Тайны мирового разума и ясновидение

Жизнь после смерти

Состояние после клинической смерти в настоя­щее время исследуется весьма широко, по­скольку развитие современных методов реа­нимации позволяет многих из тех, у кого была зафиксирована клиническая смерть, возвра­тить к жизни. Но мы начнем не из результатов этих исследований, а из более раннего свиде­тельства. Речь идет о посмертном опыте, опи­санном К.Икскулем в статье "Невероятное для многих, но истинное происшествие", опубликованной в журнале "Троицкий цве­ток", 58, 1910 год. К.Икскуль, о посмертном опыте которого идет речь, не верил в загроб­ную жизнь, хотя и был крещеным в Право­славии. Об этом опыте иеромонах Серафим (Роуз) писал: "Перенесенное им (К.Икскулем) лет восемьдесят назад имеет и сегодня для нас большое значение и даже представляется промыслительным в свете нового современного посмертного опыта, ибо это единственный по­смертный опыт души, идущий намного даль­ше кратких фрагментарных переживаний, при­водимых в новых книгах и пережитых воспри­имчивым человеком, который начал с совре­менного безверия, а пришел к признанию ис­тин православного христианства — и на­столько, что закончил дни свои монахом. Эта маленькая книга может быть использована как "контрольный" случай, по которому мож­но судить о новых случаях. Она была одобре­на как не содержащая ничего противного пра­вославному учению о загробной жизни одним из ведущих православных писателей-миссионеров начала века, архиепископом Никоном Вологодским".

В указанной статье К.Икскуль описывает последнюю аго­нию своей физической смерти, когда он испытал ужасную тя­жесть, которая прижимала его к земле. Далее автор пишет: "Вдруг я почувствовал, мне стало легко. Я открыл глаза и в моей памяти, с совершенной ясностью до малейших подробнос­тей, запечатлелось то, что в эту минуту я видел.

Я увидел, что стою один посреди комнаты; вправо от меня, обступив что-то полукругом, столпился весь медицинский пер­сонал... Меня удивила эта группа: на том месте, где она стояла, была койка. Что же теперь там привлекало внимание, когда меня там уже не было, когда я стоял посреди комнаты?

Я подвинулся и глянул, куда глядели все они.

Там, на койке, лежал я!

Не помню, чтобы я испытывал что-либо похожее на страх при виде своего двойника, меня охватило только недоумение: как же это? Я чувствовал себя здесь, между тем и там тоже я...

Я захотел осязать себя, взяться правой рукой за левую — моя рука прошла насквозь, попробовал схватить себя за та­лию — рука вновь прошла через корпус, как по пустому про­странству... Я позвал доктора, но атмосфера, в которой я нахо­дился, оказалась совсем непригодной для меня — она не воспри­нимала и не передавала звуков моего голоса, и я понял свою полную разобщенность со всеми окружающими, свое странное одиночество, и панический страх охватил меня. Было действи­тельно что-то ужасное в том невыразимом одиночестве...

Я глянул, и только тут передо мной впервые явилась мысль: да ни случилось ли со мной того, что на нашем языке, языке жи­вых людей, определяется словом "смерть"? Это пришло мне в голову потому, что мое лежащее на койке тело имело совершен­но вид мертвеца...

В наших понятиях со словом "смерть" неразлучно связано представление о каком-то уничтожении, прекращении жизни, как же мог я думать, что умер, когда я ни на одну минуту не терял самосознания, когда я чувствовал себя таким же живым, всеслышащим, видящим, сознающим, способным двигаться, думать, говорить?

Разобщение со всем окружающим, раздвоение моей личнос­ти, скорее, могло дать мне понять случившееся, если бы я верил в существование души, был человеком религиозным, но этого не было, и я руководствовался лишь тем, что чувствовал, а ощуще­ние жизни было настолько ясным, что я только недоумевал над страшным явлением, будучи совершенно не в состоянии связы­вать мои ощущения с традиционным понятием о смерти, то есть, чувствуя и сознавая себя, думать, что я не существую...

Вспоминая и продумывая впоследствии свое тогдашнее со­стояние, я заметил только, что мои умственные способности дей­ствовали и тогда с такой удивительной энергией и быстротой... "

В ноябре 1975 года в США (Атланта) была опубликована книга молодого психиатра из южных штатов Реймонда Моуди. Она называлась "Жизнь после жизни". Книга имела неимовер­ный успех (было продано более двух миллионов экземпляров). Впоследствии, в 1977 году, Р.Моуди опубликовал продолжение этих исследований под названием "Размышления о жизни после жизни". На эту тему было опубликовано до и после этого более десяти книг. В них приведены результаты анализа различных дан­ных. Все эти результаты мы обобщаем здесь.

В первой книге Р.Моуди ("Жизнь после жизни") проанали­зировал данные опроса примерно 150 человек, которые пережи­ли клиническую смерть или же близкое к смерти состояние. Сре­ди них были и такие, которые сообщили доктору о переживании других лиц во время их умирания.

К сожалению, в книге не прослеживается ни одна история болезни (если можно так сказать) от начала до конца. Автор при­водит только отдельные отрывки из высказываний пациентов. Тем не менее они информативны. Чтобы получить более полное представление о переживаниях умирающих, мы наиболее инфор­мативные отрывки высказываний приводим ниже. Как убедится читатель, они частично говорят о том же, что испытал К.Икскуль. Приведем некоторые отрывки из высказываний реаними­рованных:

"У меня появились великолепнейшие ощущения. Я не чув­ствовал ничего, кроме мира, спокойствия, легкости — просто покой".

"Я видел, как меня оживляли. Это было действительно странно. Я был не очень высоко, как будто бы на каком-то воз­вышении, немного выше их, просто смотрел поверх них.Я пы­тался говорить с ними, но никто меня не слышал, никто бы не услышал меня".

"Со всех сторон люди шли к месту аварии... Когда они под­ходили совсем близко, я пытался увернуться, чтобы сойти с их пути, но они просто проходили сквозь меня".

"Я не мог ни к чему притронуться, не мог общаться ни с кем из окружающих меня. Это жуткое ощущение одиночества, ощу­щение полной изоляции. Я знал, что совершенно один, наедине с собой".

Находящиеся в состоянии клинической смерти пациенты все слышат и даже видят. Об этом свидетельствуют такие высказы­вания.

