Там, где цветет Ситхмой

ГОРОД, ОТКРЫТЫЙ СОЛНЦУ

Жарко. Может быть, и не столько от лучей декабрьского солнца, которое поднимает днем ртутный столбик термометра до 32 градусов в тени, сколько от ощущения удивительной несовместимости календарной зимы с буйством красок летней растительности. Застыли в истоме растопыренные размашистые ветви кокосовых пальм с гроздьями созревающих плодов, огромные бананы, согнувшиеся под тяжестью нового урожая. Просторные бульвары и проспекты бирманской столицы утопают в зелени деревьев и кустарников, ветви которых украшены желтыми, белыми, красными, синими, фиолетовыми соцветиями. Особенным богатством красок отличаются берега городских озер Инья-лейк, Ройал-лейк и Кокаин-лейк.

Ноябрь, декабрь, январь — самые благодатные месяцы. В Бирме различаются два сезона — дождливый и сухой. После первых коротких ливней, которые обычно проходят под бирманский Новый год (Тинджан) в середине апреля, проливные дожди обрушиваются на Тенассеримскую область, а к середине мая — на всю Южную Бирму. В Рангуне тогда выпадает до 300 миллиметров осадков, а в начале июня муссон господствует над всей страной. Небо мгновенно заволакивается сплошной серой пеленой со скоплениями черных туч. И вот по пыльным дорогам и раскаленному асфальту запрыгали крупные капли, а через несколько мгновений дождь уже льет как из ведра. Час, два, а иногда и десять часов кряду низвергаются небесные потоки. И так каждый день месяцев пять, начиная с мая. Этих живительных ливней ждут растрескавшиеся от жары крестьянские поля, обмелевшие реки, ждут люди с тайной надеждой на перемены, словно ливни смоют все житейские горести и заботы.

Проходит пора муссонов, и наступает сухой сезон с прохладным (ноябрь — февраль) и жарким (март — май) периодами. Бескрайняя синева неба, море яркого солнечного света, бурное цветение и пестрая толпа на оживленных улицах. Над всей панорамой города, в основном не поднимающегося выше уровня шестого этажа, властвует, соперничая в блеске с солнцем, «золотая» пагода-гигант Шуэдагон. Словно огромное выпуклое зеркало, она отражает солнечные лучи, которые зайчиками рассыпаются на окружающие пагоду дома горожан.

Поднявшаяся на высоком холме стодесятиметровым колоколом пагода имеет 460 метров в окружности основания. Облицованная сверху золотой плиткой, а ВНИзу покрытая сусальным золотом, она неизменно поражает своим великолепием. Много у нее поэтических имен: «Мекка буддистов», «пирамида огня», «золотая принцесса». Известный английский писатель Рерьярд Киплинг назвал Шуэдагон впечатляющим, мерцающим, позванивающим чудом. И действительно, легкий ветерок чуть коснется тихой ночью зонтика (ти) на макушке пагоды с полутора тысячами золотых и серебряных колокольчиков — и задрожат они, издавая мелодичный перезвон. Там же, наверху, несметные сокровища Шуэдагона: 5448 крупных алмазов, 2317 рубинов, сапфиров, изумрудов и других драгоценных камней.

Колосс стоит на прямоугольной платформе в окружении других пагод — поменьше — со скульптурными фигурками традиционных стражей — мифических львов (чинте), духов (натов), слонов. В нишах некоторых пагод — статуи сидящего Будды из алебастра, бронзы и камня, многие позолочены. В числе исторических реликвий на территории пагоды хранятся два огромных бронзовых колокола. Почти сорокатонный Маха-Тиссада Ганда, подаренный пагоде в 1841 году королем Таравадди, и шестнадцатитонный Маха Ганда — подарок короля Мина в 1778 году. Англичане в 1824 году пытались переправить колокол в качестве военного трофея в Калькутту, а затем в Англию, но он затонул в реке Рангун при погрузке, и колонизаторы тщетно пытались поднять его. С разрешения властей бирманцы сами достали со дна колокол и водрузили его на прежнее место.

