Тайны мирового разума и ясновидение

Православная церковь о загробной жизни

Учение Православной церкви о загробной жиз­ни признает полученные исследователями факты посмертного опыта, но дает им свою трактовку. Она основывается на концепции о загробной жизни, которая содержится в Биб­лии, Житиях святых и Толкованиях по дан­ной проблеме, которые принадлежат перу ав­торитетных деятелей Православной церкви. Ознакомим читателя (очень кратко) с той кон­цепцией.

Первое впечатление, которое выносит умерший, это выход его души из тела. Тело воспринимается как сброшенные ненужные одежды. Так описывает свое впечатление и блаженная Феодора. Церковь полностью со­лидаризуется с таким восприятием душой тела, в котором она пребывала во время зем­ного периода ее жизни.

После этого момента трактовка впечат­лений умерших учеными и святыми отцами расходится. Православная церковь призна­ет, что полученные исследователями факты действительно являются фактами, но их трак­товка должна быть принципиально иной. Это касается всех узловых моментов: встречи пос­ле смерти с родными и близкими, которые умерли раньше, встреча умершего со светя­щимся существом, описание умершими Неба и т.д.

Согласно учению Православной церкви о загробной жизни душу умершего человека встречают ангелы, причем их всегда имеется два. В книге "Невероятное для многих" сказано: "И едва она (старушка сиделка) произнесла эти слова ("царство ему не­бесное, вечный покой..."), как подле меня появились два ангела, в одном из которых я почему-то узнал моего Ангела-Хранителя, а другой был мне неизвестен". В книге сообщается, что один бла­гочестивый странник позже объяснил умершему, что второй ан­гел был "встречным ангелом". Что касается святой Феодоры, то ее сопровождали также два ангела: "Когда я совершенно изне­могала, то увидела подходивших ко мне в образе красивых юно­шей двух Ангелов Божиих; лица были светлые, глаза смотрели с любовью, волосы на голове были белые, как снег, и блестели, как золото; одежды были похожи на свет молнии, и на груди они были крестообразно подпоясаны золотыми поясами". Святой Сальвий, гальский епископ VI века, так описывает свой посмерт­ный опыт: "Когда моя келья сотрясалася четыре дня назад и вы видели меня лежащим мертвым, я был поднят двумя ангелами и отнесен на самую вершину небес". Как видим, ангелы, встре­чающие душу умершего, имеют внешне человеческий, весьма определенный облик и одежды, поэтому их нельзя путать, сме­шивать с другими видениями, такими как близкие и родственни­ки или светящееся существо. Об ангелах, встречающих душу умершего, говорится и в самой Библии. Так в Евангелии от Луки сказано: "Умер нищий, и отнесен был ангелами на лоно Авраамово". В Новом завете Библии также сказано об ангелах сле­дующее: "Ангел Господень... вид его был, как молния, и одежда его была, как снег", "юноша, облеченный в белую одежду", "два мужа в одеждах блистающих", "два ангела в белом". Собствен­но, иконографическая традиция всегда согласовывалась с пред­ставлениями ангелов в виде блистающих юношей, которые об­лечены в белое. Кстати, считается, что крылья у ангелов являют­ся чисто символическими (на иконах), но при явлении ангелов эти крылья на самом деле не видны.

Необходимо подчеркнуть, что здесь речь идет о понимании всей проблемы загробной жизни именно Православной церко­вью. Современная римско-католическая, а также протестантская церкви имеют свои представления, свои учения о духовных су­ществах.

Аббат Бержье считал, что души умерших, ангелы и бесы — "чисто духовные", то есть они не подвержены законам времени и пространства. Можно говорить об их "форме" или "движении" только метафорически. По мнению аббата, "они имеют нужду облекаться в тонкое тело. Когда Бог дозволяет им действовать на тела...".

Епископ Игнатий Брянчанинов в прошлом веке писал: "Ког­да Бог отверзает (духовные) очи человеку, то он делается спо­собным видеть духов в их собственном виде". Там же сказано: "из... Писания явствует со всей очевидностью, что душа челове­ка имеет вид человека в его теле, подобна прочим сотворенным духам".

Серафим Роуз пишет: "Чтобы понять Православное учение об ангелах и других духах, надо сначала забыть излишне упро­щенную современную дихтомию "материя-дух", истина сложнее и в то же время столь "проста", что тех, кто еще способен верить в нее, будут, возможно, повсеместно рассматривать как "наив­ных буквалистов".

Иоанн Дамаскин суммировал в VIII веке православное уче­ние об ангелах в таких словах:

"Ангел есть сущность, озаренная умом, всегда движущая­ся, обладающая способною волею, бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая для своей природы бессмертие, како­вой сущности вид и определение знает один только Спаситель. Бестелесною она называется также и невещественною, по срав­нению с нами, ибо все, сопоставимое с Богом, который Один толь­ко несравним ни с чем, оказывается и грубым, и вещественным, потому что одно только Божество по истине вещественно и бес­телесно". Далее об ангелах он пишет: "Они описуемы; ибо когда они находятся на небе, их нет на земле; и посылаемые Богом на землю — они не остаются на небе; но они не ограничиваются стенами и дверями, и дверными запорами и печатями, ибо они — неограниченны. Неограниченными их называют потому, что они являются людям достойным, которым Бог покажет, чтобы они явились, не таковыми, каковы они суть, но в измененном виде, смотря по тому, как могут видеть смотрящие".

Собственно, еще в Ветхом Завете дано описание ангелов. Архангел Рафаил несколько недель сопровождал Товию. Все его видели в облике человека, но никто ни разу не усомнился в том, что это был человек. Когда же в конце Архангел открылся, он сказал: "Все дни я был видимым вами; но я не ел и не пил — только взорам вашим представлялось это. Три ангела, явившие­ся Аврааму, также казались ядущими, и о них думали, что это люди".

Блаженный Августин дает весьма современное по смыслу представление о душе. Он считает, что когда душа отделяется от тела, "сам человек, с которым происходит все это, хотя толь­ко в духе, а не в теле, видит себя все столь же похожим на собст­венное тело, что он вообще не может увидеть никакой разницы".

