Тайные пороки

Глава 17

— Теперь я знаю, кто убил Ардалиона Хрянова, — сурово заявил следователь Тернов после того, как экипаж, в котором он сидел со своим помощником, отъехал на изрядное расстояние от заведения мадам Горшениной. — Поручик Бешенцов.

— Да, основания для таких предположений имеются, — согласился Лапочкин. — Куда же мы едем?

— В Главный штаб, — лаконично ответил Тернов.

Спутники опять замолчали.

— Вы уверены, что с нами будут там разговаривать? — наконец осмелился задать вопрос Лапочкин. — Ведь прямых улик у нас нет, только косвенные.

— Вот штабисты и помогут нам с помощью косвенных улик добыть улики прямые. В конце концов, российская армия заинтересована в том, чтобы ее ряды не порочили офицеры-убийцы. Какой позор для мундира — убить кочергой жалкого латиниста в вонючей прачечной… Добро бы, честный поединок! Или бой!

— Но, признайтесь, как-то все очень просто получается, — не унимался Лапочкин. — Ворвался Бешенцов в субботу в заведение мадам Горшениной, буянил, грозил, схватил кочергу… С кочергой бросился в меблирашки Будановой… Но у Будановой никто про кочергу не упоминал. Хотя там стояла своя, с бантиком…

— Пустяки, — отмахнулся Тернов, — мог кочергу на улице оставить, у входа. А когда выскочил, снова схватил и помчался на квартиру Хрянова. Там в прачечной его и убил. Там и след от сапога имеется.

— Остается выяснить, за что Бешенцов убил латиниста. И при чем здесь Лиссабон?

— Надеюсь, в Главном штабе нам сообщат недостающие сведения. В любом случае, хотя бы узнаем там адрес поручика Бешенцова, нагрянем к нему, изымем вещественное доказательство — его сапоги. Сверим отпечатки…

— Интуиция мне подсказывает, что-то здесь не сходится, — упорствовал помощник следователя.

— Оставьте, Лев Милеевич. Просто личность убийцы рушит вашу стройную систему с бантиками, зараженными кошками и мышками…

— Вовсе не рушит, — Лапочкин насупился, — наоборот, только укрепляет эту версию. Стало быть, антиправительственная организация уже обзавелась и отрядом боевиков. И боевиков профессиональных. Бешенцов лишь один из них.

Тернов передернул плечами:

— Не старайтесь сбить меня с пути истинного, все равно сейчас мы едем в штаб.

— Как вам угодно, Павел Мироныч, — сдался Лапочкин, — только умоляю вас, как старый тертый калач, помните про Лиссабон!

У Главного штаба сыщики высадились и направились к дежурному. Предъявили документы, объяснили, что им необходимо получить аудиенцию у руководителя контрразведки — в связи с расследованием убийства, которое мало того что затрагивает непосредственные интересы российской державы, но и имеет четко выраженный заграничный след.

Дежурный снял телефонную трубку и связался с отделом контрразведки.

Через долгие десять минут в приемной появился подтянутый юноша в ладно пригнанной форме адъютанта и сумрачными коридорами провел представителей судебных органов туда, где им предстояло давать непростые объяснения: в кабинет высокопоставленного чиновника.

Двойная дверь, с тамбурным переходом, захлопнулась за ними. Адъютант, введший их в кабинет, назвал их имена и должности и сразу удалился, осторожно прикрыв за собой створки.

Огромное пространство кабинета скрадывалось царившим в нем полумраком: высокие окна затянуты плотными портьерами зеленого, переходящего в черный цвета, блики от настольной лампы выхватывают тусклую позолоту лепнины на потолке и стенах, на резной раме портрета Николая II, скользят по пустому внушительному столу, напоминающему плац.

Только когда глаза привыкли к полумраку, посетители заметили с другой стороны стола слабое движение: седенький старичок с пышными бакенбардами времен Александра II, в генеральской форме, приподнялся на кресле и приветливо взмахнул ручкой, предлагая им сесть.

— Господин Тернов, господин Лапочкин, — с подобием улыбки обратился к ним реликт прошлого века, — глава нашей службы в данный момент отсутствует по весьма важному делу. Не довольствуетесь ли вы разговором со мной?