Историю создания монументальной пагоды легенды уводят в глубь веков и связывают с именем Будды, который якобы вручил двум братьям-купцам в Индии восемь священных волос со своей головы, приказав хранить их в том городе, откуда они родом. Много Всяких бед испытали братья, пока добрались домой, но волосы все-таки сохранили, решив построить пагоду, чтобы спрятать туда эти священные дары Будды. Но когда открыли шкатулку, где они лежали, волосы взлетели на пальмы и засияли, как лучи солнца. Вначале, в первых веках нашей эры, была небольшая пагодка. На протяжении веков ее ремонтировали и перестраивали после землетрясений монские и бирманские правители. Во второй половине XV века Шуэдагон «вырос» до 92, а в 1744 году — до ПО метров.

Другая легенда рассказывает о том, что пагода была выстроена на месте спрятанных в ее подземельях несметных богатств. Осенью 1976 года произошли события, которые привлекли внимание архитекторов, археологов, инженеров и всех, кому не давали покоя эти сокровища. Муссонные ливни размыли почву на холме, и образовался провал 10 метров в глубину и 20 метров в ширину. Инженеры Рангунского технологического института обнаружили вход в пещеру и лестницу, ведущую под пагоду. Потолок пещеры выложен кирпичом, пол цементный. Очень медленно продвигались вперед исследователи, пока из-под земли не хлынула вода. Работы были приостановлены, а на следующий год их возобновили. Наконец в результате раскопок было найдено помещение, которое служило английским колонизаторам военным складом, — еще одно напоминание о годах чужеземного господства.

Летопись рассказывает о том, как более 2,5 тысячи лет назад у пагоды выросло селение, называвшееся Аситанагара Поккаравати или Оккала. Затем долго о нем не было никаких упоминаний, а в XI веке монская хроника именует его Дагоном или Лагуном. Вплоть до падения Паганского государства Дагон оставался небольшим рыбацким селением, широко известным своей великолепной пагодой. Часто Дагон становился полем сражений между монами и бирманцами, в пожарах войн горели хижины, но проходило время, и строились новые дома, улицы, кварталы. В XVI веке обнесенный стеной городок по-прежнему напоминал большую деревню. В 1755 году король Алаунпая, объединив всю Бирму, захватил Дагон и переименовал его в Янгоун, что в переводе означает «конец вражды». Рангуном его назвали англичане.

Город разросся и превратился в оживленный морской порт. У его причалов бросали якоря десятки торговых судов из разных стран. Здесь была и верфь, где ремонтировались старые и строились новые суда. С 1786 по 1821 год со стапелей рангунской верфи сошло более ста кораблей различного типа. В городе появились три-четыре каменных дома. Британский посол при бирманском королевском дворе Сайме оставил в одной из своих дипломатических записок в 1795 году довольно подробное описание Рангуна. По существу, он все еще представлял собой деревню: полкилометра шириной от нынешней Стрэнд-роуд на юге до Маха Бандула-стрит на севере и полтора километра длиной вдоль реки с востока на запад от Тейнбью-стрит до Ланмадо. Установленная в порту батарея из 12 старых пушек вряд ли могла надежно защищать город.

По числу зарегистрированных домовладельцев Сайме установил примерную численность населения Рангуна того времени — около 30 тысяч. На узких, но сравнительно чистеньких улочках размещалось пять тысяч небольших домиков на сваях. Под домами горожане держали свиней, кур и даже коров. По улицам бродили полчища собак. Домашние животные паслись на лужайках между домами. Однако английского дипломата привлекали отнюдь не эти сельские пейзажи. Британская корона готовилась к расширению своей колониальной экспансии в Бирме.