Продолжая рассмотрение Православного учения о загроб­ной жизни, мы должны от описания ангелов перейти к описанию падших ангелов — бесов. Падшие ангелы (бесы) часто появля­ются умершему в различных видах. Если настоящие, подлинные ангелы являются всегда в своем настоящем вышеописанном виде, то падшие ангелы (бесы) могут этот вид по необходимости ме­нять. Настоящие ангелы появляются для того, чтобы выполнить волю и повеление Бога. Падшие ангелы выполняют волю "кня­зя, господствующего в воздухе". Падшие ангелы властью этого князя творят многие чудеса. Основное их дело соблазнять или запугивать людей и всеми путями и средствами влечь их за собой к погибели. Их постоянное место пребывания —воздух. В Биб­лии сказано о борьбе с ними: "Наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей и тьмы века сего, против духов злобы поднебесной".

Блаженный Августин дает такое описание бесов:

"Природа бесов такова, что через свойственное воздушно­му телу чувственное восприятие они намного превосходят то восприятие, которым обладают тела земные, а также и по бы­строте, благодаря лучшей подвижности воздушного тела, они несравненно превосходят не только движения людей и живот­ных, но даже и полет птиц. Одаренные этими двумя способностя­ми, в той мере, в какой они являются свойствами воздушного тела, а именно остротой восприятия и быстротой движения, они предсказывают и сообщают о многих вещах, о которых они уз­нали намного раньше. А люди удивляются этому из-за медли­тельности земного восприятия. Бесы, к тому же, за свою долгую жизнь накопили намного больший опыт в разных событиях, чем достается людям за короткий отрезок их жизни. Посредством этих свойств, которые присущи природе воздушного тела, бесы не только предсказывают многие события, но также совершают многие чудесные деяния".

Исходя из вышесказанного, следует, что, согласно учению Православной церкви, те существа, которые видит умерший пос­ле своей смерти, являются не чем иным, как бесами в различной форме. Несмотря на то, что большинство переживших посмерт­ный опыт ничего плохого не испытывали при встрече с этими существами (наоборот!), это были не ангелы, не сам Иисус Хрис­тос, а бесы. Здесь нет противоречия, поскольку бесовские иску­шения, как правило, представляются их жертвам как нечто "хо­рошее".

Православная церковь придает большое значение бесов­ским искушениям в час смерти. От них (от их успеха) зависит будущее души умершего, ее судьба в загробном мире. В час смер­ти бесы стараются запугать умершего и заставить его отчаяться в собственном спасении. Очень образно пример этого описан в "Собеседованиях" святого Григория, где рассказано о часе смер­ти одного богача, который был рабом многих страстей:

"Незадолго до смерти увидел стоящих перед ним гнусных духов, свирепо грозящих унести его в глубины ада... Вся семья собралась вокруг него, плача и стеная. Хотя они и не могли по словам самого больного, по бледности его лица и по дрожанию его тела понять, что там были злые духи. В смертельном страхе перед этими ужасными видениями он метался по постели из сто­роны в сторону... И теперь, почти обессиленный и отчаявшийся в каком-либо облегчении, он закричал: "Дайте мне время до утра! Потерпите хоть до утра!" И на этом его жизнь прервалась".

Кстати, в книге Джона Майерса "Голоса на краю вечнос­ти" (Нью-Йорк, 1973) приводится много аналогичных по своему смыслу случаев. Многие умирающие восклицали: "Я в огне, вытащите меня!", "О, спасите меня! Они меня утаскивают!", "Я иду в ад!", "Дьявол идет, чтобы утащить мою душу в ад" и т.д.

В книге Осиса и Харалдсона "В час смерти" сообщается, что в исследованиях индийских случаев не менее одной трети больных видели явления, при которых испытали страх, угнете­ние и беспокойство в результате появления вестников смерти — ямдутов или других существ. Описано, как эти индийцы сопро­тивляются и пытаются избежать потусторонних посланников. Например, умирающий индийский конторский служащий гово­рил: "Кто-то здесь стоит! У него телега, наверное, это ямдут. Он, должно быть, заберет кого-то с собой. Он дразнит меня, что хо­чет взять меня! Пожалуйста, держите меня, я не хочу!" Вскоре после этого он умер. Другой умирающий индиец сказал: "Вот идет ямдут, чтобы забрать меня. Снимите меня с постели, чтобы ямдут не нашел меня". При этом он показал наружу и вверх: "Вот он". Далее сообщается очень любопытный факт. Как толь­ко умирающему представилось это видение, стая ворон, сидев­ших на большом дереве у стены здания больницы, внезапно, од­ним рывком покинула дерево. Они шумели так, как будто по ним кто-то выстрелил из ружья. Вороны улетели с большим шумом именно тогда, когда у больного было видение, словно они были свидетелями этого. После этого больной сразу же умер.

Как уже говорилось, Осис и Харалдсон исследовали слу­чаи умирания как среди индийцев, так и среди американцев. Оказалось, что страх при умирании присущ индийцам и отсутст­вует у американцев. Серафим Роуз очень логично объясняет это тем, что явления в час смерти "в какой-то мере зависят от того, что умирающий ожидает или что он готов увидеть". Далее он пишет: "Поэтому христиане прошлых веков, которые имели живую веру в ад и чья совесть в конце жизни обвиняла их, часто перед смертью видели бесов". Исходя из такой концепции, Роуз трактует описанные выше результаты; "Современные индусы, которые, конечно, более примитивны, чем американцы в своих верованиях и в своем понимании, часто видят существа, кото­рые соответствуют их все еще очень реальным страхам относи­тельно загробной жизни, а современные "просвещенные" амери­канцы видят видеоявления, согласующиеся с их "комфортабель­ной" жизнью и убеждениями, которые, в общем, не включают реального страха ада или неуверенности в существовании бесов.

В действительности сами бесы предлагают такие искуше­ния, которые согласуются с духовным сознанием или ожидания­ми искушения. Тем, кто боится ада, бесы могут явиться в ужас­ном виде, чтобы человек умер в состоянии отчаяния; но тем, кто не верит в ад (или протестантам, которые верят, что они "надеж­но" спасены и поэтому не боятся ада), бесы, естественно, предло­жили бы какие-то другие искушения, которые не обнаруживали бы столь ясно их злые намерения. Подобным же образом, уже достаточно пострадавшему христианскому подвижнику бесы могут явиться в таком виде, "чтобы соблазнить его, а не запу­гать".

