Триединый

Глава 24

Проснулся я отдохнувшим и энергичным. Вчерашние переживания казались чем-то далеким и несущественным, словно полузабытый сон.

Прошлепав к большущему окну, я раздвинул тяжелые портьеры и зажмурился от хлынувшего в комнату солнечного света. Разобравшись с защелками, распахнул массивные створки. И вдыхая запах соленой воды и водорослей, принялся рассматривать окрестности.

Эта сторона особняка была обращена к морю. От просторной террасы перед домом начиналась широкая каменная лестница, ведущая к воде. Внизу виднелось что-то вроде небольшой набережной. Налево от нее шла дорожка к уютному песчаному пляжу. Справа начинался узкий гранитный пирс, разрезавший зеленую морскую гладь. Возле него мерно покачивались два кораблика с высокими трубами.

Глядя на сверкающее в солнечных лучах море, я подумал, что, должно быть, приятно жить в таком месте. Красиво, спокойно… но через некоторое время начинаешь скучать по настоящему делу. По сражениям.

Отшатнувшись от окна, я выругался.

Опять! Да что за хрень происходит?! Каким, в задницу, сражениям?! Почему мне кажется, что я уже жил в тишине у моря? Мне было неплохо, но не хватало…

Я схватился за голову, точно боясь, что она разлетится от переполнявших мозг размытых образов и чувств.

Все прекратилось так же внезапно, как началось. Ошалело хлопая глазами, я добрел до кресла. Рухнув в него, уставился на темный, глянцево блестевший паркет.

Ни хрена это не усталость. Со мной происходит какая-то фигня. И я даже не представляю, насколько это опасно и как с подобным справиться.

От тягостных размышлений меня отвлек слуга. Тихонько заглянув в дверь, он увидел меня сидящим. Вошел, поклонился:

— Доброе утро, саэр Ардисс. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — мрачно буркнул я.

— Желаете умыться?

— Да. Пожалуй. — Глупо надеяться, что от этого полегчает, но вдруг холодная вода хотя бы взбодрит? Я встал. — Веди.

* * *

За завтраком мне кусок в горло не лез. И вовсе не из-за переживаний по поводу моего душевного здоровья. Мне было неловко от обстановки: я в одиночестве сидел за длиннющим столом, а рядом навытяжку стояли три женщины и мужик, внимательно наблюдая, не понадобиться ли мне чего. Прогонять их было как-то неловко. Есть, под их пристальными взглядами, тоже. В итоге, бросив еду, я объявил, что желаю прогуляться.

Слуга отвел меня в комнату, куда перенесли мой багаж. Всю одежду из чемодана вынули, привели в порядок и развесили в шкафу. Упакованное боевое весло аккуратно уложили на стол. Рядом бережно пристроили стальные перчатки, которые я прихватил в путешествие.

Переодевшись, я вышел на улицу. До вечера я был предоставлен сам себе и не знал, чем заняться.

Еще во время умывания слуга сообщил, что остальные обитатели замка, включая Мэльволию, давно встали и позавтракали. Пока я дрых, ко мне по очереди заглядывали Селия, Аманда и Фиорелла. Видя, что я все еще сплю, не стали беспокоить. Аманда прислала одного из поваров, чтобы тот приготовил мне еду, когда я проснусь. И передала, что они с дочкой будут заняты подготовкой к вечернему торжеству. Мэльволия тоже.

Поначалу я не догнал. Полдня готовиться? Как? Печь пироги и убирать замок?

На мой вопрос слуга деликатно пояснил, что речь идет о прическах, платьях и прочем — для этого в замок с утра приехал целый отряд портных, парикмахеров и еще бог знает кого.

Осознавая, что девушек лучше не беспокоить, я решил даже не подниматься наверх, пока не позовут. Сунув руки в карманы, неторопливо направился к морю.

Оказавшись на берегу, некоторое время сидел, глядя на накатывавшие на камни полупрозрачные зеленые волны. Потом прошвырнулся по пирсу, желая рассмотреть вблизи забавные суденышки, чем-то напоминавшие паровые катера из кино.

