Травоядный. Том I

Глава 20. Предательство

— Вы должны снять маски и представиться, каждый! — не унимался страж, хотя голос у него дрожал.

«Ещё бы, с такой громадиной сложно договориться», — подумал я, краем глаза окинув Хорта.

Хорт остановился. Бьюсь об заклад, он просто не знал, что делать дальше. Ну, убить их — не лучшая идея. А если страх недостаточно действенен, в дело идет алчность. Я отвел руку назад и потёр большим пальцем об указательный, что-то мне подсказывало, что и в этом мире этот жест значил то же самое. И слава богам, Хорт лихо смекнул, что к чему, звякнув мешочком под плащом.

— Мы и правда очень спешим… — начал я, и страж хотел было тут же меня прервать, но глазки его заблестели, а губы обратились в изогнутую линию при виде сладострастного мешочка со звонкой монетой, — Я надеюсь, мы сможем уладить вопрос более цивилизованным образом?

Страж быстро встал, взгляд его разил напускным неодобрением. Он убрал меч в ножны и подошел ко мне, не спуская глаз с Хорта.

— Вы выглядите достойным гражданином… кхм… — сказал он, — Полагаю, ваша матушка не может долго ждать…

— Да, да, вы правы, благодарю! — раскланялся я, — Дирк, быстро поблагодари господина стража!

Но Хорт отлично вжился в роль и вместо поклона швырнул мешочек, словно там было дерьмо, а не монеты. И прошел через ворота, махнув рукой остальным.— Простите, простите, — вновь поклонился я, — Совсем, совсем не в себе! — крикнул я напоследок.

Мы оставили стражей так же стремительно, как и налетели на них, бросив бедолаг униженными, но с парой лишних монет в карманах. Всё же они были ближе к людям, чем можно было подумать: те же страсти и пороки, тщеславие и глупость. На самом деле я и сам ощущал звериные позывы, достойные зайца — бежать и прятаться — вот что они требовали. Но бороться с ними было куда проще, чем с обычными людскими желаниями, иногда противоречащими любому голосу рассудка.

Мы завернули в ближайший переулок и долго петляли по подворотням, словно… да, зайцы на гоне, как бы это смешно ни звучало. И я даже не заметил, как мы оказались у черного выхода борделя «Три киски», того самого, в котором мне довелось заключить спасительный договор. Около двери нас уже ждал Вик, я его сразу узнал по его фривольно закинутой ноге на ногу и маске цветастого кота.

— Опаньки! А вот и главный герой! — бросил он вместо приветствия и просмотрел на Хорта, тот тяжело дышал, не привыкший к новому телу или в принципе к бегу, — Дружище, что с тобой? Вы прибыли на минут так сорок раньше! Я планировал ещё вздремнуть.

— Можно было просто заплатить… просто заплатить… — бубнил Хорт, — Что я там устроил? Какой стыд, позорище! — Он облокотился об стену рядом с Виком и сполз на землю, и даже так всё ещё был выше Вика.

— Декс, что с ним? — спросил Вик, и тут же перескочил на другую тему: — А! Теперь зови меня Варионом! Ну ты понял, ха-ха!

«Ну и болван, — подумал я. Хотя ощутил, как напряжение немного спало, — Надеюсь, он действительно сможет провести нас мимо ловушек».

— Ну, Дирку Харкенту — первому сыну и наследнику дома пришлось убедить стражников пропустить нас без досмотра. — ответил я на его первый вопрос.

— Можно было просто заплатить! — выпалил Хорт, — Зачем ты так со мной?!

«Ну, во-первых, потому что это было весело», — подумал я, но говорить по понятным причинам не стал.

— Если бы мы им сразу денег предложили, они бы запросили куда больше. А так им достались их бесценные жизни и несколько монет в придачу, — попытался объяснить я.

