Троянская лошадка

Глава 17 Третья записка

Заложив руки за спину, Крот прохаживался вдоль обрыва, стараясь, однако, держаться от его края на безопасном расстоянии.

– И все-таки мы должны что-то предпринять, – говорил он. – Если это розыгрыш, то пусть надо мной потом смеются. Пусть народ потешается и показывает на меня пальцем. Я тоже буду смеяться над своей доверчивостью и наивностью. Пусть это будет потом. А сейчас я намерен сообщить о катастрофе организаторам Игры. И чем скорее, тем лучше. Может быть, кто-то еще остался жив!

Марго лежала на траве, подложив руку под голову, и играла в тетрис. Ее палец ловко нажимал на клавиши мобильника, и на голубом дисплее, как снежинки, сыпались всевозможные фигурки. Мобильник пищал, урчал, хрюкал и свистел. Я сидел на другой стороне полянки, подпирая спиной ствол пальмы.

– И как вы это собираетесь сделать? – спросил я.

– Как, как! – передразнил меня Крот, словно я задал глупый вопрос, но надолго замолчал, раздумывая: а в самом деле, как связаться с организаторами?

– Если вы рассчитываете на мой телефон, – не отрываясь от игры, произнесла Марго, – то напрасно… Ах, не туда влепила!

Крот остановился и посмотрел на Марго таким взглядом, словно он был капитаном тонущего судна, а девушка – балластом.

– Сделаем так, – решительно сказал он. – Мы дадим вам запас еды, компас и отправим в ближайший населенный пункт. Оттуда вы свяжетесь с властями…

– Ага, – певуче ответила Марго. – Уже бегу! Уже танком продираюсь сквозь заросли, и звери в ужасе разбегаются в стороны…

– Вы посмотрите, как она со мной разговаривает! – воскликнул Крот, призывая меня в свидетели, и всплеснул руками. – Да я же вдвое старше вас, девушка!

– Уж не хотите ли вы записаться ко мне в папочки? – продолжая играть, спросила Марго.

Кроту стало не хватать воздуха от возмущения.

– Да будь я твоим отцом, – суровым голосом произнес он, – то я бы…

– Знаю, знаю! – перебила его Марго. – Все это мы уже слышали! Вы бы сначала задрали мне юбку. Потом сняли бы с меня трусы. Потом расстегнули бы свой ремень…

Крот ждал от меня поддержки, но я ничем не мог ему помочь, кроме как вступить в спор и тем самым прервать красноречие Марго.

– Я не согласен с вами, Лобский. Марго нельзя отправлять одну через лес. Она не дойдет. И мы будем иметь еще один труп.

Я, конечно, проболтался, и Крот тотчас отреагировал на мои слова.

– Почему вы сказали «еще один»? – с подозрением спросил он. – Разве уже…

– А вы надеетесь, что после такой катастрофы выжили все пассажиры? – ответил я, старательно исправляя ситуацию. – Не надо себя обманывать! Если это настоящая авиакатастрофа, то жертв может быть десятки.

– Вы правы, вы правы, – забормотал Крот, кивая. – Но почему вы считаете, что девушка не сможет дойти до ближайшего населенного пункта? Она выносливая, спортивная, смелая…

– Золотые слова! – поддержала Марго. – Но почему бы вам самому не пойти? Раз вы убеждены, что это настоящая катастрофа, то вам и карты в руки! Мы разрешим вам забрать с собой компас. Вперед!

Кроту очень не понравился ход мыслей Марго, тем более что я не возразил ей.

– Мы с Кириллом должны дойти до финиша, чтобы сообщить всем о катастрофе, – ответил Крот. – Только мы сможем сделать это быстро, не отвлекаясь на всякие дурацкие игрушки. И не забывайте! – Он повысил голос. – Не забывайте, что вы участвуете в Игре в роли спасателя! Вот и выполняйте свои прямые обязанности!

Крот находил все новые и новые аргументы в пользу того, чтобы отправить Марго. Конечно, все они были адресованы мне, так как Крот прекрасно понимал, что сам никогда не сможет убедить Марго, но в моих силах повлиять на девушку. Я же вовсе не думал о том, послушается меня Марго или нет. Я вел свою игру и был озабочен только тем, чтобы преждевременно не поднимать шума. Во что бы то ни стало я должен был повидаться с Ирэн и убедиться, что с ней все в порядке и у нее есть железное алиби в отношении убийства тренера. А потом можно ставить на уши местные власти, вызывать полицию и спасателей.

