Тройной выстрел Чарли Фокса

И замер.

Лэнгфорд устроил себе уютное гнездышко в этом крайнем кабинете. Смятый спальный мешок из армейского снаряжения лежал на куске походной пены у стены. Лампа, которую мы видели, и радиоприёмник стояли рядом с переполненной пепельницей на покрытом краской столике в стороне, рядом с щербатой кружкой, на которой снаружи виднелись следы от старого кофе.

Рядом со столом стоял единственный деревянный стул, который теперь лежал на боку посреди пола.

К нему все еще был привязан труп Лэнгфорда.

Мы не стали проверять пульс. Трудно понять, как кто-то мог потерять столько крови, что скопилось вокруг его тела, и выжить после такого.

Кровь растеклась по всему телу мстителя, всё ещё жидкая, но уже застывшая, приобретя консистенцию сиропа. От её запаха у меня выворачивало живот. Голова Лэнгфорда покоилась в озере крови. Кровь окрасила его висок и спуталась в коротких волосах. Нос и рот были запекшимися от неё.

Нам не пришлось гадать, как он умер. Нож всё ещё торчал у него из груди, оставляя видной только пластиковую рукоятку камуфляжного цвета.

Лезвие вонзилось где-то между шестым и седьмым ребрами с левой стороны, было слегка наклонено вверх и вонзилось с удвоенной силой.

Глаза Лэнгфорда были открыты, напряжены и испуганы. Даже недоверчивы. Он никогда не думал, что это произойдёт. Не верил, что ему суждено умереть именно так.

Шон присел над телом и долго смотрел на него, не проявляя никаких эмоций.

«Они целились ему в сердце, — наконец сказал он. — Похоже, промахнулись».

Он был прав. Рана была слишком низкой, или угол был слишком пологим. Вместо этого Лэнгфорд, должно быть, медленно задыхался, поскольку его лёгкие наполнялись собственной кровью. Я решил, что это был бы нелёгкий способ умереть.

Сердце, если учесть все обстоятельства, — небольшой орган, всего пять на три дюйма, и попасть в него непросто. Наши инструкторы по обращению с оружием всегда советовали нам выбирать другую цель, если есть такая возможность. Например, горло.

Мой собственный шрам нервно покалывало от сочувствия. Я обошёл тело, делая вид, что осматриваю его убежище, но на самом деле это было скорее для того, чтобы не смотреть на нож и в глаза мертвеца.

Я старалась не запачкать ноги кровью. Отстранённо, вникая в детали, я заметила, что его руки были связаны за спиной тонкой, но опасной верёвкой. Он сопротивлялся, и верёвка глубоко врезалась ему в запястья.

Я сознательно пытался дышать ртом, чтобы не задохнуться от тошнотворного запаха крови. Вместо этого я почти чувствовал её вкус, и не знаю, что было хуже.

Я отвёл взгляд, вместо этого сосредоточившись на содержимом стола: кофейной чашке и пепельнице. Только тогда я понял, что с этой чашкой не так. От неё всё ещё поднималась струйка пара. Я провёл пальцами по краю, почувствовал лёгкое тепло, и тут до меня дошло.

Я обернулся и увидел, что Шон наклонился и коснулся щеки мертвеца тыльной стороной пальцев, почти пародируя ласку. Он резко встал, весь напрягшись.

«Пойдем», сказал он, «нам нужно выбираться отсюда — сейчас же!»

«Кофе еще теплый», — сказал я ему.

Но Шон уже двинулся дальше. Он обернулся, дойдя до дальней стены кабинета, и кивнул в сторону Лэнгфорда. «Знаю», — мрачно сказал он.

«Тело тоже».

Мы двинулись по офисному этажу, проявляя гораздо меньше осторожности, чем по пути сюда. Полагаю, мы преодолели примерно треть расстояния.

Затем мрак помещения разрушился вспышкой света и оглушительным звуком.

Я услышал, как звук выстрела резко изменился, когда он отскочил от одной из недостроенных стен. Должно быть, он попал в часть деревянного каркаса, а не в блоки.

Я мгновенно спрыгнул, нырнув за ближайшую кучу термальных блоков, благодарный за надёжное укрытие. Шон, как я видел, уже лежал, издеваясь над моей быстрой реакцией. Его оттеснили ещё дальше, и он едва укрылся за невысокой стеной из обрезков гипсокартона. Он пытался выглянуть поверх них.

Я старалась не высовываться. Дело шло к тому, что я уже накопила достаточно опыта стрельбы, чтобы осознать этот факт без визуального подтверждения.

Шон даже не успел поднять голову, чтобы отвести взгляд, как раздался второй выстрел. Не знаю, во что он попал. Судя по звуку, в одну из блочных стен справа от нас, и пуля с шипением, не причинив вреда, скрылась в темноте.

Тяжело дыша, Шон осторожно попытался изменить позу.

«Чарли, — прошептал он, — можешь ли ты определить его точное местонахождение?»

Я развернулся, пригнувшись, и осторожно выглянул из-за своей защитной кладки, ожидая вспышки и грохота очередного выстрела. Ничего не произошло. Я оглянулся на Шона и покачал головой.

«Продолжай искать».

Я едва успел заткнуть уши пальцами, прежде чем он рискнул снова ударить. Это помогло им утихнуть, когда мы пережили третий оглушительный удар.

Стрелок тренировался, прицеливаясь. На этот раз пуля попала рядом с головой Шона, пробив один из листов гипсокартона и превратив его часть в облако белого мела. Он быстро пригнулся, тихо выругавшись.

Я несколько раз моргнул, пытаясь прочистить зрение, но четыре ослепительные полосы дульной вспышки в тусклом свете, казалось, навсегда оставили ожог на моих глазах. Я закрыл их, но это не особо помогло.

«Думаю, он на лестнице», — тихо сказал я Шону.

«В таком случае», пробормотал он, «тебе лучше это принять».

Я снова открыл глаза и увидел, что в его руке «Глок», и он протягивает его мне. Прежде чем я успел возразить, он бросил его через щель.

Это нас разделило. Я автоматически поймал его, сжал руки на рукоятке пистолета и положил указательный палец правой руки на спусковой крючок.

И вдруг я снова оказалась в лагере, где кипела жизнь. Вновь в облике девушки, готовившейся стать солдатом. Противостоящей системе, которая не хотела меня там видеть, не верившей, что у меня есть всё необходимое для успеха.

Возвращаемся к наблюдателям, ожидающим каждой ошибки и колебания.

Я взмахнул руками над блоками, держа пистолет прямо перед собой, и сделал два быстрых выстрела в направлении лестницы.

Мне показалось, что я отпрыгнул в укрытие еще до того, как пустые гильзы перестали падать на ДСП.

Когда уши прояснились, мне показалось, что я услышал какое-то движение, топот ног, но к тому времени, как слух восстановился настолько, чтобы убедиться в этом, шум стих. Я взглянул на Шона, всё ещё пригибаясь.

«Как думаешь, он все еще там?» — прошептал я.

«Не знаю». Он снова обернулся, схватил перед собой кусок гипсокартона и заманчиво погремел им, но ответа не последовало. «Кажется, ты его спугнул».

«Я очень на это надеюсь», — дрожащим голосом ответил я. «Этого было бы достаточно, чтобы напугать меня».

Я неохотно покинул свою защитную стопку блоков, на цыпочках обошел препятствия между мной и лестницей, держа оружие наготове.

По пути в меня никто не стрелял. Я пробежал последние несколько метров, уперся в стену и немного подождал, прислушиваясь, прежде чем, тяжело дыша, обогнуть её.

Лестничная клетка была пуста.

Я подошёл к окну и посмотрел вниз, на недостроенный участок. Сначала не было никаких признаков бегства, но потом я уловил серебристый проблеск движения прямо у дороги. Он мелькнул мельком и быстро скрылся за одним из землеройных машин, но это был наш человек.

Наблюдая, я заметил, что характер лунного света изменился: с серебристого он стал синим.

Мигающий синий.

Вот дерьмо.

Я резко обернулся и увидел Шона в дверях позади себя. «Идём!» — крикнул я. Я пытался компенсировать звон в ушах, говоря слишком громко. Я убавил громкость и продолжил: «Это полиция! Нам нужно убираться отсюда, немедленно!»

Я уже сделал первый шаг, когда понял, что Шон не наступает мне на пятки.

Он всё ещё стоял в дверях, прислонившись к стене. Я остановился и почувствовал, как меня охватил внезапный, резкий страх.

Засунув «Глок» в карман, я вернулся к нему. Он запоздало двинулся вперёд, но, добравшись до верхней площадки лестницы, пошатнулся и чуть не упал.

Я рефлекторно схватил его, но тут же отпрянул, так как мои руки стали скользкими от крови.

«Боже! Куда ты попал?» Я перевернул его, прижал к перилам и онемевшими пальцами рванул с него пальто.

«В левое плечо», — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. «Первый удар рикошетом попал в меня. Не волнуйся. Всё не так уж плохо».

Неплохо. О Боже...

Его слова, похоже, убедили его самого, как и меня. Он первым спустился по лестнице, двигаясь быстрее, чем я опасался. Я настороженно следил за ним, пока мы, спотыкаясь, шли по нижнему этажу и выбегали через пожарную дверь.

Луна, которая так помогла нам осветить путь на объект, теперь казалась проклятием. Нам пришлось проделать долгий путь обратно к пролому в заборе, перебегая от одного укрытия к другому, рывками. Когда мы нырнули за большой экскаватор, я едва разглядел пару патрульных машин, подъехавших к входу. Фары мигали синхронно, патрульные переговаривались вполголоса.

Мы ждали в напряжении, пока они не взяли фонари и не двинулись к офисному зданию, привлеченные, как и мы, светом в верхнем углу. Я пытался вспомнить, закрыли ли мы пожарную дверь, когда проходили через неё, но память меня подвела.

«У нас осталось совсем немного времени, прежде чем они его найдут», — пробормотал я.

Шон был бледен как смерть. Он покачнулся, глаза закрылись, и я ладонью прижал его к панели экскаватора, борясь с внезапно вспыхнувшей паникой.

«Шон!» — грубо сказал я. «Оставайся со мной, сержант!»

Его глаза медленно открылись. Какое-то мгновение он смотрел на меня, не видя, и лишь с видимым усилием вернулся в колею. «Теперь ты отдаёшь мне приказы, рядовой?»

«Тебе лучше поверить в это», — выпалил я. «Ты сможешь добраться до грузовика?»

Он коротко кивнул, и, еще раз убедившись, что внимание полиции сосредоточено на здании, мы двинулись дальше.

Когда мы выехали на грязь, идти стало труднее. Шон, казавшийся таким ловким, теперь двигался тяжело и медленно. Казалось, последние несколько метров тянулись целую вечность. Моя спина никогда не чувствовала себя настолько уязвимой.

С тех пор, как мы вошли, щель в заборе сузилась, и пробраться через неё к ожидавшему «Ниссану» было мучительно тяжело. Мне пришлось перекинуть руку Шона через плечо и полутащить, полунести его остаток пути.

Когда мы подъехали к патрулю, Шон полез в карманы и протянул мне ключи. «Тебе придётся вести машину», — устало сказал он.

Я взял их без возражений. В конце концов, нам и так пришлось повозиться, чтобы пересадить Шона на пассажирское сиденье. Он никак не мог сесть за руль.

Добравшись до водительского места, я на мгновение остановился, чтобы перевести дух. Я обнаружил, что почти рыдаю от нехватки воздуха, а руки дрожат. Я почти ничего не видел из-за запотевших глаз.

Что-то твёрдое упиралось мне в бедро, и я выдернул «Глок» из кармана, тупо уставившись на него, словно увидел впервые. Я потряс головой, пытаясь прогнать туман, окутавший мой разум.

Давай, давай! Включай программу, Фокс!

Я повернул ключ в замке зажигания, снял ручной тормоз и включил передачу заднего хода на автоматической коробке передач. Я забыл прикрыть тормоз, когда это делал, и «Патрол» резко дернулся назад, когда включилась передача. Я чуть не врезался этой чёртовой штукой в стену одного из домов, и, судя по конструкции, зданию пришлось бы ещё хуже.

Шон застонал от грубых движений, но у меня не было времени на изящество.

Наконец, мне удалось собраться с духом, включить фары и выехать из дома. Господи, я не водил ни одной четырёхколёсной машины с тех пор, как демобилизовался из армии. По крайней мере, «Патрол» был немного более продуманным, чем старые «Ленд Роверы», на которых я тогда ездил.

Я изо всех сил старался, чтобы наш отъезд выглядел обыденным. Выехав из промышленной зоны, я свернул в противоположную сторону от объекта и пошёл по узкой улочке, словно это было совершенно нормально и я имел полное право там находиться.

Все это время я напрягал слух, чтобы услышать первый вой сирен.

Я взглянул на «Глок», который лежал там, где я его бросил, на приборной панели, схватил его и быстро засунул в карман двери. Меньше всего мне сейчас хотелось быть застигнутым при бегстве с места убийства с раненым преступником и дымящимся пистолетом…

Я ехал, не имея чёткой цели, просто зная, что мне нужно держать дистанцию между нами и телом Лэнгфорда. Мне пришлось изо всех сил сосредоточиться, чтобы удержать «Патрол» на узкой дороге. С высокого водительского сиденья машина казалась фантастически широкой.

Я взглянул на Шона. Он сгорбился набок, прислонившись головой к окну, и его глаза снова закрылись. Мне хотелось осмотреть его прямо сейчас, чтобы выяснить, насколько серьёзна рана.

В конце концов, проехав минут десять, я вдруг почувствовал, что нервы меня подвели. Я заметил ворота и въехал на «Патруле» туда. Глаза Шона дрогнули, когда он почувствовал, что мы остановились.

Я нащупал свет в салоне, включил его и повернулся к нему лицом. Мне стоило усилий, чтобы удержать руки неподвижными, пока я расстегивал его пальто, следуя по липкому следу, и разорвал рубашку по боковому шву.

Под ним, купаясь в крови, пуля оставила сморщенное входное отверстие в коже чуть ниже левого плеча. Яркое и бушующее, оно казалось таким маленьким, что не могло стать причиной такого обильного сочащейся жидкости.

Я осторожно наклонил его вперёд, приподнял рубашку сзади, осторожно проведя руками по его покрытой мурашками коже. Я нащупал выходное отверстие, но не нашёл. Я надеялся на рану в кожу, но пуля всё ещё была внутри.

Я стянула через голову флисовую кофту, вытащила из джинсов футболку, которая была на мне, и сдернула её тоже. Шон был не в состоянии любоваться моим нижним бельём, и я не дала ему возможности, быстро накинув флис обратно. Я использовала футболку, чтобы похлопать его по плечу, пытаясь остановить поток пальцами, которые вдруг показались мне толстыми и неуклюжими.