— Получается — удачная сделка! — бросил Вик и вскочил со своего стула. Он вальяжно прошел мимо меня к Лите и остальным, хотя именно она вызвала у него особый интерес, — Давайте знакомиться, маски снимать не прошу, тогда не честно будет, но вот как называть друг друга — нужно определиться, — он протянул руку к Лите и немного поклонился, — Моё имя — Варион, как я уже и сказал. Разумеется, оно не настоящее, но хочу вас заверить — реальное не менее благозвучно… — почти томно закончил он, а меня едва ли не стошнило.

— Придержи свои яйца при себе, герой-любовник! — посоветовал я.

— Ну-ну! Я просто вежлив!

— Ага, как же! Я, пожалуй, представлю тебе остальных! — сказал я и отодвинул его от Литы, всё же нужно было хотя бы немного придерживаться роли Декса, — Нам с именами мудрить смысла нет. Так что скажу, как есть, не против?

— Нет, — ответил Алем.

— Как хочешь! — бросил Фирс, — Всё равно если поймают, вспорют брюхи.

Лита же решила промолчать, и я воспринял это как согласие.

— Лита, — я указал на неё, — Фирс и Алем.

— Очень приятно, — промурлыкал Вик, смотря на Литу.

— Отлично! Познакомились и хватит на том! Где… наша главная героиня?

— А ты как думаешь? — спросил Вик, но ответил прежде, чем я успел что-либо сказать: — Марафет наводит! Боевой раскрас! Уже несколько часов!

— Иди, пожалуй, поторопи её, а я пока со своими переговорю, — сказал я, и благо Вику повторять не требовалось.

— Пошли, дружище, — позвал он Хорта, — Может, в тебя она ничего швырять не будет.

Они скрылись за дверью борделя, а я отвел остальных поодаль.

— С нами пойдет ещё кое-кто. Женщина. Она очень важна, без неё ничего не получится. Но характер у неё… — я вспомнил, с каким трудом Дексу удалось её убедить, естественно, у меня бы всё вышло бы куда проще, но это ровным счётом ничего не меняло, — короче, дерьмовый, так что прошу быть с ней максимально обходительными.

— Слушай… — сказал Фирс, — это же бордель, да?

«Зачем он…? — задумался я и понял, — Сука! Идиот! И ты-то считал его тупицей, а он таки сумел сложить пазл, и я сам дал ему каждый элемент. Сказал Хорту, что сестра у него шлюха, да и по зданию понятно, что это за место. Если его схватят, прощайте, Хорт и Миллиса, прощайте. Блять!»

Подставлять тех, кто мне помогает, у меня не было никакого желания. Но так уж повернулись звёзды, ничего тут не поделаешь. Я, конечно, попытаюсь соврать, но вряд ли, когда его будут пытать, он утаит хотя бы одну деталь.

— Нет, какой-то счётный дом, — соврал я.

— А, ошибся, — сказал Фирс.

— Декс, ты всё ещё не объяснил, как соберёшься убедить чародея снять цепи, — поинтересовался Алем.

— Вам нет необходимости знать, простите уж, друзья, но таковы мои условия сотрудничества с ними, — я махнул головой в сторону борделя.

Внезапно из здания послышался грохот и крики. Что-то тяжёлое прилетело в стену и глухо упало на пол. Затем, словно стрела, Вик вылетел из дверного проёма.

— Тупая сука! — бросил он, но, увидев нас, поправился, отряхнулся и повторил, — Крайне тупая сука! Прошу прощения!

— Не знала бы я тебя столько лет, уже бы натравила кого из своих гостей!!! — послышался женский крик, и следом показалась она.

На Миллисе, к моему удивлению, не было маски и плаща, хотя и в то же время не совсем. Сейчас в ней с большим трудом узнавалась кайотида, её лицо и оголённые части тела (особенно пышную грудь, выпирающую из открытого декольте) покрывали тигриные полосы, рыжая кудрявая грива мягко падала на голые плечи. На ней было чёрно-красное вечернее платье, слишком приталенное для любого приличного общества, к коим она себя вряд ли когда-либо причисляла.

