Троянская лошадка

Глава 19 Короткий поводок

Мы с Марго тормозили самоотверженное продвижение Крота к финишу всеми доступными нам средствами, и до вечера мы одолели никак не больше десяти километров. Крот заметно нервничал, даже поглядывал на часы, словно опаздывал на поезд. Но перед заходом солнца и он сдался. Тем более что мы неожиданно нашли прекрасное место для лагеря. Лес вдруг истончился, поредел, и мы вышли к мелкой и чистой реке, которая весело бежала по снежно-белой пойме из крупной, идеально-гладкой гальки. Здесь легко дышалось, лес не давил, не сжимал, и самое главное – была возможность искупаться и постирать донельзя выпачканную в глине одежду.

Марго первая ринулась к реке, прыгая по камням как в самом деле винторогая коза. Она на ходу скинула с себя курточку, рубашку. Потом в разные стороны полетели кроссовки. Ничуть не стесняясь нас, она сняла брюки, трусики и с восторженными возгласами зашла в воду.

– Глядя на это существо, я все время думаю: что ждет человечество в будущем? – произнес Крот с выражением омерзения на лице и повернулся к реке спиной. – Как вы к этому относитесь, Кирилл?

– Нормально, – ответил я, скидывая на камни рюкзак и с наслаждением стаскивая ботинки. – Она ведет себя естественно, потому как ей очень хочется помыться. К тому же, у нее неплохая фигура.

– Она ведет себя развратно! – менторски поправил Крот. – Прыгать нагишом перед двумя малознакомыми мужчинами… Я, например, тоже очень хочу искупаться, но не позволю себе раздеться перед этой порочной девкой.

– Да, вам не стоит этого делать, – с самым серьезным видом согласился я.

Пока я возводил из булыжников стены, которые должны были оберегать наш покой ночью, Крот в некотором удалении от меня определял по компасу наш дальнейший маршрут. Он смотрел то на стрелку компаса, то на терракотовые скалы, возвышающиеся над лесом в том месте, откуда текла река. Наметив только ему известный ориентир, Крот убрал компас и, воровато поглядывая на меня, стал копаться в своем рюкзаке. Он это делал с таким заметным удовольствием, словно рюкзак его был набит деньгами и он в очередной раз убеждался, что ни одна купюра не пропала, не намокла и не порвалась. Удовлетворившись, он закрыл «молнию» рюкзака, проверил, надежно ли держит замок, и вернулся ко мне.

Я уже натягивал на стены пленку, когда подошла Марго. На ней была только рубашка, доходящая ей почти до колен. Склонив голову набок, она скручивала свои многочисленные косички жгутом и выжимала воду.

– Не пора ли позаботиться об ужине? – спросил Крот, глядя на меня, но вопрос явно был адресован Марго.

– Конечно! Давно пора! – поддержал я. – Доставайте продукты! Да не скупитесь. Мы сегодня заслужили дополнительный паек.

Крот почесал щетину на щеке, покосился на мой рюкзак и осторожно предложил:

– Давайте сегодня поужинаем вашими запасами.

Я сделал вид, что не понял, о чем идет речь:

– Какими запасами? Нет у меня никаких запасов.

– Я же отдал вам половину продуктов! – напомнил Крот.

– А мы их уже съели! – выдала Марго и подморгнула мне.

Лицо Крота помертвело. Его хорошее настроение вмиг улетучилось. Взявшись за голову, словно у него начался сильнейший приступ мигрени, он посмотрел на меня, требуя объяснений.

– Да, – скорбным голосом ответил я, искренне сожалея о случившемся. – Ничего, кроме воды, предложить не могу. Продуктов у меня больше нет.

– И примуса тоже! – встряла Марго. – Я его нечаянно сожгла.

– Это просто… это просто какой-то саботаж, – пробормотал Крот. Трудно было сказать, поверил он нам или нет. – Я не представляю, как мы с вами дойдем до конца.