«Ты никогда не мог оторваться от меня, Чарли», — сказал Шон невнятным голосом. Он попытался рассмеяться, но что-то пошло не так, и смех превратился в хрип. Он снова смотрел на меня растерянно, совершенно измученный, и я понял, каких усилий ему стоило оставаться в форме до сих пор.

Оперативный. Господи, те, кто меня обучал, гордились бы, что я инстинктивно прибегнул к их уклончивой терминологии. Оперативный. Это означало живой и в сознании. С другой стороны, о том, что Шон стал неработоспособным, мне сейчас думать не хотелось.

Я откинул его на спинку сиденья. «Шон, послушай меня». Я был слегка удивлён, обнаружив, что мой голос звучит относительно спокойно и чётко. «Пуля всё ещё там, и я не знаю, где она. Мне нужно отвезти тебя в больницу».

«Нет!» — его ответ был резким и мгновенным. «Никаких больниц», — повторил он, с трудом выговаривая слова. Ещё сильнее сдерживаясь, чтобы не начать умолять меня.

«Когда они обнаружат там эту кровавую баню, первым делом они пойдут искать нас в местные больницы. Ты же знаешь, что тогда произойдёт, Чарли?»

Я изо всех сил старался не подпустить его к себе. «Ты не сможешь помочь своему брату, если умрёшь», — грубо сказал я ему.

Он выдавил из себя слабую полуулыбку, словно её вырвали из него когтями. «Я не смогу ему помочь, даже если окажусь в тюремной камере».

Я молчала несколько мгновений, избегая его взгляда, затем отпустила его пальто и откинулась на спинку сиденья, раздражённая. На Шона. На себя. Как будто он намеренно пытался покончить с собой, и мне было невыносимо смотреть, как он это делает.

«Черт возьми, Шон, тебе нужен врач», — наконец произнес я низким от гнева голосом.

«Если ты найдешь мне такого, Чарли, который не побежит в полицию, я его приму», — сказал он, и по упрямому выражению его губ я понял, что на этот раз его ничем не проведешь.

«Всё это останется лишь академическим, если мы не остановим твоё кровотечение», — бросил я ему, желая причинить ему столько же боли, сколько он причинял мне. «Я всегда могу просто дать тебе отключиться, а потом всё равно отвезти в ближайшее отделение неотложной помощи».

Я увидел, как он старался не показывать дрожь, и мое терпение сдулось, как медленно прокалываемая шина.

Я вздохнул. «Ладно, ладно, мы с этим разберёмся», — сказал я. «Но сначала нам нужно найти для тебя безопасное место. Где-нибудь в стороне, где нас не найдёт полиция».

OceanofPDF.com

Двадцать два

Я отвезла Шона к Джейкобу и Клэр. Под давлением это было единственное место, которое я смогла придумать достаточно уединённое, чтобы его спрятать.

Кроме того, работа Джейкоба подразумевает, что он очень щепетильно относится к вопросам безопасности. Кроме того, у него есть сложная система сигнализации, пара скрытых датчиков на подъездной дорожке, напрямую связанных с звонком в доме. По крайней мере, мы будем иметь своевременное предупреждение о нежданных гостях.

Когда я резко затормозил на «Патруле» на их покрытой мхом площадке, всё вокруг казалось тёмным и тихим, как и должно быть, в тени деревьев, но я знал, что Джейкоб откуда-то настороженно наблюдает за странной машиной. Я заглушил двигатель, внезапно ощутив такую сильную усталость, что мне хотелось плакать. Я ёрзаю на сиденье.

«Шон?»

На мгновение воцарилась тишина, и перед моими глазами проносились всевозможные неприятные сценарии, но затем я услышал тихий шорох одежды, когда он двинулся.

«Да», — его голос был хриплым и сдавленным. «Я всё ещё с этим».

Я вылез, и, едва заметив моё лицо, Джейкоб и Клэр поспешили из парадной двери. Оранжевый свет из коридора хлынул следом, отбрасывая длинные тени на каменные плиты.

«Боже мой, Чарли, что, черт возьми, произошло?» — потребовал Джейкоб, хромая вперед, когда я распахнул пассажирскую дверь, и окровавленная фигура Шона чуть не вывалилась мне на руки.

«В него стреляли, ему нужна помощь», — резко сказал я, пошатываясь под тяжестью. Я заметил их мгновенное отступление, их нерешительность и резко повернулся к ним.

«Я знаю, что ищу удачу, приезжая сюда, но я не знала, куда ещё его отвезти», — сказала я быстро и тихо. «Если хочешь, чтобы я пошла, скажи мне сейчас, но решай побыстрее, пока он не истечёт кровью».

Это их вывело из себя. Джейкоб тут же пришёл мне на помощь. Если бы не он, я бы ни за что не привела Шона в дом.

Клэр шла впереди, тревожно порхая, придерживая нам двери и отгоняя собак. Они, на мой взгляд, проявляли слишком много интереса к состоянию новоприбывшего.

По общему мнению, мы перенесли его на кухню, где, по крайней мере, можно было стереть теряемую им кровь с плиточного пола. Мы осторожно прислонили его к кухонному столу, и Джейкоб поддерживал его, пока я осторожно снимал с него пальто с раны.

Под ней моя импровизированная повязка пропиталась алым. В ярком свете казалось, что передняя часть его куртки вся мокрая. Меня пугало, сколько он терял. Он не мог надеяться выдержать это.

Я взглянула на обеспокоенное лицо Джейкоба и поняла, что он тоже это знает.

Я стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Ты не будешь... Умри у меня, Шон...

Тут вбежала Клэр с большой аптечкой. Мы сломали пломбу и обнаружили внутри стерильные перевязочные материалы приличного размера. Не уверен, что они были намного эффективнее моей футболки, но, по крайней мере, выглядели достойно.

Джейкоб отошёл, наполнил чайник и поставил его кипятиться на Агу. Клэр снова ушла, но появилась с кучей рваных полотенец.

«Они просто старые», — сказала она бледно, но решительно, — «но их помыли».

Я благодарно кивнул ей, внезапно ощутив огромную гордость за своих друзей. За то, как они приняли нас, не задавая неудобных вопросов. Например, кто этот парень? И зачем кому-то понадобилось в него стрелять?

Всё это время я продолжал давить на рану, прижавшись к нему – это был единственный способ остановить кровотечение. Наконец, оно, казалось, начало замедляться, и, по крайней мере, это дало мне повод понаблюдать за ним несколько мгновений.

Даже несмотря на боль и гнев, когда я ненавидела Шона так же сильно, как любила его, я никогда не забывала его красоту.

«Шон». Его глаза распахнулись на мой тихий зов. Вокруг них были мрачные круги, глубоко вдавленные тени. «Нам нужно добраться до этой раны, промыть её», — сказал я. «Ты справишься?»

Он кивнул и выпрямился. Я помог ему надеть пальто, но постарался оставить на месте как можно больше рваной рубашки. Несмотря на тепло кухни, ему всё равно было холодно.

«Положите его на стол», — предложил Джейкоб.

Мы положили его на землю, подложив пальто ему под голову. Клэр развернула несколько полотенец и укрыла ими торс и ноги Шона.

пытаясь согреть его.

Как только чайник загудел, мы налили горячей воды в миски, чтобы смыть большую часть крови. Он ещё мог шевелить пальцами, но передняя часть плеча начала опухать, и, похоже, он не мог толком поднять руку.

Наконец я отступил. «Это никуда не годится, Шон», — сказал я, бросая ещё одно рваное полотенце в таз у своих ног. «Эту пулю придётся вытащить, и чем скорее, тем лучше».

Он осторожно поднял голову, всё тело напряглось от боли, но голос его казался отстранённым. «Тогда тебе придётся это сделать», — сказал он.

«Ты шутишь!» — рявкнул я. «Что? Облить тебя виски и рыться там ножом и вилкой? Что случилось? Ты что, спешишь умереть, солдат?»

Он откинул голову назад. «А какой ещё выбор?» — спросил он, и голос его звучал невыносимо устало.

«Позволь мне позвонить», — сказала я, бросив взгляд то на Джейкоба, то на Шона, спрашивая разрешения. «А потом посмотрим».

Когда ни один из мужчин не выразил несогласия, я подошёл к телефону и набрал номер, который мне не нужно было искать. Пока на другом конце провода звонили, я старался не молиться, чтобы ответил нужный человек. Он ответил.

Я не стал тратить много времени на предварительные рассуждения и не назвал ни одного имени, а просто изложил ему голые факты. Я попросил его о помощи. Это было нелегко, но мне уже доводилось заезжать так далеко, и мне повезло.

На другом конце провода воцарилось, казалось, долгое молчание. Тщательное и взвешенное размышление. Не о возможностях лечения пациента, а о моральной стороне оказания мне помощи. И всё это время я стояла, наблюдая за Шоном через кухню моих друзей и борясь со своим горем.

«Послушай», — наконец сказал я, отворачиваясь и стараясь, чтобы сдерживаемая ярость не прозвучала в голосе. «Если ты не готов прийти и сделать это сам, хотя бы скажи мне, чего ожидать, когда я войду туда, потому что так или иначе, пуля должна выйти из него сегодня вечером». Я прерывисто вздохнул и добавил: «Я просто думаю, что у него будет больше шансов выжить, если ты это сделаешь».

«Хорошо, Шарлотта, — сказал мой отец, — я приду. Согрей его. Не давай ему заснуть, если сможешь, и продолжай пытаться остановить кровотечение. Мне понадобятся кое-какие вещи, но я буду у тебя меньше чем через два часа».

Я объяснил ему дорогу, начал благодарить его, но мой ответ уже был неактуален.

Я повернулся к Шону и положил трубку на рычаг. «Помощь уже в пути. Просто продолжай дышать, пока не прибудут, иначе моё имя будет ниже плинтуса».

Это была не слишком-то шутка и, соответственно, не вызвало особой улыбки, но в данных обстоятельствах это было лучшее, на что мы могли рассчитывать.

«Спасибо, Чарли», — тихо сказал Шон.

Я сглотнул. Я не мог совладать с ним, когда он вёл себя иначе, чем как холодный и беспристрастный ублюдок. «Не благодари меня», — резко сказал я. «Мы ещё очень далеки от этого».

***

Хотя мы этого и ожидали, вопль сигнализации заставил меня вздрогнуть. Я взглянул на часы и увидел, что с момента моего звонка прошёл ровно час сорок минут. Тем не менее, Клэр быстро задернула кухонные шторы, и мы ждали, напрягшись, как олени, пока Джейкоб шёл к двери.

Когда через несколько мгновений он вернулся, мой отец стоял позади него.

Мой отец сразу же направился к своему пациенту, остановившись лишь для того, чтобы бросить на меня один короткий укоризненный взгляд, когда вошел. Он был одет так, словно собирался в воскресенье на обеденную прогулку в сельский паб: в темно-зеленые вельветовые брюки и шерстяную клетчатую рубашку.

Только жёсткая светло-коричневая кожаная сумка не совсем подходила. Этот чемоданчик он всегда носил с собой больше тридцати лет, сначала как врач, потом как хирург. Когда он поставил его на один из кухонных стульев, тот приземлился с сильным, пугающим грохотом.

Он достал из внутреннего кармана пиджака дорогущие очки в золотой оправе и натянул латексные перчатки, двигаясь с обманчивой медлительностью и поспешностью. Как будто понимая, что спешка вызовет панику.

«Как его зовут?» — тихо спросил он, надевая стетоскоп на шею и доставая из сумки надувную манжету.

«Шон», — сказал я.

На мгновение он нахмурился, а затем воспоминание и осознание настигли его почти одновременно, вспыхнув, словно вспыхнувшая спичка.

Он бросил быстрый взгляд на распростертую фигуру Шона, но на этот раз это был не обеспокоенный взгляд врача на пациента, а что-то более тёмное и непроницаемое. Он подождал, пока пламя не разгорится и не погаснет, прежде чем решился заговорить снова.

«Ладно, Шон, — сказал он громче, — я сейчас измерю тебе давление». К тому времени, как он это сделал, он снова нахмурился. Какое-то время единственным звуком в комнате было шипение воздуха, выходящего из манжеты, когда он её сдувал.

«Ну как?» — спросил я, узнав две вмятины между его бровями, когда он вытаскивал стетоскоп из ушей.

«Судя по всему, он всего лишь немного низковат, но он молод и в форме, а они — худшие», — сказал мой отец, перебивая Шона, словно тот внезапно оглох. «Они давят на тебя до тех пор, пока не рухнут, а потом могут исчезнуть за считанные секунды».

Он оглядел окровавленные полотенца. «Кажется, вам удалось неплохо остановить кровотечение, но я бы хотел ввести ему немного жидкости, на всякий случай».

Он почти нетерпеливо отодвинул меня в сторону, и, освободившись от непосредственной ответственности, я почувствовал, как энергия и силы медленно покидают меня. Я оцепенело прислонился к ближайшей стене, руки и ноги налились тяжестью, так что именно Клэр держала Шона за руку, пока мой отец вводил катетер в его вздутую вену и заклеивал её пластырем.

Он подключил к линии пакет с прозрачной жидкостью и подвесил его к валлийскому комоду сбоку, по-видимому, не смущаясь необходимости импровизировать.

«Что ты ему даешь?» — спросил я.

Он бросил на меня быстрый взгляд. «Решение Хартмана», — коротко сказал он.

«Что-то, что будет поддерживать его кровеносные сосуды в состоянии наполнения и давление повышенным».

Я покопался в памяти. «Физраствор? Тебе не кажется, что ему нужно что-то большее?»

«Это немного лучше, чем чистый физиологический раствор, и, боюсь, у меня не было ни времени, ни доступа к цельной крови, даже если бы у меня была подходящая для него проба», — раздражённо сказал он. «Этого будет вполне достаточно, Шарлотта. Не вмешивайся».

Я открыла рот, но тут же закрыла. Он уже доставал из волшебной сумки новые флаконы, двигаясь аккуратно и точно. Через канюлю он ввёл мне морфин, и довольно много, хотя и с почти бодрым предупреждением, что даже с добавлением противорвотного средства Шона, вероятно, вырвет.

Тем не менее, я наблюдал, как спазмы в позвоночнике Шона стали ровнее, когда опиат попал в его кровеносную систему, ослабив давление и потянув его вниз.

«Ладно, молодой человек, давайте посмотрим на вас», — сказал мой отец, наклоняясь над раной, его голос был таким холодным, словно подобное случалось постоянно.

Он приподнял повязку и несколько мгновений осматривал переднюю часть плеча Шона, осторожно манипулируя кожей вокруг места введения иглы. Хотя его руки двигались тихо, а прикосновения были уверенными и деликатными, как у концертного пианиста, Шон поморщился, стараясь не морщиться.