Одна женщина сообщила следующее: "Я находилась в боль­нице, но врачи не могли установить, что со мной, поэтому д-р Джеймс, мой врач, направил меня вниз, к рентгенологу, сделать снимок печени, чтобы выяснить, в чем дело. Вначале препарат, который должны были ввести, проверили на моей руке, так как я подвержена аллергии к медикаментам. Но реакции не было, пос­ле чего мне стали вводить этот препарат. Однако после введения препарата у меня остановилось сердце. Я слышала, как рентге­нолог, работавший со мной, подошел к телефону, и очень ясно слышала, как он набрал номер. Я слышала, как он сказал: "Док­тор Джеймс, я убил вашу пациентку, миссис Мартин". Но я зна­ла, что я не умерла. Я пыталась шевельнуться или дать им знать, но не могла. Когда они пытались реанимировать меня, я слыша­ла, как они обсуждали, сколько кубиков чего-то мне ввести, но я не чувствовала, когда ко мне прикасались".

Это перекликается с показаниями молодого человека, по­павшего в автомобильную катастрофу. Его сочли, естественно, мертвым. Но он все слышал. Он свидетельствует: "Я слышал, как одна женщина, находящаяся там, говорила: "Он мертв", и кто-то еще ответил: "Да, он мертв". Показания реанимирован­ных, как правило, подтверждаются свидетельствами врачей. Р.Моуди пишет: "Так, например, один врач мне сказал: "У моей пациентки как раз остановилось сердце перед тем, как я с одним еще хирургом должен был ее оперировать. Я находился в этот момент рядом, и я видел, как ее зрачки расширились. В течение некоторого времени мы пытались вернуть ее к жизни, но безус­пешно, и я сказал другому врачу, работавшему вместе со мной: "Давайте попробуем еще раз и после этого прекратим". На этот раз ее сердце начало биться, и она пришла в себя. Позже я спро­сил ее, что она помнит о своей смерти. Она ответила, что не по­мнит почти ничего, кроме моих слов: "Давайте попробуем еще раз и после этого прекратим".

Очень любопытные случаи описаны Элизабет Кублес-Росс в книге "Смерти нет". Она свидетельствует о том, что люди в состоянии клинической смерти способны сообщить точные по­дробности о предметах и событиях, находящихся и происходя­щих в соседних помещениях и даже в отдельных местностях. Один из таких случаев относится к слепой от природы. Несмотря на свою слепоту, пациентка "видела" и впоследствии ясно описала все, что происходило в комнате, где она умерла. После того, как она была реанимирована, она по-прежнему вернулась в свое прежнее состояние слепоты.

Вывод из этого напрашивается однозначный: в состоянии клинической смерти видит не глаз (а мыслит не мозг), а все это является функцией души. Пока же физическое тело живое, то душа выполняет эти функции через него, когда же тело выходит из игры, душа обходится без него, она выполняет эти функции "своей собственной силой".

Но вернемся к свидетельствам книги "Жизнь после жизни".

Один человек после тяжелой травмы не проявлял никаких признаков жизни. Он свидетельствует: "В момент травмы я ощу­тил внезапную боль, но затем боль исчезла. У меня было такое ощущение, словно я парю в воздухе, в темном пространстве. День был очень холодным, однако, когда я находился в этой темноте, мне было тепло и приятно, как никогда. Я помню, что подумал: "Наверное, я умер".

Женщину вернули к жизни после сердечного приступа. Она свидетельствует: "Я начала испытывать совершенно необычные ощущения. Я не чувствовала ничего, кроме мира, облегчения, именно покоя. Я обнаружила, что все мои тревоги исчезли, и я подумала про себе: "Как хорошо и покойно, и нет никакой боли".

Другой реанимированный вспоминает: "У меня просто было огромное ощущение одиночества и мира. Оно было прекрасно, в душе у меня было такое чувство покоя".

Человек, "умерший" от ранения во Вьетнаме, рассказыва­ет, что в момент ранения он испытал чувство "огромного облег­чения". "Боли не было совсем, и я никогда не чувствовал себя таким свободным. Мне было легко, и все было хорошо".

Увиденное за чертой смерти большинство не в состоянии выразить словами. Они говорят: "Просто нет слов, чтобы выра­зить то, что я хочу сказать" или "Просто не существует прилага­тельных и превосходных степеней, чтобы описать это". Было сказано и так: "Для меня настоящая проблема — попытаться вам это сейчас объяснить, потому что все слова, которые я знаю, являются трехмерными. В то же время, когда я это переживала, я не переставала думать: "Ну вот, когда я проходила геометрию, меня учили, что существует только три измерения, и я всегда это­му верила. Но это неверно. Их больше". Да, конечно, тот мир, в котором мы живем сейчас, — трехмерный, но мир иной совер­шенно определенно не трехмерен. И именно поэтому так трудно рассказывать вам об этом. Я должна описать вам это в словах, которые являются трехмерными. Это наилучший способ объяс­нить, что я имею в виду, но и это объяснение не совсем адекват­но. Практически я не могу передать вам полную картину".

Но, несмотря на трудности описать виденное и испытанное, многие пытаются это делать. Приведем отрывки, которые выде­ляет Р.Моуди.

Рассказ женщины:

"Меня положили в больницу из-за сердца. На другой день у меня прекратилось дыхание и перестало биться сердце... Я сразу же услышала, как сестры что-то закричали. И в этот момент я почувствовала, как я отделилась от своего тела, проскользнула между матрацем и перилами с одной стороны кровати — в дей­ствительности было даже похоже, что я прошла сквозь перила — вниз, на пол. Затем я стала медленно подниматься вверх. Во вре­мя своего движения я видела, как еще несколько сестер вбежали в комнату, их было уже, наверное, дюжина. Мой врач как раз в это время делал обход, и они позвали его, и я видела так же, как он входил. Я подумала: "Интересно, что он здесь делает". Я переместилась за осветитель и видела его сбоку и очень отчетли­во — и там остановилась, паря под самым потолком и глядя вниз. Мне казалось, что я листок бумаги, взлетевший к потолку от чьего-то дуновения.

Я видела, как меня старались врачи вернуть к жизни. Мое тело было распростерто на кровати прямо перед моим взором, и все стояли вокруг него. Я слышала, как одна из сестер восклик­нула: "О, Боже! Она скончалась!" В то время как другая склони­лась надо мной и делала мне искусственное дыхание рот-в-рот. Я смотрела на ее затылок, в то время как она делала это. Я ни­когда не забуду, как выглядели ее волосы: они были коротко подстрижены. Сразу вслед за этим я увидела, как вкатили аппа­рат, и они стали действовать электрическими токами на мою груд­ную клетку. Я слышала, как во время процедуры мои кости тре­щали и скрипели. Это было просто ужасно. Я смотрела, как они массируют мне грудь, трут мои руки и ноги и думала: "Почему они волнуются? Ведь мне сейчас так хорошо". Рассказывает мужчина:

"Я очень серьезно заболел, и врач отправил меня в больни­цу. В то утро меня окружил густой серый туман, и я покинул свое тело. У меня было ощущение, словно я плыву в воздухе. Когда я почувствовал, что уже вышел из тела, я посмотрел назад и уви­дел себя самого на кровати внизу, и у меня не было страха. Был покой — очень мирный и безмятежный. Я нисколько не был по­трясен или испуган. Это было просто чувство спокойствия, и это было нечто, чего я не боялся. Я понял, что я, по-видимому, уми­раю, и почувствовал, что если я не вернусь обратно в свое тело, то я умру, скончаюсь". Определенный страх испытала женщина, готовящаяся стать медицинской сестрой:

"Я знаю, что это смешно, но нам все время старались вну­шать, что мы должны жертвовать свои тела для науки. И вот, все это время, когда я смотрела, как мне делают искусственное дыхание, я продолжала думать:" Я не хочу, чтобы это тело ис­пользовали в качестве трупа".

