Тараканьи бега - 2 (СИ)

Глава 12. Неспешно поспешая

12. Неспешно поспешая

Просыпаться в постели с влюблённой в тебя женщиной… или хотя бы с женщиной, которой ты нравишься, которая от тебя балдеет, которая тебя хочет — это эйфория! И от которой балдеешь, которую хочешь ты!

«— У-а-у-у! У-а-у-у! — где-то на заднем плане то ли повизгивала, то ли постанывала Несса.

— У-а-у-у! — хотелось поорать и мне.

Потому что теперь точно понимал, что все свои тридцать с лишним лет я прожил фригидным. И дело не только в сексе. Вот Верка… Нет, она, конечно, и ростом на голову поменьше и настолько отточенным атлетизмом не отличалась тоже. Но она же женщина — ей этого и не надо было. Целлюлит на тренажёрах сгоняла — чего ещё? А так — красавица! Мне парни за неё завидовали. Но чтоб любоваться ею?! А сейчас лежал и любовался. Как красиво!

В спальне у меня было тепло, даже в раскрытое окно воздух шел вполне комфортный, так что заснули мы, прикрывшись одной простынёй на двоих, сейчас я её стянул на пол, орчанка лежала голая и… Как красиво!

В своей земной жизни я не любил утреннего секса: удовольствий на четверть часа, а потом целый день…

«— Ты что, как потраханный?»

«— Почему — как?!»

Но сегодня… Неделя у нас ещё есть! Целая неделя. А уж этот день — полностью!

Подвинулся поближе, накрыл ладонью грудь — та уступчиво поддалась. Лёгкое круговое движение — сосок затвердел. Но дыхание оставалось лёгким, глаза — прикрытыми, и только чуть опустилась нижняя губа. Я бы и этого не заметил — губы у неё оставались сомкнутыми, но словно удлинились выступающие из-под неё клыки.

Что ж… Придвинулся ещё ближе и языком провёл сначала по левому, потом — по другому. И опять отметил: вкус их черни немного различался. А горечь левого действовала, как виагра! Впрочем, там и без того… Лицо девушки оставалось не потревоженным, но её руки… Её пальцы уже прогулялись по моим коленям, а потом потекли вверх.

Тогда — губы! Но её губы сжались, улыбнулись и прошептали:

— Ещё!

И опять сомкнулись.

Сегодня я никуда не тороплюсь. “Ещё”, значит, ещё! Но теперь я напряг язык и с силой длинно провёл сначала по правому клыку, а потом — по левому, левому, левому… И не сразу сообразил: что-то не так…. Что? Но тут она, наконец, вдохнула воздух. И рукой стёрла капельку пота со лба. Так на неё эта виагра действует тоже?! У неё от этого тоже перехватывает дыхание?

Но стало не до досужих вопросов: пальцы другой её ладони покинули скрещение моих ног и тоже длинно с нажимом двинулись — вверх, вверх, вверх! А потом обхватили, вернулись — и снова верх! И опять, и опять.

Моя ладонь непроизвольно сжала ей грудь, она поморщилась, я опомнился, расслабил пальцы, но и она… она не остановилась, но теперь прикосновения её руки стало мягким, более ласкающим, чем возбуждающим. И раскрылись губы, и послышалось:

— Не спешим…

Действительно, целая неделя впереди, куда торопиться? Например, с ночи я запомнил вкус её языка, выявил и запомнил разницу в ощущениях разных клыков, а губы? Они одинаковые? Нет. Верхняя — более плотная, нижняя — более влажная.

А соски практически тождественны. Хотя, если понадобится, Восприятие поможет, и я их различу: когда они напрягаются один чуть объёмней другого, причём замечается это не зрением и даже не на ощупь, а только во рту.

— Не спешим…

Она тоже рассматривала, ощупывала, исследовала меня — глазами, пальцами, языком. Она словно впитывала меня! На первичный анализ ночи ей хватило, и теперь она уверенно скользила, так сказать, по краю пропасти. И не сваливалась с него, а как в пропасть — сталкивала.

— Я — лучшая, — улыбалась она, отдышавшись. — Теперь веришь?

Разумения моего хватало, чтобы не цепляться к словам, а просто покрепче обнять.

— Ты же не отдашь меня. Ты меня спасёшь?

— Первый раз, что ли? — улыбнулся и я.

— У тебя уже есть план?

— Ты же лучшая! И всё это время мне было не до составления планов.

— Я — лучшая. Теперь у тебя будет несколько часов, когда тебя не будет отвлекать всё это! — и она положила мою ладонь на влажную, покрытую аккуратно постриженными волосками полоску. — И даже так! — её рука легла на самое возбудимое место у меня, но стрелка манометра показала штиль.