Отец пристально посмотрел на него поверх очков. «Это не испытание тяжким испытанием», — сказал он с лёгкой едкостью в голосе. «Уверен, это очень героично — хранить молчание перед лицом, должно быть, серьёзного дискомфорта, но если вы не скажете мне, где боль сильнее всего, я не узнаю, где находится пуля. Я не ветеринар, чтобы судить только по хрюканью и пискам. Вы меня понимаете?»

«Да, сэр», — сказал Шон, его лицо было белым как кость.

Он возобновил осмотр, но лишь ненадолго. «Ладно, кажется, я нашёл. Он находится в брюшке дельтовидной мышцы, не слишком глубоко».

Он взглянул на Джейкоба и Клэр. «Обычно я предпочитаю проводить обследование под общим наркозом», — сказал он, добавив с мрачным юмором: «Не думаю, что кто-то из вас двоих случайно не опытный анестезиолог? Нет? Ну что ж, я должен был спросить».

Вместо этого он ввёл лидокаин близко к ране, и мы подождали несколько минут, пока подействует местная анестезия. Это было похоже на приём у стоматолога, когда тебя отправляют в приёмную читать старые номера « Ридерз Дайджест», пока рот не онемеет настолько, что ты не будешь чувствовать бормашину.

Пока мы ждали, он снова порылся в сумке и аккуратно разложил на стерильной салфетке остальные инструменты. Набор пинцетов, почкообразные миски из нержавеющей стали, чёрная нить для швов и тонкие изогнутые иглы, похожие на выпущенные когти маленькой, но смертельно опасной кошки.

«Адреналин с анестетиком должен помочь остановить кровотечение, когда я закончу извлечение», — сказал мой отец Джейкобу, кивнув на свой набор инструментов, — «но тебе в любом случае нужно будет держать наготове этот тампон, на всякий случай».

Казалось, он меня игнорировал. Сомневаюсь, что я была бы хоть сколько-нибудь полезна в качестве операционной медсестры. Мне не хотелось смотреть, как он оттягивает кожу вокруг места введения и вводит кончики щипцов в рану, но я обнаружила, что не могу отвести глаз. Это казалось таким варварским.

Даже Шон отвернулся, предпочитая смотреть в испуганное лицо Клэр, которая сидела по другую сторону стола, всё ещё сжимая его пальцы. Костяшки пальцев их переплетённых рук побелели.

Выражение лица моего отца, осматривавшего рану, было глубочайшим. Время шло, но он не торопился, старательно держа пулю крепко, прежде чем попытаться вытащить её по тому же пути, по которому она вошла.

Когда приземистый, бесформенный снаряд наконец появился в свежей луже крови, он со стуком бросил его в ожидающую тарелку, которую ему протянул Джейкоб. Мы все пятеро дружно выдохнули, радуясь успешному броску.

Мой отец справился с уборкой и заделыванием с мастерством, рожденным многолетней практикой, оставив после себя лишь аккуратную строчку стежков – единственное свидетельство его вторжения. Затем он отступил назад и кивнул, словно довольный своей работой.

Пока он накладывал повязку на швы, я вытащил окровавленную пулю из миски и повертел её в пальцах. Медная оболочка пули сжалась меньше чем наполовину, слегка раздуваясь. Она деформировалась от первоначального контакта с чем-то, что изменило её траекторию, и пуля, вращаясь, вонзилась в тело Шона.

Я поднял взгляд, увидел, что он смотрит на меня, и поднял пулю так, чтобы он её видел. «Это девятимиллиметровый», — сказал я, и он понял, насколько это важно.

Но моему отцу это не показалось тревожным. Он отцепил уже пустой пакет с физиологическим раствором и вытащил канюлю. «Может быть, есть место поудобнее, куда можно положить пациента, чтобы он отдохнул?» — спросил он Джейкоба.

Джейкоб предложил гостиную, где горел камин, а диван был достаточно большим, чтобы на нём можно было спать. Клэр снова вскочила и пошла искать запасные подушки и постельное бельё. Вдвоём нам удалось поставить Шона на ноги и наполовину донести, наполовину донести его до гостиной.

«Ему дали достаточно морфина, чтобы он сегодня не двигался», — сказал мой отец.

«Но вам нужно будет за ним понаблюдать довольно внимательно. Мне бы хотелось думать, что я полностью очистил рану, но всегда есть вероятность, что попавшие туда частицы одежды приведут к инфекции. Я оставлю вам курс антибиотиков, но если у него появятся какие-либо симптомы, вам придётся отвезти его в больницу, какими бы ни были последствия. Вы меня поняли?»

Теперь настала моя очередь сухо сказать: «Да, сэр».

Клэр предложила посидеть с Шоном некоторое время, и Джейкоб, понимая, что есть вещи, которые нужно сказать, пошел составить ей компанию, тихо закрыв за собой дверь.

Отец вернулся на кухню, снимая на ходу перчатки. Я последовал за ним, как раз тщательно оттирая руки над мойкой. Я молча наблюдал за ним, пока он не закончил.

«Итак, Шарлотта, ты расскажешь мне, что случилось?» — осторожно спросил он, энергично вытирая руки полотенцем.

«Это долгая история», — устало сказал я.

Повисла пауза: он ждал продолжения. Я не продолжил.

Он обернулся. « Ты его застрелил?»

Я не мог понять, польстил ли мне этот вопрос или оскорбил.

«Если бы я это сделал, он был бы уже мёртв», — сказал я буднично, без всякой бравады. «Нет, я в него не стрелял».

Он с сомнением поднял бровь. «Правда? Я бы подумал, что Шон Мейер — главный кандидат на эту роль».

"Почему?"

Он сделал нетерпеливый жест. «Он погубил тебя, Шарлотта, не одним способом», — сказал он. Это должно было прозвучать до смешного старомодно, но

С его стороны это почему-то не сработало. Что меня действительно удивило, так это горячность его тона.

«Я и не знал, что тебя это волнует», — сказал я легкомысленно.

Его лицо напряглось, и это было единственное внешнее проявление. «Конечно, мы заботились

– и всё ещё переживаем – за тебя. Нам с твоей матерью пришлось стоять и смотреть, как ты дважды прошёл через адские муки из-за этого человека.

«Я знала, что интрижка с Шоном, когда он был моим инструктором, была против правил, и оглядываясь назад, я понимала, что это было глупо, но это был мой выбор», — возразила я.

«Но он не виноват в том, что на меня напали. Его даже не было в лагере, когда это случилось».

«Не приходило ли тебе в голову, что, возможно, именно поэтому мужчины, которые тебя изнасиловали, выбрали тебя в качестве жертвы потому, что они узнали о твоих отношениях с Мейером?» — спросил теперь мой отец.

Я старалась не вздрогнуть. Возможно, он и так это заметил, потому что его голос слегка смягчился. «Я знаю, тебе не разрешалось много говорить об этом, но ты хорошо справлялся со своей учебой, не так ли? Лучше, чем большинство твоих коллег, насколько я помню».

«Оценки, которые я получил, — это мои собственные заслуги», — сказал я, внезапно встав на защиту.

Шон славился своей жёсткостью в качестве инструктора, и не только по отношению ко мне. Говорили, что если он не терял несколько курсантов из каждого набора по медицинским показаниям, то он был разочарован.

Казалось, он инстинктивно знал, где у каждого человека предельная точка терпения, и мог подвести человека к ней и даже перешагнуть ее.

«Я ни на секунду не утверждаю, что к тебе относились с каким-то особым почтением», — заметил мой отец. Он аккуратно сложил полотенце и положил его на сушилку. «Но что может быть лучшим бальзамом для их уязвлённого самолюбия, чем представить, что тебя ведёт не талант, а старый добрый секс? И какой лучший способ для них подтвердить своё мужское превосходство, чем выбранный ими несколько жестокий метод?»

Я покачала головой. «Шон меня не предавал, — сказала я, — но ты ведь и так это знал, не так ли?»

Он собирал использованные грязные инструменты, укладывал их в сумку, и его мгновенная неподвижность подсказала мне то, что мне нужно было знать. Последний важный фрагмент головоломки встал на место, и картина внезапно стала болезненно, ослепительно ясной.

«После того, как это случилось, — сказал я, раздражённый своей неловкостью, — это ведь моя мать позвонила в лагерь и спросила Шона, верно? Кто ещё мог обвинить его в том, что он позволил мне навредить, не заступился за меня в военном суде? Но его уже командировали до того, как всё это случилось, и он ничего не знал».

Я пристально посмотрел ему в глаза и продолжил: «С кем бы она ни говорила, пусть складывает два плюс два. Только потом она, должно быть, поняла, что натворила, когда они представили эту информацию на гражданском процессе. Вот почему она не поддержала мою апелляцию, не так ли? На случай, если выяснится, что она была нелояльна к собственной дочери».

Речь была длинной, и её встретило настороженное молчание. Отец опустился на кухонный стул рядом с ним, внезапно почувствовав себя побеждённым, как будто он был старше на каждый год.

Он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. «Да», — тихо сказал он, — «я знаю.

Она прошла через ад, желая признаться, но ваши отношения к тому времени были настолько плохи, что она не видела в этом никакой пользы. Я уговорил её не говорить тебе. Он посмотрел на меня, словно смирившись с обвинениями и горькой риторикой. «Что ты предлагаешь делать теперь, Шарлотта?»

Я пожал плечами. «Ничего», — сказал я, сам уставший, словно мы только что устроили спарринг. «Что это решит? Мне не станет легче, если я сейчас с ней разберусь, и уж точно это не принесёт ей никакой пользы. Какой в этом смысл?»

Он слегка кивнул, обдумывая это. «Но это не объясняет, почему Мейер потом не выступил и не заступился за вас.

В тот момент казалось, что раскрытие стольких подробностей могло исходить только от него. Это давление было оказано вышестоящим начальством, и он сдался, чтобы сохранить свою карьеру.

«Им было бы не так уж сложно собрать всё воедино, особенно когда они знали, что ищут», — сказал я. «К тому же, как я уже сказал, они его отправили. Шон не знал, что со мной случилось, никто не посчитал нужным ему рассказать, и он до сих пор не знает». Я пронзил отца тем же твёрдым взглядом, которым он сам так часто пользовался, не спуская с него глаз. «Я хочу, чтобы так и оставалось».

«Почему?» В вопросе не было гнева, только любопытство.

«По той же причине, по которой я ничего не скажу матери», — ответила я нейтральным голосом. «Теперь никому не пойдёт на пользу бередить старые раны.

Шону потом тоже не давали покоя, и какое-то время он винил меня, сам не зная почему. Кажется, я снова начинаю заслуживать его уважение. Не хочу, чтобы оно сменилось жалостью.

Отец снова кивнул. «Это очень… благородно с твоей стороны», — сказал он. Он встал, выпрямился, и к нему вернулась его прежняя властность и высокомерие.

Он защёлкнул застёжки на сумке, поднял её и направился к двери. «Я знаю, ты думаешь, что мы плохо с тобой обошлись, Шарлотта», — сказал он, и на его губах мелькнула едва заметная тень улыбки. «Но, судя по тому, как ты себя вела, мы с твоей матерью, должно быть, сделали что-то правильно, когда ты росла, не так ли?»

OceanofPDF.com

Двадцать три

На следующее утро, около двух, я приняла дежурство у Джейкоба и Клэр, и они с благодарностью поднялись наверх спать. Я и сама не рассчитывала на долгий сон, слишком остро слыша каждое неосознанное движение и бормотание Шона.

По крайней мере, как сказал мой отец, ему дали достаточно морфина, чтобы немного отдохнуть. Во сне он казался гораздо моложе, гораздо уязвимее. Я никогда не думала, что увижу его настолько беспечным.

Я сидела в одном из кресел у камина и наблюдала за ним, подперев подбородок рукой. Огонь согревал, а потрескивание и пляска пламени успокаивали.

В конце концов они добрались и до меня.

***

Следующее, что я помню, – это Клэр нежно трясёт меня за плечо. Сквозь раздвинутые шторы проникал тусклый серый дневной свет, а дождь барабанил по стеклу. Она шёпотом предложила кофе.

Я благодарно кивнула, пытаясь размять шею, и, бросив последний взгляд на спящего Шона, последовала за ней на кухню.

Казалось, он не сдвинулся ни на дюйм с прошлой ночи. Я не боялся, что он вдруг разгуляется.

«Я проверила его, прежде чем разбудить тебя», — сказала Клэр, суетясь на кухне. «У него, кажется, нет лихорадки, ничего такого». Она поставила передо мной на стол кружку свежесваренного крепкого кофе.

«Джейкоб все еще спит?»

«О да», — улыбнулась она. «Он ложится поздно ночью и рано утром, но не то и другое вместе. Я подумала, что лучше дать ему немного времени, чтобы прийти в себя, иначе он будет весь день ворчать».

«Клэр, я очень благодарен тебе, знаешь ли, вам обеим», — неловко и торопливо сказал я, — «за всё, что вы сделали вчера вечером. Я, честно говоря, не имел права тебя просить. Особенно после…»

«Не волнуйся», — сказала она, перебивая меня и садясь напротив. Она сверкнула быстрой улыбкой. «Расскажи мне всё, что происходит, и…»

Я буду считать это погашенным долгом».

Я рассказал ей всё, что мог: о наводке Джава, о нашем посещении стройки и о том, как мы наткнулись на тело Лэнгфорда. Она вскрикнула от удивления, а затем потребовала ответов, которых у меня просто не было, о том, кто виноват и почему.

Я также рассказал ей основные детали нашего побега, снова осознавая, насколько велик был мой риск, в какое трудное положение я поставил своих друзей, привезя сюда Шона.

Клэр молча переваривала информацию, а затем сказала: «Это Шон тебя обидел? Ты же сам этого никогда не говорил, но я почему-то всегда знала, что кто-то должен был быть».

Меня вопрос застал врасплох, но я постарался этого не показывать. «Да, вернее, нет, но он был частью всего этого». Я пожал плечами. «Вроде того. Это долгая история».

Клэр кивнула и отпила кофе. «Я сразу поняла, что что-то не так, когда ты привёл его сюда вчера вечером. Я знаю, как никто другой, на что ты готов пойти ради друзей, Чарли. Если бы не ты, я бы уже умерла», — сказала она, и её лицо помрачнело. «Но это было нечто большее. В тебе было что-то такое…» Она взмахнула рукой, подыскивая нужные слова. «Сдержанная паника. Это самое близкое, что я могу сказать. Ты всё ещё любишь его?»

Её взгляд скользнул за моё плечо, и я подумал, что она смутилась этим вопросом. Затем я уловил какое-то движение позади себя. Обернувшись, я увидел Шона в дверном проёме кухни, тяжело опирающегося на косяк.

На нём всё ещё были вчерашние джинсы с засохшей кровью на левом бедре, но рубашки не было. Квадрат белой повязки всё ещё был надёжно приклеен к плечу. Я скользнул по нему взглядом, когда он вошёл в комнату. Он держался неловко и всё ещё был бледен, но взгляд его был ясным, а походка — ровной.