Мужчина, тело которого было искалечено в результате па­дения, после реанимации рассказывает:

"В какой-то момент, —хотя я знал, что лежу на кровати, — я увидел кровать и врача, который был занят мною. Я не мог этого понять, но я смотрел на свое собственное тело, лежащее там, на кровати, и мне было очень тяжело глядеть на него и ви­деть, как ужасно оно искорежено".

Другой реанимированный говорил так: "Я даже не знал, что я так выгляжу. Знаешь, я привык видеть себя только на фото­графиях или в зеркале, и в обоих случаях это выглядит плоско. Но вдруг оказалось, что я —или мое тело — было совсем дру­гим, и я смог это увидеть. Я ясно увидел его целиком, с расстоя­ния примерно пять футов. Мне понадобилось несколько минут, чтобы узнать себя".

Женщина после сердечного приступа почувствовала, как она покидает свое тело. Она говорит об этом так:

"Я совсем не смотрела на свое тело. О, я знала, что оно там, и я смогла бы его видеть, если бы захотела. Но я не хотела смот­реть, нисколько, потому что я знала, что я совершила все, что могла, в этот момент жизни, и мое внимание было теперь обраще­но к иному миру. Я чувствовала, что смотреть назад на свое тело было бы то же самое, что смотреть в прошлое, твердо решила не делать этого".

Некоторые реанимированные обратили внимание на свое новое тело, "духовное тело", в котором они оказались. Свойст­ва этого "тела" описал К.Икскуль в приведенном нами отрывке. Описывают эти свойства и другие. Например, женщина, у кото­рой наступила клиническая смерть после остановки дыхания, после реанимации рассказывает:

"Я видела, как они пытаются вернуть меня к жизни. Это было очень странно. Я находилась не очень высоко, было похо­же, как если бы я была на пьедестале, но на небольшой высоте, так, что могла глядеть поверх них. Я пыталась говорить с ними, но никто не мог слышать меня".

Рассказывает мужчина:

"Врачи и сестры массировали мое тело, старались оживить меня, а я все время пыталась сказать им: "Оставьте меня в покое! Все, чего я хочу, это чтобы оставили меня в покое. Перестаньте колотить меня". Но они меня не слышали. Поэтому я пытался помешать их рукам бить по моему телу, но у меня ничего не выхо­дило. Это было — я знаю, что случилось, но я не мог отодвинуть их руки. Было так, словно я прикасался к их рукам и пытался отпихнуть их, но когда я наносил удар, их руки оставались на том же месте. Я не знаю, проходили ли их руки сквозь мои или мимо, или что-нибудь еще. Я не чувствовал никакого прикосно­вения их рук, когда пытался отодвинуть их".

Вспоминает потерпевший аварию и оказавшийся в состоя­нии клинической смерти:

"Люди со всех сторон подходили к месту аварии. Яне мог видеть их, и я был в середине очень узкого прохода. Однако ког­да они шли, то, казалось, не замечали меня. Они продолжали идти, глядя прямо перед собой. Когда они подошли совсем близ­ко, я попытался повернуться, чтобы освободить им дорогу, но они просто прошли сквозь меня".

О духовном "теле" Р.Моуди пишет так: "...хотя духовное тело и незаметно для людей, обладающих физическими телами, оно, по мнению всех, кто это пережил, есть нечто, хотя его и невозможно описать... Все соглашаются на том, что оно имеет форму или очертания (иногда округлую или в виде бесформенно­го облака, иногда существенно напоминающую очертания физи­ческого тела), или даже отдельные части (выступы или поверх­ности, аналогичные рукам, ногам, голове и т.д.). Даже в тех слу­чаях, когда форма духовного тела описывается как более или менее округлая, часто отмечают, что оно имеет концы, верх, низ и даже упоминавшиеся выше "части". Далее Р.Моуди пишет: "Мне приходилось слышать множество различных выражений для описания этого тела, но, как нетрудно увидеть, во всех слу­чаях подразумевается одна и та же мысль. Среди слов и выраже­ний, пользовавшихся разными людьми, были такие как "туман", "облако", "подобие дыма", "нечто прозрачное", "цветное обла­ко", "что-то тонкое", "сгусток энергии" и другие со сходными значениями.

И, наконец, почти все отмечают, что когда находишься вне тела, времени не существует. Многие говорят, что, хотя они и должны описывать свое пребывание в духовном теле в терминах времени (так как это свойственно человеческому языку), в дей­ствительности, время не было одним из элементов их внетелесного опыта в отличие от пребывания в физическом теле. Мышле­ние в духовном состоянии отличается ясностью и быстротой".

Об этом реанимированный мужчина говорит так: "Были воз­можны вещи, невозможные теперь. Ваше сознание совершенно отчетливо. Это так приятно. Мое сознание могло воспринимать все явления, сразу разрешать возникающие вопросы, не возвра­щаясь снова и снова к одному и тому же.

Намного позднее все, что я пережил в жизни, достигло та­кого состояния, когда каким-то образом стало иметь смысл".

Каковы другие свойства духовного тела? Вкусовых и обо­нятельных ощущений никто из опрошенных не отметил. В неко­торых случаях говорили об отсутствии ощущения температуры, хотя в большинстве случаев говорили о приятной теплоте. Воз­можно, слово теплота здесь служило только синонимом другого приятного ощущения, слова для которого нет. Что касается слу­ха, зрения, мышления, то они становятся намного лучше. Об этом свидетельствовали многие. Например: "Я просто не мог понять, как я могу видеть так далеко". Говорит женщина: "Мне каза­лось, что это духовное зрение не знает границ, так как я могла видеть что угодно и где угодно".

