государства Шрикшетра с центром в Тарекитаре (нынешний Пьи). После прихода в эти края бирманцев пью постепенно ассимилировались с ними. С давних времен без музыки не обходился ни один религиозный обряд пью, ни одно деревенское празднество, а их музыкальные инструменты в том или ином виде нередко копировались другими бирманскими народностями.

В самом начале IX века музыкальные труппы пью уже выезжали на «гастроли» за границу. В 801 году, согласно дворцовым хроникам, танцоры и музыканты пью посетили Китай. Танцевально-музыкальный ансамбль из тридцати пяти артистов дал концерт в королевском дворце, в котором звучали музыкальные инструменты двадцати двух видов. Восторженные отзывы о мастерстве гостей остались в стихах знаменитого китайского поэта той эпохи Во Цзюй-и:

На каменных плитах, найденных при раскопках в Пагане, высечены надписи, подтверждающие очень древнее (IX век) происхождение первых музыкальных инструментов так называемой группы ньи, на которых играли во время храмовых церемоний. Настенные письмена на некоторых пагодах Пагана XII–XIII веков рассказывают о том, что его жителям были известны барабаны, рожки, гонг, тарелки, трещотки. Качины принесли с собой в Бирму народный танец «мано» и собственные инструменты: барабан (большой и малый), гонг, флейту. Известно, что барабаны существовали также и у бирманцев, у араканцев и падаунов.

Во времена Авского государства (1364–1527) барабан считался своего рода символом королевской власти. Изготовлялись десятки видов этого инструмента, их преподносили в качестве даров королям, принцам, принцессам, местным правителям. У короля была большая коллекция всевозможных барабанов. По традиции король Байиннаун подарил в 1574 году в день полнолуния своему сыну и дочери семь позолоченных барабанов, три флейты, два рожка. В 1662 году король Прома поварил коллекцию барабанов, флейт, гонгов, и рожков своему брату королю государства Таунгу. В то же время музыкальные инструменты появились у горных народов Верхней Бирмы. Среди них были большие и малые барабаны с узорами и изображениями животных. Позже они отделывались металлическими обода-ми, а иногда из металла сооружался и весь корпус.

Карены заимствовали бронзовый барабан с изображением лягушки в верхней части его корпуса у других народов Индокитая, в частности у кампучийцев. Кстати сказать, с лягушкой в Юго-Восточной Азии связывают начало дождливого сезона, она символ чистоты и прохлады. Карены считают, что ее кожа обладает лечебными свойствами и снадобья из нее избавляют от кожных болезней, спасают от укуса ядовитых змей.

Каренский барабан украсился со временем еще несколькими символами. В центре мембраны было изображено солнце, от которого к краям корпуса расходились 7–9 кругов с рыбами, птицами и цветами. По корпусу тоже наносились круги с рисунками рыб, птиц и других животных, центральное место среди которых занимал слон.

В прошлом подобный, барабан вызывал особое чувство уважения и был в почете у народа кая. Он всегда содержался в чистоте и хранился чаще всего в амбарах для риса. Некоторые прятали в барабане золото и другие ценности и тогда его закладывали в тайники. Каждая семья кая старалась иметь в доме барабан с изображением лягушек. В годы японской интервенции много национальных инструментов сгорело в домах кая, Мало кто теперь знает секрет изготовления барабана. И все-таки в особо торжественных случаях находится обладатель древнего инструмента, без которого немыслимо истинное веселье.

Не обходятся без барабанов и араканцы, жители побережья Бенгальского залива. Он присутствует на всех народных гуляньях, праздниках и обрядах. Делают их разной величины и формы, и звучат они по-разному. Особой популярностью на свадьбах у араканцев пользуется длинный барабан «пунтара», корпус которого изготавливается из твердого дерева, обтянутого козьей кожей. Многим видам араканских струнных инструментов по традиции придают форму крокодила, наиболее почитаемого в здешних краях животного. Среди горцев-качинов также распространены длинные. барабаны «оузи». Однако наиболее ценным инструментом у них считается испокон веков гонг. По размерам и количеству гонгов в доме даже определялась состоятельность семьи.

Когда-то в поселениях салонов, жителей побережья Тенассерима, часто звучала музыка. Свирели, трещотки могли делать в каждой семье. Материалом служили кусочки бамбука или плоские дощечки, нарезанные из ствола пальмы. Не всякому удавались барабаны, но умельцы находились. Сердцевина полена легкого и мягкого дерева прожигалась насквозь раскаленными камнями, затем острыми каменными скребками или рыбьей костью отверстие расширялось, а стенки отшлифовывались. Готовое изделие обтягивалось кожей оленя или дикого кабана, которая перед этим вымачивалась для эластичности в морской воде. Затем барабан тщательно просушивался под солнцем, и получался звонкий музыкальный инструмент. Об этом помнят теперь разве что салонские долгожители. Постоянно кочующий в лодках народ почти утратил свое культурное наследие. Суровая жизнь в постоянном противоборстве с морской стихией не оставила места для праздников с песнями и танцами.