Страшная новость не просто повергла его в уныние. Казалось, из Крота выдернули позвоночник. Он медленно сел на гальку, опустил плечи, сгорбился и тоскливыми глазами уставился на скалы. Он пребывал в таком глубоком унынии, что я проникся к нему жалостью и попытался добавить ему оптимизма.

– А что в вашем понимании конец, Лобский? – поинтересовался я.

Этот вопрос Кроту не понравился. Он посмотрел мне в глаза как на дисплей, по которому бежала строка текста с очень важной для него информацией.

– Я полагаю, то же, что и в вашем. Кажется, мы (сказав «мы», он указал пальцем на себя, а затем на меня) хотим как можно скорее сообщить о катастрофе. Разве не так?

– И именно потому вы ведете нас к финишу, до которого еще несколько дней пути? Не разумнее ли нам всем пойти в какой-нибудь ближайший поселок, где есть полицейский участок или, на крайний случай, телефонная связь?

– Так я же предлагал отправить в поселок Марго, но вы отказались! – с волнением крикнул Крот. Наверное, у него снова появилась надежда избавиться от Марго. У меня же появилась надежда задержать его здесь на несколько дней.

– Лобский, я еще раз повторяю: одну Марго я не отпущу! Идти по лесу в одиночку смертельно опасно! Но у меня есть другое предложение.

Крот смотрел на меня недоверчиво, ожидая какого-нибудь подвоха. Впрочем, правильно делал, что ожидал.

– Здесь, у реки, безопасное и удобное место, – продолжал я, не теряя надежды добиться своего. – Много воды. Каменная хижина. Поживите здесь, пока мы с Марго сходим в ближайший населенный пункт.

Я был уверен, что Крот сразу же и категорически откажется от этого предложения. Но он задумался, потом посмотрел на горную гряду, слоистые стены которой возвышались над лесом. Казалось, он раздумывал, какая опасность может исходить от этих гор. Марго уже предвкушала счастье избавления от Крота и нервно поглаживала меня между лопаток.

– Мы заготовим для вас приличный запас дров, – продолжал я давить, чувствуя, что Крот колеблется. – Я даже мачете отдам вам. Отдохнете, выспитесь как следует!

– Мы быстро, – ласково и заискивающе добавила Марго. – Одна нога там, другая – здесь. Вы даже не успеете по мне соскучиться…

– Нет, – вдруг твердо и резко произнес Крот. – Вы не должны уходить.

– Но почему? – в один голос воскликнули мы с Марго.

– Наверное, я ошибался. Мы все ошибаемся. Откуда в убогих деревушках, затерянных среди этих лесов, полицейский участок или телефонная связь? Да в них наверняка нет даже электричества!

Марго раздосадовано хмыкнула и в сердцах стукнула меня по спине кулаком. Я тоже пребывал не в лучших чувствах. Оттащить Крота подальше от финиша не удалось. Он упрямился. Должно быть, он почувствовал, что и я, и Марго преследуем совсем иные цели.

– Что ж вы посылали меня в деревню, если знали, что там нет ни полицейских, ни телефона? – воскликнула Марго с таким видом, словно была готова ринуться на Крота с кулаками.

– Я заблуждался, – спокойно ответил Крот.

– Вы мелкий пакостник! – никак не могла успокоиться Марго. – Вы не просто хотели избавиться от меня, вы отправляли меня на верную смерть! Знаете, кто вы после этого? Да вы… да вы убийца!

Перебор! Марго явно увлеклась. Бедный Крот, получив такую ощутимую словесную оплеуху, даже потерял дар речи. Он заметно покраснел, его губы задрожали. Не в состоянии ответить на столь тяжкое обвинение, Крот молча отошел к своему рюкзаку, сел на камни и со скорбным видом уставился на реку.

– Ты его обидела, – сказал я.

– А ты его пожалел?

