Тройной выстрел Чарли Фокса

Мы услышали, как клуб распахивается, и музыка начинает играть. Мелодия была неразборчива сквозь стены и перекрытия между нами и источником. До нас доносился лишь ритм баса.

Шум был настолько сильным, что мы могли говорить шёпотом. Мы говорили о чём угодно и ни о чём, нервно коротая время.

Мониторы системы безопасности показывали, как группы людей подходили к дверям клуба и проходили внутрь. Даже сквозь зернистое искажение объектива было легко узнать Анджело по его бритой голове и развязной осанке.

Присмотревшись, я даже разглядел следы на его лице. Я взглянул на руки Марка, расслабленно расположившиеся на подлокотниках кресла, и подумал, насколько ещё сурово он готов был наказать Анджело, если бы решил, что тот ему перешёл дорогу.

Я снова подумал о порезе под глазом Анджело. Не думаю, что Виктории удалось его ударить, к моему великому сожалению. Я вспомнил миниатюрную официантку, и мои мысли ожесточились. Господи, этот парень был полным ублюдком.

«Он совершенно не подходит для работы в двери», — пробормотал я.

Марк искоса взглянул на меня. «Он молодец в драке», — только и сказал он нейтральным голосом.

«Да, конечно», — сухо согласился я. «Проблема в том, что он, скорее всего, и начал драку».

Марк открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем он успел что-то сказать, что-то заставило меня схватить его за руку и поднести палец к губам, призывая к молчанию.

Он нахмурился, глядя на меня, и уже собирался усомниться в моих действиях, когда шум раздался снова, на этот раз громче.

Неповторимый звук ключа, неуклюже вставляемого в замок.

Марк прищурился и тут же вскочил на ноги, крадучись пробираясь к дверным петлям. Было странно видеть его одетым как городской щеголь, но ведущим себя как коммандос.

Я присоединился к нему, стараясь прижаться спиной к стеллажу.

Марк приложил руку к моему уху и прошептал: «Открой дверь, а я позабочусь о нашем друге».

Я кивнул, лишь немного поколебавшись. Я вспомнил, как профессионально он схватил Сьюзи Холлинз в тот вечер, когда мы впервые встретились. Боже, как давно это было. Я знал, что чувствовал бы себя счастливее, если бы сам схватился с Анджело, будь это он, но сейчас не время и не место спорить об этом.

Дверь открылась с мучительной медлительностью. Я почувствовал, как Марк присел рядом со мной, инстинктивно напрягая тело, сам того не осознавая. Я знал, что, вероятно, делаю то же самое. Кровь так сильно стучала в голове, что я почти ничего не слышал за её ревом.

Дверь немного приоткрылась, и из-за ее переднего края начала вырисовываться чья-то фигура.

«Сейчас!» — крикнул Марк.

Я ударил дверь плечом, захлопнув её. Марк рванулся прямо к вошедшему, резко и резко прижал его к земле. Я успел полюбоваться точностью его движений, а потом мы все трое оказались на полу.

Мужик даже не успел наброситься. Мы в мгновение ока уложили его лицом вниз, впечатав его нос в ворс ковра. Марк с такой силой заломил руку парня за спину, что у того хрустнули суставы. Удивительно, как он не сломал кость.

Когда я, шатаясь, поднялся на ноги, чувствуя, как адреналин все еще бурлит в крови, меня осенило одной ошеломляющей мыслью.

Это был не Анджело.

Во-первых, у него было слишком много волос. И телосложение было неподходящим. Он был слишком худым. Марк, должно быть, пришёл к такому же выводу, потому что отпустил захват и перевернул мужчину на спину, чтобы мы могли лучше его рассмотреть.

«Чёрт возьми», — выругался я. «Гэри?»

Лицо Марка исказилось от гнева, который был ещё страшнее благодаря своему кажущемуся спокойствию. Он рывком поднял на ноги своего несчастного бармена и чуть не швырнул его на жёсткий диван. Гэри отпрянул от нас двоих, обхватив руку, словно она больше не слушалась. Он покраснел и, казалось, вот-вот заплачет.

«Не думаю, что вы захотите рассказать нам, чем именно вы занимались?» — вкрадчиво спросил Марк.

«Ничего!» — запротестовал Гэри высоким, жалобным голосом. «Я ничего не сделал!»

Марк не стал утруждать себя угрозами. Он преодолел разделявшее их расстояние с обманчивой скоростью и нанёс Гэри выверенный и довольно хладнокровный удар в лицо. Я старался не морщиться от хлюпающего разрыва хряща.

Гэри вскрикнул и зажал нос руками. Между его пальцев тут же потекла кровь. Он машинально наклонился вперёд, чтобы не испачкать свой вечерний костюм.

Я зашёл в ванную и достал рулон туалетной бумаги. Гэри даже не заметил, когда я его ему протянул, просто оторвал дюжину листков и поднёс их к лицу. Он слегка покачивался взад-вперёд, расстроенный и шокированный.

Марк сидел на краю стола и смотрел на него, словно ротвейлер на младенца. Он воспользовался тем, что Гэри отвлекся, и подмигнул мне, но я был слишком шокирован, чтобы ответить ему тем же, хотя и старался этого не показывать. Марк так легко вжился в роль допрашивающего. Возможно, слишком легко, чтобы чувствовать себя комфортно?

«Прекрати нести чушь, Гэри», — холодно сказал он. «Ты не имеешь права на ключи от этого кабинета, и ты это знаешь. Так зачем же ты сюда пробирался?»

На мгновение Гэри подумал об очередной лжи. Стоило Марку перенести вес, чтобы встать со стола, как у него сдали нервы.

Угроза, которую он излучал в этой комнате, была угнетающей.

«Ладно, ладно!» — крикнул он гнусавым и приглушённым голосом. «Я пришёл за чёртовыми записями! С чёртовых камер видеонаблюдения».

От этих слов меня пробрал холодок. Я даже не рассматривал Гэри как игрока во всём этом.

«И зачем они тебе?» — мягко спросил Марк.

«Я, ну, я…» Он перевёл взгляд с одного на другого, но, очевидно, не увидел выхода ни на одном из нас. Он судорожно сглотнул, скривившись, словно пытался принять таблетку, не запивая водой. Кровотечение, казалось, остановилось, и он сдернул с носа импровизированный платок, не обращая внимания на кусочки пушистой ткани, прилипшие к лёгкой щетине подбородка.

Марк вздохнул. «Не заставляй меня снова причинять тебе боль», — предупредил он усталым голосом.

Внезапно я вспомнил обо всех тех не совсем пустых бутылках, которые Гэри выносил из баров клуба, о его беспокойстве, и я все это сложил воедино.

«Почему бы мне не помочь тебе, Гэри?» — предложил я. «Почему бы мне не рассказать твоему боссу о твоей маленькой афере?»

Его глаза расширились, он с опаской взглянул на Марка, а затем снова на меня.

«Афера?» — попытался он. «Какая афера?»

Второй удар Марка пришёлся глубоко в солнечное сплетение. Гэри пару минут просидел, согнувшись пополам на стуле, тяжело дыша и стеная. Я вздрогнул, вспомнив, как кулак курильщика приземлился на меня, и нахмурился, глядя на Марка поверх хриплой головы Гэри, но он лишь спокойно встретил мой взгляд.

Я понял, что ему не нравится подобное, по крайней мере, не так, как Анджело. Его это не радовало и не воодушевляло. Это была просто работа, которую нужно было выполнить, безжалостно и эффективно, и он делал её без колебаний.

И это сработало. Когда Гэри снова смог говорить, он не стал больше отрицать свою вину. Он сразу же начал признавать всё начистоту.

«Ладно, ладно, я тебе всё расскажу», — угрюмо сказал он. «Когда я закупоривал слитки, я б-был…» — голос его дрогнул, но он снова сглотнул, на этот раз менее неловко, и продолжил: «Я менял слитки в оптике немного раньше времени». Последнее вырвалось в спешке, словно если бы я сказал это быстро, стало бы легче.

«Рановато», — повторил Марк. Что-то в его голосе заставило меня обернуться. «В каждой бутылке, в каждой оптике, на каждой смене, по всему клубу?» — спросил он.

После минутного колебания Гэри кивнул. Когда Марк так выразился, это стало похоже на крупное мошенничество. Я понятия не имел, сколько стоят спиртные напитки.

За исключением редких случаев употребления виски, я сам был больше любителем пива. Мне нравилось иногда выпить бокал вина, но я ненавидел связанную с этим претенциозность.

Я вдруг вспомнил цены на выпивку в клубе, когда мы с Клэр были там в первый раз. Дело было не в том, что Гэри обирал Марка на огромные суммы, но он наверняка значительно урезал его прибыль.

Марк соскользнул со стола, презрительно отмахнувшись от того, как Гэри от него отпрянул. Он подошёл к кофеварке, налил две чашки и протянул одну мне. Когда он снова заговорил, его голос был гробово-тихим.

«И ты правда думал, что с компьютерными кассами, которые записывают каждый напиток, я не замечу этого?» — спросил он. «Что я не начну задаваться вопросом, почему здесь, в «Нью Адельфи», цены на бар выше, чем в любом другом клубе, которым я владею? Почему, каким-то чудом, ты не смог выжать из бутылки стандартные двадцать восемь шотов, как везде».

В глазах Гэри вспыхнула тревога. У него был тот самый взгляд, словно он попал в ловушку, взгляд человека, который сам ускользнул и ускользнул в глубокую беду, вместо того чтобы рискнуть и обдуманно рискнуть. Он понимал, что попал в ловушку, но всё же было что-то, что могло вытащить его из этой трясины.

«Он заставил меня предоставить ему алиби», — быстро сказал он. «Я имею в виду Анджело. В ту ночь, когда убили ту девушку — Сьюзи. Анджело знал, чем я занимаюсь, и сказал, что если я его не прикрою, он меня в дерьмо утащит».

Он перевёл взгляд с одного нашего лица на другое, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом мудро осознал, что любое его сказанное, вероятно, только ухудшит ситуацию. Он снова закрыл его.

Марк сел в кожаное кресло за столом. Смуглые волосы и тёмная одежда напоминали мафиози. «Просто убирайся», — сказал он.

мрачно. Казалось, как только Гэри отвернётся, Марк его застрелит.

Гэри с трудом поднялся на ноги. «Я что, уволен?»

Марк склонил голову набок и посмотрел на него, словно на что-то, что он подцепил ботинком. «Не думаю», — сказал он, удивив нас обоих.

«Не в этот раз». Он резко встал. «Но если ты ещё раз попытаешься меня обокрасть, я тебя прикончу», — сказал он ледяным, приятным голосом. «Ты больше не будешь работать».

Он мог просто иметь в виду «в сфере лицензирования», но то, как он это сказал, создавало впечатление, что отсутствие работы у Гэри было вызвано его внезапной неспособностью есть твердую пищу.

Гэри, спотыкаясь, вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь. На мгновение воцарилась тишина.

Не глядя на Марка, я спросил: «И как давно ты знаешь о маленькой афере Гэри?»

Он улыбнулся мне. «С самого начала», — признался он.

«Так почему же вы позволяли ему продолжать это делать — продолжать вас грабить?»

«Я обнаружил, что сотрудники этим печально известны», — сказал он, как будто это было очевидно,

«Но если они тратят силы на сравнительно мелкие дела, как это делал Гэри, то, по крайней мере, не обдирают меня по-крупному. Я считаю это приемлемым уровнем потерь».

«А как насчёт того, что он дал Анджело алиби на ночь смерти Сьюзи? Что, чёрт возьми, это вообще такое?»

Я собирался спросить еще что-нибудь, но внезапно тело Марка напряглось, и он почти бегом выскочил из-за стола, устремив взгляд на другую сторону комнаты.

Я бросил взгляд в том направлении и как раз вовремя увидел, как дверь распахнулась.

Марк добрался до нее первым, распахнул дверь настежь, и мы почти одновременно выскочили в коридор.

Там было пусто.

«Чёрт!» — прорычал Марк. «Там кто-то был!»

Мы пробежали по короткому коридору, повернули за угол и продолжили бежать.

Шум музыки становился громче с каждым шагом, пока мы делали

основной состав клуба.

Коридор вывел нас в галерею у входа, откуда открывался вид на нижний танцпол. Там уже было полно народу. Невозможно было понять, кто скрывался за дверью кабинета.

Марк выругался и в отчаянии ударил сжатым кулаком по перилам.

Я снова оглядел комнату. Мой взгляд привлекла неподвижная фигура среди покачивающейся толпы, и я замер.

Анджело.

На другой стороне галереи, у входа, он стоял и смотрел прямо на меня. Распухшая губа искривляла его рот в презрительной ухмылке, как у Элвиса.

Или, может быть, Анджело просто хотел сказать это. Он знал, что я пытался его поймать. И потерпел неудачу.

Бросив на него последний высокомерный взгляд, он отвернулся и исчез в толпе.

Я понял, что так крепко вцепился в перила, что сквозь кожу проступили белые костяшки пальцев. Когда я разжал пальцы, то с раздражением обнаружил, что руки дрожат.

Я сделал свой ход и с дрожью предчувствия понял, что следующим шагом, вероятно, станет Анджело.

Все, что мне оставалось, — ждать, когда это произойдет.

***

Вскоре после этого я ушёл. Оставаться не было особого смысла, и ни у Марка, ни у меня не хватило духу продолжать.

Я ехал домой на велосипеде по мрачным улицам, чувствуя, будто всю жизнь провожу в полумраке. Ненавижу зиму с её медленными утрами и быстрыми днями. Сколько бы они ни переводили часы, света всё равно не хватает, чтобы заполнить день.

Я съехал с дороги на привычную бетонную плиту и заглушил мотор. Я смертельно устал и совершенно не мог сосредоточиться, что, если подумать, было довольно глупо.

Я снял шлем, надёжно установил велосипед на боковую подножку и слез с него, стараясь не обращать внимания на протесты мышц. Только когда я присел у заднего колеса и уже наполовину накинул роликовую цепь на маятник, я услышал этот звук.

Медленно – как мне показалось, слишком медленно – я осознал, что слышу чьё-то дыхание. И это был не я.

Я медленно поднялся на ноги, весь напрягшись, и начал поворачиваться. В тени, у стены здания, я заметил какое-то движение. Сердце забилось чаще, но я не был готов к той силе эмоций, которая вспыхнула, когда на свету появилась фигура мужчины.

«Привет, Чарли», — сказал Тристрам.

OceanofPDF.com

Двадцать один

Чувство чистой паники охватило меня, разрывая и раздирая. О Боже, я Рук его не было видно. Что у него в руках? Я наткнулся на велосипед, чуть не сбросив его с подножки. Где нож?