Собственно, таковыми они и оказались — только крупнее размером, нежели те, что в фильмах рассекали по Темзе. На одном даже оказалась команда из трех человек. Почтительно приветствовав меня, тот, что был за старшего, доложил, что по приказу Ульвара Лейхандера, они находятся в моем распоряжении.

— Это, ежели вы, саэр, пожелаете прокатиться или отправиться в город, — закончил объяснения моряк.

Во мне вновь всколыхнулась необъяснимая тяга к мореплаванию.

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Давайте сплаваем в Венранд.

— Есть, саэр! — мужчина склонился к открытому люку: — Приготовить машину!

Изнутри донесся невнятный возглас.

В плавание мы отправились не сразу — пришлось подождать, покуда нагреется котел. Все это время я бродил по пирсу, смотрел в воду и раздумывал о своих проблемах. Так ничего не надумав, радостно встрепенулся, когда матрос доложил, что можно отправляться.

Я взошел на борт. Пронзительно свистнув, катер отвалил от пристани. Пыхтя и дымя, принялся резать волны острым носом. Стоя возле рулевого, я полной грудью дышал морским воздухом и думал о том, насколько парус красивее и эстетичнее закопченной трубы…

* * *

Порт Венранда был огромным. У многочисленных пирсов стояли разнокалиберные суда: большие и маленькие, паровые и парусные, грузовые и пассажирские. Вокруг сновали лодки и катера.

Наш кораблик беспрепятственно прошел к пустынному пирсу на краю порта.

— Это личный причал саэра Лейхандера, — объявил рулевой. — Когда пришвартуемся, прикажу, чтобы вам подали экипаж.

— Не стоит, — отмахнулся я. — Хочу прогуляться и посмотреть город.

— Саэр, — неуверенно сказал моряк, — порт и район рядом — не самое безопасное место. Стоит ли…

— Стоит, — оборвал я. — Если что, сумею о себе позаботиться.

— Да, саэр, — склонил он голову. — Тогда я хотя бы позабочусь об охране.

— Никакой охраны, это приказ, — я вложил в голос максимум строгости.

— Но саэр Лейхандер…

— Саэр Лейхандер не мой отец, верно? — перебил я. Мне хватило завтрака в окружении слуг, и не хотелось, чтобы и в городе за мной таскались люди. — Я могу сам решать, что мне делать. Или вы возражаете?

— Да, саэр Ардисс. Никак нет, саэр Ардисс.

— Хорошо. Где мне вас искать, когда вернусь?

— Мы будем ожидать вас здесь, саэр Ардисс.

На этом мы и расстались.

* * *

Покинув порт, первое, что я сделал — поел. Того, что удалось впихнуть в себя за завтраком, было катастрофически мало. А морская прогулка только усилила аппетит. Поэтому, ворвавшись в первое попавшееся на пути кафе, я выпил чаю и слопал груду пирожных. После, отяжелевший и довольный, отправился шататься по городу.

Венранд здорово отличался и от Гелдерна, и от Демелена. Большой и шумный, он был наполнен непрекращающейся суетой. Не такой, как в столице — деловитой, а местами даже пафосной. Нет, здесь царил жизнерадостный хаос. Моряки, торговцы, путешественники энергично топали во всех направлениях. По дорогам катили целые вереницы возов с ящиками, тюками и бочками. Временами они на перекрестках сталкивались с такими же обозами, ехавшими по перпендикулярным улицам. Образовывалось жуткое столпотворение, над которым летела ругань возниц, лошадиное ржание и окрики стражников Горгвара, пытавшихся разрулить ситуацию.

Глазея по сторонам, я добрался до главной площади. В ее центре возвышалась потемневшая бронзовая статуя, изображавшая рыцаря, закрывавшего щитом двоих плачущих детей.

— Смотри, сын, это памятник воинам, остановившим демонов на Рангатире, — раздался в моих ушах голос Эзерина. — Многие из этих героев отправлялись в поход из здешнего порта.