«Её маска и плащ куда эффектнее. Если бы я не встречался с ней пару дней назад и никогда не виделся бы — в жизнь не сказал бы, что она рождена не тигрицей… да с таким темпераментом…» — мысленно улыбнулся я, рассматривая Меллису. Хотя, естественно, понимал, что не обошлось без её необычного дара.

— А ты чего пялишься?! — бросила она мне с испепеляющим взглядом серых, словно туман, глаз.

— Выглядишь прекрасно, — спокойно сказал я, — даже слишком.

И тут же опомнился, ощутив на себя пристальный взгляд Литы. Я ведь влюблён! Совсем забыл! Чёрт!

— Комплимент, неожиданно… — промурлыкала она, — Помнится, в прошлый раз ты был совсем не рад моим прикосновениям… — она быстро подошла ко мне, но я даже не отклонился назад, словно под осознанным гипнозом пялясь на её дыньки, — Ты даже пахнешь как-то иначе… — сказала она, дёрнув маленьким носиком, — Зовите меня Нанта, зайчики.

— Мы разве не спешим? — внезапно спросила Лита.

Все тут же посмотрели на неё, так неожиданно это было.

— А это что за милашка? — спросила Меллиса, — Слышу нотки ревности. Не волнуйся, зайцев у меня, конечно, не было, но я могу и потерпеть ради тебя…

— Я… Я не ревную! Мы же и вправду спешим, — возразила Лита, опустив головку.

Миленько. Может, Декс не будет против, если… Всё-таки тело-то одно, так что какая разница. Ох, не об этом мне следует сейчас думать. Но с желаниями сложно бороться, когда в этой жизни ещё не было женщины.

— Ах… Где Хорт? Нам уже и вправду пора.

— Не волнуйся, он догонит нас, когда мы пойдем обратно. Он в последнее время стал слишком… шумным… и заметным. В городе будет слишком много вдрызг пьяных хищников, и большинство захочет отмерить своё достоинство в драке, и чем больше соперник — тем почётнее, так что ему лучше присоединиться к нам там, где народа будет поменьше.

А в этом мире пьяный дебош приобрёл более достойный вид. Хотя его суть от этого не сильно изменилась. Ну а в общем-то она права, Хорт и вправду слишком громоздкий, и что-то мне подсказывает, что это не лучшим образом отразилось на его скорости.

— Да идёмте же! — встрял Вик.

— Дя едем зе! — передразнила его Миллиса.

И, к моему удивлению, он промолчал, и мы выдвинулись в путь. Теперь мы неслись не так быстро и отчаянно. Чаще останавливались перед поворотами, присматривались и прислушивались к окружению. Собственно, Вик вёл нас вполне слаженно, даже Миллиса перестала пререкаться. Стало быть, как следопыт он своё дело знал, что не могло не радовать. Несколько раз мы чуть не наткнулись на патрули, что уже начали облюбовать улицы в преддверии ночных гуляний, но он филигранно уводил нас узкими улочками и проулками.

— Славься Дигор и братья, сестры его. — прошептал Вик, когда мы миновали очередной заблёванный переулок, где мельком показался белокаменный храм.

Интересно, а как Дигор относится к тому, чем он сейчас занимается? Хотя мне показалось, что сказанные им слова были скорее вбитой в голову привычкой, чем чем-то осознанным. Впрочем, как я понял, в этой стране процветал индивидуализм, в отличие от моего прошлого мира. Здесь каждый был сам для себя центром мира, а не очередным винтиком в громадной имперской машине.

Когда огненный диск коснулся горизонта, мы оказались рядом с предполагаемым жильём Кнута. Не сказать, что это было нечто роскошное, но под стать ему. Небольшое двухэтажное здание на шесть окон к улице выглядело достаточно обшарпанным, но не потому, что было возведено давно, просто каждый его элемент вопил о дешевизне и при этом пытался выглядеть куда дороже. Мы же притаились за его углом с облупившейся краской, обнажающей рассыпающийся песчаник, опасливо перешли широкий проспект, совсем рядом с размашистой площадью с обелиском в центре.