С чем-то, похожим на стон, я наклонился и схватил один конец отстегнутой роликовой цепи, выдернув её из спиц заднего колеса, словно хлыст. Это было не самое удобное оружие, но оно было тяжёлым и прочным, и это всё, что у меня было. Придётся с этим покончить.

На мгновение Трис замер и смотрел на меня в каком-то застывшем молчании. Было так холодно, что можно было видеть его дыхание. А затем он сделал нечто совершенно невообразимое. Возможно, это было последнее, чего я от него ожидал.

Его лицо сморщилось, плечи затряслись, и он разразился потоком беспомощных, мучительных слез.

Моим первым порывом было утешить её, но он не длился достаточно долго, чтобы воплотиться в жизнь. Мне едва ли нужно было напоминать себе, что Трис преследовал, насиловал и убивал. Он был не тем добрым человеком, которого я, как мне казалось, знала. Он был незнакомцем. Монстром. Возможно, это была уловка, которую он использовал, чтобы заставить Джой потерять бдительность. Как он заманил Сьюзи на смерть.

«Трис», — осторожно проговорила я, достаточно громко, чтобы перекрыть его рыдания. — «Что ты здесь делаешь?»

Он на секунду поднял на меня взгляд, слишком расстроенный, чтобы говорить. Он выглядел совершенно жалким, с рваной стрижкой и старомодной паркой. Постепенно слёзы перешли в тихие глотки. Он поднял руки, чтобы вытереть нос и глаза. Руки, как я с облегчением отметил, были пусты.

«Я пришёл п-простить себя», — наконец сказал он. «Полиция меня отпустила.

«Можете позвонить им, если хотите», — добавил он, прочитав мои мысли. «Я не в бегах и ничего такого глупого».

«Почему они тебя отпустили?»

«Потому что я этого не делал», — просто ответил он. Он пожал плечами в ответ на моё сомнительное молчание, словно не ожидал, что я ему поверю, и я с удивлением обнаружил, насколько это обидно. «У них есть определённый объём криминалистических улик, так что я понимаю. Я дал им образцы всего, чего они только могли пожелать», — он деликатно содрогнулся при этом воспоминании, — «и они не совпали. Поэтому они меня отпустили».

Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить информацию. Трис не была насильником. Чувство полного облегчения охватило меня, но оно длилось недолго.

«Так какого черта ты шатался по территории в балаклаве?» — потребовал я ответа.

Трис грустно улыбнулся мне и засунул руки в передние карманы пальто. «Совершаю самую глупую и нелепую ошибку в своей жизни».

сказал он искренне.

Я осознал, что это правда, и почувствовал, как напряжение в моих плечах постепенно уходит. «Тебе лучше подняться и рассказать мне об этом», — сказал я.

Он выглядел трогательно благодарным за приглашение войти, но, несмотря на это, когда я заканчивал закреплять велосипед, я старался как можно реже поворачиваться к нему спиной. Он, казалось, понимал мою осторожность, не следуя за мной слишком близко по деревянной лестнице и держась в стороне, пока я открывал входную дверь.

В квартире я включил свет и впервые заметил, насколько он был бледен, если не считать носа, который расцвёл от внезапного тепла. Он не пытался снять пальто и дрожал.

«Как долго вы ждете?»

«Не знаю», — сказал он. «Меня отпустили поздно вечером, и я сразу пошёл к Айлсе. Потом приехал сюда. Четыре-пять часов. Что-то около того».

Я сделал вывод, что он недолго провёл с женой. «Как она всё это перенесла?» — спросил я.

«Плохо, как и ожидалось. Когда я приехал, она с девочками как раз активно бросала все мои вещи в гигантский костёр в саду. В основном мои книги». Голос его звучал спокойно, но он изо всех сил старался не расплакаться снова.

Я вспомнил все эти первые издания стихов, и мое сердце прониклось к нему сочувствием.

У Айлсы была огромная способность к состраданию, но я также мог поверить, что у нее была столь же ужасная память, когда речь заходила о несправедливости.

И Трис поступила с ней несправедливо, в этом не было никаких сомнений.

Я сварила ему кофе, усадила его к себе на диван, и постепенно, урывками, он рассказал мне обо всем этом.

«Мне было восемь лет, когда умер мой отец», — начал он. «Он был замечательным человеком, но у него были очень устоявшиеся представления о роли женщин. Он никогда бы не одобрил, чтобы моя мать работала, но благотворительность была для него приемлемой. Поэтому она связалась с жёнами, подвергавшимися насилию, и после его смерти посвятила всю свою жизнь этому делу. И мою тоже».

Он засунул нос в кофе, отпил, а затем снова принялся разминать руки о кружку. «Наверное, меня избаловали в детстве», — продолжил он. «Я был единственным, центром внимания, но после смерти отца дом внезапно оказался полон детей, которым требовалось внимание матери гораздо больше, чем мне. Я вырос на обочине, всеми игнорируемый».

В его словах прозвучало почти раздражение, но я всё равно смогла понять чувство отчаяния, которое он, должно быть, испытывал. Есть много способов бросить своих детей, кроме как оставить их, завёрнутых в одеяло, на чужом пороге.

«В доме никогда нет покоя», — сказал он. Он остановился, вздохнул и попытался объяснить получше. «У тебя есть свой ребёнок, и в первый год или около того ты ждёшь бессонных ночей и постоянного плача, но потом всё это проходит». Он посмотрел на меня, и я увидел боль на его лице. «В этом доме дети плачут уже почти тридцать лет. Мне просто хотелось немного покоя».

Понимание приходило медленно, словно туманный рассвет. «Значит, ты думал, что спугнёшь их», — сказал я, отпивая свой кофе.

Трис опустил голову, и по его шее расползлось уродливое красное пятно.

«Когда Сьюзи Холлинз была убита, мы поняли, что и она, и та, другая девушка в какой-то момент были в Ложе. Некоторые из девушек уловили очевидную связь и начали нервничать. Две из них ушли той ночью, понимаете?»

Я кивнул, но вспомнил парализующий страх Нины и сдержал гнев. «Разве ты не знал, как сильно напугаешь их, сделав то, что сделал?»

Он неловко поерзал на стуле. «Наверное, да, но это просто казалось самым простым выходом. Я знал, что Айлсу никогда не убедить закрыть это место. Она сочтет это предательством по отношению к девочкам, вышвырнув их на улицу».

Но если они ушли по собственному желанию, и дом был пуст, то она

Возможно, я подумаю иначе». Он снова грустно улыбнулся. «Я никогда не хотел никому причинить боль».

«Но ведь это ты убегала в ту ночь, когда убили Джой, верно?» — спросил я. У меня отличная память на фигуры и лица. Манера двигаться так же узнаваема, как и почерк. Фигура в маске, оттолкнувшая Викторию той ночью, была той самой, которую мы засняли. Я бы поклялся жизнью.

«Я нашёл её», — признался он, снова сдерживая слёзы. «Я пытался ей помочь, когда эта девчонка увидела меня и начала кричать. Я запаниковал. Я знал, что не смогу объяснить, что я там делаю, поэтому просто убежал. Мне очень жаль».

Я ничего на это не ответил. Раны Джой были нежизнеспособны, как бы быстро мы ни вызвали скорую. Я не думал, что действия Трис…

– или их отсутствие – способствовали ее смерти, но даже при этом я не мог найти в себе сил предложить ей слова утешения.

«То есть это не ты звонил мне той ночью, чтобы угрожать?» — спросил я.

Он тут же покачал головой. «Нет, конечно, нет. Я никогда никому не хотел зла, Чарли», — сказал он, стараясь не говорить умоляюще. «Ты должен в это поверить».

Я спросил его, есть ли у него место, где можно переночевать, но, признаюсь, я почувствовал облегчение, когда он сказал, что его друг в Кверморе предложил мне воспользоваться диваном-кроватью.

Я вызвал Трису такси. Он не стал сидеть дома, пока машина не приедет, сказав, что предпочитает подождать на улице. Я молча выпустил его, не в силах ни осудить, ни оправдать.

Наверху лестницы он обернулся, и в его голосе, когда он заговорил, слышались жалобные нотки восьмилетнего мальчика, которым он когда-то был. «Они отобрали у меня дом, Чарли, — сказал он. — Я просто хотел его вернуть».

После его ухода я долго сидела на одном из плоских сланцевых подоконников, подтянув колени к подбородку и глядя сквозь затемненное стекло, не видя ничего, кроме собственного отражения.

Итак, Трис не был таким жестоким убийцей, каким я его так поспешно принял.

Облегчение было ощутимым, словно привкус во рту. Я просто разочаровался в себе, что не размышлял больше, не сомневался больше. Не имело значения, что улики против него казались такими неопровержимыми.

Я провел там некоторое время, сидя в молчаливом созерцании, прежде чем по телу пробежал холодок, и я осознал, что это не решило ни одной из моих проблем.

Вовсе нет.

Наоборот, это сделало их еще хуже.

***

На следующее утро я проснулся в панике, сердце бешено колотилось, словно двухтактный двигатель с заклинившей заслонкой. Открыв глаза, я обнаружил, что уже лежу в постели, дрожа от холода, обдававшего вспотевшую кожу холодным воздухом.

На мгновение я замер, не зная, действительно ли я услышал разбудивший меня шум, или это был какой-то мгновенно забытый сон. Я вылез из кровати на нетвердых ногах, накинул махровый халат и побрел в гостиную.

На коврике у двери неаккуратно лежала почта. Мне показалось, что я слышу удаляющиеся шаги, а когда я быстро подошёл к окну, то увидел, как внизу из дверного проёма появляется почтальон. Внезапное облегчение оставило меня вялым.

Я пошёл за почтой, но рука замерла. На мгновение я не мог отделаться от воспоминаний о тех письмах, валявшихся в коридоре Терри. О том, как они рассыпались по его телу. Возможно, их даже доставил один и тот же почтальон.

Я глубоко вздохнула и быстро собрала почту, почти не глядя на коврик из страха увидеть безжизненную ногу в кроссовке на краю мятых джинсов. Конечно, я этого не увидела, но то, что я увидела, оказалось гораздо страшнее.

Простой белый конверт.

Его, очевидно, доставили лично, украдкой просунув под дверь, а не опустив в почтовый ящик, потому что один уголок застрял под ковриком. Я уже держала его в руке, прежде чем до меня дошло, что в нём может быть.

Я очень осторожно, на расстоянии вытянутой руки, отнёс письмо к журнальному столику, словно оно могло взорваться в любой момент. Аккуратно поставив его на стол, я пошёл за парой тонких латексных перчаток, которые обычно использую для чистки велосипеда.

Я проверил кончиками пальцев, нет ли там комочков, выпуклостей или проволок, а затем с большой осторожностью открыл письмо, как будто беру в руки длинный документ.

Зарытый древний пергамент. Если это было письмо с просьбой о пожертвовании от какой-нибудь местной благотворительной организации или записка от моего арендодателя, я бы почувствовал себя полным идиотом.

Внутри лежал один лист бумаги формата А4, хорошего качества, сложенный с точностью оригами. Я разгладил его, стараясь не касаться ничего, кроме краев. В центре были две короткие строки жирным шрифтом.

ХОТИТЕ ИГРАТЬ?

ИГРА НАЧАЛАСЬ

Я медленно положил письмо на стол, словно оцепенев. Я не осознавал, что поднёс руки к лицу, пока от резинового запаха перчаток меня не затошнило. Возможно, я бы и сам так себя чувствовал.

Итак, убийца, возможно, подозревал, что полиция следит за моим телефоном. Возможно, он наблюдал за этим местом в тот день, когда пришёл суперинтендант Макмиллан. Возможно, он просто знал, что к чему, потому что уже проделывал подобное. Поэтому он решил навестить меня.

Внезапная мысль о том, что человек, жестоко изнасиловавший и убивший Сьюзи Холлинз и Джой, был прямо у моей входной двери, пока я спал, оказалась невыносимой. Я поплелся в туалет и провёл там некоторое время, не слишком погруженный в размышления.

Когда я выпрямилась и взглянула на своё отражение в зеркале над раковиной, мой взгляд встретился с измученным лицом. Кожа выглядела белой и туго обтянутой, подчёркивая последние следы синяка на скуле. Глаза словно запали в потемневшие глазницы, как у героиново-шикарной модели. От этого было не отвертеться. Выглядела я ужасно.

Я сняла перчатки, вымыла руки и тщательно почистила зубы. Для человека, который обычно не болеет, в последнее время меня слишком часто рвало. Мне не хотелось тратить много времени на лечение зубов, потому что желудочная кислота разъела мои зубы, как при булимии.

Пока я, шатаясь, шёл обратно в комнату отдыха, я долго и упорно раздумывал, не позвонить ли суперинтенданту Макмиллану. Я подумал об этом, вытащил визитку с номером телефона, которую он мне дал, и повертел её в руках.

Проблема была в том, что во время нашей последней встречи меня довольно сильно потрепали. Мне не хотелось, чтобы меня обвинили в подделке записки, чтобы подкрепить сомнительное, по мнению Макмиллана, утверждение о том, что мне угрожает опасность.

Я всё больше убеждался, что они ищут Анджело. Непременно. Кто ещё там был? К сожалению, я не видел, чтобы суперинтендант поверил мне на слово сейчас, как и в тот раз, когда я впервые упомянул имя Анджело.

К тому же, полиция уже сняла с него подозрение на основании алиби, которое, как я теперь знал, было ложным. Проблема была в том, что признание Гэри было получено не без определённого давления, которое, вероятно, сделало бы его совершенно недопустимым в любом суде страны. И Макмиллан вряд ли поверил мне на слово.

И тут я вспомнил. Трис сказала мне, что у полиции достаточно улик, чтобы исключить его из списка подозреваемых, как только будут проведены необходимые анализы. Если мне удастся добиться ареста Анджело, по какой бы то ни было причине, у них появится шанс. Я был уверен, что отточенные инстинкты Макмиллана сделают всё остальное.

Единственное, что пришло мне в голову сразу, — это возможность того, что Анджело был связан с поставками наркотиков в «Нью-Адельфи». Проблема была в том, что если бы я анонимно сообщил о наличии химических веществ в клубе, меня, скорее всего, арестовали бы, а это означало бы арест всего персонала. Всех . Включая меня.

Я знала, что Марк поклялся разобраться с Анджело по-своему, но с тех пор ставки выросли. Намного выросли. И кроме того, если Анджело был виновен ещё и в изнасиловании и убийстве, я хотела большего, чем избиение, которое Марк, вероятно, ему устроит. Я хотела справедливости.

И мне хотелось этого быстро.

