Травоядный. Том I

Глава 4. Животная сила

Ты никогда не поймешь, насколько силён,

Пока быть сильным,

не станет единственным выходом.

Ветер бил по ушам! Три, шесть метров! Хотелось закричать! Я нахер, летел! Невероятно!!! В мгновение я оказался в десятке метров над землёй! Это было так легко — так естественно, словно я всю жизнь этим занимался!

На лице у меня появилась хитрая улыбка. Эти лапы хороши — чертовски хороши! И, мне кажется, я найду им применение. И выходит всё не так плохо. Пусть я и не знал на что способны другие зверлинги, но теперь всё казалось не таким уж безнадёжным!

Я стремительно приближался к гигантскому бугристому дереву испещрёнными складками коры будто морщинами, и в момент, когда был в метре, ноги сами вытянулись к нему. Кончики пальцев коснулись шершавой поверхности, мышцы и связки крупных лап, напряглась, когти шкарябнули дерево. Я схватился пальцами за грубые древесные щели и уверенный в том, что держусь крепко, посмотрел вверх, — там другие зайцы уже вовсю бежали по ветвям к заветные белым плодам похожим на персики.

«Так вот зачем мы здесь!» — понял я, — «И мне нужно собрать сто двадцать плодов? Серьёзно?» — ужаснулся я, но не мог оторвать взгляда от своих соплеменников.

Они двигались словно ветер: быстро, чётко и невероятно естественно, будто в каком-то животном танце недоступном пониманию человека. Я вдруг ощутил жгучее желание рвануть к ним, вверх, дать волю этим лапам!

Я согнул ноги в коленях, те уперлись в дерево, и… оттолкнулся со всей силы одновременно и руками — и ногами. Тело полетело вверх словно арбалетный болт, едва не касаясь поверхности дерева что бы в нужный момент зацепиться вновь. Когда скорость полёта замедлялась, я снова отталкивался, и вновь, и вновь, пока не достиг нижних ветвей. Посмотрел вниз: оу, не меньше сорока метров! И до верхушки где-то столько же!

— Интересно, выдержат ли мои ноги и кости если я прыгну? — спросил я у себя — но ответа на этот идиотский вопрос не требовалось. Взгляд упал на надзирателей, казавшихся жучками, они стояли и внимательно следили за нами. Все, кроме Фиро — он разлегся на манер морской звезды и похоже наслаждался отдыхом. К тому времени, один из зайцев уже мчался вниз. Он пролетел в сантиметрах от меня серым расплывчатым пятном, бросив через плечо:

— Кляча!

И тут один за одним мимо начали проноситься на безумной скорости остальные. Они мчались вниз, так, будто спасались от смерти, словно она дышала им в затылок. И может так оно и было в какой-то мере. Резко лавируя и уклоняясь, при этом умудряясь не отталкиваться от дерева слишком далеко что бы не потерять сцепления с корой.

Я смотрел затаив дыхание на величайшее представление абсолютной власти над телом.

«Как они черт возьми, собираются тормозить?! На такой-то скорости!» — подумал я.

Но первый же заяц ответил на мой вопрос, у самой земли он оттолкнулся от ствола, и кувыркнувшись, схватился за колени, прокатился по земле несколько раз и встал на ноги. Это было похоже на какой-то невероятный акробатический трюк недоступный смертным, но часть меня знала, что тоже вполне способна его исполнить

Хочу!

Я бросился по одной из ветвей заприметив несколько белых персиков, томно свисающих где-то в середине. Добраться до них было несложно, тело великолепно держало баланс и реагировало на окружение, на каждый сучек и листок, я успевал подмечать всё. Моментами мне даже казалось, что мир не попивает за мной.

Вниз я спускался, как и те зайцы, почти на полной скорости ведомый силой притяжения и безумной силой ног. Ветер хлестал по лицу, а по бокам пролетали серые размытые пятна, спешившие наверх.

До земли оставалось пару метров, разумом я понимал, что могу в миг разбиться в кровавую лепёшку, но тело не боялось: сейчас! Я оттолкнулся двумя ногами вперёд и немного вверх, будто пытаясь компенсировать притяжение! Как только ноги оторвались от ствола, я вытянул их перед собой, сместил корпус назад и сжался всем телом, напряг каждую мышцу схватившись за колени.