В период становления национальных культур у бирманских народов происходил интенсивный обмен своими достижениями, это относится и к музыкальным инструментам. Барабан прошел долгий путь эволюции, прежде чем своим четким ритмом завоевал популярность и особое признание у большинства народов. Карены и кая переняли бирманский обычай дарить барабаны и гонги. Известно, что каренский правитель Кьеподжи подарил барабан своей дочери и семье правителя города Шуэбо, который, в свою очередь, пожертвовал его буддийскому храму Шуэзигон в Пагане. До сих пор в наганском музее хранится эта историческая реликвия.

В оркестрах Наганского периода были не только ударные, но и духовые инструменты. В Нижней Бирме они почти исчезли, зато сохранились и получили дальнейшее развитие в Верхней, в областях поселения качинов, кая, падаунов, лису и других народов. Особенно распространен там так называемый хне, инструмент, напоминающий обычную флейту. Существует большой [хне (43 сантиметра) и малый (28 сантиметров). Его делают из черного дерева, а язычок из листьев пальмы. К такому же роду инструментов относится и каренская: «пиба», на которой играют в особо торжественных случаях, сопровождая поэтические выступления в честь поклонения старшим.

С незапамятных времен горцы научились делать из буйволиных рогов простейшие пастушьи рожки, очень распространенные среди каренов и чинов. Такого рода духовые инструменты под названием «чиджаун» встречаются у бирманцев, кая, каренов.

Самой первой в исторических документах упоминается арфа, считавшаяся символом всего прекрасного, имеются также свидетельства о существовании в древности монских и араканских струнных инструментов, национальных шанской, монской и каренской скрипок. При осмотре настенной росписи Ананды в Пагане складывается впечатление, что эти музыкальные инструменты стали популярными именно в период Паганского государства. На самом деле они завоевали себе известность во время песенных и танцевальных представлений в период заката Авского государства. И сейчас существует четырех-, шести- и семиструнная каренская арфа, трехструнная араканская и монская.

Многие музыкальные инструменты изготовлялись из бамбука. Возможно, самый древний из них — бирманский ксилофон «паттала», который появился во времена Авской династии. Некоторые знатоки утверждают, что моны позаимствовали его конструкцию у тайцев, а в затем он пришелся по душе бирманцам. Бирманцы усовершенствовали ксилофон, придали ему с помощью стекольной и золотой пыли внешний лоск, улучшили форму.

В средние века музыкальные группы в Бирме ублажали в основном королевский двор, высшую знать. Однако с развитием поэзии, музыкальной драмы и танца прекрасные инструменты стали служить их создателю — народу.

Современный бирманский оркестр саин не имеет никакого сходства с привычными представлениями о музыкальном ансамбле. Почти всегда в нем есть круговой, барабан сайн-вайн, созданный к началу XIX века и представляющий собой круглый резной барьер (два метра в диаметре и один метр высотой). С внутренней стороны его подвешены 20–23 обтянутых кожей барабана. Музыкант сидит в центре круга и играет на барабанах, как на ксилофоне. Бирманский оркестр немыслим также без кругового гонга джи-вайна, состоящего из 18 разного звучания и размеров гонтов, басового барабана патма, духового инструмента хне, бамбуковых трещоток и медных тарелок линвин. Такой оркестр почти всегда сопровождает выступление певца или танцора.

Совершенно самостоятельным традиционным бирманским инструментом остается ксилофон «паттала», состоящий из 24 искусно выделанных бамбуковых пластин, установленных на деревянном основании.

Бирманские классические песни обычно исполняются под аккомпанемент нежных чистых звуков излюбленного инструмента древней аристократии — арфы, имеющей вид ладьи с изогнутым грифом, на котором натягиваются шелковые струны. Многие специалисты склонны утверждать, что на формирование бирманского музыкального искусства большое влияние оказала Индия. Возможно, бирманцы что-то и заимствовали у своего великого соседа, сохранив свою самобытность. Бирманская музыка не имеет хроматической гаммы и строится на простой пентатонике, пяти опорных ключах, между которыми допускаются свободные вариации и творческая выдумка исполнителя. Может быть, в оркестровом звучании она и несколько странна, непонятна и нелогична для слуха европейца, но в целом эти таинственные звуки не могут не пленять.