Я снова взглянул на лист бумаги на столе. Я ничего не мог поделать.

Я не могла позволить ему преследовать меня, мучить угрозами и обещаниями. Я должна была действовать.

Пришлось! Если бы я хотел остаться в здравом уме.

Если бы я хотел остаться в живых.

И если я не был готов довериться суперинтенданту Макмиллану и просто рассказать ему всю историю с самого начала, мне нужно было сделать это как-то иначе.

Я поднял трубку, набрал номер, услышал гудки. На десятом звонке, когда я уже собирался сдаться, мне ответил голос, хриплый от сна.

"Привет?"

Я проигнорировал укол вины, когда осознал, что сейчас всего лишь половина девятого, да еще и субботнее утро.

«Привет, это Чарли», — сказал я. «Да, я знаю, который час, извини, но, послушай, мне нужно попросить тебя об огромнейшей услуге. Ты любишь ходить по клубам?»

***

Когда тем вечером я пошел на работу в клуб «Нью Адельфи», мои нервы были так напряжены, что я едва мог дышать ровно.

В заднем кармане моих джинсов, завёрнутая в пластиковый пакет, прожигала дыру записка с угрозами, которую я получил утром вместе с открыткой Макмиллана. Я подумал, что мне может понадобиться и то, и другое до конца ночи.

Мы повторили почти тот же ритуал, что и я в прошлую субботу. Охранники пристегнули рации, поправили галстуки-бабочки и скрылись в своих зонах ответственности.

Лен ввалился, топая, сердито глядя на всех, но, похоже, особенно на меня. Я подумал, не паранойя ли это, или Анджело рассказал ему о моей неудавшейся попытке заманить меня в ловушку. Если да, то я не был уверен, означает ли это, что всё стало безопаснее или вдвое опаснее.

У меня было предостаточно времени подумать об этом. Вечер начался мучительно медленно, но затем набрал скорость и вес, окутанный атмосферой всеобъемлющей угрозы, словно сгущающиеся грозовые тучи в поясе торнадо.

Я выполняла свои обязанности, патрулируя женские туалеты, пресекая драку между двумя девушками, которые только что узнали, что обе договорились пойти домой с одним и тем же парнем. Мне казалось, что им следовало бы кромсать его, а не друг друга, но я держал это мнение при себе.

Я попытался вывести из драки более тихую из двух, но это не успокоило. В итоге я подтолкнул более агрессивную к двери. Она издавала невообразимый грохот и кряхтела, пытаясь вонзить мне в голень 10-сантиметровый каблук с шипами. Наверное, из-за этого я был с ней не так нежен, как мог бы.

Мы провальсировали к главному входу, и я слегка подтолкнул её к парковке. Она пошатнулась, взъерошенная, и во весь голос выпалила свои мысли о моём происхождении и сексуальных предпочтениях.

Я слушал с вежливым безразличием. Когда мне уже было достаточно, я отвернулся от неё, заметив, что Анджело и Лен разглядывают меня с таким пристальным вниманием, что это действовало мне на нервы.

«Что?» — спросил я, и мой голос прозвучал резче, чем я намеревался.

Лен покачал головой и отошёл. Анджело бросил окурок в темноту с неторопливостью, которая прозвучала почти оскорбительно.

«Ты уже вошёл во вкус, да?» — сказал он. «Я так и думал.

Хотя это не заняло у тебя много времени.

Мне не пришлось придумывать подходящий колкий ответ, когда появилась новая группа посетителей. Среди них был бородатый мужчина с карими, как у детёныша тюленя, глазами. Он выглядел нервным и беспокойным, глаза бегали по сторонам, а пальцы не могли успокоиться.

Анджело взглянул на него и захотел проверить содержимое его карманов. В верхнем кармане рубашки лежал свиток бумаги, в котором лежали две продолговатые жёлтые капсулы.

«О да, и что это тогда, сынок?» — усмехнулся Анджело.

«Это мне для пазух!» — не слишком убедительно возразил мужчина.

Анджело лишь улыбнулся и забрал таблетки, но жестом пригласил бородача войти в клуб.

В этот момент затрещала моя рация. «Чарли, это Лен. Женский туалет на верхнем этаже нужно проверить. Проследи за этим».

Я нажал кнопку передачи и пробормотал свое согласие.

Когда я вернулся, Анджело всё ещё лелеял злобный взгляд. Я бросил на него ледяной взгляд, но он проигнорировал его. Я был уже на полпути к входу, когда услышал, как он по рации передал Лену невнятное указание идти в семь.

Неделю назад я слышала, как Анджело и Лен обменялись тем же самым сообщением, и забыла об этом. Теперь же это терзало меня, как голодная крыса.

Я пробрался сквозь растущую толпу и догнал бородатого мужчину, стоявшего в общей толпе у верхней площадки лестницы на первом этаже.

«Итак, — тихо спросил я его, оглядываясь по сторонам в поисках признаков того, что кто-то из сотрудников службы безопасности следит за нашей беседой. — Что это были за таблетки?»

Сэм одарил меня самой невинной улыбкой. «Они действительно для моих пазух».

Он сказал: «Но имя стёрто. Я не виноват, что Кинг-Конг мне не поверил».

«Я бы поостерегся, кому бы ты это ни говорил», — сказал я ему. «Я знаю, он всего лишь большая обезьяна, но если настоящий Кинг-Конг услышит об этом, он может быть настолько оскорблён этим сравнением, что подаст в суд за клевету».

Сэм лишь ухмыльнулся. Я предупреждал его о дресс-коде, и он выглядел на удивление элегантно в чёрных брюках и довольно стильной рубашке. Было приятно увидеть его без кожаной одежды.

Я велел ему быть начеку и притвориться человеком, которому нужна замена химикатов, а затем поднялся ещё на несколько пролётов, чтобы узнать, что нужно Лену. Как оказалось, не так уж много. У меня сложилось чёткое впечатление, что меня просто отмахивают от сути.

К половине одиннадцатого у меня начала болеть голова от разочарования. Глаза дергались от постоянного выискивания каких-то тайных движений в толпе. Казалось, никто не был заинтересован в продаже Сэму чего-либо, кроме заоблачно дорогой выпивки.

Я зашел в один из баров и увидел Гэри в его обычном неистовом виде.

Он поднял глаза и увидел меня, и на его лице отразилась смесь страха и отвращения. Эта дикость меня ошеломила. Господи, я не заставлял его воровать у босса. Я просто помог ему поймать его на этом.

Дэйв сидел в своей обычной позе, так энергично кивая в такт музыке, что всё его тело двигалось, словно хвост собаки, которая очень рада тебя видеть. На нём были обтягивающие брюки и ещё один свитер с высоким воротником, тёмно-синий от пота.

Он также посмотрел на меня холоднее обычного. Я пытался понять, чем я его обидел. Может быть, ему рассказали о моей роли в позоре Гэри. Я перешёл черту: от члена банды до любимчика учителя. Словно оказался на нейтральной полосе.

Я как можно чаще следил за Анджело, но он почти не отходил от двери, за исключением пары коротких перерывов. Ну, наверное, нельзя же ломать голову всю ночь без отдыха.

Когда я уже начал думать, что зря трачу время и втянул Сэма в бесполезную охоту, он намеренно протиснулся мимо меня в толпе.

«Бинго», — пробормотал он уголком рта.

Я изо всех сил старался не показывать никакой реакции на эту новость, просто небрежно последовал за ним в тихий уголок.

«Что?» — спросил я. «Что случилось?»

Он огляделся, затем вытащил из верхнего кармана пару таблеток.

Небольшие круглые таблетки белого цвета, слегка выпуклые по краям, без острых краев.

На них был отпечатан какой-то оттиск, но его значение было неясным.

Не нужно быть гением, чтобы распознать экстази.

«Где, черт возьми, ты их взял?»

Он улыбнулся мне. «Должен признать, это была ловкая операция», — самодовольно сказал он, наслаждаясь тем, что он завладел мной полностью и безраздельно.

Я закатил глаза. «Это тебе придётся делать операцию, если ты не скажешь, кто тебе это сделал», — прорычал я.

Однако Сэма это не отвлекало от момента его славы. «Видите ли, они одной рукой берут всё, что вы пытаетесь им принести, — сказал он, — а другой рукой продают вам что-нибудь другое. Очень ловко».

«Сэм…» — предупредил я.

Должно быть, он заметил блеск в моих глазах, потому что на этот раз перешёл к важному моменту. «Лысый чувак у двери забрал мои вещи, а потом ко мне подкрался один из пингвинов и предложил кое-что на выходные», — объяснил он.

«Вот так просто?» — спросила я, и на моём лице отразилось что-то близкое к недоверию. «Он предложил тебе наркотики прямо там, посреди танцпола?»

Сэм бросил на меня старомодный взгляд. «Нет, не просто так», — сказал он. «Он как-то небрежно заметил, что я похож на парня, которому в таком месте нужно что-то большее, чем просто быстро выпить». Он рассмеялся. «Сначала я подумал, что он предлагает мне женщину». Он одарил меня быстрой улыбкой, и я понял, что для Сэма всё это было приключением. Игра. Он не видел своими глазами, какие штрафы за проигрыш.

Но Терри видел и страдал от этого. Я решительно отверг эту мысль. Это было слишком опасно для моей решимости.

«И?» — резко спросил я.

«Ну, мы поднялись в мужской туалет на верхнем танцполе, и к этому времени я уже подумала: нет, он не собирается предлагать мне женщину, он собирается предложить мне мальчика по вызову».

Он сделал паузу, давая мне возможность адекватно ответить на его невероятно смешную шутку. Я сердито посмотрел на него в тишине, которая, казалось, была каменистой.

Он сглотнул и продолжил: «В общем, как только мы вошли, он спросил, чего я хочу, назвал сумму и запихнул меня в одну из пустых кабинок. Он сказал мне посидеть минутку – и это была всего минутка – а когда он вернулся и открыл дверь, они уже были там. Обошлись мне в кругленькую сумму – процентов на двадцать выше рыночной, наверное, но, с другой стороны, у них, похоже, уже есть своя аудитория».

«Почему ты вдруг стал таким экспертом по ценам на экстази?» — с вызовом спросил я.

Он снова ухмыльнулся мне. «Да ладно тебе, Чарли, я работаю в университете. Там полно студентов. Разберись сам».

«Так кто же это был?»

«Ну, мы не обменялись именами и адресами специально для того, чтобы отправлять друг другу рождественские открытки», — сказал он с сарказмом в голосе.

Мне хотелось накричать на него, но вместо этого я лишь скрежетала зубами.

«Хорошо», — сказал я с поразительным спокойствием, — «расскажи мне, как он выглядел!»

Сэм пожал плечами. «Как вышибала. Не знаю – здоровенный мужик в смокинге».

Потрясающе. Это описание подходит большинству парней, работающих в охране. «Но не тот ли, что был на двери?»

Он решительно покачал головой. «О нет, конечно, нет».

Значит, не Анджело. Господи, сколько же их было с ним?

«Можете ли вы указать мне его?»

Сэм снова ухмыльнулся, сказал «без проблем», и мы двинулись обратно к основной части клуба. У меня уже возникло смутное подозрение, кого он собирается пометить, но мне нужно было это подтвердить.

Мы быстро его нашли. Мы шли по одной из галерей, когда Сэм толкнул меня за руку и указал на следующий этаж, где один из охранников, облокотившись на перила, наблюдал за толпившейся внизу публикой.

«Вот так, — сказал Сэм. — Вот он, этот парень».

«Ты уверен?» — спросил я, не то чтобы сомневаясь в нем, но желая быть абсолютно уверенным.

«Абсолютно», — подтвердил Сэм. «А кто он такой?»

«Это, — мрачно сказал я, — Лен, начальник службы безопасности. Он должен следить за тем, чтобы наркотики не попали сюда».

Наверное, мне следовало бы знать. Ещё на прошлой неделе Лен рассказал мне о своём участии, пусть и косвенно. «Ничего, но… «Ничего такого, что происходит в этом клубе, о чём я ничего не знаю!» — сказал он. «Ясно?»

О да, теперь всё стало ясно. Он и Анджело были в этом заодно. По уши в этом. Настолько глубоко, что могли прибегнуть к убийству, чтобы не дать Терри разоблачить их деятельность. И заодно заставить меня поработать.

Так где же были Сьюзи и остальные? Возможно, они были просто отвлекающим маневром…

небольшая зарисовка, которую Анджело проделал ради собственного развлечения.

Я ничего из этого доказать не мог. Без судебно-медицинской экспертизы, которая была мне недоступна. Пока что придётся ограничиться наркотиками.

Я оттащил Сэма от перил балкона, чтобы Лен нас не видел.

«Слушай, Сэм, я хочу, чтобы ты убирался отсюда – прямо сейчас», – сказал я, стараясь донести до него свою настойчивость без страха. Я вытащил из кармана визитку суперинтенданта Макмиллана и сунул её ему. «Позвони Макмиллану, расскажи ему о наркотиках. Скажи ему, что если он хочет поймать того, кого преследует за убийства, ему нужно приехать сюда всей толпой. Передай ему», – добавил я, глубоко вздохнув, – «что я пойду и попытаюсь найти эти наркотики, прежде чем Лен или кто-нибудь ещё успеет их уничтожить».

Сэм всё это выслушал с открытым ртом, но благоразумно решил не задавать долгих вопросов. «Ладно», — сказал он. «Я сегодня вечером взял машину у приятеля. Это всего лишь старый, развалюха «Пежо», но он оставил свой мобильник в бардачке. Я позвоню».

их с автостоянки».

«Только убедись, что никто из охранников не увидит, как ты это делаешь», — предупредил я.

Он протрезвел, поняв, что в моем голосе нет ни намека на юмор, затем кивнул, сглотнул и начал отворачиваться.

«О, а Сэм?»

Он помолчал и обернулся. «Да?»

Я выдавил улыбку, которая не коснулась моих глаз. «Передай Макмиллану, пусть поторопится».

OceanofPDF.com

Двадцать два

Я смотрел, как Сэм выходит из клуба, и испытывал облегчение, когда он прошёл через входную дверь, не привлекая никакого внимания со стороны Анджело и остальных охранников. Пока он не скрылся из виду, я не осознавал, что затаил дыхание.

Я поднимался обратно наверх с ощущением, будто над моей головой висит неоновая вывеска, возвещающая о моих намерениях. Внезапно я не смог придумать, как вести себя естественно и расслабленно. Движения стали резкими, нескоординированными, и я начал потеть.

У меня чуть не сдали нервы. Я остановился на следующем этаже, прервав подъём, чтобы без всякой нужды осмотреть бар и туалеты. Я взглянул на часы. Когда Сэм ушёл из клуба? Я проклинал себя за то, что не записал время. Сколько времени потребуется людям Макмиллана, чтобы добраться сюда? И, что ещё важнее, придут ли они вообще?