12 мая 1824 года в Рангунский порт вошла британская армада из 40 кораблей, включая 19 военных. На берег высадился десант, загрохотали бирманские пушки, но город не выдержал осады. После первого же боя англичане оккупировали Рангун. Отвоевать его не удалось даже численно превосходящими силами армии бирманского военачальника Маха Бандулы. Решающую роль здесь сыграло качественное превосходство английской артиллерии. Целую неделю еще продолжались рукопашные схватки, но Маха Бандула вынужден был отступить. Непрошеные гости устраивались в столице надолго и поэтому принялись реконструировать город по своему вкусу и согласно европейским стандартам. Они выстроили административные здания, школы, базары, дороги. Вдоль улиц поставили керосиновые фонари и повесили дощечки с названиями, в которых фигурировали имена наиболее известных англичан и их помощников из числа бирманцев, строивших город. К 1874 году население Рангуна достигло 100 тысяч человек, причем во всех сферах деловой жизни доминировали индийцы.

Много несчастья принесла Рангуну вторая мировая война. 23 декабря 1941 года над древним городом нависли 60 японских бомбардировщиков и 30 истребителей. В результате неожиданного налета погибли две тысячи человек, 2,5 тысячи были ранены. Спустя всего два дня японская авиация совершила второй вероломный налет, жертвами которого вновь стали мирные жители (750 убитых, 1700 раненых). Англичане покинули город. Уходя, они сожгли все, что уцелело после бомбардировок. 8 марта 1942 года в опустевший, весь в развалинах Рангун вступили японская армия и одновременно подразделения бирманской Армии независимости. В то время патриотические силы Бирмы во главе с генералом Аун Саном возлагали большие надежды на японскую помощь в освобождении страны от английских колонизаторов. Но их надежды не оправдались. Одних захватчиков сменили другие. Улицы стали свидетелями публичных казней. Город оцепенел от жестокости, грабежей, насилия. Жители уходили, вливаясь в отряды ополчения. В 1944 году все силы сопротивления против оккупантов были объединены и связаны с действиями некоторых частей английских войск. Возникла организация Антифашистская лига народной свободы (АЛНС) во главе с Аун Саном, которая встала в авангарде единого антиимпериалистического фронта. 27 марта 1945 года совместными усилиями национальной армии Аун Сана и местных партизанских групп, насчитывавших десятки тысяч бойцов, был нанесен решающий удар по японской армии. 1 мая 1945 года патриотами был освобожден Рангун, а спустя два дня в него прибыли англичане. Почерневший от пожаров, весь в развалинах, заросший буйной тропической растительностью, Рангун казался опустошенным и навечно покинутым. В самом центре в руинах здания секретариата нашли пристанище орды собак и кошек.

Медленно подживали раны, нанесенные войной. Жители столицы возвращались к насиженным местам с опаской. Поток переселенцев увеличился е получением Бирмой независимости 4 января 1948 года. Голод послевоенных лет гнал в большой город и жителей глубинки. Население Рангуна увеличилось к 1950 году до 600 тысяч человек и продолжало стремительно расти. К старым границам подступили города-спутники Такета, Южная Оккалапа, Северная Оккалапа. Пришедший в 1962 году к власти Революционный совет во главе с генералом Не Вином принял меры к решению острой жилищной проблемы. Новые жилые корпуса возникли в районе Янкин, на Увизара-роуд. В 1977 году департамент жилищного строительства выдал 41 тысячу лицензий на постройку частных домов в пригородах. За предшествующие семь лет государственные строительные организации построили в Рангуне три тысячи квартир, но число поданных заявок на государственную жил, площадь превышало 12 тысяч.

Демографический взрыв, вызванный как естественным приростом, так и притоком населения из сельской местности, стремительно продолжался. В Рангуне уже насчитывается более трех миллионов жителей, и, по оценкам ООН, к 2000 году он войдет в число 29 городов Азии с населением свыше пяти миллионов человек. Довольно опрятный, утопающий в зелени город раздался вширь, однако остался таким же «низкорослым». Его былому спокойствию приходит конец. Привычный, размеренный ритм сменяется стремительным ритмом века, со всеми его проблемами.