Музыкальный фон подчеркивает неповторимость и оригинальность бирманского национального танца, который отличается особой ритмичностью и пластичностью. Главное, что определяет выразительность танца, — это эмоциональность движений, порой прерывистых, пульсирующих, кажущихся схематичными и незавершенны-ли. В самые неожиданные моменты словно какая-то магическая сила вдруг сковывает танцора, потом вновь оживляет, придавая его движениям то резкий, до плавный рисунок.

Классический бирманский танец состоит из следующих основных элементов: 13 величественно замедленных стремительных движений головы, 9 поворотов шеи, 13 положения соединенных рук и 23 самостоятельных жеста, 28 смысловых взглядов, 38 позиций ног, 5 акробатических этюдов, 8 способов танцевальных поворотов, 10 видов переходных прогулочных па. Он включает примерно до двух тысяч различных движений ног, бедер, головы, рук, плеч. Мастерство отрабатывается поэтапно. Вначале осваиваются только первые грациозные шаги под барабан, и лишь в результате долгих тренировок отшлифовываются отдельные движения, которые позже складываются в завершенный образ танца. Совершенным классический бирманский танец стал же в очень отдаленные времена. Его движения оттачивались веками при подготовке к важным придворным и ритуально-обрядовым церемониям, к общенародным и храмовым праздникам, к дням провозглашения новых столиц, к свадебным торжествам.

В Бирме начинают танцевать с раннего детства. Чуть ребенок почувствовал крепость в ногах, и он уже изгибается в танцевальном ритме у крыльца бамбуковой хижины или на улице, копируя взрослых. В специальных школах обучение танцу начинается с четырех-шести лет.

Бирманские танцы бывают сольными, парными, групповыми или массовыми на сюжеты из трудовой жизни, из легенд, мифов, преданий. Девочки и девушки, как правило, участвуют во всех видах танцев, мальчики и юноши — только в сольных и парных. Если танцору выпадает честь исполнить сольный танец, он показывает все, на что способен, пока не покорит зрителей. В парных танцах мужчина и женщина выражают глубину и искренность своих чувств под пение окружающих. Большой популярностью в народе пользуется танец «оузи», по названию одного из бирманских барабанов. Его танцуют по праздникам и в городе, и в сельской местности. Часто, когда над рисовым полем садится солнце и заканчивается трудовой день, сам собой возникает крестьянский групповой танец.

С давних времен искусство бирманского танца требует от исполнителей подражания жестам героев театра марионеток. Неписаный закон гласит, что настоящий, талантливый мастер должен танцевать как куклы, а куклам, в свою очередь, не следует во время представлений уступать в мастерстве людям. Традиция настолько укоренилась, что изломанность кукольных движений стала своеобразной чертой бирманского танца.

Театр марионеток существует в Бирме более тысячи лет. В стране гастролировали сотни трупп. В прошлом веке в центре бирманской культуры Мандалае насчитывалось 350 театральных коллективов подобного рода. Наивысшего расцвета театр марионеток достиг в эпоху Конбаунов (1752–1885). Кукольные представления назывались тогда «амьин табин», что означает «развлечение на высоких подмостках», в отличие от других увеселительных зрелищ, которые, как правило, устраивались на земле. Популярность театра была настолько велика, что король, известный в бирманской истории под именем Баджидо, поручил в 1821 году своему министру придворных развлечений У То разработать специальный указ, регламентирующий весь ход кукольных спектаклей по традиционно классическим канонам. Тогда-то, как полагают, и появился своего рода министр культуры, на пост которого назначался исключительно эрудированный человек, разбирающийся в литературе, в искусстве живописи и ваяния, обладающий знаниями по медицине, астрономии, юридическим наукам, хорошо знающий буддийскую философию.

Подготовленный министром королевский указ повелевал формировать труппу артистов кукольного театра исключительно из образованных людей. В спектаклях могло участвовать до 36 кукол, а сценарием для постановок должны были служить сюжеты из 550 историй, связанных с рождением и странствиями Будды, древние легенды монастырей и пагод, мифы о противоборстве добра и зла. Считалось, что духи должны были заранее знать содержание музыкального представления и дать молчаливое согласие на выступление артистов. По королевскому указу оркестру предписывалось исполнять 37 песен по количеству всех основных бирманских духов-натов, а участникам инсценировки — задабривать их подношениями в виде кокосовых орехов, бананов, кусочков серебра.

Согласно этому указу сцена театра марионеток должна быть вместительной, многоярусной, сооружение ной из бамбука и крыта тростниковой крышей. Спектакли следовало устраивать три ночи подряд и каждый из них начинать исполнением увертюр «Ветер», «Огонь» и «Дождь». Указ предусматривал плату за просмотр для всех, кроме членов королевской семьи, запрещал шутки в адрес короля, правительства, религии; нарушение этого запрета каралось казнью (четвертованием).