В любом случае мне нужно было найти это доказательство.

Не в силах больше откладывать, я поднялся по лестнице на самый верхний этаж. Там я задержался на мгновение, глядя с балкона вниз, на этаж ниже.

Я мельком увидел Лена, идущего сквозь толпу, но он не был похож на человека, который кого-то преследует.

Но даже при этом я не мог не пожелать, чтобы он отстал от меня еще дальше.

Я несколько минут наблюдал за мужским туалетом, на который указал Сэм, мысленно считая вошедших и вышедших. Когда я прикинул, что там почти пусто, я оттолкнулся от поручня и преодолел расстояние до двери.

Инстинктивно мне захотелось украдкой оглядеться по сторонам, прежде чем войти, но я заставил себя этого не делать, чтобы не выглядеть так, будто я делаю что-то из ряда вон выходящее. Если у тебя достаточно наглости, всё сойдет с рук.

Внутри мужской туалет был больше, чем женский, расположенный на том же этаже.

Стены были полностью покрыты тёмно-синей плиткой, подсвеченной низковольтными светильниками, утопленными в потолок. Я тихо прошёл мимо ряда пустых писсуаров слева, за которыми виднелись раковины. Две большие квадратные колонны, расположенные по центру комнаты, поддерживали крышу. Я внимательно проверил, не прячется ли кто-нибудь за ними.

Под раковинами не было шкафчиков, и не было явных разрывов в затирке швов вокруг плитки, которые могли бы указывать на место для тайника. Я подумал о потолке.

Но когда я поднял глаза, то увидел лишь сплошную текстурированную штукатурку. Никаких съёмных панелей.

Кроме того, на двери мужского туалета не было общего замка, и я не думала, что Лен захочет оказаться в такой беззащитной ситуации, если кто-то войдет неожиданно.

Справа от меня был ряд пронумерованных кабинок. Они выглядели гораздо более многообещающе. Я прошёл вдоль них, осторожно толкая дверцы на ходу. Все сливные бачки были замурованы в кафельной стене за каждым унитазом. Однако чуть выше находился люк площадью около восемнадцати квадратных дюймов.

Я был уверен, что мне становится теплее, но по слоям неповрежденной краски я мог сказать, что ее, вероятно, не снимали со времени ремонта клуба.

Я попробовал следующий, но всё было то же самое. Я был уже на полпути, когда дверь ближайшей ко мне кабинки открылась, и вышел мужчина. Мне пришлось сдержать крик, готовый сорваться с губ. Честно говоря, он выглядел таким же удивлённым, как и я.

«Вы не там, где надо, или я?» — спросил он.

Я попытался небрежно улыбнуться. «Просто проверка безопасности», — сказал я ему как можно бодрее. «Не хотелось бы, чтобы ты ушёл отсюда ни с чем незащищённым, правда?»

Он быстро ушёл с обеспокоенным выражением лица, а я тихонько выругалась. Если он пойдёт и пожалуется Лену или кому-нибудь из персонала на то, что они прислали женщину проверить мужской туалет, у меня будут серьёзные проблемы.

Я ускорил шаг. Только у последней кабинки я увидел то, что искал. Я быстро нырнул туда и выстрелил засовом за спину.

Болт выглядел хлипким. Если бы он надавил на него плечом, шурупы вылетели бы из отверстий в ДСП, как пуговицы у толстяка, но это было лучше, чем ничего.

На этот раз, в отличие от засова на двери, панель на задней стенке держалась на прочном замке. Мне показалось, что его нелегко взломать, даже если бы у меня были необходимые навыки и снаряжение. Без подходящего ключа я бы измотался ещё до того, как смог бы начать.

Запах из туалета вызывал у меня лёгкую тошноту, но, возможно, я бы чувствовал себя так и в любом случае. Я знал, что Марк регулярно приглашает уборщиц, и задавался вопросом, что же такого особенного в мужском рационе, что он может так вонять. Возможно, в доисторические времена они использовали его, чтобы метить территорию, как коты.

Я вытащил из кармана свой швейцарский армейский нож и задумался, какая из насадок к нему лучше всего подойдет для взлома и проникновения.

К сожалению, именно для этой цели швейцарская армия, похоже, не разработала специального инструмента.

На тыльной стороне ножа было короткое, узкое лезвие, которое, по-моему, предназначено для очистки грязи от следов походных ботинок. Оно выглядело достаточно острым и заостренным, чтобы я мог проделать им первое отверстие в двери чуть выше одной из петель. Я немного помедлил, прежде чем вонзить его, слегка постукивая по панели костяшкой пальца. Если нож металлический, я не смогу сделать ничего, кроме как поцарапать поверхность. Этого будет достаточно, чтобы Лен понял, что кто-то узнал о его тайнике.

Да чёрт с ним! С глубоким вздохом я аккуратно совместил лезвие с петлёй и навалился на него всем весом. Оно вошло гораздо легче, чем я ожидал. Несмотря на ценность содержимого, дверца была сделана всего лишь из самой обычной фанеры толщиной в одну восьмую дюйма.

Я быстро заменил скребок для чистки протектора на более короткое из двух лезвий ножа, проклиная себя за то, что месяцами не удосужился их заточить. В конце концов, самым эффективным оказался слегка зазубренный край пилочки для ногтей.

И всё же работа шла медленно. Каждый раз, когда кто-то заходил в туалет, мне приходилось останавливаться, напрягая мышцы и молясь, чтобы никто не проявил любопытства и не заглянул через перегородку из соседней кабинки. Жаль, что я не догадался написать на листке бумаги «Не работает» и не приклеить его к двери кабинки.

В наушнике рации несколько раз затрещал звук, но, к счастью, это были другие инструкции для других членов бригады безопасности. Похоже, никто не нуждался в моих услугах для чего-то конкретного. Хорошо. Пока никто не знал о моём исчезновении, меня не стали бы искать.

Я лихорадочно работал, царапая и скребу руки о грубый край, который открывал. Кончики пальцев, всё ещё болевшие после того, как я изображал Человека-паука, скользя по стене квартиры, вскоре начали кровоточить. Я вытер их туалетной бумагой из диспенсера и продолжил работу.

Я проделал отверстие длиной почти пять сантиметров рядом с одной из петель, но панель на удивление упорно не поддавалась. Она была недостаточно большой, чтобы просунуть туда плечо, а кабинка была слишком маленькой и неудобной, чтобы хоть как-то её пробить.

Я знал, что если ударю, то просто сломаю себе костяшки пальцев. Я не мог позволить себе рисковать травмой. Где-то в глубине души я понимал, что если Лен обнаружит меня здесь за этим занятием, мне нужно будет быть практически целым и невредимым, чтобы хоть как-то сдержать его.

Хотя я этого и ждал, но когда по рации раздался звонок, я вздрогнул.

«Это полиция! Нас, блядь, обыскивают!» — голос Анджело, дрожащий от ярости. «Лен, переходи на семь, приятель! Переходи на се…!» Его передача резко прервалась. Я мог только представить себе причину.

Я возился с засовом на двери. Меньше всего мне хотелось оказаться в ловушке, слишком тесной, чтобы защитить себя. Засов застрял, и, когда я попытался его потянуть, меня на мгновение охватила паника.

Я остановился, сделал глубокий вдох. Успокойся, Фокс! Я не мог позволить страху лишить меня сил. Я отпустил свой гнев, свой страх, выдохнул полной грудью. Если бы я не был спокоен и сосредоточен, я был бы никем. Я попробовал ещё раз. Засов скользнул обратно без сопротивления.

Выйдя из кабинки в пустой туалет, я прошёл мимо цифры на двери почти на уровне глаз. Номер семь. Я вздрогнул.

Семь !

« Перейди на семь, приятель!» — сказал Анджело. Я всегда думал, что это предустановленный канал на рациях, но я ошибался. Анджело просто хотел сказать Лену, что кто-то хочет купить у него наркотики.

В данном случае я не думал, что люди Макмиллана были заинтересованы в покупке, но Лен знал, что ему нужно избавиться от этого добра. Быстро. Вот чёрт.

Я успел только осознать. Но не успел разработать план атаки, выбрать стратегию. Я успел лишь обернуться к двери туалета, когда она распахнулась.

Дверь так сильно отлетела на петлях, что раздался резкий треск: дерево ударилось о раму и поддалось. Лен стоял в дверях, грудь его тяжело вздымалась от усилий, которые он прилагал, чтобы добраться сюда так быстро. Его лицо блестело от пота, и, когда он увидел меня, его взгляд был яростным.

Он вошёл в комнату, прошёл мимо меня и распахнул дверь кабинки номер семь. В мгновение ока увидел повреждения панели. И так же быстро понял, что это из-за меня. Он резко повернулся ко мне. Ярость и

Ненависть начала исходить от него ощутимыми волнами, разнося воздух, словно выхлопные газы реактивного самолета.

Я знал, что у нас есть пара минут снаружи, прежде чем ребята Макмиллана доберутся до верхнего этажа. Без сомнения, именно поэтому Лен выбрал именно это место для своего тайника. Если только отдел по борьбе с наркотиками не перешёл к вертолётным атакам с крыш, любой вход с уровня земли давал ему более чем достаточно времени, чтобы зачистить всё.

«Тебе не обязательно его убивать, — сказал я себе, инстинктивно принимая боевую стойку. — Тебе просто нужно замедлить его, пока не подойдет кавалерия».

Это было не слишком утешительно.

С самого начала было совершенно ясно, что здесь не будет никаких шансов на переговоры. Лен не желал принимать мои словесные попытки успокоить его. Он был слишком занят тем, что накачивал себя, чтобы взорваться.

Он начал ругаться. Выплевывая горькие, как яд, слова, которые хлынули сквозь его зубы, словно кровь из артериальной раны. Если бы он мог сразить меня одной лишь этой язвительной силой, я бы уже был мёртв.

Мне хотелось инстинктивно отпрянуть, съежиться от него, но это было бы катастрофой. Я стоял на своём, противостоя ему, наблюдая, как разгорается цепная реакция его гнева, пока он не стал токсичным по своей интенсивности.

Противостояние длилось недолго, может, несколько секунд. Потом он сорвался.

Лен бросился на меня с первобытным рёвом. 225 фунтов крепких мышц, наработанных годами крушения черепов, подкреплённых целым супермаркетом грязных трюков, подпитываемых яростной яростью.

Я знал, что не могу отступить, знал, что должен идти вперед, чтобы встретить его атаку, но я не смею терять самообладание, иначе я потеряю даже крошечный шанс на победу.

Уроки, полученные мной в связи со скаузером и курильщиком в моей квартире, всё ещё болезненно цепляли меня. Если бы у меня была возможность, на этот раз я бы не колебался.

Я заблокировал его первый удар, когда он скользнул мне в лицо, так сильно сотрясая предплечье, что синяки мгновенно начали образовываться. Не обращая внимания на дискомфорт, я продолжал двигаться вперёд, приближаясь и хватая его за шею. Контролируя голову, ты контролируешь точку равновесия. Куда направится точка равновесия, туда последует и тело.

Мышцы на шее Лена были толстыми, как у питбуля, переходящими в могучие плечи, но я вонзил костяшку пальца ему в подбородок, и они просто сдались. Я повернул его голову, словно хотел оторвать её от тела, и с такой силой, что лопнула черепица.

Телосложение у этого человека, должно быть, было феноменальным. Он покачнулся, выпрямился, потряс головой, чтобы прочистить её, и снова набросился на меня. Кровь, капавшая с керамических осколков во лбу, его немного раздражала.

На этот раз, когда я блокировал первый удар Лена справа, он не повторил ту же ошибку. Он продолжил быстрым левым в рёбра, от которого взрывным порывом вырвало воздух из лёгких. Я отчаянно пытался удержаться на ногах, позволяя себе откатиться назад, приняв на себя часть удара.

Лен почувствовал первую кровь. Он ринулся вперёд, словно дервиш, размахивая кулаками. Я упал под натиском. У меня не было выбора. Я врезался спиной в дверной проём, пролетел мимо него и растянулся на полу клуба возле туалета.

В тот момент любая попытка перегруппироваться была невозможна. Я просто плыл под его ударами, стараясь не дать ему ударить меня куда-нибудь, чтобы причинить мне серьёзный вред. Боль исходила со стольких разных сторон, что, казалось, полностью окружала и поглощала меня.

Когда я отступил, Лен бросился за мной, его губы растянулись в смертельной гримасе. Глаза его стали дикими. Самообладание исчезло, разлетевшись вдребезги.

Именно это его и победило.

Он уже не пытался как следует защищаться, не чувствовал необходимости быть начеку. Когда он наклонился ко мне, я попытался вцепиться ему в горло. Удар оказался удачным, и удар оказался слабее, чем я надеялся, но он остановил его следующую атаку. Я перевернулся на бок и сбил его с ног.

Как только он оказался на полу, я грубо ударил его пяткой в открытый пах. Большинство мужчин тут же выбыли бы из боя. Но не Лен. Он взвыл, как свалка, и начал отталкиваться от земли одной рукой, хватаясь за меня.

Я выбил его руку из-под него, целя в локтевой сустав, и удар пришелся с глухим хрустом. Он согнулся. Это вызвало яростный и горький укол.

Меня пронзило торжество. Я знал, что это чувство ошибочно, знал, что не должен испытывать ничего, кроме спокойного обдумывания вариантов развития событий и дальнейших действий. Но я ничего не мог с собой поделать.

Я отскочил на задницу, чтобы не попасть под удар, и в мгновение ока вскочил на ноги. Челюсть Лена оказалась идеально ровной, и я занес кулак, чтобы ударить, добить его. Я знал, что этот удар свалит его с ног.

Мне так и не удалось его приземлить.

С шокирующей внезапностью мои руки схватили по бокам, словно стальные механические зажимы, и меня оттащили от Лена. Я слышал, как кто-то протестующе завыл, первобытный вопль, полный гнева и разочарования, – охотник, сидевший с упавшей добычей, отрицал свою причастность к убийству. Сначала я не узнал источник. Наконец, до меня дошло, что это я.

Схватившие меня полицейские не просто поставили меня на землю, а бросили на пол. Я быстро оказался лицом вниз, без возможности сопротивляться, с заломленными за спину руками. Я почувствовал холодные металлические кольца, когда наручники защёлкнулись на моих запястьях.

Если меня удержали двое людей Макмиллана, то Лена – четверо. Они набросились на него с безжалостной эффективностью, не обращая внимания на то, куда клали ноги и кулаки, чтобы сбить его с ног. Он не сдался без сопротивления, и в конце концов им пришлось ограничиться наручниками, сковав ему руки спереди, лишь бы закрепить его.