Заключает комментарий по данному вопросу Серафим Роуз так:

"Итак, час смерти — это воистину время бесовских иску­шений, и те "духовные опыты", которые люди получают в это время (даже, если кажется, что это происходит "после смерти"), должны быть сравнены с теми же христианскими мерками, что и любые другие "духовные опыты". Аналогичным образом "духи", которые могут встретиться в это время, должны быть подвергну­ты всесторонней проверке, которую епископ Иоанн выражает следующим образом: "...испытывайте духов, от Бога ли они, по­тому что много лжепророков появилось в мире". Далее он пи­шет:

"На самом деле, царство посмертного опыта не представ­ляется полностью отличным от царства обычного медиумизма и спиритизма, но это все же царство, где бесовские обманы не толь­ко возможны, но положительно их следует ожидать...

Поэтому нам следует быть (по крайней мере) очень осто­рожными со "светлыми существами", которые как будто появля­ются в момент смерти. Очень уж они похожи на бесов, представ­ляющихся ангелами света, чтобы соблазнить не только самого умирающего, но и тех, кому он впоследствии расскажет свою историю, если будет возвращен к жизни (о возможности чего, конечно, бесы хорошо осведомлены)"

Что касается учения Православной церкви о Небе и Рае, то с его позиций Серафим Роуз так комментирует видение Неба уми­рающими:

"Уже здесь можно дать предварительную оценку столь рас­пространенным видениям Неба: большинство, а может быть и все из этих случаев, почти ничего общего не имеют с христиан­скими видениями Неба. Это не духовные, а мирские видения. Они столь быстрые, так легко получаются, столь одинаковые, земные в своей образности, что не может быть никакого серьез­ного сравнения между ними и подлинными христианскими виде­ниями Неба в прошлом. Даже самый "духовный" момент в неко­торых из них — ощущение "присутствия" Христа —еще раз го­ворит о духовной незрелости тех, кто это испытывает, более чем о чем-либо другом. Новейшие опыты вызывают чувство, близ­кое к "комфорту" и "миру" современных спиритических пятидесятнических движений, а не глубокое благоговение, страх Бо­жий и покаяние, которое вызывало у христианских святых под­линное ощущение присутствия Божия".

Очень по-современному звучат слова о сути души, содер­жащиеся в книге епископа Игнатия Брянчанинова: "Душа, об­леченная в тело, закрытая и отделенная им от мира духов, посте­пенно образует себя изучением закона Божия, или, что то же — изучением христианства и стяжает способность различать добро от зла. Тогда даруется ей духовное видение духов и, если то окажется сообразным с целями руководствующего ею Бога, чув­ственное, так как обман и обольщение для нее уже гораздо менее опасны, а опытность и знание полезны. При разлучении души от тела видимою смертию мы снова вступаем в разряд и общество духов. Из этого видно, что для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя зако­нами Божиими, что именно для этого образования и предостав­лено нам некоторое время, определяемое каждому человеку Бо­гом для странствования по земле. Это странствие называется зем­ной жизнью".

В своем месте мы прокомментируем эту мысль в терминах информационного поля Вселенной и формы-голограммы (души) отдельного человека. Кстати, и следующие слова: "Человеки делаются способными видеть духов при некотором изменении чувств, которое совершается неприметным и необъяснимым для человека образом" — можно также понять в терминах информа­ционного поля и форм-голограмм.

Ранее мы говорили о том, как отличается сознательное от бессознательного, что в бессознательном находится вся инфор­мация, содержащаяся в информационном поле Вселенной, и о том, что канал между бессознательным и сознательным перекрыт "за­глушкой" (это научный термин). Очень любопытно мнение пред­ставителей учения Православной церкви. Ведь, в сущности, это основной вопрос — общение с информационным полем (Богом) и разными формами-голограммами (душами, ангелами, бесами). Приведем отрывок из книги Игнатия Бренчанинова, в котором это отношение изложено:

"Из Священного Писания явствует, что телесные чувства служат как бы дверями и вратами во внутреннюю клеть, где пре­бывает душа, что эти врата отворяются и затворяются по мано­вению Бога. Премудро и милосердно пребывают эти врата по­стоянно заключенными в падших человеках, чтоб заклятые вра­ги наши, падшие духи, не вторгались к нам и не погубили нас. Эта мера тем необходимее, что мы по падении находимся в об­ласти падших духов, окружены ими, порабощены ими. Не имея возможности ворваться к нам, они извне подают нам знать о себе, принося различные греховные помыслы и мечтания, или привле­кая легковерную душу в общение с собою. Непозволительно че­ловеку устранять смотрение Божие и собственными средствами, по попущению Божию, а не по воле Божией, отверзать свои чув­ства и входить в явное общение с духами. Но и это случается. Очевидно, что собственными средствами можно достигнуть об­щения только с падшими духами. Святым Ангелам не свойствен­но принимать участие в деле, не согласованном с волею Божией, в деле, неблагоугодном Богу. Чем влекутся человеки к вступле­нию в открытое общение с духами? Легкомысленные и не знаю­щие деятельности христианства увлекаются любопытством, не­знанием, неверием, не понимая, что, вступив в такое общение, они могут нанести себе величайший вред...

Да не мнят о себе что-либо увидевшие чувственно духов, даже святых Ангелов: это видение одно, само по себе, нисколько не служит свидетельством о достоинстве видевших: к нему спо­собны не только порочные человеки, но и самые бессловесные животные".

Далее Игнатий Брянчанинов пишет: "В свое время, назначемое единым Богом и известное одному Богу, мы непременно вступим в мир духов. Недалеко от каждого из нас то время. Всеблагий Бог да дарует нам так провести земную жизнь, чтоб мы еще во время ее расторгли общение с духами падшими, вступили в общение с духами святыми, чтоб мы, на этом основании, со­влекшись тела, были причислены к святым духам, а не к духам отверженным".