– Ну, так что, Кирилл? – обратил на меня свой взгляд Крот. – Почему вы молчите? Скажите ей! Пусть встает и идет!

Марго оторвалась от игры и тоже вопросительно посмотрела на меня. Я поднялся на ноги, подхватил свой рюкзак и закинул его за плечи.

– Марго одна не пойдет, – повторил я. – Вы, Лобский, отказываетесь идти. Значит, пойду я.

– Вы что, спятили?! – воскликнул Крот, не ожидавший от меня такого решения. – Вы хотите оставить меня вместе с этим маленьким чудовищем?

– И не мечтайте! – презрительно фыркнула Марго. – Я с вами не останусь. Я пойду с Кириллом. А вы топайте к финишу!

– Неплохая идея! – поддержал я Марго.

Крот явно не ожидал от меня такого предательства. Он замолчал, нахмурился и некоторое время молча прохаживался по полянке. Он не мог подыскать веских аргументов, чтобы возразить мне, ибо загнал себя в западню. Коль он сам минуту назад убеждал меня, что Марго без особых проблем дойдет до населенного пункта в одиночку, то почему сам не способен сделать это?

– Я не настолько вынослив и здоров, чтобы отправиться в такой рискованный путь, – наконец произнес он.

– Вы просто хотите от меня избавиться! – сказала Марго Кроту. – И потому делаете вид, что верите в катастрофу. Я вас сразу раскусила. Вы хитрый жук. К тому же еще завистник и неудачник!

Вот чего Марго не умела, так это держать язык за зубами и следить за своей речью. После таких слов на месте Крота я бы точно сиганул вниз с обрыва. Крот заметно покраснел. Недоумение и обида переполнили его настолько, что он раскрыл рот, широко распахнул глаза и развел руки в стороны. Застыв в такой позе, он смотрел на Марго, как мне могло показаться, с мольбой о пощаде. Мне даже стало жалко его. Назови Марго его дистрофиком, и Крот лишь недоуменно пожал бы плечами да тотчас забыл бы об оскорблении, потому как был человеком достаточно упитанным. Но эти два слова – «завистник» и «неудачник» – попали точно в цель. Значит, Крот знал, что это правда.

Я подошел к Марго, взял ее за руку, заставив подняться, и отвел в сторону.

– Ну все, все, не убивай! Больше не буду, – на всякий случай покаялась она.

– Ты говорила, что твой отец как-то звонил продюсеру, – негромко, чтобы не услышал Крот, сказал я.

– Не только звонил, но и деньги перевел на счет Игры.

– Наверняка у отца остался номер его телефона. Так ведь?

– Может, остался, – пожала плечами Марго. – А тебе зачем?

– Как только твой мобильник найдет сеть, надо будет позвонить продюсеру и рассказать о самолете.

– Ты все-таки продолжаешь сомневаться?

– Это надо сделать для очистки совести.

– Сделаем, – равнодушно ответила Марго. – Нет проблем. Если связь будет, позвоню… Но ты все же расскажи, что там видел?

– Я ведь уже рассказал!

– Да ладно юлить, – усмехнулась Марго. – У тебя же на лице все написано.

– Ну, раз было написано, то чего спрашиваешь?

Когда мы вернулись, Крот торопливо заталкивал в карман куртки компас. Усердно избегая смотреть на Марго, он сказал мне:

– Нам надо поторопиться, Кирилл.

Я согласился с ним, хотя мы торопились по разным причинам: он стремился к финишу, чтобы сообщить организаторам о самолете, а я – чтобы на подступах к финишу встретить Ирэн. Крот взвалил на спину рюкзак, поднял воротник куртки, дабы защитить себя от мошки, и попросил у меня мачете. На сей раз он решил идти первым и прокладывать в зарослях новый путь. Он вел себя так, словно Марго с нами не было. Должно быть, он решил взять ее измором, показав высший класс пешеходной ходьбы. Не дожидаясь, когда Марго застегнет курточку и перешнурует кроссовки, Крот ринулся на заросли, словно буденновец на шеренги белогвардейцев. Он хоть и отчаянно махал мачете, но удары получались слабыми и часто попадали мимо цели. В конце концов он запутался в лианах и быстро выдохся.

– Давайте я вас сменю! – предложил я.

– Нет-нет! Я ничуть не устал.