По-видимому, говоря о слухе, пережившие клиническую смерть на самом деле имеют в виду нечто иное, что связано с передачей информации. Конечно, речь идет не о звуковых коле­баниях воздуха и их восприятии. Идет каким-то образом воспри­ятие информации без таких колебаний. Одна женщина это опи­сывает так:

"Я могла видеть окружающих меня людей и понимать все, о чем они говорят. Я не слышала их так, как слышу вас. Это боль­ше походило на то, как если бы узнавала, что они думают, но это воспринималось только моим сознанием, а не через то, что они произносили. Я уже понимала их буквально за секунду до того, как они открывали рот, чтобы что-то сказать".

Одиночество у многих, как и у К.Икскуля, наступает от того, что они после "смерти" оказываются полностью отрезан­ными от живых людей. Точнее не полностью, а наполовину: они все видят, слышат и понимают, а живые их не видят, не слышат и никак не воспринимают. Тщетны попытки мертвых вступить в контакт с живыми. Это невозможно осуществить ни прикоснове­нием, ни с помощью голоса, ни простым своим появлением. Ни­что это невозможно. Поэтому и появляется гнетущее одиночест­во, о котором говорят многие. Некоторые из высказываний:

"Я был совершенно одинок".

"Все, что я видел и переживал в то время, было так прекрас­но, что просто невозможно это описать. Мне хотелось, чтобы другие тоже побыли там со мной, чтобы видеть все, что я вижу. И я уже тогда чувствовал, что никогда не смогу пересказать кому-либо увиденное мною. Я ощущал себя одиноким, потому что мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом со мной и чувство­вал то же, что чувствую я. Но я знал, что никто другой не мог там быть. Я чувствовал в то время, что нахожусь в мире, совершен­но изолированном от всего остального. И тогда мною овладело чувство глубокой подавленности".

Другое высказывание:

"Я не мог что-либо трогать или передвигать, не мог контак­тировать с кем-либо из окружающих меня людей. Это было ощу­щение страха и одиночества, ощущение полной изоляции. Я знал, что я был совершенно одинок только с самим собой".

Попав в это положение, юноша описывает свои ощущения так:

"Я был просто поражен. Я не мог поверить, что это случи­лось. Я совершенно не был озабочен или обеспокоен мыслями вроде "О, я умер, мои родители потеряли меня, какое это горе для них. Я никогда их больше не увижу". Ни о чем таком я не думал. Все это время я сознавал свое полное, абсолютное одино­чество, как будто я был гостем из другого мира. Все связи обо­рвались. Я знаю, это было так, как будто там не было любви или других чувств. Все было как-то механистично. Я в самом деле не понимаю, что все это означало".

Чувство одиночества является кратковременным (если мож­но так сказать, поскольку все пребывание человека по ту сторо­ну черты, то есть за время клинической смерти, само по себе крат­ковременно). Через какое-то время духовное тело забывает об одиночестве, поскольку более полно погружается в новый мир. Там "умерший" человек встречает себе подобных и не только. Этот вопрос крайне принципиальный с точки зрения философ­ской, мировоззренческой. Пациенты, опрошенные Р.Моуди, сви­детельствовали о том, что они встречали там (за роковой чертой) определенные лица, которые помогали им освоиться в новой для них ситуации, в их переходном состоянии. Чаще всего отмеча­лось, что это были лица, а точнее души других людей — близ­ких родственников или друзей умершего. Одно из таких свиде­тельств:

"Я пережила этот опыт во время родов, которые были очень тяжелыми, и я потеряла много крови. Доктор уже потерял надеж­ду вернуть меня к жизни и сказал моим родным, что я умерла. Однако я очень внимательно за всем наблюдала, и даже, когда я слышала, как доктор говорил это, я чувствовала себя вполне в сознании. В то же время я поняла, что все присутствующие здесь люди — их было довольно много — парят под потолком комна­ты. Это были люди, которых я знала в моей жизни, но которые уже умерли. Я узнала свою бабушку и девочку, которую знала, когда училась в школе, а также много других родных и знако­мых. Это выглядело так, что я видела главным образом лица и чувствовала их присутствие. Все они выглядели очень привет­ливыми. Было очень хорошо от того, что они были рядом. Я чув­ствовала, что они пришли, чтобы защитить или сопровождать меня. Все это время меня не покидало чувство света и радости. Это был прекрасный и славный момент".

По свидетельству опрошенных Р.Моуди, они встречали там не только родственников и близких, но и незнакомых для них ранее лиц (душ). Так, одна женщина встретила там ранее умер­шего, которого она не знала. Она говорит: "Я видела этого че­ловека, его дух, как не имевшего определенного возраста. Да я и сама не имела никакого чувства времени".

Мужчина говорит следующее:

"Я слышал голос, но это был не человеческий голос, и его восприятие находилось за пределами физических ощущений. Этот голос говорил мне, что я должен вернуться назад, и я не чувство­вав страха перед возвращением в свое физическое тело".

Некоторые встречали там духовные существа неопределен­ной формы:

"Когда я был мертв и находился в этой пустоте, я говорил с людьми. Но я не могу сказать, что говорил с людьми, обладав­шими определенным телом. Тем не менее у меня было чувство, что вокруг меня были люди, я мог ощущать их движения, хотя я никого не видел. Время от времени я говорил с кем-нибудь из них, но не мог видеть. Когда я стремился узнать, что происходит, я всегда получал мысленный ответ кого-нибудь из них о том, что все в порядке, что я умираю, но что все будет хорошо, так что мое состояние не беспокоило меня. Я неизменно получал мыслен­ный ответ на каждый вопрос, интересующий меня, который я за­давал. Они не оставляли мое сознание одиноким в этой пустоте".

Приведем некоторые свидетельства на эту тему из других источников. Так, в 1926 году Уильям Баррет опубликовал книгу "Видения на смертном одре" (Лондон). У.Баррет был одним из пионеров современной парапсихологии. Эта книга вдохновила на исследования данной проблемы других ученых. Так, в 1977 году ученые Карлис Осис и Эрлендур Харалдсон опубликовали книгу "В час смерти" (Нью-Йорк, 1977). Эта книга, как и книга Р.Моуди, является научной. Она очень информативна. Ведь уче­ные в течение многих лет собирали материал и анализировали его. Были составлены специальные вопросники, по которым про­водились собеседования со случайно выбранной группой вра­чей и медсестер в восточной части США, а также Северной Ин­дии. Данные по Индии привлекались специально для того, что­бы выяснить, играет ли какую-либо роль то, что испытавшие бестелесный опыт люди были разной национальности, вероиспо­ведания и т.д. Было проанализировано более тысячи явлений и видений умирающих. Среди них были и те, которых удалось воз­вратить к жизни после клинической смерти. Полученные таким путем данные в принципе согласуются с более малочисленными данными, полученными Р.Моуди и опубликованными в его кни­ге "Жизнь после жизни". Однако имеются и многие уточнения и различия. Например, умирающим в Индии являлись не души род­ных, близких и знакомых, а многочисленные индуистские боги. Надо сказать, что указанные авторы на основании огромного материала склоняются к "принятию гипотезы о загробной жизни как наиболее понятного объяснения всех данных"

Многие из опытов умирания описанц в более ранней лите­ратуре. Так, в "Собеседованиях" Св.Григория Великого (Двоеслова) описаны многие из таких посмертных опытов. Встречу с другими после смерти Двоеслов объясняет так: "Часто бывает, что на пороге смерти душа узнает тех, с кем ей предстоит делить вечную обитель за равную вину или за равное вознаграждение" Что касается праведных, то Двоеслов замечает, что "часто слу­чается с праведными, что во время своей смерти видят предшест­вующих им святых, дабы не страшила их мучительная мысль о смерти; чтоб они безболезненно и безбоязненно разрешились от уз своей плоти, в то время представляется перед умственными очами их общество граждан небесных".