Как же Православная церковь понимает ад и рай и путь к ним через мытарства? Воспользуемся текстом Игнатия Брянчанинова:

"...пространство между небом и землею, вся видимая нами лазуревая бездна воздухов, поднебесная, служит жилищем для падших ангелов, низвергнутых с неба... Падшие ангелы рассея­ны во множестве по всей прозрачной бездне, которую мы видим над собою. Они не перестают возмущать все общества челове­ческие и каждого человека порознь; нет злодеяния, нет преступ­ления, которого бы они не были зачинщиками и участниками; они склоняют и научают человека греху всевозможными средст­вами. "Супостат ваш дьявол, —. говорит святой апостол Петр, — яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити" и во время земной жизни нашей, и по разлучении души с телом. Когда душа христианина, оставив свою земную храмину, начинает стремиться через воздушное пространство в горное отечество, демоны оста­навливают ее, стараются найти в ней сродство с собою, свою греховность, свое падение, и низвести ее в ад, уготованный дья­волу и ангелам его. Так действуют они по праву, приобретенно­му ими".

Затем, после падения Адама, сатана "стал на пути земли к краю, и с того времени до спасительного страдания и животвор­ной смерти Христовой не пропустил по пути тому ни одной души человеческой, разлучившейся с телом. Врата небесные заклю­чились за человеком навсегда. И проповедники и грешники нис­ходят в ад.

Врата вечные и пути непроходимые открылись только пе­ред Господом нашим Иисусом Христом: "все, явно отвергшие Искупителя, отселе составляют достояние сатаны: души их, по разлучении с телами, нисходят прямо в ад. И ожидает каждую христианскую душу, по исшествии из тела, нелицеприятный суд Божий, как сказал святой Апостол Павел: "...лежит человеком единого умерти, потом же суд".

Для истязания душ, проходящих воздушное пространство, установлены темными властями отдельные судилища и страхи в замечательном порядке. По слоям поднебесной, от земли до само­го неба, стоят сторожевые полки падших духов. Каждое отделе­ние заведует особенным видом греха, и истязает в нем душу, ког­да душа достигнет этого отделения. Воздушные бесовские стра­хи и судилища называются в Отеческих Писаниях мытарствами, а духи, служащие в них, — мытарями.

О том, какие мытарства проходит душа по пути на Небо, можно получить наглядное представление на примере мытарств блаженной Феодоры. Приведем некоторые характерные отрыв­ки из сновидения Григория (ему рассказывает сама Феодора): "Мытарство 1-е. Когда мы восходили от земли на высоту небес­ную, сначала нас встретили воздушные духи первого мытарст­ва, на котором испытываются грехи празднословия... нам выне­сли множество свитков, где были записаны все слова, какие я только говорила от юности моей, все, что было сказано мною необдуманного и тем более срамного. Тут же были записаны все кощунственные дела моей молодости, а также случаи праздного смеха, к которому так склонна юность. Я видела тут же сквер­ные слова, которые я когда-либо говорила, бесстыдные мирские песни, и обличали меня духи, указывая и место и время и лиц, с кем занималась я праздными беседами и своими словами прогне­вала Бога, и нисколько не считала того за грех, а потому и не исповедовалась в этом перед духовным отцом. Глядя на эти свит­ки, я молчала, будто лишенная дара речи, потому что мне нечего было им отвечать: все, что было у них записано, была правда. И я удивлялась, как это у них ничего не забыто, ведь прошло столько лет, и я сама давно забыла об этом. Подробно и самым искусным образом испытывали они меня, и мало-помалу я все вспомнила. Но святые Ангелы, водившие меня, положили конец моему испы­танию на первом мытарстве: они покрыли грехи мои, указав лу­кавым на некоторые из бывших моих добрых дел, а чего недоста­вало из них на покрытие моих грехов, добавили из добродетелей отца моего преподобного Василия и искупили меня из первого мытарства, и мы пошли далее".

Так закончилось только одно из двадцати мытарств. Ос­тальные мы приведем только конспективно. Однако не можем удержаться, чтобы не сравнить эти представления (X век) с со­временными. В сущности, речь идет о том, что абсолютно вся информация о человеке поступает в информационное поле Все­ленной. Несомненно, что эта информация абсолютно обо всей жизни человека имеет определенное влияние на дальнейшую судь­бу, поведение формы-голограммы (души) данного человека пос­ле его смерти. Но насколько рассказ Феодоры красочнее и инте­реснее научных терминов. А суть, в сущности, одинаковая. Кста­ти, святые Отцы понимали, что подобная образность и красоч­ность не должна пониматься в буквальном смысле. Об этом Се­рафим Роуз пишет так:

"Многие выпускники современных модернистских право­славных семинарий склонны вообще целиком отвергать это яв­ление, как некое "позднее добавление" к Православному уче­нию или как "вымышленное" царство, не имеющее под собой основания в Святом Писании, или святоотеческих текстах, или духовной реальности. Эти студенты являются жертвами рацио­налистического образования, которому не хватает тонкости по­нимания как различных уровней той реальности, которая часто описывается в православных текстах, так и различных смысло­вых уровней, часто встречающихся в библейских и святоотечес­ких текстах. Современный рационалистический упор на "бук­вальное" значение текстов и "реалистическое" или приземлен­ное понимание событий, описываемых в Священном Писании и

Житиях святых, замутняют или даже вообще затемняют духов­ный смысл и духовный опыт, которые служат зачастую основны­ми православными источниками".

Собственно, о том же писал в прошлом веке Митрополит Московский Макарий:

"Должно, однако, заметить, что, как вообще в изображе­нии предметов мира духовного для нас, облеченных плотию, не­избежны черты, более или менее чувственные, человекообраз­ные, — так, в частности, неизбежно допущены оне и в подроб­ном учении о мытарствах, которые проходит человеческая душа по разлучении с телом. А потому надобно твердо помнить на­ставление, какое сделал Ангел преподобному Макарию Алек­сандрийскому, едва только начал речь о мытарствах: "Земные вещи здесь принимай за самое слабое изображение небесных". Надобно представлять мытарства не в смысле грубом, чувствен­ном, а сколько для нас возможно в смысле духовном, и не привя­зываться к частностям, которые у разных писателей и в разных сказаниях самой Церкви, при единстве основной мысли о мытар­ствах, представляются различными".

Эта же мысль содержится и в высказываниях Григория Двоеслова ("Собеседование"). Он пишет:

"Приготовление же костров Реперат видел не потому, что­бы в аде горели дрова, но для удобнейшего рассказа живущим. Он видел в горении грешников то, что обыкновенно поддержи­вает у живущих вещественный огонь, дабы они, слыша об из­вестном, научились бояться того, что им еще неизвестно". Это очень важное замечание! Собственно, проблема тех же образов для передачи увиденного, которому нет адекватных понятий.

