Шуточное ли дело Сашку доверили!
Сидит Великий Брат верхом на меринке, в бока лошажьи пятками постукивает, покрикивает, подражая отцу:
— Шевелись, волчья снедь, воронье мясо, травяной мешок!
Меринок прядает ушами, поворачивает добрую морду к Сашку: «Чего ругаешься, хозяин?..»
А хозяин вовсе и не ругается. Просто Сашку немножко грустно и немножко весело. Думает он. Задачу решает.
Весело потому, что не Кирьке и не Григорию — старшим сыновьям, — а ему, мальчишке маленькому, сказал отец:
— Пойдёшь со мной в поле, сынок. Бороноволоком будешь.
И вот едет на меринке Сашок, клин под озимые равняет, вокруг поглядывает.
Вся округа ему отсюда, как на ладошке, видна. Направо — рукой подать — станция. А налево — лес; он сейчас реже стал, только там, где сосна Кровавая Клятва стоит, такой же густой и зелёный. Позади деревня родная — Сказ, — будто кто взял в горсть разные избы и кинул их на землю как попало. Куда упали они, там и привились, корешки пустили, пристройками обросли.
А за лесом, за полями — дали неоглядные, даже представить себе их невозможно. Учитель в школе говорил: нет у мира конца. Как же нет? Должен же быть! Ведь у всего край имеется. Хотя какой же конец у мира? Небо? А за небом что? Как-то не верится, что за небом ещё что-то, а там — ещё что-то и ещё.
Да, много учиться надо мальчишке деревенскому, чтобы во всём этом маленько разобраться.
Вот потому и грустно. А ещё грустно потому, что трудную задачу задал Митрич Великим Братьям, ох, трудную!
Нынче кое-как дозанималась школа в Сказе до весны. Учитель Акинфий Петрович очень уж ветхий. Болеет всё. На покой пора.
Обратились сельские власти в город: пришлите учителя. Ответил город: ждите, ищем.
Наступило время, учиться надо, а вместо учителя в Сказ бумажка пришла: потерпите, граждане, нет у нас пока подходящего.
Что делать? Собрались деревенские коммунисты, стали свою беду обсуждать. Судили-рядили, сошлись на одном: пускай Акинфий Петрович ещё немного учителем поработает, пока новый в Сказ не приедет.
— А не послать ли нам Кузьму Дмитриевича в школу? — предложил кто-то.
Замахал руками Митрич:
— Что вы, товарищи! У меня у самого образование — шесть классов.
— Неверно, — говорят Митричу, — не шесть классов. Марксистский кружок в Петрограде посещал? Посещал. «Капитал» изучал? Изучал. В ссылке сколько книг прочитал, сколько бесед с учёными людьми вёл! И в полку комиссарил. Выходит, не шесть классов, а без малого — высшее образование.
Но тут выступил партийный секретарь и сказал, что о товарище Морозове пока говорить не надо. Председатель сельсовета едет на учёбу, и Митрич временно остаётся за него.
Ребятам, конечно, об этом быстро стало известно. Сначала все очень обрадовались и даже загордились. А потом приуныли. А почему приуныли, не говорят друг другу.
Дней десять прошло. Собрались Великие Братья на Главный Совет.
Лёшка сказал:
— Как будем? Видно, уйдёт от нас бывший вождь Саркабама. Зазорно ему теперь с нами дружбу водить.
— Понятное дело! — поддакнул Мишка Губкин. — Он теперь начальник нам.
— А всё же попробовать надо, — предложил Сашок. — Вызвать его Кинжалом и Маской. В воскресенье.
В субботу на воротах Митрича появился Знак Великих Братьев. Если не забыл Саркабама Кровавую Клятву, придёт он к сосне, возьмёт Приказ и явится в Гнездо Горного Дракона.
Условились мальчишки придти в крепость, как только солнышко встанет, и там решить, как и о чём с Митричем толковать. Условились-то кое-как: не верили уже, что придёт к ним старик.
Только вторые петухи пропели, заспешили ребята разными тропинками к крепости. Лёшка первым по верёвочной лестнице в Гнездо забрался. И рот раскрыл. Сидит на чурбачке Митрич, трубочку курит. Увидел ребят, руку поднял, весело крикнул:
— Кинжал и Маска!
— Кинжал и Маска! — закричали ребята и бросились к своему Великому Брату.
— Разжигайте костёр! — сказал Митрич. — Будем Главный Совет держать, как нам теперь жить и что делать.
Запылал вскоре в Гнезде Горного Дракона весёлый огонь, запалили Братья трубочки, поджали по-башкирски ноги, приготовились дело обсуждать. Сидят, друг на друга смотрят: о чём говорить? Не условились ведь…
Митрич первый начал:
— Доложи, Сашок, Главному Совету о новых Братьях наших.
— Это о ком же? — удивился Сашок.
— О голубях.
Обрадовался Сашок! Выходит, ничего не изменилось у Великих Братьев, и по-прежнему Митрич такой же Брат, как и был. А ещё — охота Сашку похвалиться, как он Приказ выполнил, как ладно прилетают птицы его домой.
Всё по порядку рассказал Сашок: как учил он голубей, как бросал их сначала с околицы, потом из леса, потом из Гнезда Горного Драко́на. А теперь даже может из чужой деревни кинуть — и оттуда прилетят.