– Я не умею долго ненавидеть человека, что бы он ни сделал, – признался я. – Если я вижу, что мой враг стал слабее меня, то начинаю его жалеть.

– А я мстительная и злопамятная! – в пику мне заявила Марго. – Никогда не прощу его подлость по отношению к моему папику. Кротик еще у меня поплачет!.. Снимай куртку!

– А это еще зачем?

– Постираю. Ты так извалялся в глине, что стал похож на большого египетского сфинкса.

Я не стал противиться, снял куртку и вынул из ее карманов все, что там было, в том числе и обгоревшую записку Морфичева.

– Интересно, а для чего ты ее хранишь? – спросила Марго.

– Хочу разыскать Морфичева и спросить у него, что он имел в виду, когда писал про бомбу.

Марго усмехнулась, послюнявила палец и потерла им коленку.

– А мне кажется, тебе нужен не столько Морфичев, сколько… э-э-э… м-м-м… совсем из головы вылетело… Напомни-ка мне имя!

Безусловно, она имела в виду Ирэн. Я не стал напоминать ее имя и ответил, что понятия не имею, о чем она бормочет. Марго закинула мою куртку себе на плечо и, весьма довольная собой, пошла к реке. Она запела какую-то легкомысленную песенку и стала прыгать на цыпочках с камня на камень.

Я занялся заготовкой дров и разведением костра. Крот некоторое время молча наблюдал за мной, потом принялся помогать.

– Надеюсь, вы не считаете, что я хотел убить Марго? – спросил он, вместе со мной поднимая большую сухую корягу. – Сказать такое! Я даже растерялся. Вы знаете, бывают обвинения настолько абсурдные, что невозможно даже возразить… Да, я не скрываю, Марго не вызывает у меня симпатий. Но убить! Ужасно… Это каким же надо быть жестоким и бессердечным человеком, чтобы послать человека на заведомую смерть!

– Лобский, отпустите, пожалуйста, конец ветки! Вы же повисли на ней!

– Да, да, извините!.. Эти разбросанные по лесу обломки, этот кусок фюзеляжа, застрявший в расщелине – все это буквально затуманило мне мозги. Мне захотелось немедленно и решительно действовать. Это теперь я понимаю, что в этом дремучем лесу нет и не может быть никаких объектов цивилизации. Только к финишу, и чем быстрее, тем лучше!

Я свалил сушняк рядом с каменной хижиной и стал ломать хворост. Крот сел рядом и принялся в задумчивости перекатывать из ладони в ладонь камешек.

– А Марго использует любой повод, чтобы оскорбить, унизить, – сказал он, продолжая развивать свои мысли, большую часть которых я не слышал, потому как они не были озвучены. – Цинизм вообще присущ современной молодежи, а Марго в особенности… Знаете, она очень напоминает мне мою бывшую жену.

Я обложил горку хвороста камнями, чтобы не задуло ветром, и чиркнул зажигалкой. Пламя потекло по сухим веткам, словно расплавленное золото.

– До сих пор не могу понять, зачем она вышла за меня замуж, – продолжал Крот, все более погружаясь в воспоминания. – Она обожала смеяться надо мной. Самым любимым ее занятием было перечислять мои недостатки при гостях. Гости смеялись, всем было весело, а моя благоверная весь вечер была в центре внимания. Я потом спрашивал у нее: если я такой смешной и неуклюжий, то зачем ты живешь со мной? Найди себе кого-нибудь другого! А она мне цинично отвечала: я как раз этим и занимаюсь… Язык у нее был острый, сарказм так и переливался через край. Ее раздражало во мне все. Когда я был младшим научным сотрудником, она терзала меня вопросами, почему у меня нет ученой степени. Когда я стал доктором наук и возглавил Институт ядерных технологий, она начала донимать меня скандалами, требуя, чтобы я перешел на работу в министерство. Чего бы я ни добивался, ей было мало. Ее не устраивала площадь нашей квартиры; ей не нравился пейзаж, который открывался из окон нашей дачи; ее раздражала моя служебная «Волга»…

Я ломал палки и подкладывал их в костер. Крот смотрел в огонь, его глаза блестели.