Григорий Двоеслов так комментирует тот факт, что одному человеку в посмертном виде были показаны золотые райские жилища:

"Конечно, никто, обладающий здравым смыслом, не пой­мет буквально эти слова... поскольку вечной славой вознаграж­дается щедрая милостыня, то представляется вполне возможным построить вечное жилище из золота".

Серафим Роуз пишет: "Никто, знакомый с Православным учением, не скажет — мытарства не являются "реальными", что на самом деле душа после смерти их не проходит. Но мы должны иметь в виду, что это имеет место не в нашем грубом материальном мире, что, хотя там и имеются пространство и время, они в корне отличаются от наших земных представлений, и что на нашем земном языке рас­сказы никогда не смогут передать потусторонней реальности... Таким образом, конечно, не существует видимых "домов" или будок в воздухе, где собирают "подати" и где упоминаются свит­ки или письменные приборы, которыми записываются грехи, или "весы", на которых взвешиваются добродетели, или "золото", которым уплачиваются "долги", — во всех этих случаях мы мо­жем правильно понимать эти образы как средства фигуральные и пояснительные, используемые для выражения духовной реаль­ности, с которой душа сталкивается в этот момент. Видит ли действительно душа то, что эти образы, благодаря постоянной привычке видеть духовную реальность в телесной форме, или же позднее можно вспомнить пережитое только посредством таких образов, или просто не может выразить пережитое иначе — все это весьма вторичный вопрос, по-видимому, для святых Отцов и описателей жития святых, где повествуется о подобных случаях, не представляется существенным. Важно другое, что существу­ет истязание бесами, которые появляются в страшном, но чело­веческом виде, обвиняют новопреставленного в грехах и бук­вально пытаются схватить его тонкое тело, которое крепко дер­жат ангелы; и все это происходит в воздухе над нами и может быть увидено теми, чьи глаза открыты для духовной реальности".

После этих комментариев вернемся к мытарствам Феодоры, значительно сократив имеющийся текст:

"Мытарство 2-е. Мы приблизились к другому мытарству, называемому мытарством лжи. Здесь человек отдает отчет за всякое лживое слово, а преимущественно за клятвопреступле­ние, за напрасное призывание имени Господня, за ложные свиде­тельства, за неисполнение данных Богу обетов, за неискреннюю исповедь во грехах и за все тому подобное, когда человек прибе­гает ко лжи...

Мытарство 3-е. Мытарство, к которому мы пришли потом, называется мытарством осуждения и клеветы. Здесь, когда оста­новили нас, я увидела, как тяжко грешит тот, кто осуждает свое­го ближнего, и как много зла, когда один клевещет на другого, бесславит его, бранит, когда ругается и смеется над чужими гре­хами, не обращая внимания на свои собственные. Грозные духи испытывают грешных в этом за то, что они предвосхищают сан

Христов и делаются судьями и губителями своих ближних, когда как сами неизмеримо больше достойны осуждения...

Мытарство 4-е. Продолжая путь, мы достигли нового мы­тарства, которое называется мытарством чревоугодия. Навстре­чу нам выбежали скверные духи, радуясь, что к ним идет новая жертва. Внешний вид этих духов был безобразен, они изобража­ли собой разные виды сластолюбивых чревоугодников и мерз­ких пьяниц: несли блюда и чаши с яствами и разным питьем...

Мытарство 5-е. Мы дошли до мытарства, называемого мы­тарством лености, на котором человек дает ответ за все дни и часы, проведенные в праздности. Здесь же задерживаются и ту­неядцы, питающиеся чужими трудами и не хотящие ничего де­лать , или берущие плату за невыполненную работу. Там же спра­шивают отчет с тех, которые не заботятся о славе имени Божия и ленятся в праздничные и воскресные дни ходить к Божественной литургии и другим службам Божиим. Здесь же испытываются небрежность и уныние, леность и нерадение о своей душе как мирских людей, так и духовных, и многие отсюда отводятся в пропасть...

Мытарство 6-е. Следующее мытарство кражи. В нем мы не­надолго были задержаны: и немного добрых дел потребовалось на покрытие моих грехов, потому что я не совершала кражи, кроме одной, весьма малой, в детстве по недоразумению.

Мытарство 7-е. После мытарства кражи мы пришли к мы­тарству сребролюбия и скупости. Но и это мытарство миновали мы благополучно, потому что я, по благости Божией, не заботи­лась во время моей земной жизни о приобретении имения и не была сребролюбива, но доволилась тем, что посылал мне Гос­подь, не была и скупа, а что имела, то усердно подавала нужда­ющимся.

Мытарство 8-е. Восходя выше, мы достигли мытарства, на­зываемого мытарством лихоимства, где испытываются отдаю­щие в рост свои деньги и через то получающие неправедные при­обретения. Здесь же отдают отчет те, кто присваивает себе чу­жое. Лукавые духи этого мытарства тщательно обыскали меня и, не найдя за мной никакого греха, заскрежетали зубами; мы же, возблагодарив Бога, пошли выше.

Мытарство 9-е. Мы достигли мытарства, называемого мы­тарством, неправды, где истязаются все неправедные судьи, ко­торые свой суд ведут за деньги, оправдывают виновных, осуж­дают невинных; здесь же истязаются те, кто не отдает должной платы наемникам или при торговле употребляет неправильную меру и тому подобное. Но мы, по благодати Божией, беспрепят­ственно миновали это мытарство, покрыв лишь немногими доб­рыми делами мои грехи этого рода.

Мытарство 10-е. Также благополучно прошли мы и сле­дующее мытарство, называемое мытарством зависти. У меня вовсе не оказалось грехов этого рода, потому что я никогда не завидовала. И хотя испытывались здесь и другие грехи: нелю­бовь, братоненавидение, вражда, ненависть, но, по милосердию Божию, во всех этих грехах я оказалась невинна и видела, как яростно скрежетали зубами бесы, но не убоялась их, и, радуясь, мы пошли выше.