Тарра засмеялась, поднялась, потянулась… Как же всё это красиво…

— Я в душ! И к себе! И пойдём вниз! Придумай, как не поддаться на дуэль. А то они устроят очередь и вызнают все твои секреты. И начнут убивать. Всё, ушла! — и только крутыми изгибами своих ягодиц сверкнула.

Дуэли меня не пугали: таверны — это место водяного перемирия, которое поддерживалось Системой, а механизмом оной выступали корчмари, вчьей охране полагалось иметь неписей-охранников. У них на подопечной территории уровень повышался до 99-ого. Ощутить себя подобным монстром хотелось многим — за такие места местные цеплялись руками и ногами, порядок они блюли яростно, и слово хозяина было для них законом. А с ним отношения у меня были прекрасные. Которые, думаю, после вчерашнего только укрепились: делить двадцать пять золотых с командирами уличной охраны весьма духоподъёмное действо.

— Хочется вкусно пообедать, — сказал я ему, — в тихой, мирной обстановке. И чтоб нам не мешали. Устроите?

— Это моя работа, — эльф окончательно убедился, что об остатке золотых речи не будет и преисполнился энтузиазма.

Так что, когда пара орков, их сидевших в углу, заметив нас с Таррой, встали, охрана заступила им дорогу. Они не унялись, и крикнули:

— Эй, торговец!..

— Хомо плоско…

Закончить им не дали — выкинули прочь. К неподнявшемуся из-за стола — тому самому, вчерашнему — Корттег, 19-ый уровень — подошёл хозяин и, верно, ещё раз объяснил правила поведения в своей таверне. Впрочем, без экстрима. Как я потом узнал, орку даже за счёт заведения бутылку хорошего вина поставили. «Триктты, — пожала плечами Тарра. — Ссориться с ними никто не хочет. А корчмарь, к тому же, не хочет терять клиентов.»

Посидели мы славно. И еда вкусная, и дама красивая, а уж какая благовоспитанная… И не подумаешь, что леди может и по-другому; вспомнить только, как ночью, во время очередной нашей паузы, она руками раздирала несчастную тушку лидали и наглядно показывала, для чего изначально у орков клыки!

Потом вдруг оказалось, что небольшая площадка, чуть возвышавшаяся над залом — это сцена, на ней собрался небольшой оркестрик, зазвучала музыка, о любви запела эльфийка… Пела она на всеобщем, слова были под стать мелодии — сладкими, как горячая чашка чёрного шоколада… Я заслушался, засмотрелся…

— Я тоже хочу тебе спеть, — вдруг встала орчанка.

Вино у нас на столе тоже имелось. Густое, тёмное — а к тому времени в, наверное, литровой бутыли оставалось уже едва ли не чуть-чуть на донышке. Я не стал орчанке препятствовать или отговаривать. Только встал, проводил её к эстраде. Дабы дама по дороге не снесла пару столиков.

Она начала, что-то объяснять насторожившимся оркестрантам, я в её сольфеджио ни хрена не понял, но эльфы, услышав знакомые слова, расслабились, даже что-то переспросили, уточнили. Впрочем, то, что прозвучало от них напоследок, понял и я: «Начинайте, мы подхватим!»

Леди поймала мой взгляд, сделала ладошкой: сядь, не мешай. Я отвернулся и увидел, машущего руками Ветогга. Они подошли и хотели присоединиться к нам, но охрана пребывала в сомнениях. Махнул рукой и я. К нашему столику быстренько поднесли ещё три стула.

А потом орчанка запела. Она отобрала у оркестранта небольшой барабан, но, если у музыканта имелась специальная колотушка, степнячка лупила по нему кулаками. Ритм был, вроде бы, простым, но я бы, наверное, повторить его не управился.

И при первых же тактах все орки в таверне — от наших до того же Корттега — все встали.

Пела она по-оркски, да и пением это трудно назвать — она под свой барабан в голос орала, но оркестранты, судя по всему, со мною не согласились бы. Труба одного, которая совсем недавно так сладко подпевала эльфийке, теперь гремела ей в тон, и даже нежная флейта визжала, как резаная.

Но как же это всё было заразительно! Ведь, ну, ладно, орки, — хором в нужных местах вопившие «Ргха-а-а!», но ведь и прочие после третьего припева лупили по столам, кто, чем мог — и кулаками и рукоятиями своих клинков и металлическими тарелками. Адреналин чуть из ушей не выплёскивался, как… У меня так, как недавно во время разговора с Анатаити, как перед первой пещерой с гоблинами, как во время торговли с богом пещер.

