Темный охотник #7

Глава 15 Ассиметричный ответ

День.

Лес.

Костёр.

Дорога.

— Мы здесь: Ксяо́жепа́йайго́у, — прочитал я, глядя в навигатор.

— Не-не-не, — покачал головой Фирсов. — Мне кажется, Ксёжепагу́.

— А может всё-таки Ся́ожепайго́у? Вот этот набор букв вроде бы читается, как «Сяо», а не «Ксяо».

— Значит Сяожепагу́, — за знанием дела заявил граф.

— А-а-а-а, блин!

Тут я не выдержал, скопировал название, вставил его в китайско-русский переводчик и нажал на воспроизведение. Вот только не могу сказать, что это сильно облегчило нам задачу.

— Ша́очжэпайгу́? — постарался я как можно точнее повторить за китаянкой.

— Жа́нчик-пойду́, — нахмурившись сказал Фирсов. — Мне так слышится…

Да…

Вот и неразрешимая задачка для Охотника. Спасаю миры, вершу справедливость, наказываю всяких злодейских злодеев, алмазного грифона умудрился в броню запихнуть, а вот прочитать название китайского населённого пункта не могу.

И более того!

Мы с графом вообще не уверены, что Жанчик-Пойду — это населённый пункт. Не река — точно. Не гора. Но и людьми, — а точнее, сяожепагуйцами, — на десятки километров вокруг даже не пахнет. Просто лес и старая дорога, на которую каким-то чудом должен сесть вертолёт для нашей эвакуации.

А Шаочжэпайгу — это просто ближайшая и единственная в округе надпись на карте.

Может быть, это всё-таки деревня? Глухая. Дремучая. Живут в ней какие-нибудь китайские отшельники-старообрядцы, не тужат, пьют саке и лапшой закусывают. А нет, саке — это же японская водка. Блин!

— Шаожэ… Шаожэчжэ… Жопа! — Фирсов аж разозлился.

Видно было, что графа неразрешимая задача тоже уязвила, за живое прям задела. И он сейчас наверняка думал о том же, о чём и я. Мол, не последний человек в Империи, веду дела Его Величества, а произнести слово не могу.

— Хм-м-м… Жопа, — я покатал слово по нёбу. — Не очень созвучно, конечно, зато как нельзя лучше отражает суть. Предлагаю, Ваше Сиятельство, именно так нашу точку дислокации и называть. Жопа.

— Гы-гы, — хохотнул Фирсов.

Граф чуть расслабился, присел на бревно и начал бесцельно тыкать в костёр палкой.

ㅤ

Попали мы сюда совсем недавно, прилетели верхом на Лаве. Как только мы с графом ушли на территорию Китая, встал вопрос об эвакуации. Как-то при экспресс-подготовке мы этот момент упустили.

— Давай Разумовскому позвоним, — предложил Фирсов. — Телефон-то у тебя в порядке, ловит?

Я вытащил телефон и проверил связь. Одна полоска, но ловит, особенно если повыше подняться.

— Ловит, но телефона князя я не знаю, — признался я. — Не императору же звонить? Хотя могу Ане…

— Я наизусть помню, — хмыкнул Фирсов. — Давай, переговорю.

— А, ну отлично! — протянул я ему телефон.

Разговор у графа с начальством состоялся короткий и предельно деловой. И сводился он к простому вопросу.

— Вы где? — спросил Разумовский, едва услышав голос графа.

— Да хрен его знает! — честно ответил Фирсов. — Где-то в Китае. Точнее, над Китаем. Но мы, по крайней мере, живы-здоровы!

— Искренне рад за вас, Василий Фёдорович, — по голосу князя сразу становилось понятно, что эвакуация подчинённого в его повестке дня где-то на сто пятидесятом месте. — Когда определитесь с местом ожидания, вышлите координаты, за вами китайцы вертолёт пришлют.

