МАРИИ ЛУИЗЕ ШЙЮ[79]

Еще недавно автор этих строк,

В неодолимой гордости рассудком

Упрямо утверждая «силу слова»,

Говаривал, что ни единой мысли

Доступной человеку нет, пока

Мы знаком языка ее не свяжем:

И вот теперь — как бы ему в насмешку —

Два слова — два чужих двугласных звука

По-итальянски, — повторять бы только

Их ангелам, загрезившим по росам —

Светлиночкам в Гермонских косогорах

Жемчужисто пронизанных луной,

Подобных сокровенным думам, или

Лишь душам дум, божественным виденьям,

Быть может, выразимым только песней

На Лютне Израфеля (Серафима,

Которому Творцом дан дивный голос

Певучей всех!). А мне? — Увы, бессильно

Мое перо в моих руках дрожащих —

Невыразимо имя дорогое,

Тобой произнесенное, — ни мыслить,

Ни записать, ни даже только грезить

Не дано мне, затем, что перед этой

Мечтою недвижимой и прекрасной,

Раскрыв глаза огромные, стою

Как у ворот раскрытых прямо в грезу.

Направо, влево и вперед открылась

Поверх величественнейшей гробницы

Без края даль в пурпуровых туманах, —

Но весь простор в едином: ты одна.

Загрузка...