И тут мне как за шиворот ледяной водой плеснули — вот оно! И таверна перестала для меня существовать. Я отключился и полез в интерфейс… Есть! Но есть ли?.. И если есть, то — где?..Нет, я был уверен: всё должно сойтись! Кто раз ловил бога за бороду — это ощущение запоминал навсегда. И сейчас его волосёнки явственно топорщились в моем кулаке… И — вот! Я даже едва не рассмеялся: «Кривой рог»! Всё, пора возвращаться в реальность.

Песня кончилась. На ногах были все, все орали, хлопали, стучали по столам. К эстраде пробились четвёрка орков, сидевших в отдалении, и по очереди, склонившись, возложили к её ногам кинжалы в ножнах — она топнула по каждому из них, следом протолкнулся Корттег и, отдавая кинжал, склонился едва ли не ниже тех. Она надменно обнажила нижний ряд зубов и возложила ножку на его клинок. А тут подоспели со своими кинжалами и наши. Корттег поморщился и отошёл — вернулся в свой угол.

Подошел и корчмарь:

— Леди Кеттара оказала всем нам честь, показав, что такое «Дрожь земли». Возблагодарим её за это! — и он воздел руки. И ещё один всеобщий вопль… И Тарра словно впитала его. И словно укуталась тьмой.

— Ргха-а-а! — тут же всю таверну переорали восемь орков с разных сторон зала.

А она опустила глаза на сцену, и все кинжалы пропали. Надо же, Система засчитала их за воинскую добычу — за лут.

Эльф подал ей руку, помог спуститься, подвёл к нашему столику и сдал её мне. Мы опять все расселись.

— Ты — лучшая, — сказал я ей.

— Ты даже не дослушал меня, — равнодушно ответила она.

Обиделась?

— Правильно я понял, что «Дрожь земли» должна вдохновить воинов на бой?

Она словно не услышала. Обиделась. Молчание начало накапливаться, но его не выдержал самый младший из нас. Креттег подтвердил мне:

— Да, командир.

— Ты лучшая, — повторил я: — Кажется, наш бой мы выиграли. Благодаря твоему вдохновению, я сейчас понял, как уйти из Диверхауна. Осталось только найти повод поговорить с хозяином «Кривого рога», — женщина перевела взгляд из своего “никуда” на меня. — Но, думаю, с тобою и это будет не сложно.

— Не сложно, — начала оттаивать она.

— Никаких сложностей вообще, — вмешался Ветогг: — Тоггорий просил меня устроить встречу с тобой. Я рассказал, как мы гоняли гоблинов, и ему чего-то от тебя захотелось, командир.

“Командир”? И он тоже? Так, с этим надо разобраться.

— Я вам больше не командир.

— А ты стань, — буркнул Оггтей.

— Возьми нас в отряд! — попросился мальчишка.

— С чего это вы?!

— Нам теперь либо с тобой, либо с трикктами, — мрачно сообщил Оггтей. — Я на дуэли сдуру засветил Серебряный меч. Да убил бы он меня иначе! Вторая смерть! И чего его иметь, если таить?! Но теперь они не отстанут.

— Но у трикктов — мощный клан, а меня неприятностей…

— Ага, полная жопа. Но он, — мечник кивнул на мага, — уверен, ты выпутаешься, откуда угодно. И мы решили последний тест: оторвёшься сейчас от них — будем к тебе проситься.

— Почему? Зачем я вам?

— Потому что Серебряный меч — это добыча второй, а то и третьей локации, а не поганой единички!

— К трикктам не хочу, а ты нашёл защиту от новой магии, — пожал плечами их маг.

— Потому что с тобой — слава! — воскликнул их мальчишка.

— Какая, там слава, — не сдохнуть бы! Защиту нашёл не я, её сейчас артефакторы разрабатывают, и от трикктов мы ещё не ушли.

— Путь ты видишь, вместе мы прорвёмся, — убеждённо заявил Оггтей.

Конечно, иметь в отряде проверенную сильную группу это приятно. Но… Проверенную — на опыте боёв с никакущими гоблинами и никак не проверенную на верность. При том, что они сейчас едва ли не сильнее нас с Таррой. А если ударят в спину?

— Я подумаю. Но скорее всего потребую от вас клятву Системы.

Они погрустнели.

— Мы тоже подумаем, — наконец, сказал Ветогг. — И о тексте клятвы — тоже. Когда?

Идеально бы, ещё раз проверив их — вырвавшись.

— Завтра за завтраком. Перед выходом к «Рогу».

— Нет, — вмешалась орчанка. — Сейчас. Или клятву, или к “Рогу”.

Да, — тут же мысленно согласился с нею я. — Доверять им нет у меня никаких оснований. А если ночью они всё перерешают, то могут сообщить трикктам. И я кивнул:

— Да, сейчас. Итак, клятва, или мы уходим?

Орки переглянулись и Ветогг вздохнул:

— Командуй.

— Клятва! — воскликнул мальчишка.