Мытарство 11-е. Подобным образом прошли мы и мытарст­во гордости, где надменные и гордые духи испытывают тех, кто тщеславен, много думает о себе и величается; особенно же тща­тельно здесь испытывают души тех, кто непочтителен к отцу и матери, а также поставленным от Бога властям: рассматривают­ся случаи неповиновения им, и прочие дела гордости, и тщеслав­ные слова. Мне весьма и весьма мало потребовалось добрых дел, чтобы покрыть грехи по этому мытарству, и я получила свободу.

Мытарство 12-е. Новое мытарство, которого мы потом до­стигли, было мытарством гнева и ярости; но и здесь, несмотря на то, что истязующие здесь духи свирепы, немного они от нас полу­чили, и мы продолжали наш путь, благодаря Бога, покрывающе­го мои грехи молитвами отца моего преподобного Василия.

Мытарство 13-е. После мытарства гнева и ярости нам пред­ставилось мытарство, на котором немилосердно истязуются те, кто в сердце своем питает зло на ближнего и воздает зло за зло. Отсюда духи злобы с особой яростью низводят души грешников в тартар. Но меня и здесь не оставило милосердие Божие: я ни­когда не имела ни на кого злобы, не помнила сделанного мне зла, но, напротив, прощала врагам моим и, насколько была в силах, обнаруживала свою любовь к ним, побеждая таким образом зло добром. Поэтому я ни в чем не оказалась грешной на этом мы­тарстве, бесы рыдали, что я свободно ухожу из их лютых рук; мы же в радости продолжали путь.

На пути я спросила водивших меня святых Ангелов: "Господие мои, прошу вас, скажите мне, откуда эти страшные воз­душные власти знают все злые дела всех людей, какие только живут в мире, так же, как и мои, и не только вьяв сотворенные, но и которые знает только их содеявший?" Святые Ангелы отвеча­ли мне: "Всякий христианин с самого святого крещения получа­ет себе от Бога Ангела-Хранителя, который невидимо охраняет человека и во всю его жизнь, даже до смертного часа, наставля­ет на всякое добро и все эти добрые дела, которые человек тво­рит во время своей земной жизни, записывает, чтобы он мог по­лучить за них милость от Господа и вечное воздаяние в Царствии Небесном. Так и князь тьмы, желающий погубить род человечес­кий, приставляет к каждому человеку одного из лукавых духов, который ходит всегда вслед за человеком и наблюдает все его от юности злые дела, поощряя их своими кознями, и собирает все, что человек сделал дурного. Затем он относит на мытарства все эти грехи, записывая каждый в соответствующее место. Отсюда и известны воздушным князьям все грехи всех людей, какие толь­ко живут в мире.

Когда душа разлучится от тела и стремится взойти на небо к своему Спасителю, тогда лукавые духи препятствуют ей, по­казывая списки ее грехов; и если душа имеет добрых дел боль­ше, нежели грехов, то они не могут ее удержать; когда же ока­жется на ней грехов более, чем добрых дел, то они удерживают ее на время, заключают в темницу неведения Божия и мучают, насколько допускает им сила Божия, до тех пор, пока душа, по молитвам Церкви и родных, получит свободу. Если же окажется какая душа настолько грешна и недостойна перед Богом, что теряется всякая надежда на ее спасение и ей грозит вечная ги­бель, то ее низводят в бездну, где она находится до второго при­шествия Господня, когда начнется для нее вечное мучение в гие­не огненной. Знай также, что таким путем испытываются только души те, кто просвещен святым крещением. Неверующие же во Христа, идолослужители и вообще все не ведающие истинного Бога этим путем не восходят, потому что во время земной жизни живы только телом, а душой уже погребены в аде. И когда они умирают, бесы без всякого испытания берут их души и низводят в гиену и пропасть".

Мытарство 14-е. Пока я беседовала таким образом со свя­тыми Ангелами, мы вошли в мытарство, называемое мытарст­вом убийства. Здесь истязуются не одно только разбойничество, но требуют отчета за всякую причиненную кому-либо кару, за всякий удар по плечам и по голове, по щеке или по шее, или когда кто с гневом отталкивает от себя ближнего. Злые духи все это испытывают здесь с подробностями и взвешивают; мы же прошли это мытарство беспрепятственно, оставив малую часть добрых дел на покрытие моих грехов.

Мытарство 15-е. Беспрепятственно прошли мы и следую­щее мытарство, где истязуются духами за чародейство, колдов­ство, обаяние, нашептывание, призывание бесов. Духи этого мытарства по виду своему похожи на четвероногих гадов, на скорпионов, змей и жаб; одним словом, страшно и мерзко смот­реть на них. По благодати Божией, духи этого мытарства не на­шли во мне ни одного подобного греха, и мы отправились далее; духи же с яростью кричали мне вслед: "Посмотрим, как уйдешь ты из блудных мест, когда придешь туда!"

Когда мы стали восходить выше, я спросила водивших меня Ангелов: "Господие мои, все ли христиане проходят эти мытар­ства и нет ли для кого возможности пройти здесь без истязания и страха?" Святые Ангелы отвечали мне: "Для души верующих, восходящих на небо, другого пути нет — все идут здесь, но не все бывают так испытываемы на мытарствах, как ты, а только тебе подобные грешники, то есть те, которые из стыда не откры­вали искренне духовному отцу всех своих грехов на исповеди. Если же кто покается искренне во всех грехах, то грехи, по мило­сердию Божию, невидимо заглаживаются, и когда таковая душа проходит здесь, воздушные истязатели открывают книги свои и ничего не находят записанного за ней; тогда они уже не могут устрашить ее, причинить ей чего-либо неприятного, и душа в веселии восходит к престолу благодати. И ты, если бы во всем раскаялась перед духовным отцом и получила бы от него разре­шение, избежала бы ужасов прохождения по мытарствам; но по­могает тебе еще то, что ты давно перестала творить смертные грехи и уже много лет проводишь добродетельную жизнь, а глав­ным образом помогают тебе молитвы Святого Василия, которо­му ты усердно служила на земле".

Мытарство 16-е. Во время этой беседы мы дошли до мытар­ства, называемого блудным, где истязуется человек за всякое любодеяние и за всякие нечистые страстные помыслы, за согла­сие на грех, за скверные осязания и страстные прикосновения. Князь этого мытарства сидел на престоле одетый в смрадную скверную одежду, окрапленную кровавой пеной и заменявшую ему царскую багряницу; перед ним стояло множество бесов...