В 1942 году во всей Бирме насчитывалось 20 тысяч автомашин. Движение на дорогах было редким и автокатастрофы единичными. Через сорок лет положение стало совсем иным. Только в одном Рангуне зарегистрировано 57 тысяч транспортных средств, и этот столичный автопарк ежемесячно увеличивается на 250 импортируемых машин. На улицах стало тесно от юрких работяг-такси, трехколесных мотороллеров, малогабаритных грузовиков, автобусов.

— Обстановку осложняет обилие допотопных развалюх на колесах без света и сигнализации, а зачастую и без тормозов, — рассказывает лейтенант транспортной полиции У Со Маунг. — Вы знаете, — жалуется он, — возраст некоторых лимузинов переваливает за сорок лет. Местные умельцы превращают трехместные малолитражки в тринадцатиместные фургоны. А люди по привычке выпускают на свободный выпас скот прямо в городе. Коллизии на дорогах участились.

Число автокатастроф в городе в 1979 году достигло 3319 (259 человек погибло). Примерно столько же несчастных случаев произошло и в следующем году. Наведение порядка на улицах стало одной из важнейших проблем городских властей. Началась кампания под названием «Галон», мероприятия которой направлены на предупреждение дорожных происшествий, а также на борьбу с преступностью. В 1979 году за нарушение правил вождения были привлечены к ответственности 18507 водителей, через год — 19819. Департамент дорожной транспортной администрации категорически запретил пользоваться неисправными машинами и устаревшими моделями. Не так-то просто оказалось приобщить к порядку и рангунского пешехода, привыкшего к полной анархии на дорогах.

Однажды на улицах одного из бирманских городов появилось на первый взгляд довольно странное предупреждение о том, что курить сигары черуты (завернутую в сухие листья смесь из кусочков дерева тамаринда и крошек табака) запрещается под страхом наказания. Дело в том, что тлеющий окурок черуты не раз становился причиной больших пожаров. Выгорали целые улицы и даже кварталы. В сухое время года пожары — это грозное национальное бедствие. Только в 1976 и 1977 годах в Бирме зарегистрировано более трех тысяч пожаров, ущерб от которых составил 225 миллионов кьят. Сгорело 12 тысяч жилых построек, 107 промышленных и складских помещений, погибло 86 человек. Рангун не составляет исключения. В 1976 году в столице 231 раз вспыхивали серьезные пожары, которые принесли убыток на 1,5 миллиона кьят. Более опустошительное бедствие постигло Рангун в 1982 году, когда сгорело несколько жилых кварталов. Ныне более тысячи сотрудников пожарной охраны следят за обстановкой в Рангунской области.

Часто в субботние утренние часы на улицах бирманской столицы можно встретить энергичных парней, убирающих мусор, наводящих чистоту. В бирманском языке есть свое название субботника, которое в точном переводе означает «мероприятия по добровольному труду». По призыву Центрального организационного комитета молодежной организации «Ланзин» (МОЛ) добровольцы Рангуна следят за поддержанием чистоты на улицах, в учреждениях, больницах, школах, кинотеатрах и других общественных местах. Почин подхвачен рабочими и солдатами, и «субботники» стали проводиться по всей стране. Появились даже народные стройки на добровольных общественных началах.

Государственная казна еще не настолько богата, чтобы выделять достаточно средств для обновления столицы, но вопрос о ремонте многих зданий уже неоднократно поднимался в местной прессе и привлек внимание городских властей. Ведомство городского развития приняло меры по проведению первоочередных работ. С большим вкусом были покрашены многие государственные здания. Частных домовладельцев обязали выполнить ремонт за их счет. В новом блеске предстали многочисленные пагоды Рангуна — результат поистине безграничной заботы прихожан. Традиционно бирманцы вкладывают огромные средства в строительство и содержание культовых сооружений, на подаяния монахам и другие религиозные цели. Летом 1978 года 186 граждан пожертвовали на украшение пагоды Шуэдагон 11 килограммов чистого золота и 103 пакета сусального на покрытие ступы.