Он снова принялся размахивать мачете. Мы с Марго терпеливо ждали, когда он упадет от усталости и его место займу я. Крот не только плохо орудовал мачете, но и неумело выбирал путь. Вместо того, чтобы искать естественные проходы и обходить слишком густые заросли, он пер прямо. Наконец Марго надоело смотреть на то, как наш вожак превращает кусты в силос. Она взяла меня за руку.

– Давай обойдем. Немного левее есть нормальная тропа.

Мы пошли в обход, прислушиваясь к натужному кряхтенью и аханью. Опять нам стали попадаться обломки самолета. Я видел застрявшие в ветвях фрагменты крыльев и лопастей. Марго показала рукой на дверь входного люка, которая наполовину вонзилась в рыхлый лесной грунт. Ей было интересно, словно она находилась в музее, где были выставлены какие-то необыкновенные экспонаты. Меня же не покидало чувство, что я сейчас наткнусь на разорванное тело, оторванную руку или ногу. Наверное, так оно и было бы, если бы мы поискали как следует. Что могло случиться с самолетом? Отказ двигателя? Или отказ навигационных приборов, из-за чего пилоты потеряли ориентацию и снизились до критической высоты? Не исключено, что произошло сваливание: ведь во время прыжков самолет снижает скорость до предельных значений… Я представил себе весь тот кошмар, который творился в отсеках самолета спустя всего несколько минут после моего прыжка. Захлебывающийся рев двигателей, неодолимые перегрузки, чудовищный треск ломающегося фюзеляжа, ураганный ветер взбивает как в миксере битое стекло, людей, рюкзаки и парашютные ранцы… Должно быть, пилоты и все те, кто был в первом отсеке, погибли. Шансы спастись были только у пассажиров моего, второго отсека. Сколько человек, помимо тренера, выжили? А сколько из них потом получили пулю в лоб?..

Я стал вспоминать лица спасателей, которые летели со мной во втором отсеке. Кардиолог с блеклыми водянистыми глазами и пушком на оттянутом книзу подбородке. Бритоголовый боксер Акулов с расплющенным носом и тяжелой челюстью. Кучерявый юноша с пунцовыми пятнами на щеках. Тренер по спортивному ориентированию, не по годам лысый. Ирэн, моя Ирэн… «Я тебя на дух не переношу! Я видеть тебя не могу!» Она выкрикнула эти слова с каким-то странным озорством и сразу же прыгнула в черную бездну. Одновременно с ней, из другой двери, прыгнул Морфичев. Двумя минутами позже – я и Крот. Потом Марго. С ней должен был прыгнуть водитель, но мы его так и не нашли. Может, он не успел? Может быть, самолет стал заваливаться на крыло и падать сразу же после того, как из него выпрыгнула Марго? Ведь место ее приземления совсем недалеко от места крушения самолета…

– Ты оглох?

Я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу расслышал слова Марго. Остановился, обернулся. Девушка сидела на корточках и рассматривала какой-то темно-матовый плоский предмет, лежащий на траве. Я подошел.

– Не узнаешь? – спросила она и, подняв лицо, взглянула на меня.

Я не сразу понял, что это. Кусочек закопченного стекла, оплавленного по краям, держали на вздувшемся пластмассовом щите два закопченных уголка… Это было то самое зеркало из туалета, за которым Морфичев оставлял мне записки. Марго просунула пилочку для ногтей под осколок, провела, извлекая сажевый мусор. Потом еще раз… Стекло и металл издавали звук, от которого у меня заболели зубы.

– Прекрати! – сказал я.

Но Марго слишком увлеклась своим занятием. Наконец ей удалось подцепить и вытащить из-под осколка обгоревший клочок бумаги. Она взяла его, бережно разровняла. Уцелела только небольшая часть записки, и с трудом можно было разобрать лишь несколько слов и букв. Это была записка, которую я не успел прочитать.

– Дай-ка! – попросил я и протянул руку, но Марго с завидной реакцией сжала обгоревший клочок в кулаке, вскочила на ноги и отбежала от меня на несколько шагов.

– Спокойно, – ответила она, не скрывая восторга, словно нашла какой-то скандальный компромат на меня. – Это мой трофей!

Я не стал гоняться за Марго по всему лесу, тем более что записки Морфичева большой информационной ценностью не обладали. Первый раз он сообщил мне, что успешно пронес пистолет. А второй – что мы будем десантироваться на Южный Урал. О чем он мог написать в третьей записке? О том, что нас непременно сбросят в районе Восточной Сибири?