— В общем, насколько мне удалось разузнать, Кнут тут один живёт. Ну, в основном, — начал Вик, — Но вот именно сегодня у него… несколько гостей.

— Именно сегодня? Кто? Нам стоит волноваться? — спросил я.

— Волноваться вам стоит, пока ваши попки не окажутся за границей джунглей, — беспардонно влезла Миллиса.

— Спасибо, дорогая, ты объяснила весьма искусно, — ответил ей Вик.

— Ну, более искусно, чем твоя голова между моих ног! — прошипела она.

— Твои вопли говорили об обратном!

— Не хотела обижать твой вялый член!

«Да что с этими двумя?! Как кошка с собакой! Они либо ненавидят друг друга, либо обожают. Но сейчас отвратительное место для выяснения отношений», — подумал я.

— Нанта! — прорычал я совершенно не свойственно зайцу, а она тут же пронзила меня гневным взглядом, — Я знаю, что тебе это всё не нравится, ты раздражена и занята этим дерьмом в очень выгодный день, но чем быстрее мы всё сделаем, тем быстрее исчезнем из твоей жизни!

Она посверлила меня взглядом ещё несколько секунд, черты её лица сгладились, в глазах мелькнула понимание, и она ответила уже куда более мягким тоном:

— Хорошо, зайчик, только давайте быстрее.

— Так кто там у него? И сам он силён? — спросил Алем.

— Не, от Кнута в сражении мало пользы, его даже пятилетка бы забил. А вот гости его… Он вчера денег поднял на одном небезызвестном бое…

«Значит, он был одним из тех, кто поставил на меня и, видимо, не перебивал свою же ставку после того, что начал творить волк с Дексом. На этом-то многие и погорели, — подумал я и окинул взглядом обшарпанную стену, — Но, судя по всему, у него просто не было денег на перебив».

Несложно было догадаться, какими гостями наполнен его дом.

— Значит, там помимо него ещё несколько шлюх, — сказал я и тайком посмотрел на Милиссу, но та даже бровью не повела.

— Точно не знаю, но, когда я уходил от его дома, их уже было две, — сказал Вик.

— Умножайте на пять! — влезла Миллиса, — Кнут хоть и своеобразный тип, но искусный жеребец. В отличие от некоторых, — последние слова она сказала с улыбкой, немного повернув голову, смотря прямо на Вика.

— Да пошла ты.!

— Прекратите! — рявкнул я, не сдержавшись.

— Тихо… — сказал Алем, — Кто-то идёт! Уходим!

Мы бросились по переулку, но он был прямой и длинный. Слева вытянулись какие-то склады без окон, сплошная кирпичная стена. А справа забор и, видимо, задний двор дома Кнута. Выбор был очевиден, и мы лихо перемахнули через него. Прислонившись спиной к каменной кладке, мы затаили дыхания. Стук тяжёлых сапог проследовал по прогулку. Их было двое, у одного тяжёлая поступь, массивная, другой же шёл легко, почти бесшумно.

— Видишь! Нет тут ничего! — говорил высокий голосок с примесью наглости.

— Может и нет, — сказал другой, звучный и басовитый, но не такой, как у Хорта, этот был богаче и степенней, — Жаль, думал потрясти кого-нибудь на пару кружек после смены.

— Ой, у нас ещё будет возможность! Сейчас все накалдырятся, и можно будет жать не хочу.

Шаги становились всё громче и ближе, уже совсем рядом по ту сторону каменного забора.

— Ну нет, кто-то тут есть… — вновь заговорил бас, — Такой странный запах…

«Тяжёлый шаг, звучный голос и обоняние… Медведь…» — подумал я и знаками показал остальным, что нужно убираться дальше.

Мы начали проходить вдоль стены ближе к дому, а там под занавешенными окнами дальше в глубь двора.