— На год. На сохранение тайн, на ненанесение обдуманного вреда и на подчинение разумным приказам, — уточнил их маг.

Год здесь — это вечность. Да и ближе к концу срока можно будет подстраховаться. А сегодняшние тайны через год и без орков будут всем известны. “Непредумышленный вред не считается” — понятная оговорка. “Разумные приказы”… Нет, он тоже пока не имеет оснований не опасаться от меня распоряжения типа “пойди и убейся!”, но связываться с Системой в спорных случаях — ох, это себе дороже!

— Годится.

— Я, Ветогг приношу клятву Лексу. Я клянусь Системой не наносить вреда ни Лексу, ни отряду в его подчинении — ни обдуманным словом, ни обдуманным действием. А также хранить в тайне сведения, объявленные им секретными. А также подчиняться его разумным приказам. Срок клятвы один календарный год.

Он уставился на меня, а я ждал подтверждения Системы…

— Лекс, подтверди, что принимаешь клятву, — хмыкнула Кеттара.

— Принимаю!

И замигала звёздочка системного сообщения: «Игрок Ветогг принёс Вам клятву верности под гарантию Системы».

— Есть! — оповестил я.

— Есть, — вздохнул и Ветогг.

— Я, Оггтей приношу клятву Лексу…

— Я, Креттег приношу клятву Лексу…

Держать их вне отряда причин не осталось.

— Тогда слушайте первую секретную информацию. У меня очень странный отрядный интерфейс: его не видят члены моего отряда. В нулёвке видели. Но здесь по мне несколько раз проходил луч парасистемной магии их главного шамана промозглой мглы. Теперь я всё, как и прежде, вижу, а Тарра — ничего. Поэтому… Вы все трое же в объединённом отряде? — они кивнули. — Сначала Тарра вступит к вам, а потом я приму ваш отряд. Тогда вы хоть друг друга видеть будете.

Я очень старался не врать. Но и полную правду никому из них говорить не хотелось тоже. Да и зачем она им?

Они согласились. И у нас несколько минут проходили включения, переподключения, проверки. Я видел всех, а они все видели лишь своё подразделения отряда. Правда, слышали, если обращаясь адресно, слышали все всех.

Тут подошёл корчмарь с неожиданной просьбой: к нему обратились триккты с просьбой выкупить у меня их черепа… Клыки! — понял я. Они не хотят делиться своими клыками. Собственно говоря, вот эта троица просто поставила меня в безвыходное положение, а прославиться на всю Дианею, в качестве расчленителя — оно мне надо? Голову последнему я отрубал — секира постаралась, а забирал её чисто на автомате.

Достал оба.

— С этим, — показал на обгорелый череп, — у меня был честный бой. Претензий нет, возвращаю. А этот — не моя добыча. Оггтей? Сколько ты за него хочешь?

Он только руками не замахал:

— Я головами соплеменников не торгую! Забирай!

На меня, с этими отрубленными головами, такого брутального, и так уже пялились, а тут ещё эльф элегантно вскинул руку, вытянув вверх два пальца. И к нам — другого слова не подберёшь! — подплыли две остроухие официантки с подносами, замерли передо мной. Тут уж на меня уставился вообще весь зал. Пришлось пофиглярничать, черепа не сгрузить по-простому, а буквально возложить. Я еле удержался, чтобы не пригладить их чубы… Эльфийки отмерли и заскользили в другой конец зала к вышеупомянутому Корттегу. Теперь тому пришлось делать морду кирпичом. Но, сволочь, меня переиграл: убрав головы, он на каждый поднос бросил по горсти серебра! Девушки ему даже поклонились! Полюбовавшись на их декольте, он даже ухмыльнулся!

Да и чёрт с тобой и официантками! У меня под столом, укрытая свисающей почти до пола скатертью, ступня орчанки поднималась по ноге к моему колену. Нам обоим здесь уже надоело и хотелось другого. Но сначала… Корчмарь сегодня всё устроил идеально. И свою премию заработал. Расплатившись с ним, я спросил:

— Хотите подарок?

— Да! — буквально расцвёл он.

И мне вдруг вспомнились мои разноцветные эльфийки, захотелось и им сделать подарок и увидеть, как они умеют обморочно расцветать…

— В девять у нашего отряда будет завтрак. Без четверти встретьте меня у комнаты.

— Да я теперь ночь спать не буду, — засмеялся он.

— Так ведь мы — тоже, — засмеялась женщина.

— Кажется, я сейчас покраснею, — покачал головой очень молодо выглядящий древний старик. — Ваше высочество…

— Зовите меня — Кеттара.

— Спасибо, Кеттара, меня зовут Вельдуиил, — и повернулся ко мне: — Знали бы Вы, как Вам повезло!

— Я знаю.