– Самое тяжелое унижение то, которое испытываешь в семье, – тихо говорил Крот. – Профессия требует строго ограниченного набора качеств, по которым тебя оценивают сотрудники. Пришел в кабинет, отыграл свою роль и ушел. Особенно приятно быть начальником. Никаких особых усилий не надо прилагать к тому, чтобы подчиненные считали тебя жестким, волевым, целеустремленным, принципиальным. Достаточно подписывать соответствующие приказы. А в семье все было иначе. Жена выворачивала мою душу наизнанку. Она знала все мои слабости. Она выдавливала из меня все мои пороки и грехи, раздувала их до вселенского масштаба и, размахивая ими словно транспарантами, издевалась надо мной.

– Почему же вы не ушли от нее? – спросил я.

Крот долго не мог ответить. Он пожал плечами и снова принялся играть камешком.

– Трудно сказать, почему… Она была сильнее меня. Она всегда знала, что нужно делать сейчас, что она будет делать завтра, через год и через десять лет. Она шла по жизни как ледокол. Я не помню, чтобы она хоть раз впала в отчаянье… Вы обратите внимание на Марго! Она никогда не краснеет. Она всегда весела и не боится завтрашнего дня.

– Может, это не самое худшее качество?

– Это качество приносит пользу только ей самой! Но беда тому человеку, который волею судьбы вынужден быть рядом с ней. Эта пустоголовая кукла заставит любого человека по-другому посмотреть на себя. Умный и осторожный посчитает себя трусливым. Опытный – пессимистом и нытиком. Так и моя жена. Она, оказывается, была просто глупой, а смеялась и радовалась жизни по той же причине, по какой прыгают, скачут и играют физически здоровые и сытые животные. У моей жены было все, кроме ответственности.

– Вы так говорите… Она что, умерла?

Крот выдержал паузу, подкинул камешек на ладони и с силой кинул его в реку. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос. Но и промолчать он не мог.

– Не то чтобы умерла… – медленно произнес он. – Она исчерпалась, хихикать надо мной ей надоело… В общем, она снюхалась с каким-то иностранным студентом и сбежала с ним за границу. Правда, я ей отомстил и через суд оставил нашу дочь себе… Дочь – это для меня все, это величайший козырь…

– Где же она сейчас?

– Дочь или жена?

– Жена.

– Я не знаю! – быстро и твердо ответил Крот. – Меня это совершенно не волнует. Я о другом: ведь кому-то в жены достанется эта Марго. И будет она ломать и корежить судьбу какого-нибудь хорошего парня… Но мне кажется, вы со мной не согласны?

– Все у вас, Лобский, расписано и предопределено, – ответил я, глядя на кромку леса. – Если считаете, что Марго похожа на вашу жену, значит, обязательно будет стервой и сволочью. А будущий муж Марго, следуя вашему шаблону, непременно окажется хорошим парнем. В общем, таким, как вы. Другие варианты возможны?

– Их нет и быть не может, – категорично заявил Крот. – Странно, что вам нравится эта особа.

– Почему странно? У меня, к счастью, не было такого горького опыта, как у вас.

– Но у вас был другой опыт. Я имею в виду Ирэн. Она разительно отличается от Марго. И это при том, что Ирэн… как бы точнее сказать… у Ирэн тоже были, образно говоря, свои особенности…

Он заинтриговал меня. Мне трудно было сделать вид, что я равнодушен к его словам.

– Какие особенности, Лобский? Говорите прямо!

– А вот об этом, мой дорогой друг, мы поговорим как-нибудь в другой раз. Когда будем недалеко от финиша. Обещаю вам, что вы узнаете про Ирэн много интересного.

Он привязал меня на короткий поводок. В который уже раз! Знать бы, ради чего.