— Ваше высокопревосходительство, мы рассчитываем на вашу помощь, — хриплым от волнения голосом ответил Тернов. — Мы расследуем дело об убийстве латиниста, преподавателя ветеринарных курсов. Ардалион Хрянов был убит в минувшую субботу ближе к полуночи, в прачечной, кочергой, на ее ручке был повязан алый бантик.

— Очень, очень интересно, — милостивым кивком поощрил посетителя хозяин кабинета. — Что же дальше?

— Добытые нами улики — пока еще косвенные — свидетельствуют о том, что убийство осуществил человек, возможно, действовавший по указке из Лиссабона. Это — поручик Бешенцов.

Генерал погрустнел и, тяжело вздохнув, выдвинул верхний ящик стола, порылся там, достал табакерку. Ловким движением он откинул лакированную крышечку, подцепил двумя пальцами щепотку и втянул табак в нос: сначала в левую, потом в правую ноздрю.

Захлопнув табакерку, обратил проницательный взор на Тернова и сказал:

— Этому я, господин Тернов, нисколько бы не удивился. Поручик Бешенцов — наша головная боль. Артамон Сергеевич — личность неуправляемая, страстная. Он и не на такие эскапады способен. Мы сами подозреваем его в ужасном убийстве.

— Быть может, есть смысл соединить наши усилия, — осторожно предложил Тернов. — Мы оба заинтересованы, чтобы злодей не ушел от возмездия. Мы готовы обыскать его квартиру, но хотели бы согласовать наши действия.

— Поручик Бешенцов совершенно неуловимая личность, — тень бледной улыбки снова скользнула по морщинистому личику, сухонькие пальцы любовно оглаживали табакерку. — Увы, он словно растворился в столице. Однажды его видели на нашей явочной квартире. С весьма привлекательной дамой. Но упустили. Квартира, где он полгода назад проживал, пуста. Его там нет.

— Ваше высокопревосходительство, — робко подал в поддержку начальнику голос и Лапочкин, — но, может быть, там остались его старые сапоги? У нас следок имеется.

— В бывшей его квартире живут другие люди, а старые сапоги господина Бешенцова с таким же успехом можно искать и в Португалии, — усмехнулся генерал. — Он вернулся оттуда самовольно. Вскоре после зверского убийства короля Карлоса и инфанта. Мы подозреваем, что он причастен к этому преступлению.

— Потрясающе! — воскликнул Тернов. — Какая своевольная личность!

— Артамон Сергеевич Бешенцов умеет совершать рейды в стан врага и уходить от преследования, — отвел взгляд хозяин кабинета. — Молод еще, горяч, но талантлив. Кроме того, судьбу его должен самолично определить Государь. Естественно, что покрывать цареубийц мы не намерены. Однако сомневаюсь, что в сложившейся ситуации целесообразно так уж сильно настаивать на аресте этого сорвиголовы.

— Ваше высокопревосходительство, вы советуете нам закрыть дело об убийстве Ардалиона Хрянова? — Павел Миронович с трудом разомкнул побелевшие губы.

— Вовсе нет, милостивый государь, вовсе нет, — поспешил успокоить следователя лукавый собеседник, разглаживая ладошками поверхность и без того гладкого стола. — Я даже буду вам очень признателен, если вы поделились с нами добытыми сведениями. А мы, в свою очередь, готовы поделиться информацией с вами.

— Но мы вам уже все сказали, ваше высокопревосходительство, — вступил Лапочкин, — можем лишь добавить, что кочергу господин Бешенцов унес из заведения мадам Горшениной.