Я на мгновение закрыл глаза, ослабев от чувства поражения. Я смертельно устал, всё моё тело было словно разбито от побоев, от которых мне лишь отчасти удалось уклониться.

Один глаз опух, спина ужасно болела там, где я ударился о дверной косяк, а левое колено горело. Я даже не помнил, как ударился. Слава богу, что не в правое, иначе я бы никогда не смог завести мотоцикл.

«Ну-ну, мисс Фокс», — раздался мужской голос откуда-то сверху. «Когда я просил вас позвонить мне, если вы ещё с ним свяжетесь, я имел в виду звонки с угрозами», — продолжил он, и от раздражения его голос стал резче обычного. «Это не совсем то, что я имел в виду».

Я открыл тот глаз, который не пульсировал, оставив другой отдыхать. Всё, что я видел на своём уровне, – это пара хороших консервативных чёрных кожаных туфель. Я с лёгким интересом наблюдал, как они приближаются ещё на пару шагов.

Проследив за аккуратно отглаженными брюками, мимо пиджака, к запрокинутой голове наверху. Казалось, она была очень далека и слишком мала для остального тела, особенно для ступней.

«Привет, суперинтендант», — пробормотал я, чувствуя, как саднит горло. «Я тоже рад вас видеть».

Макмиллан мотнул головой в сторону кого-то, находившегося вне моего поля зрения. Наручники отпустили, и мои руки, внезапно лишившиеся поддержки, бессильно упали по бокам. Казалось, прошло немало времени, прежде чем они подчинились обычным командам, чтобы поднять моё туловище в вертикальное положение.

Один из полицейских, напавших на меня, по крайней мере, проявил совесть и предложил мне руку. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать в нём Томми, бледного от волнения. Я на мгновение задумался, участвовал ли он когда-нибудь в рейдах по борьбе с наркотиками.

«Что, чёрт возьми, ты вытворяла, юная леди?» — тихо спросил Макмиллан. Взглянув на него в упор, я увидел, как гнев раздувает его ноздри, а рот сжимается в узкую, почти безгубую линию.

Он окинул меня испепеляющим взглядом.

«Нахожу тебе доказательства», — бросил я ему в ответ, стараясь не покачиваться на ногах.

«Неужели вам не приходило в голову, что мы, возможно, были в самом разгаре нашего собственного, весьма деликатного расследования?» — осторожно процедил он, словно обращаясь к человеку с ограниченным интеллектом. «Что ваше вмешательство могло поставить его под угрозу, а то и вовсе погубить».

С меня хватит. Я не ожидал похвалы за то, что не дал Лену уничтожить улики, свидетельствующие о его наркоторговле, но и чёртовой лекции тоже не ожидал.

«Вперёд, Макмиллан!» — прорычал я. «Пока ты тут болтался, как ни в чём не бывало, меня кто-то угрожал убить. Прости, если я не сидел сложа руки, ожидая, когда это произойдёт». Я махнул рукой в сторону мужского туалета. «Загляни в седьмую кабинку, там запертая панель — ключи должны быть у Лена…»

за которым вы найдете столько лекарств, что их хватит, чтобы открыть чертову аптеку, если вам интересно!»

Макмиллан помолчал, подумал, а затем подал знак двум своим людям пойти и проверить. Мы все смотрели им вслед, не заметив, что Лен тоже…

слушая разговор.

Теперь он воспользовался возможностью, предоставленной ему численным падением, и ударил скованными наручниками руками, словно дубинкой, в живот стоявшего рядом с ним полицейского. Тот не просто упал, а стремительно полетел вниз. Он оказался на земле, свернувшись калачиком и задыхаясь.

Лен ловко перепрыгнул через распростертое тело и направился прямо к моему горлу, цепляясь руками и цепляясь ими.

Я оттолкнул суперинтенданта локтем и прыгнул вперёд, чтобы принять атакующую стойку. На этот раз я собирался сделать так, чтобы Лен упал жёстко и быстро. И чтобы он там и остался!

Затем Макмиллан крикнул: «Отрави его газом!», и мой блестящий план пошел прахом.

В отточенном мгновении Томми легко поднял руку с пояса, направив небольшой баллончик. Запах топлива был резким и до боли знакомым. Рефлекторно я перестал дышать, отвернул голову и крепко зажмурил глаза. Пальцы Лена едва коснулись моего горла, когда я пролетел мимо него. Что касается меня, то я совершенно промахнулся мимо цели, но, по крайней мере, мне удалось избежать брызг.

Лену не повезло. Он получил удар всей тяжестью, прямо в лицо. Он усугубил своё состояние, широко раскрыв глаза и рот, набирая воздуха, чтобы выкрикнуть боевой клич на ходу. Эффект от удара мелкодисперсного тумана был ошеломляющим.

Его глаза и нос мгновенно начали течь, словно его облили водой. Лицо раскраснелось. Через полсекунды он стоял на коленях, закрыв лицо руками, искажённый и кричащий.

Я оказалась на четвереньках почти рядом с ним, но он был слишком погружён в собственные мучения, чтобы обращать на это внимание. Он потерял всякий интерес к тому отвратительному концу, который замышлял для меня, полностью поглощенный жгучей болью своей кожи, кислотой, обжигающей нежные слизистые оболочки.

Британская полиция использует шестипроцентный газ CS, более сильный, чем тот, который они применяли на нас в армии. И этого было более чем достаточно, чтобы свалить быка, превратить взрослых мужчин в съежившиеся развалины. Я только что получил лёгкий удар и знал, что ещё легко отделался.

Томми помог мне встать во второй раз и велел не тереть глаза. Я изо всех сил боролся с тошнотой, которая накатывала на меня.

Я подумал, что у меня и так было достаточно проблем, чтобы добавить

«рвота на сотрудника полиции» в список обвинений.

Остальные вернулись с прозрачным пластиковым пакетом, полным всяких вкусностей из кладовки Лена. Макмиллан долго смотрел на них, а затем повернулся ко мне, и в его мутно-зелёных глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

Он положил мне руку на плечо и легонько сжал его. Пожалуй, это было всё, на что я был способен, чтобы сказать спасибо или извиниться. Он опустил руку и отвернулся. «Ладно, подгоняй фургон, и давай снимем этого хохотуна с места преступления, пока он окончательно не потерял самообладание и…»

«Кто-нибудь может объяснить мне, что, черт возьми, происходит в моем клубе?»

Голос Марка прорезал собравшихся, словно самурайский меч шелк.

Он плавно приблизился и оглядел место происшествия. Количество полицейских, негласный авторитет Макмиллана, недееспособность Лена, убийственный пакет с наркотиками.

Может быть, я увидел этот обрывочный момент колебания лишь потому, что искал его, искал. Надеясь вопреки всему, что не увижу.

Марк повернулся ко мне. Красивый, успешный, холеный и обаятельный Марк, который спас меня и уложил в постель. А я перевернулась, как глупая, доверчивая дурочка, какой и была.

«Чарли! Господи, ты в порядке, дорогой?»

Я подошла к нему. Он протянул ко мне руки. В его глазах было облегчение. Я видела, как его мысли закружились в поисках спасения, оправдания. В его сознании Лен уже был осуждён, отвергнут, предан. Он цеплялся за возможность двигаться вперёд, двигаться дальше.

Мой взгляд был прикован к точке сбоку от прекрасной, тонкой линии подбородка Марка. Должен признать, что мой кулак приземлился весьма приятно. Я попал так сильно, что моя и без того ушибленная рука запела.

Голова Марка резко повернулась набок, и он отшатнулся назад, его зрачки расширились и стали стеклянными. Только шок удержал его на ногах. Одному из полицейских пришлось схватить его за руки, чтобы удержать, иначе он бы упал на пол.

Макмиллан повернулся ко мне, пронзив изумлённым взглядом. «Что за…?»

«Если у тебя в пути фургон, можешь взять и его», — сказала я голосом, чистым и холодным, как Рождество. Я кивнула Марку, затем Лену и…

Наркотики. «Он как-то сказал мне, что никто в здравом уме не пытался пронести что-либо в его клуб, и он был прав. Им это было не нужно, потому что он знал лучше всех, что они смогут купить любые наркотики, как только окажутся здесь. На самом деле за всем этим стоит он, а не Лен. Разве не так, Марк?»

OceanofPDF.com

Двадцать три

«Я думаю, — мрачно сказал Макмиллан, — что вам лучше начать с самого начала и на этот раз рассказать мне все».

Мы переместились из клуба в кабинет менеджера, где я устроил неудачную ловушку для Анджело. Лена увезли, он всё ещё кричал, а Марка заковали в наручники и привели с нами. Когда он оправился от шока от столь неожиданного удара, его лицо стало совершенно непроницаемым.

Макмиллан сел за стол Марка, незаметно подменяя его власть. Он оперся локтями о столешницу и с невероятной точностью сцепил пальцы.

«Ну, Чарли, думаю, можно с уверенностью сказать, что мы полностью сосредоточили на тебе свое внимание». Я с усмешкой отметил, что он снова употребил прозвище «мисс Фокс».

Я сглотнул и удобно устроился в одном из кожаных кресел напротив. Мне дали холодный компресс, чтобы приложить к опухшему глазу, но прямо за ним таилась головная боль, мать всех головных болей. Всё болело. Я осторожно согнул правую руку. Костяшки пальцев онемели настолько, что я не мог сжать их без ощущения, будто кожа вот-вот лопнет.

Я взглянул на двух мужчин напротив. Оба выжидающе смотрели на меня.

«Все началось с человека, который так отчаянно хотел вырваться из своих корней, что где-то по пути утратил чувство морали», — начал я, глядя Марку прямо в лицо.

Он зарычал в знак протеста и переступил с ноги на ногу, словно собираясь встать, но Макмиллан остановил его лёгким движением руки. «Сядьте, мистер Куинн», — мягко предупредил он. Марк затих, выглядя расстроенным тем, что ему следовало подчиниться тихому приказу суперинтенданта.

«Когда у тебя нет ни денег, ни квалификации и никто не щадит тебя, наркотики, должно быть, кажутся очень заманчивым предложением», — нейтрально продолжил я.

«Где лучше всего продавать более дорогие наркотики — экстази, кокаин, «спиды», — чем в ночном клубе? В конце концов, ребята у входа позаботятся о том, чтобы никто не принёс свой товар, так что они — захваченный рынок, готовая к этому аудитория. И всё шло как по маслу, пока Анджело Закари не вышел из себя».

Марк поднял голову. Он был слишком горд, чтобы просить меня остановиться, но в его глазах теперь был страх, а может быть, даже тень обиды и удивления. Я

закрыла свое сердце от осознания того, что его будущее, его свобода были в моих руках, и продолжала идти вперед.

«Видите ли, у Анджело, — сказал я Макмиллану, — есть какие-то отвратительные садистские наклонности. Когда он не играет в эсэсовца, он любит смотреть видео, рассчитанные на очень узкий круг читателей — конечно, когда он не избивает свою девушку».

Я взглянул на суперинтенданта, не совсем понимая, что увижу, но и он, и Марк сидели совершенно бесстрастно. Макмиллан молча жестом пригласил меня продолжать.

«К сожалению, они стоят недёшево, и Анджело арендовал довольно много этих видео у парня по имени Терри Ротвелл». Полицейский старался не показывать, что он только что встал по стойке смирно, но я заметил предательское подергивание его рук.

«У него их было так много, он накопил такую сумму, что когда Терри наконец настоял на том, чтобы он расплатился, Анджело не смог этого сделать. Поэтому он инсценировал ограбление здесь, в клубе.

Он стащил несколько дорогостоящих предметов офисной техники, например, ноутбук, убедившись, что вину взяли на себя другие, и таким образом погасил свой долг».

Этого Марк не понимал. Пока я не открылась ему той ночью в квартире. Он согласился устроить ловушку для Анджело не потому, что хотел проверить, убил ли он Терри. О нет, он и так всё знал.

Он хотел узнать, совершил ли Анджело гораздо более тяжкое преступление — солгал ему.

«Единственная проблема заключалась, — продолжил я, — в том, что, по-моему, ноутбук использовался для записи информации о наркотиках, которыми здесь торговали. И хотя Анджело стёр файлы данных, он решил проявить хитрость и не сказал Терри пароль. Если бы он этого не сделал, Терри, вероятно, никогда бы не стал вникать в это дело. А так он только подогрел подозрения. И Анджело не мог знать, что у Терри есть друг, у которого есть друг, достаточно хорошо разбирающийся в компьютерах, чтобы получить эти файлы».

«Ты», — пробормотал Макмиллан это единственное слово как утверждение, а не вопрос.

Я коротко кивнул, желая, чтобы Сэм не вмешивался в это дело. «Я не знал, откуда у него эта чёртова штука, но когда я рассказал ему, какие данные нам удалось восстановить, Терри, очевидно, решил прибегнуть к лёгкому шантажу».

Теперь уже Макмиллан понимающе кивнул. «А когда он попытался это сделать, Анджело его убил», — сказал он почти про себя. Он быстро вскочил на ноги. «Я прослежу, чтобы Закари был с нами». Он нахмурился, заметив мои более очевидные раны. «Ты сможешь спокойно остаться с ним наедине на минутку?»

«Наверное, так и есть», — ответил я. Даже в таком состоянии я был почти уверен, что смогу справиться с человеком в наручниках самостоятельно. Видеть Марка в таком состоянии казалось совершенно неправильным, словно вся его уверенность в себе и лоск улетучивались.

Макмиллан кивнул, словно не сомневался в моих силах, и поспешил из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, я взглянул на Марка, снова подхватывая тему разговора, и почувствовал, что теперь могу говорить свободнее. «Проблема была в том, что когда Анджело зашёл к нему, у Терри не было ноутбука, чтобы вернуть его, и никакие уговоры его не убедили. Возможно, Анджело и так собирался его убить — он из таких, — а может, просто потерял самообладание. Как бы то ни было, потом Анджело запаниковал и вернулся, чтобы рассказать своему приятелю Лену о том, что он сделал».

Я вспомнил рассказ Дэйва о подслушанном разговоре. Лен сказал Анджело, что на этот раз зашёл слишком далеко и не уверен, что сможет его покрыть. Тогда я думал, что Анджело торгует наркотиками по собственной инициативе. Теперь я понял, что это не так.

«Конечно, первым делом Лен повернулся к тебе». Я мельком взглянул на него, но ответа не получил. «Лен думает, что ты ходишь по воде», — сказал я. «Он пойдёт за тобой в ад и обратно и не моргнёт». Я помолчал, а затем не удержался и ледяным тоном добавил: «Это хорошо, потому что после всего этого ему, вероятно, придётся».