Лапы коснулись земли! Мышцы работали одна за другой! Я сделал кувырок! Ещё один и ещё! Мир вертелся, расплылся неразборчивой кашей пятен и света!

Но в скорее я замедлился и в конце, оказалось, что сижу на заднице перед Фиро. Леопард немного приподнял свою обгорелую голову, и со страшной улыбкой сказал:

— Осталось всего сто восемнадцать.

Один из трех персиков я раздавил…

Я взглянул вверх и почему-то мне показалось что персиков на всех не хватит… Их точно не хватит. А что происходит с теми, кто не собрал сотню плодов?

Это было очевидно.

Первые несколько часов я наслаждался телом, его скоростью и рефлексами, гибкостью и манёвренностью. Очевидно, оно было не столь сильно в физическом плане, но это можно нивелировать точностью, ловкость и рефлексами. Я вполне мог использовать это тело! Не то чтобы у меня был выбор, но всё же было приятно осознавать, что какие-то плюсы имеются.

А затем я начал замечать, что не успеваю, что другие зверлинги эффективней и быстрее взмывают вверх, больше берут плодов за раз. Я начал напрягаться, ускоряться. Организм начал работать как сумасшедший с грохочущим сердцем и постанывающими рёбрами. Несколько часов я ещё мог думать о чём-то помимо персиков, но затем мозг словно отключился. Я метался вверх и вниз неистовым волчонком, в какой-то момент сбился, перестал считать и просто дело своё дело.

О нет! Я не могу так умереть, у меня ещё есть что предложить этому миру!

А забираться нам приходилось всё выше, нижние ветви уже были пусты, даже на самых кончиках. Пришёл в себя я, только когда услышал истошный крик, а затем увидел, как зверлинг летит вниз с семи десятиметровой высоты. Он разбился, без шансов, череп его размозжило землю словно переспелый арбуз, а кости вышли из плоти будто сломанные ветви обнажая белёсые кости. Но ни один из моих соплеменников, даже не взглянул на последние мгновения бедолаги. А Фиро только лениво приподнял голову и махнул надзиратели чтоб шли соскребать.

Неужели всем до такой степени всё равно? Или их сталь сильно волнует собственная жизнь? Хотя могу ли я их осуждать? Особенно если они выживут, а я нет. Нет, сейчас как раз нужно взять себя в руки!

Я ускорился, теперь путь вниз был дольше и труднее, приходилось лавировать между толстыми ветвями и другими зверлингами.

В один момент, как только я вылетел из-за толстой ветви, с другой стороны, мне в плечо вписался широкоплечий заяц с высокомерным взглядом. Я от неожиданности выронил персики, а сам отлетел в сторону едва сумев ухватиться за тонкую ветвь буквально кончиками пальцев. А он только плюнул, и бросился вниз как ни в чем не бывало.

Случайность — подумал я… глупец.

Стоило мне вновь ухватить парочку персиков и начать спуск, как с разных сторон несколько зверлингов наметили меня жертвой. Это не было очевидно, но моя интуиция мне редко лгала. Мне кажется… Запомним. Они спускались почти параллельно мне, только один немного впереди. Он то и решил действовать первым, стоило ему на мгновение скрыться из поля моего зрения уйдя вбок, как в следующие мгновение он бросился на перерез вытягивая лапу. Но я пригнулся, крутанул тело почти неосознанно, и с разворота ударил лапой

Хлесткий и сильный удар! Будто толстым канатом пришёлся зайцу в плечо! Нас отбросило друг от друга! Он отправился в сторону от древа, в небытие, к своей гибели! А я, к другому ублюдку. Тот попытался пригнуться, пропуская меня, но я ухватился за шиворот тряпья и дёрнул к себе.

Мы поменялись местами — теперь он летел вниз без шанса на спасение, а я к основанию древа. Мне повезло, я сумел соприкоснуться со стволом лапами и вновь выровняться. Теперь я мчал вниз, даже сохранив один персик. Сердце истошно выло от страха, я был на краю, секунду назад я мог умереть! Странно… мне даже понравилось.

Но теперь они несколько раз подумают прежде, чем попытаются меня тр****ть, — ведь я и сам в таких утехах похоже не промах. Надеюсь, что этих двух кровавых клякс им будет достаточно.