Выше говорилось о случае, когда женщина встретила там душу умершего совсем недавно. В "Диалогах" Св.Григория (Двоеслова) рассказывается о нескольких случаях, когда уми­рающий называет имя другого лица, которое умирало в то самое время в другом месте. Иеромонах Серафим (Роуз) так пишет об этом: "И это вовсе не ясновидение, даруемое только святым, ибо Св.Григорий описывает, как один обыкновенный грешник, явно обреченный аду, посылает за неким Стефаном, который ему не­известен и который должен был умереть в то же время, чтобы сказать ему, что "наш корабль готов отвезти нас в Сицилию" (будучи местом большой вулканической активности, Сицилия напоминала об аде). Это, очевидно, то, что сейчас называется "экстрасенсорным восприятием", которое у многих особенно обостряется перед смертью и, конечно, продолжается после смер­ти, когда душа уже полностью находится вне царства физичес­ких чувств. Далее Серафим Роуз продолжает: "Следовательно, это частное "открытие" современной психической науки только лишь подтверждает то, что уже известно читателю раннехристи­анской литературы о встречах во время смерти. Эти встречи, хотя они, по-видимому, совсем не обязательно должны происхо­дить перед смертью каждого, все же могут быть названы универ­сальными в том смысле, что происходят независимо от нацио­нальности, религии или святости жизни".

Авторы книги "В час смерти" установили, что умирающие индусы видят богов своего индуистского пантеона, но не друзей и родственников, как американцы, Они считают, что "отождест­вление существ, с которыми происходит встреча, во многом яв­ляется результатом субъективной интерпретации, основанной на религиозных, культурных и личных предпосылках". Это несо­мненно так.

Любопытно заключение блаженного Августина, латинско­го отца Церкви V века в трактате "Попечение об умерших" (гла­ва 16): "...сами мертвые не имеют власти для вмешательства в дела живых". Это следует и из приведенных выше высказыва­ний "умерших".

Вернемся к результатам исследований Р.Моуди. Крайне принципиальным является вопрос о светящемся существе, кото­рое встречает умерших там. Приведем несколько свидетельств.

"Я слышал, как врачи сказали, что я умер, и тогда я почув­ствовал, как я начал падать или как бы плыть через какую-то черноту, некое замкнутое пространство. Словами это невозмож­но описать. Все было очень черным, и только вдалеке я мог ви­деть этот свет. Очень, очень яркий свет, но сначала небольшой. Он становился все больше по мере того, как я приближался к нему. Я старался приблизиться к этому свету, потому что чувст­вовал, что это был Христос. Я стремился попасть туда. Это не было страшно. Было более или менее приятно. Как христианин я тотчас же связал этот свет с Христосом, который сказал: "Я свет миру". Я сказал себе: "Если это так, если я должен умереть, я знаю, кто ждет меня в конце, там, в этом свете".

Второе свидетельство.

"Я встал и пошел в другую комнату налить чего-нибудь выпить и именно в этот момент, как мне потом сказали, у меня было прободение аппендицита, я почувствовал сильную слабость и упал. Потом как бы все поплыло, я почувствовал вибрацию моего существа, рвущуюся из тела, и услышал прекрасную му­зыку. Я парил в комнате и затем через дверь перенесся на веран­ду. И там казалось, что вокруг меня стало собираться какое-то облачко, скорее розовый туман, и тогда я проплыл прямо через перегородку, как будто ее там не было вовсе, по направлению к прозрачному ясному свету. Он был прекрасен, такой блестящий, такой лучезарный, но он совсем не ослепил меня. Это был незем­ной свет. По-настоящему я не видел никого в этом свете, и все же в нем была заключена особая индивидуальность. Это совершен­но несомненно. Это был свет абсолютного понимания и совер­шенной любви. Мысленно я услышал; "Любишь ли ты меня?" Это не было сказано в форме определенного вопроса, но, думаю, что смысл сказанного можно выразить так: "Если ты действи­тельно любишь меня, возвращайся и закончи в своей жизни то, что начал". И все это время я чувствовал себя окруженным все­поглощающей любовью и состраданием".

Еще одно описание светлого существа.

"Я знал, что умираю и уже ничего не смогу сделать, потому что никто не может услышать меня. Я был вне моего тела, в этом не было никаких сомнений, я мог видеть его здесь, на операцион­ном столе. Моя душа вышла! Вначале все это было очень тяже­ло, но затем я увидел очень яркий свет. Казалось, что сначала он был немного тусклым, но затем стал мощным сиянием. Просто множество света. И тепло от него передавалось мне; я чувство­вал душевную теплоту. Свет был ярким, желтовато-белым, и больше белым. Необычайно яркий, он покрывал все, и однако не мешал мне видеть все вокруг: операционную, врачей и сестер — все. Я отчетливо мог видеть, и он не слепил. Сначала, когда возник свет, я не совсем понимал, что происходит. Но потом он спросил меня, как бы задал мне вопрос, готов ли я умереть? Было так, будто говоришь с кем-то, но не видишь, с кем. Свет говорил со мной, этот голос принадлежал именно ему.

Теперь я думаю, что голос, говоривший со мной, действи­тельно, понимал, что я не готов умереть. Видите ли, для меня это была своего рода проверка, самая замечательная за всю мою жизнь. Я чувствовал себя по-настоящему хорошо — в безопас­ности и окружен любовью. Любовь, исходящая от него, —это что-то невообразимое, неописуемое. Было с ним так легко. И кроме того, у него было даже чувство юмора... Определенно было!"