— Проверить это можно? — спросил Митрич.
— А как же! — закричал Сашок. — Сейчас я их сюда притащу и пустим.
— Нет, сейчас не надо, — успокоил его Митрич. — Ты голубей мне потом домой принеси. Я и проверю.
Лёшка тоже доложил, как Стрелка ему сумку таскает и след ищет.
— Отменно! — похвалил Митрич ребят. — Скоро будет нашим новым Братьям работа. Приготовьтесь.
«Что ещё Митрич скажет? Неужто ничего не изменилось?».
— А ещё что я хочу вас, ребята, попросить…
Ёкнули у Великих Братьев сердца:
«Вот оно — начинается! Скажет сейчас Митрич, что пора бросать игру, что настало время учиться как следует, что надо уже забыть про летнее баловство».
— Мы всегда должны Великими Братьями быть, ребята. А что это значит? А вот что: «А четвертое и главное — это то, что Великие Братья за справедливость стоят, друг дружке во всем помогают, других не забывают и все, что на земле интересного есть, узнать стараются».
— Помнит! — удивился Сашок.
— А как же! — с гордостью отозвался Митрич. — Каждый свою клятву помнить должен.
— Мы-то помним! — серьезно заверил Лёшка.
— А раз помните, — подхватил Митрич, — то вот вам, Великие Братья, Приказ: помочь Геньке Муртасову. Плохо ему учёба даётся.
Открыли Великие Братья рты от удивления. Еле-еле Сашок из себя выдавил:
— Да как же мы ему помогать будем, Кузьма Дмитрич, если он — враг наш?!
— Это как так — враг? — удивился Митрич.
— А так, — ответил Сашок, — было у нас решение — морду ему набить. За дело, значит. Я, Кузьма Дмитрич, бил…
— Ну-у? — усмехнулся старик. — Как же это ты — такой маленький — с Генькой Муртасовым справился?
Лёшка на выручку Сашку пришел:
— Великий Брат получил Приказ, и выполнил его. А как выполнил — его дело.
— Смотри-ка, — покачал головой Митрич. — Не знал я, Сашок, что ты такой храбрый и сильный. Это здорово, Великие Братья, что у меня такие смелые и сильные друзья.
Сидят мальчишки вокруг костра, переглядываются: «Не то шутит он, не то всерьёз говорит?».
Попыхтел трубочкой Митрич, сказал:
— Так вот, Великие Братья, надо, говорю я, Геньке Муртасову помочь. Тяжело ему учиться. Отца у него нет: погиб в мировую войну. А мать — Пелагея Дмитриевна — человек тёмный, неграмотный. Не то, что помочь Геньке, — справиться с ним она не может. Выходит, нам себе это дело взять надо. Больше некому. Как ваше мнение?
Поскрёб Лёшка в затылке:
— Вроде бы, надо помочь… Только как?
— Да так просто и помогите. Придите к нему и скажите: «С чистописанием у тебя худо, давай мы тебе пособим…».
Оглядел Митрич растерянных ребят:
— И ещё вот что: не зовите вы Геньку Гнилой Грушей. Это хоть кому обидно. Подумайте, а мне время идти…
Спустился Митрич по верёвке на землю, зашагал к деревне.
— Да-а, — сказал, опомнившись, Мишка Губкин, — задачка по арифметике! Если хотите знать, Великие Братья, я так считаю: надо Саркабаму из нашего Племени исключить. Не дело он сказал.
— Это ты не дело сказал! — озлился Лёшка. — Надо было при Митриче говорить, а не когда ушёл. Так только трусы делают!
Нахмурился Мишка Губкин, пробормотал обиженно:
— Так уж сразу тебе и трус… Я только сказал и больше ничего…
— Надо всё-таки Геньке помочь, раз у него отец солдатом был и помер на войне, — вздыхая, сказал Лёшка.
Ванька Косой и Сашок Смолин сидят, молчат. Нет, не решишь этого сразу! Всегда Генька Муртасов врагом был, а теперь о том забыть надо. И не только что забыть, а ещё и другом ему стать, помогать. Трудно же! Молчат Великие Братья, в пол смотрят.
— Раз так, — предложил Лёшка, — давайте подумаем. В новое воскресенье соберёмся, и каждый скажет, как он решил.
Разошлись Великие Братья молча. На душе мыши скребутся. Ещё бы: в первый раз трещинка в дружбе появилась. И всё из-за какого-то Геньки Муртасова, из-за Гнилой Груши! И ведь если б хотел учиться Генька, тогда другое дело! Мало ли у кого что не получается? А то ведь лодырь самородковый. На каждом уроке что-нибудь вытворяет, мешает всем, слабых с толку сбивает. Они вдвоём с Колькой Мортасовым весь класс мутят.
Посидели Великие Братья в Гнезде Горного Драко́на молча и молча разошлись. Трудную задачку Митрич задал!
…Боронит Сашок маленькое отцово поле, вздыхает: «Завтра — Главный Совет. А что сказать про Геньку? Нечего говорить. Ничего не решил».
Грустно Сашку. Стучит он пятками по бокам меринка, на неповинной лошади своё настроение вымещает:
— Шевелись, волчья снедь, воронье мясо, травяной мешок!