Клэр вскочила, лёгкий румянец залил её скулы и кончики ушей. «Я сварю свежий кофе», — пробормотала она.

Шон одарил её одной из своих самых лучезарных улыбок. «У меня не было возможности поблагодарить тебя вчера вечером, — сказал он, — за то, что ты предложила мне убежище».

Я подавила недовольный вздох, официально представляя их. Шон с такой неторопливостью пожал её протянутую руку, что румянец, появившийся на его лице, освежился.

Я всё ещё не мог оторвать взгляд от лица Клэр. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что она влюблена.

Она поспешно наполнила водой начищенный медный чайник на Аге, а затем, пробормотав что-то о том, чтобы проверить, не спит ли Джейкоб, практически выбежала из комнаты. Мы остались вдвоем в гробовой тишине.

Шон удобно устроился на стуле, который только что освободил мой друг. «Ну что, Чарли, — тихо спросил он, — ты?»

«Я кто?»

«Всё ещё любишь меня?» — это было сказано легко, без тени самодовольства. Я увидела изгиб его губ, и на мгновение мне захотелось не отнестись к вопросу серьёзно, но потом я взглянула на сжатые пальцы и решила не впадать в легкомыслие.

Я потёр глаза рукой. Казалось, они забиты песком. Я смертельно устал, и мой мозг работал исключительно на низших уровнях. Сейчас было не время копаться в древней истории.

Я на мгновение опустил лицо к столешнице, подперев подбородок кулаком, и задумался. «Нет, не думаю», — наконец серьёзно сказал я.

«То, что у нас было, было давно, Шон». Я подняла голову и встретилась с ним взглядом. «Намеренно или нет, ты причинил мне боль сильнее, чем я могла себе представить».

Когда он начал говорить, я оборвал его, стараясь говорить на удивление ровно.

«Но я справился и двинулся дальше. Мы оба уже не те, что были тогда. Было бы ошибкой пытаться вернуться назад».

«Так почему же вчера вечером произошла «контролируемая паника»?»

Я нахмурился. «Ты что, подслушивал весь разговор?»

Снова эта убийственная улыбка. «Нет, только самое важное», — сказал он. «А теперь ответь на вопрос».

Я отодвинул стул и встал, внезапно почувствовав себя слишком беспокойным, чтобы сидеть.

«Потому что у меня на руках уже кто-то умирал, и мне это не очень понравилось», — грубо ответила я, повернувшись так, чтобы увидеть его лицо.

«Определенно недостаточно, чтобы захотеть повторить этот опыт, если я могу хоть что-то сделать, чтобы предотвратить его».

От необходимости подробного обсуждения этой темы меня избавило появление Джейкоба с затуманенным взором. Он прихрамывал, по-видимому, не замечая повисшего между нами воинственного молчания.

Собаки толкались у него под ногами. Джейкоб не произнес ни слова, пока не покормил их, не сварил свежий кофе и не сделал первый глоток.

Затем он откинулся назад и принялся разглядывать нас с гораздо более внимательным вниманием. «Ага, вот так-то лучше», — сказал он. Он кивнул Шону. «Как плечо сегодня утром?»

«Все туго и болит», — легко ответил Шон, — «но я буду жить».

«По-моему, повреждение мышц опаснее, чем сломанные кости», — сказал Джейкоб и с печальной улыбкой добавил: «В своей жизни я достаточно натерпелся и того, и другого, чтобы знать это».

«Мне повезло».

Джейкоб одарил меня одной из своих очаровательных улыбок. «Хм, с ней полезно познакомиться, с нашей Чарли».

«Итак», — вмешался я, стараясь не ёрзать, — «что мы теперь будем делать?»

«Ну, для начала, я не думаю, что Шону стоит куда-то уезжать на день-два», — сразу сказал Джейкоб, разливая нам кофе по кружкам. «Ты можешь остаться здесь, парень, не высовывайся, наберись сил».

Шон был ошеломлён таким неожиданным гостеприимством. «Это очень мило с вашей стороны», — сказал он.

Джейкоб отмахнулся от благодарности, пододвигая к нам миску с молоком и сахаром. «Это даёт нам немного времени, чтобы попытаться разобраться, что, чёрт возьми, происходит», — отрывисто сказал он. «Клэр только что посвятила меня в подробности. Есть идеи, кто мог хотеть убить Харви Лэнгфорда…

говоря в прямом и переносном смысле?

«Сколько у тебя времени?» — спросил я. «Я составлю список».

Джейкоб ухмыльнулся мне, а я продолжила уже более серьезно: «Тот, кто его убил, хотел не только убрать Лэнгфорда с дороги, но и убить нас».

Шон покачал головой. «Не думаю», — сказал он. «Честно говоря, чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что они просто хотели держать нас взаперти до прибытия полиции».

Он неловко поерзал на стуле, перевел дыхание и подождал, пока утихнет острая боль, прежде чем продолжить.

Думаю, осознание того, что мы способны стрелять в ответ, сбило их с толку и разрушило план. Если бы наш стрелок хотел нас убить, у него было более чем достаточно шансов устроить засаду, пока мы осматривали тело. Любой мало-мальски грамотный человек мог бы пристрелить нас обоих, пока мы услужливо прятались на свету. Они бы не стали ждать, пока мы пройдём по полу в темноте.

Терьер по кличке Бизер с жадностью уплетала свою еду, пробежала через кухню и прыгнула на колени Джейкоба, чтобы посмотреть, нет ли чего-нибудь интересного на десерт на высоте стола. Джейкоб рассеянно погладил её изъеденные молью ушки.

«Вы же не думаете, что его убили только для того, чтобы вас обоих арестовали? Это кажется немного радикальным».

«Не обязательно», — сказал ему Шон. «В конце концов, они уже совершили одно покушение на Чарли, и полиция узнала, что я причастен к смерти Насира. С их точки зрения, ни одна из этих попыток не увенчалась успехом».

«Итак», — спросил я, — «был ли Лэнгфорд жертвой или всего лишь пешкой в чьей-то игре?»

Шон пожал плечами, приподняв только правое плечо, и потянулся за кофе.

«Найди меня. В тот день на Копторне он предложил тебе информацию о том, кто стоит за волной преступности в поместьях, не так ли? Дальше мы узнаём, что он мёртв. Что это тебе говорит?»

Настала моя очередь беспомощно пожать плечами. «Не знаю. Может быть, нам стоит спросить мистера Али, почему он позволил Лэнгфорду прятаться на своём объекте, и за что именно он ему платил. В конце концов, Али должен был знать, что он там был».

Клэр вошла как раз в тот момент, когда я говорил. «Это мистер Али, застройщик?» — спросила она с удивлением. «Помнишь, я говорила тебе, что ему принадлежат большие участки в Копторне и Лаванде? Судя по всему, там активно обсуждают реконструкцию всего этого района. По словам людей на работе, на кону много денег в евро и лотерейное финансирование. Если всё получится, мистер Али не только заработает на недвижимости, поскольку цены и арендная плата вырастут, но и его фирма имеет все шансы на значительную часть работ по реконструкции».

Внезапно целый ворох идей начал вырисовываться, словно силуэты, выплывающие из тумана на автостраде. «Насколько всё это достоверно?» — спросил я.

Клэр нахмурилась. «Ну, насколько я понимаю, если уровень преступности продолжит расти, как и прежде, то это становится всё более очевидным. Чарли, что это?»

Я откинулся на спинку стула, и по телу пробежал холодок. «Мы всё это неправильно поняли», — медленно проговорил я. «Али не платил Лэнгфорду за то, чтобы он держал дела в тайне. Он платил ему за то, чтобы он их расшевелил…»

Я пересказал обрывок разговора между двумя мужчинами, который подслушал в ту ночь, когда впервые проследил за Лэнгфордом до стройки, и он до меня дошёл. «Вот почему Али так переживал, вдруг кто-нибудь узнает о его сговоре с Лэнгфордом», — закончил я. «Лэнгфорд совсем отбился от рук в ту ночь, когда был ранен Фариман, и Али до смерти боялся, что, узнай они об этом, его обвинят. Да они бы и сами так сделали».

Его бы линчевали».

Повисла тишина, все обсуждали эту идею. «Думаю, вы наткнулись на что-то важное», — сказал Джейкоб через некоторое время. «Но это всё равно не приближает нас к разгадке того, кто убил вашего человека, Харви».

Шон вздохнул. За время нашего разговора он побледнел ещё больше и начал ещё больше сгорбливаться на стуле. «Полагаю, по крайней мере, мы знаем, что Джав тебе определённо лгал», — сказал он. Даже говорить ему было трудно. «Должно быть, он понимал, что подставляет нас прошлой ночью, даже если не знал, на что».

«Ага», — мрачно согласился я. «Думаю, он — мой первый пункт назначения — если смогу его найти».

Тут зазвонил телефон, и Джейкоб огляделся в поисках беспроводной трубки. Не найдя её сразу, он столкнул терьера на пол и, бормоча что-то, вышел из комнаты на её поиски.

Клэр воспользовалась его уходом, чтобы суетливо суетиться вокруг Шона. «Я застелила свободную кровать. Тебе там будет удобнее, чем на диване».

сказала она. «Ты выглядишь полностью готовым».

«Мне стало лучше», — признался Шон, что, как мне показалось, было, пожалуй, преуменьшением в глобальном масштабе. «Хотя я мог бы и сам сделать пару звонков, если можно?» Он взглянул на меня. «Мне нужно сообщить Мадлен, что со мной всё в порядке. Она, наверное, будет волноваться».

Я не смог сдержать усмешки. «Не знаю, что твоя мама скажет о том, что ты бросил невесту, чтобы провести вечер со мной, а потом всю ночь не вернулся домой», — сказал я, допивая кофе.

«Она ждет, когда вы двое назначите дату».

Клэр выглядела озадаченной, наблюдая за нашей беседой, и я только начала объяснять ей сложные отношения между Шоном, Мадлен и матерью Шона, когда Джейкоб снова появился, выглядя обеспокоенным.

«Разве вы не упоминали, что Роджера видели разъезжающим по округе на CBR 600?» — спросил он и получил ответ по застывшему выражению лица Шона.

«Почему?» — резко спросил он. «Что случилось?»

«Ну, мы точно не знаем», — сказал Джейкоб. Он пытался успокоить его, но голос его выдал. «Это был мой приятель, он немного торгует современными вещами в районе Хай-Бентам.

Сегодня утром полиция бросила у него во дворе мотоцикл, чёрно-жёлтый CBR. Они вытащили его из канавы, и, по его словам, он выглядит так, будто его съехали с дороги. На обтекателе была автомобильная краска, на баке – кровь, но следов водителя не было. Судя по номерному знаку, это местный мотоцикл, и он спросил, не знаю ли я, чей он. Я сказал «нет».

Шон выглядел потрясённым. «Мне нужно это увидеть», — сказал он. Он с трудом выпрямился, чуть не упав. Мы с Клэр протянули ему руки, чтобы поддержать, но он сердито отмахнулся. «Я справлюсь».

«Шон, не будь идиотом», — мягко сказал я. «Ты не можешь просто так броситься обратно в гущу событий, особенно после того, через что тебе пришлось пройти».

«Я отвезу его туда после обеда», — мягко перебил Джейкоб. «А ты пойди и посмотри, сможешь ли ты заполучить этого Джава, Чарли».

«Ты справишься одна?» — хотел узнать Шон.

«Не волнуйтесь», — сказал я. «Я знаю, кому можно помочь». Я взглянул на свою мятую одежду. «Но сначала, пожалуй, заеду домой, приму душ и переоденусь. У меня действительно есть страховка, чтобы водить ваш грузовик?»

«Это служебный автомобиль», — сказал Шон. «Все, кто на меня работает, застрахованы».

«Хорошо», — сказал я. «Буду считать себя принятым».

***

Несмотря на свою, казалось бы, беспечную манеру поведения, я очень медленно и очень осторожно вёл «Патрол» обратно в Ланкастер. Он, казалось, угрожающе кренился на поворотах, а капот с огромными хромированными дугами безопасности тянулся на мили. К тому времени, как я подъехал к дому, моя шея была скована, и от неё, словно пятно, расползалась урчащая головная боль.

Я вошла и направилась прямиком в душ, раздеваясь по пути.

Только когда я вылезла из долгого пребывания под обжигающими иглами горячей воды, вытерла волосы полотенцем и надела чистую одежду, мне пришло в голову проверить автоответчик.

Было всего одно сообщение, но его было достаточно, чтобы я схватил ключи от Nissan и бросился к двери.

«Чарли, это миссис Гадатра», — раздался дрожащий, испуганный женский голос с записи. «Речь идёт о Полин. На неё напали на улице. Думаю, тебе лучше приехать».

***

Попасть в Лавандовые сады оказалось проще простого. Для начала, на подъездной дороге, наискосок, стояла пара машинок-панд.

Один из полицейских остановил меня и подошел к окну водителя, опустив голову под дождем.

Я застыл на секунду-другую, внезапно осознав, что «Глок» всё ещё лежит там, где я его небрежно засунул в карман двери, а кровь Шона засохла липким пятном на пассажирском сиденье. Слава богу, кожаная обивка была достаточно тёмной, и это было не так уж заметно.

Я нажал кнопку электростеклоподъёмника, пока не образовалась щель глубиной около восьми дюймов. «Доброе утро, офицер», — крикнул я поверх стекла, стараясь изобразить недоумённую улыбку. «В чём проблема?»

Он проигнорировал моё приветствие. Он выглядел мокрым, замёрзшим и таким уставшим, как бывает, когда нервы постоянно напряжены в течение нескольких часов подряд.

«У вас есть дела на территории поместья?» — спросил он, глядя на почти новенькую регистрацию патрульной машины. «Только они там всё камнями швыряют».

Я подумал о страховке Шона, которая уже выплатила деньги за новое лобовое стекло для «Гранд Чероки». Это была не моя проблема. «Мне нужно на Кирби-стрит», — упрямо сказал я.

Он пренебрежительно пожал плечами. «Ну, тебя предупредили», — сказал он и отвернулся.

На самом деле, я добрался туда без каких-либо проблем. Сама улица Кирби выглядела почти как обычно, если не считать руины сгоревшего метро на углу, которые никто так и не удосужился убрать. Городской совет, очевидно, тоже не прислал мусорщиков на той неделе. Изодранные котом мешки с мусором валялись на тротуаре, словно лежебоки.

Когда я подъехал к дому Полин и поспешил по короткой подъездной дорожке, я осознал, что дюжина пар скрытых глаз заметила мое прибытие.

Пятница меня просто хватила, когда я постучала во входную дверь. Последовала долгая пауза, а затем я увидела, как колышутся шторы на окне гостиной.