Многие говорят о том, что светящееся существо показыва­ет человеку картины из его жизни, как бы приглашая человека критически взглянуть на прожитую жизнь и оценить ее. На осно­вании анализа опроса многих умерших Р.Моуди пишет:

"Некоторые пациенты, которых я расспрашивал, говори­ли, что хотя они сами не могут понять, как это могло произойти, но обзор (жизни) включал все, что было в их жизни, от самых незначительных деталей до наиболее важных событий. Другие утверждали, что видели главным образом наиболее замечатель­ные моменты своей жизни. Некоторые говорили мне, что после этого обзора они могли вспомнить события жизни в мельчайших деталях. Часть опрошенных характеризует просмотр как попыт­ку светящегося существа преподать урок.

Во время просмотра светящееся существо как бы подчерки­вало, что в жизни самым важным являются две вещи: научиться любить других людей и приобретать знания".

Приведем одно из свидетельств этого рода:

"Когда появился свет, первое, что он мне сказал, был во­прос, который можно сформулировать примерно так: "Что ты можешь показать мне из своей жизни? — или как-нибудь еще в этом роде. И вдруг в этот момент замелькали картины. "Что это?" — подумала я, потому что все произошло совершенно не­ожиданно. Я вдруг очутилась в моем детстве. Потом как бы шла год за год через всю мою жизнь с раннего детства до настоящего времени. Было так странно, когда это началось; я была малень­кой девочкой, играющей у ручья недалеко от дома, потом другие сцены того же времени; переживания, связанные с моей сестрой, наши соседи и знакомые места, где я бывала. Затем я попала в детский сад, и мне вспомнилось время, когда у меня была единст­венная игрушка, которую я действительно любила, и как я сло­мала ее и очень долго плакала. Для меня это было действительно тяжелым происшествием. Картины сменялись, проходя через мою жизнь, и я вспоминала, как я была в группе девочек и ездила в лагерь, и много другого о годах, проведенных в школе.

Затем вспомнились старшие классы, как мне выпала боль­шая честь быть выбранной в школьное научное общество, и я вспомнила, как это было. Так я прошла через все старшие клас­сы, окончание школы и первые несколько лет в институте, так вплоть до настоящего времени. Сцены, которые возникли передо мной, шли в порядке моей жизни, они были такими живыми! Как будто ты проходишь и смотришь на них со стороны, и видишь в трехмерном пространстве и цвете. Картины были подвижными. Например, в момент, когда у меня сломалась игрушка, я видела все движение. Это было совсем по-другому, чем я могла бы ви­деть в то время. Как будто бы маленькая девочка, которую я наблюдала, была кем-то другим, как в кино, какая-то маленькая девочка среди других детей играет на детской площадке. И все же это была я. Я видела себя, что я делала, будучи ребенком, я помню это. Когда я просматривала проходящие картины, я прак­тически не помню света. Он исчез, как только спросил, что было мной сделано, и потом вспыхнули картины, и все же я знала, что он все время был здесь, со мною, он вел меня в этом просмотре, я чувствовала его присутствие, он отмечал некоторые события. Старался показать мне что-то в каждой из этих сцен. Не то, что­бы он хотел увидеть, что было в моей жизни — он знал это, но он выбирал определенные сцены и показывал их мне, чтобы я вспом­нила их. Все время он подчеркивал важность любви. Моменты, в которых это наиболее сильно проявлялось, были связаны с моей сестрой. Я всегда была очень близка с ней, и он показал мне несколько примеров, в которых я была эгоистична по отноше­нию к моей сестре, а потом несколько случаев, где я действитель­но проявила к ней любовь. Он указал мне, что я должна стре­миться помогать людям, стремиться быть лучше. Хотя ни в чем не было никакого обвинения, его единственным стремлением было, чтобы я извлекла из этого урок.

Он, казалось, был также заинтересован в вопросах, касаю­щихся знаний. Каждый раз отмечал события, связанные с учени­ем, и сказал мне, что я должна продолжать учиться и что, когда он придет за мной опять (к этому времени он уже сказал мне, что я вернусь обратно), стремление к знанию останется. Он сказал, что это постоянный процесс, и у меня было чувство, что он будет продолжаться и после смерти. Я думаю, что он старался научить меня, когда мы просматривали сцены моей жизни.

Вся ситуация была действительно странной. Я была там, я в самом деле видела сцены и по-настоящему пережила это виден­ное, но это было так быстро. И все это достаточно медленно, чтобы я могла воспринимать все. Я уверена в том, что проме­жуток времени был совсем небольшим. Казалось, возник свет, потом я пережила события моей жизни, и свет вернулся. Как буд­то бы прошло меньше пяти минут, а может быть, чуть больше тридцати секунд, я не могу точно сказать вам.

Единственный раз я почувствовала испуг, когда предста­вила, что не смогу завершить мою жизнь здесь. Но я испытывала радость, просматривая сцены моей жизни. Это было приятно. Как хорошо было вернуться в свое детство, я как бы вновь пережила это. Только так можно по-настоящему вернуться назад и увидеть свое детство, что обычно сделать невозможно".

Представляет интерес внетелесный опыт доктора С.Мюге (США), который занимается проблемой жизни-смерти. Об этом опыте он пишет так:

"В конце 1985 года со мной приключилось то, что рано или поздно случается со всеми: сердце перестало биться, и врачи ус­тановили факт клинической смерти. Для меня этот факт интере­сен не только тем, что я вернулся к прежней жизни - такое слу­чается не так уж редко, — а тем, что год моей смерти я себе предсказал еще в пятнадцатилетием возрасте и к путешествию "на тот свет" был внутренне подготовлен.

Я заранее хорошо себе представлял, что должен или могу ощутить. Во многом ожидания оправдались: я видел свое тело со стороны и то, что происходило в местах, которые находились за пределами видимости со стороны моего тела; было и ощущение, что я несусь через тоннель, впереди которого маячило прибли­жающееся пятно света. Впрочем, я не был уверен, что и у "покой­ника" не может случиться оптического обмана: когда в общей темноте приближается все увеличивающееся пятно света, может создаться иллюзия полета в трубе.

Как биолог, я нашел множество объяснений своего воскре­шения из мертвых, но сейчас меня интересуют не физиологичес­кие вопросы познания жизни и смерти, а совсем иные, о которых я попытаюсь рассказать.

После того, как я "пролетел через тоннель", появилось очень странное ощущение. Я одновременно сохранял свое "я" и в то же время стал частицей чего-то всеобъемлющего. Я ощущал "все тайны бытия" и в то же время помнил полученную при жизни информацию. Казалось, что можно заглянуть не только в про­шлое, но и в будущее любого человека. И тем не менее я не удо­сужился не только узнать свое будущее, но и даже то, что мне уготовано снова вернуться в прежнюю жизнь. Думаю, что это связано с тем, что личные вопросы как-то отошли на задний план, а поразило меня то, как мы мало, а порой и неверно представля­ем себе вопросы мироздания. И в первую очередь это относится не к научному пониманию мира (наука занимается больше част­ными вопросами, и ее ошибки менее существенны), а разным ре­лигиозным концепциям. Все концепции говорят о разумности Божественного начала, наделяют Бога как бы человеческим ра­зумом. Это вполне естественно — Божество может являться че­ловеку чаще всего через пророков на понятном ему, человеку, языке, то есть в рамках человеческого мышления.