Похоже, братья-китайцы пока что никак не отреагировали на последние мировые события, и на всякий случай сохраняли с Российской Империей хорошие отношения, а потому взялись помочь нам добраться до дома.

Подходящую точку мы нашли довольно быстро. В горах, но связь ловила. Дорога, небольшой перевал, немножко леса, во все стороны, куда ни глянь, горы. Но места для посадки вертолёта достаточно. Винтокрыл доставит нас на военный аэродром, а там нас пересадят на скоростной самолёт до Иркутска. Насколько я понял из разговора Фирсова с начальником, город хоть и граничит с отжатыми японцами территориями, никаких брожений не испытывает, шлёт Мусасимару нахер, и потому ждать подвоха от местных властей не приходится.

Так что в Иркутске нас должны встретить хлебом-солью и уже оттуда отправить в Москву.

Ну а пока что мы просто ждали и палили костёр.

Прямо на обочине дороги, так чтобы нас было легче найти. Притащили пару брёвен для посидеть, нашли пару рогатин и теперь жарили мясо. Точнее, дожаривали, потому что спонсором нашего сегодняшнего пиршества стал Кошаку Уссурийский. Люберецкий любезно одолжил нам со своей кухни уже почти готового, аккуратно и со знанием дела прожаренного на вертеле кабанчика, которого повара должны были, видимо, подать к праздничному обеду.

Конечно, после тех чудо-коров, которыми угощали меня циклопы, для меня теперь любое мясо будет так себе. Но это только в сравнении. А по факту кабанчик был что надо. Ну и не пропадать же добру!

— Знатно ты там разошёлся, — хмыкнул Фирсов, поворачивая кабанчика на вертеле. — От усадьбы, говоришь, камня на камне не осталось?

— Показательная порка, да плюс унижение, — кивнул я. — Там все кто мог, по куче отложили. А потом на руинах и вовсе гоблины подсуетились, а они большие любители ваять скульптуры из сомнительных материалов. Кажется, они там символ счастья собирались лепить, с двумя яйцами. Усадьбу, конечно, жалко, красивая была. Ну да уроком будет. И шансом для кого-то пересмотреть свои взгляды на жизнь, пока ещё списки предателей не составлены, — тут я чутка задумался. — Или они уже составлены?

— Составлены, конечно, — ухмыльнулся Фирсов. — Им теперь даже сотрудничество не поможет. Тут же речь не о ворованной свинье идёт… кхм.

Граф запнулся и уставился на кабанчика.

— Этот не ворованный, — напомнил я ему. — Это трофейный. Продолжайте мысль, пожалуйста.

— Ага, — согласился Василий Фёдорович. — Так вот. Тут всё серьёзно. Измена всё-таки, да плюс сговор, да плюс мало ли что ещё… придумаем. И по-лёгкому соскочить ни у кого не получится. Мол, это не я. Это пацаны Дальний Восток отчуждали, а я просто рядом стоял.

— Угу, — снова кивнул я и вновь задумался о резиденции Люберецкого.

Признаюсь, мне было немного жаль её сносить. Всё-таки здание красивое, хоть и новострой, да и винотека там была вполне себе. И кстати!

Я наугад достал бутылочку Шато-Лафит, которому, судя по этикетке, в этом году стукнуло аж сто пятьдесят годиков. Вкусное вино я люблю, однако глубоким экспертом не являюсь, так что ничего интересного сказать об этом винишке не могу. Ни про сорт, ни про склон, на котором оно выросло, ни про семью виноделов.

Но! Один вывод напрашивается сам собой. Вряд ли эту бутыль хранили так долго просто потому, что она за шкаф закатилась.

— Ого! — присвистнул Фирсов. — А вот это уже интересно. И дорого. Я гляжу, ты не только кабанчика успел из усадьбы прихватить. А вот скажи, там случайно не было Романе-Конти Гранд Крю? Всю жизнь мечтал попробовать, за что люди отдают столько денег ради бокала. Стоит оно того вообще или нет.