— Такой странный запах… Но что-то очень знакомое, — продолжал медведид.

— Ой, брось! Тебе и так везде дерьмо мерещится!

— Был бы у тебя нос, как у меня, ты бы тоже везде дерьмо чувствовал! Потому что оно действительно везде! — бросил бас, — Ладно, на проспект.

— А вот это хорошая мысль! Сейчас мы кого-нибудь обработаем!

Я выдохнул с облегчением и отпустил рукоять кинжала за пазухой. Ему придётся ещё немного подождать.

Шаги удалялись, а мы осматривали окружение. Широкий двор был завален старой мебелью, разным металлическим хламом, и тут и там валялись кипы поеденных плесенью одежд. А прямо посреди двора на бельевой верёвке висели помпезные рубахи и камзолы Кнута.

Я, уже заприметил заднюю дверь, та была немного приоткрыта, словно сама нас приглашала, как неожиданно снова услышал глубокий медвежий бас:

— Я вспомнил, — с радостным удивлением сказал он, уже находясь в конце прогулка, но достаточно, чтобы я мог его услышать, — Так пахнут зайцы! Неш, за стеной!

— Маленькие поганцы! — бросил другой.

Вот блять! Я дёрнул кинжал из-за ворота! Сбросил ткань с лезвия, острая сталь опасно блеснула!

— Они идут! Приготовьтесь! — бросил я и встретил растерянные взгляды у всех, кроме Вика и Алема, словно те давно привыкли к неожиданным поворотам и сгубленным планам, — Лита, Фирс, Нанта — в дом! Займитесь Кнутом!

Они тут же исчезли за дверью дома, а сбоку от меня мелькнула тень! Один из патрульных уже был на стене: высокий и худой ласкаид, с длинной шеей, округлыми ушами и бело-коричневым мехом, в лёгкой кожаной броне под стать гибкому телу и двум коротким кинжалам. Мы на мгновение встретились взглядами, и я увидел, как алчность блеснула в куньих глазах!

— Гред! Они тут, мои сладкие! — крикнул он, — За беглых зайчишек неплохо отвалят!

— Иду! — гаркнул медвеид.

БАМ! Часть стены разлетелась на куски, и в проёме показался громадный, не меньше Хорта, медведид, закованный в чешуйчатую броню со свисающей из-под неё сеткой кольчуги. В когтистой руке он держал тяжёлый двухсторонний молот с шипом с одной стороны.

«Херово! Если оценивать их со стороны их животных прародителей: то ласкид, несомненно, очень быстрый и гибкий, с сумасшедшей реакцией; а медвеид обладает безумной физической силой и выносливостью, — мгновенно подумал я, — В любом случае исход ужаснейший! Их тандем, должно быть, отлично дополняет друг друга, и к тому же мы с Алемом в цепях, а о боевых навыках Вика мне ничего не известно».

Поток мыслей прервал крик из глубины дома и грохот посуды! Значит, Фирс с остальными уже добрались до Кнута, и он, похоже, совсем не рад незваным гостям.

— У тебя, значит, есть время отвлекаться! — крикнул ласкаид и бросился по кромке забора в мою сторону.

Я сразу отскочил ближе к центру двора, оказавшись между старым диваном и облезлым шкафом, выхватил кинжал на изготовку перед собой. Алем попытался последовать за мной, но медвеид одним прыжком оказался между мной и им, перехватил молот двумя лапищами.

— Эти двое мои! — проревел он.

Ласка ловко прыгнула с забора на плечи к напарнику, а оттуда, словно змея, соскочила на землю, оказавшись со мной лицом к лицу.

— Тогда этот мой! Глянем, у кого кинжал острее! — сказала ласка, вытащив два коротких кинжала из кожаных ножен на поясе.

«Ладно, всё не так плохо, — рассуждал я, следя за каждым мускулом ласки, — Если они бездарные — у нас есть шанс. Реакция Алема должна управиться с медлительными ударами молота, а Вик должен был встречаться с тварями в джунглях, он не может быть слабаком», — думал я.