Приход английских колонизаторов сильно затормозил развитие национальных талантов. Пятьдесят лет назад, в Бирме оставались всего две группы актеров. С приходом к власти в 1962 году Революционного совета театр марионеток возродился. Бирманские куклы опять получили широкое признание публики. Вождение как малых кукол, в 40–50 сантиметров высотой, так и больших, почти метровых, под силу только опытному кукловоду, который, манипулируя веревками, придает действиям марионеток удивительное сходство с действиями человека. Сейчас на сцене также разыгрываются отрывки из Рамаяны, буддийские мифы, сценки из жизни королей и, конечно, традиционные танцевальные номера.

Государственный танцевально-драматический ансамбль Бирмы известен своими выступлениями далеко за пределами страны. Бирманские артисты несколько раз гастролировали в Советском Союзе и всегда уезжали на родину с чувством удовлетворения от встреч с советскими зрителями, тонкими ценителями национального искусства. Художественный руководитель ансамбля У Кин Сейн рассказал, что в основу творчества коллектива легли традиции народного танцевального искусства и сюжетных музыкальных постановок. В репертуаре ансамбля имеется, например, один из самых старинных народных танцев, «бончжи», берущий начало от древних ритуальных плясок в честь духов плодородия. Теперь его танцуют не только на подмостках, но и в любой деревне на празднике, посвященном началу посадок саженцев риса или окончанию уборки урожая.

— Наши артисты, — сказал У Кин Сейн, — частые гости в сельскохозяйственных кооперативах и на государственных предприятиях. Во время гастрольных поездок по стране мы внимательно изучаем песенно-танцевальный фольклор кая, качинов, каренов и других народов, отбирая лучшее, что есть у них, для своего репертуара. Порой приходится рисковать, что называется, головой, — улыбается У Кин Сейн — Шутки шутками, а ритуальный брачный танец у пока еще отсталого племени нага, живущего на северо-западе страны, который исполняется для возлюбленной, не должен видеть никто, кроме… отрубленной головы соперника. Разумеется, этот обычай ушел в прошлое, но благодаря ему нет-нет да и назовут иногда нага «охотниками за головами». Мир танца в Бирме разнообразен и пестр, как сама наша многонациональная страна, — заключил собеседник.

Действительно, каждая народность хранит как реликвию что-то свое, исконно традиционное. В араканских деревнях танцуют под луной древний танец «нгаси», который во времена феодальных правителей исполнялся исключительно в королевском дворце. Сам по себе танец прост, поэтому, очевидно, и столь живуч. В кругу зрителей танцоры передвигаются мелкими шажками без музыкального сопровождения. В очень давние времена араканцы привезли из Индии «танец паука» и до сих пор азартно танцуют его, объединяясь в малые и в большие — до 40 человек — группы, растопырив ноги, раскинув руки и покачиваясь из стороны в сторону. Во время храмовых праздников показывают танец дракона, когда десятиметровый муляж чудовища, изрыгающего из пасти огонь, водят по улицам несколько исполнителей. В танце «шайн дайн» араканские женщины, копируя движения ребенка, рассказывают о том, как он учится сидеть, стоять, ходить. В танце «азезаикке» передаются традиционные араканские игры. С известной с XVI века пляской «доне» араканцы хоронят своих монахов, выкрикивая ритуальные заклинания при смене танцевальных поз.

Множество танцев существует у каренов: только для девушек, только для юношей или только для пожилых людей старше шестидесяти лет, и есть общие массовые танцы, сопровождающиеся песнями и шутками, которыми перебрасываются музыканты и танцоры. Наиболее искусным танцорам выдают символические призы, и призер в благодарность должен исполнить песню с пожеланиями добра и станцевать с тем, кто одарил его вниманием.

У многих народностей Шанской национальной области большой популярностью пользуется танец «кейнари» (птицы), исполняемый обычно во время ежегодных праздников в октябре. Разодетые в яркие шелка танцоры в масках, изображающих птиц, под ритмическую музыку трижды обходят пагоду. Танец кая «ператито» имеет очень давнее происхождение. Раньше в Шанское государство часто отправляли на заработки для обучения специальностям молодых людей из соседнего государства Кая. Спустя несколько лет они возвращались и, раскрасив лицо красками, представали перед родителями, прося угостить их пальмовым вином. А потом все танцевали ператито. Традиционно его исполняют с сосудом для вина на голове. В старину у народности кая перед военным походом плясало все войско, чтобы поднять боевой дух. С тех пор сохранились многие воинственные танцы, изображающие жестокие схватки с противником.

Ежегодно 12 февраля, в День Союза, день объединения всех бирманских народов, их представители съезжаются в Рангун, чтобы показать свои достижения как в труде, так и в области национальной культуры.