Прикрыв на секунду глаза, я мысленно просканировал содержимое криптора.

— Нет, — покачал я головой. — Такого у Люберецкого в усадьбе не было.

Фирсов упёрся в меня долгим взглядом.

— Да ну и хрен с ней тогда, с усадьбой, — махнул он, наконец, рукой. — Наливай!

А я лишь усмехнулся, доставая штопор и фужеры. В конце концов, после такого дня мы заслужили хорошую выпивку. И еду.

Вообще, картина складывалась презабавнейшая. Сидят русские барон и граф на брёвнах посередь дороги близ Сяожопогуя, едят искуснейше приготовленную хрюшку, запивают вином, которое по стоимости близится к трёшке в центре Москвы.

Последний без соли, как говорится, доедаем.

ㅤ

Ожидаемо, что сперва разговор пошёл о делах насущных. Я поделился с графом всем тем, что поведал мне Люберецкий, а граф выслушал, не перебивая, и никаких выводов пока что не сделал. Вообще.

Должно быть, ждёт не дождётся оказаться в своём ведомстве и сравнить показания предателя с актуальными разведданными.

Зато про вормикса поговорили. Граф не преминул уточнить, знаю ли я, что это за тварь такая.

Вот как ему объяснить, что Многомерная Вселенная бесконечно богата на больную фантазию? Ну да, знавал я про одного Червя. И его матушку Морану. Но он ли это? Вряд ли. Почему я так думаю? Да потому что Морана, со слов Тёмной, примкнула к коалиции против Неназываемого. И какой ей резон своего сыночка отправлять в мир, где есть Охотник, когда мы вроде как на одной стороне?

Никакого.

А значит, не он это. А кто? Да хрен его знает! Мало ли всяких монстров в Многомерной? Вот грохнем — тогда и будем классифицировать!

Посмотрели и новости. Червь добрался уже до отдалённых пригородов столицы Японии, и теперь жирел просто не по дням, а по часам. Биомассы там было просто завались. К тому же этот гад ползучий, похоже, даже бетон научился перерабатывать — новые монстры, которых он производил, обладали теперь бронёй, подозрительно похожей на каменную.

Японцы не скрывали, какие средства они использовали против этой напасти. В ход шло всё, что можно и что нельзя, от магов-одиночек до гиперзвуковой ракеты с ядерной боеголовкой. Ягуары-теневики там, кстати, тоже отметились, но даже они не смогли и близко подобраться к червю. А взрыв ядерной бомбы, хоть и поджарил вормиксу один бок до хрустящей корочки, по факту причинил куда больше вреда местности.

Кажется, единственное, что они не попробовали — это телепортацию.

ㅤ

Ну а потом, после второй бутылки Шато-Лафит и ещё парочки Шеваль-Блан разговор пошёл обо всём на свете. Фирсова, что называется, понесло. И пускай говорить о себе сотрудник Тайной не привык, — и эта не-привычка по долгу службы стала его второй натурой, — однако он мог вдоволь повспоминать детство.

А детство у графа, судя по блуждающей улыбке на лице, было хорошее.

По всей видимости вот так посидеть у костра и бесцельно поговорить ни о чём, Фирсову удавалось нечасто… а может быть и вовсе никогда. А потому я не лез и просто слушал.

Так вот…

Рос Василий Фёдорович загородом, можно даже сказать в глуши. В комфортабельной, но всё-таки глуши.

Предоставленный сам себе, лазал по лесам, рыбачил, разведывал грибные и ягодные поляны. Со зверьём со всяким контактировал, собак держал. Постепенно речь зашла о пасеке, и оказалось что Фирсов в этом деле настолько подкован, что… кажется, я знаю, чем он будет заниматься на пенсии.