— Дорогой, стоит ли говорить ему о таком? — тревожно спросила Росальба. — Вдруг он испугается?

— Он мужчина, незабудка, — мягко заметил Эзерин. — К тому же здесь нет ничего страшного. В скульптуру не стали включать фигуру демона, как хотели изначально.

— И все же…

У меня закружилась голова. К горлу подкатила тошнота. Я словно раздвоился и находился одновременно в двух разных временах: стоял на площади сейчас и проезжал по ней же в экипаже с родителями когда-то в прошлом. Воспоминание было настолько ярким, что частично заслоняло действительность.

Шатаясь, я сдвинулся с места, желая поскорее покинуть площадь. Сделав несколько шагов, потерял равновесие и упал на округлые булыжники мостовой.

— Братух, чего с тобой? — раздался незнакомый голос. Кто-то перевернул меня. — Братух, ты жив?

Окончательно отключаясь, я ощутил, как меня поднимают сильные руки.

* * *

— Давай, братух, приходи в себя, — мне в рот полилось что-то обжигающее. — Братух?

Закашлявшись, я выплюнул едкую жидкость. Открыл глаза.

Надо мной нависала небритая физиономия парня лет двадцати-двадцати трех. Сероглазый, с кривым раздваивающимся шрамом на левой щеке, он ухмыльнулся:

— Во, кинрийский ром кого хошь на ноги поставит!

Протянув крепкие ручищи, парень неожиданно бережно помог мне сесть.

— Чего случилось, братух? — добродушно спросил он. — Я проверил наскоро — ты вроде здоров. Не должен с ног валиться, как испуганная девица. На солнце, что ли, перегрелся?

Осмотревшись, я обнаружил, что сижу на одной из скамеек, расставленных по периметру площади. После перевел взгляд на парня.

— Голова внезапно закружилась, — выдавил я. — Не пойму, что…

— Точно, перегрелся, — обрадовался парень. У него были средней длины волосы соломенного цвета, собранные в хвост. Когда он наклонялся ко мне, лежащему, хвост свесился на грудь. И теперь, не переставая говорить, незнакомец резким движением головы перекинул его назад. — Сиди спокойно. Я ща метнусь, воды принесу.

Не успел я ничего сказать, как он исчез в толпе.

Опустив глаза, я посмотрел на свои руки. Они мелко дрожали. Сжав кулаки, я глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. Повторил. Почувствовав себя немного лучше, осторожно взглянул на памятник.

Вопреки опасениям, ничего не произошло. Никаких флешбэков, никаких голосов.

— Держи! — передо мной вновь возник небритый блондин, протягивая кувшин. — Сначала напейся.

Я послушно припал губами к керамическому горлышку. Вода внутри оказалась прохладной и чистой.

После нескольких глотков парень скомандовал:

— Братух, теперь наклонись вперед. Еще…

Мне на голову полилась вода.

— Умойся, полегчает.

Последовав его совету, я повозил руками по лицу. Выпрямился. Вода с лица закапала на расстегнутый френч.

— Снял бы ты его совсем, — задумчиво сказал парень. — Жарко же.

Решив, что его слова не лишены смысла, я стянул френч, оставшись в одной рубашке.

— Во так лучше, — одобрительно кивнул блондин. — Еще попьешь?

Я отрицательно качнул головой.

— Ну, если передумаешь, воды еще полно, — он уселся рядом.

— Видимо, я должен вас поблагодарить за помощь… — я умолк, не зная, как обращаться к незнакомцу.

Высокий, широкоплечий, он не походил на аристократа ни одеждой, ни поведением.

— Да брось, братух, — парень небрежно взмахнул рукой. — Мне не тяжело было. Да и сделал всего ничего: сюда притащил, да воды принес. Даже Дар не использовал!

Он улыбнулся — просто и открыто.

Дар? Значит, все-таки, из благородных.

— Простите, саэр, что доставил вам неудобства, — вежливо произнес я.

— Перестань! — манер ему явно не хватало. — Какие неудобства? Ты ж не специально свалился. Забудь. Как тебя звать, братух? Может, домой тебя проводить?

