Тайна Ольги Чеховой

Миша

— Ты глянь, Ксюха, как они здесь пируют без нас! — заорал Миша и, схватив остаток Адочкиной сосиски, сунул его в рот. Адочка зарыдала, а Дашка вдруг вспомнила, что когда-то была Мишкиной нянькой:

— Ты что? У родной дочери кусок изо рта выхватывать? — и хлопнула его ложкой по лбу.

— Ах так? — обиделся Миша и ринулся вон. — Нам тут не рады! Пойдем отсюда, Ксюха!

Миша с Ксенией ушли, демонстративно хлопнув дверью. Но не прошло и двух минут, как они вернулись — так, по крайней мере, подумали Оленька с Дашкой, потому что кто-то забарабанил в парадную дверь. Было не совсем ясно, зачем Мише стучать, если у него есть ключ, но это можно было объяснить его нетрезвым состоянием. Как бы то ни было, Дашка бросилась отворять — все-таки она не могла забыть, что выняньчила Мишку с колыбели.

— Не открывай ему! — приказала Оленька. — Пусть побродит по морозу, пока не одумается.

Дашка не послушалась и распахнула дверь на лестницу. И тут, перекрывая громкий плач Адочки, в квартиру ворвался зовущий Оленьку знакомый женский голос.

— Да это мама! — ахнула Оленька и ринулась вниз отворять парадную дверь, спрашивая по дороге, что случилось. Оказалось, что Лулу пришла не одна, а, к удивлению Оленьки, с Константином, несмотря на то, что тот все еще не мог простить дочери ее поспешного замужества.

— Что случилось? — несколько раз спросила Оленька, пока родители поднимались по лестнице.

— Мы должны срочно уехать, — объяснил отец. Лулу так запыхалась, что не могла вымолвить ни слова.

— Куда? — еще больше испугалась Оленька. — Вас собираются арестовать?

Она боялась неслучайно — по Москве ходили упорные слухи о непредсказуемых ночных арестах «бывших» людей.

— Это тоже не исключено, однако сейчас дело не в этом, — уклончиво ответил Константин, но Лулу наконец пришла в себя и включилась в разговор:

— Ты слыхала об адмирале Колчаке? Правителе России?

— Что-то смутное. — Последнее время Оленьку больше интересовало, где можно достать молоко, а не кто правит Россией.

— Армии адмирала Колчака сейчас принадлежит вся Россия — от Урала до Владивостока. А это значит, что большая часть его армии передвигается по железной дороге, которую построил твой отец, но это было давно, и дорогу нужно ежедневно чинить и поддерживать в порядке. И оказалось, что эту важную задачу нельзя доверить никому, кроме твоего отца. Папа принял предложение Колчака, и завтра утром мы должны уехать в Сибирь, пока советская власть нас не задержала.

— Почему я узнаю об этом только сейчас? — обиделась Оленька.

— Потому что мы вынуждены были вести переговоры в строжайшей тайне. Как и наш завтрашний отъезд. Мы бы вообще не пришли к тебе, а сообщили все задним числом, но нам разрешили взять с собой Адочку.

— Что? — не поняла Оленька. — Куда взять Адочку?

— С собой в Сибирь.

— Ребенка в Сибирь?

— Это не так страшно — у нас будет специально обустроенный вагон со всеми удобствами, личный повар и ежедневный рацион. А я боюсь, что, если мы оставим ребенка с тобой в этой страшной Москве, вы обе не выживете. А так мы хоть ее спасем.

— Но я не могу с ней расстаться!

Тут в разговор вмешалась Дашка:

— Не только можешь, а должна. Вспомни, как Наталью бросили в общую могилу! Такое каждый день может случиться с тобой и со мной. Отдай Адочку матери, она еще потом тебе спасибо скажет!

— Но как же так — завтра? Дайте мне хоть несколько дней, — начала сдаваться Оленька. — Ее нужно подготовить к разлуке со мной.

— Если мы не уедем завтра на рассвете, нам уже не удастся пересечь линию фронта, очень сложно обеспечить безопасный проезд. Так что собирай Адочку поскорей, и только самое необходимое.

Дашка уже поняла, что надо делать, и стала паковать Адочкины одежки, а Оленьке отказали руки — до нее постепенно доходило, что завтра она не будет знать, где ее дочка.

— А как вы сообщите, что безопасно перешли линию фронта?

— Никак! — заплакала Лулу. — И я долго-долго не буду ничего знать ни о тебе, ни об Аде.

— О какой Аде? — Оленька на секунду забыла, что ее сестру тоже зовут Ада.

— О твоей сестре, — сквозь слезы ответила Лулу. — Кстати, ее Мариночку мы тоже забираем с собой, так что Адочке не будет скучно.

— Нам пора, Лулу, — вмешался Константин — Не меньше часа уйдет, пока мы доберемся до дома, тем более с коляской.

— Ах да, коляска! — спохватилась Лулу, утирая слезы. — Дашка, иди с Костей за коляской, а я попрощаюсь с дочечкой.

Константин попытался было возразить, но глянул на заплаканную жену и молча вышел из квартиры. Как только за ними закрылась дверь, Лулу сунула руку за пазуху, вытащила оттуда скомканный носовой платок и сказала шепотом:

— Возьми скорей! И чтобы никому ни слова, особенно папе!

Оленька развернула платок и уставилась на золотое кольцо с огромным бриллиантом:

— Но ведь это папин подарок на вашу годовщину!

Лулу схватила Оленьку за руку:

— Быстро спрячь! Чтобы папа не видел! А тебе это кольцо пригодится в трудную минуту!

И, услышав шаги на лестнице, обняла дочку и прижалась щекой к ее щеке. Когда Константин вошел в комнату, она отстранилась, взяла сумку с Адочкиными вещами и сказала:

— Что ж, нам пора. Бери ребенка, Костя, и пошли!

— Я с вами! — заторопилась Оленька и принялась снимать с вешалки пальто.

Константин остановил ее:

— Ты никуда не пойдешь! Я не смогу отвести тебя обратно, а одинокой девушке опасно ходить по ночной Москве!

— Но я не боюсь! — попыталась воспротивиться Оленька и опять потянулась за пальто.

— Зато я боюсь! — рявкнул отец и решительно двинулся к двери. От его крика Адочка проснулась и заплакала. Оленька тоже заплакала и попыталась отобрать у Константина девочку с криком:

— Отдайте мне моего ребенка!

— Один раз подумай не только о себе и дай нам спокойно уехать! — с этими словами Константин оттолкнул дочь и начал осторожно спускаться по темной лестнице. Лулу побежала за ним, крикнув на прощание:

— Не обращай внимания! Он просто очень беспокоится, чем закончится наша история с Колчаком!

Хорошо нам, ведь мы уже знаем, чем закончилась авантюра Колчака, а Константин Книппер не знал. И очень беспокоился. Мы также знаем, что ему с женой и двумя внучками удалось перейти линию фронта и провести полтора благополучных года в качестве министра транспорта в правительстве Колчака. В их распоряжении был специально обустроенный комфортабельный вагон, личный повар и ежедневный рацион. Когда армия Колчака была разгромлена, оказалось, что и большевики не могут обойтись без Константина Книп-пера — ведь только он мог обеспечить содержание в порядке Сибирской железной дороги.