— Пожалуй, обойдусь без прелюдий, — сказал ласка, и глаза его тускло блеснули.

Дар! Сука!

Он бросился ко мне, прильнув к земле, словно змей, будто в его теле вовсе не было костей. Я отпрянул за шкаф, опрокинул тот, и внезапно из-за него в меня вылетел брошенный кинжал. Он полоснул по щеке, брызнула кровь! Я вновь отскочил назад, за груды тряпья и мусора, и ласка исчезла в залежах плесневелых тканей, словно крот!

Медведид тоже не медлил, взмахнул молотом, и я видел, как чешуйки на броне раздвинулись под напором раздувшихся мышц.

— РЬААА!!! — яростно взревел он и дёрнул молот по дуге, рассекая воздух.

БА-БАХ! Безумный удар раскидал землю, поднял облако пыли!

Я не видел, что было с Алемом и Виком! Из тряпья выскочила ласка, выставив кинжал перед собой! Я отбил удар, сталь куснула сталь, высекла сноп искр, и я ударил с разворота, опрометчиво открыв спину, но я решил, что он не поспеет за таким ударом. Но он выгнулся назад, будто позвоночник был для него шуткой, и пролез между своих же ног, вновь исчезнув в одеждах. Я видел, как он перемещался вокруг, и только намеревался ударить, как он тут же менял курс.

«Ублюдок, он будто чувствует, куда я ударю! И я не вижу его тела, не могу предугадать его следующий шаг!» — нервно думал я, шагая по одеждам, будто зыбучим пескам, так и намеривавшим утянуть меня на дно.

Медведид тем временем продолжала бить, взвивая всё новые облака пыли. Куски земли и камней разлетались во все стороны, но Вик с Алемом уклонялись, не имея возможности атаковать. В какой-то момент они оказались по разные стороны от молота и, не сговариваясь, словно старые соратники, вместе кинулись на закованного в броню медведя. Но тот отмахнулся одной рукой от Вика, отправив того в жестокий полёт через окно дома и разбив маску, а чудовищным ударом лапой о землю выбил твердь из-под ног Алема, он упал, и я увидел, как молот поднимается вверх, чтобы размозжить черепушку слепого зайца.

— АЛЕЕ… — попытался крикнуть я, и тут же ласка выдернула ткань из-под моих ног.

Я упал на спину, слова застряли в глотке, слева блеснул кинжал, я опрокинулся на другой бок. И тут ласка словно прошмыгнула подо мной, и я не заметил, как она обвила мои конечности, словно питон, обхватив шею одной рукой и замкнув на другой подобно замку, ногами перехватил вокруг живота, а длинный хвост обвил вокруг руки с кинжалом, прижав ту за спину.

— Кха! Кха! — я задыхался, воздух предательски покидал тело и не желал возвращаться.

Где-то продолжали слышаться звуки ударов, я чувствовал, как на лицо летят зумленные песчинки, как по телу попадают мелкие кусочки каменной крошки. Я пытался возводиться, перекрутиться, но он схватился мёртвой хваткой и с каждым движением сжимал моё горло и живот всё сильнее. Свободной рукой я бил, пытался расцепить его руки, оторвать друг от друга, и чем дальше — тем судорожнее и бессмысленнее становились мои попытки. Я заглянул внутрь себя, намереваясь использовать энергию души, но не смог найти нужного потока, только беспросветная тьма, словно она исчезла вместе с Дексом. Словно она никогда мне и не принадлежала.

Грохот вокруг затих. Всё замолкло. В глазах темнело. Я перестал понимать, что происходит. Моя рука ослабла и уже не пыталась высвободить тело.