– «Кирилл! – стала читать вслух Марго, близко поднеся клочок к глазам. – Рядом с… о…у…» Ничего не разберу… Так, начнем сначала. «Рядом с… я остав… бомбу с часов… под сиденьем… и помощники… реагируют… собствен… взгляни на…»

– Ты чего там бормочешь? – поморщился я. – Какую еще бомбу?

Марго сама опешила от прочитанного.

– «Я остав… – еще раз, но медленнее, прочитала она, – бомбу с часов…»

Я подскочил к Марго и выхватил у нее клочок. На этот раз она отдала его мне без сопротивлений. Большая часть записки сгорела, остался только ее левый край. Я прочел слова, которые можно было отчетливо разобрать. Бред какой-то! Морфичев в самом деле что-то написал про «бомбу с часов…». Наверное, имелось в виду с часовым механизмом… Я почувствовал, как у меня между лопаток заструился пот. Неужели геолог пронес на борт самолета не только пистолет, но и бомбу? Он что, сумасшедший?

– Кирилл! – донесся до нас крик Крота. – Вы где?

– Я занят, Лобский! – крикнул я в ответ.

Я вышел туда, где было больше света, и сел на землю. «Кирилл! Рядом с…» Все остальные слова этой строки были сожжены. Новая строчка: «я остав…» И уже на третьей строчке: «бомбу с часов…» Из-за недостающих слов смысл фразы мог быть совершенно иным, чем казалось на первый взгляд. И все-таки в одном можно было не сомневаться: Морфичев пытался предупредить меня о какой-то бомбе с часовым механизмом.

– Так что же получается, – произнесла Марго, не сводя с меня пытливых глаз. – Этот твой приятель, Морфичев, грохнул самолет?

– Не хочется в это верить, – ответил я, скручивая клочок в трубочку и пряча его в карман. – Как он мог его грохнуть?

– Очень просто. Включил часовой механизм у бомбы и спрыгнул с парашютом. Может, ты с ним заодно?

Она хоть и задавала страшные вопросы, но страха в ее глазах не было. Она смотрела на меня с уважением и даже с завистью, словно признавала, что ей еще ни разу в жизни не приходилось откалывать такие крутые номера с самолетами.

– Ну что ты говоришь, Марго! – ответил я, но оправдываться не стал. Ничего более унизительного для меня бы не было. Но Марго и не требовала от меня оправданий. То ли она сразу поверила, что я ни в каком сговоре с Морфичевым не был, то ли, напротив, не захотела разубеждаться в моей причастности к катастрофе. Мне казалось, что ее вполне устроил бы любой из этих вариантов.

– Так вот что так громко хлопнуло надо мной, когда я с парашютом прыгнула! – догадалась она. – Это бомба взорвалась, а я думала, что парашют раскрылся! Как я вовремя успела! Ты представляешь? Если бы я прыгала не третьей, а четвертой, то мне были бы кранты. И бедный папик никогда бы не дождался дочурки своей.

Она даже о смерти говорила, как об Игре. На ее лице было и восхищение, и восторг, и адреналин хлестал через край. Она легко, без колебаний поменяла убеждения и поверила в крушение самолета. Потому что это событие ей стало интересным, и она ощутила себя в его эпицентре. Друзья умрут от зависти, когда она расскажет им, как она сиганула из самолета за мгновение до взрыва! Да что там виндсерфинг на рифах Австралии! Это безобидная детская забава! А слабу потискать тигренка на глазах у его свирепой мамаши? Вот где ощущаешь самое острие жизни!

– Не говори ему пока о записке, – попросил я.

– Могила! – поклялась Марго. – Мне можно доверять.

– Всегда? Или пока я храню твою тайну?

Марго усмехнулась и бережно, как к цветку, прикоснулась пальцем к моим губам.

– Пока мне не надоест твое доверие.

Сзади нее треснула ветка и зашуршала листва. Не отнимая пальца от моих губ, Марго повернулась. Застыв, мы некоторое время смотрели в плотную тень зарослей. Наверное, это было какое-нибудь небольшое животное – может, обезьяна, может, виверра. Услышав наши голоса, оно затаилась и больше ничем не выдавало себя.

Марго думала так же.

– Я жалею, что у тебя не было фотоаппарата и ты не снял меня с тигренком в руках, – сказала она, вспомнив нашу недавнюю встречу с хищником. – Ты потом подтвердишь моим друзьям, что нас чуть не сожрала тигрица, ладно? А то они никогда не верят моим рассказам, хотя я редко вру.