Лицо Марка исказилось. Должно быть, он знал, что сейчас произойдёт, но всё ещё надеялся, что я в последний момент отклонюсь от курса. Я несколько мгновений наблюдал за тем, как формируется осознание, прежде чем вонзить нож.

«Он знал, что ты решишь проблему, а этой проблемой был я.

Наверное, мне следовало догадаться, — пробормотал я. — В первую нашу встречу ты меня честно предупредил. Ты сказал, что работаешь на меня, правила не нарушаешь. Ни на кого. — Я пожал плечами. — Я не понял, что ты имеешь в виду свои правила. Я невольно наступил тебе на ногу, и ты послал ребят.

Ничего личного, просто так игра идёт. Всё просто, на самом деле.

Он развел руки так, чтобы цепь наручников сковала его, а затем опустил их обратно на колени. «Я не мог просто так это оставить, Чарли, ты же понимаешь». Я с удивлением услышал в его голосе нотки мольбы. «Я и представить себе не мог, что ты так ввяжешься, зайдешь так далеко. Я же просил их быть с тобой помягче. Они не послушали».

Я коротко и резко рассмеялся. «И я должен быть за это благодарен?

О, ты, конечно, сказал им быть со мной помягче, но не настолько же. Ты не удосужился сказать им, что Чарли – не мужское имя, да? Что случилось, Марк, ты боялся, что твои ребята не осмелятся избить женщину? Ну, по крайней мере, им не удалось воткнуть мне нож в живот, как бедняге Терри от Анджело, правда?

Он в раздражении попытался быстро провести рукой по волосам, но чуть не ударил себя по лицу, когда другая рука последовала за ним. Казалось, даже координация движений у него пропала.

«Это была ошибка. Анджело зашёл слишком далеко». Он остановился, перевёл дух и начал снова. «Я просто хотел тебя напугать, помешать тебе следовать этим путём. Мне следовало знать, что тебя так просто не напугаешь». Он попытался слабо улыбнуться, поднялся и сделал вид, что двинулся ко мне. «Чарли, всё не обязательно должно закончиться вот так».

«Этого вполне достаточно, Марк». Должно быть, что-то отразилось в моём лице. Он долго всматривался в него, а затем замер.

«Самая ирония в том, — продолжал я, — что Терри вообще ничем тебе не угрожал. Всё, что нам удалось выудить из этого проклятого компьютера, — это несколько имён файлов и один список дат. Не было ничего, что нельзя было бы объяснить или замести под ковёр». Марк закрыл глаза, словно моля Бога о помощи.

«Я не знаю, как Терри узнал о том, что здесь происходит.

Возможно, Анджело предложил ему что-то в качестве обмена в самом начале. Терри бы не принял. Он был ярым противником наркотиков.

«Как бы то ни было, — продолжил я, — Терри хватило, чтобы сказать Анджело несколько нужных слов. Он просил денег? Может быть, пожертвование на благотворительность?

Это было бы в его духе. Борясь за свободу, он бы воспринял это как… своего рода частное предпринимательство.

«Чарли…» — запротестовал Марк.

«Ты приложил немало усилий, чтобы вернуть этот компьютер, не так ли?» Я продолжал, как будто он ничего не говорил. «Вот почему ты послал за мной своих головорезов.

Очевидно, у них был приказ не только вернуть ноутбук, но и убедить меня не обращаться в полицию».

Я слегка подчеркнул слово «убедить», как, как я и предполагал, сделал Марк, когда впервые инструктировал своих ребят. Я понял причину задержки, которая теперь была нужна мне. Ему пришлось специально привезти их из одного из своих клубов. И он же не мог забрать их с работы в субботу вечером, правда?

Марк не отрицал. Где-то в глубине души я всё ещё надеялась, что он это сделает, что я ошибаюсь. Он сидел с поникшим видом, сгорбившись, и даже не смотрел мне в глаза. Я укрепила своё сердце, набравшись решимости, и продолжила идти.

«Чего я действительно не могу простить, Марк, — едко сказала я, слегка радуясь тому, что мой голос не дрогнул, — так это того, что, позволив своим ребятам поиздеваться надо мной, ты отвёз меня обратно в свой отель и сам меня поиздевался. Это всё часть тщательно продуманного плана? Мягкий, мягкий подход на случай, если им не удастся из меня достаточно измотать?»

Он поднял голову, глаза были испуганными, лицо побелело. «Чарли, клянусь, я тоже не хотел этого». Его голос был шёпотом, правда пронзала, как солнечный свет. Впрочем, неважно, лгал он или нет.

Уже нет.

«Неужели ты настолько холодна, — потребовал он, — что то, что было у нас вместе, то, чем мы делились вместе, на самом деле ничего для тебя не значит?»

Я не хотел слишком углубляться в эту тему. Рана всё ещё была слишком свежа. Вместо этого я спокойно встретил его взгляд. «Не тогда, когда ты видел в этом лишь средство контроля надо мной, — сказал я. — Нет, не видел».

Между нами всё ещё висела тишина, когда дверь открылась и Макмиллан вернулся. Его острый взгляд метнулся от одного к другому, словно ожидая увидеть свежую кровь на ком-то из них.

«Ну», сказал он, «значит, ты больше его не ударил». По его тону я не мог понять, испытал ли он облегчение или разочарование.

«Ты поймал Анджело?» — спросил я.

Он покачал головой. «Ещё нет, я отправил своих людей проверить, но, боюсь, там настоящий хаос». Он внимательно посмотрел на меня, словно прочитав мои мысли, и…

вздохнул. «Что ещё ты мне не рассказал?»

Я помедлил, прежде чем заговорить. «Вчера мы пытались устроить Анджело ловушку. Мы с Марком хотели поговорить с ним по поводу ноутбука, но, похоже, по разным причинам».

Макмиллан снова оживился. «Что случилось?»

«Мы его не поймали, но обнаружили, что его алиби на ночь смерти Сьюзи Холлинз было ложным», — сказал я. Я глубоко вздохнул. «Думаю, он может быть вашим серийным насильником».

Я рассказал о признании Гэри. «Анджело, должно быть, подумал, что это на волосок от смерти. Сегодня утром он оставил мне вот это». Я вытащил из заднего кармана анонимную записку и протянул её Макмиллану. Он посмотрел на неё, не вынимая из прозрачного пластикового пакета, в который я её положил, с серьёзным выражением лица.

«Чарли, тебе нужно быть очень, очень осторожным, пока мы не будем уверены, что он под арестом», — предупредил он. «Он очень опасный человек».

«Ну и ну, Эйнштейн?» — я сдержался, не в силах сдержать нарастающий сарказм. Осторожно? Сейчас у меня даже не было сил осторожно спуститься по лестнице.

Макмиллан нахмурился, глядя на меня, и собирался что-то сказать, когда в дверь постучали, и один из его людей в штатском выглянул из-за края.

«Простите, что прерываю, сэр», — сказал он почтительно, — «но Закари не видно».

Видимо, когда мы появились, он в хорошем стиле избил одного из «бобби» и сбежал. Я уже выехал на машине по его последнему известному адресу.

«Он встречался с одной из сотрудниц бара, девушкой по имени Виктория, — сообщил я ему. — Она, возможно, знает, куда он мог пойти. Её невозможно не заметить…

Именно ее Анджело использовал для стрельбы по мишеням.

Мужчина кивнул, не требуя дальнейших объяснений, и снова скрылся из виду.

Макмиллан удовлетворённо кивнул и поднялся. «Думаю, теперь ты можешь положиться только на нас, Чарли», — твёрдо сказал он. «Я отвезу тебя домой и попрошу констебля остаться с тобой, пока мы не найдём этого Анджело».

«Но можете ли вы хотя бы сказать мне, соответствует ли это действительности?» — потребовал я. «Есть ли какие-либо доказательства, связывающие смерть Терри со смертью двух женщин?»

Суперинтенданта не пришлось вызывать. «Уверен, вы понимаете, что я не могу сказать ничего, что могло бы помешать текущему расследованию», — сказал он, прибегнув к старой доброй манере.

Я обиженно вздохнул. Пришли двое полицейских, чтобы проводить Марка к ожидающему фургону, но, когда его уводили, я встал перед ним. Мне нужно было задать ещё один вопрос.

«Зачем, Марк? Зачем ты всё это сделал?»

Он помолчал. «Почему?» — повторил он, и голос его дрожал от того же гнева, что внезапно зажегся в его глазах. «Как будто ты только что так точно напомнил мне: я родился в трущобах, Чарли. Всё, что у меня есть, всё, чем я являюсь, я создал сам. Я работал ради этого, боролся за это на каждом шагу».

Его тщательно модулированный акцент растворялся, ровные вокальные интонации его долго подавляемого манчестерского происхождения просачивались сквозь трещины.

«Кто ты такой, чтобы судить меня, если ты рос в комфорте, даже в роскоши, — съязвил он. — Тебе никогда не приходилось жить изо дня в день в голоде, страхе и отчаянии».

«Это правда, — признал я, — но это не оправдывает того, что ты сделал, Марк. Заставлять других людей отчаянно страдать, голодать и бояться — это не значит, что это правильно. Множество людей вырвались из нищеты, не прибегая к торговле наркотиками».

«О да?» — бросил он мне. «Назови хоть одно!»

«Достаточно», — вставил Макмиллан с той же размеренной тишиной.

Он резко кивнул полицейским, и они продолжили сопровождать. Он положил мне руку на плечо. «Вы уверены, что всё в порядке? Хотите, я позову кого-нибудь, чтобы подвезти вас домой?»

Я подумал о «Сузуки», ожидающем на парковке, и покачал головой. Поездка пойдёт мне на пользу. Я планировал проделать долгий путь обратно в Ланкастер. Я был измотан до костей, но понимал, что мне нужно избавиться от гнетущих мыслей, прежде чем появится возможность заснуть.

К тому же, наблюдая за странной троицей, проходящей через дверной проем, я поняла, что перспектива пойти спать уже не так привлекательна, поскольку Марк был для меня безвозвратно потерян.

***

Как ни странно, в ту ночь я спал крепко и спокойно. Примерно в четверть восьмого я проснулся без кошмаров, только со смутным ощущением глубокого сна.

беспокойство.

Я с трудом выбрался из кровати, накинул махровый халат и поплелся в гостиную. Без особого удивления я заметил, что на моём разодранном диване дремлет маленькая блондинка-полицейская. Я оставил её спать и направился в душ.

Я осторожно принял душ, осматривая новые синяки, которые дружелюбно переплетались с исчезающими старыми. Глаз опух и болел, а спина болела, словно после двенадцати часов физического труда. Вчера вечером по дороге домой рука так болела, что я едва мог управлять передним тормозом. Пришлось полагаться на ножной задний тормоз.

Я надел спортивные штаны и старую футболку, затем прошёл на кухню, чтобы наполнить кофемашину. Кажется, именно запах свежесваренного кофе наконец привёл мою спутницу в чувство.

Она села, с глазами, словно оленьи, и сонно огляделась. Изменение настроения вызвало мучительный кашель, который бывает только у заядлых курильщиков по утрам. Когда они ещё не выкурили первую сигарету за день, чтобы разогреть лёгкие. Но если она собиралась закурить здесь, то передумала.

Макмиллан представил её вчера вечером только как констебля Уилкс, которая, как он несколько загадочно заявил, будет присматривать за мной. Она села в «панда-кар» и терпеливо следовала за мной по извилистому маршруту вдоль набережной до Хест-Бэнк, а затем свернула обратно в Ланкастер.

Когда мы приехали, она не пыталась сделать наши отношения менее формальными, стоя надо мной, пока я привязывал велосипед к задней части здания. Она заняла место в гостиной, когда я ложился спать, и теперь, полностью проснувшись, она снова уверенно несла службу.

У меня зародилось смутное подозрение, что Уилкс здесь не только для защиты, но и для того, чтобы присматривать за мной. Она, должно быть, была на пару дюймов ниже ростом и отягощена кевларовым жилетом и громоздкой формой. Я старался не позволять стереотипам влиять на моё мнение о ней. В конце концов, к поясу её снаряжения был пристегнут тот же баллончик с газом CS, который они применили прошлой ночью, чтобы так подействовать на Лена. Осмелюсь предположить, что Анджело не окажется более неуязвимым.

Однако было ясно, что суперинтендант не думал, что Анджело окажется настолько глупым, чтобы вернуться за мной. Они явно ожидали, что он…

уже находится на полпути к другому концу страны, затаившись.

Я помнил телефонный звонок и записку, но не разделял их уверенности.

Уилкс смягчился настолько, что согласился на чашку кофе, взяв его по-турецки – чёрный с тремя видами сахара. Она спросила, не против ли я, чтобы она курила, но мой решительный отказ она восприняла без обиды.

Её присутствие меня смущало, хотя я толком и не понимал, почему. Я заставил себя сделать несколько упражнений на растяжку, чтобы размять ноющие мышцы. Уилкс наблюдала за мной с вежливым выражением лица, словно я совершал какой-то странный ритуал.

«Ты знаешь, что половина твоей спины стала фиолетовой?» — заметила она теперь.

Я повернул голову, с удивлением заметив, что она смотрит на меня слегка широко раскрытыми глазами, и понял, что моя футболка задралась, обнажив некоторые результаты вчерашней активности.

«Да», — коротко ответил я, снова стягивая хлопчатобумажную ткань.

Она хотела что-то сказать, но тут раздался громкий стук в дверь. Уилкс подошёл к ней, несколько мгновений разглядывая посетителя через зеркало Иуды.

«Он выглядит староватым», — сказала она через несколько мгновений и деловито добавила: «Не могли бы вы подойти и посмотреть, знаете ли вы, кто это, прежде чем я открою дверь?» Я отнёсся к её оценке возраста с долей скепсиса. Судя по её виду, она ещё не вышла из подросткового возраста, так что под это описание вполне подошёл бы любой, кому за тридцать.

Я заняла её место у зеркала Иуды. Мне потребовалась всего секунда, чтобы узнать, кто меня звал. Просто шок от узнавания задержал мою реакцию.

Мужчина постучал снова, на этот раз громче, с ноткой нетерпения.

«Ну что?» — спросил Уилкс. «Мы его впустим или нет?»

«Думаю, нам стоит это сделать», — медленно и неохотно сказал я. «Раз уж он мой отец».

Я отступил назад и позволил Уилксу впустить его, держась при этом с самым официальным видом. Мой отец отреагировал спокойно, когда дверь его дочери открыл сотрудник правоохранительных органов.

Но мы уже проходили через что-то подобное.