— … и вот они на вишню, значит, сели, — рассказывал граф про то, как у него роились пчёлы. — А её, представляешь, от веса аж к земле прибило. И гул такой стоит, я тебе передать не могу…

— Гул, — встрепенулся я, потому как на кромке восприятия услышал вертолёт. — Летят!

ㅤ

Кабанчика я, конечно, прихватил с собой, и мы с графом его добили уже в самолёте, по дороге в Иркутск.

Хмм…

Мне кажется, или лут мельчает? Провизией брать стал. Непорядок. Надо бы потом Его Величеству намекнуть, что у Люберецких в Империи активы бесхозные остались…

В Иркутске мы и не побывали толком. Прошлись по взлётно-посадочной полосе разве что, когда пересаживались из самолёта в самолёт, вот и всё.

В пути я улучил возможность и хоть чуточку поспал. Снилось мне… ничего. Скучно, короче говоря. И тут я поймал себя на мысли, что мне, блин, не угодить. Приключения и внезапности на каждом шагу — да ёпвашумать, когда же это закончится? Всё гладко, ровно и без эксцессов — тоже не так.

Сбалансировать бы это всё как-нибудь.

Например, недельку погонять с инфернами на зачистку эпицентра. Чтобы утром — кровь-кишки, а вечером — еда-сиськи. Но… увы, пока что не судьба.

Совсем без шуток и даже без единой прибаутки, мы с графом Фирсовым добрались до Москвы. На аэродроме нас встретил тот же самый парнишка с повязкой через глаз и точно так же, — по дороге из сплошь зелёных светофоров, — доставил нас к Его Величеству.

Правда, с одной остановкой.

Не знаю, как правильно называется это здание и называется ли оно хоть как-нибудь вообще, но мы заехали в Дом, Где Тайная Канцелярия Проводит Свои Ужасные Пытки. Не официально, естественно. Выглядел он как обычный дом-колодец и глаз человека несведущего ничем не привлекал.

Въезд через арку.

Внутри несколько подъездов, охеревший таксопарк и… внезапно, несколько помойных контейнеров в углу. Всё-таки тайники тоже живые люди, как оказалось, и тоже мусорят.

Помойка натолкнула меня на шалость. И когда к нам из подъезда спустился Разумовский, дабы лично сопроводить нас с графом пред светлы очи Его Величества, и начал расспрашивать про судьбу князя Люберецкого, от этой шалости я просто не смог удержаться…

Ну… да… впопыхах я забыл сообщить Главе Тайной, что вместо магнитика на холодильник везу ему сувениром опального дурачка вместе со всей семьёй.

Недолго думая, я пересёк двор и вытряхнул бессознательного Григория Александровича в помойку. Специально выбрал бак повонючей, с помоями, окурками и прочим мерзким. Ну а людей его выпустил рядышком.

Всё же мне до сих пор непонятно кто есть кто. А человеку невиновному обидно будет…

Дальше началось самое фееричное.

И сердце моё пело соловушкой, когда ко́шаку Уссурийский на глазах у всего своего рода вылез из помойки с использованным контрацептивом на плече, — работникам канцелярии, оказывается, ничто человеческое не чуждо, — навернулся, свёз себе об асфальт половину рожи и по наивности кинулся бежать в арку.

Скрываться типа…

— Это что, Люберецкий? — ошеломлённо спросил Разумовский.

— Люберецкий, Люберецкий, — кивнул ему почти не удивившийся Фирсов. — Сейчас мы из него дурь-то повыбиваем. Соловьём у нас запоёт.

ㅤ

К Его Величеству в Кремле меня пригласили первого. Но прежде батюшки в кабинет ворвалась одна растрёпанная принцесса.

— Артём! — Аня на секунду остановилась в дверях, нашла меня взглядом и тут же кинулась обниматься.

И… целоваться. Нет, понятное дело, что обнималась она не эротично, а расцеловывала в щёки, но как-то уж больно часто промахивалась. Ещё и запах принцессы после длительного воздержания казался уж больно соблазнительным.