Перевёл глаза на женщину и по отрядной связи хихикнул: «Показалось, что он предложит тебе звать его Дудик.», а вслух сказал:

— Идём.

Тарра, пряча улыбку, опустила ногу. Восприятие помогло мне расслышать, как она там, внизу, под столом, натянула туфельку.

— Да, дорогой. Я готова.

И мы встали из-за стола.

И в моей спальне под шорохи и ароматы степи продолжили выяснение сути термина «медовый месяц».

******************************************

Но Кеттара опять показала, что она — “лучшая”. В девять у нас завтрак. Значит, в восемь надо подниматься, значит, засыпать надо не под утро. И больше томного “не спеши” ни разу не прозвучало. Теперь она кричала: «быстрей!», «ещё!», «сильней!» и опять: «ещё! ещё!». И вскоре после полуночи я просто, на фиг, отрубился. Это, может, могло бы быть даже поводом к некоему утреннему самоуничижению, если бы не сообщение Системы:

«Поздравляем. Вы впечатлили свою первую женщину Дианеи. Секс +1. Текущее состояние: Секс =8.»

Без четверти девять вышел в коридор. “Дудик” уже ждал. Я попросил его провести меня в его подвалы. Он хмыкнул и повёл. По дороге спросил:

— А что Вы такое неприличное вчера сказали про меня своей подруге?

Он прочитал по нашим лицам? Значит, врать нельзя совсем! Да и умалчивать тоже не стоит. Да и впереди — подарок! Я рассказал. Но его реакция меня удивила:

– “Дудик”? Из уст грозной воительницы услышать такое к себе обращение было бы… мило. Мне многие позавидовали бы. Но просить об этом я, конечно, не посмел бы.

Но тут мы спустились, и теперь его удивлять принялся я. Я уверенно повёл его по путанице коридоров его хранилищ. Подвёл к тупику. Сверился со своими картами, похлопал по слабо обработанному камню, потом обвёл руками всё помещение:

— Это же когда-то было естественными пещерами?

— Да, — пожал плечами тот плечами: — известняки. Да и рудознатцы, говорят, что когда-то Шатерра протекала не там, а прямо по нынешнему расположению города. Намыла.

— Дальше пойдёт конфиденциальная информация.

— Слушаю? — кивнул он, поняв, что об источнике её заикаться не стоит.

— Здесь, — я опять похлопал по стене, — метр-два… то есть два-три ярда камня. А дальше — ещё пещера. Большая. Больше Ваших подвалов. Раза в два. Пещера глухая — без выходов на поверхность и длинных отнорков. Есть один, но он сильно завален. Очень сильно. Метров на пятьдесят.

— Интере-естно… — протянул он. Но вслух выражать какие-то сомнения поначалу не стал, а потом что-то решил для себя: — Три ярда, говорите? Дворфам работы на день, не больше. Спасибо. Действительно, подарок!

— Вы не боитесь, что в той пещере могут быть обитатели?

— Ерунда! Она сразу станет частью таверны. Моя охрана справится! А если что-нибудь возрождающееся… Что ж, заиметь во владении личный квест — тоже приятный приработок. С Вами славно иметь дело!

«Поздравляем. Вы ещё раз впечатлили корчмаря Вельдуиила. Отношение к Вам гильдии таверн +1. Текущее состояние: благожелательность.»

Даже “благожелательность”? Ах да, есть же ещё и Хельга! От неё единичка-другая наверняка тоже капнула.

В девять мы позавтракали — в моей гостиной — теперь и орки удивились её комфорту…

«— Я, как проклятый, Выносливость и Мечевой бой повышал, а можно было вот так… — проворчал Оггтей, шумно вдыхая воздух вольной степи, льющийся из открытого окна.

…Им я ничего рассказать не стал. Только зптеял обсуждение, как тайным образом, чтобы никто ничего не увидел и не передал трикктам, как нам вызвать на переговоры Тоггория дабы не подставить его. Мне хотелось просто исчезнуть из города — раствориться без всяких следов. Но ведь если кого-нибудь из моего отряда увидят, то начнут задавать вопросы, а ему оно надо — к своей невыгоде хранить мои секреты?

Мы расчертили по описания оркам план «Кривого рога», и начали прикидывать, как кто-нибудь из нас мог бы прошмыгнуть от моей комнаты (у остальных выхода в любую таверну города не было) до его кабинета — он до обеда в нём занимался хозяйственными делами, но ничего путного не выходило, тут даже мой ведьмачий доспех не особо работал: одно дело мимикрировать под степь на расстоянии в десятки шагов, другое — взгляд в упор в коридоре. Но проблему неожиданно решил мальчишка Креттег:

— Бог подземелий мне дал Невидимость, — сказал он. — Слабую, всего на шесть минут в сутки. Но, кажется, хватит.