Наконец, замок щелкнул, и дверь открылась, и на пороге появилась миссис Гадатра, а не сама Полина.

«Извини, я получила твоё сообщение только сегодня утром», — сказала я, когда она жестом пригласила меня в коридор. «Как она?»

Миссис Гадатра кивнула в сторону кухни. «Пойдем и посмотрим сами», — сказала она.

Пятница, изгнанная в гостиную, затихла, затихая до тревожных писков и скуления. Он подкрался ко мне, словно понимая, что что-то серьёзно не так. Проходя мимо, я провёл рукой по его широкой макушке и был вознагражден быстрым влажным языком по запястью.

На кухне Полин сидела в конце стола, а Аквил и Джин сидели по обе стороны от неё. Казалось, они оживлённо играли в снэп.

На мгновение опешив, я замер в дверях, и Полин подняла взгляд.

Только тогда я смог хорошенько разглядеть ее лицо.

Тот, кто ее ударил, пришелся ей сильным ударом по правому боку.

Тонкие повязки, заклеенные пластырем на её подбородке и лбу, вдруг напомнили мне о Шоне. Сама скула осталась открытой, и корки, образовавшиеся на ссадинах, были тёмными и уродливыми.

Полин одарила меня осторожной, водянистой улыбкой, словно не была уверена, что ее губы растянутся в улыбке.

«Что случилось?» — спросил я.

«О, это просто дети, знаете ли, бросали камни», — рассеянно сказала она.

Миссис Гадатра фыркнула с отвращением. «Дети! Камни!» — воскликнула она, вскинув руки и сжав кулаки так, что браслеты на её запястьях зазвенели и зазвенели. «Они бросили в неё кирпич. Кирпич ! Чудо, что она ещё жива. Кто знает, что бы они сделали потом, если бы с ней не было собаки».

Полин снова улыбнулась, вспоминая ту нежность. «Оказывается, он какое-то время даже не подпускал ко мне скорую», — сказала она.

Я мысленно решил, что это ничуть не повредило бы репутации Пятницы как бешеной собаки. Аквил и Джин выглядели очень впечатлёнными, аккуратно собирая карточки.

«Почему бы тебе не приехать ко мне на несколько дней?» — предложил я, усаживаясь на ближайший к Полин угол стола. «Пока ты поправляешься. Пусть здесь всё немного успокоится».

«Мы прекрасно о ней позаботимся», — резко и обиженно сказала миссис Гадатра. «Мистер Гартон-Джонс найдёт виновных, помяните моё слово, даже если полиция, кажется, ничего не предпринимает». Она шмыгнула носом.

«Не думаю, что вы знали кого-то из них?» — спросил я.

Полин покачала головой.

«Всё произошло так быстро, — с грустью сказала она. — Я никого не видела».

Вот и всё, что нужно было выяснить, замешан ли в этом Джав. Однако, поддавшись импульсу, я спросил миссис Гадатру, знает ли она этого светловолосого азиата.

Она на мгновение поджала губы. «Не думаю», — сказала она. «Возможно, я видела его где-то там, но…»

«Джав играл в снукер с моим братом», — пропищал Акил, сосредоточенно держа коробку открытой, чтобы сестра могла неаккуратно складывать в неё карты. «Он очень хороший игрок».

Его мать сердито посмотрела на него, и я понял, что с тех пор, как я покинул поместье, произошла какая-то едва заметная перемена. Я снова стал чужаком, и мне нельзя было доверять инсайдерскую информацию о ком-либо или о чём-либо.

Я встал, холодно посмотрел на неё и поблагодарил Акиля. «Пойду поищу Джава», — сказал я ему. «У меня есть несколько вопросов, на которые, думаю, он сможет ответить».

«Чарли, могу я тебе чем-нибудь помочь?» — спросил Аквил, бросив на мать вызывающий взгляд. После смерти брата он вырос в

Ускоряясь. И вот он здесь, полный решимости показать ей, что теперь он глава семьи, самостоятельный человек и не подчиняется ничьим приказам.

«Спасибо, Аквил», — повторил я, улыбаясь, но стараясь не насмехаться над ним.

«Я так не думаю, но если это так, вы узнаете об этом первыми».

***

Поскольку я, по-видимому, мало что мог сделать для Полин, чего еще не было сделано, вскоре я ушел.

«Патрол» всё ещё стоял у обочины, и, как ни странно, все его шины, краска и стёкла были целы. Я уже собирался попытаться уехать оттуда, чтобы сохранить всё в порядке, когда моё внимание привлекло движение дальше по улице.

Входная дверь открылась, и появилась крупная фигура в костюме. Мне не потребовалось ни секунды, чтобы узнать мистера Али. Я замер, и по какой-то причине он взглянул в мою сторону. Он тут же поспешил по тропинке к дороге, шаря в кармане в поисках ключей от машины.

Он медленно их находил, а я обнаружил, что могу бежать довольно быстро, если у меня есть подходящая мотивация. Я добрался до него прежде, чем он успел открыть дверь, так что у него не осталось иного выбора, кроме как поговорить со мной.

«А, Чарли», — нервно проговорил он, и его странное сопрано вот-вот надломится. «Как приятно снова тебя видеть. Знаешь, я только что навестил Фаримана. К счастью, ему гораздо лучше».

«Насколько лучше он бы себя чувствовал, если бы знал, чем вы на самом деле здесь занимаетесь?»

«Задумались? Не понимаю, о чём ты», — пропищал Али. «Я ничего плохого не сделал».

«Нет?» — мрачно спросил я, мрачно приближаясь и упираясь бедром в дверцу его машины, на всякий случай, если у него появятся какие-нибудь идеи. «То есть ты не будешь против, если местные узнают, за что ты платил Харви Лэнгфорду? За то, что он поддерживал уровень преступности на таком низком уровне, что ты мог бы сорвать куш, когда весь этот район перестроят. Они знают, что ты владеешь половиной их домов?»

«Нет, нет!» Если бы голос Али стал еще выше, он бы привлекал пролетающих мимо игроков.

«Вы всё неправильно поняли. Пожалуйста! Мне пора идти. Я не имею к этому никакого отношения.

—”

Он резко оборвал себя, дико вращая глазами, когда понял, что собирался отрицать то, в чем его еще не обвиняли.

«Не имеет никакого отношения к чему? К смерти Лэнгфорда?» Я тут же вскочила со смехом, который тут же стих, не успев появиться. «Да ладно тебе, Али, он же не мог прятаться на месте преступления без твоего ведома и разрешения. Кого он боялся?»

Я не знаю, собирался ли мистер Али ответить на этот вопрос, потому что в этот момент мимо моего уха пролетел камень среднего размера и разлетелся на мелкие осколки о тротуарную плитку в нескольких футах от меня.

OceanofPDF.com

Двадцать четыре

Выругавшись, я инстинктивно пригнулся и обернулся.

Мистеру Али не нужно было дважды напоминать, что сейчас самое время сбежать. Он распахнул дверцу машины и ударил меня ею по плечу.

Удар лишил меня равновесия и швырнул на землю. Он сел за руль, завёл двигатель и перевёл рычаг коробки передач на первую передачу, прежде чем я успел прийти в себя. Шины завизжали, когда он проехал полдороги.

Как только он ушёл, я осторожно поднялся на ноги, пригнувшись, словно переполненный чёрный мусорный мешок рядом со мной мог послужить хорошим укрытием. Никого поблизости я не видел. После довольно холодного приёма миссис Гадатра, пожалуй, использование меня в качестве мишени для стрельбы было логичным продолжением, и я не должен был этому удивляться.

Или, может быть, кто-то другой на Лавандовых Садах раскрыл предательство мистера Али. Может быть, камень был нацелен на него. Может быть, если бы он задержался подольше, у нас был бы шанс узнать…

Я ждал, а тишина, наступившая после драматического ухода мистера Али, пинала меня и пинала. В конце концов, я понял, что либо нужно уходить сейчас, либо оставаться здесь на весь день. Помимо всего прочего, что-то в мусорном мешке рядом со мной пахло так, что у меня заслезились глаза.

Я прикинул расстояние до патруля, чувствуя, как сердце колотится о рёбра, но решил не бежать. Вряд ли это что-то изменит, и в конце концов всё свелось к попыткам сохранить достоинство.

Мне тоже почти удалось это сделать.

Полагаю, я был не дальше, чем в полудюжине шагов от «Патруля». Я держал ключи наготове, держа большой палец на кнопке дистанционного замка, когда из одного из джинов справа от меня появились четыре массивные фигуры.

Я запнулся и остановился.

«Мисс Фокс», — кивнул Иэн Гартон-Джонс, приближаясь. — «Я не ожидал увидеть вас здесь снова».

Я не мог понять, звучал ли в его голосе разочарование или нет.

Он коротко оскалил зубы, вставая между мной и «Ниссаном».

Харлоу и незнакомый мне человек двинулись, чтобы отрезать путь к отступлению. Уэст занял позицию за плечом своего начальника и, скрестив руки на груди, нагло оперся на переднее крыло патруля.

Я пожал плечами. «Я просто приехал в гости», — сказал я.

«Ах да, миссис Джеймисон», — сказал он, и в его голосе послышалось мрачное удовлетворение. «Что ж, мы с ней немного поговорили, и в следующий раз, когда она уедет, вы нам не понадобитесь».

Я молча подумал, а входит ли в его представление о «маленькой беседе» бросание кирпичей?

«Отличная машина», — продолжил он, отводя взгляд в боковое окно «Патруля», чтобы заглянуть внутрь. Казалось, он задержался чуть дольше, чем следовало, глядя на тусклое пятно на пассажирском сиденье. Я засунул руки в карманы, чтобы он не видел, как сжимаются мои пальцы.

Наконец он повернулся ко мне: «Он же тебе позволяет на нём ездить, да?»

«Кто?»

«Шон Мейер, — сказал Гартон-Джонс. — Это ведь его машина, верно?» Он внимательно наблюдал за моей реакцией, а затем добавил лукавым тоном: «Может быть, он просто сейчас не в состоянии вести машину».

Он и его люди обменялись мерзкими ухмылками, от которых у меня по лопаткам пробежала дрожь тревоги. Я изо всех сил старался не показывать этого.

Пока Гартон-Джонс говорил, Уэст небрежно подталкивал носком ботинка брызговик за передним колесом «Ниссана». Слежавшаяся там земля высыпалась на асфальт небольшими комьями.

Гартон-Джонс взглянул на них сверху вниз. «Мы что, съехали с дороги?» — спросил он, и, не получив ответа, продолжил: «Здесь много хороших мест для этого, я так понимаю. Ну, вы понимаете — зелёные дорожки, пустыри, стройплощадки… »

Когда он произнес последние слова, улыбка сошла с его лица, вся попытка изобразить хорошее настроение сошла на нет.

Господи, он что, убил Лэнгфорда только для того, чтобы подставить Шона? Джейкоб отверг этот сценарий, посчитав его слишком радикальным и невероятным. Интересно, передумает ли он сейчас.

Но если Гартон-Джонс был ответственен, зачем давать мне то, что можно было бы считать признанием? Разве что они собирались убедиться, что я не в состоянии…

повтори это.

Я почти удивился, когда он отступил от двери «Патрола» и позволил мне её открыть. Но он быстро вернулся, оказавшись прямо передо мной. Я молился, чтобы он не опустил взгляд, иначе он обязательно промахнётся мимо «Глока» в кармане двери.

«Я разумный человек, мисс Фокс», — сказал он почти тем же тоном, которым когда-то говорил мне, что он ещё и жестокий человек. «Обиды и ссоры — всё это часть моей работы. Просто скажите Мейеру, чтобы он держался подальше от моего поместья, и дальше этого дело не пойдёт. Хорошо?»

Ах, так вот оно что.

Я сердито посмотрел на него, не предприняв никаких движений, которые он мог бы принять в знак согласия. В конце концов, он лишь ухмыльнулся, подчёркивая, как натянута кожа на его черепе, напоминающем мёртвую голову. Он снова отступил назад, высокомерно махнув рукой, словно ему надоело играть со мной в игры.

Я прикусил язык и послушался. Удержаться от соблазна скосить их всех было сложно, тем более что я, пожалуй, находился в идеальном для этого транспортном средстве.

Иногда это просто героизм, самообладание, которое у меня есть.

***

К немалому удивлению полицейского, предупредившего меня по дороге в Лавандер-Гарденс, я выехал с территории поместья, не заметив никаких неожиданных изменений в кузове «Ниссана». Я радостно помахал им, лавируя между машинами-пандами, но на этот раз не остановился.

Вместо этого я вернулся в Ланкастер. Я ехал по городу, слишком сосредоточившись на самой механике вождения, чтобы задумываться о недавней небольшой стычке с Гартоном-Джонсом и его людьми. Но она всё равно была, незримо маячила где-то на заднем плане.

По крайней мере, с практикой я, похоже, стал лучше водить, и для меня стало настоящим открытием внезапно обрести уверенность в себе на дороге. Другие водители просто не пытались меня подрезать, как это неизменно случалось, когда я ездил на «Сузуки».

Десять минут спустя я подъехал к дому Аттилы и заглушил двигатель.

Я посидела несколько минут, прежде чем выйти, пытаясь придумать, как сформулировать свою просьбу боссу.

Я сказал Шону, что знаю, к кому можно обратиться за помощью, прежде чем идти на конфронтацию с Джавом, но теперь, когда дошло до сути, я не был уверен, имею ли я право спрашивать.

Громкий стук в боковое стекло заставил меня вздрогнуть. Уэйн ухмылялся мне через окно.

Я открыла дверь, приложив руку к груди. «Боже, как ты меня напугал!»

«Прости, девочка», — сказал чернокожий, всё ещё улыбаясь. Воротник пальто был поднят, защищённый от непрерывного дождя. В руке он держал спортивную сумку, он как раз возвращался с тренировки. «Так что с мотором? Тебе наконец надоел этот велосипед, или ты просто выиграла в лотерею?»

«Ни то, ни другое», — сказал я, спрыгивая со своего места на гравий. «Это Шона».

«Что ты сделал, застрелил его за это?» — тихо спросил Уэйн, и я понял, что до сих пор не вытащил этот чёртов пистолет из кармана водительской двери. Взгляд Уэйна был прикован к нему.

Я вздохнул. «Нет, но это сделал кто-то другой», — сказал я. Я поднял «Глок» и наклонился, чтобы засунуть его в бардачок, захлопнув крышку. Затем я закрыл дверь машины и прислонился к ней спиной.

Уэйн, казалось, очнулся, как только пистолет скрылся из виду. Он положил мне на плечо мясистую руку, и, подняв взгляд, я увидел на его лице неподдельную обеспокоенность.

«Что происходит, девочка?» — спросил он, нахмурившись.