Мытарство 17-е. Следующее мытарство было мытарством прелюбодеяния, где истязуются грехи живущих в супружестве: если кто не сохранил супружеской верности, осквернил свое ложе — здесь должен дать отчет. Истязуются здесь также и те, кто грешен в похищении для блуда, в насилии, здесь же испыты­вают лиц, посвятивших себя Богу и давших обет целомудрия, но не сохранивших свой обет и впавших в блуд — истязание этих особенно грозно.

Мытарство 18-е. После этого мы достигли мытарства содо­мского, где истязуются грехи, несогласные ни с мужским, ни с женским естеством, а также совокупление с бесами и бессловес­ными животными, и кровосмешения, и другие тайные грехи это­го рода, о которых стыдно и вспомнить.

После этого святые Ангелы сказали мне: "Ты видела, Феодора, страшные и скверные блудные мытарства. Знай, что ред­кая душа проходит ими без задержания, потому что весь мир ле­жит во зле соблазнов и скверн и все люди сластолюбивы и склон­ны к блуду. Человек уже с ранней юности расположен к этим делам и едва ли сохранит себя от нечистоты; немного умертвляющих свои плотские похоти, потому свободно проходящих через эти мытарства; большинство же здесь погибает, лютые истязате­ли похищают души блудников и, ужасно мучая их, отводят в ад.

Мытарство 19-е. После блудных мытарств мы пришли к мытарству ересей, где истязаются люди за неправильные мнения о предметах веры, а также за отступничество от Православной веры, недоверие к истинному учению, сомнения в вере, кощунст­во и тому подобное.

Мытарство 20-е. Но прежде чем мы достигли входа в Цар­ство Небесное, нас встретили злые духи последнего мытарства, которое называется мытарством немилосердия и жестокосердия. Истязатели этого мытарства особенно жестоки...

На этом кончился ряд воздушных мытарств, и мы с радос­тью приблизились к вратам небесным. Врата эти были светлы, как кристалл, и кругом видно было сияние, которое невозможно описать; в них сияли солнцеобразные юноши, которые, увидев меня, ведомую Ангелами к небесным вратам, исполнились ра­дости оттого, что я, покрываема милосердием Божиим, прошла все воздушные мытарства! Они любезно встретили нас и ввели вовнутрь. ...Я приведена была к престолу неприступной славы Божией, который был окружен Херувимами, Серафимами и мно­жеством войск небесных, восхвалявших Бога неизреченными песнями; я упала ниц и поклонилась невидимому и недоступному для ума человеческого Божеству... "

Так закончились мытарства блаженной Феодоры, фрагмен­ты из которых дают нам представление об учении Православной церкви о мытарствах. О чем же свидетельствуют современные очевидцы, которые побывали там и вернулись к жизни на земле?

Р.Моуди в своей второй книге ("Размышления о жизни пос­ле жизни") пишет:

"Некоторые люди сообщали мне, что в какой-то момент перед ними промелькнули другие существа, которые, казалось, "попали" в наиболее несчастное состояние существования, чем они. В рассказах об этих "смущенных" существах есть несколь­ко сходных пунктов. Во-первых, утверждают, что эти существа, по-видимому, не способны отказаться от своей привязанности к физическому миру. Один человек рассказывал о том, что духи, которых он видел, казалось, не могли перейти на другую сторо­ну, "так как Бог еще живет здесь". Иными словами, они привяза­ны к какому-то объекту, личности или привычке. Во-вторых, все замечали, что эти существа казались "отупевшими", в силу того, что их сознание было ограниченным по сравнению с сознанием других существ. В-третьих, говорилось о том, что "отупевшие" духи, видимо, должны были находиться в таком состоянии до тех пор, пока не разрешат какую-нибудь проблему, которая удержи­вает их и мешает вернуться в обычное положение.

Эти общие пункты можно выявить в рассказе женщины, ко­торая была "мертва" в течение пятнадцати минут.

— Вы упоминали о том, что видели этих людей-духов, кото­рые казались очень смущенными. Не можете ли вы рассказать подробно о них?

—Я не знаю в точности, где видела их... Но во время моего продвижения я оказалась в довольно унылом месте, отличаю­щемся от сияющего повсюду света. Облик этих духов был более человекообразен, чем у остальных, но при этом они не имели человеческой формы. То, что можно назвать головой, было на­правлено вниз, вид у них был подавленный и печальный. Каза­лось, что они волочили ноги и напоминали группу каторжников, скованных общей цепью. Не могу сказать, почему я рассказы­ваю об этом, так как я не помню, чтобы видела их ноги. Они выглядели изможденными, печальными и серыми. Казалось, что они не знают, куда идут, за чем им нужно следовать и что искать.

Я прошла мимо них, но они даже не подняли голов. Каза­лось, они думали: "Все кончено. Что я могу сделать? Зачем все это?" У них был абсолютно подавленный, безнадежный вид, ка­кой бывает, когда не знаешь, что делать, куда идти или кем ты являешься. Казалось, что они все обречены находиться в вечном движении в неизвестном направлении. Сначала они шли прямо, затем поворачивали направо... Что-то они ищут, но что именно, я не знаю.

— Не казалось ли вам, что они осознают физический мир?

— Нет. Мне казалось, что они не осознают ничего — ни физического, ни духовного мира. По-видимому, они находятся где-то между этими двумя мирами. Возможно, у них имеется не­который контакт с физическим миром. Что-то тянет их вниз, так как они согнуты и смотрят вниз, возможно на физический мир... а может быть, они наблюдают за чем-то, чего не сделали или что должны были совершить. Они не знают, что им делать, поэтому у них удрученные лица; и нет в них красок жизни.

— Они казались растерянными?

— Очень растерянными, не знающими, кто они такие и что они такое. Это было похоже на то, как будто они потеряли вся­кое знание о себе, лишившись индивидуальности.

— Не кажется ли вам, что они находились в области между физическим миром и той областью, где были вы?

— Насколько я помню, я видела все это после того, как оставила больницу в физическом мире. Я чувствовала, что я под­нялась и вошла в туннель, как я его называю, но увидела я их перед тем, как вошла в духовный мир, где было так много свер­кающего света, который окружал все. Он был ярче солнечного и не вредил глазам, как солнечный свет, если на него пристально смотреть. Но в том месте, где я увидела их, было чрезвычайно уныло, серо, мрачно. Это было похоже на черно-белое кино.