После того, как я вернулся к нормальной жизни и сознание стало работать привычно, возникло ощущение, что я познал не­что сокровенное, еще никому не ведомое, и первым желанием было поделиться этим с людьми. Однако очень скоро я почувст­вовал, что из этого ничего не выйдет, потому что воспринимал я действительность не органами чувств, а как-то совсем иначе, и передать эти ощущения словами просто невозможно. Но, допус­тим, с помощью метафор и сравнений я попытался бы изложить все то, что мне открылось. Тогда я должен был бы объявить себя новым пророком...

...Вечна душа или не вечна, я судить не берусь. Но что ка­кие-то духовные функции переживают функции тела, убедился на собственном опыте. Душевное состояние после смерти зави­сит от того состояния, которое человек испытывал до смерти Видимо, поэтому все религии уделяли большое внимание пос­ледним минутам умирающих: просили у них прощения, соборо­вали, исполняли последнюю волю".

Совершенно очевидно, что вопросы жизни после смерти яв­ляются очень важными для любой религии. В любом религиоз­ном учении они не могут оставаться без ответа. Некоторые ас­пекты такого ответа мы уже приводили. Считаем важным изло­жить здесь позицию Православной церкви на вопросы, связан­ные с появлением светящегося существа. Считает ли Православ­ная церковь, что таким существом мог быть сам Иисус Христос, как это считали многие из умерших.

Изложить позицию Православной церкви по этому вопросу для нас очень несложно, поскольку она ясно описана в книге "Душа после смерти", вышедшей на русском языке только что и написанной иеромонахом Серафимом, высокообразованным ма­гистром искусств. Он так высказался о явлении светящегося су­щества:

"... нам следует быть (по крайней мере) очень осторожными со светлыми существами", которые как будто появляются в момент смерти. Очень уж они похожи на бесов, представляю­щихся "ангелами света", чтобы соблазнить не только самого умирающего, но и тех, кому он впоследствии расскажет свою историю, если будет возвращен к жизни (о возможности чего, конечно, бесы хорошо осведомлены).

Однако в конечном счете наше суждение об этом и других "посмертных" явлениях должно основываться на учении, кото­рое вытекает из них, — будь оно или дано каким-то "духовным существом", увиденным в момент смерти, или просто подразуме­вается или выводится из этих явлений".

Продолжим рассмотрение анализа Р.Моуди. Он сообщает, что "в нескольких случаях пациенты рассказывали, как во вре­мя своего предсмертного опыта они приближались к чему-то, что можно было бы назвать границей или каким-то пределом (водное пространство, серый туман, двери, ограда, тянущаяся через поле, просто линия). Приводятся такие свидетельства:

1) "Я умерла от остановки сердца. Как только это случи­лось, я сразу же очутилась в середине какого-то волнующегося поля. Оно было прекрасно, и все было ярко-зеленым; такого цве­та я никогда не видела на земле. Вокруг меня все было в свете, прекрасном, восхитительном свете. Перед собой я увидела изго­родь, которая тянулась через все поле. Я направилась к этой изгороди и увидела по ту ее сторону человека, который двигался ко мне навстречу, как бы для того, чтобы встретить меня. Я хоте­ла подойти к нему, но почувствовала, как меня непреодолимо тянет обратно. Я увидела, что и этот человек также повернулся и стал удаляться от меня и от этой изгороди".

2) "Я был госпитализирован в очень тяжелом состоянии, почти неделю продолжалась кома. Мои врачи уже сомневались, останусь ли я в живых. И вот, когда я был без сознания, я вдруг почувствовал, как меня поднимает вверх, как будто у меня со­всем не было физического тела. Яркий белый свет появился пере­до мною. Свет был таким ярким, что я не мог ничего сквозь него видеть, но в то же время в присутствии этого света было так спокойно, так удивительно хорошо. Я никогда не ощущал в моей жизни ничего подобного. До моего сознания дошел мысленный вопрос: "Хочешь ли ты умереть?" Я ответил "не знаю, так как я ведь ничего не знаю о смерти". Тогда этот белый свет сказал мне: "Перейди вот эту черту, и будешь знать". Я почувствовал, что передо мной находится какая-то черта, хотя фактически я ее не видел. Как только я пересек эту черту, на меня нахлынули еще более удивительные ощущения мира, спокойствия, никакой оза­боченности".

3) "У меня был сердечный приступ. Я вдруг обнаружила, что нахожусь в черном вакууме, и я поняла, что я покинула свое физическое тело. Я знала, что умираю, и я подумала: "Боже, я жила бы лучше, если бы я знала, что это случится сейчас. Пожа­луйста, помоги мне". И немедленно я стала выходить из этой черноты через что-то бледно-серое и продолжала двигаться, скользя в этом пространстве. Потом я увидела перед собой се­рый туман и направилась к нему. Мне казалось, что я двигалась к нему не так быстро, как мне бы хотелось, потому что я поняла, что приблизившись ближе, я смогу что-то увидеть сквозь него. За этим туманом я видела людей. Они выглядели так же, как и на земле, и я еще видела нечто, что можно было бы принять за какие-то строения. Все было пронизано удивительным светом: живи­тельным, золотисто-желтым, теплым и мягким, совсем не похо­жим на тот свет, который мы видим на земле.

Когда я приблизилась, я почувствовала, что прохожу сквозь этот туман, это было удивительное, радостное ощущение. На человеческом языке просто нет слов, которыми можно было бы это описать. Прямо перед собой я увидела моего дядю Карла, который умер много лет назад. Он преграждал мне путь, говоря: "Иди назад, твое дело на земле еще не закончено. Сейчас возвра­щайся назад". Я не хотела идти назад, но у меня не было выбора, и я тут же вернулась в свое тело. Я вновь ощутила эту ужасную боль в груди и услышала, как мой маленький сын плакал и кри­чал: "Боже, верни мамочку!"

То, что современные реанимированные воспринимали пос­ле своей смерти как некий предел, мы находим и в древних источ­никах. Так, на глиняных табличках Древнего Вавилона клино­писные знаки сохранили повесть о Гильгамеше (III тысячелетие до н.э.). Там описывается путь Гильгамеша в царстве умерших. Там имеются такие слова:

"...тяжелая дорога.

Глубоки воды смерти, что ее преграждают".

Более поздней вавилонской традицией этих вод является река Хубур.

"Да, оставляют нас наши отцы, уходят дорогою смерти, реку Хубур переходят, как говорят издревле".