Так и было, до самого конца меня никто не трогал, скорее даже пытались держать дистанцию. Правильное решение, репутация дело такое.

Я же только и видел, как очередной заяц камнем летел вниз. Их распласталось около десяти у корней, прежде чем багровые лучи коснулись листвы и последний персик был сорван с вершины дерева. К моему удивлению, этим безумным зайцем оказался слепой Алем. Похоже у него тоже есть тузы в рукаве. Я почти не видел его, и не встречал на своём пути, он мелькал лишь внизу закидывая очередную охапку персиков.

Огромная куча из персиков высились у дерева. Мы попадали на колени совсем обессилев. Лапы горели, вены размером с палец опасно выпирали словно готовые взорваться в любой момент, сердце колотилось с сумасшедшей скоростью и силой, почти сливаясь своим стуком в один сплошной протяжный бой. Пот крупными каплями падал на землю, щипали глаза.

Та животная сила что разогнала тело сейчас будто готова была проглотить меня без остатка. Мир кружился, я оперся об землю, и готов поспорить — меня бы стошнило если бы было чем. В животе жутко сосало, а голод показался неутолимым.

— Чего раа-азлеглись!!! — прорычала гиена, — Встать! Построиться!

Мы медленно встали, даже страх смерти был не способен ускорить нас. Неровные шеренги выстраивались, многие поддерживали друг друга, словно позабыв как совсем недавно пытались избавиться от своих соплеменников. А надзиратели, на удивление не выражали раздражение, не пытались нас подогнать, словно понимая, что толку от этого как от козла молока.

Фиро встал, протягивая свои обезображенные конечности и похрустывая суставами. Он подхватил один из персиков и жадно впился в него, а сок стекали по губам и подбородку покрытым сеткой шрамов словно толстой паутиной плоти, не вытирая подбородка он отхлебнул из фляжки и заговорил весело:

— Мои зайчики, вы молодцы! Хорошая работа! А когда она хорошая — это достойно поощрения. Так что в награду, каждый из вас может взять один персик…, но только один! — с улыбкой сказал он, и его рука вновь немного засветилась адским свечением, — Не забывайте сколь добр сегодня был ваш папочка Фиро! — вздернув подбородок закончил он.

Мы подходили по одному и брали по персику, каждый из них был размером с яблоко. Я видел странную радость на лицах зверлингов. И само собой, — не понимал в чём дело, разве есть какой-то толк от одного фрукта? Что за издевательство! Я был готов сожрать буйвола! Зайцы же травоядные… Нет… ну не может быть.

— Хорт! Расскажи нам о результатах! — скомандовал Фиро стоило нам вновь занять свои места.

Из-за шеренги вновь вышел койотид, он в отличии от других надзирателей, не выглядел высокомерным. Да и не таким потасканным, если честно, шрамы не покрывали его тела, да и сам он выглядел ухоженным, что было редкость для местного контингента. Думаю, он вполне может быть каким ни будь седьмым сыном в мелком дворянском роде.

«И видимо он единственный из этого сброда — знакомый со счётом» — подумала, смотря на гиен. Одна из них взяла оторванную руку разбившегося зайца, скрутила пальцы на манер кольца и увлечённо изображала будто удовлетворяет свои влажные желания. А другая схватила ещё одну, сжала в кулак и выпрямила указательный палец, и махала ей на манер осуждающей матушки. А третья естественно валялась на земле чуть ли не обсыкаясь от визгливого смеха, — «Что за пи***ц…» — единственная мысль что царила сейчас в моей голове.

— Общая сумма — четыре тысячи сорок персиков на сорок пять собирателей… Точнее… на тридцать шесть оставшихся.

— Прекрасно! А все ли принесли достойное подношение нашей империи и Дигор Хищному отцу? — спросил Фиро.

Хорт сощурил глаза и обошёл нас взглядом, в котором даже… показалась жалость совершенно не свойственная хищникам по отношению к добыче.

— Второй — в первой шеренге, шестой и восьмой — во второй, третий в третей: никто из них не набрал сотни плодов за отведенное время, — ответил он.

— Ох, ну тогда… — он не успел закончить, заяцид из первой шеренги бросился на него сродни удару молнии вспахав землю под лапами.