— Это заведение всегда было в фаворе у Артамона Сергеевича. Да и я не пренебрегал им в молодости, еще при прежней хозяйке… — Ветеран борделя хихикнул, но тут же насупился, лицо его приняло выражение строгое, если не суровое. — Хм… О чем это я? Ах да! Информация! Я сообщу вам кое-что. Возможно, мои сведения помогут вам плодотворно включиться в поиски нашего героя. Итак, мы установили, что за господином Бешенцовым охотятся какие-то подозрительные личности. Не исключено, что финансирует их португальская разведка. Во всяком случае, на явочную квартиру, куда Поручик доставил свою даму, пытались проникнуть три подозрительных субъекта. Одного мы задержали. Однако задержанный ничего не говорит о своих сообщниках и хозяевах. Молчит. Там же, у явочной квартиры, обретался и еще один подозрительный тип — Самсон Шалопаев, журналист из «Флирта». Утверждал, что ищет своего приятеля Фалалея Черепанова. Но, очевидно, лгал. Никакой Черепанов туда не приходил. Юнец также выдал себя, проявив весьма недвусмысленный интерес к Бешенцову и его даме… Сегодня утром мы звонили в этот «Флирт», спрашивали, не готовит ли Шалопаев статью о Португалии? Установили за ним слежку. Но вот недавно мне принесли рапорт: молодой щеголь от слежки оторвался. — Генерал смолк, чуть наклонил корпус вперед. — Вы понимаете, каков расклад?

— Еще смутно, — сознался Тернов. — Но многое указывает на то, что журналисты «Флирта» как-то причастны к португальским событиям… Или что-то пронюхали и идут по горячему следу… Господин Черепанов-то тоже исчез бесследно. И никто его не ищет. Они в сговоре и что-то скрывают.

— Признаюсь вам, уважаемые господа, незадолго до вашего прихода мы обсуждали целесообразность и возможность моего визита к издательнице журнала «Флирт», Ольге Леопольдовне Май. Но теперь, возможно, наши планы изменятся. Кхе-кхе-кхе. — Старик многозначительно воззрился на молодого следователя.

— Вы полагаете, нам сподручней нанести этот визит? — догадался Тернов.

— Вне всякого сомнения, вне всякого сомнения… Госпожа Май, по нашим сведениям, по средам посещает косметический салон и возвращается поздно. А поздний визит к одинокой даме для такого старика, как я, уже затруднителен, — хозяин кабинета хихикнул. Что же касается такого обаятельного молодого мужчины, как вы, господин Тернов, то дама вряд ли вам откажет во внимании. Да и откровенней будет… Я сейчас выпишу вам пропуск для беспрепятственного входа в любое место. Может быть, пригодится.

— А что я должен спрашивать у Ольги Леонардовны? — уточнил Тернов, вставая со стула — в интонации важной персоны явно прослушивались прощальные нотки. — Что-нибудь об исчезновении Черепанова? Или о действиях Шалопаева?

— Это уж как разговор сложится, — высокопоставленная особа, вставая, милостиво кивнула следователю и его помощнику, — любая информация будет полезной. Надеюсь, вы не раб женщин?

Тернов вспыхнул.

— Я к тому, молодой человек, — понизил голос любезный сановник, провожая посетителей к дверям, — что желаю внушение вам сделать по-отечески. Есть ведь такие мужчины, что готовы служить женщинам как рабы. Выполнять их любые прихоти. Мчаться в тайное убежище, чтобы одобрить новую шляпку.

Тернов не смел поднять глаз.

— Будьте осторожны с госпожой Май, — улещивал новоявленный наставник, — не пейте много, не потеряйте голову. И мой вам совет: если у вас есть шуба, непременно наденьте.

— Благодарю вас за приятную аудиенцию, — совершенно пунцовый, Тернов поклонился.

За дверью их встретил адъютант, и под его предводительством следователи благополучно добрались до выхода.

Морозный воздух приятно холодил разгоряченную голову Тернова, быстро шагавшего по посыпанному песком тротуару. За ним, не отставая, семенил Лапочкин. Миновав два поворота, Павел Миронович резко остановился и надвинулся на притормозившего помощника.

— Лев Милеевич! — злобно прошипел Тернов. — Что все это значит? Неужели и за мной следят?

— Что вы, что вы, Павел Мироныч, — всполошился помощник. — Я, во всяком случае, никогда слежки не замечал. Да и зачем мы им? Мы же со шпионами не водимся!

— Но откуда же он знает, что Лялечка звонила мне на службу и говорила о новой шляпке?