Я кивнул в сторону двери спортзала. «Входи», — сказал я. «Мне всё равно нужно всё рассказать Аттиле, и нет смысла повторять дважды».

Когда мы вошли, в этом месте царило обычное послеполуденное затишье. Аттила и Уэйн смогли посидеть на паре скамей для силовых упражнений и послушать мой рассказ о Лэнгфорде, Али, Джаве и Гартоне-Джонсе без зрителей.

Когда я дошел до рассказа о том, как нашли тело Лэнгфорда и как избили Шона, на лицах обоих мужчин не отразилось почти никакого выражения.

Я слушал свой собственный голос, спокойно объяснявший все это, как будто я просматривал список покупок, и понял, что это просто не укладывалось в голове. Когда это произошло

Когда я наконец осознала это, я, наверное, развалилась бы на части. Я знала, что не могу этого допустить.

Еще нет.

Но теперь, когда я закончил свой рассказ, Уэйн выпрямился и пристально посмотрел на меня.

«Что тебе нужно, девочка?» — спросил он. Он ухмыльнулся в сторону Аттилы. «Хочешь, мы поедем туда и разберемся с этим Гартоном-Джонсом?»

«Пока нет», — ответил я, одарив его лёгкой улыбкой. «Мне нужно убедиться, что именно он дёргал Джава за ниточки. Если нет, то во всём этом замешан кто-то ещё, о ком я пока даже не подумал».

«И ты думаешь, что знаешь, где можно найти этого Ява?» — спросил Аттила.

«Похоже, он много играет в снукер. Я знаю, что Насир был членом одного из местных снукерных клубов, и они играли вместе. Осталось только выяснить, в каком именно».

Аттила встал, его мускулы перекатывались под футболкой. Он указал на телефон на стойке. «Узнай», — сказал он. «Мне не нравится, когда кто-то стреляет у меня дома, а потом убивает моих друзей. Узнай, и я помогу тебе положить этому конец».

Это были смелые слова от такого по природе мягкого человека, как Аттила.

В глубине души он убеждённый пацифист, склонный к тошноте при виде пролитой крови. Особенно своей собственной, но чужая кровь обычно срабатывала.

Уэйн тоже встал. «У меня нет ничего против этой девчонки», — небрежно сказал он.

«Если хочешь, я тебе помогу».

Я на мгновение замер, не из-за колебаний, а из-за удивления, что эти двое мужчин так безоговорочно поддержали меня. В конце концов, я кивнул.

«Спасибо», — просто сказала я. Направляясь к телефону, я чувствовала, как в горле у меня першит от непролитых слёз.

***

Сначала я позвонила Шону в «Джейкоб и Клэр». Клэр ответила на звонок и сказала, что мальчики ещё не вернулись.

«Джейкоб позвонил минут двадцать назад, — сказала она мне. — Это, конечно же, мотоцикл Насира, и они собирались выехать на место происшествия до возвращения домой, так что, боюсь, им придётся долго ждать».

«Неважно», — сказал я. «Есть ещё кое-кто, кого я могу попробовать».

Дозвониться до Мадлен было непросто, и я не был уверен, что скажу матери Шона, если она возьмёт трубку. В итоге я не узнал тоненький голосок, ответивший на звонок.

«Алло, алло?»

«Привет», — осторожно сказал я. «Кто это?»

«Я Тара», — гордо произнес голос, — «и мне почти пять лет».

Медленно и отчётливо я спросил Мадлен, затем услышал, как трубка упала на пол, и около минуты на заднем плане раздавались крики и хихиканье. Я уже собирался повесить трубку, когда Мадлен, задыхаясь, взяла трубку.

«Чарли!» — резко сказала она, прервав моё приветствие. «Мне недавно звонил Шон. Как он?»

«С ним всё в порядке», — сказала я, насторожившись из-за её резкого тона. «Они с Джейкобом отправились искать велосипед, на котором был Роджер, но…»

«Что?» — выпалила Мадлен. Она понизила голос, словно опасаясь подслушивания, и продолжила диким шёпотом. «Ты позволил ему разгуливать, когда его только что подстрелили? Ему бы в больницу, ради всего святого! О чём ты думала?»

Я почувствовал, как мой гнев разгорается и неуклонно растёт. Я убедился, что Уэйн и Аттила находятся достаточно далеко, чтобы не подслушать мой разговор. Но они не подслушали. Аттила позвал его передвинуть одну из дальних стопок гантелей.

«Мадлен, ну же, остановись!» — рявкнула я. «Тебе не кажется, что отправить его в больницу было не моим главным приоритетом? Я пыталась. Он не поехал.

Итак, я вытащил его оттуда, прежде чем его схватила полиция, и поручил одному из лучших хирургов страны приехать и заняться его лечением. Что ещё вы хотели, чтобы я сделал?

Последовало долгое молчание, в течение которого мы оба пытались найти способ разрядить ситуацию, отступить.

Никому из нас это не удалось.

В конце концов, необходимость взяла верх. «В любом случае, мне нужна информация», — сухо сказал я. «Где находился тот снукерный клуб, в котором, как вы говорили, состоял Насир?»

"Почему?"

«Потому что я думаю, что именно там мы можем найти Джава».

Снова повисла напряжённая пауза. «Где ты сейчас?» — спросила она.

Я медленно выдохнула через нос, но раздражение не улетучилось. «Какое это имеет значение? Просто скажи мне название этого места, Мадлен».

В этот момент Уэйн случайно уронил одну из гантелей. Стук, изданный ею при ударе о тонкий деревянный пол, был громким и характерным.

«Ты в спортзале, да?» — предположила Мадлен и восприняла моё молчание как подтверждение. «Я скажу тебе, когда приду. Буду у тебя меньше чем через десять минут».

«Мадлен, ты не пойдёшь с нами», — предупредил я. «Не в этот раз» , — добавил я про себя, но мне следовало поберечь дыхание. Она не слушала.

«Я уже еду, Чарли», — упрямо бросила она мне в ответ. «Смирись с этим».

Я начал спорить, яростно и с ругательствами, но это тоже было пустой тратой времени.

«А-а, какое ругательное слово», — раздался голос Тары на другом конце провода. «Я же говорю!»

***

На самом деле, Мадлен не сказала мне, где находится снукерный клуб, когда приехала. Видимо, по дороге она догадалась, что я её сразу же оставлю.

Услышав, как она подъезжает, мы втроём вышли на улицу, а Аттила запер за собой машину. Мы нашли её всё ещё за рулём другого «Гранд Чероки», бутылочно-зелёного цвета и на этот раз с правым рулём.

«Запрыгивай», — сказала она. «Я тебя туда отвезу. Это проще, чем объяснять».

Мальчики сели на заднее сиденье, а я остался спереди с Мадлен.

Уэйн ухмыльнулся, наблюдая за моими попытками не скрежетать зубами слишком явно.

Моя эмаль особенно сильно пострадала, когда я понял, куда именно мы направляемся. Объяснить ей, где находится снукерный клуб, заняло бы у неё секунд десять, потому что он находился рядом с новой автобусной станцией, над кафе. Будь у меня хоть малейшая возможность, я бы сразу указал на него.

Она подъехала и выключила двигатель, но прежде чем она успела выйти, я положил ей руку на плечо.

«Мы разыграем эту игру по-моему», — твёрдо сказал я. «Ничего ему не говори. Никаких имён. Если мы его напугаем, он просто наговорит нам всякой ерунды, чтобы мы убрались. Поэтому мы его уговариваем», — продолжил я, кивнув в сторону заднего сиденья, — «а эти двое выглядят угрожающе на заднем плане, на всякий случай».

ХОРОШО?"

Она кивнула. Неохотно, но кивнула.

«Не беспокойтесь обо мне», — сказала она.

Я должен был знать.

***

Я шел впереди, а Мадлен следовала за мной по пятам, и мы вчетвером протиснулись через единственную обшарпанную дверь, которая была единственной частью снукерного клуба, расположенной на уровне земли.

Дверь вела прямо к узкой лестнице, ведущей на второй этаж, а затем в огромную, тускло освещённую комнату с восемью большими столами, выстроенными по центру. На мгновение я задумался, не укрепили ли пол, чтобы выдержать вес.

Джав и пара его приятелей играли за одним из столов в дальнем конце. Узнав нас, они тут же разбежались.

Один из них попытался прорваться к двери мимо Уэйна, но тот схватил его своей огромной рукой, с презрительной легкостью вырвав у него кий, который мальчик собирался использовать как оружие, и ударив его о край ближайшего стола.

«Можете его отпустить», — крикнул я, кивнув туда, где мы загнали Джава в угол. «Это тот, кто нам нужен».

Тем временем Мадлен подошла прямо к нашей добыче.

«Привет, Джав, помнишь меня?» — радостно сказала она, а затем резко подняла колено между его ног.

Джав отшатнулся, задыхаясь, и ударился о ближайшую стену. Он сполз по ней на пол, чувствуя, как силы покидают его конечности. Слёзы навернулись на глаза. Уэйн и Аттила переминались с ноги на ногу в неосознанном мужском сочувствии.

Я схватил Мадлен за руку и развернул ее к себе.

«Мы не так договаривались», — тихо прорычал я.

«Дело не в том, как ты согласился это сделать», — бросила она в ответ, сверкнув глазами. «Мне так и не удалось высказать свое мнение, не так ли, Чарли?»

Я не ответила сразу, и она снова шагнула вперёд, вцепившись пальцами в волосы Джава и запрокинув ему голову. Его лицо выглядело ещё более опухшим и побитым, чем накануне вечером, когда он схватил меня за шиворот у дома.

Казалось, это было целую жизнь назад.

«Этот ублюдок подставил тебя и Шона», — продолжала Мадлен, повышая голос.

«Шон получил пулю в плечо из-за этой мелочи, и ты хочешь, чтобы я его образумил ?»

Я тупо смотрел на нее какое-то время, пока она не отпустила волосы Джава и не обошла меня стороной, а затем я уловил слабый блеск в ее глазах.

Я пожал плечами. Не можешь их победить – присоединяйся. «Что ж, у нас есть яма, если понадобится, Мэд», – сказал я, стараясь говорить нарочито небрежно, – «но если ты слишком быстро его заморозишь, мы не узнаем того, что нам нужно».

Взгляд Джава метался между Мадлен и мной, и обратно. Он смотрел мимо нас, но Уэйн и Аттила, благослови их Господь, стояли в нескольких шагах от нас, словно два человека, блокировавших дорогу, с ничего не выражающими лицами.

Я видел, как он наконец осознал, что спасения нет. Какие бы угрозы ему ни выдвигались, они были для него ничтожны по сравнению с опасностью, с которой он столкнулся сейчас.

Мадлен ехидно улыбнулась. «О, он заговорит», — сказала она, и каким-то образом ей удалось придать голосу нотку безумия, слегка несбалансированную певучесть. «Это может занять какое-то время, но он заговорит. В конце концов, они всегда говорят».

Я снова пожал плечами, бесстрастно окинул взглядом съежившуюся фигуру Джава. «Прости, Джав», — сказал я с искренним сожалением в голосе. «У тебя был шанс».

Я начал отходить.

Мадлен сделала к нему шаг. Этого было достаточно. Джав свернулся в комок и заплакал.

«Ладно, ладно, — закричал он. — Я тебе скажу! Только держи эту сумасшедшую сучку подальше от меня!»

Я кивнул ребятам, и они двинулись вперёд, словно репетировали синхронный бросок. Они схватили Джава под мышки и оторвали его от пола. Я смахнул снукерные шары со стола, и они бросили его на спину посреди зелёного сукна.

Я оглядел комнату. Казалось, там было больше людей, чем когда мы пришли. Я настороженно следил за ними, но пока они, похоже, были готовы лишь наблюдать.

Мадлен наклонилась к Джаву, повертела синий мячик в руке, а затем сжала его в кулаке. «Как думаешь, мне оставить его с зубами?» — спросила она.

Иав попытался подняться, но Аттила уперся рукой ему в грудь и с силой прижал к доске. Мальчик взглянул на бесстрастное лицо германца и остался лежать.

Я переместился в поле его зрения с другой стороны стола. «Хорошо

«Джав», — сказал я. — «Говори. Кто нас подставил?»

Он повернул голову то к одному, то к другому. «Это были те охранники, — сказал он, и от страха его слова зазвенели, словно шипение, — ну, знаете, те, что в поместье. Они хотели убрать вас с дороги, прежде чем схватить Роджера Майера».

«Они его схватили?»

Он кивнул. «Да, но это ненадолго. Лаванда вот-вот сгорит. Они собираются сжечь заброшенные дома, те, что между поместьями. Когда они это сделают, Роджер будет в одном из них».

«Когда?» — резко спросила его Мадлен.

Он закатил глаза, обнажив все белки. «Не знаю. Скоро».

«Откуда ты все это знаешь?» — спросил я, опасаясь, что он все еще нам лжет.

«Они заставили меня найти для них место. Сказали найти такое, где есть подвал, где они могли бы его спрятать».

«Нам лучше отправиться туда прямо сейчас», — сказала Мадлен.

Джав покачал головой. «Его там пока не будет. Они не хотят рисковать, что кто-то найдёт его до того, как всё взорвётся».

«Зачем они это делают?» — хотел я знать. «Они же должны защищать поместье. Какая им от этого выгода?»

Несмотря на страх, Джав посмотрел на него с презрением. «Это большой бизнес, леди», — прошипел он.

«Вы ведь не считаете, что это случайность, правда? Преступность здесь?»

«Так кто же за этим стоит?» — настаивала Мадлен, но даже несмотря на то, что она возвышалась над ним, Джав не мог или не хотел сказать.

«Но Лэнгфорд ведь знал, не так ли?» — тихо спросил я. «Поэтому он и получил нож в грудь?»

Новый страх расцвёл на лице Джава. Страх чувствовался в нём, когда он снова начал сопротивляться.

Я знал, что больше нам от него ничего не добиться. К тому же, толпа росла. Они по-прежнему не пытались вмешаться, но, тем не менее, от них исходила растущая угроза.

Я коснулся руки Мадлен. «Пора идти», — сказал я.

Уэйн и Аттила отпустили азиатского мальчика, оставив его лежать, пока мы все шли к лестнице. Зрители, оценив внушительные плечи немца и злобное выражение, которое чернокожий мужчина изобразил на своём обычно весёлом лице, осторожно дали нам место, чтобы уйти.

Как только мы выбрались на улицу, я медленно выдохнул и обернулся. Аттила нахмурился, а Мадлен и Уэйн обменялись широкими улыбками.

«Это, — устало сказал я, — не совсем то, как я хотел сыграть, Мадлен».

Она пожала плечами. «Сработало, правда?» — сказала она с вызовом и без тени раскаяния. «Мы узнали всё, что нам нужно было знать».

«Да», — сказал я мрачно, вспомнив море бдительных лиц, — «но так думали и все остальные».