— Вот, значит, о чём ты мечтал… — качнул головой Ветогг.

А огромный мечник захохотал:

— Ха-ха-ха! За девчонками в бане подглядывать, да?!

Ой, да кто в его возрасте о том не мечтал?! Я сразу вернул разговору к делу. Мы начали промерять расстояния, считать минуты, прикидывать резерв времени. Тут главным затруднением было — войти в кабинет, не открывая собственноручно дверь, а потом ещё и выйти так же. Ещё одна сложность: те шесть минут давались единым куском. То есть, с трактирщиком Креттег должен общаться из невидимости, а тут все трое в один голос согласились: первое, что сделает любой орк, услышав голос из пустоты — это метнёт туда кинжал. Судя по тому, как ухмыльнулась Тарра, любая орчанка сделала б то же самое. Разве что вместо кинжала многие воспользовались бы сковородкой. А конкретно этот орк-мужчина ведь потом ещё начнёт задавать вопросы, в минуты не уложится и сорвёт секретность.

В общем, я написал записку: «Хотел поговорить? Я готов. В одиннадцать у выхода из личных комнат. А кинжал — вернёшь. Лекс». Один из своих последних гоблинских кинжалов передал мальчишке в подтверждение своей личности. Парень должен был им придавить записку. Ещё я ему на эту операцию выдал свой костюм ведьмака, заточенный на ловкость. Парень надел и расплылся в улыбке:

— Командир, где ты это чудо в нулёвке раскопать умудрился?!

— Где брал, больше нет, — отговорился я.

У него всё получилось, вернулся он за шестнадцать секунд до истечения шестиминутного срока, но, вот, я не я буду, если он куда-нибудь ещё, типа женской раздевалки, по дороге не заглянул: уж слишком морда у него по возвращению лоснящейся была.

В одиннадцать Тоггорий ждал меня у дверей. Первым делом я взял протянутый им мой кинжал и следом ввёл его к себе.

— Все здесь, — кивнул своим мыслям тот, увидев нашу компанию. — С тобою действительно можно иметь дело. Элементарное ты считаешь.

— Триккты? — ухмыльнулся и я.

— Да. Они потребовали от меня, чтобы я предупредил их, если кто из вас появится в зале. Я б ещё подумал, конечно: уж больно не люблю, когда с меня что-то “требуют”, но теперь ни один правдёр ко мне не придерётся — вас я в зале не видел… И не увижу, да?

Ну, да, он не переносит чужих приказов, а у меня “благожелательность” с его гильдией!

— Если поесть, то кухня мне та, которая у мэтра Вельдуиила, нравится.

— Э-э! Ты у меня мясо не пробовал! Эльфы, конечно, те ещё искусники, но мясо — это не их. Вон, давай спросим леди Кеттару. Ваше Высочество, где вы последний раз ели приличное мясо?

Леди была в вечернем платье, сидела она с прямой спиной около раскрытого окна и, казалось, мужчин не слушала — смотрела в распахнутую перед нею степь. Я думаю, реальный дом, из которого открывался этот вид, стоял чуть на возвышении, и из окошка видно было далеко — и расстилающиеся травы, и раскинутые небеса, и стадо газелей, пасущихся внизу, и пара коршунов, нарезающих круги в вышине. Но женщина отвлеклась от этого роскошества. И кратко ответила трактирщику:

— Здесь.

— Нормальное мясо? — не поверил орк.

— Лидаль. Я уж думала, что и вкус их забыла.

— Лидаль?! Королевское блюдо? — но он быстро сообразил: — Так это наверняка из старых запасов. И готовили её никак не эльфы!

— Люди, — признал я. И хотел, было, добавить про монастырских поваров…

«— Господин, вынуждена предупредить, что давать любую информацию о своей предыдущей локации — не очень хорошая идея.

Глядишь ты, живы…

«— Мы поняли, что были излишне навязчивы, но предупреждать господина о возможных ошибках — наша прописанная функция.

Вот и следуйте ей.

«— Да, господин.

«— Слушаюсь, хозяин.

Я ничего не стал добавлять. Я просто поднял глаза на Тоггория. Да и он — не эльф, чтобы заниматься длинными изысками этикета.

— Я хочу нанять тебя на квест, — ответил он на немой вопрос

— Говори.

— Вы успешно зачислили подземелье с гоблинами. Я предлагаю ещё одно. Награда — три тысячи эксп, и я незаметно для трикктов вывожу вас из города.

— Ха! — хлопнул по столу Оггтей. — Ну…

— Огги! — заехал ему в плечо Ветогг.