— Ну это пустяки, — облегченно вздохнул Лапочкин. — Старикашка хитрый, опытный. Знает, как ведут себя капризные любовницы. Они все одинаковы.

— Так вы думаете, контрразведка ничего не знает о моей пассии?

— Нет, — уверенно ответил Лапочкин.

Несколько умиротворенный, Тернов продолжил доверительные признания:

— А то я уж испугался, не решат ли Лялечку завербовать да и использовать для специальных операций? Помните вчерашнюю картинку возле моста?

— Для этого она слишком глупа, — ляпнул, не подумав, помощник, но тут же спохватился, встретив укоризненный взгляд начальника, — для спецопераций более годятся такие, как госпожа Май. Вот это женщина! Неужели вам удастся ее укротить?

В последней фразе смущенного помощника Тернов явно расслышал неискреннюю лесть.

Через сотню шагов он совсем успокоился, и мысли его потекли в другом направлении.

— И все-таки что у нас за государство такое? — сказал следователь, не поворачивая головы. — Даже в разведке нет никакого порядка, никакой дисциплины.

— Действительно! — радостно подхватил Лапочкин. — Их разведчики самовольно убивают королей иностранных государств! Хорошо, что Коцюбинской об этом не пронюхал. Но то, что нам рассказали, — легенда. Доказательств нет. Я понял лишь одно: нам надо быть осторожней. А что, если кочерга с бантиком — тоже спецоперация? Чтобы отвести подозрения от преступления в Португалии?

— Португалия далековато, уследить за нашими поручиками там трудно. Двойная игра тоже не исключена, — важно изрек Тернов. — Но хотя бы в своих бумагах, в своих картотеках порядок навели. Вы заметили, что этот хитрый старикан даже не знает, как правильно зовут госпожу Май!

— Заметил. Видимо, старческий склероз одолевает.

Некоторое время сыщики шли молча. Студеный зимний воздух возвращал им ясность сознания. Обыденная жизнь вечерних улиц приводила в равновесие их души.

— Лев Милеевич! — неожиданно Тернов снова притормозил. — А что же нам делать до того часа, когда госпожа Май явится из своего косметического салона?

— Не съездить ли вам домой, за шубой? — нерешительно подсказал помощник, точно знавший, что шубы у его начальника отродясь не было, разве что сохранились детские шубейки, из которых судебный следователь давно вырос.

— Вообще-то я хотел провести нынешний вечер в более приятном обществе, — многозначительно намекнул Тернов. — Не мешало бы побыстрее завершить дело.

— И что вы предлагаете?

— Прямо сейчас отправиться в косметический салон.

— А вы знаете, где он?

— Знаю. — Тернов потупился. — Туда раньше и моя Лялечка захаживала. Но он слишком дорог.

Лапочкин понимающе закивал: из слов начальника он сделал вывод, что предшествующий Тернову содержатель актрисы был более состоятелен, а теперь Лялечке в этот салон вход закрыт. Вот истинная трагедия — любая женщина почувствует себя падшей, если ей приходится переходить из дорогого салона — в салон подешевле.

— Тогда я готов следовать за вами, — неохотно заявил помощник.

Тернов остановил извозчика, и Лапочкин безропотно забрался в сани. Лев Милеевич смотрел на экипажи, встречные и обгонявшие их, на призывные огоньки вывесок и витрин. Ему было грустно: почти вся жизнь прошла в неустанной борьбе с преступниками, а состояния так и не нажил. В дорогих магазинах, салонах и ресторанах он по-прежнему бывает лишь по ходу расследований. Где уж тут мечтать о любовницах?

Лапочкин дал себе слово, как только неугомонный начальник завершит разговор с госпожой Май, отправиться в милый трактирчик и как следует расслабиться. Выпить винца. Португальского. Закусить мясцом. Послушать пианолу.