Не знаю на что он рассчитывал, но даже будучи безумно быстрым, через мгновение он упал поглощаемый изнутри адским пламенем вырывавшимся из всех его отверстий… ох… буквально. Следом к нему присоединились те, которых назвал Хорт. Вонь горелой шерсти и плоти распространилась между шеренгами куда сильнее нежели в прошлый раз, но никто не двигался, словно понимая: дело сделано — мы уже не так полезны. Да и кандалы они не замкнули обратно, те всё ещё валялись у ног каждого, дразня попыткой сбежать.

— Это был очевиднейший исход, ничего не сказать, — пожал плечами Фиро, его обгорелая рука, светящаяся алыми разломами, медленно гасла. — Вам известно — лентяи и трусы не достойны жить на земле Дигора первого хищника, первенца Всесоздателя! — сказал он возвышенно, и может другие не поняли, но я уловил в его интонации — и комичность, и усмешку, и раздражение, — Хорт, а что там по тому парнике что нас задерживал? — он взглянул на меня, а я на него, не отводя глаз от его безвеких глазниц.

— Стоять двадцать шесть плодов. — коротко ответил койотид и поклонился, он вообще постоянно кланялся.

Я выдохнул. Мне всё ещё хотелось бы прожить немного дольше, и умереть не так глупо. Хотя, судя по тому, как тут обращаются с подобными мне — это будет куда труднее чем я представлял.

— Ладно, зайки, пора домой. Вы знаете, что делать, —сказал Фиро.

Мы вновь надели кандалы, а те сами по себе сжались у нас на ногах. А в это время, сбоку показалась другая группа зайцев, с громадными рюкзаками-мешками за спиной. Выходит, не нам тащить это всё. Хотя я не очень понимал, с чего они проявляют такое милосердие. Куда выгоднее было бы использовать нас, ведь всё равно назад идём. Но вот только стоило мне сделать шаг, как я всё тут же понял…

Ноги казались каменными, тяжёлыми и неподвижными. Мне приходилось прикладывать все силы что бы просто идти, правя словно чужими конечностями, ещё и совершенно не подходящими. Голова начала болеть, вески пульсировать, озаряя разум вспышками. Я чувствовал, как падает давление, словно я вот-вот потеряю сознание, кровь стыда в жилах.

— Как тебе отдача? — с улыбкой спросил Алем.

— Будто не срал три недели, а если посру — сердце остановится. — красочно описал я свои ощущения.

— Хахаха! А вот это хорошее сравнение! — засмеялся долговязый, — Стрёмно в первый раз, кажется, будто вот-вот лапки опрокинешь. Но не боись, если ещё не помер, значит всё будет нормально. Ты вообще никогда меры не знал.

— Хочешь сказать, что от этого дерьма реально можно сдохнуть? — спросил я нахмурившись.

— Естественно. Твоё нутро разгоняется до предела, и стоит немного за него заступить, и всё. В этом то и суть, — объяснил он, — Если не дойдёшь до придела — не сумеешь собрать сотню плодов, а если перейдёшь, то ты уже понял. А отдача…

— Я понял, — перебил я, — значит эти ублюдки специально так гоняют нас. Доводят до предела, мы схватываем перегрузку организма и затем какое-то время восстанавливаемся…

«И в это время сил на побег нет, стоит попытаться также разогнать тело, и всё… — понял я, — Перестраховались значит. Не удивительно, с такими способностями сбежать не трудно, если управиться с кандалами. Но всё становится сложнее если риск умереть при побеге не меньше, чем хотя бы попытаться сбежать. Пусть у них звериные морды, но изобретательностью они не далеко от людей»

— Че это, говоришь как Лита… — удивился Фирс.

Ох, я и забыл, что этот Декс не должен быть так осведомлён о различных терминах. Нужно быть потупее. Я уж с этим справлюсь.

— Слушай, Фирс, а кормят нас когда? — резко сменил я тему.

Хотя уже предполагал, что после работы, один раз и в большом количестве.

— Дак вот, сейчас и покормят. Придём в лагерь и поедим! — с воодушевлением сказал он, — И персик же тоже, это я тебе скажу, штука знатная, дорогая. Отдачу на раз снимает! — он тут же впился зубами во фрукт и блаженство растеклась по его лицу.