OceanofPDF.com

Двадцать пять

Я еще раз поблагодарил Аттилу и Уэйна за помощь, когда мы высадили их у спортзала, затем я забрал Патруль, а Мадлен последовала за мной в Катон.

Дождь всё ещё лил, бликуя на лобовом стекле в свете фар встречных машин. День уже начал клониться к вечеру, свет быстро мерк. Боже, как же я ненавижу зиму.

К тому времени, как мы добрались до дома Джейкоба и Клэр, мальчики уже вернулись. Шон сидел, облокотившись на один из кухонных стульев, как дома, с левой рукой на очень профессионально выглядящей перевязи, а Бизер спал у него на коленях.

Джейкоб открыл бутылку вина, что, на мой взгляд, было неразумно, учитывая количество морфина, которое Шон принял за последние сутки, но не мне было ему об этом сообщать. В любом случае, Мадлен сразу же приняла это предложение, как только мы вошли, так что я был рад, что не раскрыл рта.

«Так расскажи мне, что случилось с Джавом», — Шон прервал поток слов другой девушки, спокойно поглаживая уши терьера.

Мадлен резко замолчала, поняв, что если продолжит в том же духе, то потерпит неудачу, и оставила все как есть.

Клэр сочувственно улыбнулась ей. У меня сложилось впечатление, что она уже высказала свои возражения до нашего прибытия и столкнулась с таким же откровенным пренебрежением.

Клэр суетилась вокруг, готовя нам еду – гигантский суп из сладкой кукурузы, приготовленный по-американски, с сельдереем и луком. Мадлен, обладая достаточными хорошими манерами, пошла нам на помощь.

Усталость окутывала меня, словно свинцовый туман. Я могу нормально спать около четырёх часов в сутки, если приложу усилия, но такое сочетание не очень подходит для сильного стресса.

Я плюхнулась на стул напротив Джейкоба и Шона и налила себе бокал тёмного, почти металлического красного вина. Я изложила им голые факты о том, что произошло этим утром, пытаясь скрыть раздражение, которое я испытывала из-за действий Мадлен. Это было нелегко.

Шон ухмыльнулся, услышав мой тщательно сформулированный рассказ, но его веселье улетучилось, когда мы добрались до сути того, что рассказал нам Джав.

«И как же нам узнать, когда Роджера, скорее всего, переедут в один из домов?» — задался он вопросом.

«Ты хоть знаешь, где он будет?» — вставил Джейкоб.

Я кивнул, потягивая вино и крутя в пальцах короткую толстую ножку бокала. «Думаю, да», — сказал я. «Большинство домов построено в пятидесятых, но здесь осталось полулицы каменных викторианских домов, прямо посреди нейтральной зоны. Только у них достаточно старые дома, чтобы иметь подвалы».

«Это должно немного сузить круг поиска», — сказал Шон, сосредоточенно нахмурившись. Он расслабил плечо в перевязи, сгибая руку. Будет ли он готов, если дело дойдет до драки?

«А когда?» — сказал я. — «Я подумал, что, пожалуй, стоит переехать к Полин на несколько дней, чтобы оттуда присматривать. В любом случае, сейчас мне будет с ней приятнее. Я тебе говорил, что в неё кто-то бросил кирпич?»

Это, конечно, было новостью для Джейкоба и Клэр, и время между этим событием и подачей еды было в основном занято рассказом о моем последнем посещении Лавандового сада.

«Эта её собака на вес золота», — сказал Джейкоб. «Ты же не думаешь, что она когда-нибудь захочет с ним расстаться?»

Тут я вспомнил, что не рассказал Шону о своей последней стычке с Гартоном-Джонсом. Он молча выслушал лукавые намёки охранника, и его лицо ничего не выражало.

«Мне действительно придется что-то сделать с этим человеком», — наконец произнес он, и спокойствие в его голосе было леденящим.

Мы почти не разговаривали, когда еда оказалась перед нами, и я понял, насколько я голоден. Суккоташ был таким густым, что его можно было есть вилкой, а не ложкой. Ещё был салат «Цезарь». Мы заедали всё кусками свежего хлеба, оторванными, а не отрезанными от хрустящей буханки.

Кажется, потом Клэр предложила нам послушать местное радио, чтобы узнать, не упоминалось ли в вечерних новостях что-нибудь об убийстве Лэнгфорда. Ничего не было, но то, что мы услышали, заставило нас бросить грязную посуду и броситься к двери.

«Полиция не называет имени азиатского подростка, чьё избитое тело было выброшено из движущейся машины в районе Лавандер-Гарденс сегодня утром», — сообщил диктор, — «но известно, что он местный житель. Его состояние оценивается как критическое. Полиция призывает к спокойствию, но между этим местом и соседним поместьем Копторн уже формируются банды молодёжи».

Поступают сообщения о брошенных ракетах и бутылках с зажигательной смесью, хотя пока нет подтверждённых пострадавших. Точная ситуация неизвестна, поскольку даже пожарные и скорая помощь испытывают трудности с доступом. Полиция рекомендует всем держаться подальше от этого района, пока ситуация не будет взята под контроль…

***

На переднем дворе Мадлен забрала ключи от патруля, и я отдал их без возражений. Хорошо хоть дождь утих, но в воздухе витал тяжёлый дух предчувствия его приближения.

«Мы тоже пойдем», — сказала Клэр, направляясь к своему Range Rover.

"Нет!"

Все остановились и повернулись ко мне, когда я выразил своё несогласие. Я с неловкостью осознал, что мой тон был чуть более резким и слишком громким.

Шон подошел ко мне, всмотрелся в мое застывшее лицо и не нашел там ответов, которые он искал.

«Нет», — повторил я, на этот раз более рассудительно. «Им нет нужды идти с нами».

«Почему бы и нет, Чарли?» — пробормотал он. «Мы были бы рады их помощи».

Я покачал головой. «Они уже достаточно натворили», — упрямо сказал я. «Более чем достаточно. Я не позволю тебе рисковать их безопасностью».

Джейкоб появился рядом со мной. «Всё в порядке, Чарли», — мягко сказал он. «Мы знаем, на что на этот раз вляпались, и хотим сделать всё, что в наших силах».

Он обнял меня за плечи. «Тебе не обязательно вечно нас защищать».

«Я знаю», — сказала я, сглотнув, и пожалела, что тоже в это не верю.

Джейкоб, похоже, воспринял это как согласие. Он отпустил меня, ободряюще сжав, и они с Клэр забрались в «Рейндж Ровер». Остальные из нас

Забрались в «Патрол», я сел на заднее сиденье. Мадлен вела машину, наши фары бешено мигали в такт ухабам.

Только когда мы почти достигли окраины города, я понял, насколько она притихла с тех пор, как мы услышали репортаж.

«Это же я виновата, да?» — наконец спросила она, не отрывая глаз от дороги.

Шон, выпутывающийся из своей перевязи, повернулся на сиденье к ней. «Что такое?»

«Ну, это же Джав, которого избили и бросили, да?» Она мельком взглянула на меня в зеркало заднего вида. «Ты знала, что такое произойдёт?» — хотела узнать она. «Вот почему ты хотела сегодня утром всё сделать тише, да? Я не думала…»

Её голос затих, и на несколько мгновений в салоне не было слышно ничего, кроме рёва шин «Патруля» и гула двигателя. Я подумал, что даже Шон не сразу встал на её защиту, и это было показателем её ошибки.

«Не думаю, что это имело бы какое-то значение, как бы мы с ним ни схватились», — медленно произнес я, почти удивляясь тому, что даю ей возможность отступить.

Мои мыслительные процессы с трудом привели меня в действие. «Мы знаем, что Гартон-Джонс не любит оставлять недосказанность или свидетелей. Думаю, именно это он и имел в виду с самого начала. Изящно, правда? Ему нужен был подходящий повод, чтобы взорвать поместье, и таким образом он не только добивается этого, но и избавляется от Джава, теперь, когда его польза исчерпана».

Мадлен остановилась, когда светофор на Парламент-стрит загорелся не в нашу сторону. «Но зачем им вообще понадобилось устраивать беспорядки?»

«Не думаю, что они так думали, поначалу», — сказал я. «Думаю, всё просто разрослось, и теперь им оставалось только плыть по течению». Я вспомнил тот разговор — больше похожий на конфронтацию, если честно, — который состоялся у нас с Насиром через садовую ограду.

«Насилие — это всё, что вы, люди, понимаете!» — выплюнул он . «Ну, я надеюсь, Теперь ты доволен теми неприятностями, которые ты создал, шпионя за нами. Ты и Ваши фашистские хулиганы! Но вы пользуйтесь этим, пока оно есть, потому что я Клянусь вам, что мы больше не будем терпеть побои!»

Я повторил его слова Шону и Мадлен. «Единственное, чего я не могу понять, — это почему он вообще решил, что я связан с Гартоном-Джонсом», — сказал я.

«Может быть, это просто потому, что вы оба прибыли в поместье примерно в одно и то же время», — предположил Шон. «Кто знает, как у них тогда мыслили».

«Но если это так, то банды вполне могут возложить на тебя частичную ответственность за Насира и за то, что случилось с Джавом», — заметила Мадлен с явным беспокойством в голосе. «Попасть туда и добраться до Роджера будет гораздо сложнее».

Шон устало улыбнулся нам обоим, но его взгляд едва заметно побледнел. «Я никогда не думал, что это будет легко», — сказал он.

***

Переехав через мост Грейхаунд, мы поняли, что оранжевое свечение вдали исходит не от уличных фонарей. Дым и пламя клубами поднимались в потемневшее небо, разбрасывая горящие угли, которые ветер подхватывал и разносил.

«О Боже», — сказала Мадлен, — «это уже началось».

«Либо так, — пробормотал я, — либо электростанция Хейшем наконец-то устроила Чернобыль».

Мимо нас с визгом проехала пожарная машина. Мадлен, обгоняя его, въехала двумя колёсами в канаву, освобождая ему место. Полицейский шерпа шёл следом, держа над лобовым стеклом защитный щит, поднятый наподобие козырька.

Мы сбавили скорость у въезда в Лавандер-Гарденс. Там, где раньше стояли машины с пандами, теперь толпа полицейских машин. Шерпа остановился среди них и начал вытаскивать людей в полной защитной экипировке, держа в руках четырёхфутовые прозрачные поликарбонатные щиты.

Тёмно-синий фургон для перевозки лошадей проезжал по двойной жёлтой линии на главной дороге, под уличными фонарями, но не думаю, что водитель получил бы штраф. Пандус был опущен, и из фургона спешно выводили четырёх крупных мускулистых полицейских лошадей. На них тоже было защитное снаряжение.

Один из полицейских в фторопластовой рубашке, регулировавших движение, резко махнул Мадлен рукой, останавливая ее.

«Давай, вперёд!» — крикнул он. «Сейчас же!»

Мадлен опустила окно. «Что случилось с жильцами?» — спросила она. Только более решительный мужчина мог бы проигнорировать её.

Полицейский мотнул головой. «Те, кого там ещё нет, сейчас в «Чёрном льве», — неохотно сказал он. — А теперь перетащите эту штуку!»

Мы двинулись дальше, направляясь в паб, где я был на встрече резидентов.

Заседание комитета. Но на этот раз Лэнгфорд не будет насмехаться надо мной из угла бара.

Большинство жителей Лавандовых садов, похоже, столпились на парковке возле паба. Они бродили там в состоянии той же контузии и апатии, которая охватывает жертв катастроф по всему миру.

Мы подъехали ко входу, и Джейкоб припарковал свой Range Rover позади нас. Мы все спрыгнули на асфальт.

Выйдя, я сразу же пошёл. «Найди Полин», — крикнул я в ответ.

«А как же Роджер?» — спросила Мадлен.

Я резко обернулся. «Если нам придётся туда идти, то мы хотим сделать это только один раз», — сказал я. «Если Полин ещё не вышла, может, возьмём два по цене одного, как думаешь?»

Никто не спорил, и мы продолжили путь. Было нелегко выделить кого-то конкретного в темной массе, но в конце концов именно мелькнувшие белые повязки на лице Полин привели меня к ней. И Пятница, неподвижно стоявшая у её ног.

Подойдя ближе, я обнаружил, что Полин также держит на руках младшего сына миссис Гадатры, Джина, завёрнутого в одеяло и крепко спящего. Сама миссис Гадатра сидела на краю низкой ограды парковки в нескольких футах от неё, обхватив себя руками, и громко плакала.

Аквил стоял рядом с матерью, оцепеневший от страха, одной рукой вцепившись ей в плечо. Он смотрел на неё так, словно у неё вдруг выросла вторая голова. Я позвал его по имени, и выражение полного облегчения, промелькнувшее на его лице, когда он узнал знакомое лицо, разрывало сердце.

Когда мы подошли, Полин неуверенно улыбнулась. Глаза у неё были сухие, но веки сильно покраснели, показывая, чего ей это стоило.

«Они сожгли дома», — сказала она, безуспешно пытаясь унять дрожь подбородка. «Мы только-только выбрались в том состоянии, в котором сейчас стоим».

Это простое заявление вызвало у миссис Гадатры новый приступ горя.

Её слова были частично заглушены бешеным гулом полицейского вертолёта, который пролетал низко над головой, направляясь обратно к поместью. Прожектор, установленный под капотом, пронзал темноту.

«Вы не можете здесь оставаться», — решительно заявила Клэр. «Пошли, Полин, и вы тоже, миссис Г. Вы все можете вернуться к нам домой».

Когда обе женщины начали возражать, Клэр сразу же набросилась на эмоциональный центр. «Нельзя же оставлять детей стоять всю ночь на таком холоде», — резко сказала она. «Кроме того, такое чувство, что вот-вот снова польёт ливень».

Упоминание о надвигающейся непогоде, похоже, стало решающим фактором. Миссис Гадатра и Полин позволили увести себя к «Рейндж Роверу». Мадлен забрала у Полин Джин. Девочка проснулась сразу же, как только её переместили, но не возражала.

Клэр порылась в бардачке и достала потрёпанный пакетик шоколадных лаймов – свой запас на случай чрезвычайной ситуации. Аквил и Джин с энтузиазмом приняли это подношение – символ нормальности в этом разваливающемся мире.

«Если мы собираемся уезжать, мне нужно сказать той милой девушке из социальной службы», — засуетилась миссис Гадатра. «Они приходили и записывали имена, пытаясь найти нам временное пристанище», — объяснила она. «Я скажу ей, что они могут отдать наше место какой-нибудь другой бедной семье. Акиль, позаботься о своей сестре».

Джейкоб и Клэр сказали, что пойдут с ней. Все трое поспешили пробраться сквозь толпу и вскоре скрылись из виду.

Полин стояла, глядя в сторону Лавандовых садов, обтягивая дрожащее тело тонким кардиганом. Пятница словно приклеилась к её ноге. Шон достал плед из багажника «Патруля» и накинул его на плечи Полин, игнорируя предупреждающее рычание собаки.