Сани подкатили к трехэтажному зданию, нижний этаж которого занимали огромные стеклянные витрины, освещенные лампочками в жестяных софитах. В витрине два женских манекена, в полтуловища, зато с невероятно пышными прическами, между ними — отороченная мехом бархатная подушечка, на которой лежит женская рука с неправдоподобно тонкими пальцами, под ней — табличка с надписью «холя ногтей». Было и еще что-то, но за темным временем разобрать не представлялось возможности, зато хорошо было видно выведенное вязью на овальном зеркале имя владельца салона.

Под козырьком, у дверей, стояли швейцар и два человека в штатском. Туда-то и направились Тернов и Лапочкин. Но люди в штатском заступили им дорогу. Павел Миронович молча достал бумагу с предписанием, выданную ему седеньким чиновником из управления контрразведки.

Изучив бумаги, люди в штатском сделали знак швейцару, и тот открыл перед посетителями заветную дверь.

Скинув шинели на руки гардеробщику и оставив в гардеробной галоши, Тернов и Лапочкин по ковровой дорожке подошли к следующим дверям, толкнули их и очутились в большом холле.

Холл был не то чтобы пуст, но как-то странно заполнен людьми. Слева, вдоль беломраморной стены, выстроились с полдюжины мужчин в белых передниках поверх белых рубах и брюк, мастеров косметики — они молчали, сложив мускулистые руки на груди. Справа от них, у разожженного камина, стояла молодая дама в синем суконном платье с кружевными рюшами по вороту и манжетам, приятное лицо заплакано.

На ковре в центре холла располагались четыре кресла. Два были заняты: в одном из сидящих Тернов сразу опознал помощника присяжного поверенного, сотрудника журнала «Флирт» Эдмунда Федоровича Либида. Во втором — того самого элегантного господина из контрразведки, которого накануне видел у моста. Оба мужчины погружены были в вечерние выпуски газет.

Из-за закрытых дверей, ведущих в массажный кабинет, доносились странные звуки: рычания, истошные вопли, протяжные постанывания.

— Сударь, — разомкнул уста черноокий брюнет с чрезмерно припудренными щеками и атласными усиками над верхней губой, — вы читали заметку на третьей странице? Ваш коллега, господин Лиркин, задержан полицией за разгром частной клиники венеролога Самоварова. Видимо, вам предстоит работа в суде.

— Ничего, оправдаем, — уверенно улыбнулся господин Либид, — зато на первой полосе сообщается, что сегодня в Думе отменены чтения по проекту реформирования народного просвещения. Кворума не было, да и проталкивающий проект господин Милюков не явился. Не застрелил ли его Пуришкевич?

— Господин Милюков жив и здоров, — ответил брюнет и повернул голову к вошедшим: — Что вам угодно, господа?

— Могу ли я видеть госпожу Май? — спросил Павел Миронович, чувствуя себя несколько неуютно под неодобрительными взглядами мужчин в креслах.

— Госпожа Май занята, — ответил визави Либида, — и освободится нескоро.

— В таком случае мы ее подождем, — заявил Лапочкин, садясь на свободное кресло. Рядом с ним опустился и Тернов.

Наступила пауза, и вновь из-за запертых дверей явственно стали слышны всхлипы и рыдания.

— Мы же договаривались, — сказал вполголоса с неудовольствием господин Либид, — что не будем вовлекать в дело власти. Зачем же вы нарушили ваше обязательство?

— Я никого не приглашал, — ответил черноглазый красавец.

— Но как тогда понимать это явление? — Либид поднял брови, весь его вид свидетельствовал, что следователи для него — пустое место.

— Ныне и в юстиции полно тех, кто не без выгоды для себя сотрудничает с прессой, — заявил со значением красавец. — Мы с вами, как умные люди, должны положить конец этому цирку. А то ведь эти ищейки, чего доброго, продадут сведения Коцюбинскому.

— Но тогда издание могут закрыть.

— Вероятнее всего, так и произойдет.

Мужчины замолчали. Следователи, багровые от пережитого унижения, смотрели на дверь массажного кабинета, за которой тоже повисла тишина.

Внезапно створки двери распахнулись, и на пороге возникла величественная госпожа Май: затянутая в черный бархат, с меховым палантином на точеных плечах. На высоко убранных ее смоляных волосах сияла настоящими бриллиантами диадема. Щеки ее горели пунцовыми пятнами, в руке она сжимала изящный хлыстик-треххвостку с богато инкрустированной ручкой.

