Точная Копия

ГЛАВА 40

дженсен

Телефон Кейт лежит на прикроватной тумбочке, а я сижу рядом с ней и читаю свою последнюю книгу о родах. Она неплохая, но предыдущая книга определенно была информативнее. Я снова смотрю на её телефон. Я знаю, что не должен этого делать; я бы вторгся в её личную жизнь, но мне нужно знать, кто её беспокоит. Моя жена жесткая, и ей не нужно, чтобы я участвовал в её битвах. Но это не значит, что я буду держаться в стороне. Я не могу.

Пока она мирно спит рядом со мной, я пытаюсь отвлечь свои занятые мысли, пытаясь понять, кто хочет причинить боль женщине, которую я люблю. Женщине, которая спасла меня и даже не подозревает. Я больше не просыпаюсь в холодном поту и не ворочаюсь по ночам, пытаясь отогнать кошмары.

Она вылечила меня.

Я в десяти секундах от того, чтобы дотянуться до её телефона, когда сбоку начинает жужжать мой, и я хватаю его, пока он не разбудил Кейт.

Истон

«Можно тебе позвонить?»

Он никогда не пишет и не звонит мне.

Чёрт.

Я набираю его номер, натягиваю спортивные штаны и направляюсь на кухню. Расхаживая по комнате, я жду международного гудка, и Истон берет трубку после второго гудка.

– Дженсен?

– Да, всё в порядке? Я сразу перейду к делу.

– С Кейт всё в порядке? – спрашивает он обеспокоенным тоном.

– Она была...не в себе. Почему? Что за чёрт...

– Знаешь, Вайолет и Генри снова присылают ей всякую чушь после свадьбы, которая состоялась несколько дней назад. Я только что разговаривал по телефону с мамой, и она была в ярости из–за того, что их не пригласили на свадьбу, – он мрачно смеется. – Несмотря на то, что они сказали, что не хотят иметь ничего общего с вами обоими, они всё ещё ожидали приглашения, чтобы отклонить его, – он делает глубокий вдох. – Они вычеркнули её из завещания и сказали, что ей больше никогда не будут рады в их доме.

Тишина.

Я ни хрена не говорю, потому что единственные мысли, которые у меня сейчас есть, – убийственные, и я сомневаюсь, что Истон хочет услышать, в каком конце сада он может найти своих похороненных родителей.

– Дженсен? – он первым нарушает молчание.

– Я здесь, – выдавливаю я, моя кровь закипает. – Но я направляюсь туда прямо сейчас.

– Я боялся, что ты это сделаешь, – выдыхает он.

– Боялся, что я пойду и скажу твоим мудакам–родителям идти к чёрту? Рад, что не разочаровал.

– Тебе не переубедить их, Дженсен. Я говорил тебе это на свадьбе.

Натягивая тренировочную толстовку и засовывая ноги в черные кроссовки, я хватаю ключи от машины и направляюсь к входной двери.

– А я говорил тебе, что сделаю для неё всё, что угодно. Может, я и не крутой профессионал с учеными степенями, но я её воин, и, чёрт возьми, я не буду стоять и смотреть, как они издеваются над моей женой. Мне наплевать, изменю я их мнение или нет. Речь идет о моей жене.

Было уже больше одиннадцати вечера, когда я подъехал к тротуару возле их дома.

Почти сразу же в передней спальне вспыхивает свет, и я наблюдаю, как силуэт пересекает комнату и останавливается у окна, проверяя, кто там.

Да, Вайолет, это твой любимый зять. Пойдем, выпьем чашечку какао и по–дружески поболтаем.

Я, не теряя времени, толкаю черные железные ворота, которые ведут через их палисадник к большому белому крыльцу. Я удивлен, что они не заперты. Возможно, они ждали меня.

Я поднимаю руку, чтобы постучать, но избавляюсь от лишних хлопот, так как дверь распахивается, и на пороге появляется Генри в своей клетчатой пижаме и халате.

– Классные брюки, – говорю я, любуясь рисунком в красную и зеленую клетку.

– Какого черта тебе нужно?

Слегка откинувшись назад и засунув руки в карманы спортивных штанов, я осматриваю окрестности.

– Это не очень приятный способ приветствовать своего нового зятя, особенно на публике.

Он наклоняется ко мне с усмешкой на лице.

– Ты мне не семья. А теперь отвали.

Я качаю головой.

– Не–а. Думаю, я постою на вашем крыльце, чтобы испортить ваш имидж, пока не впустите меня.

Его рука взлетает вверх, когда он шокирует меня и хватает за предплечье, втаскивая в прихожую, прежде чем закрыть за собой дверь.

Дом точно такой, каким я его запомнил, когда был здесь в последний раз. Единственная фотография Кейт с выпускного, была заменена фотографией, на которой они с губернатором.

В их стиле.

– Отведи его в кабинет, Генри, – приказывает Вайолет, спускаясь по лестнице в пижаме, её длинные светло–седые волосы накручены на бигуди.

Качая головой, я остаюсь на месте.

– Нет, не нужно. То, что я хочу сказать, не займет много времени.

– Нам не нужно, чтобы ты что–то говорил. Мы услышали достаточно в прошлый раз, когда ты нанес нам приятный визит. Тогда в наш адрес было брошено достаточно оскорблений, – Вайолет делает последний шаг и встает рядом со своим мужем. Их холодные лица искажены гневом.

Глядя в потолок, я пару раз киваю и улыбаюсь.

Опустив голову, я смотрю им обоим в глаза.

– Я провел последние шесть месяцев, доказывая вашей дочери, что я не тот человек, за которого она меня принимала. Она сделала предположения обо мне, основываясь на моей репутации и одном инциденте в баре. Внешне она кажется сдержанной. Я был одержим вашей дочерью гораздо дольше, чем вы думаете, или, вероятно, заботитесь. Несмотря на то, что она ничего не знала обо мне, я выяснил о ней всё. Единственное, что ускользало от меня, – это почему она была такой, – жалко улыбнувшись им обоим, я продолжаю. – Скажите, на двери её спальни всё ещё висит замок?

Они смотрят друг на друга, явно удивленные тем, что я знаю.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, и тебе лучше уйти, – выпаливает Генри.

– Я знаю, что раздражаю вас, так что я пойду, – отвечаю я, поворачиваясь, чтобы уйти. Но потом разворачиваюсь и щелкаю пальцами. – Ах да, чуть не забыл...

Наконец–то, после нескольких месяцев сдерживания своего гнева, я раскрываю в себе те краски, которые моя семья никогда не увидит. Их лица вытягиваются, когда я насмехаюсь над ними, что, очевидно, ново дня них.

– Итак, вот как это будет. Вы сделаете именно то, чего хочет ваше дочь, а именно оставите её, черт возьми, в покое. И взамен я также собираюсь сделать то, чего она хочет, а именно позволить вам дышать.

– Ты нам угрожаешь? – спрашивает Генри, его голос полон страха, хотя он и пытается это скрыть.

– Хммм, – я чешу подбородок. – Да, наверное, да. Видите ли, я готов умереть за свою жену и её честь, но я бы также убил ради её счастья. А вы двое… – я указываю на них. – Вы делаете её несчастной. Мы с женой одинаковые. Мы одинаково думаем и действуем. Мы точные копии друг друга — она смеется, я смеюсь; она плачет, я плачу. Ей причиняют боль, что ж, вот здесь мы разные, потому что я не буду сидеть сложа руки, а поквитаюсь.