Торпеда для фюрера

Смена курса

Туапсе. Лето 1943 г. По дороге в госпиталь Смерша НКВД

— И куда везёшь? — лениво поинтересовался старший сержант Сухоруков у водителя бесхитростно-чёрного фургона с зарешёченным оконцем, вскочив на подножку форда «ГАЗ-АА» и примерно игнорируя лейтенанта Столбова.

— Вообще-то не твоего ума дело, сержант, — рассудительно ответил пожилой ефрейтор, разглаживая казацкие усы большим пальцем. — Но…

Он насмешливо прищурился на новенький ленд-лизовский «студебеккер», внезапно перегородивший «автозаку» дорогу. Выскочил «студер», как чёрт из табакерки, из проходного двора, из-под деревянной террасы, в самой дореволюционной теснине, где и не развернёшься между теми столбами, что террасу подпирают, чтобы при этом не разворотить полдвора.

— Но, вообще-то, в госпиталь везу.

— Отставить, ефрейтор! — возмущённо взвизгнул лейтенант НКВД, выталкиваясь в фанерную дверцу полуторки. — Что вы каждому встречному! Что происходит?!

Происходило и впрямь нечто странное, нехорошее, несоветское что-то происходило. Вместо того чтобы с куриным переполохом шарахнуться в сторону, вжаться в трещины штукатурки, закатиться куда подале, свернувшись испуганной мокрицей, — с самоубийственной храбростью неизвестные перегородили дорогу страшному, почти инфернальному «воронку», да ещё и допрашивают тут… Можно сказать, самому Харону посреди Стикса проверку документов учиняют. «Это ж какая служба, какое подразделение себе такое позволить может?!» — возмущённо глотал душную пыль лейтенант Столбов, выскочив из кабины и решительно направляясь к пятнисто-зелёному «студебеккеру». Кипел он, лейтенант то есть, праведным гневом: де, кто это охамел до такой степени, что высочайше установленный порядок вещей на попа ставит? Можно сказать, единственно верное мировоззрение пересмотру подвергает?

Кипел-то кипел лейтенант, но как-то боязно, что ли, неуверенно. Сразу, до тошнотного ощущения в желудке, не понравился Столбову вид возмутителей его гордого, непогрешимого и неуязвимого спокойствия. Из камуфлированного грузовика на него с ленивым любопытством, через локоть, смотрел неизвестный майор с опытной сединой на висках, из-под молодецки задвинутой на затылок фуражки. И взгляд его серо-стальных глаз был неприлично-таки безбоязненным.

— Кто такие? — демонстративно поправляя кожаную кобуру нагана, спросил Столбов.

— 2-й разведотряд разведотдела флота… — подумав даже, дескать — а стоит ли? — нехотя ответил майор.

— Освободите дорогу! — решительно помахал рукой лейтенант.

— Разведотряд флота, — словно глухому, повторил ему майор.

— Я слышал, освободите…

— Слышал, да не слушал, — лениво почесал мизинцем подстриженные седые усы майор. — Разведотряд флота! — и ткнул большим пальцем за спину, в сторону брезентового фургона.

«Чёрт…» — слегка опешил лейтенант НКВД, наконец-то поняв, словно прозрев сквозь брезент рентгеном: там, в фургоне, ни много ни мало, — а целый разведотряд флота.

— Какого чёрта?! — всё ещё криком, но уже несколько истерично и поэтому сипло, ругнулся лейтенант Столбов.

— А вот это уже больше похоже на разговор, — оживился майор, стряхнув нагловатую ленцу. — А то орёшь, как глухонемой. Спрашивали — отвечаем.

Низкая дверца «студебеккера» распахнулась, заставив Столбова слегка попятиться — на коленях майора отблескивал зловещим глянцем «ППШ» — и майор соскочил на запыленный булыжник мостовой. — Там у тебя (он показал стволом ППШ) наши ребята…

— Там у меня двое задержанных… — прочистив горло для пущей твёрдости в голосе, отчеканил лейтенант, впрочем, на этот раз не забыл обратиться по форме, — товарищ майор, которых я должен доставить в госпиталь.

— Вот и молодец, — поощрительно похлопал его по малиновому погону майор. — Вот и доставляй, лейтенант, болезных, только… — майор интимно, чуть ли не козырек к козырьку, приблизил холодно улыбчивое лицо к лицу Столбова, панически пошедшему пятнами. — Только не в госпиталь НКВД доставь, а в наш, флотский. Всё ж таки наши хлопцы, мы за них переживаем, нам за ними утки и выносить, а?..

— Да я… — начал Столбов.

Несмотря на доверительный тон, стальной взгляд майора не смягчился. Да и полный фургон легендарных флотских разведчиков, так сказать, наводил на мысль, что неспроста, ох неспроста, знает откуда-то майор диагноз конвоируемых.

Столбов вдруг по-детски шумно растерянно шмыгнул носом, задумался. Отчего-то вдруг вспомнилось, что Кравченко и сам ох как не хотел, чтобы задержанные оказались в госпитале НКВД; а какая, к чёрту, разница? Больница водников или госпиталь флота? Всё водоплавающие…

— Да мне как-то, — неуверенно промычал Столбов. — Сказано в госпиталь.

— Так в госпиталь! — снова хлопнул его по плечу майор Тихомиров, командир 2-го разведотряда КЧФ. — Пристраивайся в фарватер.

Во флотском госпитале «задержанных» ожидал сюрприз в лице ефрейтора медицинской службы Желтковой с рыжим непослушным локоном из-под платка.

— Ну и видок у вас, товарищ лейтенант, — брызнула она на Войткевича синей искоркой глаз.

— Одно слово, засранец… — покорно согласился Яша, норовя пристроить взлохмаченную, мокрую от лихорадочного пота, голову на её крепкие загорелые коленки.