Тот заткнулся. Что он хотел выкрикнуть, всем нам было понятно: я обещал, что у Тоггория для нас будет выход — и вот. Нет, конечно, конкретно такого и я не ожидал, но…

— С вас клятва о неразглашении, и я озвучиваю задание, — усмехнулся на его радость заказчик.

Но сначала я глазами отчётливо пересчитал свой отряд

— Пять тысяч.

Он тоже обвёл глазами моих соратников и пожал плечами:

— Годится.

Чи-сан? Клятва?

«У тёмных наиболее приемлемая. Я, Алекс, клянусь Системой не разглашать тем или иным способом суть и детали грядущего задания, при условии, что не буду на нём предан заказчиком.»

— Я, Алекс… — повторил за нею я.

— Про тебя, говорили, что ты — то ли библиотекарь, то ли торговец, — покачал головою наш заказчик. — Что ж, похоже.

— А мне нравится, — улыбнулась орчанка, и повторила за мною: — Я, Кеттара…

— Я, Ветогг…

— Я, Оггтей…

— Я, Креттег…

Так, дальнейшее будет не для наблюдательного трактирщика и непосредственных орков.

— Парни, подождите нас в той комнате, — махнул рукой я.

— Нет, орчи, — встала и улыбнулась орчанка и указала на другую дверь, — идёмте туда. Там у меня для вас будет тёмное пиво.

Я только поморщился на себя: сдуру указал оркам на свою спальню. Не прибранную.

— Пиво! — вскочил Ветогг, а за ним и остальные. Вышли.

Мои предчувствия оправдались: нам предложили то, чего хотели просить мы сами. У меня была “карта всех подземелий”. Подземелий карстовых пещер под Диверхауном — в том числе. А у таверны «Кривой рог» издревле был проход по ним за городскую стену: небольшой бизнес с контрабандой, но недавно он пресёкся. Что там — пока неизвестно: большинство зашедших не возвращались. Нужны были бессмертные, но орки с их клаустрофобией заламывали дикие цены, а остальные не хотели связываться с орками. А тут мы… На наградах золотом которым, теперь даже сэкономить можно.

— Пройдёте и уйдёте.

— Мы не возьмём посторонних. Карту дашь?

— Да негде там особо плутать, тропа пробита отчетливо… Хотя в закоулки, некоторые стоит глянуть… Я их сам, молодой был, все облазил, ничего интересного там не было… Хотя теперь… Лови карту.

Моя собственная тут же подкорректировалась. Поколения трактирщиков, например, кое-где мостки даже перекинули. Карта все их исправления выделила цветом или штриховкой.

— Как ты узнаешь, что мы прошли? Возвращаться мне совсем не хочется. Да и сколько провозимся — предположить сложно. Не будешь же ты здесь целый день сидеть, нас ждать?

— М-м-м… На! — он пошарил в карманах и дал мне горошину… потом ещё одну, теперь не зелёную, а жёлтую. — Это дымовики. На той стороне немного травы подожги и брось в огонь. Если, посчитаешь, что проход стал безопасным — зелёную, если засомневаешься — жёлтую. Но, звиняй! — экспу тогда я не перечислю.

Хорошо иметь репутацию! Когда тебя не подозревают в мелких подлостях.

— Принято. Мы готовы выйти прямо сейчас.

— Прямо так? — кивнул он на мой купеческий жилет.

— Всё моё ношу с собой. Остальные — тоже. У входа переоденемся.

— Всё время забываю…

— Обеспечь наш незаметный проход к началу прохода.

— Четверть часа.

Он уложился в десять минут.

Куда идти, я и без него знал, но ключей к его замкам у меня не было, слуги бы нас увидели, да и разглашать сведения про особенности моей карты всем подряд не хотелось.

Вход в подземелья в одной из кладовых был замаскирован под один из здоровых шкафов. Трактирщик распахнул его дверцу, за которой оказалась окованная железом дверь, он снял с её засовы, распахнул и указал на мглу:

— Вам туда. И дальше сами.

Мы вошли, дверь за нами захлопнулась, и с той стороны опять лязгнули засовы. Вспыхнуло несколько факельных фонарей — что такие, как у меня были у всех, я ещё с прошлого раза выяснил. Пейзаж был знакомым: камни, камни — и нависающие сверху, и выпирающие с боков, разве что по полу было более-менее сглажено. И в предыдущем подземелье основной тон расцветки был грязно-бурым, а здесь — грязно-светлым. И, может, ещё и поэтому уводящий вниз проход не так давил на нервы, как в верховьях Оршвы. Орки обоего пола тоже не выглядели на столько придавленными, как там. Ну с ними-то понятно: они свою единичку к отношению к ним Катарея не теряли.

До ближайшего поворота было около десяти метров.

— Внимание, здешнюю карту мне дали. Передаю её всем. Ловите!

— Есть! — за всех отозвалась Тарра.