Неестественно блестящими глазами издательница журнала «Флирт» обвела публику в холле, взор ее задержался на фигурах следователя и его помощника. Оба вскочили при появлении дамы и непроизвольно подались вперед. Но через мгновение они видели перед собой уже не властную красавицу, а хрупкую беззащитную женщину: безвольно опущенные плечи, смущенная улыбка.

— Боже, как я устала! — воскликнула она приглушенно, отправляя рукоять плетки за пояс. — Мне это надоело! Какая невыносимая каторга! За что я обречена на эти галеры?

Господин Либид, неторопливо поднялся с кресла, прошел к госпоже Май и, сокрушенно качая головой, взял ее ладонь и поцеловал.

— Олюшка, мы здесь посовещались и решили, что эти обязанности слишком отвлекают тебя от главного дела твоей жизни: от издания прекрасного журнала.

— Совершенно верно, — брюнет тоже встал, отчего сразу стал заметен его маленький рост, и небрежно бросил газету на столик. — К тому же здесь еще под ногами путается юстиция. И уже не в первый раз.

Госпожа Май склонила головку к плечу Эдмунда Либида:

— Эдмунд, дорогой, прошу тебя: не мог бы ты прямо сейчас составить новый договор? Может быть, его удастся подписать?

— Да, дорогая Ольга Леопольдовна, — черноглазый красавец повел рукой и движением, исполненным грации, взял со столика папку тисненой кожи. — У меня и бумага с собой есть. Этот проект отнимает и у меня ценное служебное время.

— Эдмунд, садись, пиши, — простонала госпожа Май, — быстро пиши. И всего два пункта. Первый — настоящим договором прекращается действие договора предыдущего. Оплата в соответствии с условиями: в течение недели на мой личный счет через банк Вавельберга. В противном случае…

— Что будет в противном случае, нам известно, — перебил госпожу Май черноглазый красавец, — хотелось бы после оплаты получить текст первого договора.

— Будет день — будет видно, — загадочно изрекла госпожа Май, поворачиваясь к Тернову.

Господин Либид устроился у столика и застрочил по бумаге стильной ручкой «Паркер», которой завидовали все сотрудники журнала «Флирт».

— Как я рада видеть вас, дорогой Павел Мироныч, — жалобным голоском пропела госпожа Май, протягивая обе руки следователю, — и ваш верный помощник здесь очень кстати. В вашем обществе я чувствую себя как в нежных объятиях — спокойно. Вы не откажете мне в одной небольшой услуге?

— Всегда готов служить вам, — через силу проговорил Тернов.

— Необходимы свидетели, — грустно продолжила госпожа Май, — что договор подписывается добровольно, без принуждения. И ваши подписи стоят многого, вы ведь служители закона.

— Но мы ничего не знаем о существе, — нерешительно возразил Лапочкин.

— А вам и не надо знать, — госпожа Май обворожительно улыбнулась помощнику следователя, — дело конфиденциальное, личное. Но вы видите, вполне добровольное, ни с чьей стороны препятствий и возражений нет.

— Мы приехали сюда совсем по другому поводу, — сказал вполголоса Тернов. — Очень торопились. Поскольку дело государственной важности.

Госпожа Май всплеснула руками.

— А я-то глупая, не сообразила! Павел Мироныч, душа моя! Простите! Я вся в вашем распоряжении!

Тернов покраснел. Однако справился с собой и зашептал на ухо красавице.

— Ольга Леонардовна, ваш сотрудник Самсон Шалопаев связан с убийством португальского короля.

— Вот как? — госпожа Май с интересом смотрела на следователя. — Как быстро мальчик растет! И что же вы хотите?

— Он пытался проникнуть на явочную квартиру контрразведки, — зашептал Тернов, — и затем скрылся от слежки. Вы знаете, где он?

— Знаю, — госпожа Май повела плечами, поправила соболиный палантин, погладила нежный его ворс, — в это время, вечерами по средам, он бывает в гимнастическом зале. Вместе с господином Муриным.