Рангун просыпается рано. Еще не успеют первые лучи солнца коснуться златоверхого Шуэдагона, как на улицы высыпает народ. И стар и млад совершают утренние прогулки и пробежки (свежие веяния современности). Во время месячников здоровья население даже будят установленные на машинах громкоговорители. Тут уж не поспать. Государство придает большое значение воспитанию физически здоровых, выносливых и сильных людей.

Остывший за ночь город спешит окунуться в новый свой день под покровом утренней, быстро уходящей прохлады. Автомобили и велорикши запруживают столичные магистрали. По асфальту топают тысячи ног в легких резиновых, кожаных или пластмассовых пляжного типа шлепанцах, называемых здесь слипами. Это, пожалуй, самая удобная в местных тропических условиях обувь, которую носит большинство бирманцев во все времена года. В пестрой толпе мелькают форменные, обязательно зеленые юбки-лоунджи школьников, яркие, цветастые лоунджи женщин, менее броские лоунджи мужчин, темно-синие или серые рабочие комбинезоны.

Кто спешит на сталелитейный завод, кто на кирпичный, кто на текстильные фабрики, кто на маслобойные заводы и другие предприятия города. Рангунцы вносят свою лепту в дело обеспечения страны самым необходимым, чтобы сократить дорогостоящий импорт. Рангунская фармацевтическая фабрика, одна из самых современных в Юго-Восточной Азии, снабжает население 750 медицинскими препаратами и собственными косметическими средствами. 22,5 миллиона мешков для упаковки риса производит ежегодно джутовая фабрика. Потребности города в прохладительных напитках полностью удовлетворяют два предприятия, а местная табачная фабрика поставляет продукцию даже на экспорт.

Десятилетия томилась Бирма под игом британского колониализма. Плоды иностранного управления страной можно встретить еще и сейчас, и главный из них — экономическая отсталость. Правительство Бирмы не скрывает, что предстоит много дел, чтобы вывести страну на дорогу процветания и прогресса. Но с одним в Бирме покончено навсегда — с нищенством. В 1971 году на пленуме ЦК ПБСП говорилось, что согласно принципам, заложенным в программе партии, ни один трудящийся не должен голодать. Сегодня в Рангуне не увидишь застывших в отчаянной мольбе взглядов изголодавшихся людей, каких немало бродит, например, по респектабельным вашингтонским улицам. Бирманец сейчас не знает, что такое муки голода, этого позорного явления цивилизованного «свободного мира».

В Рангуне, как и в других городах страны, на государственных предприятиях внедрены методы повышения рентабельности производства и приняты меры по материальному стимулированию рабочих, расширены права руководителей отдельных промышленных предприятий. Все направлено на то, чтобы создать прочную базу для повышения жизненного уровня населения. В дом простого бирманца приходит достаток. Сокращается разрыв между людьми среднего достатка и зажиточными, теми, что унаследовали состояние от прошлых времен. Образ жизни многих определяет философское кредо, отчасти заимствованное у буддизма: «жить скромно». Так легче переносятся трудности, легче ждать того времени, пока наконец исполнятся надежды.

У многоэтажного здания на перекрестке улиц Пансотан и носящей имя Аун Сана всегда оживленно. Первый в бирманской столице после прихода новой власти (в 1962 году) универсальный магазин появился здесь лишь в 1979 году и быстро завоевал популярность. Еще недавно почти вся торговля находилась в руках частного сектора. Теперь в Рангуне открылось более 500 кооперативных магазинов розничной торговли, и ассортимент товаров бирманского производства постоянно растет. Существенным подспорьем в обеспечении населения города всем необходимым остаются базары.