— За тем поворотом до следующего — видите? — словно небольшая комната, как раз уместимся — переоденемся. Креттег сбегай — глянь. Но осторожно!

— Чисто! — донеслось вскоре.

— Парни — туда, Тарра — мы тебя ждём! И можешь не торопиться. У тебя четверть часа. Кто переоденется — смотрит карту! Все думаем, что могло случиться с безопасностью прохода!

Орчанка до сих пор была в своём платье и при своих лаковых туфельках. Переодеться ей — секунды, казалось бы. Но давать оркам возможность хотя бы секунды видеть её в неглиже… Да даже видеть, как она те же туфли снимает… У меня аж зубы сжались только от предложения такого!

Разошлись. Я опять отправил пацана за угол, чтоб оттуда внезапно не выскочило ужасное нечто, и некоторое время в нашей “комнате” царили вязкие перестуки, шуршание, звяканье… Потому что, если по тревоге системные латы надеть требуются — мгновения, но, если с чувством, с толком, с расстановками… Проверить, всё ли село, как надо, поприседать, попрыгать. Я не торопил и не спешил сам: это как в раздевалке перед рингом — своеобразный ритуал, который вводит в боевой режим.

«— Я готова, — по отрядной связи донеслось от Тарры. — Вхожу.»

«— Да», — отозвался я и вытащил из рюкзака два табурета.

— Присаживайтесь, леди, — указал ей на один. Латная красавица улыбнулась, села, я следом на свой. — Итак, кто, что может предположить?

— Ох уж эти хомо… — пробормотал Оггтей и в несколько приёмов в своём доспехе уселся, где стоял.

— И не говори! — хмыкнул Ветогг и сел тоже. У него в его кожанке получилось непринуждённее. — А что случилось… Ясно же. Завёлся кто-то. Зубастый сильно.

— Пообломать — делов-то! — хохотнул здоровяк.

— Тебе ещё что-нибудь Тоггорий сказал? — поинтересовалась орчанка.

— После первой пропажи было ещё три попытки пройти. Из них одна — успешная. Мальчишка промчался весь путь, сломя голову. Следующему повторить его бросок не удалось. Тоггорий уверен, что второй был не менее быстр, чем первый.

— То есть сам проход — чист. А парню повезло.

— Скорее всего. Чудо-юдо отлучилось по своим семейным делам, он и проскочил. Далее, оно — не с поверхности.

— Ага. А то бы жертвы и на подходе были бы, — согласился мечник.

— А раз оно не с поверхности, то из глубин. То есть где-то, что-то рухнуло, и открылся новый проход. И я полагаю, что обрушилось в левой кишке.

Весь контрабандный проход был действительно, как и говорил корчмарь, достаточно прямым, но от него отходило в разные стороны два отростка. Оба закачивались тупиками, но ближний к нам левый… Он мне сразу своим долгим изгибом напомнил тот, напрочь заваленный — под таверной «Светоч» мэтра Вельдуиила. Но здесь его тупик отделялся от другого прохода, ведущего в целую сеть катакомб, стеной, пожалуй, даже потоньше, чем отделявшая подвалы эльфа от соседней пещеры… Которая дворфам всего на день работы…

— … И тогда вопрос следующий: что ты хотим больше — тихо пройти или взять лут?

— А что здесь вопросительного?! — не понял Оггтей.

И все орки, включая их принцессу, алчно захохотали.

— Тогда чего ждать — выдвигаемся. Я — первый. Мечники за мною. При боестолкновении будьте готовы сразу обойти меня. Ветогг, с тебя магия, Креттег, твой лук!

— Так и пойдём сызначала мы впереди! — не понял Оггтей.

— Вы можете что-то не увидеть, покачал головою я. — И второе… У кого-нибудь из вас чего-нибудь потяжелее нет? — ну, да, с калибром ручного пулемёта. Эх, мечты, мечты! — Молота, топора? Вдруг там — что-нибудь уж больно большое…

Орки переглянулись, а потом в руках каждого из них оказалось по топору. У Тарры — тоже.

«— Господин, топор для орка, как томагавк для индейца или катана для самурая — при воине по возможности всегда. В городах запрещено носить не зачехлённое оружие, а меч в ножнах выглядит престижнее, чем топор в чехле, его проще при нужде выхватить, да и носить удобнее. Но это один из сюжетов насмешек степных орков над подавшимися в город.

Я окинул взглядом хищные изгибы женского топора, покачал головой, а потом перевёл взгляд на чудовище Оггтея… Да уж… Это уже не пулемёт, это подствольник…

— Хотел сказать: в бою о них не забывайте, но такое разве забудешь…

Довольные дровосеки расплылись в улыбках и топоры убрали.

А я двинулся вперёд:

— Пошли!