Я же с подозрением посмотрел на белый персик, покрытый лёгким пушком. Меня беспокоило что это мог быть какой-нибудь наркотик способный на раз подсадить на крючок как того же Сафила. Но поразмыслив, пришёл к выводу что это навряд ли. Меня проще избить для покорности, да и выросший в неволе… и они не станут так ими разбрасываться если с таким усилием их добывают.

Ладно, попробуем.

Я укусил раз, другой. Нежная мякоть, сочный и сладкий. Но нечего такого я сначала не ощутил, но затем, боль из мышц начала медленно уходить. С каждым новым укусом я ощущал как деревянные мышцы вновь приходят в себя. И даже больше: связки и сухожилия, кровообращение и энергичность, изменения происходили со всем телом. Этот фрукт не просто восстанавливал силы, он напитывал моё тело и заполнял пробелы.

«Только это по-видимому лишь симптомы болезни, а не её очаг. Сдерживающий фактор вряд ли так просто стереть» — подумал я, с ощущением прояснения, будто даже мозг заработал лучше.

Виски вновь запульсировали, воспоминания тонкой ленивой струйкой втекали в мой мозг — воспоминания меня из прошлой жизни, из другого мира. Я сделал укус, и боль смягчилась.

Меня…моё прошлое имя… Марк. Вот значит как. Что-то ещё… кем я был? Кто я на самом деле?!

Боль усилилась, кровяное давление росло. Персик уже не мог справится, и я закинул последний кусочек в рот. Он едва уберег меня от потери сознания. И ко мне явился образ, чёткий, будто наяву, словно на гране дремоты:

Я стою покрытый кровью. В тот самый день, когда я умер, чётко это понимая. Передо мной, на деревянном троне с лика и искажёнными в агонии и гневе, сидит мужчина.

Образы скакали, мысли путались. Что-то казалось ложью, другое правдой. Воспоминания лоскутными обрывками касались сознания не искажая реальности, но рассказывая не образами, а ощущениями, языком памяти.

Я его не видел много лет, но он не потерял величия и силы, достоинства. Длинные тёмные волосы волнистыми реками падали с плеч, жестокое бледное лицо давно потеряло способность к старению. Ни на день не изменился он с нашей последней встречи. Тонкие, словно женские, брови хмурились от гнева, а серые глаза казалось пронизывающей мою душу.

— Ты всё-таки сделал это, — с лёгкой истерической улыбкой сказал он, — Привёл сюда всех значит. Это стоит восхищения, уважения… я даже могу возгордиться успехами моего сына.

«Сына… он мой отец? Почему же он смотрит на меня так, словно я его враг?» — подумал я, и мысль эта казалась не принадлежала мне, она росла из настоящего, совсем чужая в прошлом.

— Шестнадцать Первых кланов, каждый отправил за мной всё что у них было. Я ведь по одному убил их наследников, представляешь? Это было не так уж и просто, — азартно, с чувством говорил я или Марк, тот чей кровавый образ казался мне не моим, а губы его невольно растягивались в победной улыбке. — Но вот отыскать твоё новое убежище было ещё труднее. Ты всегда славился своей способностью скрываться, или трусостью — что больше похоже на правду.

— И как радостно что эта де трусость нашла отголосок и в тебе. Жаль, очень жаль, что ты был таким хорошим учеником, и моим сыном… пусть и не кровным. Но в тебе слишком много от меня. Словно ко мне явился я сам из далёкого прошлого, — казалось бы подавшись чувствам сказал он.

«Он обучал меня… и мы не одной крови. Что за херня произошла в моей прошлой жизни?»

— Брось! — рявкнул я, — Ты конченный ублюдок! Сколько моих братьев и сестер оставили этот мир по твоей воле? Сколько наркотиков ты в меня вкачивал? Это ли достойный отец? Мразь! — я на мгновение задумался, — Но ты прав, я похож на тебя. Как не отвратное мне это признавать. И поступлю так же, как и ты, так же как ты учил меня и как я должен поступить во имя памяти матушки — я просто убью тебя. Избавлю этот мир от такой гнили, пародии на отца и человека.

Глава медленно встал с деревянного трона, расправил плечи те оттопырились словно что-то острое было под ними, будто костяные отростки. Он стал больше, и уже с трудом напоминал человека. Каждый в клане, да во всём мире, знал, что он использует Проклятые искусства, но никто не знал — какие именно. Теперь же было очевидно: он изменял своё тело, нарушая Священный закон. Его длинные руки почти достигли коленей, плечи широкие и острые. Костяшки на кулаках покрылись острыми наростами, ногти почернел, напоминая орлиные. Голова засела низко, из-за неё виднелись выпирающие позвонки — словно драконий гребень. Страшно было представить, что под его длинным балахоном.