— Я Виктор Ардисс. Не беспокойтесь, домой меня доставят на катере.

— Ясно-понятно, — он кивнул. — Меня звать Келл. Я тут проездом.

— Вы не иризиец?

— Неа, — он весело помотал головой. — Я из Линреса. Кое-какие дела в Венранд привели.

Легко поднявшись, Келл протянул пятерню:

— Ну, бывай, братух. Воды еще попей. И держись тени. Ты ж, вроде, из северян? У вас такого солнца, как здесь, нет. Будь осторожней!

Не дав мне произнести ни слова, он прощально махнул лапищей и, не оглядываясь, ушел.

Я еще посидел на лавке, прихлебывая воду из кувшина и глядя на памятник. Руки перестали дрожать, и чувствовал я себя нормально. Но это не значило ровным счетом ничего. Очередной припадок мог начаться в любой момент.

Наплевав на внешний вид, я вылил остаток воды на голову. Поднявшись, пригладил ладонями влажные волосы.

Вчерашний доктор ошибся. Это не утомление. Я догадывался о правде, но предпочел успокаивать себя иллюзиями. Но теперь деваться некуда. Ежу понятно, что я в жопе. Вопрос, что с этим делать и к кому обратиться за помощью? И способен ли вообще мне кто-то помочь?

* * *

Торжества превзошли все мои ожидания. Я думал, будет званый ужин, может, бал. Но такой грандиозный прием мне не мог привидеться даже в страшном сне.

Весь вечер многочисленные гости прибывали по суше и по воде. Повсюду сияла праздничная иллюминация: казалось, замок светится от подножия до самого высокого шпиля.

Разноцветные огни отражались в драгоценных украшениях разряженных дам. Если судить по ценникам в ювелирной лавке, в которую я заглядывал в Гелдерне, на некоторых гостьях было навешано целое состояние.

Впрочем, я подумал об этом и сразу забыл. Все мое внимание было поглощено Селией и Фиореллой.

Обе и так были красивыми. Но после того как над их внешностью потрудились местные стилисты, девушки стали неотразимыми. Сложные прически, легкий макияж, пышные платья вместе с переливавшимися камнями украшений создавали просто неземной образ.

— Я бы хотел сказать, как волшебно вы выглядите, — сообщил я девушкам, — но у меня нет подходящих слов.

— А ты попытайся, — чуть покраснев, настаивала Селия.

Фиорелла, опустив темные ресницы, кивнула.

Мне в голову лезла всякая дежурная чушь, вроде фразочек про ангелов, упавших с неба. Может, что-то из поэзии? Я попытался вспомнить подходящие строки из Пушкина. Сдавшись, сказал:

— Мне кажется, что не видел никого прекраснее вас.

— Ну что ж, — с напускной небрежностью произнесла краснеющая Селия, — пусть будет так.

Мэльволия коротко взглянула на меня и отвернулась. Мне показалась, что она улыбается.

Потом начался бал. Я танцевал с Селией, Фиореллой, Амандой и еще какими-то женщинами. Но больше с Селией. И каждый танец твердил про себя: «спасибо, матушка, спасибо, учитель танцев Лормейн. Без вас я бы облажался…»

Эта часть торжества меня утомила. Пусть меня и натаскали, но вот, хоть убей, не люблю я танцы. И дома не любил. И радовался, что поглощенная работой Олеся не таскает меня по клубам, как девушка, с которой я встречался до нее.

Впервые за долгое время вспомнив об Олесе, я вдруг удивился, чего так переживал из-за разрыва с ней. Она ведь абсолютно заурядная. Смазливая, но совершенно бесцветная на фоне, что Фиореллы, что Селии…

* * *

Когда начинался бал, я удивлялся, почему его не устроили после банкета. Мне казалось, это более логичная последовательность событий. Ведь у нас как: сначала посидят, поедят-попьют, а затем танцуют…

Оказавшись в пиршественной зале, я понял, что на Сагинее иначе нельзя. Потому что тот, кто выживет после застолья, танцевать точно не сможет.