Надо бы мне срочно домой… А то рогатая там поди совсем расслабилась.

— Артём! — и снова обнимашки, и опять поцелуи. — Как ты⁉

— Кхм-кхм, — прокашлялся Его Величество на пороге, однако сделал вид, что не заметил ничего легкомысленного. — Ну здравствуй, Чернов. С возращением.

С тем Дмитрий Михайлович опять сел в кресло, а мы с Аней опять сели на диван напротив. Вот… Честное слово, если бы не винотека стоимостью в несколько чугунных мостов, можно было бы подумать, что поездка до Владика-обратно мне просто причудилась.

— Итак, — начал Его Величество. — Во-первых, мне надо бы извиниться за то, что усомнился в тебе и грешным делом подумывал, а не демон ли ты действительно. Во-вторых! — перебил меня Император ещё до того, как я успел что-то сказать. — Не обольщайся нихрена.

— Извинения приняты, — кивнул я. — Не демон. Не обольщаюсь. Надо бы записать, пока не забыл.

— Ха-ха, — Его Величество откинулся в кресле. — Молодец, что доставил такого ценного… свидетеля. Если его, конечно, можно так назвать. Допрос графа Люберецкого идёт полным ходом, но мы с кабмином уже и без того поняли, что подготовка к освоению Дальнего Востока шла десятилетиями.

— И что будет дальше?

— Будем отбивать регион, что же ещё? — пожал плечами Голицын.

— А как же реакция мировой общественности? — прищурился я.

— Срал я на реакцию мировой общественности, — честно ответил Его Величество. — У меня треть страны спи… доченька, с каких пор ты так зачастила к своему отцу? У тебя никаких дел нет?

— Ваше Величество, — обратился я, пока недовольно засопевшая Аня снова не вздумала дерзить своему венценосному родителю. — Прекрасно понимаю ваши эмоции. Хочу заметить, что Мусасимару сам загнал себя в ловушку, решив вломиться нахрапом, вместо того чтобы смиренно попроситься! В общем, не мы эту войну начали, но мы её закончим. Быстро и красиво. Так, что никто из ваших коллег не сможет придраться с точки зрения этики и морали.

— А ты со всеми такой разговорчивый или мне повезло? — спросил император. — Ань, он со всеми так?

В ответ принцесса скрестила руки на груди и насупилась ещё сильнее.

— Так вот, — продолжил я, пока Голицын был расположен слушать. — Я предлагаю вам обрушить все обвинения в наш адрес.

— Как? — Его Величество перестал ухмыляться и вмиг стал серьёзным.

— Я полечу и убью вормикса. При этом постараюсь как можно активнее махать флагом Империи, чтобы ни у одной собаки не возникло сомнений в том, кто это сделал. И получится, что японцы пошли войной на плохих русских, а плохие русские вместо того, чтобы потерять голову и начать махать шашкой, пошли и спасли мирное население Японии. Такой вот ассиметричный ответ: мол, несмотря ни на что, мы за мир во всём мире, чтим человеческую жизнь и всякое такое. И тогда уже японцы будут в глазах всего мира неблагодарными свиньями.

— Хм-м, — задумался Император. — Звучит хорошо. И даже очень хорошо. Вот только… а ты уверен, что справишься?

— Уверен, — кивнул я.

Время подумать над планом у меня было.

— Вот только один момент.

— Та-а-а-ак, — протянул Его Величество.

— Для этой миссии мне кое-что понадобится.

— Опять ядра что ли? Да хоть все забирай!

— Спасибо, — кивнул я и поставил себе зарубку на память. — Но на сей раз не только. Мне понадобится скотч, вазелин и… одна ядерная боеголовка.

— Чего⁉ — Император аж с кресла вскочил.

— Могу залог за неё внести, если потребуете, — ухмыльнулся я. — Но точно не верну!