— Да, ты прав, я ублюдок. Случайный сын шлюхи, такой же как твоя грязная мать. И мне пришлось стать сильнее, и продолжать… продолжать!!! Это ли мой грех?! — взревел он, — Желание жить достойно порицания?! У меня не было нечего! Но я сумел стать бессмертным, коснуться таинства мира за гранью! — он тяжело дышал, но в конце улыбнулся, — Когда-нибудь ты меня поймёшь, но не сегодня. В этот день ты умрёшь и станешь частью меня как твои братья и сестры, как твоя… матушка и моя жена.

Он ударил кулаком о трон и тот разлетелся, поднимая пыль, и продолжил жестоким голосом наполнены яростью:

— Мне кажется боги не ноют подобно девкам! — бросил я, — Ты и правда думаешь, что выживешь? Если тебя не убью я, так убьёт многотысячная армия за стенами. Твои генералы с перерезанными глотками, советники корчатся в ядовитой агонии, наместники мёртвых — мертвее своих покойных кукол, — теперь уже я улыбался ужасающей ухмылкой, — И сотни воинов идут по зачищенным потайным пещерам, внутрь твоей непреступной крепости.

— Ублюдок!!! Мелкая тварь! — рявкнул он, его тело трясло от нарастающей ярости, — Своей силой ты обязан мне! Я обучал тебя, дал тебе лучшего наставника! Стал недостижимой целью, ради которой ты становился сильнее и сильнее! — бросил он, скидывая ножны и обнажая меч, — Ты должен быть мне благодарен за тот дар что я тебе дал, за свою силу и славу! Тень Ночи! Тобой пугают детей, тебя ненавидят даже самые мерзкие наёмники! И всё это благодаря мне!

— Ты убил мою мать! Казнил прилюдно, самолично! — закричал я, — Ты пичкал меня наркотой без остановки! Пытался сделать чертовой куклой на ниточках! И затем ты бы перерезал мне глотку и сожрал словно корм! Ты растил меня на убой, словно свинью! Я не был для тебя сыном, ни одного дня! И благодарю судьбу что ты не мой кровный отец! Сейчас, ты — лишь цель, — я вытащил из-за спины два коротких клинка окроплённые бесчисленными ядами и алхимическими отравами, — А в нашем клане, как ты учил, только одно правило: цель — должна умереть!

Я направил всю свою энергию на ускорение кровообращения, обогащение тела кислородом заставляя каждый орган и мышцу работать на пределе. Эфир мигом разошёлся по венам, я с безумной скоростью принялся отключать энергетические каналы как каждой клетке своего тела. Мои глаза налились кровью, вены разбухли, мышцы затрещали в предвкушении.

Кто-то из нас сегодня умрёт, и я должен был получить ответ на последний вопрос:

— Мой наставник… твой брат, он жив? — я ощутил, что этот вопрос был важен.

Отец жутко осклабился, показывая несколько рядов акульих клыков, и ответил:

— Он был даже вкуснее твоей матери…

Видение рассеялось. Передо мной вновь оказались мохнатые головы с длинными заячьими ушами, понуро следующие друг за другом. Я тоже шёл, не падал, словно и не я правил телом, так мне казалось. Но постепенно, я пришёл в себя.

Как же это было странно… Словно другой… Нет, я понимал — это точно был я, Марк, но только сейчас он казался чужим, непонятным. Так же, как и Декс, они оба сами по себе были мне незнакомы, и в то же время — я ощущал себя каждым из них.

«Что за чепуха? Выходит, голова моя действительно не в порядке…, но главное я понял кто я. Убийца. И похоже неплохой, — от этой мысли стало как-то скверно, — Тот мужчина… мой отец значит. Убивший мою мать, братьев, сестёр. Не удивительно что я его так ненавидел. Даже не буду осуждать за желание убить, — я улыбнулся этой мысли, — Осуждать самого себя… какой же бред»

Я повернул голову и посмотрел на идущего рядом громадного зайца.

Бред…