«Полагаю, ты не видела Гартона-Джонса и его людей с тех пор, как все это началось?» — тихо спросил ее Шон.

Полин покачала головой. «Я понимаю, что они всё ещё там, делают всё, что могут», — сказала она. Она взглянула на меня. «Я знаю, что ты не очень-то жаловала Яна — да и я тоже, если уж на то пошло, — но если бы не он, мы бы, наверное, вообще оттуда не выбрались».

Шон смотрел на неё с удивлением. «Разве ты не знала?» — спросил он. «Старый добрый Иэн Гартон-Джонс погряз во всём этом по уши».

Полина была явно в замешательстве и недоверии. «Но это же смешно», — тихо пробормотала она. «Он здесь, чтобы защитить нас».

Шон пытался мягко её отпустить, но лёгкого пути ему не было. «В любом случае, миссис Джеймисон, он был на верном пути», — сказал он.

«Вы все платили ему за то, чтобы он очистил поместье от преступников, но теперь мы думаем, что именно он, вероятно, и стоял за волной преступности. Он раскручивал бизнес».

«О нет, это сделал мистер О'Брайан».

Мы все замерли, а затем очень медленно повернулись и уставились на Акиля, который сидел, покачивая каблуками, на пороге «Рейндж Ровера». Как будто наши головы вдруг стали стальными, а он превратился в восьмилетнего электромагнита.

Сам мальчик, казалось, не заметил внезапного внимания, которое привлекли его слова. Прозрачная целлофановая обертка от конфеты порвалась, и он тщательно снимал её полностью, прежде чем отдать липкий лайм сестре.

Только когда Шон присел рядом с ним и посмотрел на Акиля, мальчик оторвал взгляд от своего занятия.

«Аквил, это важно, — мягко сказал он. — Ты уверен, что имеешь в виду мистера О’Брайана?»

Акил серьёзно смотрел на него, пока он дожевывал остатки своей сладости, не забывая о хороших манерах. Мы затаили дыхание, пока он не проглотил. Потом он сказал: «О да. Мне брат рассказал. Мистер О’Брайан пытался заставить Насира делать для него то, что было неправильно, воровать для него». Его большие, тёмно-влажные глаза серьёзно посмотрели на каждого из нас. «Насир больше не хотел этого делать. Он собирался стать папочкой».

«Именно поэтому вы повредили машину мистера О'Брайана?» — спросил я, вспомнив группу детей, убегавших от «Мерседеса» на моих глазах.

Акил выглядел немного смущённым. «Мы нашли в багажнике кое-какие вещи, которые были украдены. Насир был очень доволен. Он сказал, что покажет их мистеру О’Брайану. Он сказал, что они заставят мистера О’Брайана перестать его беспокоить и оставить Урсулу в покое. Она мне нравится», — робко признался он. «Она красивая».

Но любительские попытки Насира шантажировать не остановили О'Брайана, и я с нарастающим чувством ужаса осознал это. Они лишь ухудшили ситуацию в десять раз.

Они подняли ставки до уровня убийства.

Я ни на секунду не задумывался, что О’Брайан может быть замешан во всём этом. На самом деле, именно я с самого начала предупредил его, что Насир в тот день высказывал неопределённые угрозы в доме Фаримана и Шахиды.

Похолодев, я на мгновение закрыл глаза, не в силах поверить, насколько глупым и доверчивым я был. Теперь уже неудивительно, что «CBR» съехал с дороги, а Роджера схватили. В конце концов, я же точно сказал О’Брайану, на что обратить внимание.

Кем бы он ни был, этот человек был очень эффективен. О’Брайан, должно быть, наставил Гартона-Джонса на след «Хонды» сразу же, как только тот вышел из спортзала после нашей последней встречи.

Шон смотрел на меня с тем же смятением, которое отражалось на его лице.

«Вот почему Роджер убежал от нас из дома», — пробормотал он. «Он боялся вовсе не нас, а О’Брайана».

«И это объяснило бы, почему Насир подумал, что я в этом замешан», — сказал я, — «если бы он знал, что О'Брайан приходил ко мне».

«Так почему же этот человек пытался отделаться предупреждением Роджеру за нанесение травмы Фариману?» — хотела узнать Мадлен.

«Причина, по которой Роджер и остальные оказались в сарае Фэримана, заключалась в том, что О’Брайан послал их туда ограбить», — сказал ей Шон. Его губы скривились в насмешливой улыбке. «Он просто присматривал за своими, не так ли?»

«Где он сейчас, твой брат?» — спросила Полина.

Шон мотнул головой в сторону поместья, как раз когда мимо с воем проехала машина. «Они бросили его где-то посреди этой стоянки и, черт возьми, сделают так, чтобы он сгорел», — с горечью сказал он.

В этот момент миссис Гадатра поспешила сообщить, что всё в порядке. Мы начали запихивать всех в Range Rover, усаживая детей на заднее сиденье.

«Мы поставим Пятницу на место», — сказал Джейкоб, но Полин покачала головой.

«Он остаётся», — сказала она. Она протянула мне его поводок. «Думаю, он вам может пригодиться».

Я открыл рот, чтобы возразить, но она подняла палец.

«Пятница — хорошая сторожевая собака, — сказала она, — но он ещё и следопыт, а родезийские риджбеки изначально были выведены для борьбы со львами. Взять хотя бы его».

Она взглянула в сторону Шона и понизила голос: «Я знаю, ты говорила мне, что твой молодой человек не имеет никакого отношения к смерти Насира, дорогая».

Она добавила обеспокоенно: «И ты, наверное, прав, но я бы на твоём месте понаблюдала за ним. У него глаза в крови».

Я повернулся, чтобы мельком взглянуть на Шона, который стоял у патруля и быстро разговаривал с Мадлен.

«Не волнуйтесь», — сказал я, выдавив улыбку. «Я буду за ним внимательно следить.

И в пятницу тоже.

Она быстро обняла нас обоих, хотя я не пытался лизнуть её в знак благодарности, затем она повернулась и побежала обратно к «Рейндж Роверу». Я смотрел, как этот внедорожник с грохотом выезжает со стоянки, с облегчением, что, по крайней мере, они в безопасности.

Дорога снаружи была запружена машинами с мигалками. На парковку «Чёрного льва» подъехало ещё несколько полицейских машин, но я не обратил на них особого внимания.

Вместо этого я вернулся к «Ниссану» вместе с Пятницей, который теперь полностью переключил своё внимание на меня, постоянно наступая мне на ноги. Его взгляд был тревожно устремлён на моё лицо, словно он высматривал какой-то знак, что я тоже собираюсь его бросить. Я почесал ему затылок, чтобы успокоить, и он ткнулся мне в ноги.

Мадлен взглянула на меня, ее лицо было искажено страхом, а взгляд скользнул на ее босса.

Шон отошёл и встал ближе к передним рядам патруля, и сзади его тело казалось напряжённым от ярости. Руки по бокам дернулись, словно он уже чувствовал, как его пальцы сжимают шею О’Брайана.

«Устами младенцев, да?» — спросил он, не оборачиваясь, когда я приблизился. «Этот мальчишка всё знал, и мы ни разу не подумали его спросить. Он мог бы рассказать нам всё об О’Брайане с самого начала. Чёрт возьми!»

«Шон, — тихо сказал я. — Не делай этого. Оставь О’Брайана в покое».

Он продолжал говорить, не встречаясь со мной взглядом. «Назови мне хоть одну вескую причину, почему мне не стоит его убивать?» — спросил он, и больше всего меня напугал его тон, словно он обсуждал мойку машины.

«Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал, Шон?» — спросил я. Он повернулся, и, увидев, как он начал нетерпеливо жестикулировать, я быстро добавил: «Нет, я имею в виду, действительно ли убил кого-то? Намеренно? Лицом к лицу?»

Последовала долгая пауза, и я понял, что ответа не дождусь. Но я всё равно продолжал упорствовать.

«Если нет, то ты понятия не имеешь, что это с тобой сделает», — сказала я низким от волнения голосом. «Чего это у тебя отнимет. Даже если тебе удастся избежать наказания, последствия останутся с тобой навсегда.

Подумай об этом, Шон. Ты больше не в армии.

Он изобразил полуулыбку, которая так и не появилась на его лице. «А я-то думал, ты собираешься прочитать мне лекцию о моральных достоинствах и недостатках этого».

Я покачал головой. «Было время, когда я был бы первым в очереди, чтобы помочь тебе спланировать убийство», — сказал я. «Этот человек — мерзавец низшего сорта, и он, вероятно, заслуживает смерти, но не от твоей руки, Шон. Если я смогу этого избежать».

«Что на самом деле с тобой случилось, Чарли?» — спросил он, должно быть, увидев моё лицо вблизи. Он поднял руку. «Ладно, ладно, ты не хочешь мне рассказывать, и, думаю, я тебя понимаю, но надеюсь, однажды ты почувствуешь, что можешь доверять мне настолько, чтобы рассказать, потому что это похоже на голос опыта».

С этими словами он прошёл мимо меня, и на мгновение я за ним не последовала. Я поняла, что доверяю Шону, но не думала, что когда-нибудь буду готова открыть ему свою душу.

Мне самому не очень понравилось туда заглядывать.

«Итак», — сказала Мадлен, бледная и нервная, — «что нам теперь делать?»

«Нам нужно добраться до Роджера, если он ещё жив, — сказал Шон. — А как быть со всем остальным, мы подумаем позже…»

«Я бы сказал», — раздался размеренный голос позади нас, — «что у вас сейчас есть гораздо более важные вещи, о которых стоит беспокоиться».

Мы резко обернулись и увидели позади себя суперинтенданта Макмиллана и пару людей в форме, достаточно больших, чтобы сойти за людей, знавших улицу.

«Чарли», — Макмиллан резко кивнул в мою сторону, а затем перевёл свой непроницаемый взгляд на внезапно напрягшуюся фигуру Шона. «А вы, должно быть, Шон Мейер, о котором я так много слышал. Что ж, как бы мне ни хотелось прерывать вечеринку, боюсь, вы арестованы».

OceanofPDF.com

Двадцать шесть

На мгновение воцарилась тишина. Не то чтобы кто-то из толпившихся на парковке перестал говорить или плакать. Не то чтобы вдали завыли сирены. Но для нас шестерых всё равно стояла полная тишина.

Его сломал Шон.

«В чём обвинение?» — спросил он, слегка приподняв подбородок, как мне было хорошо знакомо. Словно бросая вызов, который глупо было бы игнорировать.

«Убийство».

«Чье убийство?»

«Харви Лэнгфорд — пока что», — спокойно сказал Макмиллан, — «но я уверен, что мы сможем добавить его позже, если возникнет такая необходимость».

Один из полицейских, стоявших позади него, потянулся к наручникам, отряхнул их и шагнул к Шону.

Не помня точно, как это произошло, я обнаружил, что наполовину переставил ноги в позу. Когда я взглянул, то увидел, что мы все так и сделали. Даже суперинтендант выглядел собранным, а Пятница стоял неподвижно, но настороженно.

Шон слегка повернул голову и посмотрел прямо в глаза приближающемуся полицейскому. «Подойди ко мне с этими, и я сломаю тебе обе руки», — сказал он. Голос у него был лёгкий, приятный, но я никогда не слышал, чтобы кто-то так угрожал.

Он снова посмотрел на суперинтенданта. «Дайте мне время до завтрашнего утра, — сказал он, — и я сдамся».

«Что произойдет завтра утром?»

«Потому что к тому времени я либо найду настоящего убийцу, либо мой брат будет мёртв», — ровным голосом сказал Шон. «В любом случае, это уже не будет иметь значения».

Полицейский с наручниками сделал ещё один шаг. Его приятель отцепил дубинку от пояса. Мы с Мадлен приблизились к Шону по обе стороны, и я вырвался вперёд у Пятницы.

Риджбек плавно двигался перед нами, обнажая все свои многочисленные резцы и издавая в груди звуки, похожие на непрерывный гул двигателя лёгкого самолёта. Этого оказалось достаточно, чтобы все трое полицейских замерли на месте.

Я воспользовался передышкой. «Разве вы не хотите знать, что здесь происходит?» — быстро спросил я Макмиллана, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала нотка отчаяния. «Разве вы не хотите узнать не только, кто на самом деле убил Лэнгфорда, но и почему он умер? Разве вы не хотите узнать, кто организовал волну преступности, руководил ограблениями, сбывал контрабанду?»

Суперинтендант оторвал взгляд от зубов собаки.

«Почему вы думаете, что мы этого еще не знаем?»

«Потому что если бы вы могли это доказать, вас бы здесь не было, и вы бы не занимались арестом человека, который, как вы знаете, не тот, кто вам на самом деле нужен».

Макмиллан долго молча смотрел на меня. Я почти слышал, как заработали шестерёнки в его расчётливом мозгу. Не знаю, к каким выводам он пришёл, но, возможно, он вспомнил прошлое, когда мы не доверяли друг другу, и из-за этого кто-то погиб.

«Ну же, Макмиллан», — сказал я, не в силах больше ждать. «Я же добыл тебе доказательства, которые тебе были нужны в прошлый раз. Больше так не делай».

Наконец он вздохнул и протянул руку, останавливая наступление своих людей. «Хорошо», — осторожно сказал он. «Расскажи мне, что знаешь, и, возможно, мы сможем поговорить об этом. Только не подведи меня, Чарли, иначе нам обоим придётся поплатиться».

Я признал всю чудовищность уступки, которую он только что сделал. «Значит, — сказал я, — у вас нет никаких веских оснований?»

«Нет, ничего такого, что можно было бы обжаловать в суде», — наконец признал он.

Равновесие нарушилось. Я почувствовал, как напряжение начало спадать с моих плеч. Я взглянул на остальных, но их лица не внушали мне желания сотрудничать с врагом. «Мы думаем, что человек, который руководил шайкой взломов в местных поместьях, — это ваш сотрудник отдела по работе с несовершеннолетними Эрик О’Брайан», — начал я.

«Почему?» — резко спросил Макмиллан, но в этом не было никакого удивления.

«Потому что у него идеальный доступ ко всем местным подросткам-преступникам, — сказал я. — Мы полагаем, что он и банда Гартона-Джонса заключили сделку: О’Брайан повышает уровень преступности, а потом, когда привлекают частную охрану, получает свою долю».

«Ты думаешь, или знаешь?» — резко спросил Макмиллан. «Мы уже давно это подозревали. У О’Брайана дорогой вкус в классике».

Автомобили, которые он не мог оплатить из своего официального заработка, но он проявил хитрость, и доказать это было крайне сложно. Он рассказывает увлекательную историю о том, как покупал их в развалюхах и сам их ремонтировал, а свидетели крайне неохотно дают показания.