Есть выражение «столы ломились от яств». На дне рождения Селии, я своими глазами увидел, как это. Здесь было так много всего, что я даже не знал названий большинства блюд. При этом слуги постоянно уносили одни и притаскивали новые…

* * *

Кульминацией праздника стал феноменальный по размаху фейерверк. К его началу гостей пригласили на открытую галерею. Когда все заняли места, стартовало огненное представление.

С нескольких десятков кораблей, разбросанных по акватории, то и дело взмывали шипящие светляки, распускавшиеся в ночном небе гигантскими красочными цветами.

Глядя на переливавшиеся и отражавшиеся в темной воде разноцветные всполохи, я подумал, что ошибался ранее. Порох или что-то наподобие местные все же открыли. Но использовать в качестве оружия явно не додумались. Если не ошибаюсь, в Китае было то же самое… Любопытно.

* * *

После завершения фейерверка, пришедшие в восторг зрители покинули галерею. Я, размышляя о возможном применении взрывчатых веществ, остался в одиночестве.

— Виктор, — мне на плечо легла легкая ладонь, — тебе наскучил праздник?

Повернувшись, я взглянул на Селию. Улыбнувшись, покачал головой:

— Нет. Просто задумался.

— О чем?

— Да так, о разном.

— Признавайся, о чем?! — затормошила она меня.

— О том, что до сих пор не отдал тебе подарок, — нашелся я.

Глаза Селии загорелись:

— Ты приготовил мне подарок?!

— Ну да. Что тут такого?

— Я хочу его увидеть!

— Он остался в моей комнате, внизу.

— Пошли скорее! — Селия возбужденно потянула меня за руку.

Я попытался сопротивляться:

— А как же гости? Это ведь твой праздник. Все здесь ради тебя.

— Ерунда! Никто и не заметит! — Селия продолжала тащить меня, как паровоз.

— Ну, как скажешь, — поддался я ее напору.

Когда мы вышли на площадку с подъемником, я ожидал, что рыжая, как и в прошлый раз сиганет вниз. К моему удивлению, она поехала со мной. Все время спуска девушка расспрашивала, что за подарок я приготовил. Я улыбался и говорил, что она скоро сама все увидит.

Миновав нескольких охранников — в этот вечер стражи всюду было не меньше, чем гостей, — мы прошли через сад к дому.

Оказавшись внутри, все еще держась за руки, поднялись на второй этаж. Я провел Селию в комнату, где на столе лежало боевое весло. Подхватив его, с легким поклоном передал сверток девушке:

— С днем рождения. Надеюсь, эта шту… этот подарок придется тебе по душе.

— А я удивлялась, что за сверток ты везешь, — огненноволосая красавица непонятно откуда достала маленький острый нож и распорола упаковку.

— Вот это да! — восторженно воскликнула она, стряхнув с оружия остатки плотной бумаги. — Это просто чудо! Спасибо!

Сбросив с лезвий кожаные чехлы, Селия отступила на несколько шагов, чтобы не задеть меня, и принялась с невероятной ловкостью крутить древко с клинками. Мне подумалось, что нечто подобное вытворял со своим двойным световым мечом Дарт Мол в «Звездных войнах». Хотя, готов спорить, Селия легко уделала бы забрака.

Подтверждая мои мысли, девушка взвилась в воздух и, словно смерч, закружилась на месте. Низ длинного платья разошелся, будто раскрывшийся цветок, обнажив стройные ноги. Сверкающие лезвия оружия свистели. Попади под них человек — это была бы мясорубка.

Приземлившись, Селия взглянула на меня. Ее глаза светились восторгом, щеки раскраснелись, грудь тяжело поднималась при каждом вздохе.

— Это лучший подарок! — воскликнула она. — Спасибо, Виктор!

Продолжая сжимать боевое весло, как счастливый ребенок погремушку, она бросилась мне на шею. Я на автомате подхватил ее за талию, притягивая к себе. Селия не сопротивлялась, глядя на меня широко открытыми глазами.

А я, не задумываясь, потянулся к ней, собираясь поцеловать…