«Получается, я сдохну вот так? Глупо, бесславно, от рук какой-то случайной ласки? Достойная ли смерть для убийцы? Скорее всего, да, — думал я в последние секунды, — А на кой-мне эта жизнь? Зачем я продолжаю бороться? Из-за естественной тяги к жизни? Разве мне нужно бороться? Я ведь и так сделал всё, что мог. Я ведь уже могу отдохнуть…»

Свет в моих глазах померк. Я почувствовал холод. Ровный, размеренный холод, обволакивающий внутренности. Сердце замедлилось. Один удар — два… три. Осталась пара. Наверное, пора.

«ХЕР ТАМ!!! — мысленно завопил я, — Один раз я уже сдох, так и не прожив жизнь! Я не желаю больше быть рабом! И даже смерти я подчиняться не собираюсь! У меня есть что предложить этому миру! Я дал обещание — я его сдержу».

В беспросветной тьме я увидел ещё более тёмный поток, он словно впитывал в себя мрак, поглощал его. Дымчатый, неестественный, тот второй поток, что покидал тела поверженных врагов. Я схватился за него и потянул на себя, попытался впитать!

— Что за херня! — услышал я сквозь тьму.

Свет ударил в глаза, шея была свободна, руки ласки оказались позади неё, хотя ноги всё ещё обхватывает туловище, а вокруг рассеивались дымчатые всполохи. Он попытался вновь схватить шею, но я вырвал руку, держащую кинжал, и та полетела навстречу его руке, окутывающей мою шею.

— ААААА-АААА!!! — завопил ласка.

Я отсек ему кисть одним ударом между суставами! Темно-алая кровь заливала маску, проникала в прорези для глаз! Жёсткий металлический запах ударил в ноздри! Я вывернулся, перекрутил тело, оказавшись с лаской лицом к лицу, тот попытался выпутаться, сбежать! Но я не дал ему и шанса. Окровавленный кинжал пронзил шею у самого основания, под кадыком, ударил по позвонкам и вышел с другой стороны, под небольшим углом! Я тут же выдернул его, ласка захрипел, совершенно не веря в происходящее, кровь начала заливать его лёгкие, он пытался кашлять, но выходил лишь отчаянный свист воздуха из дырки в горле. И вскоре из него вытекло два потока и втекли в меня.

Алем! Я вскочил и бросился в облако пыли, грохота ударов уже не было, и я подумал, что слепец не совладал, умер. Но вместо этого обнаружил лежащего лицом к земле медведицу, закованную в латы, с воткнутым в спину молотом шипастой стороной. А Алем спокойно стоял перед ним.

«Латы не повреждены, за исключением спины, до связок у него возможности добраться не было. Сам молот, должно быть, весит неприлично много, так что даже этому громиле приходилось управляться двумя руками, — размышлял я, рассматривая труп. — Он убил его его же молотом, а тот необходимо было ещё и отобрать, а я видел, как ревностно этот медведь относился к сближению, умел контролировать дистанцию. Да, в таком облаке пыли у Алема было преимущество, но чтобы пробить подобные латы, кольчужную рубаху за ними, затем подлатник и толстую шкуру… нужна сила не меньше, чем у самого медведида, — подумал я и посмотрел на Алема. — Как же ты это сделал, чертов слепец?»

— Разобрался со своим? — спросил он.

— С трудом, — ответил я. — Как тебе это удалось?

Он пожал плечами и ответил:

— Так же, как и тебе — чудом, — в его словах слышалась игривость, совсем не свойственная тому, кто только что впервые убил. — Нужно посмотреть, что с лисом.

«Значит, и за маской от него не скрыться… С каждой минутой я всё больше убеждаюсь, что его нужно прикончить, и что он был бы очень полезным соратником».

— Идём!

Мы забежали в дом, заставленный различными интерьерными приблудами. Вика мы обнаружили среди осколков бывшей гигантской вазы, стоявшей в углу. Он лежал не шевелясь, но сердце его билось вполне чётко. Всего лишь без сознания. Я снял с него маску, а Алем поднял его ноги и закинул на боковину стоявшего рядом дивана.

«Хочет увеличить прилив крови к голове — такое невольнику тоже знать не положено. Вопросов становится всё больше, а ответов — нет».