Базары в Рангуне, как и на всем Востоке, ошеломляют изобилием. Фрукты тропических широт — многосортье бананов, ананасы, мандарины, манго, папайя, виноград, мангустины, дуриан, огромные плоды хлебного дерева громоздятся на циновках, разложенных прямо на земле и на прилавках. Фруктово-овощной натюрморт дополняют дары морей и внутренних водоемов: розовые и голубоватые креветки, омары, крабы, сизые кальмары, тунцы, карпы, рыба-сабля, налимы. Вся эта живность окружает восседающих на прилавках с важностью жриц торговок. Только покажи пальцем — и мигом очищенная рыба окажется на весах. Такое же изобилие в мясных рядах и на птичьем рынке. Цены высоковаты, многим не совсем и по карману, но рыночная; стихия непостоянна, а кроме того, дает себя знать государственный сектор, поставляя на рынок продукты по умеренным ценам, и частникам волей-неволей приходиться их снижать.

К тысячам древних благоухающих запахов Азии примешиваются сугубо бирманские, в которых доминируют ароматы национальной кухни. На базарах, вдоль улиц и дорог дымятся сотни харчевен под открытым небом, местных дешевых и очень популярных закусочных, где можно получить и первое, и второе, и чашку чая или кофе. Зачастую такой удобный пищеблок обслуживают всего один-два человека. Растут как грибы заведения и повыше классом — весьма комфортабельные, иногда даже оборудованные кондиционерами. Рестораны специализируются на бирманской, китайской, индийской и европейской кухне. Почти всегда в меню присутствуют пользующиеся спросом экзотические блюда: суп из акульих плавников, ласточкины гнезда, лапки лягушки, змеиное мясо. Деликатес многих населяющих Бирму народов — блюда из птицы. В большинстве городов предпочитают кур, гусей, уток, в Татхоуне — воробьев, в национальной области Ракхайн — орлов и кукушек, в Рангунской области — ворон.

Сравнительно недавно рангунцы получили второй выходной день. Не избалованное зрелищами население любит посещать городской зоопарк, где по воскресеньям устраиваются аттракционы со слонами и кобрами. В ухоженный зеленый уголок со множеством диких зверей приходят целыми семьями и часто с домашним обедом. Длительная прогулка заканчивается трапезой прямо на траве под сенью деревьев. Одиннадцать лет фаворитом публики был огромный орангутан по кличке Нито. Привезенный в двухлетнем возрасте с острова Борнео, он хорошо освоился здесь, перенял человеческие повадки и всем своим существом тянулся из клетки к общению с людьми. Хлопал в ладоши, приплясывал, протягивая руку за поощрительным лакомством, и поплатился за свое доверие: кто-то угостил его… сигаретой. Орангутан пристрастился к курению. Он, как заправский курильщик, выпускал дым из носа, брал пальцами сигарету и снова всовывал ее себе в рот. За состоянием Нито рангунцы следили по центральной прессе, которая и сообщила о его смерти летом 1981 года.

Рангунцы не могут представить себе жизни без кино. В дневную жару и в душные вечера у касс кинотеатров постоянно толпится публика, которую больше привлекают остросюжетные фильмы, явно контрастирующие с размеренным образом жизни бирманцев. Местные власти, впрочем, фильтруют зарубежную кинопродукцию, не пропуская на экран ленты с апологетикой насилия. С успехом идут советские фильмы — показатель большого интереса бирманского народа к Стране Советов. Они демонстрируются и по телевидению, которое появилось в Рангуне в 1980 году.

Подкрадывается вечер. С реки Рангун веет желанной прохладой. В порту засыпают десятки огромных кораблей под флагами разных стран. Еще кипит уличная торговля на Маха Бандула-стрит, но час-другой, и опустеет эта самая оживленная магистраль города. Темная ночь стремительно опустится на пагоды, на острые шпили кафедральных соборов, на лепные фигурки индуистских храмов, на крылатых драконов китайских молелен, на скромные хижины окраин, и город замрет под серенады цикад, чтобы пробудиться бодрым и полным сил с первыми лучами солнца.