«Шарлотта», — бесстрастно поприветствовал он меня. Глаза того же цвета, что и мои, с профессиональной отстранённостью изучали синяки на моём лице. Я видела их…

Я опустился ниже, словно прикидывая, какие ещё травмы скрываются под моей одеждой. Я почти слышал, как он обдумывает возможные причины и план лечения.

Он выглядел как всегда. Редеющие седые волосы были коротко подстрижены, кожа загорела от трёх отпусков за границей в год. На нём был хороший, хотя и несколько траурный костюм, поверх которого был накинут безупречный плащ, а в руке – кожаный дорожный кейс.

Его легко можно было принять за отставного армейского офицера. Майора, как минимум, но скорее подполковника. Он был достаточно дружелюбен с нижними чинами, чтобы заслужить их преданность, а не просто ожидать её, подумал я. И достаточно отстранён, чтобы без колебаний приказать им умереть.

Уилкс прервал нашу взаимную визуальную оценку, весело предложив моему отцу кофе и назвав его сэром.

Он серьёзно поблагодарил её, а затем снова посмотрел на меня. Я махнул рукой в сторону дивана, и, немного поколебавшись перед перспективой сесть на что-то столь потрёпанное молью, он снял плащ и сел.

«Я полагаю», — сказал он, тщательно подбирая слова и проверяя складку на брюках, — «что с момента нашего последнего разговора произошли дальнейшие события».

«Можно и так сказать», — ответил я с такой же осторожностью.

Уилкс вернулся с кофе и замер рядом, выглядя смущённым. «Не думаю, что вы нарушите свои приказы, если пойдёте проверить лестницу и оставите нас немного поболтать, правда?» — спросил я её.

Она улыбнулась, внезапно обретя человеческое обличье, и направилась к двери. Я видел, как она оживилась, предвкушая первую за день дозу никотина.

Отец дождался её ухода, поставил портфель на колени, расстёгивая кожаные ремни. Он вытащил три тонких папки и поставил портфель обратно на пол.

«Я не счёл нужным обсуждать это в присутствии твоего маленького друга», — прокомментировал он. «Тем более, что официально я не имею права ими владеть, не говоря уже о том, чтобы показывать их тебе».

Он передал мне файлы. На мгновение я задержал взгляд на штампе на лицевой стороне, подтверждающем, что они принадлежат патологоанатомической лаборатории в Престоне. «…

это то, что я думаю?

Он кивнул в знак согласия, внезапно – болезненно – напомнив мне Марка. «Результаты вскрытия трёх упомянутых вами людей», – сообщил он. «Мне потребовалось некоторое время, чтобы их найти.

Подозрительные смерти в Ланкастере не рассматриваются. Вот полные отчёты.

Он добавил: «Хотите, я пройдусь по ним и дам вам краткий обзор для неспециалиста?»

Я подавил желание укусить его и признал, что он не был снисходительным. Если бы я был предоставлен самому себе, я бы, наверное, не смог извлечь ни единой полезной информации.

Я сдался, пусть и не очень любезно, и он открыл первый файл. «Если сначала взять мужчину», — сказал он холодным, бесстрастным голосом, словно мы обсуждали погоду. «Это довольно простой случай потрошения. Помимо многочисленных поверхностных ран, полученных при обороне, имелся один большой разрез на животе. Смерть наступила от обширной травмы практически всех основных органов, потери крови и шока».

«Даже я могу это заметить», — заметил я.

Он замер. «Ты видел тело?»

Я понял, что только что совершил ошибку, но теперь будет сложно её скрыть. «Да», — коротко ответил я. «А как же остальные?»

Он продолжал смотреть на меня ещё мгновение, затем сверился с другими файлами. «Двух девочек, без сомнения, убил один и тот же мужчина», — сказал он. «ДНК подтверждает это, не говоря уже о modus operandi . Похоже, он изнасиловал их обеих, угрожая ножом, вероятно, одновременно нанёс некоторые из травм головы и шеи. Затем он перерезал им горла. Первая девочка, Сьюзи, подверглась более длительному и продолжительному нападению. Её травмы лица оказались серьёзнее. Со второй жертвой справились гораздо поспешнее, и она успела поцарапать нападавшего. Из-под её ногтей были извлечены образцы кожи и волос».

Я сидела несколько минут, переваривая то, что он только что сказал. Я живо вспомнила отметины на лице Анджело, которые видела в ту ночь, когда мы пытались поймать его в клубе.

Раньше я предполагал, что он либо получил это одновременно, либо Виктория успела нанести ему удар во время их ссоры. Вместо этого, должно быть, это Джой причинила ему боль...

«Значит, Анджело сделал их всех», — пробормотал я, почти про себя.

Отец взглянул на меня. «Ты думаешь, что все эти три преступления — дело рук одного человека?» — спросил он. Что-то в его голосе привлекло моё внимание.

У меня заколотилось сердце, и я повернулась к нему. «Разве нет?»

Он не ответил прямо, снова обратившись к сообщениям. «Ножевая рана у мужчины идёт слева направо, как и следовало ожидать от нападавшего-правши, — пояснил он, — но обе женщины были избиты по правой стороне головы, и первые раны на горле также находятся справа, что убедительно указывает на то, что насильник — левша».

Он серьёзно посмотрел на меня, и я ни на секунду не усомнился в его правоте. «Но если это так…» — начал я, и мой голос затих.

Он кивнул, уловив ход моих мыслей. «Верно. Здесь работают два совершенно разных человека, Шарлотта. Боюсь, в этом нет никаких сомнений».

OceanofPDF.com

Двадцать четыре

К тому времени, как констебль Уилкс вернулась после своей коварной сигареты, мой отец уже собрал отчеты о вскрытии по отдельным файлам и осторожно вернул их в свой чемоданчик.

Я хотел спросить его ещё о чём-то, но третья пара ушей мешала. Уилкс старалась не подавать виду, что подслушивает, но они всё равно хлопали.

Вскоре после этого отец ушёл, поцеловав меня в щёку, как незамужнюю тётю. «Береги себя, Шарлотта», — сказал он мне серьёзным голосом. «И позвони матери».

«Скажу», — пообещал я и понял, что, вероятно, имел в виду именно это. «Только не говори ей об этом», — неуверенно закончил я. «Я не хочу, чтобы она обо мне беспокоилась».

Или не беспокоиться, добавил я про себя.

Он кивнул и согласился держать мою мать в блаженном неведении о моих бедах. Я едва уловил едва заметную тень заговорщической улыбки, когда он отвернулся и спустился по лестнице.

Когда он ушёл, я сел на один из подоконников, глядя на реку, погруженный в свои мысли. Было холодно и ветрено, и, судя по плывущим по небу облакам, скоро должен был пойти дождь, чтобы забить гол.

Если Анджело убил Терри, но не женщин, то кто это сделал ?

И как они заполучили мой преобразователь голоса?

С другой стороны, если Анджело не был убийцей Терри, то кто же? Я был настолько уверен, что это тот же человек, что, внезапно столкнувшись с доказательствами обратного, совершенно растерялся.

Я пытался вспомнить, кто в клубе был левшой, но даже этот факт ускользнул от меня. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо видел, чтобы Анджело что-то записывал. Он довольно уверенно дрался обеими руками, и я никогда не видел, чтобы он выхватывал нож.

Где-то в глубине моего сознания что-то кольнуло, но чем сильнее я к нему тянулся, тем неуловимее он становился. В конце концов, вздохнув, я сдался и неловко спустился со своего места. Ещё кофе – вот что мне было нужно.

Я поплелась на кухню, ноющие мышцы протестовали против простого действия – наполнения фильтра. Начался дождь, внезапно и сильно ударивший по мансардному окну над раковиной. Меня вдруг осенила мысль, что я ни за что не поеду с Клэр к Чертовому мосту, если не придётся.

Я сразу же вернулся в гостиную, взял телефон и набрал номер Джейкоба и Клэр.

Джейкоб ответил, и голос его прозвучал немного ошеломлённо, но я сразу же начала извиняться. «Привет, Джейкоб, это я. Не мог бы ты передать Клэр, что мне сегодня не до Дьявольского моста? Она не будет против, если мы отложим?» Я выжидающе замолчала. «Джейкоб?»

«Она уже ушла», — медленно произнёс Джейкоб, и я услышала, как в его голосе нарастает беспокойство. «Она ушла уже час назад. Я думал, вы оба уже там».

У меня пересохло во рту. «Ты уверен, что она шла прямо сюда?»

«Абсолютно. Слушай, я прокатюсь на «Рейндж Ровере», на случай, если у неё возникнут проблемы с «Дукати». Ты же знаешь, какая электрика на этих старых итальянских мотоциклах. Одна капля дождя — и они сдохнут», — сказал он, стараясь не выдать паники. «Если она за это время появится у тебя дома, дай мне знать, ладно?»

«Хорошо», — сказала я и повесила трубку, чувствуя, как моя тревога нарастает. Я только начала собирать снаряжение, как телефон снова зазвонил. Уилкс оторвалась от чтения одного из моих журналов по фитнесу, увидела, что я ближе к цели, чем она, и вернулась к чтению.

Я почти ожидала, что это снова будет Джейкоб и скажет, что все в порядке, но на линии оказалась сама Клэр.

«Чарли?» Сначала я был слишком рад узнать ее голос, чтобы заметить, что тон голоса был немного неправильным, а голос звучал напряженно.

«О, привет, я как раз собирался тебя искать», — пробормотал я. «У тебя проблемы с велосипедом? Ты звонил Джейкобу?» Я помолчал. Ничего.

"Клэр?"

«Да-да, я всё ещё здесь», — отрывисто сказала она. «Слушай, Чарли, тут кто-то хочет с тобой поговорить».

«Клэр, что случилось?» — спросила я уже настороженно. «Ты слышишь, будто плакала. Ты в порядке?»

Но заговорила не Клэр. Вместо этого я услышал тот металлический голос, которого так боялся.

«Кажется, твой друг не слишком рад быть здесь со мной», — сказал он.

Страх пробежал по моему позвоночнику, взъерошил волосы, вызвал невольный спазм в руках. «Чего тебе надо?» — резко спросил я. Уилкс подняла глаза, но я проигнорировал её вопросительный взгляд.

«Чего я хочу, Чарли? Вот это интересный вопрос», — промурлыкал голос. «Я хочу мести. Я хочу, чтобы ты был голым и кричал подо мной. Вот чего я хочу». Голос на мгновение замолчал, а затем нанес смертельный удар.

«Но если ты мне не подойдешь, я готова взять замену. Например, твою подругу Клэр».

«Давай», — напряжённо сказала я. Грудь у меня стянута повязками. Я не могла дышать полной грудью. Я сжимала телефон так крепко, что рука пульсировала.

«Новый Адельфи. Буду здесь через десять минут. Если опоздаешь, она умрёт», — скомандовал голос, и даже преобразователь голоса не смог скрыть торжествующую эйфорию. «О, Чарли, я знаю, что у тебя сейчас всё кишит грязью, так что обязательно помойся перед приходом. Любой признак парней в синем, и она умрёт ещё до того, как ты успеешь войти».

«Если ты причинишь ей вред…» — начал я тихим, словно застывшим голосом. Он не ответил. Раздался лишь тихий щелчок, и он исчез.

Я медленно положила трубку и обернулась. Уилкс стоял у моего плеча и смотрел на меня с подозрением.

«Это был он, да?» — спросила она. Когда я кивнул, она поднесла петличный микрофон ко рту и начала звонить в штаб.

Этого было достаточно, чтобы вывести меня из оцепенения. Я схватил её за руку. «Что ты, чёрт возьми, делаешь?»

«Отпусти меня, Чарли. Мне нужно позвонить в полицию», — сказала она.

«Ты не понимаешь. Он убьёт её, если вы тут появитесь!»

Она посмотрела на меня свысока. «Нас, знаете ли, к таким вещам приучили», — сказала она. «Он сказал вам, где находится?»

Гнев звёздами вспыхнул в моих глазах. Не осознавая, что сделал это, я переставил ноги в стойку, прикинул расстояние. «Пожалуйста», — сказал я. «Позволь мне разобраться».

Она проигнорировала мою последнюю просьбу, и я ударил её локтем прямо под подбородок. Зубы её тревожно щёлкнули, глаза закатились, и она начала сжиматься.

Я наполовину нёс, наполовину тащил потерявшую сознание женщину-полицейского к дивану и оставил её лежать на нём. Наверное, где-то в глубине души я надеялся, что она не будет вечно на меня сердиться, но мне было всё равно.

За считанные секунды я схватил куртку и шлем и сбежал по лестнице на улицу. Дождь хлестал меня по спине, просачиваясь за воротник. «Панда-кар» констебля Уилкс всё ещё стоял тремя машинами дальше, там же, где она оставила его вчера вечером, но за ним, задним колесом к обочине, стоял «Дукати» Клэр.

Когда я посмотрел, то обнаружил, что ключи от мотоцикла все еще были в замке зажигания.

Боже, я так и не услышал, как она подошла. Должно быть, он ждал меня снаружи квартиры. Не желая заходить и брать меня из-за явного присутствия полиции. Значит, он ждал, когда я выйду. И вместо этого схватил Клэр.

На секунду я задумался, стоит ли брать Ducati. Он был гораздо быстрее Suzuki, но управляемость у него была неизвестна. Я не мог рисковать.

Я подбежал к своему велосипеду и спустил цепь. Единственной мыслью было то, что если я не успею в «Нью-Адельфи», Клэр погибнет. И всё будет зависеть от меня.

Я зажмурил веко, поморщившись, когда боковая накладка сдавила опухшую кожу вокруг глаза, и толкнул Suzuki, чтобы привести его в движение.

Обычно я очень трепетно отношусь к тому, чтобы мотоцикл прогрелся, но на этот раз он был на передаче и тронулся с места, как только мотор завёлся. Я резко открыл дроссель на первых трёх передачах, мчась по набережной, быстро переключая передачи, пока «Сузуки» визжал во весь голос, а холодный двигатель глох, не набирая обороты до красной зоны.

Когда я выехал на главную дорогу, машин было почти не видно, и я снова прибавил газу. Когда я въехал в длинный крутой левый поворот через мост Грейхаунд на реке, я осознал, насколько скользкие дороги.

Задняя часть машины начала скользить. Я не решался нажать на тормоза. Пришлось отчаянно пытаться контролировать её газом, равномерно нажимая на педаль газа, чтобы компенсировать это. К тому времени, как дорога выпрямилась под железнодорожными путями, стрелка спидометра колебалась около отметки в девяносто миль в час.

Возле колледжа машин было больше: люди ехали на паромный терминал в Хейшеме, в супермаркет или в автокассу. Я скользил по внешней стороне, скользя по скользким белым линиям, поднимая фонтаны брызг, словно воднолыжник.