Они не ощущали моего присутствия. Это было очень тяжело.

Казалось, что они пытаются что-то решить; они смотрели назад и не знали, продолжать ли им двигаться или вернуться в тела, в которых они были. Казалось, они все время колебались. Взгляды их были устремлены вниз, вверх они не смотрели. Они не хотели идти дальше. Казалось, что их великое множество.

Один человек рассказывал мне о многих случаях, свидете­лем которых он был в то время, когда "умер". Он видел, напри­мер, обычного прогуливающегося по улице не сознающего ниче­го человека, в то время как один из этих унылых духов парил над ним. Пациент заметил, что у него было такое чувство, что этот дух при жизни был матерью этого человека и, будучи неспособ­ным порвать со своим земным предназначением, пытался под­сказать своему сыну, что ему нужно делать.

Другой пример:

— Видели ли вы, как духи пытаются вступить в общение с другими (физическими людьми)?

— Нет, было видно, что они пытаются завязать контакты, но никто не понял бы, что они рядом. Люди их просто не замечали.

— Что они пытались сказать?

— Один из них был, по-видимому, женщиной, которая пы­талась с огромным трудом попасть в дом, где находились дети и пожилая женщина. Мне казалось, это была мать детей и, возмож­но, дочь пожилой женщины, поэтому она пыталась прорваться к ним. Я думаю также, что она пыталась добраться до детей, а они продолжали играть и не обращали на нее никакого внимания; и пожилая женщина ходила по кухне, не сознавая того, что рядом с ней кто-то находится.

— Почему она пыталась вступить с ними в контакт?

— Казалось, что она пытается прорваться к ним, чтобы пред­упредить их о том, чтобы они все делали иначе, чем делают те­перь, то есть чтобы они изменили стиль своей жизни. Она хотела, чтобы они правильно поступали в жизни и не были бы оставлен­ными, как она. "Не поступайте так, как я поступала, чтобы не случилось с вами то же. Делайте добро другим так, чтобы вас не оставили".

Я думаю, что это было послание, которое она пыталась пере­дать... Казалось, что в этом доме не было любви, и она пытается загладить что-то, что когда-то при жизни неправильно делала. Я никогда не забуду того, что видел".

Кстати, Р.Моуди сообщает также следующее:

"Одна женщина рассказывала, что обнаружила рядом с со­бой два существа, которые называли себя ее духовными помощ­никами".

Представляют интерес свидетельства исследователей по­смертного опыта относительно суда на небе.

Р.Моуди в своей книге "Размышления о жизни после жиз­ни" сообщает следующее: "Многие люди задавали этот вопрос: и мне кажется уместным проанализировать кое-что о посмерт­ных переживаниях, что может или не может быть связанным с концепцией суда. Снова и снова мои "околосмертные субъекты" описывают мне панорамное, полноцветное, трехмерное видение событий своей жизни. Все доброе и все злое было мгновенно за­печатлено там.

Большинство таких воспоминаний можно свести к следую­щей формуле. Человека спрашивали, совершал ли он свои дей­ствия, руководствуясь любовью к другим людям, то есть были ли у него мотивы любви. Когда люди видели все эгоистические дей­ствия, совершенные ими, они чувствовали чрезвычайное раская­ние. Когда они видели те события, в которых проявили доброту, то ощущали удовлетворение.

Особенностью этих рассказов являются сообщения о том, что умирающие видят перед собой не только некоторые свои дела, но и последствия этих дел для других людей. Суд исходил как бы из глубины их самих. В этом состоянии людям казалось, что они видели, что следовало и что не следовало делать, и судили себя соответственно.

Вот как один «человек описывает свои ощущения:

— Сначала я находился вне своего тела, над зданием, и мог видеть, что там лежит мое тело. Затем я ощутил свет — просто свет, который окружил меня. Казалось, что все из моей жизни прошло передо мной как некая демонстрация. Я был поистине очень, очень пристыжен многим, что я осознал, так как оказа­лось, что у меня было иное знание, и свет показал мне, что было в моей жизни плохим и что я сделал плохого. Все это было очень реально. Казалось, что воспоминания служили, главным обра­зом, для выяснения моей земной жизни, как будто производился суд, а затем внезапно стал свет слабее, и произошел разговор — не в словах, а в мыслях.

До сих пор я не могу отделаться от впечатления, что мне было показано не только то, что я сделал, но даже то, как мои действия повлияли на других людей.

Очень часто люди, вернувшись из подобного состояния, чув­ствуют, что им необходимо изменить свою жизнь.

Никто никогда не описывал мне состояние, подобное архетипному аду. Замечу, что я никогда не беседовал также с насто­ящим преступником перед его смертным часом.

Понятия Рая, ада, Суда, Последнего Суда, конца мира и Божьей благодати являются эсхатологическими концепциями, которые составляют основу многих споров среди богословов. Эти понятия настолько глубинны, настолько космичны по свое­му значению, что человеку очень трудно непосредственно гово­рить о них на простом человеческом языке.

Мои пациенты, пережившие околосмертный опыт, все вре­мя отмечали, что слова, используемые для описания их пережи­ваний, являются только аналогами или метафорами".

Очень любопытно сообщение Р.Моуди об отношении духо­венства к его исследованиям проблемы жизни после жизни. Он пишет так:

"Многие критики христианских вероисповеданий сообщи­ли мне о своей заинтересованности моими исследованиями.

И лишь очень немногие из них говорили мне, что чувству­ют, как эти явления подтверждают картину жизни после смерти, данную в Библии. Вот мнение одного пастора:

— Мы не способны доказать ни одной вещи жизненной важ­ности. Высшие проявления жизни должны питаться верой, и если бы мы оказались способны доказать, что жизнь действительно существует за порогом могилы, у людей исчезла бы необходи­мость иметь веру ради нее самой. Жизнь — это тайна. Жизнь после жизни —тоже тайна".

Мы этот текст прокомментируем, но не здесь, а после того, как рассмотрим еще и другие материалы. В сущности, это один из главных вопросов нашего мировоззрения, а значит и нашего будущего — этот вопрос о соотношении знания и веры между собой.