В древнеегипетских текстах пирамид также упоминается река на пути душ, которые направляются в загробный мир. В античных источниках эта река называется разными названия­ми — Лета, Стикс, Ахерон. В "Энеиде" Вергилия эта река пред­стает Энею, когда тот сходит в подземное царство. Там имеются такие строки:

"К берегу страшной реки стекаются толпы густые, жены идут и мужья, и героев сонмы усопших". Собственно, еще рань­ше, на саркофагах этрусков имеются изображения водной пре­грады, которую должны перейти души на своем пути. Таким об­разом, все факты говорят за то, что этот образ преграды, преде­ла, реки и т.д. на пути следования души из этого мира в тот, загробный мир, присутствует в разных культурах, у разных на­родов, в разные времена. Как и многие тысячи лет тому назад, эту преграду встречают современные люди, пережившие внетелесный опыт. Так, души китайских праведников могут достичь островов блаженных только после преодоления вод. Буддисты Японии также упоминают загробную реку Сандзу. У даяков (Ин­донезия) путь в страну мертвых также проходит через воды за­гробной реки. В Австралии аборигены считают, что души тех, кто умерли, ждут "бесконечные воды (река)". Кстати, этим тер­мином они называют Млечный путь. У ацтеков считалось, что мир ушедших окружает река. Для того, чтобы достичь этого мира, необходимо преодолеть воды этой реки.

В шаманизме прослеживается тот же образ. Когда шаман отправляется в мир своих предков, он обязан преодолеть воды реки, причем дважды — когда добирается в мир умерших и на обратном пути, при своем возвращении оттуда. Образ реки на пути в загробный мир присутствует и в погребальных обычаях славянских народов. В русских народных причитаниях упоми­нается река, которую душа в посмертном своем пути должна преодолеть. Специалист по этим вопросам В.Я.Пропп, анализи­руя этот образ в русском фольклоре, приходит к такому заклю­чению: "Все виды переправы указывают на единую область про­исхождения: они идут от представления о пути умершего в иной мир, а некоторые довольно точно отражают и погребальные об­ряды".

Таким образом, можно заключить, что образ реки и пере­правы через нее является устойчивым элементом посмертных пере­живаний, который присутствует в представлениях далеких друг от друга культур и народов. Более того, как мы уже говорили, этот же образ описывают и современные реанимированные. Со­вершенно очевидно и естественно, что конкретное воплощение образа определяется жизненным опытом тех, кто переживает внетелесный опыт. Современная реанимированная впоследствии вспоминает: "Я находилась в узком тоннеле... Я стала входить в этот тоннель головой вперед, там было очень темно. Я двигалась через эту темноту вниз..." Примерно то же сообщают живущие в Туруханском крае ингансаны. Им хорошо знакома практика шаманистских путешествий в загробный мир. Они тоже говорят о пути через совершенно темный, узкий проход, по которому душу увозит упряжка в мир предков. Любопытно, что душу в этом случае везут олени, а стены темного, узкого тоннеля состоят из снега.

В таком же духе: долгий посмертный путь душ древних ва­вилонян лежит через пустыни. Души русских пробираются в мир предков "по лесам, да по дремучим, по болотам, по седучим, по ручьям, по прегрубым... "

Таким образом, форма зависит от веры или системы культу­ры, хотя, несомненно, что сам опыт посмертного состояния не зависит от них. В принципиальных, главных чертах представи­тели всех народов и времен описывают посмертное состояние одинаково. Это и есть нечто единое, общечеловеческое, имею­щее один и тот же смысл, одну и ту же идею о том, что душа переступает некую черту, предел, после которой все становится необратимым, бесповоротным. Вавилонские тексты гласят, что кто переходит мрачную реку Хубур, тот попадает в страну, "от­куда нет возврата". Реки подземного античного мира — Лета, Стикс и Арехон — несут в себе воды забвения, которые стирают память прошлого, память личности. В шаманистской традиции также считается, что человек совершенно умирает в том случае, когда его душа переходит "воды смерти".

Более половины реанимированных, поданным "Американ­ского журнала психиатрии", упоминают о близости черты, "пос­ле которой нет возврата".

Анализируя этот вопрос в историческом аспекте, специа­листы приходят к очень интересным заключениям. Оказывается, что в памятниках культуры разных стран и народов на протяже­нии последних семи тысячелетий непременно встречается знак ладьи в потустороннем мире. Они доказывают, что "ладья мерт­вых присутствует во всех цивилизациях". Немецкий исследова­тель считает, что "едва ли можно найти крупную часть населе­ния Земли, "где не имелось бы веры в корабль душ".

Наиболее древние, самые ранние ладьи — это лодки еги­петских погребений, которые были созданы около 7 тысяч лет тому назад. Собственно, до нас дошли глиняные модели погре­бальных лодок древних египтян. "Судя по форме челноков, они, по-видимому, всегда использовались с какими-то культовыми или религиозными целями". Это мнение специалистов. Любопытно, что в последующем на рисунках лодок появляются сидящие под балдахином мумии или же изображен знак души, которая совер­шает "последнее странствие в загробном царстве".

Конечно, модели лодок или их рисунки представлялись толь­ко символами, а не реальными действующими средствами пере­движения по воде. Такие ритуальные лодки были найдены в еги­петских пирамидах. Одной из них 4500 лет.

Очень любопытно, что даже в то время, когда, казалось, цивилизации на разных континентах были разобщены, погребаль­ные ладьи встречаются повсеместно. Они обнаружены в Вавило­не, на Американском континенте (в культуре мочика), в Китае (саркофаг выполнен в виде ладьи, III в. до н.э.). По свидетельст­ву Флавия Филострата, на эллинских надгробиях также изобра­жали корабль. На Мадагаскаре в древности хоронили также в ладьях. Даже славяне Киевской Руси хоронили умерших в ла­дьях. Скандинавы выкладывали ладью из камня на том месте, где был похоронен кто-то. В Индонезии, Океании, на Малайе, а также у аборигенов Австралии в погребальном обряде обязатель­на лодка или модель лодки. Встречается этот обычай и у других народов (например, у народов Севера).

Конечно, хотелось бы понять, откуда пошел такой обычай, принятый практически всеми людьми. Ответа на этот вопрос мы не знаем. Имеется такое суждение по этому вопросу: "Вероятно, образ этот —реки и переправы в загробном мире —был при­внесен кем-то, кто оказался по ту сторону черты, а затем вернул­ся или был возвращен к жизни. Воспоминания о посмертном его состоянии, воспринятые как свидетельство очевидца, вошли в систему символов той эпохи. Впоследствии опыт этот подтвер­дился, надо думать, в рамках других культур".

Так ли это?