Я прищурился, несмотря на то, что дождь застилал мне забрало, и обгонял пешеходную зону посреди дороги по неправильной стороне, когда грузовик перегородил левую полосу.

Я резко затормозил на первом кольцевом перекрестке, чувствуя, как сдавливает руки, как болит кисть. Я проигнорировал это, отбросил. На втором «Сузуки» тронулся с места, чуть не врезавшись боком в громоздкий седан «Вольво». Наверное, для байкера было бы иронией судьбы уничтожить шведский танк. Кажется, водитель даже не заметил.

Давай, быстрее, быстрее! На велосипеде нет часов, и меньше всего мне хотелось снимать руку с руля, чтобы нащупать их. Я понятия не имел, сколько времени прошло с того звонка. Казалось, я добирался сюда несколько часов.

Я чуть не погиб. Машина на одной из боковых дорог, съезжающих с Бродвея, неправильно оценила скорость моего приближения и выскочила прямо передо мной. На этот раз я не стал тыкать большим пальцем в кнопку клаксона или делать ему грубые жесты. Я просто резко вильнул в футе от бампера и до упора нажал на педаль газа, пытаясь удержать переднюю часть машины на асфальте.

К тому времени, как я добрался до парковки у New Adelphi, мое сердце колотилось так, будто я только что пробежал марафон, а капли пота застилали мне глаза.

Я откинул боковую подножку и спрыгнул с мотоцикла, срывая шлем. Левое колено ныло от нагрузки, пока я бежал к главному входу на дрожащих ногах.

Когда я добрался до входной двери, она была надежно заперта и завешена

Лента «Полиция – не пересекать дорогу».

Я отступил назад, хрипло дыша и ругаясь, а затем побежал к заднему входу.

Здесь ленту отодвинули, и дверь снова была приоткрыта половиной шлакоблока, открывая тёмный проём за ним. Логово льва.

Я глубоко вздохнул, шагнул в дверь и тихо двинулся по коридору, пока он не вышел на одну из главных танцплощадок.

Дыхание стало прерывистым, сердце готово было разорваться. Я наклонился и беззвучно положил шлем на пол.

Как только я вышел на тёмную площадку, перед сценой вспыхнул яркий свет. Я невольно вздрогнул и прикрыл глаза рукой.

Из-за огней раздался насмешливый голос: «Ах, Чарли!

Как раз вовремя. Я так люблю пунктуальных женщин!

Голос был неприкрыт, и в одно мгновение тумблеры моего разума перевернулись, замок идеально выровнялся, и дверь распахнулась, открывая все темные тайны, таившиеся внутри.

«Привет, Дэйв», — сказал я с восхитительным спокойствием, подходя ближе. «Что ты сделал с Клэр?»

«О, она здесь», – сказал он, бестелесно скрываясь в тени. «Уверен, она будет очень рада, что ты пришёл пожертвовать собой ради неё. Нет больше любви, чем тот, кто положит жизнь свою за друга своего. Разве не так говорится? Заметь, я подумал, что между вами что-то есть, когда впервые увидел тебя. Я подумал, что если мне повезёт, ты пригласишь меня присоединиться».

Я проигнорировал дрожь отвращения, пронзившую мои лопатки.

«Помечтай, Дэйв», — сказал я хриплым от презрения голосом. «Такое случается только в тех крутых видео, которые ты снимал у Терри. О, я сначала пропустил. Я искал ДиСи, но он узнавал тебя по работе, а не по инициалам, верно? В клиентской книге Терри было полно упоминаний о ДиДжее, а я этого не заметил. Сомневаюсь, что полиция будет так медлить».

Затем он двинулся вперёд и спрыгнул со сцены с такой ловкостью и грацией, что у меня волосы встали дыбом. Он сменил водолазку на футболку. Там, где я ожидал увидеть синяки на шее от мучительных хваток Марка, я увидел две глубокие царапины, покрывающиеся коркой. Боже, как же это здорово…

Я тоже это пропустил.

Он угрожающе двинулся ко мне. Я заставила себя не вставать. Я не могла позволить себе провоцировать его, не зная, где Клэр. Что он с ней сделал. С ней.

Кроме того, в его кулаке – левом, конечно же – был зажат нож для выживания с металлической рукояткой и резиновым наконечником, и лезвием длиной в восемь дюймов. Я попытался…

избегала смотреть на него, но он притягивал мой взгляд, как магнит.

«Что во мне тебя привлекает, Дэйв?»

«Мы с тобой похожи. Родственные души». Он обошел меня. «Я видел, как ты обращался с Сьюзи – так небрежно, так легко. А когда я увидел, как ты дрался с теми двумя парнями той ночью в знакомом мне клубе, – промурлыкал он. – Я понял, что ты такой же, как я, Чарли. У тебя была над ними власть, и ты ею наслаждался».

Я покачал головой. «Я сделал то, что было необходимо, Дэйв, и мне это не понравилось».

Я спокойно ответила. Я повернулась и взглянула на него. На него, а не на нож. «Ты забываешь о главном различии между нами. Я их не убивала. И я их сначала не насиловала».

«Ты женщина. Женщины слабы, глупы и тщеславны», — бросил он мне.

Он зашагал туда-сюда. Быстрыми, короткими шагами, взволнованный, говоря почти сам с собой.

«Они обещают всё своими манящими глазами и соблазнительными телами. Большинство из них одеты как шлюхи. Я их вижу!»

Он повернулся ко мне, его глаза горели. «Каждую ночь они приходят сюда, красуются передо мной. Дразнят. Смотри, не трогай. Делают вид, что собираются подойти, а потом отпрыгивают, чтобы не достать.

Заставлю тебя умолять о прикосновении, о вкусе. Что ж, я не собирался больше позволять этим сучкам издеваться надо мной! Я показал им, кто здесь главный!

«Итак, сначала ты изнасиловал эту молодую девушку, — сказал я. — Потом ты решил, что она не разжигает твой огонь, поэтому изнасиловал и убил Сьюзи. Что заставило тебя выбрать именно её, а?»

Он покраснел, его скулы приобрели тусклый оттенок. «Она обманула меня, подвела, а потом всё рассказала своему мерзавцу-бойфренду», — пожаловался он. «Они смеялись надо мной!»

Я вспомнил оскорбление, которое Тони бросил Дэйву, когда Сьюзи уводили прочь. «Ты можешь заткнуться и всё такое, безмозглая тварь!» Интересно, осознавал ли он когда-нибудь, что эти неосторожные слова станут причиной её ужасной смерти.

«Что случилось, Дэйв, разве она не очень сочувствовала тебе, когда у тебя не получалось? О, она, наверное, обещала тебе быстрый секс, если ты продолжишь её выигрывать в караоке, но ты же не мог без борьбы, правда? Поэтому ты дождался, пока её вышвырнут из клуба, а потом вместо этого изнасиловал её. Никто не заметил, как ты исчез во время перерыва, и ты всё равно всегда переодевался между выступлениями. Это была идеальная возможность.

Гораздо больше похоже на правду, правда, Дэйв?» Я позволил себе ухмыльнуться. «Чуть больше острых ощущений? Ты почувствовал себя более мужественным, да?»

Я видел, как его рука судорожно сжимала рукоять ножа. Осмелюсь ли я толкнуть его ещё сильнее? О, я осмелился!

«Джой сопротивлялась сильнее, правда, Дэйв? Застала тебя врасплох, оставила след, но даже этого было мало, не так ли? И тогда ты пришёл искать меня. Я был в шоке, когда забрал мой преобразователь голоса», — признался я. «Я думал, его украли бандиты, что это мог быть только Анджело, угрожающий мне. Я не думал, что это такой коротышка, как ты».

По глупости я упустил тот факт, что Дэйв был в квартире на следующее утро после того, как ребята Марка её перевернули. Я вспомнил его преувеличенное удивление, вызванное ущербом. Он слишком бурно отреагировал, потому что уже всё видел…

.

«Думаешь, с тобой этого не случится? Твоя самоуверенность — твоя слабость», — прошипел он. «Я давно за тобой наблюдаю, Чарли. Ты считаешь себя равной мужчине, но никогда ею не станешь. Не забывай, у меня был частный урок. Я знаю всё о твоих жалких способностях. Ты такая же, как те сучки, и будешь кричать, как они, когда я тебя трахну. Ты будешь кричать и умолять меня остановиться, как и все остальные».

«Я бы не стал на это ставить», — натянуто ответил я.

«Нет? А что, если я просто позволю тебе посмотреть, пока я занимаюсь твоей подругой? Она красотка, это точно. Спорим, она закричит».

Я подавил нарастающую панику и яростно загнал её обратно в глубины своей психики. «С тобой всегда так, правда, Дэйв?

«Выбираешь лёгкий путь», — съязвил я. «Какой вызов тебе Клэр? Она не умеет драться. Ничто не мешает тебе её изнасиловать, но на самом деле ты охотился за мной. Зачем тратить время?»

«Это — моя — игра!» — выпалил Дэйв, и его лицо побелело от внезапной ярости.

«Мы играем по- моему !»

Я знал, что зашёл слишком далеко. Я отступил. «Ладно, Дэйв, как скажешь», — пробормотал я, протягивая руки ладонями вверх, словно умоляя.

Я не двинулся с места, пока он плавно отступал в тень. Он уже отбросил всякое притворство и двигался как профессионал, уверенно и экономно.

Как я мог пропустить это раньше? Я не удосужился заглянуть под поверхностный лоск, увидеть, что скрывается за миражом, который он создал, и теперь корил себя.

Сколько раз люди совершали со мной ту же самую ошибку?

Так часто, что я почти начинал полагаться на него как на часть своей маскировки.

Когда Дэйв появился снова, всего через несколько мгновений, он, казалось, тащил за собой плачущую Клэр. Я с ужасом увидел, что он связал её тонкие запястья одной из тех прочных пластиковых стяжек, которыми он фиксировал свою дискотечную одежду. Я знал, что некоторые полицейские используют их, потому что прочность на разрыв была феноменальной. Шансов у Клэр оказаться достаточно сильной, чтобы вырваться, было мало.

Никогда не позволяйте себя обездвиживать . Это одно из основных правил самообороны.

Достигнув середины танцпола, Дэйв остановился и отпустил Клэр. Без поддержки она рухнула, всхлипывая и прижимая запястья к груди. Пластик был стянут так туго, что безжалостно прорезал кожу. Теперь на её светло-кремовом свитере спереди остались пятна крови.

Ноги инстинктивно понесли меня вперёд. Дэйв плавно шагнул в сторону, схватил Клэр за волосы, чтобы поднять её голову, и просунул лезвие ножа под её изящную челюсть. Она застыла, глаза её расширились от ужаса.

Я застыл, не в силах отвести взгляд от ножа. Не в силах пошевелиться, когда Дэйв чуть сильнее надавил, так что острая, как бритва, кромка лишь прокусила верхний слой кожи, и кровь начала стекать по полированной стали. Я сглотнул, во рту внезапно пересохло, язык распух, как у человека, слишком долго проведшего в пустыне.

Дэйв цокнул языком, ухмыляясь. «О нет, Чарли, не так быстро», — предупредил он. «Твоя реакция, может, и неплохая, но даже ты не смог бы добраться сюда, пока я не накормлю твою подругу вторым ртом. И ты ведь не сможешь её спасти, правда? Помнишь Джой?»

«И что теперь будет?» — спросил я шёпотом.

«Раздевайся, — сказал Дэйв. — Для начала избавься от этой кожаной куртки».

Я безропотно выполнила его приказ, бросив на пол рядом с собой этот неприятный предмет одежды. Я уставилась на него, стараясь не смотреть на остекленевшее от удивления лицо Клэр.

«И ботинки. Снимите их».

Я наклонился, чтобы расстегнуть их, но в этот момент я успел заметить, как Дэйв слегка отвел нож от горла Клэр, изменив хватку.

Это был шанс, слабая надежда, но он был. Мне ничего не оставалось, кроме как ухватиться за него обеими руками и молиться.

Вытянув руки вперед и крича, я выпрямился и двинулся вперед, и бросился на Дэйва.

OceanofPDF.com

Двадцать пять

Дэйв знал все правила рукопашного боя. Я убедился в этом на собственном горьком опыте, но неожиданность моей первой атаки произвела желаемый эффект, заставив его отступить, увеличив дистанцию между ним и Клэр. Я надеялся, что она воспользуется возможностью убежать, но, увидев её безжизненное тело, сползшее на пол, я понял, что это маловероятно.

Мы с Дэйвом кружили друг вокруг друга, полуприсев и сосредоточенно сжимая хват. Он держал нож как настоящий мастер, держа рукоять рукояткой вверх, а лезвие наклонив вниз, защищая предплечье. Это не позволяло мне схватить его за запястье, захватить его, чтобы он упал на колени и обезоружил.

Я сменил тактику. Я отключил мысли о ноже, но в то же время чётко осознавал его положение и направление. Вместо этого я сосредоточился на человеке, стоящем за ним. Он сосредоточил всю свою энергию на оружии, которое носил, полагаясь на него как на средство нападения, так и защиты. Если бы мне только удалось проскользнуть мимо его защиты…

Я попробовал, сделав ложный выпад справа, затем уклонившись слева и ударив его ботинком по коленной чашечке. Дэйв среагировал быстрее, чем я надеялся. Я нанёс ему лёгкий удар, достаточно сильный, чтобы ранить, но не лишить сил, и в качестве наказания получил тонкий режущий порез по бицепсу.

Он меня только что поцарапал. Будь я в куртке, сомневаюсь, что он пробил бы кожу, но тонкая ткань моей футболки не обеспечивала должной защиты.

Я изобразил, будто зажимаю рану пальцами и гримасничаю, но боль была лишь лёгкой. Ножевые раны чистые и ровные, и если только они не достаточно глубокие, чтобы быть серьёзными, они быстро заживают.

Удар по носу, вероятно, нанес бы мне больший вред.

«Ты думаешь, что сможешь меня победить, — прокричал Дэйв, — но у тебя нет ни единого шанса. Знаешь что? Думаю, я сначала тебя, а потом и твою подругу. Она выглядит такой милой, что её можно было бы на десерт».

«Тогда тебе лучше заняться некрофилией», — прорычал я, — «потому что сначала тебе придется убить меня, больной ублюдок».

Дэйв на мгновение выпрямился, и взгляд его был совершенно безумным. «О, к концу этого ты умрёшь, Чарли», — сказал он, его

Голос почти далёкий. «Даже если сегодня у меня не получится, ты всегда будешь знать, что однажды я тебя догоню, и тогда ты умрёшь».