Я похлопал Вика по щекам, тот зажмурился, дёрнул лисьим носом, а затем резко вскочил и заорал:

— Где?! Где этот ублюдок?!

— Мёртв, — ответил я. — Алем с ним разобрался.

Теперь он совсем по-другому взглянул на Алема, в глазах его промелькнула осторожность, с некоторой опаской. Ну а я же думаю, что лучше пусть он знает, что хоть мы и зайцы, но вполне способны за себя постоять.

— Нужно снять кандалы и уходить, слишком уж много шума. Как бы все не сбежались посмотреть, чего стряслось, — сказал Алем и махнул на лестницу, соединяющую со вторым этажом.

Я быстро приспособил импровизированные ножны для кинжалов справа на ноге из нескольких тряпок, связанных между собой.

Мы молча поднялись по скрипучим ступеням, и в одной из помпезных комнат — громадной спальне с большой кроватью с балдахином обнаружили Фирса и Миллису.

«Что за херня?» — подумал я, смотря на развернувшуюся картину.

Миллиса сидела на краю кровати, её платье лежало рядом на полу, а на самой не было ничего. Лицо прикрывала кружевная маска с лёгкой вуалью, а шерсть на всём теле была выкрашена в тигриный окрас. Вокруг всю кровать усеяли шлюхи, томно ласкающие сами себя в неистовой похоти, среди них была и Лита, занимающаяся тем же, но меня она не волновала. Я мельком скользнул по их телам и лицам, покрытым синяками и ссадинами, но не было мне до них дела. Только до неё… Её глаза игриво рассматривали меня, но я нагло впился своими в каждый сантиметр её тела. Я видел пышные, словно две молодые дыньки, груди, покрытые коротким мехом, с розовыми сосками, талию, подобную песочным часам, каждый изгиб которой пробуждал естественное желание. Она закинула одну ногу на другую, не давая взглянуть на самое сокровенное, но от того моя похоть распылялась лишь сильнее. Всю картину портил лишь Кнут, нещадно вылизывающий пальцы её ног на пару с Фирсом.

— О, так вы живы! — сказала она, а голос её был подобен мёду. — На колени, милые! — скомандовала она, и я почувствовал, как ноги слабеют.

Алем, я и Вик, мы рухнули на колени, не в силах сопротивляться, я понимал, что это всё наваждение, морок, но эта мысль блуждала где-то далеко и уходила всё дальше. То, что я чувствовал сейчас, было не сравнимо с тем, что было в борделе. Это была истинная всепоглощающая страсть, бескорыстная любовь и богоподобное почитание. Я не смел и пытаться вырваться из морока.

— Ползите ко мне, но не Вик, ты можешь остаться на месте — мы же всё-таки друзья… — прошипела она, и мы поползли на четвереньках, словно животные, пальцы ощущали мягкий ворс ковра, а нос щекотал запах пота. — Что же мне с вами сделать? Вы втянули моего брата в эту отвратительную авантюру, а теперь до кучи и так непростительных преступлений прибавилось убийство двух патрульных… Теперь за дело точно возьмутся ищейки наместника… Они всё так не оставят. Но если я прикончу всех вас здесь, то и делу конец. А брату скажу, что мы с Виком еле выбрались, — шептала она, и каждое её слово казалось мне откровением. — Ну? Что думаете?

— Да! Ты права! Избавиться от нас! — замычал я, словно слабоумный, чётко понимая, что моя жизнь ничто в сравнении с её, даже мимолётным желанием.

— Как хорошо! — сказала она. — А ты чего молчишь? — спросила она у Алема, и я почувствовал бескрайнюю ревность. — Сними маску, хочу увидеть твоё личико. — приказала она.

Алем снял капюшон и расцепил пуговицы на тканевой основе позади маски. Она глухо упала на пол.

— Слепой?! — вскрикнула она и дёрнулась назад.

— Именно так, сучка! — бросил он и выхватил мой кинжал.